Текст книги "Избранные (СИ)"

Автор книги: Анна Жадан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Некоторые проблемы с Искупителями...ничего такого, о чем вам следовало бы волноваться.

– Ты скучаешь иногда? – я резко перевожу тему, – по нашим старым дням. По вылазкам, по походам в королевский лес, по нашим выходкам? Мы были теми еще сорванцами.

– Конечно, – он поднимает глаза к потолку, как будто пытается разглядеть за ним небесно-голубое небо, которое, в отличие от нас с ним, осталось все таким же, – я-то хотел быть, как вы. Только никогда не мог себе признаться в том, что примером для подражания выбрал девчонку.

– Ну, я всегда могла победить тебя на мечах, – смеюсь я. – Как жаль, что...

Я замолкаю, потому что не могу договорить. На самом деле мне хотелось сказать – как жаль, что ты тоже не мой брат. Между нами лежит пропасть длиной в титул и при самом большом желании нам никогда не удастся ее преодолеть.

– Я понимаю, – он кивает, – вы принцесса. И достойны всего самого лучшего. Я буду скучать по вам, когда вы уедете исполнять свой долг в Стейси. Только сделайте нам всем одолжение: никогда не меняйтесь. Я лучше еще тысячу раз услышу о том, сколько хлопот вы всем доставляете, чем буду восхвалять идеальную королеву.

Мое сердце сжимается, но мы с Эйданом оба знаем, что я не из плаксивых. Просто он напоминает мне о том, как приятно иметь рядом кого-то, кто принимает тебя таким, какой ты есть – особенно в мире дворцовых интриг, где каждый норовит сделать из тебя кого-то другого. К сожалению, я не красноречива, поэтому не знаю, как выразить все, что я чувствую, но что-то мне подсказывает, что он и так все понимает. Эйдан всегда был удивительным эмпатом. И мне больно от того, что отец решил превратить его в хладнокровного убийцу. Я лишь надеюсь, что титул и власть не сломили Эйдана, а сделали его сильнее.

Я улыбаюсь ему и в этот момент это лучшее, что я могу сделать:

– И я тоже, Эйдан. Я тоже.

Мы заходим в бальный зал под объявление Хранителя, облаченного в нарядный красный камзол. Перед нами расстилается золотая винтовая лестница, ведущая в главную комнату всего дворца, отданную королем под проведения балов. Мы с капитаном не спеша спускаемся по ступенькам, и я изо всех сил стараюсь держать голову высоко, а спину – ровно, чтобы все разглядели во мне будущую королеву.

Внизу нас ожидает не меньше сотни гостей. Мимо них снуют официанты с небольшими закусками и бокалами прохладного шампанского. Я выхватываю один бокал и мигом осушаю его прежде, чем ко мне подходят герцог и герцогиня Барленские – старые друзья отца.

– Селеста! – растекается в натянутой улыбке графиня и наклоняется, чтобы запечатлеть на моей щеке смачный поцелуй, – какая красавица! Как ты поживаешь?

– Спасибо, герцогиня, – я неловко склоняюсь в реверансе, – все в добром здравии. Как вы? Как поживает Христоф?

– Ох, не спрашивай, шалун еще слишком мал для подобных мероприятий, но уже к ним рвется, – герцогиня жеманно хихикает.

– А где ваш жених, принцесса? – улыбается мне герцог.

Хотела бы я знать.

– Как раз собиралась отправиться на его поиски!

Я еще раз склоняюсь в реверансе и поспешно удаляюсь от них в сторону оркестра, где танцует несколько пар. Капитан предательски куда-то запропастился. Я выглядываю королевскую чету Стейси и замечаю их у противоположного конца зала – они беседуют с послами из Кравера и моими родителями. А это может означать только одно. Пошарив глазами по залу, я наконец нахожу Адриана. С самым страдальческим взглядом он крутит в руках Кристину Кравер, которая с каменным лицом повторяет движения танца. На ней длинное, строгое платье бордового оттенка, а волосы так туго затянуты наверх, что ни один волос не отстает от прически. Ну и, разумеется, улыбка не появится на этом лице, чтобы немного разбавить образ.

Так и не найдя ни сестры, ни Габриэля, я уверенным шагом приближаюсь к брату, вежливо огибая дружелюбных гостей. Некоторых из них я видела на соревнованиях, посвященных Искупителям – эти держатся куда более серьезно, как будто их значение во дворце невозможно переоценить. По крайней мере, я бы не осмелилась пытаться.

Я приближаюсь к паре, и, наконец, Адриан замечает меня. Никогда я еще не видела, чтобы он приветствовал меня с такой буйной радостью:

– Сестренка! – почти выкрикивает он, остановив Кристину, которая недовольно оборачивается через плечо.

Я приближаюсь ближе и делаю реверанс:

– Рада приветствовать вас, ваше высочество. Простите, что прерываю ваш танец.

– Ах, я и сама утомилась, – бормочет Кристина, склоняясь в ответном реверансе, – ваше присутствие радует и меня, принцесса.

– Вы уже вовсю готовитесь к свадьбе? – улыбаюсь я, чем зарабатываю убийственный взгляд Адриана.

– Столько хлопот, – медленно отвечает Кристина, холодно глядя на меня, – но мне пока не хотелось бы об этом думать. Этим, занимаюсь, разумеется, не я.

– Ну, конечно, главной вашей заботой должно быть присутствие на этой церемонии, – невозмутимо соглашаюсь я.

– У нас обоих есть дела, требующие вмешательства более незамедлительного, – отвечает она, кидая взгляд на моего брата, – не так ли, Адриан?

Адриан растерянно моргает, но пожимает плечами и соглашается:

– Да, моя принцесса.

Я едва удерживаюсь от смешка. Насколько мне известно, в последние заботы Адриана входило ярое преследование Искупительниц и желание заглянуть под юбки всем фрейлинам дворца.

– А как продвигается ваша помолвка? – я вижу, что Кристина интересуется только из вежливости.

– Все замечательно, благодарю.

– А где же, в таком случае, ваш суженый?

Кажется, тетушка Кейтлин уже донесла любимой племяннице о неприятностях в раю. Я одариваю Кристину неприязненным взглядом, но она остается невозмутимой. Что ж, кажется, я начинаю понимать, почему будущее с ней заставляет братца рвать на себе волосы. В конечном итоге, мы всегда сможем опробовать на ней изготовленные луки...

– У него много дел, но скоро он наверняка присоединится к гостям, – стараясь оставаться вежливой, отвечаю я.

– Это было бы хорошей идеей, – соглашается Кристина.

Адриан вклинивается между нами с самой сладкой улыбкой. Я благодарно наблюдаю за тем, как он берет принцессу под руку и склоняется перед ней с весьма заискивающим видом:

– Моя будущая королева не откажет мне в танце?

Кристина смотрит на него без всякого выражения, но спокойно отвечает:

– Почту за честь, ваше высочество.

Я едва сдерживаюсь от смеха, когда Адриан, натянув улыбку, уволакивает Кристину медленным танцем. Интересно, что он думает по поводу того, что она – единственная девушка во всей Ламантре, которая не теряет голову от его ухмылки?

Я осторожно продвигаюсь мимо гостей, попутно одаривая всех вежливыми приветствиями, и озабоченно пью шампанское. Мне не хотелось бы встречаться с родителями в одиночку, но ни Габриэля, ни Эсмеральды нигде нет. Едва бы они пропустили такой важный бал после того, что произошло. Внизу живота у меня поселяется отвратительное, мрачное чувство, а если мое прошлое чему-то меня и научило, так это доверять своим инстинктам.

Я бросаю быстрый взгляд в сторону моих родителей. Они выглядят слишком безмятежными, чтобы не вызывать подозрений, но, раз мой отец еще не послал никого на поиски Габриэля и Эсмеральды, значит, у них есть уважительная причина для отсутствия.

Только она мне уже не нравится.

Я не могу провести на балу ни одной лишней секунды. Тревога окутывает меня с головой, а ноги сами несут меня к выходу – я должна знать, где они. Лакнес не самое безопасное место для жертв королевских интриг.

– Куда вы, принцесса? – интересуется Хранитель у входа в зал.

– Мне нужно на воздух, – говорю я, активно обмахивая себя руками.

Он озабоченно кивает, и я несусь мимо него в сторону дворцовых коридоров. Я плутаю мимо залов и комнат, навещаю кабинет Эсмеральды, захожу в ее покои, а затем иду прямиком в спальню принца.

Тяжело дыша и проклиная всех в этом дворце за узкие корсеты и неудобные платья, я, наконец, достигаю шестого этажа, где расселили королевскую семью Стейси. Я делаю Хранителям знак удалиться от покоев принца, но они лишь качают головой. В чем радость быть Просветителем, если в итоге вся власть все равно в руках отца? Я вздыхаю, и, слегка приоткрыв дверь, наклоняюсь вперед, чтобы заглянуть внутрь. Мне никогда еще не приходилось набираться столько мужества прежде, чем посмотреть правде в глаза.

Эсмеральда и Габриэль стоят друг напротив друга. Я вижу лишь лицо своей сестры, ее полные, очерченные губы и то, каким взглядом она смотрит на принца.

На моего принца.

Она проводит рукой по его щеке и что-то тихо произносит, на что Габриэль кивает и застывает перед ней. Мое сердце пропускает несколько ударов перед тем, как он разворачивается, чтобы уйти.

Я резко захлопываю дверь и бросаюсь бежать по коридору, чтобы он меня не заметил. Не понимаю, что только что произошло. Все мои мысли роились в хаотичном порядке. Они никогда не нарушили бы протокол просто так, не подставили всеобщее доверие после вчерашнего инцидента. Ради чего тогда был весь этот спектакль в зале Советов?

Я забежала за угол и остановилась отдышаться. Надо здраво оценивать ситуацию – ничего не произошло, а не быть влюбленной в Габриэля и ревновать его при этом к собственной сестре – это уж точно не по мне. Даже если между ними что-то и происходит...что ж, предположим, что Эсмеральда испытывает какие-то чувства к Габриэлю. Мысль не из самых адекватных, но я никогда еще не видела, чтобы она так на кого-то смотрела. Возможно, я должна уступить его ей. У них был бы счастливый брак, основанный на взаимной любви и на доверии, да и королевой она была бы куда лучшей.

Это вообще очень в духе моей сестры – уступить мне принца и корону, потому что только в Стейси у меня могли бы быть радужные перспективы.

Я прислоняюсь к стене и закрываю глаза. У меня что-то ноет внутри, о чем раньше я и не подозревала. Каждая мысль о том, что я должна поспособствовать чужим чувствам, заменялась эгоистичным "Он любит меня".

– Да уж, любит, – с трудом тихо усмехаюсь я, – если у него есть ответные чувства к Эсмеральде, то у него ко мне явно любовь до гроба.

Я пытаюсь развеселить саму себя, подойти ко всему этому с юмором. Какая мне разница кого любит Габриэль, если все, что он делал – это обременял меня своей страстью? Мне нет никакого дела до того, с кем он хочет быть по-настоящему. И мне все равно, притворялся ли он все это время просто для того, чтобы стимулировать меня быть хорошей женой. Наверняка, Эсмеральда попросила его сделать меня королевой Стейси, потому что непутевая сестра всем доставляет слишком много хлопот.

В конце концов, чувства Габриэля все равно были бы лишь обузой для нас обоих. Помехой в королевских интригах. Непозволительной роскошью для такого игрока, как он. Как жаль, что мама не научила играть меня.

Я опираюсь о стену, и медленно переставляя ноги, бреду в свои покои. Все мое тело налилось свинцом и болит так, как будто я скакала на лошади несколько дней. Я задыхаюсь, но продолжаю повторять себе, что ничего такого не произошло, что я переоцениваю значимость всего этого.

Я ругаю Габриэля, ругаю свою сестру, прощаю их, ругаю себя.... Я все жду, что это чувство пройдет, мне станет легче, и я смогу вздохнуть полной грудью.

Но ничего не происходит.

Глава двадцать первая

Эланис

Граница между светом и тьмой – ты.

Станислав Ежи Лец

В библиотеке, кроме меня, нет ни души. Я прохаживаюсь мимо старинных полок, рассматриваю пергаменты и свитки, теряюсь среди стеллажей и впервые чувствую себя в безопасности. Хотя, все это, конечно, лишь иллюзия.

С самого утра у меня болезненно сосало под ложечкой – сегодня состоится аудиенция у короля, на которой каждый из победителей попросит об одном желании. Наверное, именно поэтому я решила пойти в самое безлюдное место во всем дворце – чтобы потрепанные страницы вдохновили меня на правильно сформулированную просьбу. Где-то в глубине души я надеялась, что Скилар или Давина подадут мне знак, ведь они приняли мои условия, но по ним невозможно было догадаться, что между нами вообще состоял подобный разговор. Даже Нора не повела и бровью, когда по привычке ворчливо подняла меня с утра пораньше.

Я дотрагиваюсь до корешка очередной книги, и чувство, которое я старалась в себе подавить, вновь вырывается наружу. Маккенна мертва, ее дети отправились служить королю, а я...обязана за всех отомстить.

Эта мысль все еще приживается в моей голове, но впервые со дня прибытия во дворец я чувствую, что готова к этому. Даже не потому, что поступить так будет правильно, а потому, что отныне для меня это – единственная дорога. Если мои родители в безопасности, то так тому и быть, а если же они...что ж, тогда мне нечего будет терять.

Члены Ордена все еще относятся ко мне с подозрением, и, полагаю, я отвечаю им тем же. Я впервые начала замечать Бланш на тренировках – она лучше всех метает ножи, а еще – неприязненные взгляды. Гарван и Бенджамин всегда держатся по отдельности, как будто скрывают ото всех тот факт, что они братья, но внешнее сходство с Доком выдает их с головой. Обычно Гарван занимается неподалеку от Бланш, а Бенджамин чаще всего молчаливо качается в углу Боевого зала. Если бы мои друзья не были членами Ордена, я, возможно, с опасением обдумывала бы вариант стать его частью, но после того, как я узнала о смерти Маккенны, игра резко изменилась. Я рассказала им об этом, и, думаю, они стали относиться ко мне иначе – даже Бланш взглянула на меня без обычного пренебрежения в глазах. Может, многие из них и не доверяли мне, но они верили Скилар, Давине и Доку. Мне бы не хотелось их подвести. Я припасла всю собранную мною информацию и готовилась открыть им ее сразу же после того, как они выполнят мои условия. А потом я без всяких задних мыслей присоединюсь к их миссии и буду готова, не ища вины ни в ком, сложить за нее голову.

Я дотрагиваюсь до черной, лакированной книги, больше похожей на папку с досье. Она осторожно виднеется позади других брошюр по мореплаванию, но кажется мне особенной. На ней серебряным шрифтом выведено: "Элитный отряд". Я не могу побороть свое любопытство, и раскрываю книгу на первой странице.

"Кодекс Элитного отряда".

У меня замирает сердце. Вот он – секретный кодекс, тайные двенадцать пунктов, о которых ходили легенды в Лакнесе. Я с жаром всматриваюсь в буквы:

– Двенадцать членов Элитного отряда могут быть избраны, одобрены и уволены со службы только королем или его официальным приемником.

– Двенадцать членов Элитного отряда подчиняются только королю или его официальному приемнику.

– Двенадцать членов Элитного отряда могут обладать доступом к любой информации, переданной им королем, невзирая на ее секретность.

– Двенадцать членов Элитного отряда не имеют права разглашать информацию, полученную из особых заданий или любых других конфиденциальных источников.

– Двенадцать членов Элитного отряда могут оправданно совершать любые действия, караемые законом Лакнеса, выполненные по приказу короля или его официального приемника.

– Двенадцать членов Элитного отряда обязаны защищать короля, его официального приемника и королевскую семью ценой собственной жизни.

– Двенадцать членов Элитного отряда не имеют права разглашать свою личность за пределами королевского дворца.

– В случае смерти одного из членов Элитного отряда, кандидатура на его замену должна быть предложена всеми братьями Элитного отряда и одобрена королем или его официальным приемником в течение 30 дней.

– Двенадцать членов Элитного отряда не смеют использовать оружие против собратьев или каким-либо другим образом причинять друг другу вред.

– Двенадцать членов Элитного отряда не могут добровольно покинуть службу. Уйти с поста они могут в двух случаях: увольнение или смерть. В случае увольнения, им запрещено разглашать о том, что они состояли при короле и любую другую информацию об их службе.

– В случае прихода к власти третьего лица или переворота, члены Элитного отряда обязаны немедленно покончить с собой во избежание распространения особо секретной информации.

– Нарушение любого из двенадцати пунктов карается немедленным увольнением со службы. Более серьезные преступления могут караться смертной казнью.

Я провожу пальцами по пунктам и задерживаю дыхание. Все это кажется мне достаточно жестоким. Неудивительно, что из Эйдана вышел боец, презирающий смерть и боль – он подписал контракт, в котором черным по белому написано, что он должен быть готов умереть. Судя по пунктам, у него в принципе куда больше шансов умереть, чем остаться в живых. Король действительно спятил. Я листаю страницы, чтобы узнать больше о личной свите короля. На последних страницах я вижу имена и краткое досье на всех членов Элитного отряда. Я нахожу Эйдана в самом конце, и дотрагиваюсь до его имени: "Эйдан О'Брайен". О нем нет никакой информации, кроме нескольких строк: "Капитан Элитного отряда. Двадцать три года. Мать: Оракул. Отец: Неизвестен. Сестра: Корал О'Брайен".

Я удивленно перечитываю строки снова и снова. У Эйдана есть сестра?

Меня прерывает шелест плаща и негромкий звук сапог. Я испуганно кладу книгу на место, как будто совершила преступление.

Из-за стеллажа выходит Эйдан. Его глаза с едва заметной озабоченностью оглядывают меня с ног до головы.

– Какого черта вы тут делаете, Эланис?

– А ты мог бы быть повежливее, – ворчу я.

– Я думал, вы валяетесь у Дока и не можете вспомнить собственное имя.

– Может, ты бы знал, если бы хоть изредка навещал меня.

Я хотела пошутить, но лицо Эйдана немного вытягивается:

– Разумеется, я навещал вас. Док не пускал меня...но оправдания не имеют значения.

С ним что-то не так. Я вижу это по впалым щекам, по тяжелому взгляду, по кругам под глазами и по тому, как он напрягает подбородок. Даже шрам его кажется острее, четче. Это пугает меня.

– Да ладно, Эйдан, не бери в голову.

– Мне не все равно, что с вами случится.

Я вздрагиваю, но тут же вспоминаю об обещании, данном Давине, и беру себя в руки.

– Поэтому ты пожалел меня на соревнованиях?

– Драка со мной уже была бы нечестной сделкой, – слегка наклонив голову, отвечает он.

– Что ж, еще раз спасибо.

Я иду вперед, чтобы обогнуть его, но, внезапно, Эйдан хватает меня за руку и рывком приближает к себе. Я настолько растеряна, что не могу сделать и шага, когда наши лица оказываются вплотную друг к другу.

– Там, в зале, – его голос становится хриплым, – ты была великолепна. Моя мать еще никогда не была настолько раздраженной после соревнований.

Голос подводит меня, поэтому я не издаю ни звука и лишь киваю.

– Когда я тебя ударил...– его дыхание учащается, – все, о чем я мог думать – так это о том, что сейчас я могу потерять тебя. Эта мысль крепко поселилась в моей голове. Я не мог спать после тех соревнований.

О чем он говорит? Я трясусь в его руках, словно пойманная в клетку птица. Я никогда не думала, что капитан способен на такие слова. Боже, да, кажется, я вообще понятия не имела о том, кто он такой на самом деле.

– Не хотела нарушать твой покой, – хрипло шепчу я, когда он переводит взгляд на мои губы.

Мое сердце сейчас выпрыгнет из груди. Глаза Эйдана смотрят прямо мне в душу.

– Лучше потерять сон, чем тебя.

Я смотрю на его раскрытые губы, чувствую его учащенное дыхание, теряюсь в его суровых, но сейчас неожиданно нежных карих глазах. И больше я не готова ждать ни секунды.

Наши губы сливаются так же неистово, каким, в глубине души, является и сам Эйдан. Его рычание эхом отдается в моих ушах, когда его сильные руки прижимают меня спиной к стеллажу. С каждым поцелуем, с каждым желанием зайти дальше, я становилась другой. Эйдан менял меня непреодолимо, а по его взгляду я понимала, как я меняю его.

Я скольжу по книгам, впиваюсь в его плечи и сильнее притягиваю к себе. Его губы жадно движутся по моей щеке, спускаются к моей шее, поглощают меня целиком. Господи, я никогда, никогда не знала, что такое чувствовать.

Я прихожу в себя только, когда оказываюсь на полу. Наша одежда разбросана по библиотеке и это зрелище заставляет меня улыбнуться. Я рассеянно провожу пальцами по широкой груди Эйдана, пробегаюсь по его шрамам и не могу насытиться видом его тела. Впервые Эйдан не спрятан от меня за плащом капитана Элитного отряда или костюмом Искупителя...впервые он абсолютно открыт передо мной. Его прищуренный взгляд нежно скользит по моему лицу, а взъерошенные темные волосы напоминают мне о том, насколько он сейчас уязвим.

Я издаю тихий вздох, прислонившись щекой к его груди.

– О чем ты думаешь? – шепчет он, рассеянно водя пальцем по моему плечу.

Этот момент наполняет меня целиком, и последнее, что могло бы меня сейчас волновать – это что будет дальше.

– О том, что ты оказался совсем не таким холодным и суровым, каким кажешься, – улыбаюсь я ему в губы.

Он тихо смеется, зарываясь носом в мои волосы.

– Черт возьми, ты портишь мне репутацию.

– Готова поспорить, ты долго трудился над ее созданием.

Эйдан замолкает на секунду, устремив взгляд куда-то вдаль, но потом кивает:

– Да...Трудно быть на хорошем счету, когда ты никто. Трудно заставлять считаться с собой. Дворец не добр ни к кому, и, как бы мне не хотелось, чтобы ты была далеко отсюда, есть вещи, не зависящие от меня. Я лишь знаю, что здесь ты в большей безопасности, чем там. И здесь я хотя бы могу за тобой приглядывать.

– Вот, почему ты ходил за мной хвостиком с момента прибытия! Должна признать, ты меня очень пугал поначалу. Ты вел себя странновато со своей одержимостью мною.

Мы оба прыскаем, и он проводит носом по моим волосам.

– Я пытался держаться от тебя подальше. Правда пытался. Поверь, для человека на моей должности любые чувства – слишком большая помеха. Но, видимо, я оказался слишком слабым.

Мне совершенно не нравится это слышать, и я морщусь:

– Почему любые чувства для тебя – это слабость? Разве нельзя быть капитаном Элитного отряда, способным кого-то любить?

– Любовь ведет к состраданию, эмпатии и сомнениям. Разумеется, это не то, чему меня учили. Я не испытываю эмоций по поводу своих заданий, по поводу чужих смертей...– он делает паузу и смотрит мне в глаза, – чувства к тебе ставят под сомнение мою преданность, мою компетентность и мою верность короне. Разница лишь в том, что я сам это выбрал. Я оказался несовершенен и принял это. Из-за тебя.

Мое сердце пропускает несколько ударов, и сжимаю его пальцы:

– Поэтому король снабжает тебя столькими фаворитками? Чтобы удовлетворить твои потребности и убить в тебе все чувства?

Эйдан отстраненно кивает.

– Я не испытываю чувств к своим фавориткам. Это стало частью моей работы – и еще одним доказательством моей преданности.

Я с самого детства ненавидела делиться. Никому не давала свои конфеты, держала при себе свои немногочисленные игрушки и корчилась, когда меня называли жадиной. Кажется, какие-то привычки никогда не меняются. Я понимаю, что не имею права испытывать чувство собственничества по отношению к капитану, ведь я делю его по крайней мере с одним человеком – королем – но ревность полосует мое сердце. Тем не менее, есть вещи, которые важнее моего комфорта.

– Кстати об этом...я хотела попросить тебя кое о чем. Давина...– я запинаюсь, потому что произносить это мне физически больно: – волнуется о том, что ты стал держать с ней дистанцию. Я хочу, чтобы ее семья не пострадала от твоих предпочтений.

Эйдан немного напрягается подо мной, и я зажмуриваюсь, ожидая его ответа. Через секунду он расслабляется, тихо смеется и лукаво смотрит на меня:

– Как это мило с твоей стороны, Эланис – подталкивать меня к Давине из альтруистических побуждений, – он заглушает мой протест поцелуем, – но не беспокойся. Я не оставлю Давину без средств. Просто с тех пор, как я встретил тебя...– он нервно сглатывает, как будто эти слова непривычны для его языка, – я не мог больше быть ни с кем. Все перестало быть правильным, а его величество это не устраивает.

Мне больно от того, что верность Эйдана королю все еще пропастью лежит между нами. Я даже не знаю, сможем ли мы когда-нибудь преодолеть ее. У меня язык чешется немедленно рассказать ему о Маккенне, о Генри и Алвене, о нашем плане...но я не могу. Слушать биение его сердца, чувствовать свежесть его дыхания у себя на щеке и лгать ему – невыносимо. Я с куда большой охотой согласилась бы быть обманутой.

– Ты ничего ему не должен, – тихо, но твердо произношу я.

Голос Эйдана звучит неожиданно горько:

– Я должен ему больше, чем ты можешь себе представить. Я не могу просто уйти, понимаешь? Капитан Элитного отряда – это не должность, а стиль жизни, особое мышление, заложенное в меня с рождения. Я не знаю другой судьбы для себя.

Я приподнимаю голову и смотрю ему в глаза:

– Я могу показать тебе другую жизнь. Стать для тебя тем, кем умудрился стать для тебя король.

Эйдан закрывает глаза и усмехается, как будто я сама не знаю, о чем говорю.

– Я все понимаю, Эйдан. Я читала кодекс. Я представляю, как тебя запрограммировали, если ты готов убить себя за него.

На этих словах его глаза широко распахиваются и вспыхивают, но я не даю вставить ему ни слова:

– Но у тебя еще есть, за что бороться. Ты можешь вернуться домой, начать другую жизнь. Со мной. Ты вновь встретишься со своей сестрой, начнешь заниматься...

– Сестрой?

Я осекаюсь, когда ловлю на себе его недоуменный взгляд.

– Твоей сестрой. Корал.

Он приподнимается и создает препятствие между нами. Внезапно связь разрывается и мне хочется обхватить себя руками, защитить себя от его ледяного взгляда, скрыть собственную уязвимость перед ним. Боже, эта комната вдруг стала такой холодной.

– У меня нет сестры, – бесстрастным голосом произносит он.

О чем он говорит? Я запинаюсь и часто моргаю, растерянно глядя на него:

– Я нашла книгу...там было досье на вас. В твоем досье говорится, что у тебя есть сестра...Корал О'Брайен.

От звука своей фамилии Эйдан вздрагивает. Он смотрит на меня взглядом хищника, зверя – от былой нежности не осталось ни малейшего следа. Мне хочется забрать свои слова назад, убежать, а ведь я даже не понимаю, что такого сказала.

Я указываю на одну из черных книг, которые мы разбросали, и он хватается за нее с такой же скоростью, с которой недавно бросался исследовать мое тело. Все вдруг оказывается неправильным, перевернутым. Я с замиранием сердца смотрю, как он дико перелистывает страницы, и мне становится страшно. Я никогда не видела Эйдана в таком смятении, в такой ярости неизвестного мне происхождения.

– Этого не может быть, – бормочет он, впиваясь глазами в буквы. – Это чертова ошибка.

Я понимаю, что ему сейчас кто-то нужен, поэтому, вопреки своему страху, протягиваю руку и дотрагиваюсь до его плеча.

Он поднимает голову, но смотрит на меня уже не Эйдан. Это холодный, безразличный ко всему капитан Элитного отряда – тот самый мужчина, которого создал король. Я задыхаюсь собственными словами, и не произношу ни звука.

– Мне надо идти, – ледяным тоном произносит он.

Он стряхивает мою руку, встает и внезапно с громким рычанием швыряет книгу через всю библиотеку. Я закрываю руками рот от неожиданности, когда она сбивает несколько рукописей в стеллажах. Он подхватывает свой черный плащ, а затем толкает стеллаж левой рукой и тот падает вниз, круша книги, рукописи, задевая другие стеллажи. Книги летят в мою сторону, жалят мои руки, оставляют синяки на коленях, но я ничего не чувствую. Эйдан в бешенстве хватается за другой стеллаж и с той же яростью опрокидывает его. Из моих глаз льются слезы, и я уворачиваюсь, сама не понимая, от чего же хочу себя защитить – от боли или от него.

– Хватит! – кричу я, когда Эйдан хватается за следующий стеллаж, – прекрати!

Он застывает, изумленный звуком моего голоса, и ошарашено смотрит на меня. Его качает из стороны в сторону, и он опирается о стену, как будто еще секунда, и он тоже упадет.

– Вот это, – говорит он, проведя рукой по подбородку, – настоящий я. И я, черт возьми, вам не компания.

– Что это? – кричу я, приподнимаясь с коленей. Черт возьми, больше я никогда не буду это терпеть! – Это все из-за того, что я сказала тебе о сестре? Почему ты так поступаешь со мной?

Я злобно утираю слезы, но холодное выражение его лица не меняется ни на секунду:

– Нет у меня никакой сестры, а вы...можете быть уверены, что больше я вас не потревожу. Его величество был прав. Я становлюсь слишком разнеженным.

С этими словами Эйдан разворачивается и выходит из библиотеки, оставляя меня в полном одиночестве с мыслями о том, что лучше бы всего этого вообще между нами не происходило.

Часы болезненно тикают у меня над ухом. Я сижу в просторном зале за круглым столом, бездумно глядя в одну и ту же точку. С момента того, что произошло в библиотеке, прошло более пяти часов, но я так и не смогла ничего толком осмыслить. Реакция Эйдана была дикой, но, с другой стороны, может ли это быть хорошим знаком для меня? Может, он так разозлился, потому что впервые понял, что король лжет ему? Я вспоминала о том, чего хотела все эти годы – спокойную, размеренную любовь с уверенностью в завтрашнем дне. Жизнь с Эйданом напоминает пляску на пороховой бочке. Я не знаю, хватит ли у меня сил все это выдержать. Но, что бы там ни было, я не виню капитана – я виню того, кто сделал его таким.

Я заставила себя собраться с мыслями и взять себя в руки. Сейчас есть дела поважнее. Стянутый на затылке хвост больно сдавливает мне череп, тиканье часов грозится разорвать барабанные перепонки, но я сижу, не двигаясь. Одна правильно сформулированная просьба – все, что отделяет меня от правды.

Двери раскрываются, и в сопровождении членов Элитного отряда в зал заходит король. За его спинами маячат две фигуры, но из-за темных капюшонов я не могу точно сказать, есть ли среди них Эйдан. Король смеряет меня взглядом, и я склоняюсь перед ним на колено, стараясь побороть тошноту. Сейчас не время показывать характер.

– Эланис Марлен, – он произносит мое имя так, как будто жует сладкую конфету. От этого звука тошнота еще сильнее подбирается к горлу.

Будь моя воля, я свернула бы ему шею прямо здесь.

Я смотрю в пол, не осмеливаясь поднять на него глаза. Передо мной вдруг оказываются его лакированные золотые сапоги, и я чувствую, как мясистые пальцы сдавливают подбородок и поднимают мою голову.

Он смотрит мне прямо в глаза своим безразличным, холодным, жестоким взглядом. В нем нет ничего, что хоть отдаленно напоминало бы Адриана, Эсмеральду или Селесту. Я благодарю Господа за то, что им не достались эти прищуренные серые глаза, это острый орлиный нос и тонко сжатые губы. Лицо короля испещрено морщинами, как будто время вольно провело по нему своими когтистыми пальцами. Впервые я могу разглядеть его до мельчайших деталей.