Текст книги "Клятва ворону (СИ)"
Автор книги: Анна Селезнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
***
Когда Кветка выехала за ворота Мохайма, уже светало. Но в этот день солнце прятало свой лик за свинцовыми тучами, закрывшими всё небо до самого горизонта. Улицы были пусты, за воротами домов даже не лаяли собаки. Город словно замер в ожидании беды. Кветка с колотящимся сердцем гнала лошадь всё быстрее и быстрее к восточным воротам, которые готовились принять первый удар на себя. У городских ворот кипела работа: сотни человек перетаскивали бревна и камни по лестницам на самый верх крепостной стены. Знать и богатые купцы раздавали оружие и кольчуги простому люду, у которых из оружия были лишь топоры, вилы и косы.
Враг сплотил всех, и уже было не разобрать, где в этой толпе вельможа, где гончар, где купец. У подножия стен горели костры, у которых грелись холодным утром защитники города. Кто-то спал на шитах, завернувшись в накидку, после ночного дозора. Никто не расставался с оружием. Городские ворота были укреплены бревнами и загорожены острыми рогатинами. Гул голосов и лязг оружия наполнял воздух. Кветка пробиралась меж сидящими и спящими до срока людьми, ища Рольда или Хельгота. Наконец, она увидела советника на крепостной стене. Забравшись по деревянной лестнице наверх, она подошла к Рольду и окликнула его. Рольд, к которому то и дело подбегали с донесениями риттеры, не ожидал увидеть ее здесь. Он был в запыленных сапогах, длинной кольчуге и латах, зажав шлем под мышкой.
– Кветка! – выдохнул он, словно она явилась к нему из сна. – Почему ты здесь? Что случилось?
– Рольд! – Кветка бросилась к нему. – В замке царит суматоха и неразбериха, Гермара нигде не видно.
– Кветка, – Рольд медлил, размышляя, отправить ли её сразу в замок, либо рассказать, как на самом деле обстоят дела. – Дитя, вчера ты сама всё слышала. Более того, ты знаешь, чьи головы требует Торхельм. И к несчастью для Сванберга он прав. Нам же остается держать оборону и уповать на себя самих и помощь богов.
Рольд подвел Кветку к бойнице, откуда открывался вид на широкое поле со станом врага. Кветка поразилась несметному числу шатров и воинов. Враг расположился всего в трех полетах стрелы от Сванберга, и она ясно видела движущихся в утреннем тумане людей и коней.
– Да их просто не счесть... они в разы превосходят нас по численности... – пораженно прошептала Кветка.
– Порядка пяти тысяч, госпожа.
– Рольд, – Кветка умоляюще посмотрела на него. – Почему вы должны драться, отдавать свои жизни, когда главный злодей и его приспешники находятся в замке!? Так не должно быть! Пусть Гермар в поединке один на один сойдется с кёнигом Фридланда!
Рольд снисходительно и устало рассмеялся.
– Кветка, кто бы ни был кёнигом Гримнира, и что бы ни привело врага к нашим стенам, мы должны защищать эту землю и этот город до конца. Иначе как мы посмотрим в глаза нашим детям и внукам? Мне не жалко отдать жизнь за эту землю, гораздо страшнее знать, что я ничего не сделал для того, чтобы не пустить врага к себе.
Кветка опустила голову, чтобы скрыть наворачивающиеся слёзы. Сама мысль, что она, возможно, более никогда не увидит ни Хельгота, ни Рольда, ни других славных сынов этого города, вселяла в нее отчаяние.
В поле глухо и низко запел рог, потом еще и еще. Кветка встрепенулась и подалась вперед. Сквозь туман к стенам Сванберга медленно и неотвратимо приближалась широкая и длинная вереница конных и пеших с длинными синими щитами. Враг медленно выходил из тумана, словно обрастая плотью.
– Лучники! – страшным голосом закричал Рольд. – Они идут!
Внизу ратники Гримнира вскочили с мест, хватая щиты и мечи, луки и самострелы. Поднялся шум и крики, приказы и брань, в то время как фридландцы приближались к стенам города медленно и неотвратимо. Рольд схватил Кветку за плечо и закричал:
– Немедля скачи в замок! Быстро! Передай кёнигу, что приступ начался!
Он подтолкнул Кветку к лестнице, ведущей вниз, а сам побежал по стене вдоль бойниц, проверяя готовность лучников. Кветка видела, как плотные ряды врагов ускорили шаг, и, словно дойдя до невидимой черты, остановились и вскинули луки. Загудели трубы, и в небо взметнулась туча стрел. Кветка вскинула голову, наблюдая их смертоносный полет. Кто-то толкнул её наземь и закрыл щитом, страшно бранясь. Слышался пробирающий до костей свист стрел, звонкий стук наконечников о щиты, брань и вопли раненных. Хельгот вытащил Кветку из-под щита.
– Цела? Я не для того вез тебя сюда за тридевять земель, чтобы ты погибла на моих глазах от стрел белоглазых! Что тебе делать среди сечи?! Уходи отсюда! – взревел Хельгот, позабыв о почтении, и стащил её за руку вниз по лестнице.
Восточные ворота содрогнулись от страшного удара, затрещали доски и бревна.
– Они несут бревно под прикрытием щитов! Лучники! Стреляйте!
– Сталкивайте бревна вниз!
Хельгот втолкнул Кветку в седло и хлестнул Желку, которая бешено рванула прочь.
Весть о начавшемся приступе с невероятной скорость облетела весь город. Женщины и дети бежали к замку по еще недавно пустым улицам. Доскакав до ворот Мохайма, Кветка обнаружила ворота закрытыми, а перед ними огромную толпу женщин и детей. Спешившись, она с трудом пробралась к воротам.
– Именем кёнигин, откройте! – закричала в сердцах девица, колотя по воротам.
Оконце дозорного открылось, и в Кветку уставился безумный от страха взгляд незнакомого ей стражника.
– Приказ кёнига – никого не впускать в замок! Убирайтесь!
– Я кёнигин! – Кветка выхватила из сумки венец и надела на голову.
Стражник побледнел и загремел засовами.
– Простите, сиятельная госпожа. Но я пропущу только вас! Чернь пускать не велено.
Толпа взволновалась. Кветка юркнула за ворота, которые тут же захлопнулись за её спиной. Она, не раздумывая, выхватила меч и толкнула стражника к стене, уперев кончик меча в шею.
– Ты немедля откроешь эти ворота!!! Это не чернь, а жены и сестры тех, кто сейчас погибает у восточных ворот и оплачивает своей жизнью те немногие мгновения твоей никчемной жизни, что еще остались! – прошипела Кветка.
Стражник отпер ворота дрожащими руками, непрестанно оглядываясь на Кветку. Женщины и дети заполнили весь двор замка, боязливо озираясь по сторонам.
– Скорее, идите в храм! – крикнула Кветка и побежала вперед, показывая им дорогу.
С трудом открыв тяжелую высокую дверь, девица вошла первой. В храме повсюду горели свечи, храмовники нараспев читали молитвы, а Йохн стоял у алтаря. Здесь уже собрались знатные семейства, прибывшие перед рассветом, но это была лишь малая толика тех, скольких еще мог вместить храм. Приведенные Кветкой люди нерешительно вошли под гулкие своды.
– Жители Гримнира! – Кветка забралась на деревянное возвышение, с которого Йохн читал свои проповеди. – Враг стоит у наших ворот! Сейчас фридландцы идут на приступ! Сегодня я прошу вас позабыть все условности, как это сделали сегодня ваши отцы и мужья, сражаясь сейчас бок о бок против врагов! Прошу вас помнить о том, что вы один народ, и в беде, которая постигла нас, помогать друг другу!
Кветка сошла с помоста и пошла прочь из храма, принеся страшную весть о приступе и в то же время воодушевив многих своей простой и трогательной речью. Во дворе её нагнал Вар.
– Где сейчас Гермар? Где его риттеры? – накинулась на него с вопросами Кветка.
– Большая часть риттеров отправилась к южным воротам, а кёниг в башне Вакт, – поспешно ответил юноша.
– Благодарю, – бросила кёнигин и кинулась к башне.
Дверь в башню охранял слуга Гермара, который поспешил посторониться, едва завидел стремительно идущую с обнаженным мечом Кветку. Её волосы разметались по плечам, платье было испачкано и порвано после падения наземь у стен города. На испачканном сажой лице отчаянной решимостью сверкали глаза. Она с проворством белки, перепрыгивая через несколько ступеней, забралась на башню.
Толкнув дверь, Кветка вышла на площадку, где обычно несли стражу дозорные, днем и ночью обозревавшие окрестности. Здесь наверху гулял порывистый ветер. Кветка спрятала меч в складках накидки. Гермар стоял к ней спиной, глядя вниз. Позади него стояли трое риттеров. Заслышав шаги, он нехотя обернулся. Кёниг был одет в то же платье, что и вчера. Его одутловатое, бледное лицо и мутные глаза красноречивее всяких слов говорили о том, что кёниг вместо подготовки к осаде ночь провел с бочонкам крепкого вина.
– Там у восточных ворот начался приступ! Ваши подданные гибнут в бою! Разве не долг кёнига вести их в бой, вместо того, чтобы прятаться в замке?! – не помня себя от волнения, закричала Кветка.
Риттеры, среди которых был Кёрст, с изумлением взирали на взбешенную кёнигин.
Гермар смотрел на неё так, словно увидел впервые.
– Гибнут в бою? Пусть заманят Торхельма в город, там Дагвор со своими людьми, он подожжет город с разных концов по моему приказу, и эти псы погибнут в пожаре, – изрек Гермар в радостном возбуждении.
Увидев полный ненависти взгляд Кветки, он крепко схватил её за руку и притянул к краю каменного бортика башни.
– Смотри, внимательно смотри, как там, у ворот, бьются насмерть жалкие холопы. Они лишь выполняют свое предназначение – живут и умирают во благо своего господина – меня! Торхельм знает, что моего войска нет в городе, и думает легко и быстро отнять у меня всё, чем я владею. Но этому городу и псу Торхельму с его сбродом недолго осталось! – Гермар дико расхохотался.
Он был пьян, и при виде Кветки в нем с новой силой поднялась ненависть и злость. Всю ночь он пировал с риттерами, стараясь заглушить страх перед кёнигом Фридланда и неизбежностью битвы. Гермар осознавал, что единственный выход – держать осаду, но мысль о многодневном присутствии Торхельма под стенами города приводила его в неописуемый ужас.
Кветка, услышав, какая участь ожидает Сванберг, внутренне похолодела. Что ей делать? Как сделать так, чтобы Гермар не отдал этот страшный приказ? Надежда лишь на то, что приступ фридландцев провалится, и она успеет предупредить Рольда и Хельгота.
– Этого никогда не будет, ты не посмеешь сжечь Сванберг, – тихо и с необыкновенной силой сказала Кветка, глядя в мутные глаза Гермара.
Он переменился в лице. Злоба вспыхнула в нем.
– Ты похожа на Сёгрид. Также своенравна и упряма, идешь против моей воли, и тебя ждет та же участь. Тебе не придется увидеть мое торжество. Я давно должен был свершить это, но путавшаяся подле челядь постоянно спасала тебя. Сейчас никто тебе не поможет. Башня Вакт высока, кёнигин Эмбла, – с ласковой улыбкой волка нараспев произнес Гермар.
Кветка прочла в его глазах свой приговор, но не испугалась. Она заметила, как Кёрст решительно двинулся к ним, но опередила его. Неожиданно резко выдернув руку, Кветка выхватила меч и приставила его к горлу Гермара. Риттеры от неожиданности застыли на месте, не в силах поверить собственным глазам.
– Не двигайтесь! Не то он умоется кровью!
Краска сошла с лица Гермара. Он не ожидал от Кветки подобного и более с изумлением, чем со страхом взирал на нее.
– В какой части города затаился Дагвор?! Где начнется пожар?! – закричала девица, срывая голос.
Гермар, казалось, окончательно протрезвел, и стоял перед Кветкой с посеревшим лицом.
Один из риттеров подкрался к кёнигин и выбил из её рук меч, больно схватив за запястья. Двое риттеров завели ей руки за спину и крепко держали. Гермар отшвырнул меч в сторону и вплотную приблизился к вырывающейся девушке. Страх на его лице сменился мрачной задумчивостью. Кветка умоляюще посмотрела на Кёрста, но тот стоял неподвижно, словно каменный столб, с болезненным отвращением глядя на своего господина.
– Я не до конца оценил тебя, Кветка дочь Воибора... – глухо произнес он и дотронулся своей шершавой ладонью до её нежной щеки.
Кветка, никогда еще не испытывавшая к кому либо столь глубокого отвращения, изловчилась и ударила его острым носком сапога в колено.
Гермар взвыл и схватился за ногу. Зарычав, он выпрямился и отвесил ей пощечину, пока риттеры удерживали ее.
– Вы оба! Уведите ее в храм! Пусть молится вместе со всеми, чтобы Торхельм не добрался до замка!
Кветка слышала, уходя, как Гермар сказал Кёрсту:
– Будь наготове – Дагвор ждет лишь моего приказа, чтобы действовать!
Сердце Кветки упало. Щека горела огнем, но она не подала виду, что ей больно. Девушка спустилась в сопровождении двух риттеров во двор, и, пройдя в малый замковый двор, подошла к дверям храма. Риттеры открыли перед ней двери и провели ее вглубь храма.
Храм был полон народу: старики, женщины, дети заполнили все скамьи и сидели на каменном полу в проходах. Кто-то сидел безмолвно, глядя перед собой невидящим взглядом, но большинство в отчаянии возносили молитвы. Песнопения храмовников смешивались с детским плачем, стуком шагов, и шумом испуганных голосов. При виде кёнигин по храму прошел взволнованный шепот. Кветка приблизилась к алтарю, рядом с которым она увидела коленопреклоненных Росалию и Ренхильд. Росалия, пытаясь сосредоточиться, закрыла глаза и едва уловимо шевелила губами, а Ренхильд задумчиво уставилась перед собой. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что она думает вовсе не о молитвах. Дочери Рольда сидели на скамье, закутавшись в шерстяные накидки и прижавшись друг к другу – в каменной громаде храма было холодно. Едва увидев Кветку, Ренхильд и Росалия вскочили на ноги и поспешили к ней.
– Ты видела Рольда?!
– Где кёниг и Кёрст?
На девицу были обращены две пары взволнованных глаз и сотни – томимых неизвестностью и страхом. Кветка проглотила комок и, стараясь говорить спокойно и уверенно, произнесла:
– У восточных ворот начался приступ. Там наши отцы, братья и мужья, – Кветка сжала зубы при мысле о Гермаре. – Нам остается всем сердцем просить для них победы у богов...
Кветка повернулась лицом к алтарю и, сложив ладони, закрыла глаза. Она поздно спохватилась, что вместо Единоликого произнесла "боги". Но ей уже было всё равно, что на это скажет Йохн и подумают остальные. Рядом с ней встали подруга и жена Рольда.
– Рольд отбивает приступ. Когда я видела его у ворот, с ним всё было в порядке. Кёрст и кёниг находятся в башне Вакт, – не открывая глаз, прошептала Кветка.
Она услышала, как облегченно вздохнула Ренхильд и горько Росалия.
Слова Кветки передавались из уст в уста. После слов кёнигин люди в едином порыве встали со своих мест и, обратив свой взор к алтарю, принялись молиться.
Кветке невыносимо было стоять среди женщин и ждать. Неизвестность мучила ее, а страх перед замыслом Гермара заставлял думать снова и снова, как помешать ему. Она украдкой глянула назад на двери храма, но двое риттеров, что привели её сюда, по-прежнему стояли там, не выпуская кёнигин из виду.
– Леший вас побери... – сквозь стиснутые зубы молвила она, повторяя излюбленное выражение отца.
Тут же Кветка вспомнила, что её меч остался на дозорной площадке башни. "Нужно во что бы то ни стало возвратиться к восточным воротам и предупредить Рольда о преступных намерениях Гермара. Он найдет выход" – решила Кветка. Но как выскользнуть из храма мимо риттеров? Кветка знала, что преданные риттеры будут выполнять приказ кёнига до конца. Её отвлек стук двери и торопливые шаги по гулким плитам храма – к ней спешил Вар, поправляя на ходу зеленый кафтан и плащ, дабы подобающе выглядеть перед кёнигин.
– Моя госпожа, во время второго приступа враг прорвался через восточные ворота, – тихо произнес он, глядя на Кветку полным решимости взором.
Несмотря на его негромкий голос, стоявшие рядом заохали и принялись передавать страшную весть остальным. В храме поднялось смятение. К Кветке подошел Йохн, чтобы узнать, какую весть принес юный страж.
– Успокойте людей и закройте двери храма, я иду к кёнигу, – решительно сказала она храмовнику.
Кёнигин ринулась к дверям храма. Дорогу ей преградили двое риттеров.
– Госпожа, приказ кёнига не выпускать вас из храма!
– Фридландцы прорвали оборону и идут сюда. Вы будете сражаться вместе с товарищами или прятаться с женщинами и детьми в храме? – ледяным голосом осведомилась Кветка.
Ошеломленные новостью, риттеры расступились, пропуская девицу.
Кветка бежала через пустынный двор в конюшню за Желкой, но у входа в башню Вакт она увидела Кёрста. Он стоял, прислонившись к дверному косяку в сбившейся набок гербовой алой накидке, в которой обычно щеголял на состязаниях риттеров. В его лице не было ни кровинки, взгляд застыл, а на губах бродила кривая усмешка.
– Кёрст..., – тихо окликнула его девица.
Он медленно повернул к ней лицо и их глаза встретились. В его глазах была звериная тоска и безысходность. Риттер протянул ей меч, оставленный в башне. Кёнигин вздрогнула, почувствовав недоброе. Она замерла, увидев, как из мрака башни выходят риттеры и несут на длинном щите тело, завернутое в алую накидку с золотой стрелой. Кветка отступила на шаг, качая головой, словно пытаясь прогнать наваждение, и вопрошающе глядя на Кёрста.
– Кёниг Гермар покинул нас, госпожа, едва фридландцы прорвали ворота, – риттер жестко отчеканил каждое слово. – Это страшная потеря, тем более сейчас, когда на улицах Сванберга кипит битва. Город не будет предан огню.
Он посмотрел на неё так, словно просил ни о чем более не спрашивать. Кветка прикрыла рот ладонью, не в силах поверить своей догадке. Риттеры быстро унесли свою скорбную ношу за маленькую неприметную дверь подвала храма.
– Кто был с ним тогда? Как это произошло?! – едва совладав с собой, как можно хладнокровнее спросила Кветка.
– Только я. Кёниг приказал оставаться с ним, чтобы в случае чего послать гонцов к риттерам с приказом поджигать дома и лавки. Когда он увидел, как войны Торхельма ворвались в город, он упал и более не поднялся.
Кветка стояла перед Кёрстом растерянная и подавленная, не в силах совладать со своими мыслями и чувствами. Она не знала, что ей сейчас делать и куда идти. Ей не было жаль Гермара, который оказался жадным до золота сластолюбцем и жестоким глупцом, который уже единожды покушался на её жизнь и не собирался в дальнейшем отказываться от своих преступных намерений. Сванберг был спасен от пожара, но вот жители города вынуждены были принять кровавую битву как расплату за недальновидность кёнига и его преступные деяния.
Его не стало, а битва во всю кипела за стенами замка и приближалась к нему. "Ты знал, Орвар! Ты всё знал, знал наперед!" – шептала про себя потрясенная Кветка, памятуя о вчерашнем пророчестве ведуна, на которое кёниг не обратил тогда внимания. Кветка пытливо и с опаской вглядывалась в затуманенные глаза риттера. Она чувствовала, знала, что Кёрст многого не договаривает о том, что на самом деле случилось в башне. Но такой, как он, ничего не скажет, пока сам не решит, хоть рви его клещами. Хотя, какое это теперь имеет значение, причастен ли он гибели Гермара? Скоро сюда ворвутся полчища воинственного кёнига, и может случиться так, что никто не доживет до заката.
– Моя госпожа, теперь вы правительница Гримнира. И сейчас вам решать, как поступить.
– Это так, – с упавшим сердцем признала она. – Но я не готова принимать судьбоносное для всего народа решение, тем более, когда враг вот-вот покорит город... Кёрст, пока всё не закончится, никто не должен знать о смерти Гермара!
– Будет так, как вы скажите, – решительно произнес риттер. – Нам стоит собрать замковую стражу на стенах и зажечь костры. С вечера там заготовлены бревна и чаны с кусками смолы.
– Да, распорядитесь! Пусть все наши войны укроются в замке, прежде чем ворота закроют и укрепят – никто не должен остаться вне стен Мохайма.
– Кветка!
Из храма к ней бежали перепуганные Росалия и Ренхильд.
– Кветка! Гермар умер?! – воскликнули обе в один голос.
Кветка и Кёрст быстро переглянулись.
– Откуда вам стало это известно? – выступил вперед риттер.
– Двое риттеров подошли к Йохну, а тот через мгновение объявил всему храму, что кёниг Гермар мертв, Единоликий отвернулся от нас и послал на нашу голову гибель правителя, а нечестивец Торхельм вот-вот ворвется сюда и потопит всё в крови...
– Его слова повергли всех в страх и отчаяние... там творится невообразимое! – перебила Росалию Ренхильд.
– Чего он добивается?! – воскликнула в гневе Кветка и сжала рукоять меча.
Она, было, кинулась к храму, но тут двор замка стал быстро заполняться войнами, которые вбегали с криками и руганью, в помятых шлемах, истекающие кровью и несущие на себе раненных товарищей. Их лица были искажены яростью и болью, а глаза горели свирепо и дико.
– Кёрст, заставь Йохна во что бы то ни стало прекратить сеять страх и отчаянье! Успокой людей! Пусть запрут двери храма. Собери всех стражников и риттеров, оставшихся в замке, и всё оружие, – спокойно и быстро молвила Кветка, унимая дрожь в руках.
– Росалия, пойди, разыщи Эсту и слуг! Пусть всех раненных перенесут в подвал и перевяжут им раны.
Когда Кёрст и Росалия поспешно удалились, Кветка бросилась вместе с Ренхильд к воротам замка. В большом дворе Мохайма стоял невероятный шум от ржания лошадей, стонов раненных, звона кольчуг и оружия, криков и брани. Все бегали и суетились: ворота закрыли, стаскивая к ним загодя приготовленные бревна, доски и железные щиты. Кто-то перевязывал раненых, кто-то, захмелев от кровавой бани, бессмысленно ходил туда-сюда, не зная, за что взяться. Бывалые войны, пользуясь передышкой, расположились прямо на теплой земле, поправляя оружие и доспехи. То тут, то там шла негромкая перекличка: сродники и друзья искали друг друга. Теперь дотоле огромный двор замка казался Кветке тесным. Она проталкивалась между войнами, ища Рольда. Кветка смотрела на них и не узнавала еще с утра таких знакомых и привычных лиц. В глазах мужчин, только что побывавших в пекле боя, не было ничего, кроме безумной жажды истребить и уничтожить. Она внутренне содрогалась, видя сотни лиц с застывшим выражением лютого бешенства. Рольд и Хельгот находились у ворот, отдавая приказы и следя за тем, чтобы ворота укрепили как можно прочнее. Наверху на стене замка стояли дозорные, прикрываясь щитами.
– Бой идет у южных ворот! Там фридландцы прижали Дагвора с его риттерами. Вижу клубы дыма! – крикнул Рольду один из стражников.
– Откуда там быть пожару?! – вскричал Хельгот. – Фридландцы не жгут городов!
– Это приказ кёнига, – звонкий голос Кветки заставил обернуться Хельгота с Рольдом и нескольких риттеров.
Серые и уставшие лица мужчин посветлели.
– Кветка! Хвала Единоликому вы в порядке! – Рольд скинул кольчужные перчатки, но не решился подать девицам руки – они были бурые от засохшей крови. Ренхильд охнула и отшатнулась, а Кветка постаралась не смотреть на его руки и тепло улыбнулась советнику, радуясь в душе, что они целы и невредимы.
– Где Гермар? – Рольд посуровел, и глубокая морщина пролегла через лоб.
Кветке чувствовала его скрытое негодование и гнев. Кёниг должен вести в бой своих воинов, воодушевляя их своим примером. Если правитель будет трусливо прятаться за спинами подданных, то кто захочет отдавать за него жизнь? Каждому это было ясно без слов, и потому многие войны хмуро поглядывали на окна покоев кёнига.
– Гермар мертв, он умер на башне Вакт, с ним был лишь Кёрст. Кёниг отдал приказ Дагвору сжечь город, если враг войдет в город, – четко и тихо произнесла Кветка, глядя на Хельгота и Рольда.
Кветка умолчала о том, что Гермар пытался убить её, рассудив, что это теперь не так уж и важно. На шлемах обоих мужчин она видела многочисленные вмятины, которые свидетельствовали о том, что им несладко пришлось в бою. Оба стояли, молча глядя перед собой, не в силах понять низость кёнига и осознать его скорую кончину.
– Что ж, теперь вам предстоит решать, как нам быть дальше, – первым взял слово Рольд.
– Благородный Рольд и благородный Хельгот! Волею судеб в этот злой час мне приходится занять место Гермара, и я прошу вас обоих стать моими советниками.
Оба поклонились ей в знак своего согласия. Кветка огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор, кроме Ренхильд, никто не услышит. Риттеры, стоявшие поблизости, быстро удалились, стараясь не мешать разговору кёнигин с Рольдом и Хельготом.
– Что нас ждет? – спросила Кветка, набрав для решимости побольше воздуха в грудь.
Рольд отвел взгляд, глядя куда-то в сторону. Кветка понимала – он тщательно обдумывает свой ответ молодой кёнигин, чтобы не напугать её и не убить в ней последнюю надежду. Хельгот, поняв причину нерешительности Рольда, не стал томить девицу. За несколько месяцев пути он достаточно узнал её, и в отличие от Рольда мог предугадать, как она себя поведет.
– Войска врага намного превосходят нас по численности и оружию. Приступы следовали один за другим. Они прорвались в город после второго. Торхельм был в первых рядах. Если бы наш кёниг был среди войнов..., – Хельгот осекся, и на его лице заходили желваки. – Да что теперь, не время говорить о Гермаре. Он отправил войско в Грёвлан к кайзеру, и сам не появился, когда мы дрались у восточных ворот. Многие остались на городских улицах убитыми и раненными... Мы не смогли долго противостоять их натиску. Узкие улицы помогали нам держать оборону, но ненадолго. Когда стало не повернуться от тел убитых и раненных, фридландцы отступили, чтобы унести своих с улиц, а мы отступили под защиту стен замка – нас слишком мало, чтобы принять бой в городе. Сейчас недолгая передышка. Думаю, белоглазые скоро к нам вновь пожалуют. Прости, госпожа, за злые вести. Нам может помочь лишь чудо.
Синие глаза Хельгота смотрели с жалостью на Кветку.
– Что же нам делать? – умоляюще посмотрела Кветка на них обоих.
– Мы должны готовиться к очередному приступу. Будем биться до последнего. Никто из мужчин, присутствующих здесь, сдаваться не собирается. Вам лучше укрыться в храме вместе с остальными – Торхельм сражается только с мужчинами. Таков древний негласный закон Северных пределов, – осторожно молвил Рольд, стараясь хоть как-то ободрить кёнигин.
Она обвела взглядом двор: неужели большинству этих мужчин, сидящим прямо на земле после тяжелого боя, не суждено пережить этот день? Тоска и безысходность запустили свои острые когти в её сердце.
– Нет, я не стану прятаться в храме, – спокойно и твердо сказала Кветка, скрестив на груди руки и упрямо тряхнув волосами. – Я клялась сделать всё, чтобы эта земля и народ процветали, а теперь вы предлагаете мне забиться в угол и ждать, когда всё рухнет под мечами врагов?! Я буду здесь до конца.
Она поджала губы и нахмурила лоб, ожидая отповеди от мужчин, упреков и уговоров. Но они молчали. В глазах обоих она прочла то самое выражение, какое она видела в глазах отца, когда он провожал её в Гримнир, прощаясь с ней навсегда.
– Воля ваша, госпожа, – глухо выдавил Хельгот.
Кветка удивилась столь поспешному согласию советников.
– Рольд, я приказала достать всё оружие, что есть в запасе, и унести раненых. Пока я буду в своих покоях, прошу вас сделать все необходимые приготовления. Я не воин, а лишь слабая женщигна, потому прошу вас от моего имени сделать всё, что только возможно для отражения приступа...
Не дожидаясь, когда они подтвердят свою готовность исполнить приказ, она развернулась и поспешила в замковые покои.
***
– Куда ты? – запыхавшаяся Ренхильд не успевала за её быстрым шагом.
– Отведи меня в покои Гермара!
– Зачем?! – ужаснулась Ренхильд.
– Он уже не узнает и не разгневается – ему всё едино, – невесело заметила Кветка.
– Что ты задумала? – не удержалась подруга, видя нахмуренные темные брови госпожи и злую решимость в ясных глазах.
– Это здесь? – вместо ответа спросила Кветка, остановившись возле высоких двустворчатых дверей с бронзовыми чеканными украшениями.
– Да, только почему здесь нет стражи?
– Всех забрали к стенам Монхайма. Сейчас каждый воин на счету, – ответила кёнигин, с бьющимся сердцем толкнув дверь.
Кветка и Ренхильд с оглядкой вошли в покои кёнига. Здесь было просторно, и повсюду царил беспорядок: на смятом ложе из скомканных одеял валялась одежда, оружие и пара пустых кубков. Очаг еле теплился. У стены рядами стояли кованые сундуки, закрытые на замки. В опочивальне Гермара всё убранство говорило о его излюбленной забаве – охоте. Все стены были увешаны головами и шкурами животных, колчанами со стрелами, охотничьими рожками, луками и самострелами. Ставни на окнах были распахнуты настежь, и мелкий дождь, моросящий с неба, капал на узорчатую скатерть, сброшенную со стола и валяющуюся теперь под окном.
Ренхильд подняла с пола дорогую ткань и бережно положила её на лавку. Они с любопытством разглядывали опочивальню кёнига и не сразу заметили слугу в темных одеждах.
– Что вам угодно, госпожа? Кёниг никого не пускает в свои покои, за исключением советника Дагвора, – учтиво и строго произнес непонятно откуда взявшийся юноша.
– Я кёнигин Эмбла. Кто вы? – снисходительно бросила она.
– Я слуга кёнига Зиглинд Гюнтерсон, – смутившись и потупившись, ответил тот, отвесив глубокий поклон. – Я слежу за порядком в его покоях.
– Судя по тому, что я не вижу порядка в опочивальне кёнига, ты не так уж старательно служишь своему господину, – посетовала кёнигин, обведя рукой покои.
Юноша вспыхнул, смутившись.
– Моя госпожа, кёниг не позволяет прикасаться к его оружию и вещам, чтобы привести их в порядок...я более слежу за доспехами и чистотой его платья и сапог... Прошу вас, если он войдет и застигнет вас здесь, он будет в ярости...
– Он не войдет. Твой господин скончался, – перебив его, молвила Ренхильд. – Теперь госпожа Эмбла правительница Гримнира.
Глаза бедняги округлились, и он, всё еще не до конца поверив словам Ренхильд, поклонился ещё ниже.
-Что вам угодно, госпожа? – пролепетал он.
– Самую малость: доспехи и плащ кёнига, – тихо ответила Кветка.
***
Зиглинд накинул на плечи Кветки тяжелый плащ алого бархата с родовым гербом Гермара. Она попробовала сделать несколько шагов в новом одеянии. Ей впервые пришлось надеть мужское платье. Помимо двух штанов и исподней рубахи, Зиглинд с Ренхильд поднесли ей льняную и кожаную рубахи, которые полагалось одевать под кольчугу. Когда тяжелая бранная рубаха длинной до колен была на кёнигин, она посмотрела на безрукавку из железных пластин, лежащую в раскрытом сундуке с остальными кольчугами и броней кёнига.
– Госпожа, вы не сможете долго носить безрукавку из железных пластин вместе с кольчугой. В бою придется туго в такой броне – никто у нас не одевает их вместе – даже риттерам тяжко, – поймав её взгляд, осторожно наставлял Зиглинд кёнигин. – Я не советую, госпожа, одевать стеганный поддоспешник – кожаная рубаха защитит тело от глубоких порезов.
