Текст книги "Клятва ворону (СИ)"
Автор книги: Анна Селезнева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Кветка отвернулась, борясь с рыданиями, которые рвались из груди.
– Так и случилось. Мы были за пределами Грёвлана, когда я рассказал ему и остальным, где вы. Он не слушал моих увещеваний о том, что вас стерегут еще пуще, чем его, тут же потребовав у Эвнера меч и решив вернуться в замок. Эвнер напомнил ему, что судьба Фридланда на кону, а кайзер не решится причинить вам вред, тем более, когда кёниг на свободе. Ульрих и я решили вернуться, чтобы быть подле вас, пока кёниг не отвоюет госпожу у кайзера. Я пообещал Торхельму оберегать вас. Утром он будет уже здесь, у стен Грёвлана, госпожа. К его войску присоединятся войска еще четырех кёнигов. Вы должны знать, господин Ульрих схвачен по приказу кайзера и заключен под стражу. Тригвальд подозревает его в помощи Торхельму.
– Боги! – воскликнула она, охваченная волнением.
– Тригвальд сейчас напоминает лисицу, загнанную в нору.
– Что делает кайзер? – жадно допытывалась Кветка, унимая трепет в груди.
– Он собирает войска и сторонников, готовясь к осаде. С исчезновением Торхельма его помыслы обернулись прахом. Он стал мнителен и повсюду подозревает измену.
– Кайзер намеревался собрать совет храмовников, – неуверенно начала она.
– Да, он собирался с помощью храмовников объявить вас ведьмой. Я слышал их разговор с Бальдором. Этот колдун опаснее и хитрее Хьёрдис, и кайзер во всем слушается его. Ваши слова о чудище и драугре поссорили их. Драугр дело рук Бригитт и Бальдора. Оказалось, кайзер не знал об этом. Он был в ярости, когда понял, что Бальдор и кайзерин пытались погубить вас с помощью Гермара. Бальдор в конце концов предложил пригрозить Торхельму, что вас казнят как ведьму. Но теперь все забыли о совете храмовников, ибо кёниг уже не в их власти и вот-вот встанет под стенами Грёвлана, – в его голосе звучало торжество.
Кёрст замолчал и выглянул за дверь.
– Мне пора уходить. Вы заложница Тригвальда, – торопливо заговорил он. – Если Торхельм решится на приступ, нам нужно будет бежать. В городской страже служит тысячное войско Гримнира. Когда военачальник узнал, что его кёнигин томится в плену у кайзера, то вознегодовал. Они готовы поддержать вас... мне пора, я приду, как только смогу!
Кёрст торопливо выскользнул за дверь, заслышав шаги в переходе. Кветка прильнула к двери, прислушиваясь к тихому разговору. Еще немного, и всё стихло – Кёрст благополучно покинул башню. Кветка не находила себе места, раз за разом вспоминая слова риттера. Еще никогда мгновения не тянулись так медленно.
Прошла еще одна томительная ночь и день. В сумерках в её дверь вновь постучал молодой риттер. Он не стал входить, быстро прошептав ей через дверь:
– Завтра будут переговоры, вас отвезут в город. Я буду рядом.
Кёрст исчез так же стремительно, как и в предыдущий раз. Кветка была сбита с толку. Она с нетерпение ждала следующего утра, надеясь, что Кёрст сказал правду, и она хоть ненадолго покинет ненавистные стены башни. На рассвете, раньше обычного, явились служанки. Все трое были напуганы и взволнованы. От их было сдержанности и молчаливости не осталось и следа. Прислужницы с особой тщательностью накрывали на стол и убирали в покоях.
– Госпожа, – неожиданно обратилась к Кветке одна из них, розовощекая и пышнотелая девица. – Мы узнали, что вы невеста Торхельма Фридландского.
– Так и есть, – ответила кёнигин, удивленная тем, что девица решилась на разговор с ней.
– Кёниг Фридланда второй день как осадил Грёвлан. Осмелюсь спросить, правда ли то, что его воины не чинят бесчинств в захваченных городах?
– Грёвлан самый большой и защищенный город Северных пределов. Вы уже пророчите ему поражение? – удивилась Кветка.
– Как бы мы хотели надеяться на победу кайзера, но среди простых жителей города нет никакой уверенности в этом. Многие, кто желали уехать из города, не успели выбраться.
– Драккеры молодого кёнига сторожат выход в море. Ни одна ладья не может ни причалить, ни отчалить. Осмелившиеся сражаться драккеры кайзера потоплены. Воины из других земель не желают драться за кайзера и переходят на сторону Торхельма..., – доверительным шепотом поведала вторая прислужница.
– Кайзер каждое утро собирает совет и встречается со своими военачальниками. Люди пребывают в неизвестности. Город на осадном положении, и жителям приходится обходиться запасами. Но пуще голода мы все боимся взятия Грёвлана, когда воины кёнига будут мстить за своего господина нам, простым жителям, – испуганно блестя глазами, заключила третья.
– Большое ли войско у Торхельма? – Кветка обрадовалась возможности узнать побольше от испуганных девиц.
– Двадцать тысяч. Ходят слухи, что к Торхельму на подмогу пришли другие кёниги.
– Видят боги, Торхельм не хотел этой войны. Я не знаю, что ждет Грёвлан, если боги пошлют ему победу, – честно призналась
Кветка, думая о том, что её будущее пока не менее туманно.
Дверь отворилась, и в покои Кветки шагнул Хакон. Девицы потупили взоры, поклонились и поспешно удалились. Риттер был в полном боевом облачении, держа в руке шлем. Он отвесил глубокий поклон, откинув за спину расшитую золотом накидку, которую следовало бы надеть на пир к кайзеру, нежели на битву.
– Моя госпожа, – учтиво начал он. – Прошу вас проследовать за мной во двор. Мы, не медля отправляемся в город, к крепостной стене. Кайзер приказал доставить вас, как можно скорее, – поспешно добавил он.
– Я готова, – с достоинством молвила Кветка, поднимаясь ему навстречу.
Она не преминула заметить, что прежде заносчивый риттер вел себя предупредительно. Видимо, близость войска Фридланда заставила начальника замковой стражи быть гораздо любезнее и обходительнее с пленницей. Накинув плащ, Кветка спустилась во двор в сопровождении Хакона и стражи. Их ждал крытый возок с небольшим оконцем. Возница стремительно гнал лошадей по непривычно пустынным улицам Грёвлана. Множество воинов и мужчин Грёвлана в кожаных бранных рубахах, отсутствие торговцев, женщин и детей на улицах, – всё это напоминало ей дни осады Гримнира. Только теперь вместо тягостного страха она ощущала пьянящую радость и надежду на победу Торхельма. "Только бы он успел", – шептала про себя Кветка, вспоминая слова Кёрста о том, что Бригитт и Бальдор не намерены выпустить её живой из своих когтей.
По небу ползли синие тучи, низко нависая над землей. Холодный колючий ветер гнал их с моря на Грёвлан. Когда возок подъехал к городским воротам, наглухо закрытым и укрепленным, казалось, сам воздух потемнел, а ветер задул всё сильнее. Кветка выбралась из возка, шуря глаза от песка и пыли и удерживая рвущуюся от ветра накидку. Под тесовым навесом в окружении свиты и воинов восседал кайзер. По бокам от него горели жаровни, пламя которых, раздуваемое ветром, билось о почерневшие решетки и готово было вот-вот улететь, словно огненная птица. Тригвальд в кольчуге и золоченом шлеме сидел мрачный и осунувшийся, хмуро вертя в руках свиток. Его лицо утратило былой румянец и самодовольное выражение, какое Кветка наблюдала в их последнюю встречу. За спиной кайзера стояла Бригитт, зябко кутаясь в бархатную накидку с соболиным подбоем и выжидательно смотрела на Тригвальда. Сердце Кветки радостно забилось, когда она заприметила среди стражи Кёрста.
– Ты опоздал, Хакон. Посланник был здесь и передал свиток с посланием, – недовольно прошипел один из придворных.
Хакон, идущий впереди Кветки, поклонился кайзеру, и, оставив девицу, встал рядом с остальными вельможами. Придворные с любопытством и опаской смотрели на Кветку, желая лучше рассмотреть ту, что выбрал кёниг Фридланда и ради которой привел войска. Заметив перешептывание и любопытные взгляды, направленные на Кветку, кайзерин скривилась. Девушка заметила, что к выражению презрения на лице Бригитт прибавился страх.
– Госпожа, вот вы и здесь, – натянуто улыбнулся Тригвальд, разглядывая Кветку с плохо скрытым раздражением. В ней он видел корень всех бед, что постигли Северные пределы и угрожали незыблемости его власти. – Вновь жестокая судьба не дает вам встретиться с женихом, Эмбла. Он осадил город с моря и суши, угрожая и требуя, – насмешливо молвил кайзер, потрясая свитком в руке. – Он требует отпустить свою невесту, освободить повесу Ульриха и казнить моего ближайшего советника Бальдора, обвиняя его в колдовстве и грозя в противном случае взять город приступом. Фридландский щенок возомнил себя волкодавом, – зло прищурясь, расхохотался кайзер.
Ему не слишком уверенно вторили придворные.
– Придется проучить неразумного мальчишку, – вмиг став серьезным и суровым, произнес кайзер. Он уже не скрывал своей ярости.
Кайзер вскочил и стремительно направился к лестнице, ведущей в надвратную башню. Бригитт последовала за ним, дав знак страже вести за ней Кветку. Кёнигин посмотрела на Кёрста, и тот слегка кивнул ей, подбадривая. Вельможи и риттеры взошли наверх, вслед за правителем. Кветка, слезящимися от ветра глазами, вглядывалась вдаль, где раскинулся стан Торхельма. Шатры располагались на пригорке у опушки леса. Многочисленные отряды пеших и конных воинов казались издалека колышущимися темными пятнами на желтеющих нивах. Ближе к городу был разбит еще один стан. Кветка явственно различала костры, стяги, лошадей и множество воинов. Между городом и вторым становищем длинной широкой лентой развернулись ряды копейщиков и лучников. Они стояли неподвижно, плечо к плечу, лишь стяги трепетали на ветру. Ей еще никогда не доводилось видеть столь огромного войска. От такого грозного зрелища захватывало дух, становилось легко и жутко. Кайзер с каждым мигом темнел челом, созерцая врага.
– Трубите моим воинам! Пора показать силу Грёвлана! – крикнул кайзер, становясь самим собой: хладнокровным и расчетливым, не жалеющим никого.
Кветка обернулась, увидев, как к воротам подъехал многочисленный конный отряд копейщиков в серебристых кольчугах и поножах, защищающих ноги всадников. У ворот заскрипели засовы и загремели оттаскиваемые балки. Ворота нехотя распахнулись. С двух сторон оглушительно прокричали трубы, зовя в бой. Быстроногие кони, грызя от нетерпения удила, сорвались с места. Отряд летел через поле навстречу врагу, выставив копья и целясь в неподвижные ряды. На полпути по звуку рога всадники вдруг разделились, и отряд стал походить не на стрелу, а на трезубец, летящий в гущу врага. В последний миг передние ряды фридландцев расступились и отпрянули назад, словно морская волна, отбегающая от берега. Кветка, напрягая взор, увидела ряды острых кольев и рогатин, врытых в землю. Как ни старались воины кайзера, в последний миг заметившие опасную ловушку, они не смогли остановить коней на полном скаку. Кветка отвернулась, не в силах наблюдать жуткое зрелище. Ей было довольно криков и стонов воинов, жалобного ржания раненных лошадей, долетавших до городских стен. Взглянув еще раз на поле боя, она увидела, как фридландцы, ловко орудуя копьями, добивали остатки конницы. Через некоторое время до ушей кайзера и его приближенных долетели победные возгласы фридландцев и звуки труб.
-Скажите, мой господин, неужели ваши намерения стоили всей этой резни?! – горько воскликнула Кветка, не в силах более молчать.
Кайзер вздрогнул, сверля Кветку свирепым взглядом. Придворные, зачарованные страшным зрелищем битвы, не поверили своим ушам и испуганно зашептались, глядя на кайзера и Кветку.
– Ваша власть дана вам для того, чтобы принести процветание этой земле и народам. Вместо этого, вы навязываете народам веру, которая приучает их к покорности и раболепству. Вы легко бросаете лучших мужей страны на верную гибель ради своих честолюбивых замыслов, забывая о чести, добре и справедливости! – Кветка с горечью произнесла эти слова, бесстрашно глядя в потемневшие глаза кайзера.
Рядом с Тригвальдом возникла темная фигура Бальдора, он мельком глянул на Кветку и тут же что-то прошептал своему господину. Злобная улыбка раздвинула губы кайзера.
– Это были слова отчаявшейся глупой девки. Впереди враг, угрожающий моему народу, и я намерен разбить и обратить его в бегство.
– Фридландцы – народ Северных пределов! – выпалила Кветка.
– Хакон! Теперь черед гримнирийцев показать свою верность кайзеру и отвагу на поле битвы! – взвизгнул Тригвальд, сделав вид, что не слышал последних слов Кветки.
Кветка смертельно побледнела, понимая, в чем заключалась месть кайзера. Сейчас ей предстоит увидеть, как лучшие воины Гримнира сложат свои головы в сражении с фридландцами! Она поникла, охваченная отчаянием и страхом под торжествующим и насмешливым взглядом Бригитт.
Кони павших копейщиков безмятежно разбрелись по полю и щипали траву. Они подняли шелковистые шеи, когда из ворот Грёвлана под протяжные звуки труб вышли стройные ряды воинов. Это было войско Гримнира, на которое Кёрст возлагал надежды, и которое волей кайзера должно было вступить в неравный бой и погибнуть. Тригвальд мстил кёнигин тонко и изощрено, видя, как невыносимо ей видеть гибель людей, особенно тех, кого давно ждали в Сванберге. Лица воинов в одинаковых шлемах глядели сосредоточенно и хмуро. Они шли слаженно, как один чеканя шаг и крепко сжимая рукояти мечей и древки копий. Кайзер то и дело поглядывал на печальное лицо Кветки, полное горечи и страдания. Она отрешенно скрестила на груди руки и мучительно наблюдала, как войско Гримнира приблизилось к плотным рядам фридландцев и остановилось на расстоянии в два полета стрелы.
– Почему они не нападают?! – нетерпеливо воскликнул Тригвальд, обращаясь к одному из военачальников.
Два войска стояли друг против друга, не шелохнувшись. Кветка услышала невнятные выкрики с той и другой стороны. И вдруг – Тригвальд метнулся к широкому проему окна, не веря своим глазам – оба войска кинулись друг к другу и стали брататься! Кветка не смела поверить в происходящее. Боги услышали её! Кровь гримнирийцев не пролилась в угоду кайзеру! Она облегченно вздохнула, в то время как Тригвальд рвал и метал.
– Порожденье Темного! Псы! Подлые, трусливые собаки!!! Изменники! – кайзер вырвал копье у стражника и, что было сил, метнул в сторону врага, число которого только что увеличилось на его глазах.
Более всего кайзера разозлило радостный лик Кветки.
– Вижу, вам, юная госпожа, доставило удовольствие созерцать столь непродолжительную битву, – осклабился он.
Кветка молчала, пытаясь понять, куда клонит кайзер.
– Я слышал, вы не побоялись выйти против самого Торхельма в мужском платье и доспехах. Что ж, теперь у вас будет возможность самолично поучаствовать в еще одной битве! Эй, вы там! Обрядить её в доспехи! Нам остается одно – принять бой. Отступать некуда, пусть же она погибнет от рук воинов Торхельма! – кайзер отвернулся от неё, устремив свой взор в сторону неприятеля.
Загнанный в угол, он собирался побольнее ранить того, с кем ему еще предстояло встретиться в битве.
Кветку привели в душную горницу, служившую караульным трапезной. Ей отдали её мужское платье, в котором она отправилась на драккер, расставшись с Орваром и Ульрихом. Кроме всего прочего, ей дали шлем и короткую чешуйчатую безрукавку. Когда она оделась, Кветке связали руки перед собой и вывели к воротам, у которых толпились воины с щитами, мечами и секирами. Это были отборные ратники кайзера, крепкие, обученные и закаленные в походах. Они заполонили всю площадь перед воротами, глядя вверх, туда, где кайзер со своего возвышения гордо взирал на свою рать.
– Сыны Грёвлана! В страшный час я прошу вас защитить свой город от фридландских выродков, которые пришли убивать и разорять! Не жалейте для них своего острого железа! Убивайте, во имя процветания Грёвлана! – крикнул кайзер, обводя войско горящим взором. – С вами пойдут в бой лучшие из лучших.
Кайзер указал на своих верных риттеров, среди которых был Сигни.
– Почему бы ему не повести нас за собой? Или только недостойный кёниг Фридланда воюет бок о бок со своими ратниками? – хмуро молвил стоящий подле Кветки воин.
Кветка следила за свирепым Меченым. Он вразвалку сошел вниз к остальным ратникам, проверяя свое оружие. Вдруг рядом с ним появился Бальдор. Наклонившись к нему, он тихо промолвил:
– Убей девку, если она останется жива. Отомсти за сына! Кайзер ничего не пожалеет для тебя.
Кветка не столько расслышала, сколько прочла его слова по губам. Сигни кивнул и обернулся: не слышал ли кто?
Загудели трубы, дрогнули ряды ратников. К кёнигин были приставлены двое воинов, следивших, чтобы она не отстала и не сбежала. Кветка взглянула вверх, где из окон надвратной башни на воинов смотрели вельможи и приближенные кайзера. Бригитт не сводила глаз с Кветки, радуясь и торжествуя. Прижав связанные руки к груди, Кветка, подхваченная людским потоком, в последний раз взглянула на тех, кто послал её на гибель. Миновав ворота и оказавшись на утоптанной дороге, воины замедлили шаг. У Кветки не было ни щита, ни меча. Они понимала, что первая же стрела поразит её. Сзади недалеко от неё громко топал Сигни, стараясь не выпустить девицу из виду.
– Кветка...
Она вздрогнула и повернула голову. Кёрст! Он попытался приблизиться к ней.
– Стой! – шепотом предостерегла она его. – За мной следят.
Один из риттеров что-то крикнул, и воины прибавили шаг, плавно переходящий в бег. Ряды смешались, и Кветку в мгновение ока оттеснили от сопровождавших воинов. Кёрст, не теряя времени даром, оказался рядом с ней и одним движением перерезал путы. Он крепко схватил девицу за руку, не давая ей затеряться в бегущей толпе ратников.
– Как только начнется схватка, забирайся под щит! Мы должны добраться до стана Фридланда, если не хотим погибнуть. Да помогут нам боги! – запыхавшись, крикнул ей риттер.
Внезапно бегущие впереди воины остановились, поднимая щиты. Кветка с Кёрстом едва успели присесть и укрыться его щитом, как стрелы фридландцев звонко засвистели вокруг. Фридландцы не жалели стрел, обильно осыпая ими головы грёвланских ратников. Воины кайзера наспех поднимали луки и самострелы, но не многие успевали послать стрелу в сторону врага. Рядом с Кветкой падали раненные, громко бранясь и воя. Все ряды смешались, люди метались, стараясь укрыться от смертоносного дождя, сбивая друг друга с ног и топча раненных.Среди этого шума Кветка услышала хлопанье крыльев. Оно было столь отчетливо, что девица расслышала его даже сквозь крики и суматоху. Девушка осторожно выглянула из-за щита: над их головами под черными тучами кружил ворон.
– Корп! – закричала она, насколько хватило сил.
Ворон развернулся и тенью скользнул над ней, исчезая. Кветку охватило отчаяние. Она поняла, что не выберется живой отсюда, воочию представив, как её тело позже найдут среди ратников Грёвлана.
Внезапно дождь из стрел прекратился, словно огромный невидимый щит укрыл всё войско Тригвальда. Кветка с Кёрстом не сразу решились выглянуть из-за щита. Первое, что она увидела, почерневшее небо, по которому яростный ветер гнал с моря клубившиеся тучи. Они двигались быстро, разрастаясь на глазах и шевелясь, словно живые существа. С моря на них шла белая зыбкая стена бури. В тот же миг на причалы, город и стан Фридланда обрушился страшный ветер и снег! Кветка упала на землю, вцепившись в траву и кочки. Ветер рвал одежду, сбивал с ног, уносил за собой щиты и копья, засыпая снегом глаза и рот.
– Снег летом!
– Это кара богов!
– На стороне Фридланда колдун! Спасайтесь!
– Бросайте всё! Прочь! – доносилось со всех сторон.
Кветка еле разлепила глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь белую пелену дальше своего запястья. Она лишь слышала удаляющиеся крики и топот.
– Кёрст! – голос Кветки потонул в реве ветра.
Она была одна, потеряв в суматохе верного риттера. Кветка легла на землю, стараясь покрепче прижаться к ней. Мир исчез, вокруг была лишь буря и кружащийся непроглядный снежный саван, да еще клочок земли, за который она держалась. Время остановило свой бег и застыло. Кветка чувствовала, как колют лицо снежинки, тая на коже и замерзая под ледяными порывами. Тонкая рубаха не защищала тело: холод пробирал до костей, её била дрожь. Еще немного, скоро буря кончится. Нужно встать и идти, туда, где её ждет Торхельм. Вскоре ее руки и спина покрылись тонкой ледяной коркой. Кветка чувствовала, что в голове легко, а по телу растекается приятная истома. Нужно немного отдохнуть, а потом идти.
– Кветка! – громкий звук заставил её вздрогнуть и стряхнуть с себя смертную дрёму.
Странно, она не чувствовала ни холода, ни боли.
– Кветка! – невдалеке кто-то снова звал её. В голосе сквозил страх, отчаяние и ярость. Она узнала бы его из тысячи других!
– Торхельм... Торхельм! – закричала она, глотая снег.
Ноги плохо слушались, но Кветка заставила себя подняться и идти туда, откуда, как ей казалось, доносился его голос.
– Кветка!
– Я здесь! – каждый шаг давался ей все легче.
Надежда, любовь, страх не найти возлюбленного в этом снежном плену вспыхнули в ней с новой силой, заставляя тело оживать и противиться холоду.
– Кветка... – совсем рядом за белой завесой прозвучало её имя.
Никто и никогда не называл её так нежно. В коротком звуке она услышала тоску, радость, боль и счастье.
Чья-то тяжелая рука сбила её с ног. Она вскрикнула, падая на землю. Перед ней стоял Сигни! Лицо риттера было перекошено злобой и ненавистью. Борода, залитая кровью и присыпанная снегом, торчала клочьями. Чуть ниже ключицы торчал обломок стрелы с запекшейся кровью.
– Я не уйду в Хельхайм, не забрав тебя с собой, ведьма, – прорычал он, глядя на неё в упор жутким взглядом.
Кветка зло вскрикнула, пытаясь отползти подальше. Неужто теперь, когда Торхельм рядом, боги позволят этому чудовищу убить её! Сигни, чуть пошатываясь от ран, взял меч обоими руками и поднял над головой, намереваясь пригвоздить безоружную Кветку к земле.
Торхельм возник, будто из ниоткуда, быстрый и стремительный, с волчьим огнем в глазах. Сигни неуклюже повернулся, услышав его шаги. Он не успел ничего сделать. Торхельм коротко взмахнул мечом, и голова Сигни с рыжей бородой покатилась, подпрыгивая на кочках.
– Сегодня тебе придется отправиться в Хельхайм со своими псами– головорезами! – Торхельм хладнокровно переступил через его безжизненное тело.
Кветка, почти потерявшая надежду спастись от Сигни и найти Торхельма, не сводила изумленных и радостных глаз с кёнига. Он поспешил к ней и помог подняться с земли, оглядывая, не ранена ли она.
Лишь мгновение они смотрели друг другу в глаза, не веря в то, что смогли найти друг друга в этой густой снежной пелене. Разве забудет она когда-нибудь взгляд его светлых глаз! В них было всё, что только может испытать человек, пройдя через тяжкие испытания. Глаза кёнига – льдинки, полные звериной тоской – оттаяли, словно увидели вешнее солнце. Торхельм крепко прижал её к себе, зная, что больше никогда не отпустит.
– Кветка, – нараспев произносил он её имя снова и снова, тая в голосе дрожь.
Она гладила замерзшими пальцами его светлые волосы, щеки, лоб, ощущая сквозь кольчугу, как трепещет его сердце. Торхельм, укутав её в свою меховую накидку, крепко обнимал и целовал Кветку, согревая, не в силах поверить, что она рядом.
– Я убью Тригвальда за то, что он разлучил нас, – с мрачной решимостью молвил он. – Он покушался на твою жизнь, и, как Бальдор, заплатит за это жизнью!
В его глазах вновь загорелся знакомый Кветке огонек, наводивший на его противников ужас.
Ветер стал стихать буквально на глазах, становясь всё тише. Кветка изумленно оглянулась по сторонам, видя, что снег вдруг перестал кружиться, и наступила гулкая тишина. Вокруг них висели клочья тумана, и то тут, то там, стали звучать несмелые птичьи голоса.
– Этого не может быть...
– Не пугайся, это Орвар, – тихо проговорил Торхельм, с прежней нежностью глядя на неё. – Он увидел тебя среди ратников и призвал снежную бурю, чтобы рассеять воинов Тригвальда.
Кветка обвела поле затуманенным взором. Большинство воинов Тригвальда не полегли под стрелами неприятели, а разбежались, в страхе спасаясь от бури.
Недалеко от них послышался стук копыт и голоса, зовущие Торхельма.
***
Торхельм привез Кветку в свой стан и оставил её на попечение Орвара. Его ждали риттеры и войска, готовые начать приступ. Они успели перемолвиться лишь парой слов, как ему вновь пришлось покинуть её. Кветка и Торхельм простились долгим взглядом, не желая ничего говорить в присутствии множества воинов и советников. Кветка готова была умолять его не идти туда, где ему грозили раны и смерть, но знала, что никогда не произнесет этих слов, а будет мучительно ждать его возвращения, мысленно пребывая с ним.
В шатре кёнига жена Рунольфа помогла Кветке раздеться и растерла её согревающими маслами и притираниями, одев в теплое платье и уложив на ложе у огня. Ей подносили горячую пищу и травяные отвары, чтобы не допустить лихорадку. Согревшись, она, не находя себе места, собралась выйти и взглянуть на приступ, но добрая мать Лотара не пустила её, сославшись на тайный приказ Торхельма. Немного погодя, к ней пришел Орвар. Они обнялись, словно не виделись несколько лет. Кветка рассказала ведуну обо всем, что с ней приключилось в замке кайзера и позже в поле.
– Я не знал, что Сигни найдет тебя на драккере, иначе держал бы тебя всё время подле себя, – сокрушался Орвар. – Видела бы ты, дитя, что творилось с Торхельмом, когда мы выбрались через тайный ход, и Кёрст рассказал, что кайзер сумел похитить тебя. Боги приподнимают предо мной завесу будущего. Но в тот раз они оставили меня в неведении.
Кветка поблагодарила Орвара за своевременную помощь, когда она уже не надеялась уцелеть. Девица видела, что он был слаб, почти как тогда после битвы с драугром.
– Корп заметил тебя, – добрые глаза ведуна лукаво заблестели. – Я не мог позволить Тригвальду погубить тебя. Шпильманы ещё сложат песню о прекрасной Кветке и отважном Торхельме, – шутливо изрек он.
Кветка зарделась, ответив смущенной улыбкой.
***
Грёвлан был взят на закате. Вечером столица Северных пределов пала под натиском войск Торхельма и четырех кёнигов, решивших выступить против Тригвальда.
Внешние стены города были укреплены лучше других, но ратники Торхельма сумели пробить ворота и рассеять врага. Жители сами открыли Торхельму ворота второго оборонительного вала, страшась свирепых фридландцев и кляня кайзера за недальновидность и коварство. После бури, которая напугала обитателей Грёвлана и рассеяла войско Тригвальда, на которое тот возлагал большие надежды, жители окончательно уверились в том, что Единоликий отвернулся от них. Торхельм обещал не трогать жителей города и пощадить тех, кто сдастся без боя. Большинство защитников города сложили оружие, предвидя неминуемое поражение. Кайзер не стал дожидаться победы Торхельма. Едва вторые ворота были открыты, Тригвальд, прихватив часть казны, пытался бежать вместе с Бальдором через тайный ход, который сослужил хорошую службу Торхельму. Торхельм сам преследовал кайзера и колдуна. Тригвальда нашли мертвым в лесном озере недалеко от того места, где ход выходил наружу – колдун предательски убил своего повелителя ударом кинжала в спину, забрав прихваченное золото. Бальдора по приказу кёнига искали повсюду, но колдун исчез в дремучих лесах, прячась от людей среди диких зверей. Ульрих был тот час же отпущен.
В ту же ночь был созван даград, дабы кёниги, вельможи и знатнейшие риттеры решили судьбу трона Северных пределов. Торхельм, предвидя просьбу даграда стать кайзером, решительно отказался принять корону Северных пределов. Было единодушно решено возвести на трон Ульриха, как единственного прямого потомка Тригвальда. Сам Ульрих, никогда не жаждавший власти, спокойно отнесся к решению даграда, подумав, а затем согласившись занять трон предков. Все понимали, что смена династии может окончательно разобщить кёнигов Северных пределов, принеся лишь войну и разорение.
На следующий день в главном храме Грёвлана состоялось венчание кёнига Торхельма и Кветки. Жених и невеста въехали в город через западные ворота, потому как южные, разрушенные во время приступа накануне, еще не успели убрать и восстановить. Торхельм и Кветка решили не откладывать столь важный обряд до возвращения во Фридланд. За ночь улицы города были наспех расчищены. Доступ в храм, где должны были обвенчаться молодые кёниг и кёнигин, был открыт для всех. Когда Кветка и Торхельм в праздничных одеждах подъехали к храму, тот уже не вмещал всех желающих: жители Грёвлана, ценившие более веселый праздник и пирушку, нежели звон мечей и сражение, не изменили себе и в этот раз, придя посмотреть на свадьбу воинственного кёнига. Торхельм и Кветка принесли у алтаря клятвы, которые скрепили их союз перед людьми и Единоликим. Ульрих величественно благословил молодых, играя новую для себя роль кайзера. Кветка украдкой улыбнулась, подумав, что она ему бесспорно удается.
Свадебный пир был устроен в тронном зале, том самом, где Кветка впервые встретилась с Тригвальдом. Впрочем, в тот вечер пировал весь Грёвлан, ибо щедрый Ульрих распорядился выкатить бочки с медом и пивом, угощая всех жителей, которые спешили поднять пенные кубки за здоровье и счастье молодых. Жители Грёвлана посчитали свадьбу Торхельма на их земле добрым знаком.
Всю ночь в замке длился свадебный пир. Вельможи Грёвлана сидели на скамьях вперемежку с риттерами и простыми воинами Фридланда. Бригитт и Ингвы не было на пиру. Надменная кайзерин заперлась в своих покоях, стыдясь смотреть в глаза Ульриху и Торхельму, и оплакивала свою уязвленную гордость и незавиднео положение. Захмелевший Ульрих шепнул Торхельму и Кветке во время пира, что уже подыскивает Бригитт знатного жениха, который смог бы обуздать её гневливый и сварливый нрав.
***
Кветка и кёниг незаметно покинули залу, когда свадебный пир был еще в самом разгаре. Для жениха и невесты отвели роскошную опочивальню в покоях замка, но они решили возвратиться в стан фридландцев.
Торхельм внес Кветку на руках в свой шатер, как того требовал обычай. В шатре все было заранее приготовлено для них заботливой женой Рунольфа. По четырем углам шатра горели жаровни, отбрасывая трепещущие тени на пол и стены. В середине было устроено высокое ложе из снопов, застеленное мягкими шкурами. Вглубине шатра виднелся стол с румяными хлебами и медом.
Торхельм подвел Кветку за собой к одной из жаровен. Он медленно поднял полупрозрачный покров с головы невесты и отбросил его, любуясь Кветкой. Она задержала дыхание, глядя на мужа. Эта ночь священна, она повенчает их, и они отныне и на века будут принадлежать друг другу, на закате своих дней уйдя к предкам в светлый Ирий рука об руку.
