Текст книги "Лепесток красной розы (СИ)"
Автор книги: Анна Миланз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Выбралась из машины и громким ударом закрыла дверь машины, желая скрыться в стенах своего родного дома. Бабульки подозрительно следили за моими шагами, шептались или же смеялись, ни капельки не скрывая своих вычурных фантазий. Подошла к металлической двери и тут же услышала позади себя:
– Ханна, подожди…
Дверь хлопнула. Развернулась на пятках и встретилась с приближающей фигурой Алекса, нависающей надо мной решительной и вызывающей стеной. Приподняла подбородок, смиряя презрительным взглядом.
– Прости, не хотел на тебя давить. Я сам не понимаю, зачем такое ляпнул, ― нервно прошелся по своим волосам, подходя ко мне ближе. Я в ответ назад. ― Не пойми меня не правильно, просто я желаю только хорошее в твоей жизни, хоть мы знакомы недолго. Ты можешь легко пострадать, даже не заметив этого…
– Только это моя жизнь, Алекс, ― напомнила я ему, прерывая дальнейшее изречение. ― Я выросла и имею полное право решать самой, как впредь мне следует поступить. Если я и люблю Эрика, то об этом мне поет мое сердце. Если я хочу быть модельером, то к этому расположена моя душа. Если я готова рискнуть и пожертвовать собой, то…таково мое предназначение. Спасибо за твое беспокойство, но не думаю, что преподаватели должны так рьяно защищать студенток вне университета.
Снова повернулась, наконец, нашла ключ и разблокировала двери. Собиралась уже переступить порог подъезда, как меня удержала вдруг поймавшая за локоть рука.
– Думаю, я пожалею о своих словах, зато это будет честно. Ты не безразлична мне, Ханна. Никак студентка, а как девушка…
Боже правый.
Это шутка какая-то?
Мужчина, старше меня на десять лет, говорит мне о своих чувствах, когда это оставляет на мне раны от пуль. Нет. Я не о таком мечтала, чтобы вертеться, словно зверек, в колесе и думать об одной и той же дилемме судьбы. Его признание накладывает отпечаток, но совсем иной: с Эриком у меня горело все нутро, жар затмевал рассудок, а слова «я люблю тебя» эхом трезвонили в моем сердце. Я просто принимаю слова мужчины, как должное, лишь бы не забыть. Они ничего не вызывают, только вереницу мыслей, стрекочущих до натирания мозоли.
– Нет, ― покачала головой, ― этого не может быть. Вы же…
– Я не буду от тебя требовать ответа, просто не забывай это. Понимаю, ты в таком положении, что каждый выбор ― борьба с самой собой. И поэтому даю время обдумать.
Он делает еще один шаг, вызывая бурю негодования, только на сей раз не отступаю.
– Хорошо подумай… До завтра, Ханна. ― Наклоняется, что меня парализует, и оставляет на щеке горячий поцелуй. Щеки заливаются пунцом.
Тепло мне улыбается, не тая´ в улыбке хоть частичку самомнения, разворачивается, напоследок окинув меня растерянным взглядом, и уходит прочь. Я продолжаю смотреть на его затылок, переваривая только что-то услышанное и принимая к сведению, ― сумасшедшее электричество нашей близости не пересекало нас, оставляя такое же затрудненное присутствие двух людей рядом.
Приоткрыла рот и тут же закрыла, гуляя в своих мыслях в поисках ответа. Бабушки странно покосились на меня, но мне было до лампочки их любопытство. Важнее всего, что мне со всем этим делать?
13 глава
Проснувшись рано утром, первым делом глазами зацепилась за гуляющий свет в моей комнате, от чего сразу же сладко потянулась. Это были первые секунды небытия и полного успокоения, пока на голову не обрушились остатки прошлого дня. Одна за другой всплывали в моей памяти, я лишь успевала проглядывать кусочки моментов, от которых хотелось скрыться под землей или сбежать на другой континент. Тогда бы это точно никогда не решилось!
Перевернулась, уткнулась лицом в подушку и зарычала. Меньше всего хотелось начинать утро с раздумий. Еще мне предстояло, наконец, изъявить желание сказать свой ответ, от которого зависела моя дальнейшая жизнь. Но это так трудно, когда в принципе не знаешь, что ты хочешь.
А я хочу утонуть в знакомом терпком запахе парня.
Зажмурила еще сильнее глаза, борясь со своим отголоском в разуме. Ох, вчерашний разговор окончательно подчеркнул наши развалившиеся отношения, и не было сомнений, у каждого началась отдельная дорога, ведь учитывая, с каким отвращением он мне сказала эти слова, я знала четко ― он не станет больше связываться со мной. Что же именно я желаю получить от наших перепалок?
Я все-таки соизволила поднять свою задницу, умыться, одеться, собрать все тетради в сумку и некоторые файлы с домашним заданием, перед этим проверив содержание каждого. Ненавижу недочеты или закрученные в ужасном смысле предложения, поэтому страстно помешана на доскональном анализе. Подошла к зеркалу, расчесала волосы, ощущая под руками неудобность. С длинными я всегда справлялась, как со своими врагами, распутывала каждый комочек или же перепутавшуюся волосинку, раз за разом повторяя про себя бранные слова. Сейчас же…было более-менее комфортно не затруднять себя и сразу же, закончив дело, показаться в проеме кухни, откуда как всегда доносился изысканный запах завтрака.
– Доброе утро, ― откликнулась я и прошла к своему законному месту. Мама подняла на меня нахмуренный взгляд, потом опустила, продолжая дальше помешивать на сковороде яичницу, так и ничего не ответив.
Как-то она по особенному выглядела, не выделялась ослепительной аурой, и внешний вид был потрепан излишним недовольством. Свела брови на переносице, досконально обводя взглядом профиль ее лица и одежду. Даже на работу она собралась без настроения, нацепив то, что подвернулось под руку. Обычно она следила за собой, не носила вещи без вкуса и сочетания, добавляла какие-нибудь мелкие аксессуары, чтобы подчеркнуть аккуратность учительницы, подавая пример для школьников.
– Мама? ― мягко позвала ее, пожав плечами.
– Что, дорогая? ― безэмоционально откликнулась и продолжила глядеть в эту чертову сковороду.
Затем я заметила, что дым над едой становится густым и, уловив черные пятна, тут же подорвалась с места. Сдвинула бережно ее в сторону, отключила плиту, найдя прихватку, без оглядки сунула сковородку под холодную воду, от чего в комнате раздался звук шипения. Мама так и не издала звука, стояла молча и без выражения на лице.
С грохотом уронила на подставку раковины не выжившую еду. Если уже подгорает яичница, значит, что-то стряслось.
Повернулась к маме, которая примостилась на поставленной рядом с плитой стул и потерла устало лоб. Она как будто было совсем не со мной, в другом мире, где все ее припадки обрушились на нее, затмевая осязаемо оставаться здесь. Не уж что есть то, чего она не может мне сказать?
– У тебя что-то случилось, мамочка? ― Присела на корточки возле нее и попыталась заглянуть в родные глаза, кажущиеся единственными светлыми во всем мире. ― Ты какая-то рассеянная.
– Не переживай ты за меня, ― она слабо улыбнулась и провела рукой по волосам, ― не удалось мое утро, с кем не бывает. Лучше поторапливайся, через сорок минут начнутся занятия.
Черт! Я же могу легко опоздать.
– Ты точно хорошо себя чувствуешь? Может вызвать врача?! ― не унималась я, лишь бы подтвердить свои не опасения за ее жизнь. Только сейчас заприметила насыщенные синяки под глазами, изнеможенный взгляд, выворачивающий всю душу наизнанку. Не припомню ее в таком состоянии. ― Или попросить посидеть с тобой маму Ким…
– Я чувствую себя хорошо! ― убедительно возмутилась женщина и сжала мои руки. ― Ступай. Не забудь зайти к декану. Надеюсь, ты знаешь, что будешь делать.
В ответ я ничего не добавила, поджала губы и встала, на прощание поцеловав маму в щеку. Убедила ее, что отобедаю с подругами в университете, деньги есть и добавлять ничего не нужно. Собралась, надела ботинки и куртку, прихватила ключи с сумкой и быстрым шагом направилась в университет…
– Итак, мои любые спенагрызы, вы прекрасно понимаете, что через неделю вас ждет испытание. ― Профессор по лингвистике, отвечающий также за теорию и методику модельного бизнеса и регламентировку, и по совместительству являющийся нашим куратором, расхаживал взад и вперед, напрягая и без того драматические нотки в этом душном кабинете. Каждый второй был на внешние признаки спокоен, только их частые подергивания руками, ногами, чесотками ― выдавали их всех. ― Экзамены ― показатель того, как вы готовы идти дальше и способны ли победить свои отвратительные минусы, чтобы быть настоящим творцом! На самом деле я вас не запугиваю, а я лишь стараюсь до вас донести, как важно быть рассудительными и не пытаться спать на моих парах, мистер Смит! ― на последних словах повысил тон педагог, устремив взор на студента, что сидел в следующем ряду слева от меня.
Весь кабинет разошелся смешками и тихими перешептываниями, только этому парню был также все равно, если началась третья мировая война, ― он продолжал спать.
Я заметила перекосившееся лицо от недовольства мужчины.
– Разбудите кто-нибудь его! ― приказал он и ближе подошел к островкам. Его требование выполнили, и уже через секунду Смит устремил свои заспанные глаза на преподавателя, осознавая, как ему влетит. ― Доброе утро, Смит! Как спалось? Надеюсь, тебе снились милые принцессы и маленькие пони?
И все сорвались в очередной раз, на этот раз громче разразившись смехом. Я прикрыла кулаком свои губы, зажмурила глаза, пытаясь усмирить общественную заразу. Когда кто-то начинает смеяться, все следуют его примеру.
– Простите, сэр, тяжелая ночка выдалась… ― стал оправдываться студент, но его жестко осадили.
– А меня не волнует, какая у тебя была «ночка»! На экзамене тебя сразу же вышвырнут за дверь. Хотя кому я это объясняю, вы же, бездельники, мои слова все равно мимо ушей пропустите. ― Приподнял очки с большой оправой и толстыми линзами, размял свою переносицу и снова оглядел присутствующих. ― Ладно, перейдем к делу. Для вас у меня сюрприз, вы снова пишите тест…
Все застонали. Профессор стукнул кулаком по парте, заглушая противные стоны, которые волновали его в малозначительной форме. Что я говорю, его никогда не волновало это. Сидящая рядом со мной девушка цокнула языком и буркнула себе под нос: «Спермотозойд хренов!». Я усмехнулась с ее сравнения.
– Хватит ныть, как дети. Пора привыкать к такому ритму работы. Что касается теста, он включает в себя пять заданий. Первый и второй ― умение выделять смыслоразличительные роли в тексте, третий ― десять вопросов с вариантами ответов, четвертый ― перевести на несколько языков предложенные слова, пятый ― уметь правильно читать, понимать и выделять суть текста, а также знать, на каком языке. Поняли меня?! ― Все невесело откликнулись. ― Отлично. Староста, пожалуйста, раздай задания.
Положив передо мной один лист в формате A4, я бегло пробежалась по структуре теста и поразилась, что совсем недавно разбирала эту тему самостоятельно и хорошо помню каждую деталь. Может, мои навыки в говорении или чистописании полный ноль, но импровизация мой любимый конек, если учитывать знакомые мне на слуху или графическому изображению слова…
Я как раз вошла в заполненный зал столовой и без промедлений заприметила рыжую макушку подруги, которая активно разговаривала с Ким, и стояли в очереди. Мы в последние дни мало пересекались, находились предлоги, что требовали неотложного вмешательства, и мне трудно вспомнить, о чем мы разговаривали в последний раз.
Протиснувшись мимо недовольных дам и парней, я пристроилась рядом с девочками и с восторгом оглядела их сияющие лица, особенно в глаза бросался румяность на щеках Джонсон.
– Мы уже думали, что ты поселилась в библиотеке и у тебя там появилась бойфренд в виде книги Сандры Бурке [1], ― лукаво подмигнула мне Грейс и приобняла за плечи. ― Как последние дни, красотка? Трудно?
– Ах, полный ажиотаж. Дрючат по полной, а сегодня только среда.
– Понимаю, ― сочувственно погладила меня по плечам Ким, ― я успеваю только спать с учебниками и конспектами.
– Но ты же провела все выходные с Аареном, ― напомнила я ей, ― и мне хочется знать, как все прошло. Я надеюсь, мне не стоит ждать в следующем году крестников? Рано мне быть крестной.
Джонсон меня ударила в плечо, и я скорчила лицо, словно мне было больно. Грейс посмеялась с нас и взяла два подноса.
– Ой, мне возьми, ― попросила ее.
– Можно тогда поделить мой поднос на двоих.
– О’кей.
– Так что, мой братец не такой уж лопух, как кажется?
– Девочки, это были самые лучшие дни, но я поражаюсь тому, что в видеоиграх он обставил меня как тузик грелку, хотя я занимала почетное первое место в Martal Kombat X. Я несколько раз ему проиграла! ― воскликнула шатенка, и мы театрально с Грейс приоткрыли рты в букве «о». ― Конечно, на желание.
– Он ― бесящий геймер, ― фыркнула Грейс, взмахнула своей рыжей копной, отвернувшись к прилавкам и разглядывая сегодняшнее меню. ― Я ему продула столько раз в игре с тачками, сколько получила пинков. Моя шикарная задница долго болела от его лапищи.
Мы с Ким разразились смехом, привлекая некоторые пары глаз на нашу идиллию. Постаралась разглядеть среди горсти разновидных блюд любимый салат, но впереди стоящие люди мешали, то и дело вертя головами. Сжала челюсть и взяла бутылку виноградного сока, как только к нам подошла очередь.
– Но ты всегда легко можешь его обдумать, если найдешь лазейки. Приглядись к его махинациям и попробуй немного сбить с толку, ― хищно прищурилась Фейн, поводя бровями в неком намеке. ― Мне таково не дозволено, слава тебе господи, так что дерзай.
Я закатила глаза. Иногда меня поражает, какие могут все же всплыть в головах подруг сладенькие схемы. Хотя чему тут удивляться, все мы, женщины, умеем ловко выворачиваться, добиваясь желаемого от мужчин. Не поспорю.
Усевшись спустя двадцать минут, на мой взгляд, нескончаемой толкучки, сняла с блюда полиэтилен и пригубила небольших размеров кусочки ананаса. Девочки некоторое время переглядывались между собой, на что я не обратила никакого внимания.
– Кстати, тут говорят, что Эрик вчера устроил скандал в одном из ближайших кафе, где был профессор Эндрюс и какая-то студентка, ― вдруг мимолетно высказалась Грейс, заворачивая на вилку салат и как бы отсутствующим видом поедая его.
Я слегка поперхнулась, подняла на них удивленные глаза, понимая, к чему они затеяли этот разговор. Вот черт! Еще и весь университет узнал об этой стычке за какие-то жалкие шестнадцать часов.
Открыла рот, было уже вставить слова, как меня перебила Ким:
– И, каков наш профессор по экономике? ― страстно пропела она, сомкнула руки и подперла подбородком. ― Не хочешь поделиться своими шальными секретиками, подруга? А то Грейс тебя чуть не придушила вчера, когда узнала об этом.
– Вот-вот, ― поддакнула с набитым ртом рыжая, резко развернувшись ко мне. ― Давай уже колись, мне нужны подробности.
– Как бы ты не подавилась своими подробностями, ― мило улыбнулась ей, она в свою очередь послала мне воздушный поцелуй.
Недовольно вздохнула. Меньше всего мне хотелось рассказывать об этой путанице подругам, которые мне никак не помогут, хотя скрывать это тоже сверхнекрасиво. Как бы всё накладывается на меня, хотелось мне этого или нет, я старалась решить немного скрытно, поодаль от любопытных глаз, что норовят мне испортить жизнь. В первую очередь я не тягалась с интересами подруг, ибо в их приоритете больше лежала ответственность за самих себя, а нагружать своими нескладными ложбинами ― немного не корректно, пускай «у друзей нет слово «я». Таким образом, я была нацелена только выходить из своих умозаключений. Завершающим шагом оставалось услышать мнения близких.
Во вторую очередь, не было сомнений в «ушах» в том кафе, страшнее было понести последствия, особенно касающиеся наших взаимоотношений с Алексом. Его слова засели в моей голове, как несмываемые чернила, то ли напоминания, то ли дергая за ниточки. Не хватало мне быть втянутой в разбирательства ситуации с нами в пределах университета, ведь есть вероятность, что до декана это тоже дошло. А некоторые любители перековеркать информацию, покуда зарождаются все больше различных новых слухов.
Раз случилось такое, того не миновать.
Подняла глаза на подруг, выжидающие моего рассказа, но я смогла только сказать:
– У меня ничего нет с мистером Эндрюсом.
– Так и ничего? ― выгнув накрашенную бровь, поинтересовалась Грейс.
– Ничего, ― покачала головой. ― Могу только сказать, что Эрик повел себя не уместно в данной ситуации. Обвинил вокруг всех, кроме себя любимого.
– Но его тоже можно понять, ― печально заметила Ким, протянув ко мне свою руку. ― Увидеть девушку с другим мужчиной, так еще с самим преподавателем…
– Мы просто беседовали, Ким. Это даже свиданием не назвать.
– Свидание, не свидание, ясно одно, ― заворчала сестра Фейна, по истину становясь совершено красивой. Когда она злиться, кажется, будто свет падает на тень лица, и броский макияж кажется всего лишь невидимой краской. ― Росс ревностный козел и раздражитель.
– Я еще сказала ему, что…он умер для меня.
– Мать честная, это очень низко, Ханна.
– Знаю.
– Тогда зачем их сказала? ― недоуменно посетовала Ким, а потом задумчиво заговорила: ― Не уж то специально хотела довести его до одурения?
– Боже правый, нет! ― воскликнула. Положила с громким оглушительным ударом вилку на тарелку, придвинулась ближе, чтобы это слышать могли только они. ― Просто до этого он признался мне в любви…
– Ого! А Росс жжет, ― со смехом восхитилась Грейс, но ее пыл усмирила Джонсон, попросив заткнуться. ― Прости. Тогда я еще больше не понимаю, зачем ты ляпнула такое?
– Понять, говорил ли он мне правду тогда или же это очередная ложь…
Он не обманул меня. Зато моя совесть мучается, перекидываясь с одного берега на другой, не зная, что именно умаляет мою уязвимость. Сложно забыть ту болезненную реакцию на мои слова, которые без прекословий могла затыкать, как гвоздь, дырки не то, что в голове, а в сердце, где долго бы не заживала рана.
В сердце больно кольнуло, как следствие моих пустых раздумий. Действуешь на эмоциях, а платишься головой, стыдясь вспоминать.
– Ох, ваша история мне напоминает ходячий фильм. Ладно, не буду я здесь устраивать день «открытых дверей», рассказывая о некоторых правилах жизни, просто сделаю заключение. Ты идиотка!
– Грейс!
– Она права.
– Вот видишь, а ты выступаешь на меня, Ким. Надо бы позвать Аарена, чтобы немного отвлек тебя, ― шутливо сказала Грейс, лишь бы разрядить нашу изнеможенную обстановку. Затем оценивающе прошлась по нам, чувствуя, что каждый из нас был уже не нацелен на выяснения: началось с меня, затронула Ким, перевалилось на Грейс. ― О’кей, поговорим об этом чуть позже, давайте лучше доедать, скоро следующая пара. Ханна, у меня по расписанию с вашим курсом теоретические основы и практимум по дизайну, подождешь меня?
– Угу.
И больше никто не обмолвился. Я несколько кругов сделала в своей тарелке, вырисовывая какие-то странные линии овощей, ощущая, что аппетит окончательно пропал. Отодвинула блюдо в сторону и стала попивать сок, следя за переменой погоды за окном. Вроде бы было солнечно с утра, только на данный момент тучи затянули небо, с точностью осекая моё душевное состояние. Ох, если это только начало, то, что ждать от моего похода в деканат?
Распрощавшись с Ким, мы двинулись в другое крыло здания, что располагалось южнее на втором этаже. Наконец, преодолев бесконечные ступеньки и наслушавшись ворчания подруги, которая прокляла всех, кто делал эту злосчастную лестницу, мы двинулись к кабинету.
По таинственному толчку я решила поднять глаза с тем, чтобы осмотреться вокруг и заглянуть за окна, как мой взгляд зацепился за парочку, стоящая у окна. Парень, оперевшись задницей об подоконник, сложил руки на груди, от чего мышцы рук напряглись под слоем обтягивающей черной майки, таки норовя разорваться по шву, беседовал с той самой брюнеткой, кажется, зовут ее Мишель. Какое пресное имя!
Они любезно перебрасывались репликами, чувствуя друг между другом умиротворенное расположение, в целом погрузились в тему своей беседы. Кулаки произвольно сжались, от чего острые ногти вонзились в кожу до глубоких порезов. Эрик был настолько поглощен процессом общения, что любые посторонние мелочи не касались его поля зрения.
Я приостановилась, что не укрылось от Фейн. Та стрельнула любопытством в парочку, изменяясь в лице от беспристрастия к озадаченности.
– Ханна, ― позвала она меня.
Мне невозможно было оторваться от них. Можно сказать, даже не услышала шаги, пролетевшие мимо меня или попытки подруги найти со мной контакт. Меня парализовало. Эта Мишель поправила вечно небрежную и любимую прическу Росса, убирая с глаз мешающий локон, переместила руку на плечо, погладив, потом, как бы невзначай, дотронулась груди. Я вспыхнула и затряслась, будто повеял ветерок. Шею обвила ядовитая змея под названием ревность. Внутри встрепенулись органы, кровь в венах начала крутиться в неуравновешенном темпе, отдавая болезненными иглами по всему телу, боль которую стерпеть было нельзя. Она тронула его так, словно уже может всецело пользоваться его телом, сердцем, разумом. Всем им.
Но, черт, он мой.
Я могла сказать всего пару минут назад, что безразлична к этому человеку, только именно в эту ничтожную секунду готова засунуть планы девки в одно место.
– Ханна, между ними ничего нет, ― поспешила меня успокоить Грейс, встав передо мной и заслоняя весь обзор. ― По крайне мере я вижу это по Эрику.
– Она так смотрела на него, ― проморгала, чтобы стереть перед глазами открывшуюся сцену. ― И он не запрещал ей себя трогать, ― ненавистно проголосила, сделав шаг назад. ― Не хочу здесь оставаться. Пойдем в кабинет.
– Эм…
– Что-то не так?
– Нет, все хорошо. Пойдем.
Грейс отошла в сторону, направляясь как раз в другой коридор, а я застыла на месте, как только испепеляющий взгляд захлестнул меня в водовороте соцветия. Он, видимо, услышал нашу беседу и соизволил посмотреть на результат его умышленных проделок. В омуте темных глаз читалось испещренное наитие, которое открывалось мне со всех сторон как бы прознать то, о чем думал Эрик в данный момент. Он обнимался с девушкой, не стыдясь упасть в моих глазах, наблюдал за моей реакцией, будто специально задевая корень чувств, умело впитывал мою энергетику, отблеск кофейно-землянного градиента то играл, то ликовал.
Мне хотелось быть в его объятьях. Таять от поднимающегося давления, ибо он вызывал разные реакции тела: усталость, желание, возбуждение, покорность, всемогущество.
Глубоко вдохнула. Глаза парня потемнели еще сильнее, и тогда я прочитала весь его замысел. Я сама сказала ему, что для меня не существует Эрик Росс, смеющий воскрешать, одновременно убивать и терзать, но почему же меня все равно тянет к нему? Что я нашла в нем? С чего вдруг сердце забилось в унисон, рвясь чахнуть или же взлетать?
Наверное, потому, что я люблю этого наглого и самоуверенного парня. Всеми клеточками тела, молекулами крови, хрупкими костями, которые ломились под тяжелым взглядом.
– Ты идешь?
Нашла в себе силы отвернуться. Как бы любовь не была сильна, судьба все равно находит способы ее стереть с лица земли. Не решаясь снова поднять глаза, сделала шаг и сошла с развилки, отделяя себя и его на предательское затворничество для каждого из нас.
[1] Британский дизайнер Возможно, завтра будет небольшая глава, если нет, то в пятницу большая))
