Текст книги "Лепесток красной розы (СИ)"
Автор книги: Анна Миланз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
18 глава
― О, нет! Даже не смей, ― ткнула в воздухе в него вилкой, предупреждая.
Эрик хитро оскалился, надавил на край ложки и в следующую минуту отпустил, от чего сметана, разрезав воздух, попала мне прямо на его футболку. Мокрое пятно вокруг сметаны стало проявляться с максимальной скоростью, поэтому тут же принялась вытирать его. Грозно смерила довольное лицо парня, всеми возможными способами посылая его к чертям.
Он похож сейчас на маленького мальчика, умеющий только творить всякие грязные вещи. Хм. Грязные вещи? А это замечательная идея отплатить самым гуманным способом, который изо дня в день лежит в копилочке девушки.
Прикусила губу, чувствуя, как меня захватывает от предстоящей авантюры. Никогда прежде я такого не вытворяла. Плохо и не гигиенически.
Отложила вилку и завтрак в сторону, зачерпнула указательным пальцем оставшуюся сметану и облизала сначала слегка, потом взяла его целиком в рот и медленно стала посасывать. Острые накалы отдались внизу живота, стоило натолкнуться на потемневший взгляд, в котором читался ярый интерес к процессу.
– Мать вашу, ― с хрипотцой выругался Росс. Плутоватый огонек всколыхнул на дне его зрачков, и он стал наступать, тихо и неторопливо, словно выжидая какого-то подвоха с моей стороны. Обошел островок, не мигая и с легким прищуром наблюдая за мной, как за сценой в фильмах с ограничением 18+.
Я всосала палец еще глубже. Кипяток отдался по всему телу, мысли растворились, уступая место порочному вожделению. Стоять на ногах было чертовски невозможно: под прицелом зверя, приближающийся с каждым моим сладким и заманивающим чмоканием.
– Не хочешь заменить палец на что-то более привлекательное? ― глухо проговорил он, когда практически наши тела столкнулись друг с другом.
На мне была всего лишь одна футболка, а под ней ничего. На Эрике вообще не было одежды, если не считать, из-под которых выпирало чье-то могущественное достоинство, не мешающее даже представить, насколько член парня длинный и наполняющий меня до основания.
Взглядом зацепилась за дорожку волос над областью паха. Заприметила рядом выпирающие вены, чем только подчеркивали зону, затем поднялась выше, вырисовывая V-образную мышцу. Вид оголенного торса мужчины был ошеломительный и захватывающий, как будто я рассматриваю пейзаж природы, не забывая отмечать для себя все прелести мест. Трогать, гладить, ощущать. Феерично!
Мы так долго глядели друг на друга. И чем дольше играли в самую изворотливую игру, тем сильнее кровь приливала к сердцу, заставляя его ускорить ритмику и надрываться от тяжелого признания, вырываясь с груди. Временами было больно, но приятно.
– Например?
– На мой член. Он давно ждет твоего ротика.
– Оу. ― Прикусила палец, вылизав, на мой взгляд, всю сметану. Вынула его изо рта, наклонившись, дотронулась до голени, не стесняясь своей раскрепощенности, и стала подниматься выше, оставляя за собой влажную дорожку. Эрик чуть не чертыхнулся от увиденного. Я же расплылась в «ангельской» улыбке, показывая этим, сколько грехов должно пройти до конца путь благословения. Ни один!
Почти что подкралась к краю материи и остановила свои манипуляции, довольствуясь результатом несколько минутной пыткой. Мне хотелось бы продолжить издеваться над парнем, но видно было, как он на грани сорваться и вызволить на свободу всех своих святых демонов; только вот еще больше привлекает идея довести до исступления, сорвать его с цепи с сумасшедшей энергетикой, где щадить никого не станет, возьмет резко, без прелюдий, до грубых отметин, напоминающие о нашем воссоединении.
– А еще я хочу тебе засадить по самые яйца… Черт! Я помешан на тебе.
– Интересно. ― Наклонила голову набок, кокетливо дотронулась до его груди и хотела было убрать руку, как он вцепился в нее, и в следующий миг я была прижата к столешнице. ― Это не по правилам…
– Да ну? Когда это мы играли по правилам? Помниться, ты облила меня на вечеринке пивом и поплатилась тем, что контрастный холодный душ выбил из тебя всю спесь, взамен даруя какие-то другие ощущения…
– Ты мне тогда не нравился, ― соврала я и застонала, когда он поцеловал меня в шею в самой вызывающей точке. Приятная оскомина застряла на языке.
– Ложь, ― горячее дыхание вызвало цунами из мурашек, поднимающееся по позвоночнику. ― Уже тогда было предопределено наше будущее. И оно, мать твою, именно сейчас! Со мной…
Поднял голову и обжег каждый дюйм лица мрамором. Переворошил все мое прошлое, настоящее и почему-то в такой момент я поверила, что у нас есть будущее. Оно будет завтра, послезавтра, через неделю, год… Рядом со мной и не отпуская. Бред из неописуемых, только такой странный, что, кажется, закрою глаза и все превратиться в прах. Я этого не хочу.
Я хочу этого нахального и не знающего пощады парня. До сумасбродства.
– Я не хочу тебя, Эрик, ― жалобно заскрипела зубами и впилась пальцами в плечи брюнета.
Ахнула, когда руки подхватили меня и усадили на столешницу, затем беспардонно приподняли края футболки и коснулись мокрой и горячей плоти.
– Не хочешь, говоришь? ― ухмыльнулся и прошел пальцами между складками, подталкивая на ответные действия: ездить задницей по поверхности, поддаваться вперед и не останавливать проделки. ― Какая ты лгунишка!
Сквозь застывшую пелену я рассмотрела, как он припустил трусы, высвобождая на волю эрегированный член. Взял его в руку, прошелся по длине и пальцем стер выступившую мутную жидкость.
– Ты моя, Ханна. Если считаешь, что ты не можешь принадлежать кому-то из-за того, что это схоже с рабством, то ты верно думаешь. Никаких других! Только я. Рядом с тобой, на тебе, в тебе, под тобой, пока ты скачешь на мне. Моя! ― свирепее повторил, как какой-то демонический искуситель, вышибающий из груди весь дух. ― Я подарю тебе новые бездонные и привольные ощущения.
Подтверждая этим, он одним движением вошел в меня во всю длину. Глаза закрылись, и я утонула в растягивающей агонии. Там внутри было так тесно для него, заполоняя все пространство, что приносило двойное комбо. Боже, еще и без защиты. Каждая выступающая венка на члене чувствовалась внутри меня, притягательное чувствие в виде оголенных тел и душ. Эрик не стал нас искушать и сразу же приступил с атакующим маневрам, ударяясь об меня с громкими шлепками.
Всхлипнула и притянула к себе его, а через секунду избавилась от футболки и сжала рукой грудь, пощипывая заостренный сосок. Точно уже разум не на месте. Мы безжалостно терзаем друг друга. Эрик в порыве своей дикости нашел губами мои губы и унес в еще большее наслаждение, граничащее с необузданной несуразностью.
Ногами сжала талию парня, стараясь удержаться за счет него. Громче застонала, прерываясь на жалящих поцелуях, когда во мне поднималась лава, раскаляла внутренние органы, вышибала выключатель контроля, что мы как звери дрались за кусок эйфории. Не забываемого и ломающего кости кайфа.
Ни с кем другим этого не происходило. Никто не мог быть лучше Эрика. Мне не нужно было переспать с кучкой недотеп и снобов, лишь доказать свою правоту, так как под пожирающим взглядом карих глаз я становилась сама не своя. Меня высвобождали из клетки, в которой долгие годы держали взаперти, и давали вдоволь насладиться преимуществом дикой природы, раз за разом постигая законы. А между нами действовал только один закон, ― погрузись в него целиком и ты станешь никем.
И правда. Я позабыла все вокруг. Даже разрозненные слова своего профессора, свои убеждения, пытливые взгляды студентов, экзамены, которые уже не за горами, подружки, каждодневно проводящие в компании своих парней. Меня они не волновали. Я хотела быть с Эриком.
Врала я своему разуму о том, что могу устоять перед Эриком. Сломанное сердце все равно будет биться от одного присутствия любимого, хоть ты и не ведешь его. Оно хотело дать ему шанс. И я хочу быть только его, а он ― моим!
Ногтями стала водить по его спине, выцарапывая рисунки небывалого вкуса нашего секса, а когда постепенно поднимался запретный, небывалый прилив остроты, отдающий во все части тела, от чего я уже была безвольной куклой в руках умелого кукловода, который изводил меня всеми ухищренными способами. Приникла к взмокшей шее Эрика, губами вычертила невидимую дорожку и вцепилась в кожу своими зубами, снова и снова распаляясь под действием надвигающихся конвульсий. Потные, расплавленные, как сливочное масло, поддающиеся мелкой дрожжи.
Эрик сделал один толчок. Шлепок оглушил комнату. Второй. Перед глазами заплясали белые мушки. На третий раз сильно сжал кожу на моих бедрах и сделал несколько острых движений. Мышцы влагалища сжимали под этим натиском его член, ибо я уже на грани.
Стон поднялся откуда-то из глубин души. Ногти впились в твердую кожу Росса, и я почувствовала, разливающийся оргазм в каждой крупице мышц, венах, капиллярах, артериях. Боже! Это…это…какое-то помешательство! Боже правый!
Эрик напрягался усиленно, разрывая меня изнутри, сам даже подрывался на мине, но продолжал делать толчки, пока не вышел из меня и не излился на мой живот, сокрушаясь сразу же без права продохнуть на мои губы. Обмякла в его объятьях, цеплялась за него как могла, лишь бы урвать каждый кусочек произошедшего забвения. Такого между нами еще никогда не было. Глубоко и слишком осязаемо!
– Ты протрясающая девушка, Ханна, ― задыхаясь, провозглашает он и затуманенным взглядом смотрит на мое лицо. ― И никто не сможет это опровергнуть. Обещаю, ты будешь сверкать ярче звезд на небе и лучше, чем Ирина Шейк…
Сомкнула глаза, переставая дышать, ведь его признание меня заставило стать кем-то другим. Сердце стучало бешено, что в ушах закладывало, но это не от нехватки воздуха, а от моей огромной любви к нему, нежной и искренней.
– Та-ак, все-таки ты решила снова быть с Эриком? ― повторила свой вопрос в сотый раз Ким, видимо, так и не поняв мой рассказ.
Думаю, что я слишком выбилась из реального мира, витая в облаках и выказывая на эмоциях про себя уже сотый раз после проведенного, однозначно, лучшего дня в моей жизни с Эриком Россом полную кашу, которую только что проповедовала девочкам. Мы за весь вчерашний день не постарались появиться в зоне доступа сети, замкнулись друг на друге и времяпровождении за просмотром сериалов, объедании фастфуда из Мака, прибавляя лишние калории, от которых непременно избавлюсь, и занятием более высшего класса… Ну, вы сами понимаете каким.
Поэтому девочки негодовали, что со мной случилось, раз я не пришла на лекции. В итоге сейчас их лица описывали мое состояние, когда я вернулась домой перед университетом. Неверие, отсутствие логики и шок. Интересно, с выкатившими глазами от удивления я тоже выглядела страшно?
– Да, ― с улыбкой до ушей ответила ей.
– Ханна, мне стало страшно! Что случилось с тобой? Ты не загриппила? ― придуриваясь, Грейс прислонила свою руку к моему лбу, потрогала щеки и заглянула в глаза, как будто там можно было увидеть огромную дыру, откуда появятся хлопушки и выкрикнут «Сюрприз!».
Отбила назойливую руку рыжеволосой.
– Что? ― посмеялась с ее вопроса, но твердо ответила: ― Нет.
Отошла на приличное расстояние, чтобы она немного отстала от меня, пригладила любимую блузку, собственноручно переделанную под мой стиль, и юбку. За столько лет моего предпочтения к джинсам я впервые надела старую юбку со школы, не скрывающая толком ничего. Прошло более трёх лет с момента ее покупки и мои формы стали намного объемнее, что отразилось на двух ушедших дюймах длины юбки. Хоть и доставала до середины бедра, все равно чувствовала себя без низа.
Коридор почти что был пуст за исключением некоторых студентов, ожидающие своей участи под названием сдачи экзаменов. Многие курсы уже отправились на экзаменационную неделю. Скосив глаза, ловила на себе взгляды противоположного пола, разыгрывающие в своих безмозглых головках сцены с участием сдирании юбки. Надеюсь, Эрик по праву оценит мой внешний вид (придет в бешенство от длины, то и дело агрессивно оседая парней от шаловливых фантазий или им придется почувствовать вкус правого хука Росса), ведь мы еще не виделись. У него в другом корпусе, а это далеко ходить, учитывая интервалы между парами.
– Так, уже хорошо, что не грипп. Тогда уж точно лихорадка! Я в шоке с тебя, Эллингтон. Напялила впервые такую юбку, что взгляды парней только и прикованы к тебе. ― Восторг за мой выбор промелькнул в глазах девушки.
Да, сегодня я не хотела быть замкнутой в себе, и рассчитывала немного поворошить сознание и сердце Росса от одного вида моих стройных ног. Было, конечно, холодно идти в морозную погоду, слава богу, пальто было длинное. Но ожидаемый результат стоил того.
– Смотри, чтобы они остались со всеми тридцатью двумя зубами. ― Подмигнула мне, уже зная наперед исход.
– Постараюсь.
– Я одна не могу понять, как ты…вы вообще снова сошлись? Я думала, ты хотела все начать с начала без отношений. ― Ким озадаченно похлопала своими глазами цвета мха.
– Знаешь, невозможно быть повелителем своей судьбы, так как наши решения и дела приводят к тому, чего мы на подсознательном уровне добивались. По крайне мере, тому доказательство наших отношений ― я хотела отгородить от себя Эрика, но не примечательно делала все, чтобы снова быть с ним. Замечать сложно. Восприятия особого нет, ведь ты не догадываешься о своих тайных влечениях.
– Умные слова, детка! ― толкнула бедром Грейс и закинула руку мне на плечо.
– Ты точно уверена в своем выборе? ― с сомнением в голосе выразила Джонсон, явно не испытывая должного восхищения за возобновления отношений с Россом. ― То есть не думаешь ли ты, что он снова сделает тебе больно? В этот раз куда больнее…
– Ну, нет! Ты не станешь портить эти секунды! ― заворчала Грейс, потянулась за ее рукой и толкнула к нам для полного комплекта обнимашек. ― Раз Эрик боролся за Ханну, каждый раз ее доставал и доводил до самых извращенных фантазий…
– Вообще-то…
– Цыц, женщина! Я знаю, о чем ты мечтала. Я ― хранитель снов и видела, как ты издыхалась от прекрасных сновидений!
– Ты явно пересмотрела этот мультик! ― фыркаю я и скрещиваю руки на груди, от чего блузка немного обтягивает плечи.
– Не сбивайте с мысли! ― укоризненно потребовала она. ― Так. Раз Эрик боролся за Ханну, каждый раз ее доставал и доводил до самых извращенных фантазий, то все бы уклонилось в такой разворот событий. Эрик не стал тебя оставлять на произвол судьбы, тем более оправдывать свое эго наимерзким поступком. Видно, что он души в тебе не чает, Ханна. Пытается оберегать от всего, что может принести погибель, ведет себя паскудно, но как обворожительно, что кровь закипает. Верно? ― Киваю. ― Вы идеальная пара со своими тараканами в голове. И следует добавить, что между вами настоящая химия, но точно не между экранными Хардином и Тессой.
Грейс Фейн однозначно девушка с эффектным сортом, проявляющий такую сноровку разбавлять некоторые напитки своим шутливым и пузырчатым юмором, лишь бы скрасить границы нашей напряженности. Это ее большой минус. Она из тех, кто в самых худших ситуациях находит лучшее.
– Ханна, я желаю тебе всего лучшего в твоей жизни, но меня берут опасения, что…что-то может в очередной раз надломить вас.
Ким подошла ко мне, взяла за руки и крепко их сжала, посылая мне знак своего успокоения. Я понимаю ее переживания: наша дружба уже длится четыре года, за все это время мы многое пережили, поддерживали друг друга, давали советы и были неделимыми. Ей тяжело мириться с тем фактом, что тяжелейшая ноша, не утратившая по сей день свою значимость, лежит не только на мне, но и на ней. Кимберли мне стала не только другом, а сестрой, без кровных уз. И не было ни одного дня, когда я не смогла обратиться к ней за советом, словно нас связывают больше, чем общие интересы; она же искала в моей стороне защиту и вторую маму, которая знает, чего стоит опасаться от трудных дней.
– Все будет в порядке, Ким. Тебе незачем переживать. Забыла, ты сама сказала, что я сильная и выдержу любое лобовое столкновение.
– Помню, ― ободряюще улыбнулась и крепче сжала ладони. ― Не хочу быть худшей подругой, поэтому поддержу тебя в любой ситуации…
– Спасибо, ― изобразила благодарную улыбку и немного расслабилась. Как мне повезло к подругами.
19 глава
По расписанию у меня стояла дополнительная пара с профессором Эндрюсом. Конечно, меня не очень тянуло быстрей зайти в кабинет, занять свое место и ждать долгожданного звонка на урок, ибо сидеть под зорким взглядом мужчины хочется в последний момент, поэтому решила, что лучше всего перед началом занятия кое-что обдумать.
Несомненно, мне нужно рассказать все Алексу, решивший, что надежда ― главный исток для даже не зародившихся отношений между нами. Самое отчаянное было из списка тем для разговора, как-то попытаться рассказать об Эрике, между которыми явно проскальзывает ярая ненависть. Возможно, проблемой зародившихся не самых благоприятных отношений между ними являюсь я, инициатор и красная тряпка для столкновения неизбежного, но…черт, я так боюсь его реакции. Не знаю по какому поводу. Вроде бы мы чужие люди, толком не знающих друг о друге ничего. А! Только тот факт, что нас связывают невидимые нити притягательности.
Да, не хочу врать даже самой себе. В этом мужчине есть много достоинств, являющиеся для многих женщин приоритетом в выборе: спортивный, харизматичный, начитанный, лояльный, со своим набором привлекательных качеств. И нет тут неожиданного в том, что он мне нравится. С ним было приятно проводить время, пусть иногда они характеризовались отсутствием атмосферы. Но такой человек, способный не только стать для тебя другом, а больше поддержкой, не моя судьба. Сердце рвется в другую сторону, если мне оказаться поблизости с ним. Так такового волшебства с перчинкой страсти в воздухе не летает, останавливая время и даруя насладиться обществом друг друга. Мне не хочется летать в облаках, размеренно плыть в море или же согреваться в лучах солнца, я чувствую себя сосулькой, которая вот-вот должна расколоться и упасть в сугроб, чтобы проснуться от сна.
С Эриком все происходит куда насыщеннее, где краски переливаются градиентом на поверхности, по которой мы ходим. Я в омут ухожу головой, забываю вокруг себя мир, отпускаю далекие дилеммы, лишь бы они не приносили дискомфорт, улыбаюсь при рассвете, когда лежу рядом с парнем мечты и смотрю на его мерное лицо, в котором сквозит такая неподдельная мальчишеское очарование, что рука сама тянется дотронуться до его губ, подбородка, бровей, щек. Даже тяжесть уменьшается, впоследствии перерабатывая воздух внутри меня, так как дыхание прерывается от тишины и благодати.
Так что моей обязанностью считается окончание этого круга. Не буду пудрить никому мозги, не буду обманывать, не стану противиться тому, что не покидает мою голову в течение двадцати четырех часов. Честность ― залог тихого течения.
Звонок начинает звенеть, как только я подхожу к двери кабинета. Влетаю внутрь спешным шагом, и поднимаюсь на третью рейку, где обычно я люблю просиживать пары Алекса. Рядом с моим местом уже сидит девушка, с которой обычно мы делаем парные работы. Обмениваюсь с ней приветливыми улыбками, затем сажусь на стул, достаю тетрадь и ручку, готовая погрузиться в мир экономики вместе с мистером Эндрюсом.
– Добрый день, студенты. Сначала хотел бы сказать по поводу ваших проверочных работ. ― Мужчина хмуро обошел свой стол, взял с края стопку белых бумаг, начиная перелистывать под тягучую тишину, где иногда она разрывалась кашлем или бубнением. ― Написали вы ее отстояно, если честно! ― приподняв брови, словно он удивлен, продолжал смотреть работы. Некоторые студенты издали смешки. ― Смотрю, кому-то смешно. Это хорошо, хоть потопа из слез не будет.
Поднялся небольшой шум, но громкий и властный голос педагога моментально заткнул всех:
– Такими темпами мы можем с легкостью работать дровосеками! ― без намека на шутку парировал он. ― Только некоторые люди смогли справиться с ним, а некоторые как бы ни старались писать, все равно не знают ничего об экономической коррупции. Позор!
– Переписать можно будет? ― задала вопрос девица с первого ряда, кокетливо стрельнув взглядом. Боже. Они даже не пытаются скрыть свои закадычные приемчики. Как только все это терпит Алекс? ― Как-то не хочется пропускать ваши интересные пары.
Она демонстративно поправляет свою грудь, вырез футболки который, можно сказать, вызывающе приманивает. И это еще называют одеждой. Ужас. Да, моя юбка тоже не соответствует параметрам повседневной одежды, зато Эрик сумел оценить, хоть и наругал меня немного не в корректной форме. Ягодицы до сих пор горят после его жгучей ладони.
Поерзала на месте, вспоминая, как его пальцы касались внутренней части бедра, и следы от них оставались на моей коже.
– Мисс Смирнова, я кажется, еще не просил мне задавать вопросы. Не перебивайте, когда я говорю, ― отрезал мужчина, взглядом осадив пыл русской, и оглядел всю группу, долго задержав внимание на мне.
Девушка пробубнила что-то про себя и поникла, опустив голову.
– Имена тех, кто получил А и В. Адам Томпсон, Сэм Мартин, Ханна Эллингтон, Джастин Хилл, Питер Кузьмин, Медисон Кларк, Тейлор Миллер, Ана Мур и Бен Смит, что меня очень удивило. Все остальные между C и D. Теперь ваши вопросы?
Прояснив некоторые нюансы с исправлениями работ и их содержанием, мы перешли к следующей теме. Всю лекцию я успевала лишь раз глянуть на Алекса, ведь оставшееся время приходилось конспектировать материал, представленный на слайде. Сегодня он немного натянутый, держится ровно, хотя заметны периодические измены в поведении: хмурость и невольно много говорить.
Звонок звенит именно тогда, когда уже кисть окончательно онемела. Два часа писать без остановки, да что с ним сегодня не так? Многие облегченно вздохнули, поднялись со своих мест и направились на выход, завязывая разговор на тему «Какой бес вселился в мистера Эндрюса?». Многие отзывались грубо, кто-то молчал, слушая других, девушки же жалели его, считая, что у него личные проблемы.
Я задержалась около его стола. Мимо проходили студенты, задевая изредка плечом, но все мое внимание привлекало раздраженное ведение заметок, как будто он просто чирикал замысловатые надписи, а не составлял список дел. Наконец, последний покинул кабинет и, не теряя драгоценного времени, заговорила:
– Что с тобой случилось? Ты сегодня как с цепи сорвался, ― говорила мягко и спокойно, чтобы не разогнать в нем больше напряжения.
– Все в порядке. Просто не с той ноги встал, ― ответил он, не поднимая головы. Алекс написал какое-то слово и тут же его резко зачеркнул, потом и все страницу ручкой оборвал. ― Черт!
– Уверен?
– Слушай, ты хотела что-то спросить? ― сурово заявил, подняв голову. В глазах стояла страшная чернота, замызгивая бывалую собранность и беспечность. ― Мне сейчас не до разговоров о моем настроении. Если нет, то можешь идти.
Открыла рот и тут же его закрыла, не зная, что ответить. Его что ли подменили. Грубит, как наш профессор по лингвистике, не старается скрыть пренебрежения и глаза горят недобрым огоньком. Ладно, у каждого бывают худшие дни в жизни, только отрываться на других зачем?
– Вообще, да, я хотела с тобой поговорить, ― сглотнула ком в горле, выталкивая из себя не отрывистые слова. Я думала, будет легче начинать и выстоять надвигающуюся перестановку. ― Я подумала насчет твоих слов…
– Правда? ― без энтузиазма пробубнил и стал снова копаться в своих бумажках, потеряв всякий интерес к моему обществу.
– Знаешь, ― начала я, лишь бы не потерять храбрость и зацепиться за холодный прищур, как за ветку дерева, спасаясь от миллион кровожадных собак. Без фальши. Без причуд. Без фантазий. Ни к чему мне эти извилистые дороги, чтобы поймать его. ― Ты хороший человек, такие мало встречаются. Многим бы повезло с тобой, как повезло твоей девушке…
– Она умерла, ― безразлично изрек он, от чего я тут же сжала губы. ― Умерла еще год назад. Но как видишь, мне твои сожаления не нужны, так как я уже оправился после всего этого.
– Прости, я не знала…
– Ничего. Я не…не хотел тебе об этом говорить.
– Почему?
Правда, почему? Мне кажется, если ты готов открываться человеку, то стоит учитывать многие отголоски прошлого. Да вообще любого времени. Общение не строится на лжи.
Мистер Эндрюс устало провел руками по лицу, облокотившись об спинку стула, и посмотрел куда-то вдаль, застревая на определенной точке.
– Тяжело это сказать. Ты же…моя студентка. Не думаю, что в протоколе моих обязанностей входят откровения со студентами, ― кисло усмехнулся. ― Но каким-то образом я признался в этом. Очень странно.
– Что тут странного? Каждый опровергнет те слова, о которых говорить уже прискорбно. Не так ли?
– Возможно. Только в моем случае ― это желание быть открытым для тебя, ― задумчиво почесал подбородок, заросший щетиной, и поднял взгляд на меня.
Под напором этих изумрудов становишься редким исключением в эксперименте.
– Не хочу ходить вокруг, как-то увертываться от очевидного, но ты мне нравишься Ханна. Очень сильно. Не передать словами, насколько меня затянуло в эту пучину неизбежности, что я чувствую себя шизофреником, вечно думая о тебе. Меня так не распирало со своей погибшей девушкой…
Алекс поднялся со своего места, уперся руками об край стола и поддался вперед, чуть ли не сталкивая нас лбами. Мне пришлось отшатнуться, как от огня, боясь своих зазорных ощущений.
– Более того я не знаю как эти чувства подавить. Не могу. Не под силу человеку с порхающей душой.
– Мистер Эндрюс… ― попыталась запротестовать я, только он мне не дал.
– Сознаваясь тебе в тот день около твоего дома, меня затянуло в распаляющее терзание, ибо не рассчитывал вообще как-то привязываться к тебе, обосновываясь на том, что это нехватка сексуальной жизни. Оказалось куда хуже… Влюбился по уши с момента наших частых встреч. Именно из-за тебя, моих дум о тебе, я целый день на взводе.
– Алекс, ― взмолилась я, прерывая его тираду. Нет, не могу это слушать. Это больнее укола на душу, проскальзывает сквозь тебя, оставляет за собой огромную дыру, которая никак не может затянуться. ― Я…не могу.
– Что?
– Я не могу так. Прости, если тебе делаю больно. Ты симпатичен мне, но превыше всего меня моральные ценности, а также голоса, которые ведут мое сердце совсем в другую сторону.
Повисает пугающая тишина. Слышны только наши судорожные вдохи. Мы смотрим неотрывно друг на друга, и его взгляд говорит о многом, чем его язык. Он смятен, побежден и потерян. Я сама не хуже, жар ударяется в голову, от чего по мне будто проезжает машина.
– Ты с ним? ― спрашивает, еле сдерживая себя, и плотно сжимает челюсть, что игру желвак не трудно отличить.
– Прости, ― повторяю в который раз, не в силах что-нибудь еще выговорить.
– Ты желаешь себе такого «счастья»? Ханна, черт возьми, он же тебя использует. Да так не скрываемо, что студенты уже делают ставки за любой разворот событий.
– Не надо. Прошу тебя, не надо говорить того, чего ты не знаешь.
– А что я должен знать? Я вижу очевидное.
– Очевидное лишь плод твоего воображения, Алекс, ― повышаю голос, так как меня начинает бесить его резкая смена потока речи. ― Мы вместе с ним потому, что поняли, как нас многое связывает и любовь стоит выше наших принципов. Мы ― единые. Одни в этой стране, которые наперекор ядовитым обвинениям стараемся вместе двигаться дальше. Я понимаю, обидела тебя своим ответом, но, пожалуйста, не делай мне больно. Мне будет легче, если ты пожелаешь мне счастья. Чего желаю тебе!
– Боже! Ханна, если ты и, право, желаешь обрести покой в безутешном мире своих грёз, то начни сначала признавать вещи без всей мишуры под названием блестящие видения.
Прикрыла на секунду глаза, получая на себе удар. Раз за разом. Сделала шаги в сторону двери, желая скрыться отсюда как можно быстрее. Хватит. Спорить я не хочу.
Видимо, поняв мой замысел, мистер Эндрюс обошел стол и взял мою руку, притягивая к себе, но я бурно противилась. Нет. Я не желаю чувствовать его прикосновения. Видеть. И дышать с ним одним кислородом.
– Я открываю тебе глаза, Ханна.
– Мои глаза давно открыты, Алекс! ― шиплю ему прямо в лицо и выдираю руку. ― Именно сегодня я узнала тебя по-настоящему. Ты не готов отдавать девушку на произвол, это очень благородно, но хуже всего делаешь все возможное, облачая реальность в иллюзию. Это некрасиво! Я желаю тебе счастья, ты его найдешь. А меня лучше не стоит держать возле себя, как трофей. Было ошибкой начинать хоть что-то. Отныне вы ― мой преподаватель. И так останется, пока я не уйду.
Кадык напряженно дергается на его шее. На лице очерчивается угрюмость, которая порождается от отчаяния. Мужчина, стоящий передо мной, уже не напоминает фаворита студенток, мечтающих оказаться с ним в постели. Это человек со своими объективными точками зрениями, от которых воротит. Туман заблуждения рассеивается и все приводит к той двери, что скрывала в себе скверный минус.
– Извините, меня ждут. Всего доброго, ― безжизненно прощаюсь, разворачиваюсь и следую на выход. Мне ничего не прилетает вдогонку, никто не бежит за мной и не просит выслушать, все возвращается в прежнее русло.
Моя ошибка было очевидной.
Эрик Росс уже дожидается меня у гардероба, посматривая в свой мобильник и смеясь с каких-то картинок, вертящихся в ленте. Подхожу к нему ближе, специально задеваю его руку, отодвигая, и прижимаюсь всем телом, согреваясь в любимых объятьях.
– Ты долго, ― сообщает Эрик, смотрит в телефон, потом кладет его в задний карман брюк. ― Я успел соскучиться.
– Ты каждые пять секунд скучаешь. ― Обнимаю его за шею, невинно потеревшись грудью, от чего бюстгальтер начинает въедаться в кожу. Его руки располагаются на моей талии. ― Нужно было уладить кое-какие дела.
– Уладила? ― Киваю и тянусь к нему за поцелуем.
Эрик захватывает губами мою нижнюю губу, сладко посасывая, и после этого проникает языком в рот, увозя меня на своем галактическом корабле с этого света. Голова начинает кружиться. Льну к нему всем телом, ощущаю под толстой толстовкой, как его сильно заводит один простой поцелуй. Меня саму уже дерет до покраснений, ведь кровь бурлит неистово в жилах. Жар атакует с неимоверной скоростью, больше максимальной скорости автомобиля или же электрички.
Руки парня со сноровкой опустились ниже поясницы, сжали в раздирательных тисках половинки ягодиц, затем продолжили путь к краю юбки. Мы продолжали целоваться, ударяться зубами, кусать губы, языки сплетались, и посторонние нас никак не касались. Было уже все равно, что кто-то видит это. Я засмеялась, почувствовав на коже пальцы негодяя, мурашки забегали от электричества, ударяя в сердцевину чувствительности, но на этом Эрик не стал останавливаться.
