Текст книги "В огне преисподней (СИ)"

Автор книги: Анна Куртукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

***

Неторопливо прогуливаться по холодным улицам Парижа стало столь непривычным, что Кристина чувствует себя неуютно. Сегодня они с Мэг условились встретиться у Эйфелевой башни, чтобы затем пойти в один из самых прекрасных бутиков со свадебными платьями.

Она прячет замерзший нос под шарф, сжимая в коченеющих пальцах стакан горячего кофе и греясь об него. Вдалеке она замечает миниатюрную фигурку подруги, бегущей к ней навстречу с распростертыми руками.

Они заключают друг друга в крепкие объятия, и Мэг тихо пищит от радости встречи с любимой подругой. Она оглядывает Кристину с широкой улыбкой и пораженно говорит:

– Боже, ты так расцвела! Просто невероятно!

– Да прям, – смущенно отвечает Даае, поправляя выбившуюся прядь светлых волос, – всё та же, что и всегда.

– Не правда, – усмехается девушка, беря под руку Кристину, – должно быть, жених такой же красавец. Жаль, я его ещё не видела. Неужели даже нет фото?

– Да как-то не до того было, – рассеяно откликается Даае, понимая на самом деле глупо не иметь памятных снимков с самым близким ей человеком, – все в заботах, в делах. Но вот свадебное платье с ним вместе выбирать никак нельзя, ты же мне поможешь?

Девушка, расплывшись в счастливой улыбке, кивает и тотчас срывается с места, утягивая за собой растерянную Кристину.

– Так, ты говорила, что хочешь платье от Сааб? – спрашивает лукаво девушка, ведя подругу к мосту Альма. – На том берегу есть бутик! Он совсем не далеко, идем скорее!

Они быстро пересекают низкий мост на другой берег и выходят прямо к парку Рив де Сена, между тем любуясь красотами округа.

– Знаю, – говорит тихо Мэг, пока они идут неторопливо по проспекту, – наверное, это не самая приятная тема перед свадьбой, но как ты? Как ты держишься? Я не знала ровным счетом ничего о Дориане, но понимаю, сколько он значил для тебя.

– И по-прежнему значит, – отвечает мягко Кристина, чуть улыбаясь, – но я приняла мысль о том, что его больше нет, надо жить дальше. Знаю, он хотел бы, чтобы нашу свадьбу ничего не омрачало.

– Так жаль его, – выдыхает Жири, – совсем молодой еще… А Рауль? Как он?

– Не знаю, – растеряно отвечает Кристина, – последний раз я слышала о нём в новостях, когда его брали под арест. Должно быть, он страшно переживает.

– Конечно, – соглашается Мэг, – что мы всё о грустном? Расскажи мне лучше о нашем счастливчике!

– Об Эрике? – спрашивает Кристина и невольно расплывается в счастливой улыбке. – Это самый необычный человек из всех, что я встречала. Его нужно хорошо знать лично, чтобы понимать то, насколько он невероятный.

– Ты говоришь о нём, словно об Ангеле, – тихо смеется Мэг, останавливаясь у витрины изящного бутика.

– Он и есть Ангел, – отвечает девушка с нескрываемым счастьем, – самый настоящий.

– Что ж, тогда идем искать тебе достойное платье, – улыбнувшись, говорит девушка и отворяет перед Кристиной дверь магазина.

Вошедшая внутрь Даае восторженно выдыхает. Вдоль гигантских арочных окон расставлены многочисленные манекены, облаченные в платья невероятной красоты. Её глаза разбегаются при виде такого количества роскошных одежд.

– Понимаете, месье, – слышит она где-то позади звонкий голос подруги, – нам нужно нечто особенное и неповторимое.

– Есть у нас кое-что, – отвечает с легкой улыбкой консультант, – идемте, мадемуазель, я покажу Вам платье, способное сразить всех наповал!

Он заходит куда-то за угол, и девушки следуют за ним. Им предстает небольшой закуток, подсвеченный со всех сторон яркими прожекторами, посреди которого на небольшом подиуме стоит манекен, одетый в очень нежное, утонченное платье цвета шампань.

– Господи, какая красота! – восклицает Мэг, обходя подиум со всех сторон.

Пышная фатиновая юбка с небольшим, аккуратным шлейфом делает платье невероятно воздушным. Прозрачный лиф же выполнен из органзы и обшит объемным кружевом с вкраплением мелких, сияющих, словно снежинки, страз Сваровски.

– Оно бы Вам очень подошло, мадемуазель, – замечает консультант, скромно улыбаясь.

– Я очень его хочу, – соглашается Кристина, – могу я примерить?

– Конечно-конечно, – спешно отвечает молодой человек и указывает Даае на симпатичную примерочную, – Вы располагайтесь, я скоро Вам всё принесу.

Подруги проходят в месте в отдельную комнату, установленную со всех сторон зеркалами в полный рост, и Мэг занимает место в изящном расшитом креслице.

Вскоре к ним входит консультант и протягивает Кристине на вытянутых руках то самое платье, скромно улыбаясь. Девушка принимает его в свои руки с трепетом и благоговением.

– Прошу, примеряйте, – говорит вполголоса мужчина, – если Вы точно решите его взять, то я тут же позову команду портных и они подгонят его точно под Вас.

– Благодарю, месье, – мягко отвечает Кристина и скрывается за тяжелой, атласной шторой примерочной.

Малышка Жири замирает в ожидании, так и представляя себе как прекрасна будет её подруга в таком подвенечном платье.

– Господи! – раздается радостный возглас из-за портьеры. – До чего же оно красиво!

– Ну! – возмущается Мэг, вскакивая с кресла. – Выходи сюда скорее! Что ты прячешься?

Девушка тихо смеется и аккуратно выскальзывает в комнату к Мэг, заставляя ту восторженно взвизгнуть.

– Покрутись, – обращается Жири к Кристине, глядя на неё в восхищении.

– Оно, должно быть, безумно дорогое, – понуро говорит Даае, не прекращая любоваться собой.

– У тебя же полно денег на счету, – отвечает Мэг, склоняя голову к плечу, – а это самый важный день!

– Я ничего сама не оплачиваю, – растерянно откликается Кристина, – вообще ничего, все расходы на себя взял Эрик, и я чувствую себя немного неловко оттого, какую сумму он положил на мой счет.

– Он просто хочет сделать этот день лучшим в вашей жизни, милая, – с улыбкой говорит Маргарет, – тем более, если он сам тебя сюда отправил.

– Да, ты права, – кивает Кристина, заметно оживляясь, – тогда можно звать портных, верно?

***

Этот день становится переломным в жизни Убальдо и Карлотты – они никогда больше после чудесного ужина в ресторане не будут разъезжаться по домам, никогда больше Убальдо не придется провожать её до дома, потому что теперь они всегда будут возвращаться вместе с их общий, совместный дом.

Все вещи Джудичелии в срочном порядке оказались перевезены в квартиру Убальдо, в то время, как её собственная была выставлена на продажу. Небольшие апартаменты Пьянджи временны, как только они смогут продать обе квартиры, то обязательно переедут в собственный, частный особняк где-нибудь на окраине суетливого города, чтобы только их малыш рос в лучших условиях.

Разложив, наконец, уйму вещей Джудичелии, они устало располагаются на мягком диване в гостиной и неторопливо потягивают горячий шоколад, заботливо приготовленный для них Убальдо.

– Я сейчас так счастлива, – тихо шепчет Карлотта, глядя с нежностью из-под длинных, черных ресниц на мужчину, – и впервые за всю мою жизнь мне так спокойно… Будто бы время замерло, обособив меня от всей суматохи мира.

– Понимаю, – выдыхает Убальдо, поглаживая неторопливо низ живота любимой, – знаешь, я ведь ещё пару дней назад думал, что я никогда больше не почувствую радости, что моя жизнь навсегда опустела, а тут такой подарок Судьбы.

Он расплывается в улыбке и нежно целует женщину в её румяную щеку, трепетно убирая с её лица рыжую прядку.

– Выходит, одного дорогого мне человека Бог забирает, – шепчет задумчиво Пьянджи, – и дарит другого, такого нужного и важного.

– Знаешь, – перебивает его Джудичелли, поглаживая пальцами гладкую кайму стакана, – если у нас будет мальчик, мы должны дать ему имя Дориан.

– Ты так считаешь? – с улыбкой спрашивает Убальдо, замечая, что они с Карлоттой начинают думать одинаково.

– Это будет правильно, – кивает она, – есть всякие глупые приметы, мол так делать нельзя, но какая нам разница? Я хочу, чтобы наш ребенок носил имя такого прекрасного человека.

– Он был бы рад знать, что мы принимаем такое решение, – говорит мягко Пьянджи, утыкаясь носом в её горячую шею, – я уверен.

– Убальдо, – ласково обращается к нему женщина, – прости, что я так долго держала тебя в стороне… Это было так глупо.

– Зачем ворошить прошлое, Лотти? – улыбается он скромно. – Важно лишь то, что мы имеем сейчас.

– Я люблю тебя, – шепчет она ему на ухо, прикрывая глаза и не замечая того, как Убальдо вынимает из кармана брюк роскошное кольцо из смешанного золота.

– Милая, – едва слышно говорит он, вглядываясь в её расслабленные черты лица, – я устал ждать подходящего момента, я хочу предложить тебе свои руку и сердце прямо сейчас… Выходи за меня?

Её сердце пропускает удар, а дыхание сбивается, когда она оглядывает замершего перед ней Убальдо, протягивающего ей сверкающее многочисленными гранями камней кольцо.

– Боже, – выдыхает она, протягивая ему свою аккуратную, чуть подрагивающую от волнения руку, – да, конечно, да!

Мужчина не может сдержать радостного смеха, глядя на такую счастливую невесту, и надевает на её длинный мягкий пальчик кольцо, удивительно точно подобранное по размеру.

– Я хочу расписаться как можно скорее, – шепчет Убальдо, глядя в её прослезившиеся глаза, – чтобы затем улететь куда-нибудь подальше отсюда на месяц, а, может, даже больше… В какой-нибудь райский уголок, согласна?

– Да, – кивает Карлотта и заключает жениха в крепкие, бережные объятия, никак не переставая плакать от всепоглощающего счастья.

– Тогда собирайся и поехали скорее подавать заявление, – с улыбкой говорит он, чуть отстраняясь от радостной женщины.

Она тотчас вскакивает с дивана, оставляя кружку с недопитым шоколадом на журнальном столике, и торопливо покидает гостиную, оставляя Пьянджи наедине с собой. Никогда ещё раньше он не был так уверен в своем решении, как сейчас.

Горе, жестоко испепеляющее его тонкую душу, начинает понемногу отпускать и позволяет, наконец, улыбнувшись, с надеждой смотреть в счастливое будущее. Теперь Убальдо уверен, что боль всё-таки утихнет, пускай не скоро, пускай оставит за собой саднящий сердце остаток, пускай никогда и никак не забудется, но…утихнет и позволит жить дальше, дыша полной грудью.

Позволит.

========== Глава 28 ==========

Несколько часов кажутся вечностью, пока Филипп неподвижно сидит на полу реанимационного отделения клиники. Его дрожащие пальцы с силой сжимают темно-русые волосы, пока в его голове витают мрачные мысли.

Дверь палаты неожиданно открывается, ударяя старшего де Шаньи по спине. Невзирая на резкую боль, он непоколебимо поднимается на ноги и выпрямляется. В который раз врач глядит на него с бесконечным сочувствием и пониманием.

– Мы будем готовить документы для перевода в Шато де Гарш, – говорит он безапелляционно, приспуская строгие очки, – уверяю, там о нём действительно позаботятся, и мэр точно не будет разочарован.

– Отцу плевать, – сквозь зубы отвечает Филипп, сжимая руки в кулаки, – а мне брат нужен дома, а не чёрт знает где у психиатров!

– Вы отдаете себе отчет в том, как сейчас шатка его психика? – спрашивает серьезно доктор.

– Я ведь буду рядом, – быстро отвечает де Шаньи, зло ударяя по стене кулаком, – каждую секунду, если это необходимо.

– Никто не станет Вас разлучать, – поясняет врач устало, – Вы точно так же можете быть с ним там.

– Правда? – чуть успокаиваясь, спрашивает Филипп.

– Думаю, что там будет даже проще договориться, учитывая, что все пациенты обособленны друг от друга.

– Боже… Это же совсем другое дело, – выдыхает он и облокачивается на стену, – а можно мне сейчас к нему? Пожалуйста, я себе места не нахожу.

Доктор повержено выдыхает и кивает в сторону двери. Не секунды не медля, Филипп врывается в палату. Он замирает на пороге, когда замечает на лице Рауля, наконец, освобожденном от громоздкой маски, слабую улыбку.

– Братишка, – выдыхает Филипп, бросаясь к кровати младшего де Шаньи и опускаясь аккуратно перед ней на колени, – ну, как ты?

Он протягивает Раулю свою руку, и тот моментально обхватывает её дрожащими от напряжения пальцами, глубоко вдыхая, несмотря на мешающую назогастральную трубку, прежде, чем ответить:

– Прости меня, – севшим, хриплым голосом говорит Рауль, поглаживая аккуратно ладонь брата, – я совсем не подумал о тебе…

– И ты прости, – шепчет он, прижимая руку брата к своей щеке, – прости, что был так холоден к тебе все эти годы.

Младший де Шаньи медленно моргает, грустно улыбаясь брату. Он почти ничего не может вспомнить, кроме отчаянных слов брата, пропитанных страшной, обжигающей болью, звучащих в тишине палаты, нарушаемой лишь мерзким пищанием монитора пациента.

– Мы скоро уедем в Шато де Гарш, – обращается Филипп к нему, ласково улыбаясь, – ты только не переживай, там тебе очень помогут, а я буду всё время рядом.

– Куда угодно, – дрожащим голосом говорит младший де Шаньи, прикрывая глаза, – я всё равно не буду рядом с ним… А я обещал, Фил, понимаешь? Обещал и большую часть жизни провёл порознь. Я так себя ненавижу…

Горячие слёзы быстро сбегают с бледного лица Рауля, и он до крови прикусывает пересохшую губу, издавая глухой стон, пропитанный болью.

– Главное, ты в последние секунды был рядом, Рауль, – шепчет Филипп мягко в надежде успокоить, – что может быть важнее?

Младший де Шаньи только мотает головой, рвано выдыхая. Может быть, Филипп и прав, может быть, не было ничего важнее последних мгновений его жизни, но, как избавиться от щемящей сердце боли, если слово, то самое слово, данное совсем ещё мальчишкой Раулем, оказалось пустым, бессмысленным трёпом?

– Я предал его, – сквозь горькие слёзы шепчет де Шаньи младший, глядя на брата раскрасневшимися глазами, – предал, оставил его одного наедине с жестоким миром, полным издевок и ненависти к нему, такому безобидному и доброму…

Монитор, стоящий сбоку от Рауля, начинает пищать чересчур часто, а сам он непроизвольно тянется к пустившему в бег сердцу и крепко сжимает слабыми пальцами ткань легкой рубашки на груди.

– Боже, малой, – шепчет Филипп мотая головой, когда бригада врачей вбегает в палату по тревоге аппарата, – что же с тобой…

Он отступает на ватных ногах в сторону, освобождая для работы персонала больше пространства. В этот раз никто не спешит его выставлять за дверь, напротив, всё делают на глазах опешившего Филиппа. Напряженную руку Рауля резко выпрямляет юный интерн, а доктор вводит глубоко длинную иглу, чтобы затем впрыснуть в пульсирующую вену необходимый препарат.

В глазах старшего де Шаньи внезапно темнеет и палата с командой врачей плывет, ноги вдруг становятся очень слабыми и не выдерживают его веса, роняя Филиппа на кафельный пол. Последним, что он слышит становится размеренное пищание злосчастного аппарата.

***

Пока Кристина ходит с Мэг ходит по магазинам, у Эрика остается ничтожное количество времени, и его обязано хватить на конечную проработку самых ярких деталей их свадьбы. Он желает, что бы происходящее стало для любимой сюрпризом, желает, что бы с её лица ни на секунду не сходила улыбка в этот ответственный день, желает, что бы ничто, никакая мелочь, не испортила их праздник.

Они усаживаются с месье Леруа в изящные кресла, расположенные напротив друг друга, и начинают еще раз детально разбирать каждый пункт, один за другим.

– А что, собственно, осталось? – задумчиво спрашивает Эрик, когда они доходят до конца списка. – Похоже, мы разобрали в прошлый раз почти всё.

– У нас не забронирован автомобиль, – уточняет мужчина, обводя красной ручкой названный пункт, – у меня есть несколько вариантов, посмотрим?

– Автомобиль… – выдыхает Эрик и хмурится, – машины пусть будут для гостей, а для нас конный экипаж, в конце концов, что лучше может подойти под тематику свадьбы?

– Экипаж, – кивает Леруа, торопливо делая запись в блокноте, – прекрасная идея, месье!

– Это всё? – чуть взбодрившись, спрашивает Эрик, ерзая в кресле, и мужчина отрицательно качает головой.

– Тогда мы не решили вопрос с видео-съемкой и фото-съемкой, – говорит монотонно он и переводит взгляд на Эрика, в напряжении поджавшего губы.

– Кристина убьет меня, если всё не будет отснято, – усмехнувшись, отвечает Призрак, – съемка пусть идёт в течение всего времени, хорошо?

– Это без проблем, – соглашается Леруа, – а по тематике изменений нет? Невесте понравился Ваш вариант?

– Очень, – мягко отвечает Эрик, расплываясь в улыбке, – я ещё внесу некоторые поправки, но они не особо значимые.

– А что с сюрпризом? – лукаво улыбнувшись, уточняет он.

– Просто оставьте мне где-нибудь в середине минут пятнадцать времени, я знаю, что ей нужно.

– Прекрасно! – весело отвечает мужчина и поднимается из кресла. – Тогда, я пойду, возьмусь за оставшиеся вопросы, а Вы, если что, знаете, как меня найти.

Призрак согласно кивает, так же выпрямляясь, и следует за мужчиной в коридор, чтобы поскорее его проводить, незаметно для почему-то ещё не вернувшейся Кристины.

– До встречи, месье, – учтиво говорит Эрик, закрывая дверь за удовлетворенным проделанной работой мужчиной.

Он остается стоять в коридоре, аккуратно облокотившись на резной комод, и задумывается. Всем сердце он жаждет избавиться от мрачных мыслей, витающих в его голове уже который день. Гнетущее ощущение, будто что-то пойдет не по плану, не отпускает – вся его жизнь раньше состояла из сюрпризов, выкидываемых Самаэлем.

Теперь же Эрик не может избавиться от страха, что он явится вновь – явится и разрушит всё самое ценное, что Призрак совсем недавно обрёл, что с таким трепетом хранит в самых потаенных уголках своей души.

Тихий стук в дверь заставляет Эрика оторваться от шкафа и спешно отворить замок. На пороге замирает счастливая, разрумянившаяся от холодного ветра Кристина с увесистым чехлом в руках.

– Боже, ты обязан увидеть, как оно прекрасно, – восторженно говорит девушка, падая в бережные объятия жениха, – спасибо тебе большое, я никогда ещё не примеряла нечто более красивое!

– Постой, – тепло улыбаясь, отвечает Эрик, трепетно прижимая её к себе, – я не должен ничего видеть до свадьбы, пускай это будет сюрпризом.

Она кивает, не прекращая улыбаться, и прикрывает в забвении глаза, отдаваясь нежным губам Эрика, скользящим вдоль её скулы вниз к шее и покрывающим невесомыми поцелуями кожу, покрытую от холода мурашками.

От его внимания не укрывается тот факт, что кольцо, подаренное Дорианом и надетое ей на шею самим Эриком, не на месте.

– Ты сняла его? – тихо спрашивает Эрик, аккуратно проводя пальцами вдоль голой цепочки.

– Да, – выдыхает девушка, кладя голову на грудь мужчины и вслушиваясь в частые удары его любящего сердца, – знаешь, я не хочу зацикливаться. У меня есть ты – единственный любимый, заменивший мне всех, и лишь твоё кольцо я буду носить до самой своей смерти, ничьё больше.

– Милая… – шепчет Эрик, сжимая в своей руке её тонкую ладошку.

– Это так, – кивает она, чуть улыбаясь, – я не хочу упускать счастье, которое сейчас кружит вокруг меня, Эрик, не в этот раз.

Он расплывается в улыбке и ласково целует её в холодный лоб. Слова девушки приятно ласкают его душу.

– Нам столько нужно ещё сделать, – шепчет Кристина растерянно, – а времени почти не осталось…

– Я обо всём позабочусь, – отвечает ей Эрик, – а ты только составь список гостей, всё-таки мне вовсе некого звать.

– Правда? Ни одного человека? – грустно спрашивает Кристина, чуть отстраняясь и беря Эрика за руку, чтобы затем повести в уютную гостиную.

– Правда, – с печальной улыбкой говорит он, усаживаясь на диван и опуская девушку на свои колени.

– Я тебя познакомлю со всеми, – выдыхает она, прижимаясь к его больному плечу, – уверена, что ты им понравишься. Знаешь, Мэг сегодня столько спрашивала о тебе, хотела увидеть хоть одно совместное фото…

– Почему бы нам не сделать его? – спрашивает он ласково, заглядывая в глаза Кристины. – Я знаю, что ты хочешь.

– Очень, – кивает Кристина, вынимая телефон из кармана джинсов, – и я даже знаю как…

Девушка чуть прищуривается и стаскивает с лица Эрика тонкую маску, чтобы затем отбросить её на соседнее кресло. Она аккуратно усаживается напротив него и тянется своими губами к его сухой щеке. Вытянув в сторону руку со смартфоном, она делает несколько снимков, нежно его целуя и тем самым укрывая пугающий дефект его лица.

– Видишь как, – ласково Кристина, демонстрируя Эрику дисплей телефона.

– И правда, – усмехается он, неторопливо листая их первые, совместные фото, – но для себя мы то можем не прятаться, да?

Девушка расплывается в широкой улыбке и передает мужчине телефон, чтобы он сам попробовал сделать фото. Случайные кадры быстро сохраняются в мобильном, запечатляя такие счастливые, живые лица влюбленной пары.

– Я безумно тебя люблю, – шепчет Кристина на одном из снимков, а Эрик припадает к её пухлым губам на следующем, вынуждая девушку растянуться на мягком диванчике.

Резко ставший ненужным телефон выскальзывает из рук мужчины на ковер. Пальцы Кристины зарываются в его жидкие волосы, слегка оттягивают, заставляя Эрика запрокинуть голову и открыть для поцелуев Кристины больше пространства. Её губы жадно впиваются в его бледную шею, выбивая из Эрика глухой стон.

– Кристина… – на выдохе шепчет он словно молитву, пока руки девушки торопливо расправляются с его белоснежной рубашкой.

– Просто наслаждайся, – выдыхает она, осторожно толкая его на спину и усаживаясь на узкие бедра жениха.

Он задыхается от вспыхнувшего в нем желания, когда настойчивые поцелуи Кристины спускаются к пряжке его ремня, а тонкие пальцы быстро её расстегивают. Дрожащие пальцы Эрика с трепетом пропускают через себя завитки её мягких волос, и он судорожно выдыхает.

– Люблю… – сквозь бессознательный стон говорит Эрик, прикрывая в наслаждении от её горячих губ глаза.

***

Сознание приходит болезненно. Голова нещадно кружится, а в носу стоит противный, навязчивый запах аммиака. С трудом Филипп приоткрывает глаза, тихо шипя от тупой боли где-то в области затылка.

– Пришел в себя, – монотонно говорит знакомый голос врача, – не переживай ты так, просто переволновался.

– Что случилось? – спрашивает севшим голосом старший де Шаньи и задается сильным кашлем.

– Боюсь, Вы потеряли сознание, месье, – поясняет доктор, – как Вы себя чувствуете?

– Как Рауль? – спрашивает Филипп, наплевав на своё состояние, не имеющее для него ровным счетом никакого значения.

– Фил, – выдыхает где-то совсем близко родной голос, – ты так напугал меня.

Приложив усилие, де Шаньи старший всё-таки распахивает налитые свинцом глаза и вглядывается в расплывчатую фигуру брата, напряженно сидящего на своей кровати.

– Слава Богу, – шепчет тихо Филипп, бессознательно улыбаясь, – я было подумал, снова что-то случилось…

– Нет-нет, всё в прядке, – спокойно говорит врач и помогает старшему брату подняться из кресла, – а теперь, боюсь, нам пора прощаться. Вашего брата уже ждет машина до Шато де Гарш.

– Но я могу с ним поехать? – резко оживляется Филипп, вцепляясь в руку доктора. – Вы обещали!

Врач только устало кивает, снисходительно улыбаясь и подступая к Раулю, чтобы поставить ему очередной укол.

– Теперь, прошу извинить, я нужен другим пациентам, – говорит доктор, отступая к выходу, – интерны помогут Вам собраться и проводят до машины. Надеюсь, больше не встретимся.

Любезно попрощавшись с братьями, мужчина покидает палату, оставляя их и моложавый персонал наедине. Пока интерны упаковывают все необходимые Раулю в другой клинике препараты, Филипп помогает ему подняться с кровати.

Ноги Рауля оказываются невероятно слабы, и он едва не падает, отстраняясь от постели, но сильные руки брата вовремя его подхватывают и бережно прижимают к себе.

– Тише, – шепчет Филипп, глядя на встревоженного своим состоянием брата, – тише, не торопись никуда.

Парень рвано выдыхает, утыкаясь носом в крепкое плечо старшего де Шаньи, и отрешенно мотает головой, неразборчиво шепча себе что-то под нос.

– И не сдох, и калекой остался… – разбирает среди сбивчивой речи брата Филипп и сильнее сжимает руки на плечах брата, содрогающегося от слёз.

– Не говори так, – говорит вполголоса старший брат, отчаянно жмуря глаза, – прошу тебя, не говори.

– Я теперь стал еще и обузой для тебя, – зло выдыхает Рауль, стирая кулаками слёзы щёк.

– Это не так, – успокаивающе шепчет Филипп, вглядываясь в его бледно-голубые, потухшие глаза, – я хочу быть рядом, хочу помочь тебе, слышишь? Малой, ты мне так нужен.

– Ваша машина, – стушевано говорит интерн, кивая на окно и вынуждая братьев оторваться друг от друга.

Старший де Шаньи тихо вздыхает, покрепче приобнимая Рауля и помогая тому осторожно шагнуть к двери. Медленно, опираясь на твердое плечо брата, он движется вперед. Кома тяжело сказалась на здоровье Рауля и ударила едва ли не по каждой жизненно важной системе, в том числе, и по такой развитой у него мускулатуре.

Единственное желание Филиппа теперь – поднять брата на ноги. Поднять и не позволять больше падать духом, не позволять ему разрушать самого себя.

Не позволить.

========== Глава 29 ==========

Не проходит и месяца, как наступает столь долгожданный, светлый день свадьбы Кристины и Эрика. Волнение, с которым в этот день просыпается невеста, непередаваемо. Она поднимается с постели затемно, когда на дисплее её мобильного высвечивается лишь шесть утра.

Из-за одной только дороги до Шартра, где в одном из роскошных замков состоится их торжество, как они с Эриком, так и многочисленные гости, вынуждены подниматься столь рано. Девушка потягивается лениво на кровати, расплываясь в счастливой улыбке и осознавая – сегодня она станет Его женой.

Может ли быть что-то прекраснее?

Просыпаться в пустующей постели вне дома кажется невероятно странным, но что она может поделать против строгих предрассудков Эрика? Только принять и понять.

До прибытия стилистов в отель, где провела предсвадебную ночь Кристина, остаются считанные минуты, и она торопливо поднимается с кровати, чтобы успеть хотя бы умыться прежде, чем они приступят к её сказочному преображению.

Она спешит пройти в просторную ванную и привести там себя в порядок. Сегодня Кристину с самого рассвета будут окружать многочисленные объективы камер, и она просто обязана выглядеть на них достойно, чтобы просматривая затем эти записи и фото вместе с детьми быть гордой самой собой и, безусловно, Эриком, без которого всё это не было бы возможным.

Едва она успевает сполоснуть лицо и почистить зубы, как в дверь её номера кратко стучат. Девушка откладывает тотчас в сторону щетку с пастой и торопится отворить дверь её мастерицам.

– А вот и невеста! – восклицает с порога светящаяся радостью Мэг, пропуская внутрь апартаментов команду стилистов и небольшую съемочную группу.

– Ты тоже пришла, – с улыбкой говорит Кристина, заключая подругу в объятия, – я думала, что мы увидимся лишь в мэрии, а тут такая радость!

– Я решила, что должна быть рядом от начала и до конца в такой ответственный день, – с улыбкой говорит Жири, мягко подталкивая Кристину к визажистам, – а теперь давай, красотка, собирайся!

Девушка падает на широкую, неубранную кровать широко улыбаясь подруге, замершей в кресле напротив гигантского зеркала.

– Такая красота, – мягко говорит девушка-визажист, вынимая из увесистого кейса многочисленные кисти и палетки, – даже не хочется ничего делать. Знаете, когда Ваш жених передал мне Ваши фото, я так и представила Вас в том образе, что я сейчас создам. Уверяю, это будет потрясающе!

– А я предлагаю выпрямить Вам волосы и сделать легкий начес, – добавляет парикмахер, подключая к розетке утюжок, – как считаете?

– Я обожаю Кристину с прямыми волосами, – мечтательно высказывается Мэг, задирая голову к потолку, – так что я безусловно «за»!

– Вам всем виднее, – тихо смеется Кристина, прикрывая глаза и целиком отдаваясь умелым рукам девушек.

Волнение понемножку начинает отпускать, пока из неё создают настоящую королеву этого вечера. Больше всего её интересует, как там сейчас её дорогой Эрик: охвачен ли он теми же тревогой и напряжением, не жалеет ли он ненароком обо всём сейчас происходящим с ними? Совсем скоро они вновь столкнуться друг с другом влюбленными глазами и смогут прикоснуться друг к другу уже на совсем других правах.

***

Этой ночью Эрик так и не смог сомкнуть глаз. Вместо такого необходимого сна он истязал себя мрачными, такими неуместными перед свадьбой мыслями. Откуда-то в нём взялись пугающие сомнения, что Кристина в самый ответственный момент скажет «нет», что она не зря с таким рвением желала его изменить, и ей, на самом деле, противен его облик.

Он сам ругает себя за эти глупые предположения, сеющие в его сердце смуту. Его Кристина, его прекрасный Ангел… Она ни за что бы не обошлась с ним так жестоко, не принесла бы такую боль – только не она.

Стрелки часов на стене, в конце концов, указывают на шесть утра, и он заставляет себя подняться с непривычно холодной без Кристины кровати. Ему показалось правильным провести эту ночь порознь друг от друга, правильным по отношению к его девочке – дать последний шанс на сжигание мостов, на шаг назад.

И если сейчас, когда солнце медленно поднимается из-за горизонта, в доме не звучит звон телефона, значит, она не передумала. Не передумала и приняла окончательное, бесповоротное решение окунуться в адские огни преисподней, заключить союз с самой смертью. По лицу Эрика проскальзывает блаженная улыбка – сегодня его женой станет Она.

Неторопливо поднявшись с постели, он бросает мимолетный взгляд в зеркало на своё почти полностью обнаженное тело и тяжело вздыхает, замечая такие броские, крупные, местами даже свежие шрамы. Он никогда не сможет понять Кристину и её выбор… Да и надо ли оно, пока он делает счастливым её, а она – его? Эрик отрицательно качает головой и тянется к небольшой тумбочке, чтобы вынуть из её выдвижного ящика сделанный точно под него протез.

Магниты, установленные не так давно Эрику в клинике, резко ставят протез на место отсутствующего носа, и он соглашается с утверждением врача о том, что в его лице с ним нереально разглядеть изъян.

Он невольно задумывается о том, как прекрасно было бы выглядеть так с самого его рождения, и как отличалась бы его жизнь от той, что ему довелось прожить…но понимает – оно ему не нужно. Не нужно, потому что тогда на его пути никогда не появилась бы Кристина, никогда не появилась бы настоящая, чистая и искренняя любовь… Никогда бы не настал этот волнительный до трепета души день.

Он все-таки шагает в сторону ванной, опомнившись, что встретиться в мэрии города им необходимо будет всего через пару часов. В отличии от Кристины, Эрик обходится без помощников и приводит себя в надлежащий вид сам, искренне не желая подпускать к себе посторонних людей.

Приняв прохладный душ, чтобы хоть немного взбодриться после бессонной ночи, Эрик шагает к широкому зеркалу в позолоченной раме и внимательно оглядывает себя, делая вывод, что никогда бы не догадался о том, что на нём присутствует протез. Он невольно улыбается этой мысли и накидывает на свои худые плечи белоснежную, донельзя накрахмаленную рубашку, затем застегивая её многочисленные пуговицы чуть подрагивающими от волнения пальцами, не отводя от зеркала взгляда.