Текст книги "Это не любовь... (СИ)"

Автор книги: Анна Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)

– И всё-таки я пролетела…

– Тебе десять баллов за поведение сняли. Сама виновата…

– Знаю… – настроение падало. – Ну, прощай тогда, Боречка…

– Размечталась… – заулыбался он.

– Ммм? – подтянулась я повыше, заглядывая в его довольные глаза.

– Ты вернешься…

– А вот с этого места поподробней!

– Всё просто: в рейтинге ты сто тринадцатая, – он задумался и поерзал под моими застывшими руками, подгоняя меня, – То есть, перед тобой тринадцать конкурентов. Из принятых человек 5-10 обычно не приезжают «по семейным обстоятельствам»… Отнимаем по минимуму – остается 6 конкурентов. Дальше… примерно 5-10 человек «вылетают» еще до первой сессии, в процессе – не встраиваются в коллектив и отваливают. Абитуру берут с запасом… И твоя победа в эрудиционной олимпиаде, высший балл по тесту на адаптивность, опять же, призовое сочинение по истории, победа в…

– Пробил про меня уже всё? – ухмыльнулась я.

– Мхм…

– Планов настроил..?

– А то как же…

– Ты в пролете, милый… – захихикала я, – Я детей не обижаю.

Он потянул ко мне руки, и я, лениво отбив их, перевела разговор в нужное мне русло:

– Какова вероятность?

– Девяносто девять!

– Если твой прогноз сбудется… – подмигнула я ему.

Перевернувшись на спину, я смотрела в голубое безоблачное, но уже почти осеннее, небо, прицеливаясь белым длинным зонтом в пролетающих мимо редких птиц – всё отлично! Я в теме…

– Анют… – подошедший Сашка потянул из моих рук зонт и вынудил меня подняться в положение «сидя».

По его взгляду я поняла, что он снова хочет вернуться к старой и малоинтересной мне теме.

– Саш… – начала я, раздражаясь.

Мне казалось, я расставила уже все точки над «i» в наших с ним отношениях – мы приятели.

Боковым зрением я тут же уловила знакомый силуэт и моментально переключилась. Подхватив сумку, я, бросив что-то на прощание тусующимся ребятам, сделала шаг к нему. Меня одновременно перехватили две пары рук – Сашки и «Немца».

Сашка, конечно, свой в доску! А Немец особенный – взрослей, умней, глубже, жесче, оригинальней... Вот лет через десять...

Но всё равно я не люблю, когда меня трогают без разрешения.

Зависнув на секунду, я решила-таки послать их немного помягче.

Нужно беречь детскую психику…

– В чем дело? – процедила я, показательно разглядывая их руки, захватившие мои.

– Кто это?

Одновременно выпалили мои мальчики.

– Пока – мой фотограф. Ну а потом пришлю подробный отчет о моей личной жизни вашим секретарям! – взбрыкнула я, стряхивая их руки, – До встречи в сентябре…

Илья стоял, опираясь на машину. Дверь пассажирского сиденья была открыта. Чуть склонив голову набок, он разглядывал меня, и я застыла перед ним в паре шагов, снова позволяя ему это. Спиной я чувствовала, как на нас смотрит вся тусовка.

Какое жгущее приятное ощущение!

Меня словно омывало со всех сторон горячим эмоциональным разновкусием с оттенками ревности, желания, зависти, любопытства… Но центральное ощущение всё-таки шло от него – самое мощное и совершенно неописуемое.

Пока неописуемое.

Мы не разговаривали. Он просто молча забрал из моих рук сумку и подал руку, помогая сесть в машину. Знакомая атмосфера сразу воскресила в памяти все мои маленькие игры, случившиеся здесь между нами.

Я, наверное, скучала.

Чтобы не отвлекаться от подготовки, я вычеркнула эту часть моей жизни из памяти. Но вот я вернулась… и я хочу своих удовольствий!

– Ты поступила? – этот вопрос он уже задавал мне по телефону.

– Сомневаешься в моей одаренности? – ухмыльнулась я.

– Скорее, в адекватности… – его глаза улыбались, но это было единственное, что выдавало его эмоции, – Наверняка было какое-то психологическое исследование. Твою кандидатуру должны были изолировать от психически здоровой публики.

– Я профессионально симулирую нормальность, когда это необходимо, но обычно прячу свою дурку за более «съедобной» для общественности социопатией, – настраивая музыку, отшила его я.

Его губы всё-таки вздрогнули, и, пряча улыбку, он отвернулся к окну.

– Соскучился? – мурлыкнула я.

– Ты поступила… – кивнул он сам себе.

– Ты с Викой? – я была уверена, что нет.

И он отрицательно качнул головой, подтверждая мои догадки. Наличие других персонажей возле него меня интересовало мало, поэтому я тут же оседлала его колени, обхватывая лицо руками.

Его дыхание сбилось, и он закрыл глаза, сжимая челюсти.

– Ты опоздал… – зашептала я ему в губы, смещая одну руку на его стучащее сердце.

Мне нравилось, когда я могу чувствовать его эмоции вопреки его желаниям. А особенно я кайфовала от его беспомощности – некоторые вещи невозможно контролировать! И он злился… Без всякого смысла, конечно! Но был невероятно вкусным в такие моменты.

– Ты не сказала время… – хрипловато прошептал он.

– Не сказала. – вспоминая его вкус, я прошлась губами и языком вдоль его челюсти, немного запрокидывая вверх его лицо.

Расположив обе руки у него на груди и немного поизучав рельеф, я стянула с его плеч пиджак и, расстегнув пару пуговиц, прижалась губами к яремной впадинке, ловя губами его пульс.

Мой…

***

30 августа

Открывая дверь кабинета, я шепнула сама себе «Showtime» и, настраиваясь на игру, сделала шаг внутрь…

Сказать, что я не любила врачей – это ничего не сказать… Это одна из систем, с которой я воевала насмерть. В удовольствие, конечно….

– Жалобы есть? – не отрывая взгляд от пачки бумаг на столе и что-то параллельно строча, спросил меня эскулап сомнительно-женского пола.

Бросив «нет», я разглядывала мою будущую жертву, пытаясь определить точки воздействия. Молодая, некрасивая, скучная, мнительная. Закомплексованная…

Я её сделаю.

– Раздевайся – и на кресло…

Я рассмотрела железное чудовище.

Мдааа…. Пожалуй, есть только один доктор, которому я позволю приблизиться к себе на этой штуковине … и он явно не гинеколог.

Представив себе парочку развлечений на тему «Мой психиатр», я собралась-таки с мыслями и вернулась в реальность.

– Мне не нужно. – нагло ухмыльнулась я, начиная игру и бросая ей на стол уже готовую справку (спасибо Виктории!), – Я невинна, как агнец!

Она замерла и подняла на меня глаза.

О, да! – кайфанула я от ее неудовольствия, – Представь себе, бывает и так.

– Там все поведано… – кивнула я на справку, – Я здорова и невинна. Приложите к моей карте.

– На кресло, – прищурилась она.

– Хм… – опасно ухмыльнулась я, – Ваша инициатива настораживает… К чему такая преданность профессии? Нравится процесс? Женщины? Девочки? Невинные… девочки? – начала перечислять я, развлекаясь.

Она ошеломленно уставилась на меня.

– Это обязательная процедура…

Я сделала шаг к стойке, и взяла в руки какую-то железную хрень, моя «жертва» задохнулась от возмущения.

– Засунуть ЭТО в меня – обязательная процедура!? – подняла я вопросительно бровь. – Интересненько… – задумалась я показательно, – То есть, я правильно понимаю, что для того, чтобы проверить, не изнасилована ли я, вы хотите изнасиловать меня этой железной штуковиной – прямо «кот Шрёдингера» какой-то… Простите, но член, по-моему, – более щадящий вариант.

– Вышла отсюда вон! – рявкнула она на меня.

– А что это Вы так занервничали? – заулыбалась я, – Из всего стоящего за дверью стада Вам попался единственный экземпляр, которой психологически может противостоять изнасилованию… Да при вашем ратовании за нашу честь и безопасность вы счастливы должны быть самим фактом моего существования…– сделав шаг ближе и нарушив ее личную зону комфорта, я продолжила: – Или всё-таки дело не в этом? – я прошлась пальцами по её шее, спускаясь в неглубокое декольте. – И вам-таки нравится процедура?

– Я не подпишусь под этой справкой! – отрезала она, отскакивая от меня.

– Зря.. – я присела на краешек её стола, – Я обвиню вас в домогательстве. Конечно, вас оправдают… Но сами знаете: соц. работник, прокуратура… разбирательства, репутация, косые взгляды коллег. Как в старом анекдоте… Помните? «Ложечки нашлись, а осадочек-то остался…»[3] Столько геморроя из-за нелепых принципов и глупого упрямства!

– Дрянь! – зашипела она.

– Мхм…– кивнула я,– На эту херню я не полезу! И ты мне все подпишешь! Ну а нет – я люблю быть в центре скандала... – зашипела я сладострастно, шокируя её еще сильнее, – Готовься морально...

Отсалютовав ей, я вышла за дверь.

Подпишет…

***

31 августа

Побросав сумки на землю, мы стояли у жилого корпуса в ожидании наших ангелов-хранителей, но кураторы, видимо, заблудились в окружающей нас тайге – все корпуса интерната были раскиданы на огороженной лесной территории и напоминали собой маленький военный городок: выход только через КПП.

– До города десять километров, – слушала я ленивые разговоры моих новых «сослуживцев», – выход только по пропускам. Выходные начинаются в субботу вечером.

Значит, через пару часов я – птица свободная. – рассуждала я, – Нужно позвонить Вике….

Вика…

Илья…

Мы ни о чем не договаривались, но я знала, что он ждет от меня обсуждения частностей наших отношений.

Может быть, сегодня, – решила я.

– А что там с комнатами? – снова подключилась я к чужому разговору.

– Двухместные и трехместные…

Я решила, что обязательно буду жить в двухместной. Одной соседки вполне достаточно.

– Первокурсники живут в трешках…

Ну, это мы переиграем… – запланировала я.

И быстро оглядела народ, подбирая себе соседку. Недалеко от меня на асфальт присела худенькая неформалочка в наушниках. В ее руках была книга. Изогнувшись, я посмотрела на обложку – Стругацкие…

Присев перед ней, я сняла наушники под её удивленным взглядом и надела их на себя, слушая ее музыку – "Крем"…

Композиция № 10_Крематорий – Клубника со льдом

Вполне себе… – решилась я.

– Привет! – Я улыбнулась ей. – Как зовут тебя, прекрасное создание?

– Таня… – неуверенно улыбнулась она.

– Забираю тебя в соседки, Танюшка. Возражения будут?

– Хм.. – задумалась она, – а какие бонусы?

И мне понравилось, что она отреагировала именно так. Рассмеявшись, я потянула её вверх.

– Спокойно не будет, – честно ответила я, – Но и скучно тоже.

– Сомнительные бонусы… – прищурилась она, – Но я помню тебя на турнире… Я согласна! – улыбнулась она, – Где расписаться?

– Распишись на своей репутации… – как бы пошутила я, временно выпуская её из рук.

Развернувшись, я увидела, как к нам приближаются потерянные «ангелы». Шагнув им навстречу, я перехватила более заинтересованного:

– Привет, Боречка…

– Какие люди! – он подставил мне локоть, и я обхватила его рукой, воспользовавшись приглашением.

– Сделай мне приятное…– зашептала я ему в ушко, касаясь губами.

– Все… что… захочешь… – тормознул он то ли от неожиданности, то ли от приятных ощущений.

– Мне нужна двухместная комната…

– Может, лучше моё преданное сердце? – зашептал он в ответ и попытался приобнять меня за талию.

Я увернулась. Не то, чтобы мне было неприятно… Боречка, конечно, зачетный мальчик, но… мальчик. Да и «запрет на демонстрацию чувств и отношений на территории школы» никто не отменял.

Как это удобно, когда есть удобные правила! – внутреннее засмеялась я.

– Несомненно… – замурлыкала я, удерживая его на дистанции, – Твоё преданное сердце и двухместную комнату…

Быстро разобрав вещи (это не заняло много времени, поскольку я почти ничего не взяла с собой, планируя приобрести всё необходимое на месте), я разузнала все правила исчезновения с территории школы и, захватив деньги и зонт, двинулась на выход, предварительно получив подпись воспитательницы на пропуске. Обменявшись с ней парой взглядов, я сразу поняла: мы будем охренительной проблемой друг для друга.

– В понедельник ты должна быть на завтраке, – отрезала она.

Посмотрим…

Спускаясь по узкой асфальтированной тропинке к КПП, я встретила своего второго «ангела».

– Проводить? – я, не раздумывая, взяла его под руку, разворачивая в нужном мне направлении.

– Русь, как вы до города добираетесь?

– «Шекарус» – три рейса в день, – объяснял он, – Но ты уже опоздала. Есть еще пара вариантов: с кем-то из персонала на личном транспорте – всегда захватывают без проблем, или пешком, по пути тоже подхватят. Но ты пешком не пойдешь! – требовательно развернул он меня. – Ты вообще под моей ответственностью.

– Не надо меня опекать, сладкий! – прижалась я к его плечу, – У меня есть, кому…

– Кому? – замер он, притормаживая у КПП.

– У меня ответственные работодатели и коллеги! – извернулась я, не желая врать, но и не собираясь просвещать его на предмет моей личной жизни.

– Ты работаешь? – попытался он удержать меня.

– Работаю и уже опаздываю! – я мягко вырвалась и скользнула под арку, показывая охраннику пропуск.

Я и вправду опаздывала. Вика уже, должно быть, заждалась меня за воротами.

Не только Вика! – улыбнулась я, разглядывая темные стекла знакомой тачки.

Запрыгивая на заднее сиденье (я была уверена, что Вика сидела именно там), я влетела в её теплые объятья. Их запахи смешались и тут же вскружили мне голову.

– Ну что там, детка? – нетерпеливо спросила Виктория, отстраняясь, но блуждая по мне руками.

Обернувшись, я увидела его прищуренные глаза в зеркале заднего вида.

– Я у вас умница… – мурлыкнула я.

Скользнув рукой по спинке сиденья и погладив пальцами его губы, я почувствовала, как мягко поцеловал он мои ускользающие пальцы. Вика, уловив наши касания, улыбнулась и завладела моими губами.

Наконец-то всё идеально…

***

12 сентября

– Ну все, теперь ты – мой официальный опекун! – я уселась на Викин стол и помахала перед ним заверенной у нотариуса бумажкой.

– Очередное извращение… – покачал он головой, закатывая глаза.

– Это ты об опекунстве двадцативосьмилетним сабом своей несовершеннолетней домины или о банальном доверии моих пределов моим совратителям? – поддразнила его я.

Ухмыляясь, он вырвал из моих рук документ.

– Тебя в детстве не пороли? – вызывающе поднял он бровь.

– А то как же! – щелкнула я зубками, – Ремни, шнуры, да и банальное рукоприкладство…

– Надеюсь, это шутка? – недоверчиво улыбнулся Илья.

Надейся… – заулыбалась я.

Это были забавные моменты: когда говоришь чистую правду, не желая на самом деле, чтобы она вскрылась, но способ подачи так вуалирует сказанное, что собеседник воспринимает эту самую правду, как игру слов или шутку. В моих словесных играх такие моменты я относила к категории «Как бы пошутила» и откровенно наслаждалась ими.

Бросив взгляд на шахматную доску, я «взяла на проходе» Викину пешку.

– Эй, эй! – возмутилась она.

– Могу… – отмахнулась я, – «Длинный» ход…

– Жулик! – фыркнула Виктория.

– Ты вообще правила с касаниями не соблюдаешь – я же молчу! – хихикнула я.

Илья вопросительно поднял бровь, удивленно глядя на неё.

– Да кого ты слушаешь?! – закатила она глаза, – Наклонилась над доской за телефоном и коснулась грудью ферзя!

Теперь уже мы обе, давясь смехом, разглядывали его попытки сохранить серьёзность.

– Ладно, развлекайтесь, девочки! – улыбнулся он, – Пойду поработаю. Анечка..?

Я оторвала взгляд от доски, пробежавшись по нему снизу вверх и притормозила на ремне. Мне нравились его ремни – агрессивные и чуть вычурные, но всегда отлично дополняющие его образ.

Глядя на его ремень, я всегда чувствовала в нем неуправляемого мощного зверя. И пусть я еще не познакомилась с ним, но он иногда смотрел на меня из глубины его глаз. Да… Его ремни явно выбирал тот самый зверь… Мой зверь…

Кажется, у меня появился еще один фетиш…

Мои губы тут же вспомнили ощущение того, как бьется пульс на его виске, и я облизала их, пытаясь точнее воспроизвести тактильный якорь.

Его висок…

Мляяя… Я, оказывается, – фетишистка! – улыбнулась я своему новому открытию.

Пауза затянулась, и по мне прошла дрожь возбуждения:

– Ммм? – отозвалась я, опомнившись и продолжая разглядывать его.

– Зайди, пожалуйста, ко мне после репетиции на пару минут. – судя по голосу, не одна я сейчас фантазировала о фетишах…

Смысл сказанного я уловила только краем сознания, основная его часть была занята фантазиями на тему его натягивающихся в районе ширинки брюк.

В воскресенье…

– Мхм… – кивнула я, – Обязательно!

Как только он вышел, мы тут же рванули с Викой навстречу друг другу, впиваясь друг другу в губы.

Дверь не закрыта! – бросила мне на прощание моя адекватность, но, мысленно махнув ей ручкой, я жестче сжала Викторию, не позволяя ей вспомнить об этом сейчас и остановиться.

***

19 сентября

Отстукивая каблуками по подиуму уже пятый час, мы репетировали финальный выход.

Дефиле и финальная мизансцена.

Режиссер откровенно скучал, периодически беззлобно выстёбывая уже запинающихся моделей:

– Грациозней, лани мои тибетские, грациозней… – закатывая глаза и прикуривая очередную сигарету, подгонял он девчонок, периодически давая указания, кому куда встать и в какой «изящной» позе замереть.

– Жень! Пятый час… – прервав действо, тормознула посреди подиума Лора. – Ноги реально уже не держат! К чему такой «ахтунг»? Давайте добьем завтра!

Прости, дорогая, но ничего не получится…

– Не могу…– отмахнулся он, – У малышки завтра история и химия! – усмехнулся он, дразня девчонок и подкалывая меня, – А она у нас центральный элемент.

Девочки разочарованно забубнили, оглядываясь на меня и возвращаясь на исходную.

– Так, блять, смени! – психанула Лора, не двинувшись с места. – Что в ней особенного?

По девчонкам прошла очередная волна недовольства, и я, расслабившись, решила немного кайфануть на их эмоциях.

– Не могу… – той же интонацией отшил её Женька и, тоже начиная развлекаться, процитировал свою любимую «дурку»: – «Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим начальство не смущать!» – визуализируя его в данном амплуа, я, не сдержавшись, захихикала, поймав ироничный взгляд, – Вика распорядилась… – отмахнулся он от претензий.

– Еще бы! – раздался сзади ядовитый смешок – Катя… – Продвигает свою шлюшку…

Резко повернувшись, я воткнулась в её вызывающий взгляд:

– Пытаешься оправдать собственную посредственность? – ухмыльнулась я зло, – Или тупо завидуешь?

Она задохнулась и оскалилась на меня, видимо, подыскивая способ побольнее уколоть меня в ответ.

Не получится, детка! – я засмеялась.

– Не она… завидует…– шепнул кто-то из девочек, и я, насторожившись, тут же почувствовала на себе тяжелый взгляд – Лора…

Лора?

Я внимательнее вгляделась в её глаза – злость, обида, беспомощность…

На меня обрушилось сразу несколько версий возможного её неадеквата…

Сложив в цельную картину всё произошедшее и добавив в неё тот факт, что в кабинете у Виктории висит пара фотографий с полуобнаженной Лорой, я тут же поняла – любовницы…

Бывшие.

В удивлении я подняла бровь, не успев стереть с лица ехидную ухмылочку.

– На хер пошла, сука! – шикнула она на меня и, развернувшись, рванула за кулисы.

– Вау! – подскочил Женька, – Ну-ка, блять, все на исходную! – рявкнул он, и девчонки тут же рванули по местам, – Ань, – сбавил он обороты, – Подойди…

Пару секунд зависнув и собирая окончательную картину, я подошла к краю подиума и присела, свесив ноги. Было холодно, и я немножко задрожала. Женька, неправильно сынтерпретировав моё состояние, обнял меня за плечи и прижал к себе:

– Ань. Это я виноват – не уловил атмосферу. Ты не бери в голову – твою кандидатуру я утверждал, Вика тут ни при чем. Не хотел спорить с девками, в итоге тебя подставил… – вздохнул он, – Хочешь, все объясню им?

Обняв его за талию в ответ, я спрятала холодный нос у него в шее:

– Да ладно! – хихикнула я, – Будешь еще оправдываться… Мне даже понравилось. Не парься. То, что происходит – неизбежно. Я единственная, кто тусит с руководством. Они будут меня жрать по-любому. Вот ты сейчас обнимаешь меня… – засмеялась я, – Как думаешь, какой резонанс мы получим завтра?

Он резко дернулся, но я удержала его. Поймав мой шкодный взгляд, он заулыбался и, расслабившись, снова притянул меня за плечи:

– Женские коллективы – это пиздец…

***

Вернувшись в гримерку, я обнаружила, что все полки из моего трельяжа выворочены, и их содержимое перевернуто на пол.

Ключи были только у Кати и у меня…

В шкафчиках не было ничего ценного или особенного, но было неприятно. Я подхватила одежду и задумалась. Оставаться здесь я не хотела: если бы они предъявили мне в лицо – это одно дело, а так осталось только ощущение грязи и чужой слабости. Я не буду жить в грязи.

Куда теперь?

«Женские коллективы…»– вспомнила я Женькин комментарий.

У нас так-то еще и мальчики есть! – обрадовалась я и рванула в мужскую гримерку.

– Привет ребята! – замерла я в дверях, разглядывая их удивленные лица.

Парней у нас было только двое – «Брутал» и «Сладкий», а гримерка, как и остальные, была трехместная.

– Принимайте новую соседку! – подмигнула я растерянным парням и бросила вещи на свободный трельяж.

***

25 сентября

Переодевшись в кроссовки, я наконец-то выползла на ресепшн, планируя вызвать такси (на рейсовый до школы я уже давно опоздала, а еще пару часов, и у меня будут проблемы за позднее возвращение). Меня, конечно, отпускали один-два раза в неделю после занятий под официальную доверенность, но в школе к этому относились неодобрительно, и периодически мне всё-таки прилетала отдача за нарушения режима.

Лили давно уже не было, и я застыла, соображая как подобраться к телефону. В правой руке я держала рюкзак и куртку, под мышкой другой – стопку пытающихся рассыпаться распечаток, оставленных мне Викой, а кисть работала плохо и была зафиксирована эластичными бинтами – растяжение…

Жутко хотелось пить… И есть!

– Привет. – вывел меня из задумчивости его голос.

– Привет Илья! – не оборачиваясь, поздоровалась я.

– Что случилось? – заглянул он мне в глаза, становясь рядом со мной за стойку.

– Вообще проблем несколько…– сдалась я, и он, нахмурившись, перевел взгляд на перебинтованную руку. – Первая – хочется есть, а на ужин я опоздала…

– Давай поужинаем где-нибудь вместе? – предложил он.

–А вторая проблема – я опаздываю к отбою… Поэтому – не вариант. И мне нужно вызвать такси. – я взмахнула занятыми руками, – А я так устала, что даже не могу сообразить, как это всё положить, чтобы потом…

Достав из кармана пакетик с орехами, он протянул руку, собираясь забрать вещи у меня из рук, но вдруг передумал и, прищурившись, достал один орешек и поднес к моим губам.

– Очень по-джентельменски, – засмеялась я и, не позволив мелькнувшему в его глазах сомнению там поселиться, обхватила его пальцы губами, отбирая орешек.

Скормив мне еще несколько штук и внимательно наблюдая за процессом, он вытянул у меня стопку распечаток:

– Что это?

– Борхес… – читая титульник, Илья положил распечатки на стойку и забрал у меня вещи, помогая одеть куртку. – Мне для сочинения… Свободная тема… – пояснила я. – Отрабатываю прогулы.

– Что выбрала?

– Не могу определиться: «Дом Астерия» или «Роза Парацельса». Что бы ты выбрал? – одев меня, он отстранил мою попытку застегнуть замок, и я позволила ему облачить меня полностью.

– Сложный выбор. – задумался он, – Такие разные и одинаковые одновременно. Почему они?

Подхватив распечатки и рюкзак, он кивнул мне на лифт.

– Спасибо! – тут же завелась я.

– За что? – притормозил Илья, наблюдая за моим легким азартным мандражом.

– Я не буду выбирать! – пояснила я, – А напишу аналитику: общие мотивы и природу его сублимации в данных произведениях.

– Пожалуйста… – заулыбался он, – Приноси на рецензию.

Композиция № 11_Neil Young – Dead Man Theme

Покинув вместе здание, мы подошли к его машине, оставшейся на стоянке в полном одиночестве. Ледяной осенний ветер прошил меня насквозь, и, задрожав, я подняла вверх глаза, наблюдая за уже взошедшей луной. Илья приоткрыл дверь и подал мне руку, молча предлагая сесть в машину. Обхватив его пальцы, я почувствовала внутри легкую вибрацию и поняла, что моё состояние сейчас изменится.

Мне хотелось забрать его с собой…

Обхватив его рукой за затылок, я резко приблизилась к нему, захватывая в плен его взгляд. Шепнув «Смотри!», я сжала на затылке его волосы и легонько потянула, вынуждая его смотреть вверх. И сама следом запрокинула голову, вжимаясь в него, он рефлекторно сжал меня в ответ.

Небо на десятую долю секунды рухнуло на нас, а потом резко удалилось в перспективу, создавая эффект ускоренного падения, и всё снова уравновесилось. Он дернулся в моих руках.

Получилось?

Я расслабила объятия, но отстраняться не стала. Медленно опустив лицо, он нахмуренно посмотрел на меня.

Обсуждать произошедшее я не видела смысла: во-первых, я не была уверена, что он уловил эту ничтожную долю секунды, во-вторых, если и уловил, то не факт, что не отнес к категории «показалось», ну, даже если и не отнёс… У меня всё равно нет слов, чтобы классифицировать для него произошедшее. Это просто моё маленькое сумасшедшее развлечение, которым я захотела с ним поделиться.

– Я опаздываю, – одернула я его, игнорируя пристальный взгляд и делая шаг к открытой двери.

– Как ты это делаешь? – придержал он меня за локоть.

– Что «это»? – решила уточнить я, понимая, что он всё-таки уловил то, что я пыталась показать ему.

– Смещение.

– «Смещение»?

– Это термин Кастанеды… – пояснил он, – Я знаком с этим… немного.

– Расскажешь мне потом? – мне очень не хватало терминологии, чтобы обобщить и абстрагировать свой этот опыт.

Не дожидаясь ответа, я села в машину, прячась от пронизывающего холода. Сев рядом, Илья завел двигатель и снова задумался. Трогаясь, он нашел мои глаза в зеркале заднего вида и, наконец, ответил:

– Ты – мне, я – тебе.

Его рука коснулась пачки сигарет, но, бросив на меня беглый взгляд, он отдернул руку. А мне почему-то захотелось, чтобы он курил сейчас. Хотелось видеть сигарету в его пальцах и дым, обволакивающий его губы.

Мне нравилось наблюдать за ним, когда он курил, хотя я видела это всего лишь пару раз.

– Ты хочешь курить?

– Не совсем… – повел он бровями. – Сигареты тоже смещают, если курить правильно. Я исследую себя в этом… Но курить – да, тоже хочется.

Протянув руку, я взяла с панели пачку и вынула одну сигарету. Покрутила в руках и попросила:

– Притормози…

Припарковав машину на обочине дороги, он вопросительно посмотрел на меня, блуждая взглядом от сигареты в моих пальцах к моим глазам, сосредоточенным на ней.

Отдернув от руля одну его руку, я оседлала его колени. На его лице пронеслось несколько почти неуловимых эмоций, и он застыл, вглядываясь в меня. Успокаивающе погладив пальцами его скулы, я поднесла к его губам сигарету, и он послушно перехватил её их моих пальцев. Дотянувшись до зажигалки, я щелкнула кнопкой, и мы оба засмотрелись на играющее в темноте пламя. Стекло с его стороны медленно поползло вниз, и я увидела, что его рука лежит на панельке управления. В машине было жарко, и ворвавшийся ветер ощущался охлаждающе и приятно.

Поймав кончиком сигареты скачущее пламя, он втянул в себя дым. Я снова перехватила у него сигарету, вынимая её изо рта и наблюдая, как он выдыхает дым в открытое окно.

– Что чувствуешь? – впилась я в него взглядом, пытаясь синхронизироваться с его ощущениями.

– Это гораздо меньше… – задумался он, – но… есть что-то общее. Легкое раздвоение реальности и еще замедление времени. Это как-то связано с гипоталамусом…

– Я думала, с тимусом…

– … и с тимусом, – кивнул он. – И еще эндокринная система – перцептин.

– Это железы, образующие систему времявосприятия, да? – уточнила я.

– Это почти не изучено…

Я снова поднесла сигарету, давая ему возможность затянуться, но он помедлил и, коснувшись моего подбородка, решительно зафиксировал его.

– Вдыхай.

Затянувшись, он притянул ближе мои губы и выдохнул тоненькую струю дыма мне в губы. Я послушно втянула в легкие удушающую смесь его дыхания и дыма.

– Не выдыхай… – погладил он пальцем мои губы, и я замерла, прислушиваясь к себе. Реальность немного смазалась. Убрав с моих губ палец, он разрешил: – Всё…

Выдохнув, я снова прислушалась к себе. Ощущение стало медленно пропадать.

– Мхм… – кивнула я.

– Но если делать это часто, эффект исчезает, – забирая из моих пальцев сигарету, он затянулся еще один раз и выбросил её в окно, закрывая его следом.

– Почему «смещение»? – мои руки уже давно бродили вдоль воротника его свитера, живя самостоятельной жизнью.

Я пробежалась ими по его шее, улавливая, как он сглотнул и немного рвано выдохнул.

– Смещение… или сдвиг точки сборки, – немного сипловато начал рассказывать он.

Точка сборки. – запомнила я. – Надо поискать в интернете…

– Мы разве не опаздываем? – прошептал он в мои медленно приближающиеся губы.

– Черт! – опомнилась я, возвращаясь на свое сиденье.– Опаздываем!

Он отвел глаза, и я напряглась. Я чувствовала, что ему нравятся мои прикосновения. Его тело тоже реагировало, но…

– Илья… – решила прояснить я ситуацию, – Ты всё время съезжаешь, когда я касаюсь тебя вне сессий. Это «хард», о котором ты мне не сказал? Мне прекратить?

Он дернулся и перевел на меня встревоженный взгляд.

– Просто озвучь свои пределы! – потребовала я, – В чем проблема? Я могу прекратить.

Его дыхание сбилось, и губы дрогнули в попытке что-то сказать, но он тормознул, его взгляд расфокусировался – думает.

– Не надо прекращать. – качнул он головой, не глядя на меня. – Это не предел. Делай всё, что хочешь.

– Если это исключительно моя потребность… – прислушалась я к себе, – Я найду способ, как удовлетворить её, не ломая тебя.

– Анечка! – его пальцы отбили раздраженную дробь по коже руля. Я чувствовала, как мечется он внутренне, подбирая слова. Закрыв глаза, он снова покачал головой: – Не только твоя.

– Тогда почему ты это делаешь?

– Я не знаю… – отвернулся он.

– Неправильный ответ. – начала злиться я и процитировала его слова, – «Мы должны научиться быть прозрачными друг для друга»!

– Я не могу это пока объяснить, – отрезал он.

– Отлично. – кивнула я, разозлившись вконец, – Ты пока слова для меня поищи, а я повременю с прикосновениями!

– Красный! – он, не двигаясь, смотрел в лобовое невидящими глазами, и я притормозила.

Внутри всё защемило, и пространство между нами превратилось в треснутое стекло.

Красный…

Ну что происходит?

Вернувшись к нему на колени, я провела пальцами по его векам, вынуждая закрыть глаза.

– Расслабься… – зашептала я, чувствуя, как оседают его плечи под моими руками. – Что не так?

– Знать бы… – грустно усмехнулся он.

– Ты хочешь, чтобы я касалась?

– Да, – кивнул он.

– Но тебе хочется тормознуть меня?

– Да, – усмехнувшись, подтвердил он.

– Я могла бы помочь тебе… – зашептала я, смещаясь на его висок, – Отдай мне этот предел в «лайф» и больше не думай о нём.

– Лайф? – попытался напрячься он, но я впилась зубками ему в мочку, заставляя его вздрогнуть и снова расслабиться.

– Только один передел… Просто чтобы снять твои заморочки… – уговаривала я, – Ты перестанешь анализировать, и тебе станет легко… Я обо всем позабочусь сама… Останутся только мои прикосновения… Тебе же нравятся мои прикосновения?