Текст книги "Это не любовь... (СИ)"

Автор книги: Анна Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 34 страниц)

– Еще… – его дыхание сорвалось, и руки замерли рядом с моим лицом.

– Руки… – промурлыкала я, опять касаясь двигающимися губами его члена, и он снова сжал руками ткань возле своих бедер. Контролировать его удовольствие было очень возбуждающе.

Награждая его за подчинение, я снова обхватила губами его член и взяла его чуть глубже, прислушиваясь к своим ощущениям. Чувствовать его пульсирующую твердую плоть во рту было возбуждающе, и мне нетерпимо захотелось большего. Бедра свело от наслаждения, и я застонала, пуская по его телу волну дрожи. Планируя получить и своё удовольствие, я немного потерла языком самое чувствительное место, ощущая как, немного сорвавшись, он двинул бедрами мне навстречу, и, сильно сжав его губами, медленно выпустила. Теперь я была зверем, который надвигался на свою жертву – я двигалась маленькими шажочками, прогибаясь и касаясь всем телом его на каждом движении, слепо впиваясь в него зубами и губами. Возбуждение так захватило меня, что я с трудом могла отличить его от ярости. Добравшись до горячего дыхания и опускаясь на его эрекцию, я закусила его губы и прошлась по ним языком. Мне безумно хотелось его касаний, пальцев, губ – всё, что угодно… Хотелось ласкать его и слышать и чувствовать потерю его контроля от удовольствия, доставляемого мной. Поглаживая себя и его, я скользнула губами по его скуле, со стоном прикусывая мочку, и быстрей задвигалась вдоль его члена, прижимая его к себе.

Прорычав что-то нечленораздельное, он сорвался, сжав мои бедра и вжимаясь снизу. Зло зарычав в ответ, я вцепилась зубами ему в шею, чуть ниже мочки, и он моментально ослабил хватку.

Его несдержанность, скольжение нашей плоти и осознание того, что он принадлежит мне, свели меня с ума, и я, уже не сдерживая стонов, заскользила в нужном мне темпе. Двигая рукой вдоль его члена, я касалась пальцами и себя, обостряя свои ощущения.

– Быстрей… – хрипло и требовательно простонал он.

– Хочу твой взгляд! – балансируя на грани оргазма, потребовала я, и мы, словно ударившись друг о друга, заблестели в темноте глазами.

Его были черные и жгущие… Да, именно то, что надо! И я сплавилась, вскрикнув от удовольствия и срываясь с него в сладкой судороге, теряя его губы и глаза.

– Куда?! – прорычал он, перехватывая меня за талию и впечатывая обратно.

Сквозь собственное наслаждение я почувствовала, как он дернулся в моей руке и мощно запульсировал, вызывая еще серию оглушающих вспышек в моем мозгу…

– Обожаю ЭТО…– застонала я ему в губы, подрагивая и успокаиваясь.

Скатившись с него и упав на спину, я подняла руку к глазам и посмотрела на испачканные в его удовольствии пальцы. Вслушиваясь в свои ощущения, я облизала несколько раз указательный пальчик. Илья громко сглотнул в тишине:

– Какой у меня вкус? – стараясь успокоить дыхание, сбивчиво спросил он.

– Именно такой, как я и представляла… – я облизала палец еще раз, – Вкус моего мужчины…

***

Ты не умрешь раньше, чем я

Ты проживешь 1000 лет

Сердце мое, рана моя

Девочка-яд, девочка-смерть

Девочка-яд, девочка-смерть

Если бы взять и посмотреть

Что там внутри с той стороны

С той стороны, где твои сны…

27 июля

– Спать…

– Опять?!

– Да. Ты плохо спал прошлой ночью, а на эту у меня планы. Спи.

– Ты не можешь мне приказывать, – начал Илья очередную нотацию, – У нас не «лайф»! Ты в курсе…

– Да, да… – перебила я его, – 24/7, я в курсе, что такое лайф-формат.

– Хорошо, – сбавил он обороты, – Вернемся к началу – ты не можешь мне приказывать вне сессий.

– Считай, что у нас затяжная, – усмехнулась я, – Но пусть тебя это не напрягает. Завтра утром всё закончится. Может быть, совсем.

Но вопреки моим пожеланиям он всё-таки напрягся под моими руками и, немного помедлив, озвучил своё состояние:

– Не понимаю.

Я замолчала, пытаясь сформулировать и для него, и для себя свои ощущения на этот счет.

– Анечка? – его интонации стали мягче, – Что не так? – Он перевернул меня, вглядываясь в темноте в мои глаза. – Это не то, чего ты хотела?

То… Всё именно то.

Я обвела пальцами его контуры, прошлась по линии подбородка и еще раз попробовала на вкус его кожу, прижавшись губами к плечу.

– Всё то... – успокоила его я, – Но есть одно обстоятельство. Если проблема с моим переездом сюда не решится… Я не буду поддерживать никаких отношений. Начнется учеба, и я буду приезжать раз в месяц… Это не вариант. Я так не хочу. Достаточно и одного нереального предела в наших отношениях.

– И ты даже не спросишь меня, пойду ли я на это? – его руки чуть сильнее сжали меня, но голос оставался ровным. – Вот просто «нет» – и всё?

– Не спрошу, – подтвердила я, – Нет и всё…

Я была уверена, что он согласится… чувствовала его потребность…, но я не хотела загонять его в такие обстоятельства.

– Планируешь… другие отношения? – чуть тише спросил он.

– Нет, не планирую, но и эти меня не устроят, – я не могла никого представить на его месте. Даже абстрактные образы вызывали чувство раздражения, – Не люблю несовершенств…

Моя последняя фраза касалась и нежелания поддерживать неидеальный формат отношений, и того, что идеальнее его я никого не могу представить рядом с собой. Обдумав некоторые частности, я добавила, чтобы он был полностью в курсе моих планов:

– Я не буду держать тебя в подвешенном состоянии. Завтра я верну тебя обратно Вике. А вот если у меня всё получится…

– А если я не хочу обратно? – перебил он меня.

– Вопрос твоей принадлежности мы договорились решать без твоего участия, и ты отдал этот предел. Не считаю нужным обсуждать. – отрезала я.

В конце концов, мое дело – восстановить то, что я забрала у него, если не могу дать взамен более идеальных отношений, а дальше они и сами в состоянии решить.

– Не ожидал, что так… – я почувствовала его губы у себя на ключице, но он не целовал, только касался.

Мне не хотелось, чтобы он заморачивался. Наоборот, мне хотелось, чтобы всё между нами было приятно, понятно и легко. Поэтому я не стала развивать эту тему и потребовала:

– СПИ.

– Я не сплю днем… – легкое раздражение вернулось в его интонации.

– Сейчас ночь… – решила немного развлечься я.

Он бросил взгляд на светящиеся в темноте цифры, словно усомнился в своей правоте, и это меня позабавило:

– Три часа…

– …ночи, – добавила я и потребовала, – Ты обещал мне своё сознание, и я хочу играть с ним так, как мне вздумается... Ты просто должен доверять… без сомнений. Вокруг темно, и я хочу спать. В моём индивидуальном мире, частью которого ты сейчас являешься, – ночь! А остальные правила меня мало волнуют…

Вздохнув, он наконец-то улегся на спину, и я устроилась на его груди.

Отключаясь, я чувствовала, как его губы медленно скользят вдоль моей скулы, а пальцы наглаживают поясницу – было приятно. Обвив руками его шею, я подтянулась чуть выше и впечаталась губами в его висок, млея от удовольствия и чувствуя, как настойчиво и быстро бьется в мои губы венка под кожей.

Просто потрясающее ощущение… Я буду скучать по этому.

И по нему…

***

Рванув от увиденного ужаса, я слишком быстро вернулась, и меня затрясло сильной крупной дрожью.

«Блять! Ну, только не это!» – мгновенно вспомнив, с кем и при каких обстоятельствах нахожусь, и стараясь проснуться побыстрее, я приготовилась к логически последующей за этим катастрофе.

Его руки автоматически сжали меня. Крепче… Еще крепче.

Пока не проснулся! – поняла я, но реальность всё никак не хотела пускать меня обратно, и тряска продолжалась. Я почувствовала, как меня сильно встряхнули за плечи, и, наконец, ворвалась обратно, распахивая глаза и вскрикивая от слишком резкого вторжения.

В комнате горел ночник, и я, тяжело дыша, рассматривала подозрительные и встревоженные глаза Ильи.

– Это что… твою мать… было?! – тихо, но напряженно потребовал он.

«Как же, блять, не вовремя…» – расстроилась я, стараясь побыстрей унять уже мелкий тремор во всем теле.

Сейчас он был полностью прозрачен для меня, и я могла видеть, чувствовать всё, что с бешеной скоростью несется у него в голове. А скорость мысли была приличная... И, поймав самые опасные мотивчики, я застонала, закатывая глаза.

– Только вот не надо сейчас загоняться, что это результат наших с тобой скромненьких игр!

Его глаза стали более внимательные и глубокие, а мысли замедлились.

– Что с тобой было?

– Давай считать, что кошмар приснился, – вздохнула я, – Они изредка меня накрывают.

– Это не кошмар… – Илья неуверенно лег обратно на спину, обнимая меня крепче, – Что значит, «Давай считать»? – немного помолчав, он уже твердо и уверенно потребовал: – Так, быстренько мне всё по порядку. Как врачу.

– Извини, но это не область психиатрии, – приподнявшись, я щелкнула ночником, надеясь, что темнота опять заставит его уснуть. – Это так… последствия неверно принятых решений.

– Расскажи… как другу… – неуверенно попросил он.

– А разве мы друзья? – задумалась я и тут же начала выдавать ему только что полученную о нём информацию.

В такие моменты я просто была не в состоянии контролировать себя.

– У тебя нет друзей. Ты никогда не строишь иллюзий на этот счет. Не любишь несовершенств, – усмехнулась я, уловив в нём свою фишку, – А совершенная дружба в твоём случае практически невозможна. Потому что друг… он принимает тебя такого, какой ты есть… А этого никто не может знать – какой ты… Ни тебе, ни мне невозможно вскрыться, потому что элементарно некому! Эксклюзивное сочетание глубины, уровней и особенностей восприятия и мышления создает когнитивный барьер… При всем желании другого человека нельзя перевести через него и показать – «кто есть я». Можно давать только черно-белые проекции… А нам, перфекционистам, этого слишком мало для дружбы. – вскрываясь и всё еще мало контролируя свой язык, я добавила еще один свой мотив, который также уловила и в нём, – Экзистенциальное одиночество…

Он молча лежал и слушал меня, и когда я уже закончила, продолжал молчать. Потом сжал меня и неуверенно начал: – Да… Но вот появляешься ТЫ! Какое-то странное и с каждым мгновением всё менее постижимое существо! Заглядываешь в меня, как к себе домой, хозяйничаешь… видишь… – он опять задумался и замолчал. – И мне… нормально! Как будто так и нужно… Мне кажется, это повод попробовать дружить… Расскажи мне, что тебе приснилось. Я чувствовал ужас от тебя. Ты… смещаешь меня.

Взвесив все «за» и «против» и подчиняясь его потребности разделить свое одиночество со мной, тоже заглянуть за мой барьер… Ну, и еще я чувствовала, что он посвящен в некоторые детали моих состояний – «видишь», «смещаешь» – он в теме… Совершенно какими-то другими способами, но…

– Хорошо… – согласилась я, и пока еще эмоционально не стерла полученное, я решила дать ему немного своей сумасшедшей реальности, – Это находится в европейской части страны. Старый заброшенный военный городок. Я услышала ГРУ, не уверена, что знаю – эту информацию я найду потом, – но точно, военные... Лет шестьдесят назад. Может, и больше. Там несколько разрушенных зданий. Одно разрушено вплоть до подвала, а там, как могилы, стоят казематы – бетонные маленькие ящики. В ширину полметра, метр двадцать в длину и метр в высоту. Это камеры. Там держали заключенных. Там не получалось двигаться, и нельзя было занять удобную позу. Умирали там очень быстро, но мучительно. Недели длились как года… В стене на каждом ящике желтое мутное окошечко размером с ладонь, в которое видны стоящие в ряд такие же бетонные могилы с живыми людьми. Я не уловила частности, но заглянула в один – отчаяние и требование смерти… На молитвы сил не оставалось…

– Пиздец… – перебил он меня. – Это что?! Сон?!

–Нет… путешествие. Мне показывают…

Я рассказала только общее впечатление, на самом деле я увидела гораздо больше, но не хотела шокировать его еще сильнее. Всё самое жуткое я оставила себе.

– Ааань! – его голос надорвался.

Всё-таки шокирован… – констатировала я про себя.

– Ты же просто… девочка… – его голос звучал растерянно.

– Всё! – перебила я, – Я никогда не была «просто девочкой». Ты просил, я дала. А теперь пообещай, что через час забудешь вместе со мной. И мы больше никогда не будем это вспоминать, если я не захочу. Иначе, «друг мой», это первый и последний раз, когда ты видишь меня такой!

– Как часто? – спросил он тихо.

– Несколько раз в год…

– Как давно?

– С двенадцати…

– И всегда на эту тему?

– Нет. Всегда разное, но всегда тёмное. Бывает немного полегче, бывает и потяжелее.

– Как ты справляешься с этим?

– Да нормально… Вот как сейчас. – я тихо засмеялась и, надеясь, что он воспримет как шутку, добавила, – Со мной и страшнее вещи случаются. Но уже всё… Давай спать, и, как настоящий друг, сделай после вид, что этого всего между нами не случилось…

– Она еще и спать после этого хочет… – пробормотал он скептически, – точно, сумасшедшая…

Я сонно захихикала, уткнулась ему в шею холодным носом, и он натянул на меня одеяло. Теперь он обнимал меня по-настоящему, тепло... И я перестала чувствовать его отстраненность и напряжение. Мы не были в этот момент мужчиной и женщиной. Просто близость… «Абсолютно новое состояние», – отключаясь, оценила я про себя.

***

Перевернувшись и не почувствовав его рядом, я открыла глаза и увидела полоску света под дверью.

Всё-таки сбежал!

В квартире было тепло, и я вышла на свет так, как спала – полностью обнаженной.

Илья замер со стопкой бумаг в руках, разглядывая меня. Это было приятно, и я не прерывала его занятие, лишь перекинула волосы через плечо и, сонно перебирая пальцами, заплела их в растрепанную неплотную косу.

Пока он разглядывал меня, я изучала его гостиную. Говорят, жилище человека отражает его внутренний мир. Внутренний мир моего саба мне понравился. Свободно, стильно, гармонично, уютно… Но! Только одно кресло, ни дивана, ни других мест, где мог бы расположиться гипотетический гость. Это закрытая территория… И это мне понравилось тоже, это было эротично… Моё присутствие здесь – это акт ментального насилия, и мне захотелось, чтобы он получил от этого удовольствие.

– У тебя не бывает гостей, – констатировала я, и, проанализировав еще пару моментов, добавила, – Только женщины, только в спальне, только секс, и сразу – «на выход».

– Я делюсь с ними ванной! – шутя, возмутился он, – Но ТЫ можешь оставаться, сколько захочешь… – его взгляд откровенно блуждал по моему обнаженному телу, – «Друг»…

Я заулыбалась.

– Если я вернусь, мы обсудим этот предел подробнее. Не хочу ничего менять в твоей жизни.

Покачав головой, Илья иронично и грустно усмехнулся, но промолчал.

– Мне нужно срочно уехать сейчас, – перевел он тему, – Отвезу Вике верстку, – он взмахнул кипой бумаг, – и сразу вернусь.

На часах было одиннадцать вечера. Я чувствовала себя выспавшейся, и желание увидеть Вику… Ну, и еще – до утра мы вряд ли увидимся втроем, а мне бы хотелось достойно оформить возврат её «подарка».

– Стой, – приняла я окончательное решение, – Я тоже еду.

***

Вику мы перехватили у подъезда. Поймав мой взгляд, она еще раз требовательно всмотрелась в меня и, видимо, не углядев там ничего преступного, разулыбалась.

– Полночь! – возмутилась я, – Сгоришь на работе…

– К сожалению, там не так пожароопасно… – Вика откровенно рассматривала нас, и моё желание «оформить» задуманное стало еще острее.

Уже в подъезде, бросив прищуренный взгляд на Арверина, Вика медленно качнулась в мою сторону, и я, развеивая сомнения, обхватила её за талию и немного прикусила голое плечо.

Устроившись в кресле у стола, Илья подхватил с пола какой-то журнал.

– Интересуешься «Глянцем»? – подколола его я, устраиваясь на подлокотнике и заглядывая в режущие глаза пестрые страницы.

– Только профессионально… – отмахнулся он, не отвлекаясь на меня.

Разглядывая принесенные Ильей верстки, Вика наклонилась над столом.

Ах, какие все занятые… – усмехнулась я про себя.

Тихо встав с кресла, я шагнула к Вике и прошлась взглядом по её силуэту. Опираясь на локти, она прогнула спину, и юбка на её попе соблазнительно натянулась. Привставая иногда на носочки, она сосредоточенно рассматривала материалы.

Положив руки ей на поясницу, я прогнула ее еще сильнее, придавая больше эротичности её позе. Вика немного напряглась под моими руками и обернулась, отвлекаясь от своих занятий.

– Стой, как стоишь! – одернула её я.

Оглянувшись на Илью, я медленно потянула замок её юбки вниз. Услышав характерный звук, он сначала нахмурился, а потом поднял на нас глаза. Резким движением я сдернула юбку вниз, открывая нашим взглядам ее роскошную попку в черных тонких стрингах. Вика задрожала под моими руками, но позы не сменила… Восприняв это как молчаливое согласие на продолжение, я просунула пару пальчиков под тонкую ниточку и, оттянув, провела ими вниз, проезжаясь по ее плоти костяшками. Она сдавленно застонала. Его взгляд пристально следил за моими манипуляциями. Стянув с неё стринги, я бросила их к его ногам, моё платье полетело следом. Его лицо, наконец, дрогнуло, и я заметила секундный мелькнувший оскал. Он поднял на меня тяжелый возбужденный взгляд.

Я обошла его кресло и наклонилась, прижимаясь губами к кромке его уха.

– Прекрасный вид… – промурлыкала я.

Он прикрыл на секунду глаза, и по его телу прошла волна дрожи.

– Вика… – позвала я, – Поставь одно колено на стол…

Она послушно изменила позу на более открытую, красиво прогибаясь для нас, и я заметила, как его пальцы сжали подлокотники, впрочем, как и мои... Но мои к тому моменту уже скользили по его шее, поэтому я несильно сдавила её, сбивая его дыхание еще сильнее.

– Ты в партере… – шепнула я, отпуская его и возвращаясь к моему соблазнительному и удивительно покорному сейчас пламени. Это возбуждало…

Медленно исследовав ее реагирующую на каждое мое касание спину, я спустила ладони ниже и сжала попку, вызывая её несдержанные стоны. Эта была такая сладкая власть.

Немного поиграв с ней, я развернула её к себе и, толкнув на стол, поймала приоткрытые губы своими, принимая над ней точно такую же позу, в которой она только что демонстрировала нам свои прелести и упираясь коленом между её разведенных ног. Скользнув своей ножкой по моим, Вика тоже поставила её на стол, принимая более открытую и удобную для наших игр позу.

Наши ласки становились агрессивнее и несдержанней. И когда я отшвырнула последние остатки её одежды, мы услышали, как он несдержанно и громко втянул воздух сквозь сжатые зубы. Это заставило нас импульсивно простонать друг другу в рот.

Пора втягивать к нам нашего мальчика!

Оторвавшись от Виктории, я развернулась к нему лицом:

– Хочешь к нам? – задыхаясь от возбуждения, спросила я, поглаживая её коленку.

Он нервно усмехнулся и, сглотнув, кивнул. Посмотрев вместе с ним на приподнявшуюся на локтях возбужденную и ожидающую продолжения Вику, я, поставив ему на колени руки, расположившись между его ног.

Расстегнув ширинку под несдержанный стон, я обхватила губами его член, замечая, как он сминает пальцами кожу подлокотников. Возбуждение захватило меня, и я, не очень сосредотачиваясь на действиях, исследовала больше себя, чем его, отыскивая у себя во рту более чувствительные зоны, которые приносили мне больше удовольствия при касании с ним – внутренняя кромка губ, основание языка, горло… В особенно острые и приятные моменты я нежно и вскользь покусывала его и впивалась чуть сильнее, втягивая его глубже. Становясь все более несдержанным, он подался немного глубже, и я почувствовала, как его член увеличился у меня во рту и стал еще тверже. Он тихо зарычал… Я выпустила его, с улыбкой разглядывая возмущение и нетерпение в его глазах.

Но у меня были другие планы…

Оставив дорожку поцелуев и легких укусов на его животе и груди, я добралась до его губ и поцеловала его в последний раз, глубоко и медленно, запоминая все ощущения, чтобы оставить их для себя.

Вернувшись за кресло и погладив его по лицу, я прошлась большим пальцем по губам. Он перехватил его зубами и, втянув в себя, начал посасывать и ласкать языком, это было так хорошо…

– Вика…– позвала я и кивнула ей на его колени, – Садись.

Она тут же оседлала его и, постанывая, прогнулась, вдавливаясь сильнее. Он окаменел под моими руками и поднял на меня неуверенный взгляд, закинув голову на спинку кресла.

– Расслабься… – замурлыкала я, покусывая его мочку, – Я так хочу… Возьми её…

Его дыхание сбилось, но он не отреагировал на приказ.

– Давай, Вик…– подмигнула я ей.

Пройдясь нетерпеливыми руками по его груди, она нырнула пальчиками в его нагрудный карман, извлекая квадратик серебристой фольги.

– Анечка… – выдохнул он, заглядывая мне в глаза.

– Шшш…– забормотала я, и наклонившись скользнула зубками по его шее, слегка придушивая его пальцами. – Всё будет ТОЛЬКО ТАК, как я хочу! – напомнила я ему его слова, снова вкладывая ему в рот свой пальчик. Он больно прикусил его, и они с Викой одновременно застонали. Я почти кончила от понимания того, что он в ней…

Перехватив второй рукой её лицо, я притянула её ближе и впилась в губы.

– Быстрей! – потребовала я, и она тут же подчинилась, немного увеличивая темп. – Вика… – зашептала я, сжимая на её затылке рыжие пряди, – Возвращаю тебе его…

Она распахнула в шоке глаза, и они замерли.

Я требовательно потянула её за волосы, заставляя запрокинуть голову, и резко потребовала «Быстрей!», кусая её в открытую шею, отчего она с хриплым стоном сорвалась, двигаясь уже более инстинктивно, чем осознанно, он тоже импульсивно рванул в неё снизу.

Самое время уйти…

– Нет! – перехватил он мои отстраняющиеся руки своими и прижал к лицу, – нет…

– Руки! – рявкнула я, и он отпустил...

Прикоснувшись губами к его виску, я вышла из комнаты, услышав, как несдержанно застонала Вика.

Удовольствие от эротизма, символизма и законченности ритуала с лихвой компенсировало мне незавершенность физических ощущений, а боль потери оставила утонченное послевкусие, которое я записала в перечень своих самых ценных ощущений и, немного поразмышляв, разместила в первой тройке удовольствий.

Быстро впрыгнув в спортивный костюм, я закинула на плечо рюкзак и через минуту уже захлопнула за собой дверь, отправляясь в гостиницу.

***

– Останови здесь, – попросила я, указав, на привокзальную площадь.

– Давай паспорт, – протянул он руку, – я куплю билет, а ты…

– Нет. – качнула я головой, – В это чудное мгновенье мы расстанемся.

– Мы можем сделать это и на перроне, – начал раздражаться он, – Я всего лишь куплю билет и помогу с сумкой.

– Ничего не надо…

– В чем проблема?

– Просто давай закроем тему.

Он был расстроен и даже не особо скрывал это. Уголок его губ замер в чуть заметной усмешке, а глаза были расфокусированы, но он делал вид, что наблюдает за медленно бродящими по асфальту голубями.

Было тяжело…

Но всё это я делала намеренно.

Я не хотела, чтобы Илья провожал меня, но утром он уже ждал возле гостиницы, так что мне не удалось избежать этого.

А я ведь пыталась отпустить его всеми понятными мне способами.

Мне обязательно нужно научиться отпускать! – вдруг поняла я.

– Кстати, что там с моим диагнозом? – это действительно волновало меня.

Мне казалось, что он может подсказать верное направление для поиска информации.

–Я только начал… – безэмоционально и тихо ответил он.

– Ну, дай мне хоть что-то… Вдруг я не вернусь.

Конечно, я буду изредка приезжать в любом случае. Но к нему могу и не вернуться.

– Не дам, – его голос обрел вес, и он распрямился, откидываясь на спинку сиденья, – Пусть у тебя будет еще один повод… вернуться ко мне.

– Пусть будет…

Не оборачиваясь, он протянул ко мне руку и раскрыл ладонь. В ней была черная атласная лента, которую я повязала ему. Я взяла символ нашей связи и, открыв окно, пустила по ветру.

– Зачем!? – дернулся он.

– Пытаюсь отпустить тебя… – пояснила я.

– Зачем!? – отвернулся он к окну, качая головой, – Это решаемо… Между нами всего два часа…

– Между нами отсутствие совершенства, и время тут ни при чем.

Немного еще помолчав для него, я бросила «Не скучай…» и вышла. Небо повисло над нами свинцовыми тучами, достойно оформляя настроение. Почти совершенная композиция. Поддавшись внутреннему порыву, я обернулась и не смогла сдержать ухмылку. Настроение моментально изменилось – отпущенная мной на свободу черная лента решила сыграть по-своему и, зацепившись за антенну его тачки, трепетала под порывами ветра…

Бонус 2

Композиция № 8_Наутилус Помпилиус – Летучая мышь

Светла как печаль, безмятежна как сон,

Ты влетаешь как птица, садишься на пальцы.

И я снова спасен.

Беззаботная лень,

Безымянная тень,

Ты накpоешь мой дом

Тyманным кpылом,

И закончится день.

Hо в безлyннyю ночь, как бездомная дочь,

Hе выдеpжав счастья, по зовy ненастья

Ты yносишься пpочь,

Оставляя мне пыль,

Оставляя мне пpах,

Унося мою дyшy,

Меpцающим камнем

В бессильных когтях.

Ведьма или ангел,

Птица или звеpь,

Веpнись – я оставлю откpытым окно

И незапеpтой двеpь.

Смеpть или спасенье,

Свет ты или тьма,

Если не веpнешься, я впеpвые yзнаю

Как сходят с yма…

Уехала…

Все свои состояние мог только классифицировать одним словом – СТРАННО. Это самое мягкое. Другие эпитеты… думаю, и сама догадываешься.

Увез на поезд тебя…

А у меня еще внутри было какое-то опасение глупое, что ты на ваниль съедешь. Девочка же совсем молоденькая… Я даже готов был, внутренне, настраивался… Думал, захочешь… я попробую дать тебе, что смогу.

Знаю, знаю…

Это моя потребность была, и не было мудрости признаться себе в этом.

Не захотела… «Не скучай…» и всё. А у меня гештальт открыт… В груди дыра…

Элементарную даже галантность не приняла… помощь… Почему? До этого проблем таких не было….

Завис там… Что я сделал не так? Поставил себя на твое место – объяснение одно: желание связь ослабить. Только тогда осознал – можешь и действительно не вернуться…

Задергался…

Начал все с самого начала прокручивать… Ощущение было наглой и откровенной манипуляции, конечно. Но и кайф был – сабспейс, как глубокое внутреннее состояние. Могу спорить с собой, раздражаться… нервничать… а оно всё равно есть… как эйфория.

В воле твоей и ничего от меня не зависит…

Нравится – не нравится… не важно – контроль у тебя.

Тогда первый раз на тему ментальности БДСМ подгрузился: рапорт… сугесстия… Еще и о смещении думал. Не мог классифицировать состояний наших. Но очень… пронзительно было… никогда такого не чувствовал… Пугало… но и притягивало, конечно!

Анализировал себя… тот самый момент когда накрыло и факт того, что тебя нет, а не отпускает… Хотя, может, тебя уже и не будет больше… Отношения то тормознула… Только распробовать дала… и всё.

Мысли скакали пока в машине сидел.

Почему, думаю, телефон её не взял?

А зачем мне твой телефон?!

И у Вике есть… можно взять…

Можно. А зачем?

Позвоню и что?

Ступор полный…

Чего хотел? «Специй»? Логика же элементарна… Но себе тогда не проговорил… Слишком было ново для меня.

Хотелось позвонить всё время… Сейчас понимаю, что связь…

А с другой стороны думал – НЕ ВОЗВРАЩАЙСЯ!

Но это так… Самообман, конечно… И ведь рядом – 2 часа… А как будто на другом конце света… Уехала и нет… и не достать никак… не потому, что невозможно… а потому, что нет власти у меня над тобой… Захочешь – возьмешь, захочешь – передумаешь… И это тоже кайф… Не принадлежать себе. Но тогда я этого не понял еще.

Через день внутренне бунтовал… С Русланом в клубе зависли, он мне сабочку свою подогнал – опытная, послушная… Вика там не прочь оторваться… А я по девочке с ума схожу… Которой нет. И наверняка больше не будет.

И ведь не было нечего… почти. А как будто только это и было… остальное больше не влечет! И никого ближе, значимее и припомнить не могу… Взгляд твой вспоминаю – челюсти сводит от желания. И каждый момент вроде осознаю, что подписался на такой кинк нереальный… Но это терпимо. А вот когда понимаю, что кинка то и нет… связи нет… ты никак не зафиксирована. Да и вообще – бровью поведешь, увлечешь кого-нибудь… сама увлечешься… обязательств нет, на формат ты не завязана… Да и какие могут быть обязательства у нас с тобой?! Бред…

Ревность… нет, не было… Скорее тревога, что увлечешься и пропадешь.

Обещание себе дал – к тебе НЕ ПОЕДУ!

А потом осознание… а я что собираюсь?!

Сейчас смешно…

Да… там еще дернуло меня тем, что впервые обязательств захотел… И бредовостью этого… Две недели благотворно потратил на то, чтобы убедить себя в собственном идиотизме и смириться с этим.

Смирился и… Откровенно стал тосковать… Уже не скрывая от себя… рассматривая новые свои ощущения. Тебя рядом нет… А я ведь и не знаю, что такое «рядом»… И что это значит рядом с тобой быть.. Только моменты близости нашей… молчание… взгляды... чувство целостности и смысла. Несколько ментальных фотоснимков. И что это для тебя значит? Может только меня так цепляет? Что делать с этим тогда? Да и если не только… Что тогда, тем более, делать?

Накрывало…

***

«И звонок твой телефонный еще… или Вика тебе звонила. Не знаю. Зашел к ней… слышу… «Любимая…» Ну понятно… напрягся… слушаю, как воркуете… Она: «Трубочку передать Илье Андреевичу?» «Не надо… Привет лучше передай…».

Не о чем говорить было… Согласен. Но тогда зацепило…

Взбесила!

Я тут весь размазанный, а ей там…

Не знал же еще тебя. Невыносимая моя! Так ведь и не моя…

Вот так и качало меня… моя – не моя… реально – нереально…будет – не будет… ЧТО БУДЕТ?

Ну и другие вариации. И в каждом состоянии много всего.

Скучно не было…

Потом Вика… «Завтра Анечка приедет, но не к нам… Поступать… Хочешь, поехали со мной… пересечемся, поболтаем… На полчасика».

– Не приехал…

– Конечно – нет! Что я там… просто посмотреть на тебя, и снова… Только в равновесие стал входить… такое ровное ожидание… как тихий зуд… пока не трогаешь, можно терпеть… а притронешься – уже не остановиться. Хоть на это воли хватило и ума – не ехать! Ты ждала?

– Нет…

– Ну, еще бы… Даже не сомневался…

Еще неделя тишины… Уже сорвался почти. Думаю, ну какие проблемы-то?! Мне ж не четырнадцать… Хочу увидеть женщину – сел, приехал, увидел… Хочу и могу. Что не так? А все не так… ментальный бандаж… только твоя инициатива…

Только успокоился – звонок! И опять – ни «привет», ни «пока»… Вопросом меня накрыла. Молчу… Очнулся – «Ты поступила?», – «Не знаю… Приезжай сегодня… У меня час есть до автобуса…» ЧАС! На что?! Да какая разница… Я же хотел…"

Глава 3. Съедобное-Несъедобное…

Композиция № 9_NOHA – Pijama

19 августа

Развалившись на плотно составленных сумках посреди автовокзала и болтая в воздухе ногами, я пытала валяющегося рядом куратора, завязывая на его шее цветастую бандану:

– Борь… Какова вероятность, что я прошла?

– Какой у тебя рейтинг?

– Сто тринадцатая…

– Круто…

– Я прошла?

– Неа…

– «Круто…» – расстроено фыркнула я.

– Ты из четырех турниров участвовала только в одном…Сотка – проходной… Это охеренно круто, Нют… если бы ты была на всех, то попала бы в первую тройку лидеров. Девочки никогда и в десятку не попадают.