Текст книги "Это не любовь... (СИ)"

Автор книги: Анна Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

В дверях застыли несколько девчонок, и мы тоже замерли.

Увидев его слегка виноватый взгляд, я фыркнула, обняв его на секунду и чмокнув в плечо, спрыгнула со стола.

Нам хорошо так! На такой дистанции и с такой степенью близости! Мы выяснили это с ним и кайфовали… И если у кого какие проблемы с интерпретациями, то это их проблемы!

– До вечера! – подлила я масла в огонь недружелюбных взглядов девчонок, быстро рванув к двери, заставляя разлететься их в стороны и пропустить меня.

Проскочив мимо своей гримерки, я дошла до конца коридора и, постучавшись, приоткрыла дверь фотомастерской.

– Ооо! – Все в сборе! – Всем привет!

Они не стройно, но приветливо поздоровались.

– Чай будешь? – махнула мне кружкой Саша, заваривая себе.

Илья сидел на большом кожаном кресле, закинув верх голову, и лениво покручивался вокруг своей оси. В его руках дымилась кружка кофе.

– Нет, спасибо! – облизалась я. – Я у Ильи Андреевича глоточек украду.

Шагнув к нему ближе, я потянула кружку из его пальцев.

– Горячо… – предупредил он.

– Это хорошо, – подмигнула ему я, согревая еще холодные руки.

Закрыв глаза, он улыбнулся, среагировав на игру со смыслами. Вернув ему кружку, я наклонилась над столом рядом с Сашей, рассматривая фотооттиски с последнего фотосета. Она отмечала фломастером те, фотографии, которые потом пойдут на распечатку.

– Так ты съездишь со мной, Илья? – видимо продолжая начатый до моего появления разговор, спросила Полина.

– Нет, Полина.

– Занят?

– Сложный вопрос, – начал рассуждать Илья. – Я всегда занят чем-то. И освобождая время для чего-то, я всегда просто расставляю приоритеты и делаю выбор между несколькими видами времяпровождения.

– Выбор не в мою пользу?

– Не в твою…

– Ты всегда так усложняешь! – психанула Полина.

Я развернулась.

Было любопытно понаблюдать за ее эмоциями, нацеленными на Арверина.

– Я просто осторожен в «раздаче слонов», – усмехнулся он. – «Мы в ответе за тех, кого приручили»…

– В смысле? – нахмурилась она, не понимая, что он хотел сказать. – Ты о чем?

– Это из «принца»…

– Какого «принца»?

– Ооо…– синхронно протянули мы со смехом.

– Полина… – покачал он головой. – Оставь мне иллюзию твоей образованности – молчи!

– Ты такой хам! – закатила она глаза.

– Спасибо, что сама нашла причину моего отказа, а то я уже голову сломал…

Нервно отшвырнув в сторону журнал, Полина присоединилась к Саше, отворачиваясь от нас.

Облокотившись на спинку его кресла, я ласково ущипнула его за мочку, здороваясь теперь по-настоящему. Повернув голову, он коснулся губами моих пальцев и, закрыв глаза, снова закинул голову на спинку кресла.

– Это тебе,– вытащив из рюкзака несколько сложенных пополам листочков, я положила к нему на колени.

– М? – перехватил он их и с вопросом заглянул мне в глаза.

– Ты просил… – напомнила я ему. – Кусок моей лекции про парадоксы волновой физики. Помнишь, обсуждали?

Это была еще одна «епитимия», наложенная на меня руководителем физической лаборатории: я готовлю ему общеобразовательные лекции для какого-то педагогического конкурса – цена за его голос «против» при голосовании о моём отчислении. Это не сильно напрягало, тем более, что он освободил меня от последней лекции в субботу по физике, и теперь я могла уезжать на работу еще раньше.

– Спасибо, Анечка! – улыбнулся он, и, не удержавшись, поддразнил Полину: – Как прочитаю, подкину Береговой… Пусть просвещается.

Не поворачиваясь, она фыркнула:

– Зачем мне? Я же женщина! Я лучше глянец полистаю…

– Глянцевые женщины…– покачал головой Илья. – Вроде и глаз радует, а читать катастрофически нечего… Скучно.

– Так ты поедешь со мной? – снова развернулась к нему Полина.

Он устало закатил глаза и пробормотал что-то на французском.

– Откуда ты знаешь французский? – я вспомнила, как он часто в порыве страсти выдавал мне что-нибудь эротично-ласкающее своим хрипловатым голосом. Но развивать эту тему в момент наших шалостей…

– Долго жил во Франции, – пожал он плечами. – В семнадцать вернулся с родителями в Россию.

– Расскажешь потом?

– Если ты потом захочешь…

***

16 ноября

Я опаздывала. Илья, наверное, уже минут тридцать ждал меня на КПП. Опаздывать больше, чем на десять минут я не могла просто физически. Меня накрывало классическими симптомами ОКР. Все мысли смешивались, и навязчивый ментальный зуд начинал сводить меня с ума.

Опаздываю! – стучало у меня в мозгах.

И тот факт, что от моего опоздания мир не рухнет, никогда не облегчал мне этих моих навязчивых состояний в виде пунктуальных триппов.

На идею поговорить на эту тему с моим психиатром я тут же махнула рукой: ОКР не лечится, а только купирует психодурью. А дури у меня в организме полно и собственной!

– Подожди! – в очередной раз перехватил меня за руку Сашка. – Поговори со мной.

– Саш! – от раздражения кровь стукнула мне в голову, снося напрочь контроль, и мне захотелось просто разнести его какой-нибудь жестью, чтобы это прекратилось.

Но я взяла себя в руки и процедила:

– Я ОЧЕНЬ опаздываю! Потом…

– КОГДА?! – понесло его. – Ты приедешь к ночи и снова выставишь меня под предлогом «отбоя»! – я попыталась вырваться, но он только крепче сжал мои запястья. – Или снова пойдешь в койку к своему «Ангелу»!

– Да о чем, блять, нам говорить-то?! – всё-таки сорвало меня.

– О нас…

Меня в очередной раз начало сносить от его безнадеги и тоски. А еще от упрямства! И еще я опаздывала…

В голове взорвалось.

ААААА! – прооралась я внутренне.

– Сашка! – отбирая у него из рук, выхваченный у меня еще полчаса назад рюкзак, я пыталась найти слова.

Но, слова были бесполезны. Он хотел слышать только одну вещь. Все остальное превращалась для него в информационный белый шум и просто мой голос.

А мой голос он любил…

Безнадежно покачав головой, я отобрала рюкзак и вылетела из-под арки КПП. Конечно же, он рванул за мной!

– Аня! – перехватил он меня снова, разворачивая к себе.

Мляяя… Сцена при Арверине! – меня затрясло от раздражения.

Ну, хоть не слышит! – оценила я расстояние до машины – метров двадцать…

– Меня человек ждет. – Попыталась я отрезвить его.

– Подождет, блять, твой «человек»! – перешел он на крик.

Если бы это был не Сашка, а кто-нибудь другой, я бы тут же отрезвила его жесткой пощечиной или сказала бы что-нибудь шокирующее и фрустрирующее. Но это был Сашка…

С ним я не чувствовала себя свободной. Его тяжелые чувства ментально связывали меня.

Как же вырваться из этого!?

– Пусти! – рявкнула я, выкручивая свою руку из его захвата.

Он перехватил вторую и уже неосознанно немного выкрутил запястья пытаясь зафиксировать меня.

Сзади хлопнула дверца машины.

– Ничего не будет, понимаешь?! НИ-КОГ-ДА!

– Я люблю тебя!

– Замолчи!

– ПРОСТО ПОСЛУШАЙ МЕНЯ!

– Не хочу ничего слышать! – скрутило меня. – Не надо мне этого говорить!

Меня трясло от его эмоций. И тошнило. И накрывало волнами тупой боли где-то в районе солнечного сплетения. Я судорожно пыталась вырвать свои руки, загибаясь под его отчаянным и пронзительным взглядом.

– Не надо, пожалуйста! – взмолилась я, сгибаясь пополам и чувствуя, как в запале он еще сильнее выкручивает мои руки.

Спиной я почувствовала подошедшего сзади Илью и его руки легли на мои запястья поверх Сашкиных. Он потянул их на себя, не позволяя тому больше выкручивать их.

– Ты делаешь ей больно, – раздался его уверенный и спокойный голос. – Если намеренно, то я отпущу, и можешь продолжить.

Сашка замер, поднимая глаза на Илью, и тут же ослабил хватку. Его плечи опустились, на лице появилась горькая неуверенная усмешка:

– Кто ты ей? – глядя в глаза Илье, спросил он.

Я никогда не отвечала ему на этот вопрос, который он задавал мне, наверное, тысячу раз.

– Тебя не должно это беспокоить. Тебя должно беспокоить, кто ей ТЫ.

– Я люблю её…

– Уверен, что не ты один, – беззлобно усмехнулся Илья, – но право касаться женщины твоё чувство не дает. Это право дает только её желание, чтобы ты касался. Она желает этого?

Сашка отчаянно покачал головой:

– Нет.

– Тогда не касайся.

– Что же мне делать? – сломался он, доверчиво глядя на Илью.

– Люби… – медленно оттягивая мои запястья из его уже расслабленных ладоней, пожал плечами Илья. – Это твоё право… Этого у тебя никто не отнимет.

Тихонечко толкнув меня по направлению к машине и шепнув «иди», он протянул ему руку:

– Илья.

– Александр.

– Крепких нервов тебе, Александр…

Обогнав меня, Илья открыл дверь, я практически упала на сиденье. Он захлопнул дверцу.

Судорожно вздохнув, я отпустила своё тело в краткую и необходимую мне сейчас истерику, которая, как мне казалось, поможет избавится от всех тех ощущений, которыми изнасиловал меня Сашка.

Секунд через десять, когда меня почти уже судорожно переколотило, Илья сел в машину. Меня всё еще слегка потряхивало. Зажмурившись, я несколько раз глубоко вздохнула. Но кислорода не хватало.

– Открой окно, пожалуйста, – зажмурилась я, сглатывая ком в горле. – Тошнит…

Открыв бардачок, он достал пластиковую бутылку с водой, открутив крышку, протянул мне.

– Не нужно так остро реагировать, Анечка, – покачал он головой.

– Несъедобно… – пожаловалась я, точно зная, что он понимает.

– Уверен что так и есть, – его взгляд расфокусировался. – Потрепи. Он скоро сломается и успокоится. И ты снова будешь свободна…

***

16 ноября

Над дверью фотомастерской горел красный и, вспоминая Викино предупреждение, я постучала. Через минуту Илья открыл дверь, я шагнула внутрь.

Темное кровавое освещение от нескольких источников создавало на стенах какие-то нереальные тени, которые двигались синхронно с нами, но в нескольких направлениях. Было ощущение, что вокруг совершается какой-то таинственный кровавый обряд. Тихо звучащая музыка в разы усиливала это ощущение. Я не стала сопротивляться ему и отдалась полностью этому загадочному действу.

Всё вокруг стало замедляться и в ушах зазвенело. Останавливая себя на границе сдвига, я пробежалась пальцами по огромному серебристому барабану глянцевальной машины и подняла на него глаза:

– Здесь все словно в крови… Так красно!

– К этому привыкаешь, – немного цинично усмехнулся он. – И потом уже с трудом обходишься без этой атмосферы.

– У нашего разговора есть скрытый смысл, – констатировала я.

– Да.

– Мы можем обсудить его сегодня, – я посмотрела на часы, – у нас еще три красных часа до полуночи.

– Не можем… – отвел он глаза.

Я терпеливо ждала пояснений. Резко почувствовав опустошение и усталость, я качнулась и немного прилегла спиной на стену.

Он вернул мне свой взгляд.

– Езжай к Виктории сегодня, пожалуйста. Мы с ней поговорили уже, – он сглотнул и продолжил. – Я завтра заберу тебя и у нас целый день…

– Встретимся в следующую среду, – отрезала я делая шаг к выходу.

– Подожди! – дернулся он следом, протягивая руку, но я увернулась, замерев возле двери. – Анечка… Это… – он нервно прошелся рукой по волосам. – Мне просто нужна эта ночь!

Он больше не дышал и я тоже.

– Пожалуйста… – закрыл он глаза. – Побудь у Вики. Внизу ждет такси...

– Я в школу… – качнула я головой. – Встретимся в среду. Спасибо за такси.

– Нет! – делая шаг ко мне, он поставил руку на косяк, преграждая мне выход, – Если так… то поехали. Поехали ко мне!

– До среды.

– ПОЧЕМУ!?

Почему?!

Я оглядела глазами стол с линзами и подхватила одну. Второй рукой, одновременно извлекая из его нагрудного кармана зажигалку.

– Держи! – впихнула я линзу ему в пальцы и подняла его руку выше.

Щелкнув зажигалкой, я поднесла огонь к тонкому стеклу, накаляя его. Оно моментально начало покрываться черным чадом и, конечно же, нагреваться. Не выпуская линзу из пальцев, он сжал губы.

– Больно? – ухмыльнулась я.

Он кивнул. Я откинула зажигалку в сторону:

– Тебя что-то жжет изнутри, и ты перестаешь быть прозрачным для меня! – выдохнула я. – Перестаешь быть прозрачным и мне больно!

Я выхватила раскаленную замутненную черным линзу и вскрикнула, роняя её на пол.

– До среды.

***

19 ноября

Программирование я не любила. Не потому, что в нём было что-то особо сложное, а скорее потому, что оно не допускало интерпретаций. И самое неприятное – нужно было в невообразимых количествах запоминать всевозможные написания команд, функций и процедур, которые зачем-то отличались в каждом языке, хотя, каждый последующий ложился на структуру предыдущего, да и в основе лежала одна и та же архитектура…

Не люблю несовершенств! – в очередной раз психанула я.

Мне срочно было нужно сдавать курсак, по созданию собственной пользовательской среды. Пролистывая, скаченные у старшекурсников, прошлогодние курсовые я прыгала между экранами «Ревников-командер», «Дружинин-командер», «Стома-командер» и пыталась создать неузнаваемый для преподавателя микс «Симоненко-командер», комбинируя различные их части.

Да… Я пыталась схалявить!

– Тебе помочь или не мешать? – ухмыляясь, развернулся ко мне сидящий за соседнем компом Немец.

– Мхм… помоги, пожалуйста – НЕ МЕШАЙ! – отмахнулась от него я.

– Завтра защита.

– В курсе.

– У тебя и начала еще нет.

– Мхм... – зависла я над своей блок-схемой, подыскивая подходящий элемент в чужих программах.

– Давай, сделаю основу… – заулыбался он. – Ночью разбавишь своими фишками… и всё!

– Какой добрый мальчик! – развернулась я. – Жаль, что не бескорыстный.

– Немцы очень рациональны.

– Я лучше Сашку попрошу. – Конечно, я не собиралась…

– Не попросишь, – покачал он головой.

– Тогда Боречку!

– Уезжает на соревнования…

И, правда!

– Грустного ангела!

– Он и сам не шарит в программировании! – довольно рассмеялся Немец.

– Да мало ли кого! – закатила я глаза, подыскивая альтернативную кандидатуру.

– У всех завалы… – его голос просто сочил самодовольством. – Сдавайся!

Реально оценив перспективу, и еще раз пролистав открытые окна…

Тупо не успею! – покачала я головой.

Его глаза были похожи на глаза хищника загнавшего свою жертву в угол, осталось только облизаться и рвануть.

– В животном мире есть такая стратегия охоты… – заулыбалась я. – Когда более сильный хищник, не желая тратить усилия на поиск добычи, которой является более слабый хищник, имитирует для того жертву… – Немец прищурился и всё-таки облизался! – Более слабый и мелкий хищник приходит сам и…

– Я понял тебя, – кивнул он. – Но я рискну быть съеденным.

– Ням-ням… – подмигнула я. – Что ты хочешь за программку?

– Поцелуй.

– Не разочаровывай меня банальностью…– фыркнула я.

– Никаких банальностей! Я готов сыграть с тобой.

– Ммм… – облизалась я. – Придумал правила?

– Да!

– Ну не молчи… – замурлыкала я. – Сделай девочке приятно…

Он не мог не видеть моего возбужденного состояния, и тут же срезанировал сглатывая ком в горле. Выдержав паузу и справившись с эмоциями, он продолжил:

– Мы подвесим твой «долг» и я выберу момент, когда потребую его с тебя. Если ты съедешь – ты моя рабыня на месяц, если нет, то я твой раб.

– Блять – да! – завелась я. – Согласна! Я тебя сделаю, мой сладкий – это твоя прописка в «боты»[6]!

– Что?

– Да не важно! – поддразнив его, я поправила на нем ворот пуловера, касаясь пальцами его тела, и потребовала: – Завтра мой курсак должен быть готов!

– Всё будет…

– …моя госпожа! – стебанула я его. – Shhh…

Дверь в класс открылась, и в дверях замерли мои ангелы, отыскивая взглядом… меня?

Оглянувшись на чем-то занятого преподавателя, я тихо встала и вышла к ним за дверь. Появление кураторов во время урока обычно грозило мне какими-нибудь очередными неприятностями. Поэтому не могло не напрягать.

– К директору? – тоскливо сморщилась я от перспективы.

– Неа, тебя сегодня другой дяденька хочет! – усмехнулся мой веселый ангел, – Но тебя не отпустят… Может, что-то передать?

Быстро сообразив, что приехал Илья, я развернулась к Руслану:

– Русь, ты же можешь меня снять с занятий?

Тот отрицательно покачал головой:

– Сегодня Ревников дежурный.

– А меня нагнут за это! – покачал тот отрицательно головой.

– Боречка! Сегодня вторник. Он не должен был приехать. Значит что-то срочное, и я по-любому сейчас сбегу. Но тебя просто нагнут, а меня отчислят…

Ребята переглянулись и зависли в немом диалоге.

– Будешь должна! – сдаваясь, цокнул языком мой веселый ангел и, слегка толкнув в плечо грустного, кивнул ему на дверь в класс.

Вся в долгах! – внутренне хихикнула я, вспоминая нашу сделку с Немцем.

– Захватите мой рюкзак, пожалуйста! – пискнула я им в след, не планируя возвращаться обратно.

Разрешения от воспитателя, чтобы выйти за периметр школы у меня не было. Но я была намерена всё равно сделать это. Поэтому кивнув к знакомому охраннику, я уверенно пошагала в арку.

– Куда? – ухмыльнулся тот.

– Как обычно… – захлопала я ему глазами.

Охранник был дядькой прикольным и не упускал возможности развлечься на рабочем месте. И поэтому мы периодически перестёбывались с ним на тему моих постоянных несанкционированных попыток слинять. Он единственный всегда прикрывал меня.

– Опять без пропуска? – прищурился он.

– Мхм… – виновато кивнула я.

– Ох, Анька! – покачал он головой. – Принесёшь в подоле…

– Мы ж тут все невинны аки агнцы! – цокнула я языком, и развела руками: – Я ж на работу.

– Видел я, как на тебя твоя «работа» смотрит…

– Очень надо! – взмолилась я.

– Иди… Только чтобы по-тихому и до отбоя, – вздохнул он. – Ох, уволят меня «по собственному»…

Послав ему воздушный поцелуй, я вынырнула из-под арки.

Илья стоял ко мне спиной, опираясь руками на машину.

Всё не так…

Он прячет глаза. Он никогда не прятал от меня глаз. Даже в самом начале. И еще эта его отстраненность…

В груди тревожно стукнуло.

Но, может, я и ошибаюсь, и он просто по работе.

Хоть бы просто по работе! – взмолилась про себя я.

– Что случилось?

Илья чуть заметно вздрогнул и развернулся, отрицательно качая головой.

– Ничего. Поехали, пообедаем? – его глаза были слишком ленивые и спокойные, а голос ровным и медленным.

Полный неадекват!

Забираясь рукой под расстегнутую куртку, я прижала ладонь к его сердцу – колотится как сумасшедшее. Всё правильно.

Понимая, что его состояние вскрыто мной, он цинично ухмыльнулся, глядя мне в глаза.

Ну что происходит-то?!

– Поехали… – кивнула я.

Не позволяя ему поухаживать за мной, я сама открыла дверцу и села в машину. Постояв еще пару минут, он присоединился.

– Извини. Что-то нашло, – теперь его глаза снова останавливались на чем угодно кроме моих.

– Куда едем?

– Пообедаем, погуляем… – пожал он плечами. – Ты не против?

– Не против.

– Анечка, – он потер руками лицо. – Я просто соскучился… Я могу соскучиться по тебе?

В груди от его слов все наполнилось чем-то невыносимым, и я не могла нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Тебе виднее.

Я давила специально. Потому, что было не выносимо тяжело наблюдать за его этим… Нет в моем лексиконе такого слова!

Мне хотелось продавить, чтобы он озвучил ЭТО.

Нам обоим стало бы легко! Быть может больно, но гораздо легче.

Почему он молчит?

Он смотрел в лобовое, кусая изнутри губы.

– Ты хочешь разорвать отношения? – спросила я первое, что пришло в голову.

Я не чувствовала, что он ХОЧЕТ, но, возможно, была какая-то причина. И именно это вызывало такую его реакцию.

Он перевел на меня ошеломленный взгляд и медленно покачал головой.

Я выдохнула – не это! Остальное должно быть решаемо...

Привычно забираясь к нему на колени, я зафиксировала руками его лицо и впилась в губы глубоким поцелуем. Он тут же сорвался и стал отвечать мне – несдержанно и требовательно, заставляя меня просто улетать от ощущений. Я обожала его вкус – мята, дым и еще что-то неописуемое и только его. Но сейчас был еще и металлический привкус – кровь… кусал губы…

Через несколько минут я притормозила, и немного поласкавшись о его лицо своим, заглянула ему в глаза.

Уже гораздо лучше, – оценила я их выражение и тот факт, что он не отвел их.

– Поехали, пообедаем? – улыбнулась я.

Сдержанно улыбнувшись, он кивнул в ответ.

Усевшись на свое место, я стянула с панели книжку «Чужак в чужой стране». Я любила эту книгу.

– Мессия всегда обречен, – прокомментировала я. – Это один из социальных механизмов самосохранения – всё новое и потенциально опасное должно быть уничтожено, а только потом осмыслено.

– Толпа – животное. Инстинкт самосохранения преобладает над познанием. Новое пугает…

– Новое… Я чувствую скорее возбуждение… и страх… но страх тоже дико возбуждает! – проанализировала себя я. – А тебя пугает?

– Хотел бы я сказать, что нет, но, видимо, я ближе к животным, чем ты.

– Что пугает тебя?

– ТЫ меня пугаешь, – улыбнувшись, попытался он перевести все в шутку. – Ты мой личный мессия…

– Убьешь меня?

Оставив без ответа мой вопрос, Илья нажал на газ, и мы поехали.

Время шло медленно. Мы не разговаривали уже часа три. И каждая минута, словно песчинка песочных часов, падала вниз, придавливая нас своей тяжестью. Мы делали что угодно – обедали, гуляли, просто катались по каким-то эфемерным делам, но не могли обмолвиться и словом. Мои голосовые связки парализовало, и я не могла говорить даже при всем желании. Но он и не просил.

По направлению его взгляда и общей рассеянности я уже давно определила, что он ведет сам с собой внутренний диалог, но я не торопила. Пусть… Сегодня мы наконец-то поговорим обо всем. От этой мысли в животе сводило тупой болью, и я начинала дышать глубже, чтобы не впадать в эти состояния.

– Пойдем, прогуляемся по набережной, – это были первые его слова за все это время, и я вздрогнула от неожиданности.

Кивнув, я натянула перчатки, накинув капюшон, вышла из машины, не дожидаясь, пока он откроет мне дверь. Сегодня мне почему-то не хотелось его галантности.

Не знаю, почему… Но это словно от чего-то отвлекало, создавая завесу от настоящего смысла происходящего.

Мы замерли, разглядывая друг друга.

Ему хотелось прикоснуться – я чувствовала это. Как всегда, удовлетворяя эту его потребность по-своему, я первая протянула руки и поправила его шарф, касаясь немного его кожи. Он, как всегда, позволил и в ответ поправил на мне мой. Мы напряженно улыбнулись… Взяв его под руку, я кивнула на маленький мост, где небольшая подземная речка вливалась большую. Остановившись у перил, мы оба облокотились на них, разглядывая внизу мутные потоки и наморозь льда на серых неприветливых стенах.

Было холодно.

Он молчал. Атмосфера между нами уже почти звенела он напряжения.

Просто выматывающе…

Это изменилось в одно мгновение – как щелчок пространства. Всё. Началось.

Он протянул мне руку, стянув перчатку и, подчиняясь его жесту, я стянула свою и вложила ладонь ему в руку – горячо…

Уверенно сжав мои пальцы, он развернул меня к себе. Я словно ударилась о его решимость и, совершенно не понимая как, оказалась у него в руках. Он обнимал меня, прижимаясь губами к моему виску.

Он обнял меня первый раз… Вот так вот просто. Не страсть, не близость, а…

ЧТО?!

Внутри всё снова защемило, и в груди взорвалось тупой болью, ослепляя и оглушая на несколько секунд. Он сжал меня сильнее препятствуя моим попыткам отстраниться.

– Анечка…

Не надо, пожалуйста! – мои ноги подкосились, и он, почувствовав это, снова сжал меня.

Да что со мной!?

Голова кружилась и дышала я с трудом. И еще непреодолимая потребность сбежать…

Как приступ панической атаки! – сообразила я.

Взяв себя в руки, я глубоко вдохнула несколько раз и сфокусировала взгляд, замечая, как нервно дернулся кадык на его шее.

– Я должен кое-что сказать тебе…

Кошмар…

Сжав пальцами на его груди куртку, я подняла на него взгляд.

– Не надо так, пожалуйста! – отчаянно покачал он головой. – Ты послушай меня сначала. То, что я скажу, ни к чему не обязывает тебя. И это ничего не меняет между нами – всё будет, как было… Я просто скажу и всё… И ты сразу забудь.

Внутренне я закричала…

– Я люблю тебя, девочка! – он до боли сдавил меня, не позволяя отстраниться, пряча моё лицо у себя на шее. – Прости…

Следующее что я осознала, его руки с кружкой чего-то, настойчиво пытающиеся впихнуть это в мои. Я была в кресле у него дома, он присел передо мной, и мы о чем-то говорили.

Понять бы еще о чем! – сосредоточилась я на своем голосе и тут же резко замолкла.

– Ты в порядке? – нахмурился он, и я неуверенно кивнула. – Поговори со мной.

Я открыла рот и, словно выброшенная на сушу рыба, снова захлопнула его. Мой голос опять пропал.

Его глаза были такие отчаянные…

Я протянула руку, желая разгладить морщинку между его бровей и хоть как-то согреть его в ответ.

– Не смей ТАК касаться меня, – дернулся он от моей руки. – И так смотреть на меня не смей тоже!

Это было так тяжело… И его боль и …

– Как? – выдавила я из себя.

– Мне не нужно твоего сочувствия, – зло отрезал он. – Меня тошнит от одной мысли, что ты испытываешь это ко мне.

Он подлетел на ноги и, усмехнувшись, выдал:

– Тебя тошнит от моих чувств, а меня от твоих – всё не как у людей!

– Не говори так…

– Но это же правда!

В груди всё болело…

Какой-то страшный сон! – передо мной все слегка расплывалось, но попытки проснуться ни к чему не приводили. Я снова подняла на него глаза. Он задумчиво смотрел в никуда.

– Я хочу рассказать, – кивнул он сам себе. – Я никогда не влюблялся и не чувствовал особой привязанности к женщинам. Так уж вышло. Я вообще далёк от всего этого. Но… Когда я был молод – это было еще до того, как я вошел в Тему – я встречался с одной женщиной. Мы были любовниками – только секс. Наши отношения были изначально созданы на этих условиях. Я был откровенен с ней, не обещая ничего большего и не желая этого от неё. Это длилось больше года… не помню сколько… И через какое-то время легкость ушла, и меня начало что-то напрягать. Не буду вдаваться в подробности. В очередную нашу встречу, она сказал мне, что любит… И уже очень давно. И я не знаю, что со мной произошло тогда. Просто её потребность… Блять! Я чувствовал себя обманутым – потому что она создала разность потенциалов в наших чувствах, и я оказался ментальным должником… Ты понимаешь меня? – я понимала… – Она хотела большего, чем просто секс. А у меня не было ничего для неё! Она не позволила мне остановить все в самом начале, и не задолжать ей. Она ожидала от меня возврата этого долга в виде чувств. И там, подчиняясь её потребности и под давлением этого ментального долга, я сымитировал для неё нечто большее. Это было омерзительно. Я чувствовал себя изнасилованным. Но и не дать я этого тогда ей не мог. Видеть её после этого я тоже не мог. Меня тошнило от неё.

Мы замолчали, я сглотнула, переваривая сказанное и прекрасно понимая его чувства.

– Анечка… ты не должна позволять мне насиловать тебя! – он снова сел к моим ногам. – Я не хочу с этим жить. Но и уйти я не могу, не могу отпустить… – сдавив пальцами переносицу, он зажмурился. – Ты должна научиться игнорировать это.

– Но как…? – покачала я головой.

Он опять вскочил на ноги и, запсиховав, сорвался:

– Я НЕ ЗНАЮ КАК, АНЕЧКА! – с усилием сбавив обороты, он вдохнул и уже спокойно продолжил. – Помнишь, в самом начале… Ты обещала мне что сделаешь, всё что нужно, чтобы облегчить мне… Вот сделай это СЕЙЧАС для меня! Ты должна научиться…

– Разве это возможно? – я так устала и так была полна его отчаянием, что не могла даже заплакать, хотя очень хотелось!

– Послушай меня, девочка! – снова сел он передо мной на колени, обхватив моё лицо руками. Теперь в его голосе сквозила злость. – Мои чувства никак не касаются того, что между нами. Мне не нужно никакой отдачи! Мне ничего от тебя не нужно, кроме того, что ты и так давала мне раньше. Мои чувства – это моё и тебя не касаются. Это мой выбор и мой кайф.

– Ну, это же больно… – шепнула я, сжимаясь от того, как он сейчас рвался передо мной.

– Больно! Но это моё мазо! Нравится – наслаждайся! Нет – тебя не касается! Между нами Тема, секс, дружба, близость – всё что хочешь, но не ЛЮБОВЬ! – рявкнул он мне в лицо. – И ты научишься чувствовать именно так, иначе…

Он отпустил меня встал и медленно подошел к окну.

– Иначе я просто остановлю это. Уеду, наверное… Не знаю, – сдавленно поговорил он, и тут же опять, резко развернувшись, подошел, присаживаясь к мои ногам. – Но я очень тебя прошу – ПОПРОБУЙ! Найди способ остаться свободной! Придумай правила… формат, условия... Способ, чтобы фильтровать то, что даю я… Всё что угодно! Поиграй со мной просто… ты же умеешь!

Мне так не хотелось терять его! Это было почти так же тяжело, как и его чувства. Но его чувства всё-таки тяжелее…

Я молчала, пытаясь все это гармонизировать с собой. Его нервняк и агония не давали мне спокойно думать.

– Не нервничай! – рявкнула на него я, и еще раз прокрутив в голове зачатки идей… – Я попробую…

– Блять… – выдохнув, он уткнулся лбом в мои колени, обнимая меня, уже тише сбивчиво продолжил. – Я, наверное, иногда буду говорить тебе, что… но я постараюсь, по возможности, не грузить тебя этим. Обещаю, что буду делать все как тебе нужно, если это… позволит нам остаться вместе. И еще обещаю, что научусь получать удовольствие от той ситуации, которая есть, чтобы тебе снова было «вкусно»… Но между нами не любовь, малышка.

– Успокойся… – я запустила пальцы ему в волосы и немного сжала. – Я всё поняла. Это не любовь…

Мы замерли, думая каждый о своем и его плечи расслабились.

– Только у меня еще просьба, – он поднял на меня усталый взгляд, – не втягивай больше к нам Вику.

– Почему? – расстроилась я еще сильнее, – Мне казалось всем в кайф…

– Хотя бы временно…– закрыл он глаза, – Я не могу.

– Мы обсудим это. – пообещала я, погладив его губы.

Перехватив мою руки он поцеловал меня в ладонь и, пробормотав мне что-то на французском, кивнул:

– Теперь поехали…

– Куда?

– В ресторан. Ребята ждут нас…

– Зачем?

– У меня сегодня день рождения.

Глава 4. Поиски равновесия

8 декабря

Показ, в котором я сегодня принимала участие, проходил в другом городе. Мы, захватив Вику, выдвинулись пораньше, планируя еще прогуляться и успеть по кое-каким делам перед началом всей суматохи.

Илья, врубив музыку чуть громче, уже минут тридцать не реагировал на нас – задумался о чем-то своем.

Лениво потянувшись, Виктория прилегла на меня спиной, и я зарылась носом ей в волосы, вдыхая ее пьянящий запах и лаская через легкую кофточку грудь. Мы больше не игрались втроем… Вика отнеслась к этому так, словно ожидала. Время от времени, правда, тихо фыркала на Арверина по этой теме. Но мы с ней позволяли себе кое-какие шалости, иногда даже при Илье… Он не подавал никаких признаков недовольства, но и особой реакции не давал тоже, всегда эмоционально дистанцируясь от нас. Ломать насильно я его не хотела, хотя понимала, что смогу…

Снизив голос и кивнув на задумчивого Илью, Вика спросила:

– Как у вас?

– Сложно, – призналась я.

– Он … сказал…?

Значит, Вика в курсе... Но я и так подозревала это, по её изменившемуся отношению к Илье. Ставшему более бережным, что ли…

– Да… – сглотнула я, потеряв снова голос.

– И… ты… ?

Вика знала о том, как утроена моя чувственная реальность и как физически я ощущаю чужие эмоции.