Текст книги "Это не любовь... (СИ)"

Автор книги: Анна Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

Я знала, конечно, что выгляжу гораздо старше, а еще и яркий макияж... И реакцию тоже предвкушала… Но это оказалось вкуснее, чем я думала…

– Эм…Я… Кажется – да. Хотя… Черт! Ну давай попробуем. – он в задумчивости проехался рукой по коротким выгоревшим на солнце волосам.

Мне показалось, что они должны быть жесткими… Мне захотелось потрогать, также пробежавшись пальцами, чтобы подтвердить мою догадку.

И еще мне очень понравился контраст между его светлым цветом волос и черными бровями и загорелая, натянутая на мышцы, кожа с виднеющимися веревками вен. Казалось, если ткнуть иголкой, она просто порвется от натяжения! Совершая новые открытия в его внешности, я, не стесняясь, разглядывала все её детали, пока он молча щелкал меня у стены.

– Аня... Ты в курсе концепции фотосета, – через некоторое время, пощипывая пальцами нижнюю губу, спросил он.

– Немного. – кивнула я, – Это реклама туалетной воды – невинность, нежность, страсть, желание, томление … – вспоминаю я описание пиарщиков.

– Дааа… – протянул он, – Невинность и нежность мы отсняли. А дальше и ума не приложу…

Он нечаянно задел ботинком рампу, и я резко обернулась, напугавшись звука и снося себе ноготь на среднем пальце о столешницу стоящего рядом драпированного стола.

– Черт! – зашипела я, тут же засунув палец в рот, и начала посасывать пульсирующую от боли фалангу.

Он замер.

Вскинув фотоаппарат, он сделал несколько снимков под мои замедляющиеся от удивления посасывания.

– Вытащи палец… – медленно и властно сказал он и, уже мягче, добавил, – Ты смажешь грим.

Хныкнув, я с громким чмоканьем резко вытащила палец изо рта. Илья захлопнул глаза и через пару секунд резко распахнул.

– Повернись спиной. – приказал он, – Руки на стену. Прогнись… Обернись сейчас. – вспомнив выражение его лица, когда он услышал мой возраст, я повернула лицо, оглядываясь через плечо, – Прекрати улыбаться… – пробормотал он, продолжая меня фотографировать, но от этого стало еще смешнее, и я закусила губу, чтобы удержаться. – Еще раз так сделай… – тихо выдохнул он.

– Как? – повернулась я, чтобы уточнить, что именно он хочет.

– Проехали… – качнул он головой и опустил взгляд на мою грудь.

Я перевела свой следом. Мои соски затвердели и ярко выделялись под белой тканью. Я на секунду накрыла грудь ладонями, чуть сжав и пытаясь согреть, и тут же отпустила. Он нахмурился и громко сглотнул, но почти сразу вернул своему лицу невозмутимое выражение.

– Холодно… – захихикала я, просверливая его глазами.

Он смущается и … мама дорогая! Краснеет?!

– Ты покраснел… – улыбнулась я, – Почему? Ты же фотограф…

Вздохнув, он опустил фотоаппарат и опять закрыл глаза.

– Сосредоточься на процессе… – немного раздраженно кивнул он на камеру в своей руке.

– Процессе чего…? – закусила я губу, провоцируя его еще сильнее.

Мне понравилось, как он нервничает и краснеет.

Хочу еще!

Он что-то там невнятно пробормотал и тяжело вздохнул, опять принимаясь за камеру.

Злится…

На меня?!

– Голову ниже… Из-под ресниц на меня посмотри… Не так… Глубже… Черт… – опускает камеру и смотрит в сторону.

– Скажи КАК, – попросила я.

– Страстно… – со стоном развел он руками. – «Страсть, желание, томление»…

Страстно?

Он произносит это так, что мне хочется прикоснуться к его губам и потрогать пальцами, как они двигаются в этот момент. Они немного обветрены… И я пробегаюсь пальцами по моим, пытаясь представить себе ощущения обветренных губ.

– Что. Ты. Делаешь. – завис он, рассматривая мои игры с губами.

– Твои губы… обветрены… – объяснила я.

– Что..? – почти не слышно.

– Объясни мне, как это… – попросила я еще раз. – Как это «страстно»?

– Аня… – его челюсти сжались, и губы немного вздрогнули.

Он не в себе уже...

Интересно, от чего именно?

Мне нравится. И я, определенно, хочу еще!

– Покажи! – пожала я плечами, не отводя от него глаз. И, пробуя каждое слово на вкус, уточнила: – Страсть, желание, томление…

– Туше… – прошептал он, сглатывая. – Дай-ка мне пять минут.

Повесив на стену камеру, он подошел к коммуникатору на другом конце павильона.

– Вика… – негромко начал он, но акустика была такая, что я слышала каждое слово, – Ты прикалываешься надо мной?... Она справляется, я не справляюсь… Смешно!?... Страсть… желание, томление … Мхм… Четырнадцать, Вик!!!... Расслабить?... Она достаточно расслаблена, поверь мне! Хорошо… давай.

Пока он разговаривал, я присела на стол, под тепло осветительного прожектора. Закончив разговор и немного помедлив, он вернулся ко мне и присел в паре метров от меня на корточки, опираясь спиной о стену. Я посмотрела на него сверху вниз.

– Я что-то делаю не так? – отклоняясь назад, я попыталась заглянуть в его немного напряженное – или расстроенное? – лицо.

– Нет, – покачал он головой, – Всё так. Только я не знаю, как добиться от тебя нужных эмоций.

– А как обычно ты делаешь это с другими моделями?

– Я разговариваю с ними… Погружаю в ситуации… Заставляю вспомнить некоторые моменты из их жизни…

– Почему ты не сделаешь этого со мной?

– Потому что я в противоречивой ситуации. Я должен снимать тебя как взрослую и использовать «взрослые» техники, а ты еще ребенок. Я не могу апеллировать к твоему опыту или передать тебе свой.

– Мне очень интересен твой опыт,.. Илья. – он нахмурился, когда я тихо произнесла его имя, и сжал губы, не поднимая на меня взгляда, – Почему нет? Илья…– мне понравилось произносить его имя, оно приятно ласкало рот.

Я облизала губы, как будто оно имеет еще и свой вкус.

– Ты вообще понимаешь, о чем просишь? – просверлил он меня глазами.

– Понимает! – Виктория, цокая каблуками и улыбаясь, подошла ко мне и села рядом. – В чем проблема, Илья?

– Я объяснил, по-моему…

– Я нужна тебе еще, Илья? – покрутилась в дверях Анжела.

Илья, Илья, Илья… – его имя, звучащее теперь к каждой фразе, завораживало и очаровывало.

– Все свободны на сегодня! – ответила за него Вика, – И дверь закрой за собой!

– На чем вы остановились? – она встала прямо передо мной.

– Страсть, Вик… – улыбнулась я.

Это слово ассоциировалось у меня с ее рыжей копной распущенных длинных волос, – «Страсть, желание, томление.» – продолжила я цитировать, накручивая на палец ее прядь. – Илья… Андреевич… – Мы обе повернулись к нему, – не хочет поделиться со мной… своим опытом.

Его лицо… Меня уже подколачивало от удовольствия наблюдать за сильными неуловимыми эмоциями, которые мелькали только в его глазах, почти не отражаясь на спокойном бесстрастном лице.

Я хочу прорвать эту плотину!

Виктория подняла мое лицо за подбородок и всмотрелась своими зелеными изумрудами в мои глаза. В ее взгляде было что-то такое, отчего мне захотелось растечься в ее руках и закрыть глаза. И я позволила себе это, тихо простонав.

– Анечка, – замурлыкала она, ее губы сместились куда-то в район моего уха, заставляя задрожать от удовольствия, – Я могла бы поделиться с тобой ЕГО опытом... если ты хочешь…

И ее «хочешь» с придыханием...

– Да… – вздохнула я медленно и громко, переполняясь каким-то жгучим и щемящим чувством в груди.

Немного толкнув, она заставила сесть меня чуть дальше и развела мои бедра, вставая между ними.

– Смотри ему в глаза, Анечка…

Я встретилась взглядом с Ильей – красивый… и очень … не знаю… раздраженный? Разозленный? Нет… Горячий! Его взгляд просто завораживал меня, он глубоко и медленно дышал, так что цепь с медальоном на груди двигалась по футболке. Руки Вики легли мне на бедра, и, сделав пару круговых движений, она сместила их мне в пах. Я на секунду закрыла от удовольствия глаза и тут же открыла, вспоминая ее просьбу и снова находя его взглядом. Его губы нетерпеливо вздрогнули.

– Вик… – неуверенный хриплый вздох.

– Я сейчас решаю! – оглянулась она. – Расслабься просто…

Пройдясь носиком по моей скуле, она немного прикусила мою мочку. Держать глаза открытыми стало невыносимо тяжело, и я опять медленно моргнула, чуть-чуть закатывая их от удовольствия.

– Тебе нравится Илья? – зашептала она, касаясь всё время губами моего ушка. Я чуть заметно кивнула, – Он охренительно целуется, Анечка… Его губы теплые и мягкие, а движения жесткие. – Я перевела взгляд на его губы, пытаясь представить себе ощущения от них, – Мне нравится подчинять его себе, он очень выдержанный. Но его поцелуи… Это то, что нельзя обуздать! Всё равно делает все по-своему. Дразнит… Сначала без языка, – я прикусила свой язычок, продолжая исследовать взглядом его губы, и он облизал нижнюю, заставляя меня тихо простонать, – А потом, когда уже… Ах, моя сладкая… – она пососала кромку моего уха, и я всё-таки прикрыла на несколько секунд глаза, – Потом его язык! Это резко и всегда сносит крышу… Я, блять, люблю его язык! – она прошлась пальцами по перешейку моих трусиков, и я вскрикнула от неожиданности и удовольствия, распахивая глаза и снова встречаясь с его пронзительным взглядом.

Ее пальцы заскользили по тонкой ткани, периодически задевая мой центр, и я начала тихо постанывать, разглядывая его играющие желваки и подрагивающие губы.

Вика, простонав вместе со мной, раздвинула мои ноги шире и, наконец, скользнув под ткань, коснулась меня.

Это было настолько…

Я задохнулась, открывая рот в немом стоне. Слишком откровенно, слишком возбуждающе, слишком хорошо… Внизу живота разгоралось мягкое, невыносимо приятное ощущение, затапливая мое сознание. Я снова застонала…

– Его рот… он одаренный мужчина… умелый… когда его губы касаются меня вот здесь, – она надавила на какую-то невероятно феерически приятную точку, заставляя меня вскрикнуть от удовольствии и немного податься бедрами ей навстречу, – Да, детка… Я тоже кричу, когда он играет со мной там, своим ртом и пальцами…

Боже… ртом?

ЕГО взгляд!

Это было так же приятно, как и ее касания!

Его глаза, полные сумасшедшего огня… и он тихо-тихо рычит. Я чувствую…

– Его член… Уверена, тебе бы понравилось прикасаться к нему, детка… Может быть, если ты захочешь… мы могли бы поиграть немного втроем… Ты же любишь играть, Анечка? Было бы хорошо… Анечка… Тебе хорошо? – ее голос сбился окончательно, а движения стали быстрее, и я потеряла связь с реальностью, подрагивая от удовольствия. Единственное, на что я была еще способна, это не отпустить его пьянящий и тлеющий синий, почти черный сейчас, взгляд. Потому что не хотела лишать себя этого жгучего удовольствия.

Виктория еще что-то шептала, но я начала слепнуть, и волна неги накрыла меня, заставляя мягко вскрикивать от каждого ее рывка пальцами, ее губы накрыли мои, и наши стоны смешались. Ощущение чужого языка в моем рту толкнуло меня куда-то в запредельные дали, и я мягко закричала и расплавилась от невыносимого сжигающего удовольствия. Почти без сознания, пытаясь отдышаться, я спрятала лицо у нее на плече, вдыхая такой знакомый запах её тела, смешанный с приятным горьковатым парфюмом…

Медленно лаская мой язык своим и слегка посасывая мои губы, Виктория еще немного погладила меня и отстранилась. Её глаза полыхали не меньше, чем его, только зеленым.

– Когда он будет фотографировать тебя, просто вспомни ЭТО… – подмигнула она, облизывая раскрасневшиеся и чуть опухшие губы.

Обернувшись, она наклонилась и что-то прошептала ему, проведя пальцами, которыми ласкала меня, по его губам коротким быстрым движением. Его руки сжались в кулаки, и он резко вдохнул, облизав губы. Мне понравилась его реакция… От нее томящие ощущения сразу вернулись в тело, и мы встретились с ним взглядом, зависнув друг на друге.

Виктория вышла, оставив нас одних.

Он медленно встал и поднес к глазам фотоаппарат. Откинувшись на черном бархате, я закинула руки наверх и посмотрела в объектив.

Вспышка. Щелчок. Еще… Еще…

– Поднимись… – прохрипел он, – Давай к стене…

Я послушно на ватных ногах качнулась к стене и, опершись на нее спиной, начала медленно сползать вниз под вспышками его камеры.

– Идеально… – прошептал он, – теперь вверх… подвигайся… Погладь себя… шею… ниже… еще ниже… дай мне глаза… прикрой их немного… еще… как тогда… Блять! – зашипел он, и я сжала бедра от нетерпимого ощущения между ними.

Он взял со стола бутылку воды и сделал несколько глотков.

– Руки в стороны разведи… – я послушно открылась перед ним, и он, подойдя ко мне вплотную, медленно вылил воду прямо мне на грудь, заставляя меня шипеть и постанывать от холода и резких ощущений. И от его близости.

Мы замерли, смотря друг другу в глаза, и одновременно глубоко вдохнули, втягивая запах друг друга.

Он пах очень притягательно… мускус и цитрус… немного дыма… и еще какие-то еле уловимые древесные оттенки. Мы опять одновременно выдохнули, и он, прищурившись, сделал шаг назад.

Я была почти разочарована…

Отбросив пустую бутылку в сторону, он сделал несколько снимков и опять притормозил, задумчиво прикусив подушечку большого пальца. Это было так … что мне захотелось, чтобы он прикусил мою губу или шею, или что-нибудь другое… что угодно. Я сглотнула, не отводя от него глаз.

– Всё! – сипло бросил он, отворачиваясь и сосредотачиваясь на камере. Я была почти невменяема от чувства, которое так и не отпустило меня после ласк Виктории и его горячих взглядов. – Мы закончили. Можешь одеваться…

С улыбкой быстро скидывая в пустой гримерке шмотки, я влезла в свои белые брючки и черный облегающий свитер с крупной прозрачной вязкой на груди. Волосы заколола наверх шпильками и, посмотрев на себя в зеркало – дикая, возбужденная, ошеломленная – спустилась в холл.

На выходе попрощавшись с охранником, я вылетела на улицу и остановилась, планируя, поймать тачку. Но улица была пуста, только у обочины стоял темно-синий БМВ.

Синий… – тут же улыбнуло меня при воспоминании о его темных горящих глазах.

Сигнал клаксона заставил меня вздрогнуть. Машина, плавно тронувшись, остановилась рядом. Дверца открылась – ОН!

– Ты ждешь кого-то?

– Нет, – улыбнулась я, – планирую такси поймать…

– Садись. – его глаза были серьезными и не поддерживающими мой игривый настрой, – Не надо тебе ТАКОЙ в такси. Я подвезу…

Я немного притормозила, пытаясь осознать происходящее, и он тут же напрягся:

– Ты боишься меня?

Боюсь?!

– Нет, – улыбнулась я снова, запрыгивая на переднее сиденье. – ПОЕХАЛИ…

***

20 июня

– Вика! Моя бронь аннулирована! – застонала я в трубку.

Сама зарезервировать или снять номер я не могла – несовершеннолетняя…

– Я разберусь завтра! Садись в такси и дуй ко мне! У меня веселая компания сегодня… – захихикала она в трубку.

В принципе, я была не против, а очень даже «за»!

Дорога немного вымотала меня, и джакузи с Викторией выглядело куда соблазнительнее, чем душ в гостинице. И еще мне хотелось опять поцеловать ее.

Мне понравилось…

Через полчаса я уже звонила в ее квартиру.

– Привет… – мурлыкнула Вика, облизав свои пухлые алые губки, и втянула меня в квартиру, выдергивая из рук спортивную сумку.

Мы замерли, обе удерживая ее руками за длинный ремень. Ухмыльнувшись, она качнулась ко мне и замерла в миллиметрах от моих губ…

Я не против…

Несильно закусив зубами ее нижнюю губку, я пососала ее, прислушиваясь к реакции. Она замурлыкала и пробежалась пальчиками по моему затылку, притягивая меня плотнее и перехватывая инициативу. Мы тихо застонали, соприкоснувшись языками, и выронили сумку, освобождая руки для более приятных занятий. Наш поцелуй становился быстрее и интенсивней. Я не сосредотачивалась на действиях, полностью покорившись ей и инстинктам. Знакомое ощущение неги и удовольствия начало разливаться по телу, сосредотачиваясь внизу живота. Мои пальцы ласкали ее шею и идеальную линию подбородка, запутываясь периодически в копне ее волос. Она потянула вниз собачку моей спортивной толстовки и обхватила рукой мою обнаженную грудь, немного сжав ее. Мои ноги подкосились от удовольствия, и она тут же прижала меня к стене. Мягко поцеловав мои губы еще пару раз, она отстранилась, с улыбкой заглядывая мне в глаза.

– Я скучала… – шепнула она, – И хотела тебя…

– Мне кажется, я тоже… – ухмыльнулась я в ответ, пробегаясь рукой по ее груди и ощущая, как под пальцами немного спружинил ее напряженный сосок.

– Ты маленькая соблазнительная дрянь… – щипнула она меня за задницу, когда я юркнула вперед нее в гостиную.

Уворачиваясь от ее рук, я со смехом прокрутилась вокруг себя и тут же врезалась во что-то твердое и мягкое одновременно. Вернее, в кого-то, потому что на меня тут же полилось что-то прохладное, и крепкие руки подхватили меня за талию, так как от удара по инерции я полетела в сторону. К ногам на ковер шлепнулись бокалы.

Инстинктивно хватаясь за руки моего партнера по аварии и спасителя в одном лице, я оказалась прижатой к нему спиной. Его торс был твердым и рельефным. Несмотря на то, что моя оголенная после шалостей Виктории грудь была облита чем-то холодным и липким, мне было комфортно в его объятиях, и я вдохнула запах… знакомый… тот самый.

– Здравствуй… Аня, – раздался мягкий знакомый голос возле моего уха, и руки сжали меня чуть сильнее. На секунду. Но тут же начали медленно отпускать, – Думаю, тебе стоит застегнуть кофту.

Увереннее встав на ноги и все еще держась за его руки, я встретилась глазами с угорающей над нами Викой и тоже захохотала вместе с ней.

Илья, видимо, не дождавшись моей инициативы, плавно потянул за собачку вверх, закрывая мое случайное декольте, и отпустил меня.

– Я насквозь мокрая и липкая! – фыркнула я, беспомощно глядя на Вику.

– Джакузи? – подняла она бровь.

– Да! – простонала я, – Но только с тобой!

Илья присел, поднимая бокалы и посматривая исподлобья на Викторию. Я вспомнила его заморочки и решила немного поиграть.

– И с Ильей Андреевичем!

– Илья… – стрельнула в него глазами Вика, – Сделай нам ванну…

– Желтый, Вика… – он просверлил ее серьезным взглядом.

– Но ведь не красный! Да ладно! Только топлесс… – захихикала она, – Мы все будем в трусиках!

– Вот уж не сомневайся! – тихо шикнул он и понес пустые бокалы в сторону кухни.

Обхватив за талию, Виктория потащила меня в спальню.

– Почему желтый? И красный? – спросила я, ничего не поняв из их разговора.

– Ммм… Красный – значит «стоп», желтый – «я подумываю, чтобы сказать стоп…, поэтому медленнее и аккуратнее, я прислушиваюсь к ощущением и не уверен, что они мне нравятся». Как-то так.

Ах, значит, неуверен, что понравится?! – завелась я.

Подхватывая меня под коленку, Вика плавно толкнула меня в грудь, заставляя упасть на кровать, и тут же запрыгнула сверху, опять расстегивая мою толстовку.

– Сегодня ты – «Мартини», Анечка! – заскользила она языком по моей коже, и я расслабилась, позволяя ей ласкать мою грудь. – Малышка… – отстранилась она, – Ты тоже в любой момент можешь сказать «Красный», или «Желтый»…

Мне не терпелось снова ощутить ее губы на моей коже, и я открыла глаза, встретившись с ее изучающим взглядом.

– Твои глаза такие зеленые, Вика,.. – замурлыкала я с улыбкой, – что мне хочется говорить только «Зеленый»… – она захихикала, возвращаясь к нашим шалостям.

Немного подумав – их отношения с Ильей не были мне полностью понятны – я добавила:

– Но… Вик! Ты тоже можешь сказать сегодня «Красный»…

Она замерла и уткнулась кончиком своего носика в мой, не прекращая нежно пощипывать мой сосок.

– Анечка… Я тебе даже «Желтый» не в состоянии сказать… Ты, блять, себе даже не представляешь, что хочется сделать с тобой, когда ты… Ну вот такая… – прищурилась она, подбирая слова, – Я нахрен влюблена в твой внутренний беспредел! – она оседлала меня, расположив обе руки на моей груди, – Я шла годы к этому состоянию, а ты родилась такой! Я женюсь на тебе…

Мы захихикали, и я пробежалась руками по ее бедрам вверх, как она делала это в студии со мной, и нажала большими пальцами ей на перешеек коротких шортиков, наблюдая за ее реакцией. Её дыхание сбилось, и она сдавленно застонала, улыбаясь мне.

Мне понравилась эта маленькая власть…

– А может, и замуж за тебя выйду… – задумчиво добавила она.

– Девчонки… – я не видела его, он был где-то за ее спиной, в дверях. Пауза немного затянулась. Мы с Викой шкодливо улыбались друг другу, ожидая продолжения. – Ванна готова…

– А ты? – пискнула Вика, зажмуриваясь, и меня тряхнуло беззвучным смехом.

Илья не прокомментировал ее выпад и, видимо, удалился.

Стащив с меня штаны и оставив топлесс, Виктория быстренько скинула с себя всё лишнее, оставшись в одних маленьких черных трусиках. Почти в таких же, как и у меня. Пока она крутилась перед зеркалом, я щелкнула их резинкой, оттянув ее пальцами, и выскочила из комнаты.

Ванна была плавной треугольной формы, и мы развалились каждый в своем уголке, соприкасаясь только ступнями и щиколотками. Мы млели и играли с пеной, почти ни о чем не разговаривая, только перекидываясь короткими фразами. Вода была горячей…

Вика с Ильей, судя по запаху, примешивающемуся к пенному парфюму, цедили что-то спиртное из бокалов, у меня в руке был какой-то безалкогольный сладкий коктейль с лимонным вкусом. Развлекаясь с Викой мы, вытащив из воды ноги, столкнули их ступнями прямо в центре нашего треугольника и лениво толкались пальчиками.

Вики объясняла нам свою идею с очередной фотосессией для журнала, которая должна была отразить его новую концепцию. К концу она запуталась, совершенно всё смешав в своем, моем и, наверняка, его мозгу.

Мы нахмурились в попытке найти логику в ее слегка пьяном сбивчивом объяснении.

– Вик… Ты раздели четко обстоятельства, идею и цель… – попросила я, пытаясь перевести ее логику на знакомый мне язык шахмат.

– Еще раз… – пробормотала она, – для особо одаренных, пожалуйста…

– Ну, ты мутишь сейчас какую-то комбинацию… – начала я, – это необходимо, потому как случились определенные обстоятельства – это обстановка. Опиши… чтобы мы догоняли. У тебя есть идея – способ осуществления комбинации… Какая? Ну и озвучь цель – чего хочешь добиться, замутив именно эту комбинацию... Потому, что мой мозг уже взорван твоей неразберихой…

– Ооо… – протянула она, захихикав, – Это завтра! Выключай мозги, Анечка…

– Подскажешь, где волшебная кнопочка? – поддержала я ее смех, подмигивая.

– Ты играешь в шахматы? – он посмотрел на меня в первый раз за все время, пока мы были в Джакузи, и атмосфера резко поменялась.

– Теперь редко… – я достала пальцами дольку лимона и обсосала ее, зажмуриваясь от кислоты, сводящей челюсти, – но теорию люблю…

Он улыбнулся – открыто, во все тридцать два. И чуть заметно покачал головой.

– Что такое? – стрельнула я в него глазами.

– Ты… – он немного махнул бокалом, – сложно предсказуема…

«Сложно» – мне понравилось, «предсказуема » – нет… И меня понесло!

– Илья… – его задумчивый взгляд снова сфокусировался на мне, губы чуть заметно улыбались, – Я хочу задать вопрос…

Он немного поерзал, изменяя позу, и меня затопило приятное ощущение предвкушения его эмоций. В паху резко заломило от возбуждения.

– Хорошо, – его ноздри дернулись от глубокого вдоха. Почувствовал подвох?

– Почему ты не сказал «красный», когда Виктория ласкала меня при тебе?

Его глаза округлились, а челюсти сжались, прокатив мышцы под кожей лица. Я невозмутимо пялилась на него, ожидая ответа. Виктория, прыснув, зажала пальчиками нос и с головой ушла под воду.

Мы продолжали молча смотреть друг на друга. Он склонил голову от одного плеча к другому, рассматривая меня. Вика, отфыркиваясь, вынырнула и, протерев глаза, с улыбкой начала наблюдать за нашим противостоянием.

– Я отвечу, – кивнул он, наконец. – Только после того, как ты ответишь на мой вопрос.

– С удовольствием… – закусила я губу.

Это и правда всё было с удовольствием… и я еле сдерживала стоны от волн, мягко проходящих по моему позвоночнику и щекочущих затылок. Мои глаза стремились закрыться и расслабиться в этом удовольствии, поэтому я медленно моргала, стараясь всё-таки держать их открытыми и продолжать наслаждаться давлением его эмоций на плотный кокон его же выдержки.

– Зачем ты спрашиваешь?

Я задумалась… И на автомате начала поглаживать свою шею, чтобы усилить испытываемые ощущения, периодически запуская руку в волосы на затылке. Мне хотелось коснуться и помассировать себя там.

– Тут несколько причин… – начала я, – Во-первых, мне нравится твоя реакция… Ты не хочешь, чтобы я ее видела, но я ее чувствую. И то, что ты не хочешь, еще сильнее обостряет мой кайф. Во-вторых, тебе кажется, что ты можешь предсказывать меня, но ты заблуждаешься, и это демонстрация… В-третьих, это самоисследование… Я люблю находить свои новые грани. Так почему ты не сказал «красный», Илья?

– А я могу сейчас сказать «красный» и не отвечать на твой вопрос? – сделал он глоток. Его глаза были абсолютно серьезные.

– Нет. Это не по правилам. А соблюдение правил – это основа любой игры.

– Ты обыграла меня … – он ухмыльнулся. – Ладно, я отвечу…

– Не надо! – остановила я его, довольно закусывая губу. Его брови взлетели в удивлении, и пальцы выбили раздраженную дробь на краю ванны.

Виктория тихо рассмеялась, прикусывая пальчик и возбужденно смотря на меня.

– Я могу задать вопрос, «почему?» – неопределенно махнул он рукой, уже явно демонстрируя раздражение.

– Нет… – растеклась я, постанывая от непереносимого кайфа. Он злился... Открыто и не скрывая больше эмоций. Виктория в тихой истерике пыталась сделать глоток из бокала.

– Почему «нет»? – тихо прорычал он.

– Потому что своё удовольствия я уже получила… – честно ответила я. – и твой ответ ничего не изменит.

Он протянул свой пустой бокал Вик, кивнув на бутылку.

– Аня… – просверливая взглядом меня, начал он, – О своих нижних нужно заботиться… Нельзя быть эгоисткой.

Я не совсем поняла, что он имел ввиду, и посмотрела на Викторию. Но она была занята коктейлями, и я просто сосредоточилась на интуитивном восприятии фразы в контексте моего понимания «нижних».

– Ты хочешь, чтобы я позаботилась и о твоем удовольствии? – наши ноги в воде соприкоснулись в тот же момент, как я закончила фразу.

Он резко вдохнул и сглотнул.

– А на этот вопрос я должен отвечать или нет? – улыбнулся он сдержанно.

– А это доставит тебе удовольствие? – спросила я, пытаясь разобраться в новых правилах игры.

Он закрыл глаза и расслабился, съезжая немного ниже в воду и пряча грудь в пене. Теперь я могла рассматривать только его красивые широкие плечи.

– Ты уже доставила мне удовольствие… – улыбнулся он, не открывая глаз, – Спасибо!

– Ты был нижним в этой ситуации? – спросила его Вика, протягивая наполненный бокал.

– Однозначно, – усмехнулся он, не открывая глаз. – Меня отымели по-полной…

– Тебе понравилось? – дернула она его за мочку уха, подмигивая мне.

– Глупо отрицать очевидное… – пробормотал он чуть слышно, и я подмигнула Виктории.

– Ты пробовала спиртное? – спросила она меня, закрывая законченную тему и махнув своим бокалом.

– Красный, Вик! – жестко отрезал он.

– Ну, вот видишь, что ты натворила с моим мальчиком! – возмущенно захихикала она, – теперь весь наш вечер пройдет в красных тонах.

Я нашла ее ножку в воде и потерла своей. Я, конечно, могла бы взбрыкнуть сейчас и попробовать. Кто он мне, в конце концов, чтобы что-то запрещать. Но его слова, во-первых, не выглядели как запрет МНЕ, а во-вторых, мне было и так хорошо. Попробую в другой раз… Когда захочется.

Я помяла шею пальцами и поморщилась. Три часа в рейсовом автобусе давали о себе знать.

– Что такое? – тут же отреагировала Вика, и Илья тоже немного приоткрыл глаза, незаметно наблюдая за мной сквозь ресницы.

– Шея… – хныкнула я, – сиденья были неудобные.

– Сейчас поправим, любимая… – заворковала она и стянула с полки какую-то баночку.

Отыскав в воде мою руку, она потянула меня на себя. Развернувшись, я легла на нее спиной и расслабилась, закрыв глаза и закинув голову ей на плечо. Пена немного осела, и я почувствовала, как мои соски затвердели от потока прохладного воздуха. Я была уверена, что он сейчас смотрит на нас из-под своих густых черных ресниц. Не в силах сдержать улыбку, я расслабилась окончательно и совсем расплылась.

Руки Виктории, смазанные какой-то скользкой и пахнущей ванилью жидкостью, плавно и сильно скользили по моим плечам и шее. Это было и приятно, и возбуждающе. Хотя возбуждающим в этой ситуации было всё. Даже осознание того, что эта ситуация не может не возбуждать.

Мы все втроем молча наслаждались тем, как Виктория ласкала моё тело.

Любопытство взяло верх, и я открыла глаза. Конечно, он смотрел на нас.

– Ты чем-нибудь занимаешься помимо фотографии, – спросила я.

– Сейчас – нет. Но я врач… Психиатр.

Я почти подпрыгнула в ее руках. Конечно, только внутренне…

– Поставишь мне диагноз? – заулыбалась я.

За последний год я перечитала тонну литературы в этой области…

– Пытаюсь c момента знакомства… – закатил он глаза. – Учитывая сегодняшний вечер – активная социопатия, как минимум, может акцентуация…

– Нет, – отмахнулась я, разочарованно – Это не девиация… Хотя… может, только частично. И истероидность тут ни при чем… скорее, гипертимность…

Ошеломленное лицо Ильи было непередаваемо очаровательно, и я просто застонала от удовольствия.

– Тебе точно четырнадцать? – покачал он головой в полном шоке.

– Пара книг по психологии…

– Психиатрии… – поправил он.

– И пара по психиатрии… – развела я руками, – Я же говорила, что увлекаюсь самоисследованием.

– Ты просто сундук с сокровищами, Аня… – он опять задумчиво прикусил подушечку своего большого пальца, и я снова тихо простонала, сжав под водой бедра Вики, которые были плотно прижаты к моим. Ее руки начали скользить чуть настойчивее.

Мои ощущения были невероятно хороши, как физические, так и ментальные. Они ласкали меня сейчас оба…

– Может, сама поставишь себе диагноз? – его хрипловатый голос каждым словом отзывался пульсацией во всем теле.

Мне определенно нравился его голос…

– Психиатрия несовершенна… – прокрутив в голове еще раз все известные мне патологические состояния и понимая, что ни одно из них не описывает меня, фыркнула я. – Мой синдром еще не описан…

– Я бы мог заняться этим… – это не предназначалось для моих ушей… но у меня очень хороший слух.

ТЫ – определенно бы мог… – мне хотелось сказать вслух, но почему-то я не стала.

– Спасибо, любимая… – пробормотала я, закидывая голову, чтобы встретиться с её глазами – моя шея была уже в порядке.

Вика, тут же воспользовавшись моментом, захватила мои губы своими и толкнула мне в рот свой язык. Мы простонали, и я запустила пальцы ей в волосы, не позволяя быстро отстраниться. Мне нравились её поцелуи и нравилось дразнить его. Поцелуй затягивался, и я уже стала забывать о нашем благодарном зрителе, когда Виктория всё-таки отстранилась.

Её руки давно ласкали мою оголенную грудь, но я только сейчас поняла это. Останавливаться категорически не хотелось.

Илья поставил бокал на поднос и встал из воды. Я заскользила взглядом по его крепкому подтянутому телу, отмечая его явно выделяющуюся эрекцию. Конечно, я знала наверняка, что он возбужден. Но мне было приятно от того, что он видит, что я вижу, что ему хочется…