Текст книги "Это не любовь... (СИ)"

Автор книги: Анна Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

И на последней волне удовольствия удовлетворенно выдохнула хрипловатым голосом.

– А сейчас спать…

– Это пиздец… – психуя и постанывая, спустился лицом мне на живот Ангел.

Спиной я лежала на торсе Немца, который часто вздымался, укачивая меня.

– Я не знаю, чего мне хочется больше, – скользнул Немец ладонью по моей шее. – Трахнуть тебя или задушить…

– Когда станешь большим мальчиком… – засыпая, поддразнила его я, чувствуя как, перехватив мои мокрые пальчики, Боречка, прикусив, прошелся по ним языком. – Может быть, я научу тебя совмещать эти две вещи…

***

24 апреля

Они провожали на тёмных машинах с охраной

Они заражали своей болезнью странной

К блестящему миру и к новым звёздным именам

К роскошным квартирам, коллекционным винам

Чадили сигары, кальвадос лили в бокалы

Входили как VIP'ы в клубы закрытые

Хотели небрежно такую нежную

На кожаных креслах – это неинтересно…

Они поднимали такие темы дотемна

Они понимали, что между нами не война

Но пламя напрасно, я оценю, но не отдам

Ни тела, ни счастья...

Холодным мужчинам – холодные женщины

Любовь в лимузинах расчётливо вечером…

– Итак, в чем же состоял план Даллеса, – присев на край стола рассказывал Стеф Иванович. – Во-первых, он позиционировался как идеолог разведывательной и шпионско-диверсионной деятельности против СССР и свою концепцию выразил в следующих тезисах: Посеяв там хаос в идеологии, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать развитие культов секса, насилия, предательства. В управлении государством также создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно и постоянно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель...

В дверь постучали и Стеф, прервавшись, открыл ее, запуская дежурную.

– Симоненко, в административный... – сообщила она Стефу.

– А после занятий никак нельзя? – возмутился он.

– Там ЧП… – перевела она на меня вызывающий взгляд. – Сказали прямо сейчас!

– Мы с Немцем обменялись тревожными взглядами.

– Есть какие-то версии? – поднял вопросительно бровь Стеф, и я отрицательно закачала ему головой.

– Ладно… сформулируй нам противоречие по материалу и можешь идти на казнь, – разрешил он.

– Ну, у меня сейчас голова немного о другом думает! – закатила я глаза, пытаясь понять, где я косякнула.

– Это не мои проблемы, – покачал головой Стеф. – Противоречие или потом отрабатываешь пропуск!

Отрабатывать мне не улыбалось… У меня и так дохрена этой радости!

Сосредоточившись на том, что он рассказывал, я перебрала пару вариантов.

– Ну, во-первых, «подмена ценностей на фальшивые»… Не факт, что коммунистические ценности менее разрушительные для общества, чем принесенные с запада. Они тоже «фальшивые». Западные, конечно, аморальны по своей природе относительно совковой культуры, но… Во-вторых, сам факт их наличия, как антогонизм, создал противоречие в мышлении у граждан и, таким образом, запустил процесс развития идеологии. Делая, таким образом, граждан более сознательными и способными делать осознанный выбор, отходя от единой идеологии к индивидуальным смыслам и границам морали. Не в массе, конечно, но отдельный маргинальный слой нью-идеологов свободного мышления – это как раз таки побочный эффект привнесенной разрушительной западной культуры . Даллес не учел эту тенденцию. А должен был! Это же элементарные и очевидные вещи! – выдала я.

– Свободна, «элементарно-очевидная»! – хихикнул надо мной Стеф. – Филлер, развей мысль дальше…

Кивнув Немцу на мои вещи и молча попросив, чтобы захватил их на следующее занятие, я подхватила куртку и отправилась на казнь, так и не отыскав в памяти не единого стоящего этого вызова косяка.

Толкнув дверь кабинета директора, я была неприятно удивленна тем фактом, что на его месте восседал главный воспитатель. А самого Александра Владимировича не было.

– А где директор? – не здороваясь, спросила я, с подозрением разглядывая необъятного размера букет белых роз, занимающих треть стола для совещаний.

– ЭТО ЧТО!? – кивнула она мне на букет.

– Букет белых роз… – развела я руками. – Если вам только консультация была моя нужна по флористике, то позвольте откланяться.

– Не юродствуй! – рявкнула она. – Это тебе принесли.

– Кто? – нахмурилась я.

Мне и раньше периодически сваливались на голову букеты от случайных поклонников и желающих познакомиться, особенно после открытых показов, но в школу…

Это не есть хорошо…

– Это я у тебя хотела спросить – КТО?

– Я не в курсе, – начала раздражаться я, понимая, что меня пытаются нагнуть не за мой, а за чужой косяк. – Верните дарителю. Я не принимаю этот подарок.

– КОМУ вернуть?! – подскочила она. – К тому же цветы – это еще не всё!

Она стукнула чем-то зажатым в руке по столу, ставя передо мной на стол. Бархатная удлиненная коробочка для драгоценностей…

– Такие дорогие вещи дарят только любовницам! – многозначительно подняла она бровь. – Это аморально, Симоненко!

– То есть вы залезли в мои личные вещи, да!? – разозлилась я. – Оценили стоимость подарков, которые мне кто-то подарил! Да и еще решили нагнуть МЕНЯ за аморальность? Да Вы вне конкуренции, Дарья Алексеевна – и по логики и по морали!

– Это мои обязанности!

– В чем именно они состоят? Личный досмотр?

– И это тоже!

– А что ж Вы на входе-то всех не шмонаете?! Или это только я удосуживаюсь такой чести!?

– Симоненко!!! Тебе мужчина передал дорогой подарок! Я обязана сообщить куда следует!

– Это в психушку что ли?! Или у нас уже есть статья за дорогие подарки?

– Это как минимум домогательство!

– Это просто жест внимания!

– Как показывает мой опыт, это слишком дорого для жеста! И такие вещи… отрабатывают! – шикнула на меня она.

– То есть у вас принято отрабатывать каждый подарок телом!? – возмущенно уставилась я на нее.

– ЧТО!?!

– Разве не это Вы сейчас пытаетесь до меня донести!? Что если мне дарят дорогой подарок, то из этого следует, что я проститутка!

– Я не говорила что ты проститутка!!! Я говорила, что у тебя есть связь с мужчиной!

– И этот вывод вы делаете из того, что мне подарили нечто неприлично дорогое!

– Ты только подумай, как может повлиять на неокрепшие умы девочек тот факт, что тебе дарят мужчины такие подарки! Да тут только букет на баснословную сумму! Я уж не говорю о… – перевела она тему. – Что они подумают? Какой пример ты показываешь?

– Я вообще в «примеры» не претендую. А вот как раз девочки, скорее, себе принца на белом коне придумают в связи с дорогими подарками! Каждый же в меру своей испорченности интерпретирует! Да, Дарья Алексеевна!?

– Это ты мне в укор!?!

– Так! – психанула я окончательно. – Цветочки можете оставить себе, а вот это… – подхватила я бордовый бархат. – Я вынуждена вернуть хозяину. Не возражаете?!

Быстренько перебрав пальчиками бутоны и исколов все руки, я отыскала между длинных стеблей белую визитку с золотым теснением.

«George Raft. General Supervisor. First English Bank. Tel. 8922… »

Джордж…

Георгий!? – вспомнила я своего нового знакомого и его обещание баловать меня.

Рванув к столу, я не особо церемонясь подняла трубку и набрала длинный номер. Через несколько гудков…

– Да?

– Господин Рафт? – мой голос звенел от злости.

– Да.

– Это Анна…

Он отреагировал не сразу.

– Добрый день, Анечка…

– Ну, у вас может и добрый! – фыркнула я. – Не могли бы вы быть так любезны и вернуться туда, где соизволили оставить для меня подарок. Хочу поблагодарить ЛИЧНО!

– Я сделал что-то…

– Через сколько Вы можете подъехать? – перебила я его.

Это, конечно, не вежливо, но мне сейчас было совсем не до церемоний! Хотелось кого-нибудь распять…

– Уже еду. Минут двадцать.

– Отлично, – положила я, не прощаясь, трубку.

Дарья Алексеевна разъярено смотрела на меня.

– Ты что собираешься встречаться с этим мужчиной наедине!?

– Нет, … – проглотила я почти вылетевший мат. – Я весь педагогический состав школы соберу в свидетели! Конечно, наедине!

– А вдруг он… – развела она руками, подыскивая слова.

– ЧТО!? Трахнет меня у КПП? Вы вообще соображаете что несете!? Просто напишите мне пропуск на 20 минут и дайте возможность вернуть подарок! Или потом не сходите с ума, когда я одену на себя… – открыла я коробочку…

Твою мать!

Золотое колье в форме плетеного ошейника в пару сантиметров высотой.

–… Золотой ошейник! – закончила я.

– Это все за гранью, Симоненко! – занервничала она, падая в кресло и выписывая мне пропуск. – Если ты не появишься у меня тут через полчаса…

– Знаю-знаю, вызовите спецназ. Но я не появлюсь – у меня химия… Планирую успеть на урок. К тому же из этого окна прекрасно можно контролировать все то, что вам так хочется контролировать!

Вырвала я у нее подписанную бумажку и пошла на выход. На улице начался дождь со снегом, и я нырнула под арку, здороваясь с моим любимым охранником.

– Чего злая? – улыбнулся он. – Попало за букет.

Я кивнула, глядя на дорогу.

– Это не я отдал, – покачал он головой. – Сменщик мой.

– Да я не в обиде, – отмахнулась я. – У каждого своя работа. Но если при Вас чего-нибудь подобное случиться… – умоляюще посмотрела на него я.

– Понял…

– Спасибо Вам огромное!

– К тебе? – кивнул он на подъезжающий тонированный мерс.

– Мхм…

– Не нравится мне эта тачка…

– Не волнуйтесь. Он не маньяк. Я скоро вернусь.

Пока я шла навстречу машине. Водитель вышел и открыл мне заднюю дверь, вежливо здороваясь. Я кивнула ему, присаживаясь. Сам он в машину не сел. Оставляя нас наедине с Георгием.

Салон был темно бордовым...

– Добрый день, – поздоровалась я.

– Если я создал какие-то проблемы… – сразу перешел он к сути вопроса. – Я хотел бы иметь возможность все уладить сам.

– Георгий, – навела я у себя в голове наконец-то порядок по нашей с ним ситуации. – Если Вы впредь пожелаете чем-нибудь меня одарить, то я Вас убедительно прошу делать это не через третьих лиц.

– Хорошо, – кивнул он.

– Плохо.

– Не понял…

Подняв его руку с подлокотника и перевернув ладонью вверх, я вложила в нее бархатную коробочку с украшением.

– Я не хочу принимать этот подарок.

– Обычно говорят «не могу»… – немного злясь, сжал он его.

– Я могу. Но не хочу.

– Не понравилось?

– Не понравилось…

– Почему? – закусил он губы.

– Слишком дешево.

– ЧТО!?

– Слишком дешево для попытки купить.

– Я не пытался купить тебя! – швырнул он на сиденье колье. – Это подарок!

– Если бы я сочла, что эта была попытка купить МЕНЯ, мы бы сейчас не разговаривали, Георгий, – вгляделась я в его рассерженные глаза тут же ставшие растерянными. Вкусно… – Этот подарок попытка купить не меня, а мое внимание. Моё внимание не продается. Им можно только завладеть. Бесплатно, прошу заметить… А эти вот жесты, – небрежно указала я на колье, – оставь для кого-нибудь попроще.

Судя по тому, как двигались его глаза, он думал.

– Что плохого в том, что мужчина хочет создать своей женщине достойное оформление и сделать так, чтобы она ни в чем не нуждалась?

– Опять промах! «Своей» – это не наш случай.

– Ладно… – закусил он губу, быстро чего-то соображая.

– Георгий. Я не твой случай в принципе. Мы из разных миров, – попыталась убедить его я, чтобы он остановился. – В твоем мире деньги сглаживают и решают всё. Ты привык к комфорту, покупаемому за деньги. В моем – они значимой роли не играют. Я не завязана не на комфорт, не на дорогие игрушки, не на статус. Мне плевать… Я своенравна, требовательна, капризна, извращена, проблемна, невменяема, и, самое главное, не заинтересована в тебе лично. Зачем? Есть сотни вариантов девочек попроще и посговорчивее с не менее привлекательной внешностью. Сделай правильный выбор…

– Не надо меня учить! Я сам в состоянии…

– Снова промах! – покачала я головой. – Со мной нельзя таким тоном разговаривать.

Я потянула за ручку двери, но он щелкнул блокиратором расположенным на панели его двери.

– Опять промах! – начала звереть я. – Никакого ограничения свободы или принуждения я не потерплю.

Его пальцы нервно выстукивали дробь по панели. Минут через пять звенящей напряженной тишины он отмер.

– Извини. Я, кажется, опять всё испортил… Но с тобой очень сложно. Я не привык… так.

Я промолчала, ожидая пока он откроет машину. В машине звонил телефон, но он игнорировал.

– Мы можем пообщаться в более дружелюбной обстановке?

– Я что должна сказать «да», чтобы ты открыл мне? – тихо прорычала я.

– Анечка, я хочу… понять тебя. Дай мне возможность…

– Зачем?

– Потому что я мужчина и мне нравится женщина. Этого не достаточно?

– Тебе – да. Мне – нет. Что ты можешь мне дать?

– Всё, что ты захочешь.

– У меня есть все.

– У тебя нет ничего! – психанул он.

– Того, чего нет, мне и не нужно…

– Просто ты еще молода, принципиальна и категорична… потом тебе захочется…

– Вот потом и пообщаемся! – фыркнула я. – Открой.

– Как же с тобой сложно!

– Ищи попроще, Георгий. Я же сразу предупредила обо всем.

– Анечка. Я открою сейчас. И я тебя услышал. Но давай на дружелюбной ноте расстанемся. Я не хотел ничем обидеть тебя, – замок щелкнул. – И… пожалуйста, прими мое приглашение… – протянул он мне конверт.

– Что это?

– Это приглашение на ужин на яхту и… деньги на возможные расходы…

– Забавно было познакомиться Георгий! – зло фыркнула я, вылетая из машины.

Он вылетел следом.

– Аня! – догнал он меня, преграждая путь. – Ну что ты в самом деле? Скажи… как тебе будет комфортно! Я организую все как скажешь!

– Ну, зачем!?

– Пожалуйста! – сжал он челюсти. – Ужин, обед, завтрак, прогулка – что угодно! Без всякого подтекста.

– Если я надумаю, я пришлю тебе приглашение, Георгий… и деньги на возможные расходы! – с вызовом отчеканила ему я.

Его глаза с минуту зло сверлили мои, а потом его плечи расслабились и он улыбнулся.

– Иди, little witch. Буду дальше думать над офертой…

26 апреля

Композиция № 57_ Мара – По дороге к Амстердаму

Веди меня игриво,

Не танец и не слова.

Позволь мне быть заливом,

Но в губы не целовать.

Немного Мартини Россо,

Ты пей его сама.

И не задавай вопросов,

А то сойдёшь с ума.

По дороге к Амстердаму я жива,

Пока ещё жива,

С тобой ещё жива.

Мама!

Ты такая дама, рисовать,

Тебя бы рисовать,

Тихонько рисовать...

Мы с Викой сегодня заявились в клуб раньше всех наших и сидели на диванчиках вдвоем, развернувшись друг к другу лицом.

Вика поцеживала Мартини, и я изредка целовала ее мокрые губки, облизывая с них сладковатый терпкий вкус. Моя рука наглаживала ее коленку… Я рассказывала ей о своих экспериментах с моими котятами.

– Ооо… – простонала она. – Где ты берешь таких сладких?

– Воспитываю… – подмигнула я.

– Может, поделишься с любимой? – облизнулась она. – Я так-то тебе самого ценного персонажа подарила!

– Да не вопрос, Любимая! – медленно чмокнула я ее. – Договорись с Демченко, и я подтяну мальчиков! Поиграемся…

– Может, как-нибудь так? Не будем его нежную психику тревожить… – зажмурилась она.

– Нет, – категорично покачала я головой. – Тогда без меня!

Внутри все просто восставало от необходимости врать Сергею, и никакого удовольствия от процесса явно получить не удастся. Мы с Викой не раз уже обсуждали этот вопрос. И она все время пыталась убедить меня, что психологические пределы не своего саба – это не мои проблемы. Но… Я чувствовала так, как чувствовала и ничего не могла с этим поделать! Никаких «подпольных» развлечений с моим участием, которые вынесут Демченко!

Наши с Викторией игры его не выносили… Слава Богу!

– Поехали ко мне сегодня, – ставя бокал на столик, Вика обвила руками мою талию и прилегла мне на плечо. – Я соскучилась по тебе… – Её мягкие губки, исследовав линию моего подбородка, уткнулись мне в ушко. – Можно Демченко поразвращать... Он один хрен сбежит в результате, а мы вдвоем оторвемся…

План был хорош! Сначала ментальное удовольствие, а потом…

– … а можно Илана…

Я отстранилась, разглядывая ее красивое лицо с мечтательно блуждающими глазами.

Красивая… до безумия!

Дрянная, страстная, преданная, открытая, неверная, противоречивая и целостная – МОЯ!

– Какая же ты… – уткнулась я своим носиком в ее, – ... умопомрачительно великолепная!

Вика заулыбалась, закрывая глаза.

– Люби меня! Ну их, этих мужиков…

– Люблю… – коснулась я снова ее губ. – Тебя любить сладко и легко! И невозможно не любить!

Вике было легко и гармонично говорить о любви, потому что я чувствовала от нее к себе примерно тоже, что и испытывала сама. А она меня любит, а, значит, и я ее тоже…

Обнявшись, мы завалились с ней на диванчики, замерли сжимая друг друга.

– Бросай свой интернат! Поехали с нами! Мы же осиротеем без тебя… – начала она снова убеждать меня. – Сутки в неделю! Еще и не каждую! Это ж… ужасно мало! А еще 12 часов работы из них! Мы же тебя не поделим!

– Всё будет хорошо, Любимая! – начала я зацеловывать ее лицо. – Всё будет просто идеально! Я буду приезжать, и меня будет мно-о-ого! – пообещала я.

***

Официант убрал со стола первую порцию бутылок, и я оглядела уже прилично пьяный народ. На столе почти сразу появилась вторая порция спиртного…

Ну, нееет! – это они как-то быстро и бессмысленно разогнались! – решила я и, скинув ботильоны, скользнула на стол под их удивленными взглядами. Присаживаясь по-турецки, я разместила бутылку виски и бутылку мартини у себя между ног, между бордовыми кружевами пышной и короткой юбочки.

– Анечке скучно… – закусила я губку, захлопав ресницами. – Поиграйте с Анечкой!

Наши заинтересованно улыбались, ожидая продолжения. Согрев с Викой друг друга взглядами, мы отправили друг другу воздушные поцелуи, чмокнув губками.

– Правила такие… – начала я придумывать на ходу.

Напротив меня сидел Илья, о чем-то перешептываясь с улыбающейся Викторией.

– Для начала переворачивайте все свои рюмки-бокалы дном вверх, – ребята послушно застучали по столу хрусталем, выполняя мое требование. – А дальше, каждый из вас по очереди должен сделатьрассказатьпоказать нечто такое, что возбудит всех остальных, – народ слегка оживился, и я почувствовала, как они зарезанировали, предвкушая легкий разврат. – Если фокус удался, то слушатели переворачивают свои бокалы, и я им наливаю, за здоровье игрока, если не удался бокалы остаются попой вверх, и игрок, выпивая штрафную, выполняет фант, который я ему придумаю… ну, а начнет у нас…– обвела я глазами диваны. – Мой кот чеширский!

Он сидел с самого краю…

Все с любопытством и азартом развернулись на Ожникова, который возмущенно открыл рот. Но потом подумал и многозначительно поднял палец вверх.

– Инициатива имеет инициатора! – стянув со стола, он прижал меня к себе ближе и, шепнув «бачата», потянул за бедра, вынуждая вильнуть попой и насесть под музыку на его бедро.

Я была не против… и мы с ним краем глаза наблюдали, как потихоньку бокалы переворачиваются, под наши встречные гибкие движения бедер… На последних музыкальных нотах, он сжав мои ягодицы, резким движением дернул меня на себя, врываясь бедром между моих ног, и прогнул назад, выставляя на показ мое декольте, одновременно прикусывая зубами шнурок на моем корсете.

– Ррррр… – шутливо, но возбужденно зарычал он на меня.

– Брысь! – увернулась я и снова запрыгнула на стол, разливая по рюмкам виски и по бокалам Мартини.

Чокнувшись за Женьку, все выпили и перевели нетерпеливый взгляд на Викторию.

– … Ну, и по традиции имея инициатора… – усмехнулась она, – старая, но от этого не менее приятная классика!

Приподнявшись, она требовательно уставилась мне в глаза, давая понять, что собирается каким-то образом использовать меня тоже. Я облизнула губы, моргнув ей. Погладив пальчиками меня под подбородком, она замерла в сантиметре от касания. Не торопясь, мы обе показательно облизались, слегка коснувшись язычками и потерлись приоткрытыми губками.

Возбуждение за столом перешло в следующую фазу… Мужчины качнулись чуть ближе, разглядывая нашу интимочку…

И я услышала стук первого бокала…

Мы снова высунули язычки и мягко коснулись ими, плавясь от собственного возбуждения и от того, как сжигают нас мужчины. Упругий удар чувств заставил закрыть меня глаза – за соседними столиками тоже заметили действо…

Расслабив губки, мы медленно и демонстративно целовались, позволяя всем оценить, чувственную игру языков. И слушая, как один за другим стучат бокалы.

– Сладкая… – последний раз мягко поцеловав меня в губы, Вика остановилась.

Ее глазищи сверкали зеленым.

Наклонившись к моему ушку, она прошептала:

– Поехали сегодня ко мне…

– Ну, всё-всё… – потянул на себя Вику, пересевший к ней поближе Сергей. – Хорошего понемногу…

– Давай, Арверин… Покажи класс! – стебанул Илью Вецкий. – Твоя очередь трахать аудиторию!

Илья перевел на него ленивый насмешливый взгляд, а мне захотелось подразнить этого задиру.

– Вецкий… – улыбнулась я. – Знаешь, почему ты всегда пытаешься цеплять Арверина?

– Почему? – заигрывая, сыграл он мне бровями, съезжая взглядом между моих слегка разведенных ног.

– «ОН – то, кем ты хотел бы быть. ОН выглядит так, как ты мечтаешь выглядеть. Он трахается так, как ты мечтаешь трахаться. ОН умён, талантлив и, самое главное, свободен от всего, что сковывает тебя»… – переиграла я цитату, под медленно падающие челюсти Вецкого и Рината, сидящих рядом.

Кайфуя от того как порвала их этой маленькой провокацией, я облизалась и перевела взгляд на Илью, прячущего улыбку в бокале.

– Твой ход… – приблизила я лицо к его пьяным, синим глазам. – Поделись с нами чем-нибудь… эксклюзивным, из своей сексуальной реальности.

В компании никогда особо не обсуждали Илью, в отличие от всех остальных, но все были в курсе… что он особенный. Некоторые знали частности… Некоторые догадывались… Илья всегда игнорировал вопросы, лишь иногда отпуская в тему пару фраз, которые рвали народу крыши.

– Традиционно… – подмигнул он мне. – Воспользуюсь инициатором.

Его голос был хрипловатый и немного смазанный, а сам он возбужден и несдержан.

Будет круто! – поняла я, предвкушая какую-нибудь его пьяную провокационную выходку.

– Эксклюзив из моей сексуальной реальности… – задумался он. – Ну, сами попросили!

Подгоняя его, ребята показательно и азартно застукали пустыми рюмками обратно, к верху дном.

Арверин в таком настроении сам по себе эксклюзив!

– Иди сюда… – глядя мне в глаза, он похлопал по своим коленям. – Буду учиться делиться удовольствиями.

Свесив со стола ноги, я оседлала его колени, перебираясь на диваны.

– Нет… – покачал он головой. – Лицом к зрителям.

Пересев, я перекинула волосы через одно плечо, желая чувствовать его дыхание у себя на шее. За столом всё вибрировало от предвкушения, заставляя меня извиваться под музыку от чувственного удовольствия.

– Анечка… – чуть сипло попросил Илья, не снижая голоса. – Покажи язычок… shhh… – зашипел он возбужденно.

Народ в недоумении переглянулся.

Я знала, о чем он просил…

Это было моё новое увлечение… Тренировка подвижности и гибкости языка, его эротический танец… и пару раз я игралась язычком, делая ему минет… то ли я заигрывалась, то ли ему очень нравилось, но мне казалось, что заканчивалось это быстро…

Иногда просто дразнила его, показывая пару движений и заставляя моментально твердеть.

Приоткрыв ротик, я обвела языком губы, разминая его.

Ребята, сосредоточившись, положили руки на стол и все подтянулись ближе. Взгляды были прикованы к моему лицу. Улыбнувшись, я заиграла язычком, показывая им «порхания крыльев бабочки», «волны», «биения» и другие безумные кульбиты в своем рту с большой скоростью, изгибая, сворачивая и разворачивая упругий язык всеми возможными способами. На пару секунд я остановилась, чтобы облизать губки и сглотнуть слюну. Чтобы снова пустить его в пляс в полной тишине и внимании за столом, кайфуя от удивленно-шокированных выражениях на лицах друзей. Желая превратить намек в целостную картинку и сорвать их на эмоции, я потянула со стола Викину руку, и приложила ее средний палец к своему пускающему быстрые волны язычку…

– Бляяя… – рухнул лбом на стол Ожников, одновременно переворачивая свою рюмку.

Пальцы Ильи прошлись между моих бедер, вырывая из меня тихий стон и заставляя задохнуться от неожиданных ощущений, захлопывая рот. Народ хором застонал, падая на свои места.

– Даже у меня встал… – прошипел, офигевший Лёха. – Вундеркинд, блин…

– Это вообще чего было-то?! – Вецкий…

– Йога, милый! – хихикнула я, подмигивая потерявшему дар речи Ренату.

– Тоже так хочу-у-у! – Вика…

– Да, да, да, да… – сведя бровки домиком, жалобно уставился на нее Серёга.

Я, посмеиваясь, разливала в перевернутые бокалы спиртное, чувствуя попой возбуждение Ильи. Когда все рюмки расхватали, я передала последнюю ему и, приподнявшись, поставила одно колено на стол, возвращаясь на игровую позицию, и неизбежно сверкнув трусиками.

– Давайте-ка, чуть-чуть притормозим, – в сдваивающемся жесте поднял руки Лёха, когда все перевели на него взгляд, как на очередного игрока. – Во-первых, я еще не отошел, – помахал он себе на лицо двумя руками, пытаясь охладить, – а во-вторых, если я выпью еще порцию, то меня на вынос!

Подозвав официанта, мы заказали легкие закуски.

Свесив со стола ножки, я оказалась лицом к Илье, и начала искать взглядом свои сапожки. Вика, наклонившись, передала мне их с пола. Оторвавшись от спинки дивана, Илья протянул руку, молча прося у меня разрешения самому одеть их. Я отдала, ложась поперек стола на спину и закидывая голову, лежащую теперь на самом краю стола. Ножки я поставила ему на бедра и немного подумав, сместила ближе к паху, чувствуя, как напряглись его мышцы.

Раскинув, словно распятая, руки, я закрыла глаза, кайфуя от рвущих грудь басов, которые резко стали громче. Илья медленно обул мою ножку, ставя ее обратно каблучком на бедро и немного втыкая в себя.

Ммм… – облизалась я, сдвигая каблук дальше в пах и втыкая сильнее. Он немного сократился, но корректировать ни давление, ни место приложения не стал…

Прикоснувшись к второй ступне, он начал продавливать чувствительные точки чуть ниже подушечек под пальцами, и, помассировав немного, одел на меня и второй сапожек.

Я наслаждалась!

Почувствовав легкое прикосновение пальцев к ребру своей ладони – мои руки так и лежали нараспашку, превращая меня в живой крест, – я повернула голову, встречаясь глазами с Вецким.

– Хочу тебя… – шепнул он одними губами, сжимая челюсти.

Я хищно клацнула зубками, и, глядя ему в глаза, представила, как бы он брал меня сейчас, если бы я ему позволила это…

Получилось жарко… и, видимо, разглядев в моих глазах наш секс, он, на пару секунд потеряв голову, зажмурился, опять произнося что-то одними губами. Потом распахнул глаза и резко перевел взгляд на снисходительно разглядывающего его Илью.

Они сцепились взглядами, Илья с улыбкой закатил глаза, отрицательно качая ему головой. Вецкий вызывающе прищурился. Улыбка Арверина моментально превратилась в лёгкий оскал, а в глазах блеснула агрессия.

Пора прекращать!

Приподнимаясь на локтях, я воткнула второй каблук Илье в мышцу груди, вынуждая его впечататься спиной в кресло. И отрицательно покачав Вецкому головой, потянула за галстук Илью, вынуждая приблизить ко мне лицо.

– Спокойнее… – погладила пальцами я его скулу. – Ты же у нас сегодня щедрый мужчина, – многозначительно сыграла я ему бровями, отпуская галстук.

Илья погладил пальцами носочек моего сапожка, расположенного на груди и,сверкнув глазами, расслабился, ложась на спинку дивана.

Что-то меня отвлекало и беспокоило… Такое мощное давление на спину. Чужое внимание… Но не похоть и не страсть, логичные после нашего шоу, а что-то совершенно из другой области…

Я легла обратно на стол, закидывая голову назад и отыскивая глазами беспокоящий меня объект.

За соседним столиком я воткнулась в несколько знакомых и шокированных пар глаз – мои молодые преподаватели…

Ооо… – закусила я губу разглядывая их, – ну и каким ветром вас сюда, дорогие?

Пытаясь оценить масштаб трагедии, я пробежалась по персонажам.

Физрук... Паша… Молодой мальчик, выпускник школы и в прошлом году вернулся в родные пенаты уже преподавателем… Этот безопасен. Сам, конечно, потом нагнет, но…

Ирвин… Восточные языки… Мы практически незнакомы. Но персонаж достойный, и до доносов не скатится. Хотя… Темная лошадка.

Татьяна… химия… Наверняка подъебок не избежать, но ей слишком похер, чтобы озабочиваться моим моральным обликом. Да и у самой рыльце в пушку… вспомнила я ее заигрывания на грани с нашими мальчиками. Вряд ли…

Дина… компьютерный практикум… Это плохо! Это мой мастер… и её ошалевшие глаза… Но… решать проблемы она будет собственными силами. Не прибегая к помощи руководства. И это хорошо!

Ольга Владимировна! Матан… А вот это пиздец!

Ну, в любом случае, терять особо уже нечего, и я не собиралась портить себе вечер тем фактом, что они тоже решили забрести в наш клуб. Показав им язык, я закрыла глаза и расслабилась.

Вика с Серегой и Женькой о чем-то воркуя, раскрыли мою ладонь, которая лежала с их стороны, и Вика, водя пальчиком, что-то им там объясняла. Я знала – что… Я иногда учила ее хиромантии…

Через тонкую кожу сапожка, я чувствовала как пальцы Ильи, гладят мою щиколотку.

И картина «садома и гаморы» была полностью завершена, когда знакомый официант принес нарезанные фрукты и не найдя на столе места под большое блюдо с улыбкой водрузил его на мой голый живот, заставляя попискивать от ощущения ледяной тяжести.

– Дааа! – прокомментил Лёха, когда руки дружно протянулись к чаше. – Нам бы сюда полицию нравов сейчас!

Словно подчиняясь его необдуманной шутке, свет неоновых ламп на потолке закрылся чей-то тенью, и я почувствовала, как кто-то потянул с меня блюдо. Судя по направлению – Лёха. Взглянув вверх, я встретилась взглядом с хмурым Пашей.

Перехватив со стола мои руки, он требовательно потянул меня на себя, видимо, собираясь снять со стола за талию.

Музыка грохнула басами, но я все равно услышала как Илья, рявкнув на него что-то, сорвался с места, оказываясь между моих разведенных ног. Меня окатило его властью и агрессией.

Боже… как вкусно!

Пашка от неожиданности и силы подачи выпустил мои руки из своих. С мест посрывались и остальные, с вызовом глядя на него.

Мда… Зря ты Пашенька, вздумал ручки без предупреждения распустить… Могут и пооткусывать!

Пашку надо было срочно спасать. Ребята были пьяные и возбужденные, а, значит, плохо контролирующие себя. Да и Пашка может в легкую повестись на провокации, имея несколько спортивных разрядов в разных видах спорта, среди которых и греко-римская борьба...

Тоже поди не терпится приложиться к кому-нибудь… – оценила я ситуацию вокруг стола. – Особенно по какому-нибудь благовидному поводу!

Пашка оценивающе смотрел на наших, переводя злой взгляд с одного на другого. Чтобы сбить его с этой волны, я, улыбнувшись и повергая его в тихий шок еще больше, провела коготками вдоль его ширинки на джинсах, которая маячила как раз перед моим лицом. Сократившись, он уставился на меня очумевшими глазами. Перехватив его за футболку я, быстро перебирая по ней ручками, заставила его наклониться ко мне.