Текст книги "Крылатая.Небо для двоих (СИ)"
Автор книги: Анна Калина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
А вот на обед мой крылатый повеса предложил сбежать к морю, наплевав на дворцовый этикет. Я поддержала Яра в этом порыве, так что теперь имела возможность плескаться в воде и любоваться морем. Вода была прозрачной, как стекло, можно было разглядеть каждый камешек, каждую песчинку, медузы так и лезли под ноги, зависнув в воде пульсирующими сгустками. Вереск с визгом носился по берегу, подпрыгивая и играя с волнами в догонялки.
– У меня для тебя еще одна неприятная новость, – подходя ко мне, сообщил Яр.
– Какая? – я разогнулась и глянула на дракона. – Мы ужинаем с твоим папой?
Яр расхохотался и, подбоченившись, глянул в небо. Бакланы, обнаружив, что еда оставлена без присмотра, стали медленно сжимать кольцо вокруг расстеленного на песке пледа. Вереск пронесся мимо нас, запрыгнул в воду, обдав целым фонтаном брызг Яр скривился и показал грифону сжатый кулак. Ха! Вереск не внял угрозе и, припав на передние лапы, лукаво заглянул хозяину в глаза. Кисточка на вздернутом хвосте нетерпеливо подрагивала, задние лапы грифона притопывали от нетерпения. Я потянулась к коряге, которую Вереск сначала приволок с собой, а потом забросил, увлекшись ловлей медуз. Зверь запищал и вперил в меня свои птичьи глаза. Я замахнулась и отправила корягу в дальний-дальний полет. Вереск с радостью помчался за палкой в воду.
– Нет, – мотнул головой дракон, следя взглядом за грифоном. – Но потерпеть ящеров тебе еще придется. Во-первых, я должен проверить пару мест в этих землях, а для этого оставить тебя одну. А во-вторых, вечером прием в нашу честь.
– Что? – я так шарахнулась от дракона, что чуть не ухнула в воду.
– Я тоже не в восторге, – хохотнул Яр, хватая меня за руки. – Но Риале мне весь череп протюкала, что тебя нужно представить подданным.
– А что отец?
– Ему она еще и скандал устроила, – установив меня на песок, сообщил Яр. – С битьем посуды и ночевкой на коврике.
– Риале на коврике ночевала? – видимо, солнышко голову напекло, так как соображала я плохо. – Нет, Данни, – расхохотался Яр, – она отца из спальни выставила. – И это ради тебя? – сложно поверить, что посторонняя женщина может любить чужого ребенка, как своего.
– Да, матери у меня не было, но Риале дала мне понять, как должна себя вести мать, – пожал плечами Яр. – С ее появлением мы стали больше походить на семью. Только, увы, ни меня, ни Лерама с отцом примирить не вышло.
– А что Лерам? Что у них с отцом? Яр невесело улыбнулся и снова уставился в небо. – Лер всегда становился на мою сторону и отношение отца откровенно не понимал. Ему в детстве хватило мудрости принять меня. Отцу – нет. – Что же. Хоть мачеха и братья у тебя удались, – усмехнулась я. – Хоть какая-то компенсация от судьбы. – Мда, отец Риале точно не заслужил, – фыркнул Яр и пошел разгонять бакланов.
А я опять углубилась в изучение морской жизни, подобрав подол платья и глубже зайдя в воду. Вот прополз степенный краб, вот испуганно шарахнулась от моей ноги стайка мальков. Вереск с хлюпаньем примчался ко мне, неся в клюве увешанную тиной палку. Пришлось снова брать в руки эту мерзость и швырять ее в море. Но радость, я бы даже сказала – восторг зверя стоил этих трудов.
– Яр, а ты умеешь управлять водой? – спросила я, снова любуясь ракушками на дне.
– Когда она в настроении, – пожал плечами дракон, стягивая сапог и запуская им в баклана.
Птица как раз подбиралась к покрывалу и собралась тянуть его за край. Снаряд в цель не угодил, баклан и сапог так и не встретились. Баклан с визгом шарахнулся в сторону, теряя перья, сапог с хрустом нырнул в песок. Яр выругался и, сняв второй сапог, принялся что-то бормотать. Край покрывала заискрился, и вскоре все наши вещи накрыл прозрачный магический полог Птицы печально взирали на скрытый магией обед, а Яр уже закатал штанины и шел ко мне.
– Я не поняла про настроение, – честно призналась я. – Так ты можешь управлять стихией или нет?
– Моя любопытная и любознательная Данна, – хмыкнул змей. – Управлять частью мироздания не может никто. Мы просим стихию о помощи.
– Но... Но как же твой огонь? – потрясенно выдала я.
– Огонь это часть меня, – спокойно пояснил дракон. – Он у меня в крови. Я навь, Данна. Я часть иного мира и могу только просить стихии этого мира о помощи. Приказывать такой мощи я не имею права. Да и не стремлюсь.
Я задумчиво уставилась на воду, серебром искрившуюся вокруг нас. Удивительно, я думала, что маги приказывают стихии, а они просят ее о помощи.
– И все стихийники так делают?
– Не знаю, – отозвался дракон. – Я редко взываю к другим стихиям. Может быть, у других рас иные методы. Но если ты хочешь, мы можем немного поиграть с водой.
– Это как?
– Смотри, – шепнул мой змей, наклоняясь и погружая пальцы в воду.
От пальцев Яра разошлись круги. Быстрее и быстрее, словно пытаясь опровергнуть все законы физики. Я неотрывно следила за водной гладью, чувствуя, как дракон осторожно обнял меня за талию. А вода дрожала, круги медленно образовывали воронку, которая с каждым вздохом увеличивалась. Я выпрямилась, любуясь этим чудом. Вода искрилась и сверкала оттенками лазури, бросала блики на одежду и наши с Яром лица, посылала в небо тысячи солнечных зайчиков. А потом из этого сверкающего чуда появились цветы.
Прозрачные, необычные, похожие на ледяные скульптуры. Они тянулись в небо прозрачными стеблями, раскрывали искрящиеся, как серебро, бутоны. Вскоре мы стояли по колено в воде, окруженные удивительной оградой из водяных цветов. Рука сама тянулась к этой красоте, пальцы легко проходили сквозь воду, не нарушая целостности «скульптур». Все журчало и переливалось, ни на миг не давая забыть,что это.
– Это чудо.
– Это стихия, – пожал плечами Яр. – Как всё в этом мире, способная как созидать, так и разрушать. Извечный круг. Нет абсолютных понятий, даже жизнь и смерть часть естественного цикла. Это Рьяве меня научил.
Я удивленно глянула на мужа. Как мог научить чаровать алхимик? Мы же сами этого не умеем.
– А как он смог? Он что, маг?
– Нет, – засмеялся Яр. – Просто большая умница. Помню, как я бился, призывая стихию. Психовал, ругался, приказывал. А мастер подошел и спросил: «А ты бы стал помогать тому, кто так с тобой говорит? Сам бы выполнял приказ того, кто ничто рядом с тобой?». С тех пор я изменил отношение к стихии, и она откликается на мой зов.
Вот те раз. Ох уж этот Рьяве с его подсказками и наводками. Ясно теперь. отчего Яру не так больно от равнодушия отца. у него другой есть, пускай и не родной. Все же странно, как порою чужие привязываются друг к другу пуще родных. Дракон щелкнул пальцами, и цветы с плеском разлетелись в воздухе солеными брызгами. Море с новой силой ударило волнами по берегу и отступило, выплюнув новую порцию ракушек. Орали чайки в небе и носился по воде радостный грифон. А впереди меня ждал неизвестно зачем нужный прием с кучей летучих гадов. Настроение медленно портилось.
Глава 19
С Яром мы расстались у лестницы в холле. Меня раз сто поцеловали и раз двести обняли, внушая страх быть задушенной в сильных объятиях.
– Может, я с тобой полечу? – в -надцатый раз предложила я.
– Нет. Я не знаю, что найду, – покачал головой Яр. – Не хочу тебя тащить в такую даль, еще и опасную.
– А она опасная, эта даль? – напряглась я.
– Ммм, мышка, я опаснее, – оскалилось чудовище и поцеловало меня в нос. – Скоро буду.
Яр еще раз меня обнял и, широко шагая, двинулся из дворца. Я еще постояла у лестницы, глядя супругу вслед, а потом принялась за медленный подъем наверх. Иду, лепнину на колоннах разглядываю, росписями на стенах любуюсь. Красивый дворец. Помпезный, сразу видна разница во вкусах человеческой и драконьей рас. У нас все больше позолота да бархат всюду, так, что аж глаза слезятся, чтобы всем ясно было – здесь богатый правитель обитает. А вот у драконов преобладала резьба по камню. Гранит, мрамор. Тоже дорого, но как-то мягче, легче. Воздуха и света больше, потолки высокие и расписные, залы широкие, светлые. Должна признаться, мне в этом дворце даже нравилось.
– Данна, – раздался за спиной хрипловатый мужской голос.
Мне резко перестало нравиться все вокруг. А особенно длина лестницы, мешавшая мне драпануть вверх, подальше от этого типа. Усилием воли подавив детский порыв спрятаться за колонну, я медленно и с достоинством развернулась к говорившему. Я все же не тютя, я жена СТРАЖА, и уже только потом княжича. Правитель покорно ждал, когда я соизволю снизойти до его персоны. Таким я его и увидела, хмурого и напряженного, стоящего у подножья лестницы.
– Ваше величество, – полный грации поклон я сама от себя не ожидала. – Добрый день.
Как не ожидала и такой надменности в своем писклявом голоске. Мда, манеры у меня на нервной почве тоже частенько проступают.
– Вас с Яром ждали к обеду, – как-то слишком мягко сообщил мне правитель.
Очень хотелось сказать гадость. Вот такую гадкую-гадкую, чтобы эта змея бессердечная аж обомлела. Но он же огнем плюется, а я, как и положено человеку, огнеупорные способности не обрела. Нет у меня желания воспламеняться. Вот ни капельки. Но и извиняться желания тоже нет, поэтому призываем на помощь иронию. А мы с этой девицей неразлучны:
– Мы с мужем не желали снова злить вас своим присутствием, – глазки в пол, земной поклон. Я такая кроткая-кроткая.
Дать бы тебе по роже за моего Яра. Да боюсь, не допрыгну. Правитель слегка ошалел от моей наглости, но смолчал. Это где же он спал-то, если такой кроткий сделался? Не иначе, как на гвоздях. Следующие слова правителя так и вообще ввергли меня в шок:
– Я желал бы извиниться перед сыном и тобой.
Я молчу. Ну а что, он хотел, пускай извиняется, я даже не против. Вот стою, жду, ушки растопырила.
– Удели мне минуту своего времени, – правитель как-то странно заглянул мне в глаза. – Я бы хотел поговорить с тобой.
– О чем? – я незаметно шагнула на ступеньку выше.
Ну просто я уже была в замкнутом помещении с драконом. У Яра, правда, на меня были планы эротические, но мне и их хватило. А зная про убивательное настроение правителя, я такой глупости повторно не совершу.
– У меня к тебе просьба, – правитель оглядел зал и чуть раздраженно продолжил: – Но не на лестнице же обсуждать.
Знаю я, знаю. Но мне же страшно. Он и сам по себе дядька ого-го, а в добавок еще и огнедышащий. Ему меня одной рукой пришибить ничего не стоит. Молчу. Соплю. Думаю.
– Я прошу тебя, Данна.
А! Вылезет мне моя жалостливость боком, ой вылезет.
– Где будем говорить? – со вздохом уточнила я.
Повелитель хмыкнул и кивнул на выход из дворца.
– В беседке во дворике, – произнес дракон. – Я подумал, на открытой местности тебе будет спокойнее.
– А крики оттуда услышат?
Мой вопрос правителя обескуражил. Меня мой вопрос тоже удивил. Но мы с мозгами и языком в период волнения координируемся плохо. Я к этому привыкла. Окружающие? С окружающими беда.
– Я просто уточнила, – пискнула покрасневшая алхимичка и припустила прочь из дворца.
Правитель вскоре меня догнал. Даже руку предложил. Так мы и пошли, под ручку. Шли мы недолго, беседка оказалась спрятанной за деревьями в кадках, издалека я приняла ее за еще одно удивительно подстриженное дерево. Красивая беседка, я бы даже сказала, потрясающая. Вырезанная из светлого, приятно пахнущего дерева, увитая плетущимися розами и виноградом. Этакое гнездышко для тайных встреч и поцелуев. Ну хорошо, в таком месте, может, меня даже и не придушат.
В беседке нас ожидали. Фрукты нас ожидали, вино со льдом, подушки на лавках. Такая уютная уютность. Ага, я еще вчерашнюю встречу помню. Так что прохожу в беседку, сажусь, вопросительно гляжу на дракона.
– Угощайся, эти фрукты не растут в ваших широтах, – и мне гостеприимно указали на стол.
Мда, скатерть самобранка. Тут лежали такие яства, что невольно слюна во рту стала выделяться. Тут столько вкусностей, а особенно много было мною горячо любимых плодов, одни я полюбила еще при дворе, к другим мне Яр страсть привил. Но набрасываться на еду я не спешила. Во-первых, я не нищенка, чтобы от куска яблока в обморок падать.
– Я их ела, – с улыбкой произнесла я. – При дворе Велимира подавали много экзотики.
– Ах да, твое героическое прошлое.
А во-вторых, я все же созрела на пакость. Я не виновата, он первый начал.
– В этих фруктах одно хорошо, – все так же с улыбкой произнесла я. – В них неощутим яд.
Правителя перекосило. Вот так просто, был себе дядька как дядька, а теперь стал злющий мужик со сверкающими глазами. Итак, Даня, жизнь тебя не учит, язык за зубами прятаться отказывается, колкости сами собой выскакивают. Видимо, смерть от старости нам с моим языком не светит.
– Это намек? – проникновенно так вопросил дракон и демонстративно слопал одну ягодку с блюда.
– Это факт, – пожала я плечами. – Просто факт. А к ядам я нечувствительна. Отец приучил меня к большинству из них.
Я тоже спокойно взяла с подноса плод и принялась неторопливо очищать его от шкурки. За всеми этими манипуляциями следил дракон, замерший у входа в беседку, прислонившись к краю плечом. Вот в этой позе он мне очень Яра напомнил. Тот тоже любит вот так стоять и наблюдать за собеседником.
– Для столь юной девушки ты очень хорошо держишься, – произнес змей.
– Эффект достигнут и закреплен долгими годами тренировок, – отложив шкурку, произнесла я. – О чем вы желали говорить?
Меня снова смерили задумчивым взглядом, кривая усмешка. Точь в точь, как у Яра, та же желчная насмешка.
– Я хотел просить тебя завершить обряд единения на балу.
Я как раз жевать начала. Пришлось сей процесс прекратить и, глотнув приличный кусок фрукта, уточнить:
– Что? Какой обряд?
Вот мало мне, что ли, всяких обрядов? Я тот едва пережила. Приятно, конечно, не спорю, но страху я натерпелась прилично. Там у меня все же первая брачная ночь была и Яр, любвеобильный и пылкий. А этот обряд какой будет? С правителем, которого от меня дрожь мелкая бьет? Я вообще после этого обряда выживу или это будут издержки?
– Яр отрекся от связи с родом и об утверждении обряда не просил, – начал дракон. -По нашим законам сын приводит избранницу в семью, где отец принимает ее в род. – Но Яр вас об этом не просил, – прищурившись напомнила я. – И не попросит, – хмуро ответил дракон. – Потому я прошу тебя об этой милости. – Зачем вам это? – Показать, что мне не все равно. И что я принимаю тебя, как часть семьи.
Ха! Вот оно что, я, значит, в качестве козыря в рукаве буду. Вот, мол, сынок, гляди, какой я хороший, люби меня, наплевав на то, что я половину жизни сволочью был. Видит небо, я с трудом удержалась от желания плюнуть дракону под ноги. От насмешки не удержалась.
– И вы и вправду верите, что это поможет? – Что? – попытался изобразить удивление дракон. – Вы и вправду думаете, что один широкий жест способен перекрыть годы равнодушия и оскорблений? – не скрывая презрения, уточнила я. Я с трудом понимала, как такое вообще возможно. Это что же, так легко, просто сделать красивый обряд и все, Яр простит все обиды? Правитель в это верит? – Не хочешь мне помочь? – сквозь зубы рыкнул змей.
– Я? – я опять рассмеялась. – Вы ждете, что я повлияю на Яра, чтобы он забыл все то зло, что вы ему сделали? Честно? Вы верите, что можно все забыть вот так сразу?
Меня так трясло от негодования, что голос звенел, а грудь сжимало от горечи. Как так можно?
– Я не прошу сразу! – с плохо скрываемым рычанием отозвался дракон. – Я прошу помочь вернуть мне сына.
– Что вам мешало сделать это раньше? – я тоже могу вот так холодно и зло отвечать.
На меня так глянули, ух! Аж кровь в жилах стынет. Но я все же не просто так девушка, я алхимик, я таких страшилищ видела за время учебы, что мне все эти взгляды как с гуся вода. Посему стойко встретилась со злющими драконьими очами. Вздернула подбородок, принимая бой. Я не стану лебезить и угождать. И слепым орудием не буду, я здесь единственная, кому на Яра не плевать. Так что его благо я ставлю выше своего.
– Думаешь, я не пытался? – бушевал венценосный змей – Думаешь, за эти двадцать с гаком лет, что он был в ордене, я ни разу не пытался поговорить с ним и все объяснить? Но он и слушать не желает! Только скалится и огрызается.
– А что вы хотите объяснить? – с усмешкой уточнила я. – То, что мстили сыну за смерть любимой жены? – Что ты можешь знать? – Того, что я увидела и услышала, мне вполне хватило, – спокойно пояснила я. -Такая вражда с одного раза не зарождается.
Перемена в правителе случилась незаметно. Как-то неуловимо из его облика ушла вся надменность и спесь. Остался только растерянный, загнанный в угол мужчина. Он все понимал, и осознание этой ошибки грызло его, как грызло и то, что исправить уже ничего нельзя. Нельзя поговорить и сразу забыть все, что было. Тут не один год придется потратить, дабы отец и сын смогли говорить спокойно. Да и сумеют ли? Судя по всему, Яр с отцом очень похожи в привычке прятать боль и растерянность за гневом. И упрямство у них тоже черта семейная.
Тем временем правитель устало опустился на противоположную от меня лавку. Усталый, растерянный, поникший. Раньше думать нужно было. Опомнился, когда сын уже свою семью завел.
– Я виноват перед Яром, – вздохнул змей. – Я бы хотел оправдать свой поступок, но оправдания нет.
– По-моему, это неимоверно жестоко, возлагать ответственность за смерть матери на безвинного младенца, – зло выговорила я.
– Да. Могу сказать, что тогда мной руководил гнев... и обида.
– Это не оправдание, – холодно сообщила я. – Меня тоже растил отец. Моя мать тоже ушла к предкам, давая жизнь мне, но отец ни разу даже не заикнулся о том, что в этом есть моя вина. Наоборот, он скрывал сей факт, обходя тему маминой смерти.
– Я был жесток... – едва слышный ответ. – Но я наказан. Когда пелена с глаз упала, мой сын не желал меня знать. В награду за свою жестокость я получил жестокость в ответ. Я потерял его, Данна. И каждая попытка поговорить только усиливает эту пропасть.
– А чего вы ждете от меня?
– Помоги мне, Данна, – сдавленно, словно через силу, произнес дракон.
И взгляд на меня просящий, как у нищего на паперти. А я поняла другое, Риале не из-за бала скандал правителю устроила. Это она уговорила дракона пойти ко мне с просьбой, униженно просить снизойти к нему ту, которую он вчера так качественно пинал ногами.
Только, видимо, и вправду, кроме меня никто до Яра не достучится, слишком много боли он пережил в этих стенах. Отца он не услышит. Братья? Видимо, у старшего не хватит сил уговаривать Яра простить отца. Мачеха и младший брат? С ними связь еще меньше.
– Чем я могу вам помочь? – пожала я плечами. – Поговорите с ним. Объясните. – Нечего объяснять, – развел руками змей. – Он не поймет. Не все можно объяснить. – Попытайтесь.
Дракон поднялся и отошел к перилам беседки, глядя куда-то вдаль. Странно, ведь он и вправду страдает. Такой гордый и сильный мужчина. Я с интересом разглядывала монарший профиль, отмечая родные сердцу черты. У Яра такой же гордый профиль, и глаза он щурит так же, и поджимает губы, пытаясь не выдать злость. Если бы не другой цвет глаз, можно было бы вообще представить, что рядом Яр. Постаревший, посуровевший Яр.
– А какого цвета были волосы у вашей супруги? – уточнила я. – Что? – напрягся мужчина. – О чем ты? – Как выглядела мать Яра? – звенящим голосом повторила я, уже уверенная, что попала в цель.
Дракон развернулся ко мне полностью, опершись поясницей на перила и скрестив руки на груди. Налетевший ветер взметнул волосы, бросив их в лицо правителю, на солнце зло блеснули глаза.
– Ниаве была прекрасной исконной, с удивительными пепельными волосами и глазами цвета аметиста. – Яр очень похож на мать, да? – как само собой разумеющееся сообщила я. – Безумно, Данна. До жути похож на нее, – выдохнул правитель. – Даже натура.
И голос у него дрогнул. Не знаю почему, но мне показалось, что дракон что-то скрывает. Что-то неприятное ему, болезненное. Я прикинула нечто в уме, осознавая, что мотив для мести мог иметься в еще одном случае, ведь ненавидеть дракон мог не только сына. А что, если Яр мог напоминать правителю еще что-то?
– Но вас злило не только это, было еще что-то? Я угадала? Вы были злы за что-то на жену.
У правителя сделалось странное лицо, словно я со всего размаху ударила его. Подумала, что стоит помолчать, как вчера с Яром. Тут своя история и своя боль. И похоже, заноза тут еще глубже, чем у Яра. Угадала. Дракон прошел и сел рядом, в миг растеряв все свое величие. Сейчас, склонив голову и понурив плечи, мне исповедовался просто несчастный мужчина, съедаемый болью и чувством вины.
– Она полюбила, – тихо признался он. – Я не знал, кто он, откуда, где она встретила его. Просто стал замечать, как охладела моя Ниаве, как ушел из ее глаз блеск, она уже не летела ко мне при встрече. Я стал ей противен. Лераму тогда едва исполнился год и она все чаще уходила от меня, оправдываясь уходом за сыном.
– Вы уверены? – осторожно уточнила я. – С женщинами так бывает в пору материнства. Кривая ухмылка и последовал ответ: – Она сама выдала себя, в момент близости назвав меня его именем, – ответ на грани шепота.
Мда. Тут кто угодно с цепи сорвется. Я могла понять дракона. Понять, но не простить. Прощать его я и не думала. Не прощают и не принимают такое.
– Она вам изменила? – уточнила я.
– Нет. Она была верна мне. Но сердце ее принадлежало другому, – развел руками мужчина. – Ниаве ушла в уход за Лерамом. Потом мы ждали уже появления Яра. Я думал, рождение второго ребенка сблизит нас, но не суждено было.
Правитель замолчал, устало глядя в пустоту. И я молчала, пытаясь понять этого странного мужчину. Каково ему пришлось? Как это, любить до безумия ту, что не в силах любить в ответ? Больно? Невыносимо? Да, в таком состоянии люди и нелюди часто перестают вести себя разумно. Но оправдывает ли это его поступок? Не мне судить.
– А потом роды, смерть моего солнца, а на руках я держал дитя с ее чертами, – снова начал исповедь дракон.– И я возненавидел его, младенца, что отнял мою любимую, как и того, кто отнял у меня ее любовь. Я потерял солнце, мой мир погрузился во мрак. А рядом бегал мальчик с ее глазами, ее улыбкой, с ее веселым нравом. Яр до безумия похож на мать. Я мстил ему, за каждую проказу наказывал, как за серьезное преступление, отнял у няньки, стоило мальчику начать ходить. Пытался сделать все, чтобы с братом они общались реже. Лишь бы не видеть его. Не вспоминать о моем солнце.
– Очень взрослый поступок, – холодно подытожила я.
Дракон смолчал. Все так же сидя и глядя в пустоту. А я подсчитывала в уме, когда появился на свет Жив. На вид парню было не больше восемнадцати, так что родился он через два года после отъезда Яра в орден. Что же, отец не очень спешил соединиться со своим отпрыском.
– Что мешало вам вернуть Яра из ордена? – произнесла я.
– Лер пытался, – тихий ответ. – Они были дружны, я думал, он сможет уговорить спесивого Яра. А вышло так, что и старший сын от меня отвернулся.
Понятно. Все с этим типом мне стало ясно. Он трус. Вот простой и элементарный трус. Сначала сделал виновным в трагедии младенца, потом решил уладить отношения с Яром при помощи подростка Лерама. У них же разница года два, не больше, почти погодки. Как этот индивид городом правит? Кто ему вообще корону надел?
– А вы говорили с Яром? – решила все же уточнить я.
– Нет. Он не желал меня слушать. Перед побегом в орден он стал совсем неуправляемым, сладу с ним не было, только Лер и мог до него докричаться.
Еще бы! Да мальчик пытался внимание привлечь, пытался хоть так достучаться до отца. А тот вместо того, чтобы собраться, элементарно отмахнулся от ребенка. Вот и что мне ему сказать? Очень хотелось сказать пакость.
– А сейчас почему не поговорите? – усмехнулась я.
Мне не было жаль этого дракона. Сам разрушил свою семью и, судя по всему, продолжает это делать очень успешно.
– Он не станет слушать. – Но почему? – я даже вскочила от гнева. – Объясните ему! – Что объяснить? – все так же сидя и глядя на меня, уточнил дракон. – Он не станет слушать. И я бы не стал. Ведь ты меня тоже осуждаешь. – Нет. Кто я такая, чтобы судить? – бесцветно отозвалась я. – Судят боги, а они, как известно, милосердны.
Не хотелось на него смотреть, слушать. Как так можно? Выбросить ребенка, как щенка, вон за порог! Слабак, тряпка, размазня. Я даже его первую жену понимать начинаю. Как вот такое можно любить?
– Видишь, даже тебе сложно принять эту историю, – горько усмехнулся дракон. – Яр не простит.
– На все нужно время, – пожала я плечами и, глядя в сторону, добавила: – Он упрямый, вы тоже. Но это ваша вина, значит, и первый шаг делать вам. Поговорите с ним откровенно. Без этих недомолвок, тайн, догадок. Все, как есть. Расскажите правду о матери и вас. Яр не простит, но, может быть, хотя бы стихнет боль у него в душе.
– Так ты согласна мне помочь? – скорее удивленно, чем утвердительно произнес дракон.
Я поежилась от пронзительного ветра. Или холодно мне было от волнения и горечи, что сейчас змеями ворочались в душе? Я определенно не понимала эту семью. Для меня, выросшей в любви и заботе, было диким подобное отношение. Но вспомнились глаза Яра, полные боли и одиночества. Обиды камни, и эти булыжники тянут моего дракона вниз, мешая жить свободно. Может быть, так я смогу выдернуть хоть одну из тех игл, что мучили его все эти годы?
– Я помогу. Но не вам, – холодно отозвалась я. – Простите, но помогать вам у меня желания нет. Я сделаю это ради Яра. Ему это нужно. Ему все еще больно. Но не надейтесь, что я стану уговаривать его или просить простить вас. Ваша вина, вот и искупайте ее, ищите путь к сыну. Я могу обещать только то, что мешать не стану.
Пока я говорила, дракон успел подняться, все так же внимательно меня выслушивая. Его лицо выражало крайнюю степень озадаченности. На меня смотрели так, словно у меня не одна, а две головы, да еще и рогатые.
– Соглядатаи доносили, что ты с придурью и мой сын вряд ли надолго тобой увлекся, – изучая меня взглядом, протянул дракон. – Сейчас я убедился, что они зря едят свой хлеб.
– Да, я очень неожиданная девушка, – едко отозвалась я. – И придури во мне хоть пруд пруди.
– Сейчас я могу понять поступок сына, – с уважением в голосе произнес дракон. -Помимо придури, в тебе еще много чего намешано.
Я не ответила. Не было желания отвечать этому типу. Как и видеть его. Просто холодно попрощалась и отправилась в свою комнату, готовиться к балу. Скоро Яр прилетит, а у меня сегодня еще и миссия важная, участие в сюрпризе все-таки. Хотя больше всего мне хотелось умчаться из этого замка далеко за горизонт, и дракона своего увести отсюда, где ему больно и тошно. Мой несчастный исконный, как же тебя изломало. Да мои пару лет позора и боли – это детские хороводы по сравнению с тем адом, в котором ты родился и жил. Ненавижу гадов.
