Текст книги "Крылатая.Небо для двоих (СИ)"
Автор книги: Анна Калина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Глава 17
Во дворце мы произвели потрясающий эффект. Потрясенными выглядели лакеи и стражники, пажи и придворные. Все, кому мы попались на глаза. Яр гордо вышагивал по мраморным плитам дворца, а я в полуобморочном состоянии плелась рядом. Всё вокруг сверкало и искрилось позолотой и самоцветами. А на мне дорожное пыльное платье, волосы растрепались и от того коса на мочало похожа. Лицо обветрилось, нос на солнышке обгорел и был красным, как вишня. А еще я была злая. Даже не так. Я была ЗЛЮЩАЯ! Всю дорогу до дворца я молчала, отвечая на все вопросы Яра грозным сопением.
Беспокоило ли этого гада то, что я злюсь? Куда там, у него же броня в палец толщиной, ему мои убийственные взгляды, как дракону дротик. Идет, гад, сияет, как медный тазик. Клыки выставил, глаза горят, сквознячками волосенки светлые раздувает. Красиииииивый. Довооооольный. Гад. Летучая и наглая зараза. Но моя зараза. Оттого иду молча рядом, не вырываюсь, не скандалю. А еще эта роскошь вокруг давит со всех сторон, рождая в душе какую-то провинциальную робость. И это меня тоже злит.
Смешно сказать, но несчастный год в приюте изменил меня сильнее, чем вся прожитая жизнь при дворце князя. Приходилось ломать себя, подстраиваться под других. Не выделяться, перенять их манеры и привычки. И в Нуире я так привыкла к тени преступления отца, что умышленно сливалась с толпой. Заталкивая вышколенные при дворе манеры, знания и умения. И вот сейчас в душе подняла голову моя потрепанная гордость. По какой причине я сейчас вжимаю голову в плечи? С какой стати считаю себя недостойной быть сейчас здесь? Я Данна Жваго, дочь уважаемого и известного алхимика, выросшая при дворе князя Велимира. Студентка Нуирской академии магии и наук! Так отчего я робею? Плечи сами собой расправились. И я, вздернув подбородок, принялась шагать увереннее, прямо глядя перед собой. Ведь я теперь еще и жена княжича. Моего любимого и нежного драконьего княжича.
– Моя царственная Данна, – шепнул мой гадёныш. Убила бы, видит небо, только воспитание и сдерживает.
Увы, мое самообладание дрогнуло, стоило приблизиться к тронному залу. Воображением меня боги не обделили, и в позолоченные двери я входила, уже рисуя в фантазиях самые смелые картины моего убивания. Двери тихо распахнулись, открывая проход в сверкающий от позолоты зал, и громкий голос невидимого лакея возвестил:
– Княжич Ярвиолас с невестой!
– С женой! – обиженно поправил лакея Яр. – Я же сказал, что это жена, а не невеста!
Если до момента нашего входа в зал я боялась, то теперь от побега меня удерживала только рука Яра, сжимавшая запястье. Видимо, порыв припустить отсюда что есть духу Яр предугадал, так что для верности обнял за талию и, дабы я не очень упиралась, просто приподнял и понес на встречу с родней. После слов лакея к нам обернулись все, кто был на тот момент в зале, включая прислугу, гостей и мне показалось, что даже статуи в зале потрясенно взирали на нашу пару.
Но самой потрясенной выглядела четверка драконов, занимавшая центральную часть этой невеселой композиции всеобщего потрясения. Трое мужчин и одна немолодая, но очень привлекательная драконица. К моему удивлению, драконица, глянув на нас, не разозлилась, как ожидалось, а, изобразив зевок, спрятала за ладонью усмешку. Двое молодых драконов глядели на нас со смесью потрясения и восхищения. Но самым недовольным выглядел самый старший, судя по всему, это и есть ПАПА.
– Приветствую вас, батюшка, – сгибаясь в поклоне, отозвался Яр. – Братья, госпожа Риале. Позвольте представить вам мою супругу Данну.
Я тоже, борясь с дрожью, поклонилась и изобразила самую свою приветливую улыбку. Надеюсь, не очень обреченно вышло. Молодые драконы еще парочку раз моргнули и к Яру бросился с рукопожатиями тот из них, что выглядел моложе. Потом за ним подтянулся дракончик постарше и эта самая дама с лукавыми змеиными глазами. Все бросились обнимать Яра, женщина даже поцеловала в щеку, а потом двинулась к потрясенной мне. И только его величество стоял, как пыльным мешком прибитый. Хотя я его понимаю, я тоже себя так же ощущала.
– Нирас, ну что же ты? – проворковала дама, обнимая меня за плечи. – Смотри, какое чудо привел наш Ярри.
Я опять улыбнулась и даже почти внятно пискнула:
– Добрый день, – дрожащим фальцетом изрекло чудо.
– Добро пожаловать в семью, Данна, – прощебетала дама, оттеснив меня от супруга и приобняв за плечи. – Я Риале, супруга повелителя. А это братья Яра.
Я потрясенно кивнула, отметив, что это не МАМА Яра. Женщина была прекрасна, удивительно утонченная и гибкая, как ивовый прутик. Раскосые золотистые глаза, черные волосы, нежные черты. Это не женщина, это видение какое-то. Вкус у повелителя отменный. А вот сам повелитель в гневе. Но пока еще держится. Судя по блеску глаз, из последних сил.
– Я Живеорас, – шагнул ко мне, протягивая руку, судя по всему, младший из братьев. – Можно просто Жив.
Высокий и жилистый, как Яр, с длинными черно-синими волосами, сплетенными в две косы. Смуглый, с такими же резкими чертами лица и столь же удивительными, как и у Яра, глазами, изумрудно-зелеными, с легкими золотистыми всполохами. И улыбка без той желчной иронии, которой одаривал собеседников Яр.
– А я Лерам, – представился мне старший дракон.
Этот выглядел иначе. Крупнее и шире в плечах. Сразу была заметна разница в возрасте с братьями. У Лерама были золотистые волосы с тем же аметистовым отливом, что и у Яра, и зелено-синие глаза. Я успела отметить, что Жив очень похож на стоящую рядом со мной женщину, Лер же больше был схож с Яром и отцом. Повелитель тоже был светловолосым и худощавым, отличаясь, впрочем, от сыновей хищностью черт и более плотным сложением. Глаза у него, как и у Жива, были зелено-золотыми. Ответила рукопожатием каждому из братьев, даже улыбнуться попыталась, даже нервозность стала отступать, но тут:
– Может, объяснишь, что здесь происходит?! – рык, потрясший стены.
– Как что? – деланно удивился Яр. – Жену с семьей знакомлю. Давай, иди и ты познакомься. Мы же тоже семья.
И вот сказано это с такой желчью и насмешкой, что невольно перевела взгляд на взбешенного правителя, медленно зверевшего, не стесняясь присутствия слуг – Откуда ты ее взял!? – Из Нуира, – все так же с издевкой сообщил Яр. – Я думал, твои соглядатаи донесли. Нет? Гони их, зря только деньги берут.
А вокруг тишина и только мерный, едва ощутимый гул в воздухе, который ничего хорошего не сулит. Глянула на Яра, с насмешкой взиравшего на отца. Насмешка-то насмешкой, но вот гул в воздухе и пляшущие искры в глазах – плохой знак.
– Я думал, ты переболел этой особой, – прошипел дракон, обдавая меня ненавидящим взглядом.
– У тебя неверная информация, – зло процедил Яр. – У меня все перешло в хроническую форму.
Воздух стал гудеть сильнее, и даже стали заметны огненные искры, скользящие по нему, как тонкие паутинки. А еще стал ощутим запах дыма и гари, словно наполнявший пространство, но при этом источников возгорания не наблюдалось.
– А давайте все обсудим за обедом, – подала голос драконица. – Данна, я думаю, устала, да и Яр на крыльях всю дорогу.
И женщина, подхватив меня под руку, двинулась прочь из зала. Мужчинам оставалось только плестись следом и молчать. Итак, мне не рады. Чудно. Что же, жила я как-то со всеобщей ненавистью, так что плюс-минус парочка ненавистников погоды не сделают.
***
За столом царила взрывоопасная обстановка. Если учесть, что из сидящих за столом плеваться огнем не могла одна я, то это даже не метафора. Правитель сидел во главе стола, сверля Яра мрачным взглядом, Яр беззаботно пил вино, я давилась салатом, все остальные изображали глубокую сосредоточенность на содержимом тарелок. Убейте кто-нибудь меня быстро!
– Что это за балаган ты устроил? – с деланным спокойствием спросил правитель.
– Я уже сказал. Я женился, – Яр одарил всех сияющей улыбкой. – Дани моя жена, прошу любить и жаловать.
– А поставить в известность семью нельзя было? – правитель очень старался не рычать.
Скверно старался, если быть честной. – Я поставил, – обиделся Яр. – Я же ее привез. Тебе этого мало? – После свадьбы? – взревел правитель.
Его сильные руки сжали скатерть и я с ужасом заметила, как потемнела ткань под драконьей дланью. Сначала приобретая цвета из бежевой палитры и неотвратимо темнея до черноты. Сейчас и в меня разочек огоньком дохнут, и все. Делов-то. Была Даня, а будет ее компактная версия в сыпучем, пеплообразном виде. Я буду трогательно смотреться в специальной таре для праха. Покосилась на Яра, дракон опустил руку и сжал под столом мои ледяные пальцы. Ну, может, он успеет меня прикрыть. А если не успеет, то стоять мне на подоконнике в именной урне. И чего я на этот обряд согласилась?
– Ну, это уже подробности. Но привез же, – отпивая вино, все так же издевался Яр. -Познакомил, а мог этого и не делать. Видишь, как она на меня хорошо влияет. – А про благословение брака ты слышал? Яр! Брак я не признаю! Я от этого крика аж подпрыгнула на стуле. Получила от сидящего рядом Жива ободряющее похлопывание по плечу. – Если начнут пламенем плевать, – послышался его шепот у уха, – ныряй под стол и не высовывайся.
Я похолодела от страха и отчаянно закивала, желая убраться отсюда куда подальше. И зачем я в это все полезла? Яр устало вздохнул, отпил немного вина и, словно самому себе, радостно выдал:
– Данни прошла сквозь мое пламя... Все по закону.
Правитель разжал руку, скатерть все же обуглилась, на ее глади остались два черных пятна с выгоревшими дырами.
– Ты не мог провести обряд без благословения! – осипшим голосом выдавил король.
– Мог. Это мой выбор, благословение нужно для члена рода. Я отрекся от своей связи с родом у алтарного камня ордена сумеречных, – холодно сообщил Яр. – Так что разрешение на брак мне не нужно. Ни твое, ни чье-либо еще. Наш приезд сюда продиктован делами, а никак не нуждой в твоем одобрении брака.
Я устало отложила вилку. Хочу домой к Ольхе. Или яду хочу. Да, яд точно не помешает. Яр вообще на лошадиную дозу слабительного уже заработал. Прочищу я ему желудок, и мозги заодно. А то совсем распоясался, гад летучий.
– Зайчик, а ты чего не ешь? – заботливо обратился ко мне супруг.
– Не лезет, – еле слышно призналась я.
– Запей, – Яр протянул мне бокал с вином и снова повернулся к отцу. – Батюшка, вы уж извините, но вас так мало было в моей жизни, что я все время забываю советоваться с вашей монаршей персоной. Привык, что я все один да один.
– Это ты так мстишь? – сдавлено уточнил правитель.
– Поверь, папа, о мести я думал в последнюю очередь, – хохотнул мой гад. – У меня в голове мысли были куда приятнее.
– Яр, эта девушка не может занять место рядом с тобой, – все так же делая вид, что я мебель, вещал правитель. – Ее имя...
– Поздно, уже заняла, – зло прервал отца Яр. – А ее имя меня не интересует. Теперь она моя, и имя у нее мое. Все. Это не обсуждается.
Мне очень захотелось уйти. Просто встать и уйти. Яр предугадал мой порыв и с силой сжал запястье, предотвращая побег. От его касания стало легче, так как от страха кровообращение у меня остановилось, наверное, еще в начале обеда.
– Отец, нравится тебе или нет, но это мой выбор, – глядя в стену, произнес Яр. – Я менять его не буду. Твое признание брака мне не нужно. Смирись.
Правитель так глянул на Яра, что я невольно немножечко сползла со стула, готовая нырять под стол. А интересно, он натиск пламени выдержит? Злился правитель, злился Яр, напряглись братья Яра. Я медленно умирала от страха. А время словно замерло и мы, как застрявшие в янтаре мухи, зависли в этой гнетущей тишине и ауре гнева. И вот в этой тишине раздался надсадный звон металла. Мы все повернулись к потрясенному лакею, дракон, замерев, взирал на свои руки, еще минуту назад удерживавшие огромный серебряный поднос со столовыми приборами. Сейчас же это все валялось на полу живописной кучей, поднос еще подребезжал и тоже замер на полу. Госпожа Риале меланхолично отвернулась от сего безобразия и с самым невинным видом воззрилась на мужа. Вот это женщина!
– Ри? – хрипло прошипел правитель.
– Ой, – невинно изрекла драконица, – какая я последнее время неловкая.
И взгляд такой честный-честный. Жив закашлялся, пытаясь скрыть за этим действом смех, Лер, готовившийся броситься разнимать отца и брата в случае потасовки, расслабленно выдохнул. Я сползать со стула перестала. Яр отсалютовал мачехе бокалом вина и осушил его залпом. Потом поднялся и протянул руку мне. Я только за! Я так резво подскочила со своего места, что едва не опрокинула стул на ногу лакею, стоящему сзади.
– Благодарю за теплый прием, – с поклоном произнес Яр. – Батюшка.
И в каждом слове столько желчи, столько боли. Госпожа Риале печально взирала на Яра. Правитель зло развернулся к окну и даже не обернулся к сыну.
– Братья, госпожа Риале, – Яр был сама почтительность. – Позволите нам удалиться? День был... тяжелым. Мы желали бы отдохнуть.
И мы удалились. Молча. Яр шагал, холодно глядя перед собой, я, погруженная в свои мысли, переживала все, что только что случилось. Гнев, задавленный страхом, снова поднимался в моей душе. Жгучий такой. Яр скосил на меня глаза и осторожно уточнил:
– Злишься?
– Я в гневе! – прошипела я.
Орать в гулких коридорах дворца я не собиралась. Еще не хватало, чтобы слуги потом перемывали кости опальному сыну правителя. А Яр опальный, это я почему-то сразу поняла.
– Данни.
Я замерла на лестнице, заставив остановиться и дракона. Яр выглядел уставшим, а вот я как раз нашла в себе силы для нового скандала. Особенно после всего, что я выслушала в столовой.
– Почему ты мне не сказал, кто ты, Яр?
Яр вздохнул и оперся о перила одой рукой. Мы стояли, молча глядя друг на друга. Яр шел впереди, оттого стоял на ступеньку выше и нависал надо мной. Я злобно пыхтела, глядя на него снизу вверх, вытянувшись во всю силу, стараясь казаться выше и внушительнее. Даже думать не хочу, как выгляжу со стороны.
– Вот потому я и не говорил, – покачал головой дракон. – Я тебя знаю, ты бы снова напридумывала бы всякой всячины. – Но это же все меняет! – Это ничего не меняет! – Яр гаркнул это с такой силой, что звякнули подвески на канделябрах.
Лакей, проходивший по коридору, ускорился, перебежав помещение, едва ли не спотыкаясь от спешки. Две горничные, вышедшие из-за угла, не сбавляя скорости развернулись обратно.
– Твоя семья меня не примет, – как можно тише шепнула я. – И я не хочу...
– Вот оно! – взревел дракон, хлопнув рукой по перилам. – Вот этого я и боялся! Ты боялась бы испортить мои отношения с родней и отказала бы в обряде. А их нет, нет у меня хороших отношений! У меня фактически семьи нет!
– Яр! Но так нельзя... Дракон медленно наклонился ко мне и, схватив за плечи, проникновенно шепнул: – А как можно, Данни? А? Отречься от любви в угоду отцу, для которого я пустое место? Сколько боли в словах, сколько тоски во взгляде. Да что же тут у них происходит?
– Ты мой выбор. Мой! – сквозь зубы выдохнул дракон. – Мне с тобой жить, растить детей и стариться, а не ему. Тогда почему я должен слушать чье-то мнение? Почему я должен слушать, кого мне выбирать?
Я не знала, что на это ответить. Вся эта ситуация мне не нравилась, и портить и без того сложные отношения Яра и его отца я не хотела. Но обсуждать личную жизнь семьи, стоя на лестнице, не самый лучший выбор даже для Яра.
– Давай уйдем от посторонних глаз, – попросила я.
Яр кивнул и, взяв за руку, потянул меня за собой. Мы поднялись в выделенную нам комнату, я устало опустилась на кровать, следя за раздевающимся Яром. Дракон на ходу стащил рубашку, отшвырнул сапоги, оставшись в одних брюках. Взгляд против воли сполз на обнаженный торс мужчины со следами застарелых рубцов. Яр был похож на дикого зверя, гибкий, поджарый, с четко очерченной мускулатурой, словно его тело вытесывали из камня или лепили из глины, старательно прорабатывая каждую мышцу. Волосы рассыпались по обнаженным плечам, каждое движение наполнено силой, грацией. Страх и растерянность в компании со злостью благополучно уступили место иным чувствам. Таким неприличным-неприличным. Ужас, фантазия моя унеслась галопом в такие эротические дебри, что иные мысли сдуло образовавшимся сквозняком.
– Что? – улыбнулся змей. – На что ты так смотришь? – На тебя, – улыбнулась я в ответ. – Ты такой красивый. Яр замер, потом привычным движением отбросил волосы с лица. Оскалился так довольно. Искуситель. У, змеюка. – Правда? – Яр плавно двинулся ко мне, ох уж эти его инкубские штучки.
Медленно хмелея от этого его взгляда, я из последних сил напомнила себе о том, что хотела бы поговорить о сегодняшнем дне. Он, между прочим, меня обманул. И! И вообще...
– Яр, что за война у тебя с отцом? – попыталась я свернуть на нужную мне тему.
Куда уж там. Коварная усмешка, отрицательное покачивание головой. С тоской понимаю, что поговорить не выйдет, так как мои гормоны уже в боевой стойке.
– Устала? Помочь тебе раздеться?
Ох уж эта его привычка, спрашивать совершенно обычные вещи таким тоном, что в голове ни одной приличной мысли не остается. А мне, между тем, уже и руку протянули, помогая встать. И я покорно поддаюсь легкому рывку, поворачиваясь к Яру спиной и дрожа всем телом. А его длинные пальцы медленно развязывают ленты шнуровки, с шуршанием вытягивая их из петель, одну за одной. И платье сползает с плеч, с тихим шелестом падая к ногам. А Яр уже осторожно вынимает шпильки, удерживающие мои волосы, и они рассыпаются по плечам.
– Мне этот процесс никогда не надоест,– скользя руками по моим обнаженным плечам, выдохнул Яр.
– Яр, – протянула я, останавливая его скользящие уже по моим бедрам руки, а потом развернулась к дракону лицом, – давай поговорим.
– М? – дракон расстроено скривился и подхватил меня на руки. – Успеем.
– Это важно, – нахмурилась я.
Сама же понимаю, что поговорить не выйдет. Вон как он смотрит, похоже, у кого-то фантазия еще резвее моей, аж пыль столбом от бега. И я понимаю, что разговор мы отложим. Так как что я, что змей – абсолютно невменяемые.
– Оу, мышка, – плотоядно оскалился гад. – У меня тут дело куда важнее.
– Какое? – уже откровенно заигрывая, вздохнула я.
Яр осторожно уложил меня поперек постели, попутно погладив и посжимав все, что под руку попало. Развратник. Что с этой нави взять.
– Ты, – целуя мой живот, прошептал Яр, – ты перенесла потрясение, – и взгляд такой виноватый-виноватый. Актер доморощенный. – Мне так совестно. Я хочу загладить вину.
– Я потерплю, – выгибаясь от уже более откровенной ласки, выдохнула я.
– А терпеть вредно, – продолжая начатое, шепнул мой змей. – И мне так нравится, когда ты стонешь мое имя.
Я не только простонала, но и пару раз прокричала его имя, выгибаясь под натиском ласк. Сильные руки сжимали, не давая вырваться, губы продолжали мучить, целовать, доводя до полной потери концентрации и связи с реальностью. В какой-то миг я притянула Яра к себе, желая разделить сжигающий меня жар на двоих. Полный предвкушения рык и тяжесть его тела. Ладони скользят по его спине, ощущая, как вздуваются напряженные мышцы, и ниже, выдергивая пояс из петель. Тяжелое дыхание у виска, и поцелуй, полный страсти и нежности, подкрепленный горячими объятьями. А потом пропасть, полет, разделенный на двоих, и тела, ставшие единым целым. Души, сплетенные до щемящей боли в груди. И уже неясно, где я, где он. Важно лишь то, что мы вместе.
Глава 18
Мы лежали, обнявшись, и смотрели, как садится солнце за окном. Как краснеет еще оранжевый шар, медленно заваливаясь в пестрые облака на горизонте. Ветер со свистом врывался в комнату через открытую дверь террасы, шелестело море где-то вдали. Яр задумчиво перебирал пряди моих волос, я скользила пальцем по обережной вязи на его плече. Хорошо, спокойно, мирно. Но я же алхимик, и мне неопределенность покоя не даст. Мне необходимы ответы на вопросы.
– Яр? – сдаваться я не собираюсь. – Что у тебя с отцом?
– Ооо, – закрывая лицо руками, застонал змей. – Дани, я думал, мы пресекли эту тему.
– Ты пресек, – спокойно напомнила я. – Я только начала.
Пускай не надеется. Мы, алхимики, пока до истины не докопаемся, то покоя никому не дадим. Вон сколько нас, неупокоенных, в библиотеке носится. Видать, тяга к исследованиям даже после смерти не пропадает.
– А давай просто повторим все то, что только что было, – с надеждой попросил Яр. – На бис. М?
И взгляд на меня такой, с намеком. Мол, «бис» будет лучше самого выступления. Ага, соблазнитель крылатый. Я же алхимик, меня с уже взятого курса никакими цепями не свернуть. Так что, мило улыбнувшись и похлопав ресничками, подаюсь к своему змею, касаюсь губами его уха и тихо так выдаю:
– Нет.
Эх! Вот такую физиономию запечатлеть стоило. Так он расстроился, бедненький. Глянул на меня, в окно, опять на меня, застывшую в ожидании/
– ЫЫЫЫ, – дракон был безутешен. – Да все у меня хорошо с отцом. Просто замечательно!
– Я заметила. Ты о нем так много рассказывал.
Яр напряженно уставился в потолок. Стиснул зубы, сложил руки на груди. Сложно будет с ним таким говорить. Но увы, занозы потихоньку не тянут, их вырывают. Больно, но эффективно. А этой занозе не один десяток лет.
– Яр, – я осторожно прижалась к его плечу, – расскажи.
– Не хочу. К чему? – пожал плечами дракон. – Я приехал сюда по делу, а так, будь моя воля, еще долго бы сюда не совался.
– Ясно, – вздохнула я, все так же лежа у Яра на плече.
Яр молчал, молчала и я, прислушиваясь к ритму дыхания дракона, кожей ощущая, как тяжело ему сейчас. И я готова была его слушать, поддержать, ободрить. Ведь сильным так нужна поддержка. Особенно им, ведь слабакам позволено ныть и жаловаться, а сильные лишены даже этой малости. И боль в себе хранить вечно не выйдет. Это уж я знаю, и поняла я это благодаря Яру, а долг, как говорят, платежом красен. Яр судорожно вздохнул, провел рукой по лицу, обнял меня, прижимая к себе теснее.
– Я родился раньше срока, – тихо, словно боясь своего голоса, начал Яр. – Я пришел в этот мир, отправив родную мать на тот свет.
Я снова погладила Яра по плечу. Пускай говорит, пускай выплеснет свою боль, тогда, когда она больнее всего жжет душу. Для чего еще нужна женщина, как не для поддержки того, кто спрячет ее от всех бед мира за своей спиной.
– Отец потерял любимую супругу. Лерам осиротел. Мой первый вздох сделал несчастными сразу двух близких для меня существ. И отец меня возненавидел. Говорят, он даже не подошел ко мне. Потребовал унести и, думаю, тайно надеялся, что к утру я благополучно загнусь, – последние слова Яр произносил с такой злостью, что я едва удержалась от слез. – Но я выжил. Окреп, и принялся донимать его своим обществом.
Я незаметно сжала простынь, пытаясь не выдать, как сильно отдается его боль в моей душе. Мой бедный, мой никому не нужный дракон. Несчастное дитя, пытающееся доказать, что он не хуже других. Все поведение Яра становится таким понятным. И его резкость, вызванная обидой на всех вокруг, и его насмешливость, за которой так удобно прятать боль от других. Он так остро принимал мои отказы, помня о равнодушии отца. Несчастный мальчик, лишенный материнской ласки и отцовской любви, он вырос, стал отважным и сильным мужчиной, но вот живущий в нем ребенок все еще отчаянно доказывает свое право на любовь.
– Я сбежал в орден, стремясь доказать своему отцу, что я не пустое место, – продолжал мой несчастный дракон. – Я устал быть вечной причиной его гнева. Устал быть бледной тенью Лерама. Устал быть ненужным и забытым. Я решил доказать, что я стою его внимания, его любви, его похвалы, – Яр горько усмехнулся. – Смешно, но что такое семья, я узнал только в ордене. Меня приняли туда, как родного. Рьяве взял под опеку, наставлял и обучал. Это он уговорил верховных взять в оруженосцы к стражу двенадцатилетнего дракончика. И я старался. Я стремился быть лучшим, чтобы отец, узнав о моих успехах, горько пожалел о том, что не замечал меня. Лерам приезжал ко мне, просил вернуться, но я все еще надеялся на чудо. Только отцу плевать было на меня. А потом уже мне было плевать на него. Я приезжал домой на каникулы, и Лерам возился со мной с утра до ночи. Потом отец женился и появился Жив. У меня был повод приезжать домой. Но это был не отец.
– И он не пытался? – тихо отозвалась я.
– Пытался, – с горькой усмешкой кивнул Яр. – Только когда он пытался, мне говорить с ним уже не хотелось.
– Знаешь, – я вздохнула, Яр нежно обнял меня, – в народе говорят, что обиды – это камни. И накапливая их, мы только усложняем свой путь. Тяжело нам. Больно нам.
– Мне уже не больно, – дернув плечом, выдавил Яр. – Я забыл.
– Если бы забыл, вел бы себя по-другому, – произнесла я. – А ты злишься. Тебе больно. А больно нам делают только те, кого мы любим. Ты все еще ждешь внимания отца.
– Я не жду.
– Ждешь, Яр, – вздохнула я. – И сегодня это как никогда дала понять сцена в зале. Только это путь в никуда, ты огрызаешься, он злится, вы сцепляетесь в перепалке.
– Я не могу его простить. Я не умею, как ты, наплевав на все, шагнуть навстречу первым.
Говорить дальше смысла я не видела. Яр упрямится, а если он упрямится, то спорить с ним уже смысла нет. Но так нельзя, больно в первую очередь Яру. У меня остался последний аргумент, и я все же попыталась достучаться до дракона:– Яр, послушай меня. Я теряла. Дважды. И, как никто, знаю, что лучше поговорить с живыми, чем вымаливать прощение у мертвых.
– Данна, – Яр вздохнул и устало глянул в окно. – ты считала меня сиротой? Так вот, оно так и есть. У меня нет семьи. Нет близости с родней. Поверь. малыш, ты с твоими боровичками, недонекромантами и Ульяной с Листом куда больше смахиваете на семью, чем я и мои родичи. Семья – это не связь по крови, это духовная связь, это когда ты знаешь, что есть те, кто будут рядом в любой ситуации. И будут на твоей стороне всегда.
Я с болью в сердце осознала одно – отношения Яра с отцом уже не изменить. Трещины можно залатать, но как перекричать пропасть длиною в половину жизни? Как найти общий язык тем, кто копит ненависть не один десяток лет? Да и нужно ли это делать? Увы, разбитую чашку порой проще выбросить и купить другую, чем пытаться склеить разбитую. Трещины то и дело будут мешать воспринимать ее как целую. Но я еще попыталась, для очистки совести, воззвать к здравому смыслу Яра:
– Но здесь твой дом.
– Дом там, где тебя ждут. Где ты чувствуешь себя нужным, любимым, – дракон окинул комнату презрительным взглядом. – Здесь без меня и так все хорошо. Мне рады, но без меня их жизнь не изменится.
Как странно было слышать эти слова от того, кто умел находить общий язык со всеми. Умный, добрый, благородный Яр. Как же тяжело жить с подобным грузом, нести его с самых ранних лет. И каким чудовищем нужно быть, дабы так изломать душу собственному ребенку. Я на миг представила жизнь Яра. Маленького мальчика, от которого отмахивался единственный близкий ему дракон. Как ребенок собачонкой жмется к ногам равнодушного отца, а тот отшвыривает его, заставляя искать поддержки среди чужих. В моей душе медленно поднималась злость на правителя. Чудовище. Бесчувственное и жестокое. Не буду уговаривать Яра, возможно, им и вправду лучше быть порознь.
– У тебя теперь есть дом, – шепнула я. – И ждать тебя есть кому. И даже с пирогами и чаем.
Я осторожно поцеловала мужчину в плечо, потерлась о него щекой, обняла дракона, пытаясь хоть немного смягчить боль от воспоминаний. Яр с нежностью уткнулся лицом мне в макушку. Судорожный вздох. Сильные объятия. Он прижал меня к себе с такой силой, будто надеялся впечатать в свое тело. И я отвечала со всей нежностью и любовью, пытаясь возместить дракону то, чего его лишили в детстве. Ничего, у нас вся жизнь впереди. И я сделаю все, чтобы Яр забыл об одиночестве и тоске, пережитых в детстве.
– Чем я заслужил тебя у судьбы? – сдавленно спросил дракон. – Ты же настоящее чудо.
Я подняла на дракона взгляд и осторожно обняла его лицо руками. И его глаза снова вспыхнули, с любовью и нежностью глядя на меня. Нам обоим тяжело пришлось в жизни, и крылья обломаны как у меня, так и у Яра. Но мы теперь вместе, и вместе будем идти по жизни. Он стал опорой и защитой мне, а я сделаю все, чтобы поддержать его тогда, когда будет нужно.
– Считай меня авансом за будущие заслуги. – шепнула я, целуя его в губы.
– Не представляю, что должен сделать, чтобы вернуть долг судьбе.
Яр улыбнулся, отвечая на поцелуй, и из его взгляда исчезла горечь, появившаяся там с начала обеда. Нежность, любовь, забота и душевное тепло, они затопили комнату, окутали нас с драконом, просочились сквозь кожу, заполнили сердце. А в окно лился кровавый закатный свет, орали чайки над морем, провожая светило ко сну. Шумело море и свистел ветер далеко в скалах. Мы были вдвоем в этом уютном мире, связанные навеки не клятвами, а чем-то большим, чем вечность, чем-то большим, чем жизнь. Нашим маяком в мире стала любовь, а ее свет выведет даже из самого беспроглядного мрака.
***
Камешек ловко попрыгал по водной глади и с громким бульканьем исчез. За ним отправился еще один. Мы с Яром уже четверть часа так забавлялись, отправляя камешки наперегонки по воде.
– Победила, – развел руками дракон. – Где ты набралась такой ловкости? При дворе разве метанию камешков учат?
– Нет, – я прошлась по берегу в поисках нового снаряда. – Мы с детьми прислуги на озеро в парке ходили. Целые состязания устраивали. – А как, к этому отец относился? – с улыбкой следя за мной, уточнил Яр. – Папа не делил людей по званиям, – пожала я плечами. – Для него были люди либо хорошие, либо плохие. Других критериев не было.
Я прицелилась и снова запустила камень, распугав его прыжками медуз и мальков. День был необыкновенно прекрасным, обедали мы на берегу моря у самой кромки воды. Можно было писать на песке и любоваться, как волны слизывают руны, расплачиваясь за них блестящими ракушками и камешками. Наглые бакланы кружили вокруг нас с драконом, как волчья стая вокруг буйвола. Очень хочется что-то стащить, но страх быть пришибленным булыжником сильнее. Так что птицы алчно глазели на наш пикник, но до воровства еще не дозрели.
Завтрак я благополучно проспала, прячась под подушку от стука в дверь. Мои кошмары, видимо, очень боялись соседства с драконом, так что теперь им на смену пришли радостные и пестрые сны. Да, с Яром я стала соней. В комнату продолжали ломиться, но потом в коридоре послышался голос госпожи Риале и ее насмешливое: «Вы что же, молодыми не были?». Ломиться к нам в спальню перестали.
А потом пришел Яр, в отличие от меня, вставший еще до восхода и уже успевший налетаться где-то над морем. Встать он мне не дал, и далее валяние в постели мы уже продолжали вместе. Дракон приволок полные карманы неизвестных фруктов и свежий хлеб, и мы всласть намусорили и накрошили на накрахмаленные простыни.
