Текст книги "Лилия с шипами (СИ)"

Автор книги: Анна Черных

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Седьмая глава

Едва проснувшись, я первым делом рванула к компьютеру – писать статью. Главный требовал от корреспондентов не меньше трехсот пятидесяти слов в день, в противном случае нам предлагалось пенять на самих себя. В течение получаса я барабанила по клавиатуре, не обращая внимания на голодное урчание в желудке – вчера завалилась спать голодная, чувствуя жуткую усталость и боль в ногах. Сегодня же эта боль распространилась и на руки – мышцы отвыкли от подобных нагрузок, которые им довелось испытать вчера. Но боль эта была приятной и привычной, даже сейчас, с трудом стуча гудящими пальцами по кнопкам, я улыбалась, вспоминая Чубайса, и родной лошадиный запах. Эх, мне бы побольше свободного времени, ни за что не бросила бы конный спорт…

Писалось с огромным удовольствием. Вспоминая и Федора, и его зама, я практически не глядела на буквы, и не задумывалась, к чему – ведь передо мной стоит картинка. Но вот какая? Я тряхнула головой и поняла, что уже несколько минут сижу неподвижно. Никак не могу вспомнить, о чем сейчас думала… Но что это за запах? Вернее, его отзвук, сам запах быстро исчез, но его ощущение словно застряло у меня в носу. Это запах… Зверя… Или псины? Странно, почему псины? Ведь думала же о лошадях? Или нет? Я перевела взгляд на монитор. Передо мной была полностью оконченная статья, но внизу, вместо моей фамилии огромными буквами непрерывной строкой шло – волкволкволкволкволк…

Боже мой, что же это? Я отскочила от стола, чуть не свалив кресло, словно монитор мог меня укусить. Я не писала этого! Какой еще волк? Вдруг осозналось, что тот запах, который не давал мне покоя, очень хорошо сочетается с этим словом…

– Поздравляю! – сказала я вслух дрожащим голосом. – У тебя начались обонятельные галлюцинации и кратковременные потери памяти.

Осторожно потянула носом воздух. Нет, волком… волком? Больше не пахло. Но вот буквы, непонятно откуда возникшие упорно не хотели исчезать.

Резко и противно взвыл звонок, сигнал которого напоминал пожарную сирену. Я подскочила на месте и схватилась за сердце.

– Лилька-а! Открывай! – послышался плывущий Танькин голос.

С трудом переведя дух, я нетвердой походкой направилась к двери.

– Чуть инфаркт не получила из-за тебя! – пожаловалась я Таньке, как только она вошла.

– Смени звонок, я сама как-то чуть не окочурилась, когда он так заорал, – радостно отозвалась она, стягивая пальто. – Господи, как же я устала! И проголодалась… Есть чего пожрать?

– Сама как раз думала об этом, – буркнула я. – У меня вроде борщ вчерашний был. Или позавчерашний… Сейчас разогрею, если не скис.

Танька включила телевизор и разлеглась в кресле, задрав ноги на подлокотник, а я пошла на кухню.

– Отчего это ты так устала? – крикнула ей, щелкая поджигом на плите.

– От Артура, – томно отозвалась Татьяна. – Он мне всю ночь спать не давал. Ка-ак хлопнул вискаря и словно озверел. Такого у меня еще ни с кем не было… Это что-то с чем-то… Перекусить и то, некогда было.

Я зашла в комнату, собираясь рассказать ей про свои непонятки с компьютером и запахами, но тут пиликнул сигнал электронки о полученном письме.

Во входящих лежало сообщение от Владимира Павловича – нашего редактора. Видимо, на соту не дозвонился… Там было требование немедленно сдать статью и новое задание на тему: «Как обсчитывать покупателей. Взгляд из-за прилавка». Срок сдачи – двое суток. Супер! Зная своего редактора, который любил, чтобы мы писали статьи в полевых условиях, при этом, влезая в шкуру того, о ком пишем, я понимала, что от меня потребуется устроиться на день-другой на должность продавца.

Упала на кровать и утомленно прикрыла глаза. Немного кружилась голова, ныло все тело. Не хочу никуда, ни в какие магазины… И что за срочность, в конце-то концов? Два дня… Заранее не судьба что ли, было предупредить? И вообще – почему редактор задания раздает? Куда завотделом делся? Это что-то новое… И чего Владимир Павлович прицепился ко мне? Курировать он меня, видите ли, взялся… Делать ему больше нечего. Хотя… Гонорары-то у меня в последнее время чудесным образом повысились… Так что, пусть его, курирует, раз это на деньгах сказывается. Лишь бы у меня из-за этого проблем не было.

– Ты не уснула там, случайно? – пробился сквозь мои вялые размышления настойчивый голос Таньки. – Ты меня слышишь? Я тут распинаюсь, о своей любви пламенной ей рассказываю, а она дрыхнет…

– Ага… То есть – не сплю. Слушай… Скажи, меня возьмут в твой магазин на пару дней? У меня задание от редакции – написать статью о торговле глазами продавца…

– Ну-у… – задумалась Танька. – Думаю, Маринка – админ наш, выделываться особо не будет, тем более что, второй продавец в декрет ушла, сдается мне, она будет только рада, если кто-то на пару дней возьмется задарма работать. У тебя санкнижка есть?

– Есть, я недавно делала, когда про столовку заводскую писала, помнишь – там у них было несколько случаев отравлений? Ну вот, с тех пор валяется, невостребованная… Сколько тогда гневных писем в мой адрес в редакцию шло… – мечтательно протянула я. – Мол, оболгала повара экстра-класса, он из-за меня теперь работать по профилю не может. Подумаешь – болел дизентерией, такая мелочь…

– А, помню, помню, как же. Ты тогда боялась на улицу выйти – думала, что тебя повар этот за поворотом мешком пыльным пристукнет. Знаешь, я тебе иногда завидую – ты так весело живешь, не то, что я: дом – работа, работа – дом…

Я неопределенно хмыкнула в ответ.

– Че сказала? – Танька мрачно посмотрела на меня, и вдруг ее взгляд прояснился – Кстати! Помнишь, я тебе говорила, что мы идем сегодня с Артуриком в театр? Так вот. У меня нет приличного вечернего платья! А у тебя есть, я знаю. То, в котором ты на свой день рожденья была. Дашь на вечер, а?

– Да без вопросов, бери, конечно, – отозвалась я, открывая шкаф. – Только, боюсь, оно тебе коротковато будет.

– Это точно, коротковато… И широковато, ты в бедрах-то поширше меня будешь, – съязвила Танька, рассматривая платье, которое я бросила перед ней на кровать. – Поди, еще и ушивать придется.

– Обойдешься! – обиделась я. – Не позволю ничего ушивать, не нравиться – не надевай, или пояс нацепи.

– Да ладно, малявка, как-нибудь выкрутимся, не боись… Нехай будет мини, – глухо пробубнила Танька, пытаясь просунуть голову в узкий ворот платья.

– Не малявка, а невысокая! Для женщины самое то! – с достоинством возразила я. – Вот именно, будет тебе мини, пусть думают, что это фасон такой. И давай-ка, сперва позвони своей Маринке, насчет меня договорись, а потом уже наряды примеряй, а то мне надо знать точно. Кстати, какой ресторан – ты ж хотела сюда своего Артура привести, на смотрины? Или отменяется?

– Ничего не отменяется! Посмотришь на него, и пойдем, полчаса я думаю, хватит…

Наш разговор, прервали щелчки и треск, раздавшиеся с кухни. В этот же момент я почувствовала резкий запах гари.

– Караул! Борщ сгорел! – вскрикнула я, и прыжками понеслась на кухню.

Восьмая глава

Я бывала и раньше в Танькином магазине, поэтому без проблем его нашла.

– Ну, где ты ходишь? – с порога закричала хозяйка магазина, узнавшая меня. – Сама напросилась, и самой же вовремя нет! Мы уже два часа как открылись! У меня продавцов сегодня вообще нет – одна, видите ли, рожать собралась, а подружка твоя опять невесть где шляется. Давай, корреспонденточка, берись за работу. А то я за двоих должна тут вкалывать! Вставай за прилавок. Живо!

Я, пожав плечами, прошла куда указали, по дороге стягивая дублёнку. Продуктовый магазинчик был небольшой, всего с двумя прилавками, внешне вполне чистенький, но в воздухе ощутимо чувствовался запашок подпорченного мяса. Пройдя на указанное место, я почувствовала, что меня колотит нервная дрожь – торговать как-то до сих пор не доводилось. Странно, а что – курсы продавцов мне экстерном не преподадут?

– Марина! – позвала я хозяйку. – Подойдите, пожалуйста, на минутку!

– Ну что там ещё? – недовольно отозвалась та.

– Вы мне хоть расскажите, что да как.

– А что непонятно? Вон товар – вон покупатели. Они тебе говорят чего им надо. Режешь – взвешиваешь. Или отсыпаешь – взвешиваешь. Вон холодильник. Вот ценники. Чего не хватит – идёшь вон в ту комнату, там берёшь. Всё ясно? Вперёд! Да, санкнижка есть? Молодец, давай, а то гляди, уже очередь выстроилась. Да не трясись, всё нормально будет.

– А как с кассовым аппаратом работать? – интересуюсь, показывая на стоящий в стороне под чехлом, аппарат.

– Да не обращай на него внимания, я им ни одного дня не пользовалась, – отмахнулась хозяйка.

Я понимающе хмыкнула, и незаметно чиркнула несколько слов себе в блокнот. Так, начало статьи положено… Я, конечно, не неблагодарная сволочь, название торговой точки указывать не буду, но материальчик должен получиться неплохой…

Через час работы я чувствовала себя вымотанной до предела. Мне казалось, что моя одежда насквозь пропиталась этим мерзким, тухлым запахом, источником которого оказался потекший холодильник. Он сейчас пустовал, но натекшей с него жижи, протухшей в тепле помещения, хватило с избытком, чтобы существенно испортить воздух магазина. Странно, что покупатели на этот запах не обращали никакого внимания. Впрочем, контингент здесь, видимо, принадлежал к определенной социальной прослойке, у которой особым спросом пользовался алкоголь. Мне грубил каждый второй покупатель – ругали в основном за нерасторопность. Чувство раздражения и ненависти к клиентам нарастало как снежный ком, я пропиталась здесь не только вонью, но еще и каким-то темным, тяжелым негативом и чувствовала, что ещё немного – взорвусь или сбегу.

Отпустив последнего в очереди покупателя, я упала на старый потёртый стул. Шаркая выходными тапками, подошла Марина.

– Что, устала? Быстро же ты выдохлась… Ничего, поработаешь, привыкнешь. Ты только с деньгами поаккуратнее, а то потом из своего кармана недостачу выплачивать будешь.

– Угу, – буркнула я, мечтающая только об одном – находиться как можно дальше отсюда.

– Девушка, взвесь-ка, мне сосиськи, вон те! – подошла какая-то бабуля к прилавку.

– Ну, давай, обслуживай, пойду я, – Марина вернулась на своё место.

– Каких вам сосисок? – вздохнув, поднялась я.

– Вон те, я ж тебе сказала! – показала корявым пальцем бабка сразу на несколько сортов.

– Так какие? Молочные?

– Да на чёрта мне твои молочные! Вон те, розовые!

– Они все розовые! Телячьи? Свиные? – читала я надписи на ценниках, раздражаясь всё больше.

– Вон те! – уже брызгая слюной, вдруг заорала бабка. – Я же тебе говорю, глухая, что ли – вон те!

Я почувствовала, что уже не в силах сдерживаться. Стало тяжело дышать, внутри казалось, все дрожало, руки зашарили по прилавку, ища что-то. Господи, как же я ее ненавидела! Мне хотелось схватить ее за шиворот и трясти, трясти… В голове мелькнуло воспоминание – соседка падает со сломанной ногой.

«Нет! Не хочу больше! Я справлюсь, я справлюсь… Ключ… Где ключ? Какой еще ключ? Спокойно… Раз сосиска, два сосиска, три…». Я изо всех сил старалась ничего конкретного в отношении настырной бабки не подумать, но, несмотря на это, старуха неожиданно перестала орать, сильно побледнела и схватилась за грудь. Подбежала Марина и, подтащив к покупательнице стул, силой усадила её. Учащенно дыша, я отвела взгляд в сторону, случайно посмотрела на сосиски и увидела надпись на одном из ценников: «Сосиски Вонтеевские». Застыла на секунду, тупо глядя на этот идиотский ценник и схватив свою дублёнку, побежала к дверям.

– Стой! Куда пошла! А ну, вернись! – закричала мне вслед администратор, но я, не обращая на неё внимания, выскочила на улицу. Я бежала, размазывая слёзы по лицу, а в голове билась одна мысль – «Я чуть не убила её!»

Пробежав наверно, целый квартал, я, наконец, выдохлась и замедлила шаг. В боку сильно кололо, в горле горело, глаза щипало. Слез уже не было, но меня по-прежнему трясло от ужаса, при мысли о том, что могло произойти, да что там, почти произошло.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что стою на площади, в центре которой рабочие наряжали огромную ель.

– «А ведь и правда, Новый год скоро! – подумала я. – У всех будет праздник, а я как проклятая какая-то, мне нельзя с людьми дело иметь… По-хорошему, меня надо на костер, как в средневековье. Инквизиции на меня нет… – Внезапно меня осенила новая мысль: – «А ведь я смогла не навредить бабке! Ну, или почти не навредить… Надеюсь, у нее никаких последствий не будет… Значит, я могу управлять этой дрянью, что во мне! Вот балда, столько времени зря потеряла, тренироваться нужно было! А как тренироваться? Черт его знает, как! Нужно и все тут! Это что еще такое? Я спорю сама с собой? Вот только шизофрении мне не хватало!»

Неожиданно я заметила на себе чей-то взгляд. Я подняла голову и обнаружила, что стою под той самой елью и молча, но яростно жестикулирую, а на меня, раскрыв рты, смотрят четверо рабочих, один даже свесился вниз с высоченной лестницы, чтобы лучше меня видеть. Я залилась краской, фыркнула, и показав всем зрителям язык, резво умчалась прочь, пока не вызвали санитаров.

Девятая глава

Домой я добралась примерно через час. К моему удивлению, Танька была там – сидела у компьютера, переписываясь с кем-то в соцсети. Не успела я подойти к порогу, как она тут же закрыла окно.

– Где шляешься столько времени? – ворчливо сказала она, крутанувшись с креслом вокруг своей оси. – Я тебе звоню, звоню, а ты трубку не берешь. Опять что ли, соту забыла дома?

Я, стоя на одной ноге – проклятый сапог никак не желал расстегиваться, сунула руку в карман и вытащила мобильник.

– Нет, не забыла. И пропущенных звонков нет.

– Странно. Все равно, я уверена, ты опять что-то где-то напутала, вот он у тебя и не сработал, – недовольно отозвалась Танька.

– Иди сюда, помоги, у меня молнию на сапоге опять заклинило!

– Иду… – пробурчала она, появляясь в дверях. – Давай ногу.

– Вот спасибо! Так что случилось у тебя? Зачем я тебе так срочно нужна была? – Поднатужившись, я стащила, наконец, с ноги проклятый сапог и облегченно выдохнула.

– Что, что… – мрачно проворчала Танька, вернувшись в комнату и разваливаясь на диване. – Напортачила ты, вот что!

– В чем опять я виновата?

– Вовчик нашелся, понятно?

Я вцепилась изо всех сил в свой свитер, прихватывая заодно и кожу. Мандраж холодной волной прошел по моему телу, зубы застучали, и не сразу мне удалось выговорить: – К… Ка… Как он? Жив?

– Жив… – убитым голосом отозвалась Танька и, кажется, всхлипнула. – А я-то так надеялась…

Ее голос с трудом пробивался сквозь музыку фанфарами грянувшими у меня в голове. Я сползла по стене на пол и наслаждалась чувством невероятного облегчения накрывшего меня с головой. Даже и не подозревала, как меня оказывается давила неизвестность в отношении Танькиного брата, все время ощущалось присутствие где-то на задворках памяти мысль, что я убийца. Смерть потенциального насильника на меня конечно, оказала крайне гнетущее впечатление, но, как ни странно, в отношении него я не испытывала таких душевных терзаний, как в отношении Вовки. Ведь, в отличие от того алкоголика, Вовка мне ничем никогда не угрожал, а по поводу Танькиных обвинений в его адрес я испытывала весьма сильные сомнения. Не то чтобы она мне когда-либо врала, но в последнее время моя подруга стала совсем другой…

– Эй, ты чего там разлеглась? – позвала Танька, присев передо мной на корточки.

– Ничего, не видишь, балдею, а ты мне мешаешь, – отмахнулась я.

– Балдеет она… У подруги горе, а она от счастья чуть ли не пищит, того и гляди, хвостом вилять начнет… Я жду, жду, битый час торчала на площади, тебя встречала, замерзла как собака, на ногах еле держусь, а ты…

– Заткнись! – устало попросила я. – В кои-то веки я себя почувствовала счастливой, и как всегда, спокойно этим чувством насладиться не дают. Ну и какого черта ты меня на улице ждала? – поинтересовалась я, поднимаясь и направляясь в ванную комнату. – Что за срочность? Сообщить про Вовку? Или что? Почему дома не могла дождаться?

– Нужна ты мне была! И зря разулась – пойдем сейчас ко мне домой, кое-какие вещи и документы забрать надо, заодно узнаю, что там конкретно с Вовкой произошло.

– Боже… – простонала я, и закрыла дверь перед Танькиным носом. – Никуда не пойду, можешь сама сходить, если так приспичило, а у меня сейчас ванна и только ванна, никаких прогулок.

Я включила воду, не обращая внимания на Танькины стоны под дверью. Мне казалось, что от волос прет тем тухлым запахом из магазина, и хотелось как можно скорей отмыться от него.

Сидя на бортике ванны, я бездумно гоняла пухнувшую пену по поверхности воды, чувствуя, что морально полностью опустошена. Такие броски из одной крайности в другую: от моего спасения – до известия о смерти того алкаша; от исчезновения Вовки – до его неожиданного появления; от ужаса, что я чуть не повредила бабке – до радости, что удалось сдержаться… То одно, то другое, казалось, меня полощет как мокрое белье на ветру. Все. Я выжата как это самое белье, которое теперь еще и вытряхивают, казалось, до меня доносятся хлопки воздуха от резких движений рачительной хозяйки, выбивающей из сырой тряпки лишнюю влагу.

Кстати, о влаге. Я быстро разделась, влезла в ванну и со стоном облегчения погрузилась в теплую пенную воду. Только сейчас заметив, что кран до сих пор не выключен, потянулась и повернула вентиль. Мгновенно стало тихо, и до меня донесся через дверь голос Таньки:

– А что я могу поделать? Силой, что ли, тащить? Ничего, на час перенесем, только и всего. Отвлеки их пока. Нет. Я думаю, все будет в порядке. Ты просто меня еще плохо знаешь. Да ладно тебе, время есть. Я надеюсь на это. Конечно, узнаешь, а как же! Я тебя люблю! А ты меня?

Судя по тому, как она чертыхнулась, ответного признания в любви она не услышала. Странно… Не обо мне же она говорила со своим Артуриком? Да конечно, нет, у них там, наверно, свои дела… И вообще, подслушивать нехорошо… А ну ее… Я закрыла глаза и погрузилась в воду с головой.

* * *

– Лиль… – жалобно сказала Танька, как только я выключила фен, закончив сушить волосы. – У меня к тебе просьба, можешь мне помочь, а? Ну пожа-алуйста!

– Конечно, что надо? – ответила я, испытывая умиротворение и приятную расслабленность во всем теле.

– Давай сходим ко мне домой, ну очень нужно! – Танька подозрительно умильно смотрела на меня. Странно, обычно она довольна резка, и добивается своего криками, а я, как правило, делаю то, что она хочет, лишь бы прекратила орать. Хм…

– Тань, ну какие еще походы? Я устала как собака, только что искупалась, куда мне на мороз? И что за срочность такая? И вообще, зачем тебе я? Если что тяжелое тащить, так это тебе Артура своего припрячь надо. А если легкое, то на фига мое присутствие? Ты ж не собираешься всю мебель из квартиры вывозить, сама говоришь – документы…

– Ну, Лильк, ну как ты не понимаешь! Мне страшно идти домой одной, тем более, я не знаю, что конкретно с Вовкой произошло. Его голос по телефону звучал довольно странно. Ты хоть, если что случиться, скорую вызовешь.

– Ёлки зелёные… – я закатила глаза. – Почему прямо сейчас надо мчаться, объясни ты мне! И почему Артура звать не хочешь, у вас же с ним така любовь, така любовь…

– Да просила, он не может. А я не успокоюсь, пока не узнаю, что там было с Вовкой. И потом, представь – а вдруг он там медленно умирает? Так ведь тоже может быть. Ты ж сама переживала за него! Я вот подумала, и тоже поняла, что не могу допустить, чтобы мой брат мучился. Вот если бы сразу помер, тогда другое дело, а медленно и мучительно, да я ж себя со свету сживу, мучаясь стыдом… – Танька, весьма натурально изображая беспокойство, шмыгнула носом.

Вот же привязалась… Я отчетливо осознавала иррациональность происходящего, прекрасно понимая, что передо мной разыгрывают спектакль, причем, не очень и беспокоясь насчет реалистичности конечного продукта. Танька, Танька, что ж с тобой происходит? Какого лешего тебе приспичило вытащить меня из дома, а? Я внимательно всмотрелась в ее лицо. Она старательно избегала смотреть мне в глаза, активно интересуясь рисунком на занавеске, ничем не примечательным, надо сказать…

Ну, вот почему я такая подозрительная? А если рассуждать чисто теоретически – допустим, она хочет сделать мне какой-нибудь сюрприз? Однажды уже так было – она всеми правдами и неправдами вытащила меня на улицу в мой день рождения, где нас ждала нанятая ею местная группа, грянувшая при моем появлении «Yesterday». В конце концов, я так никогда и не узнаю, что она задумала, если не пойду. А может, я просто себе накрутила, и за этой просьбой ничего не кроется? Она же моя единственная подруга, мы всегда доверяли друг другу самое сокровенное, с чего вдруг я стала к ней относиться с таким чудовищным подозрением? Мне вдруг стало отчаянно стыдно за свои мысли. Но представив, что опять нужно одеваться и куда-то идти, захотелом упасть в постель и накрыться одеялом с головой.

– Лиль, ну пожалуйста, я ж тебя так редко о чем-то прошу… – пролепетала Танька.

– Ла-адно, – простонала я, – сейчас, оденусь…

«Какого черта я делаю здесь?» – спрашивала я себя через час, сидя у подъезда Танькиного дома, сжимая в замерзшей руке телефон. Полчаса назад Танька сказала мне сидеть здесь, никуда не уходить, и быть готовой по первому же сигналу мчаться ей на помощь. Первые десять минут я несла вахту около ее двери, но воплей и шума не последовало, после того как, Танька вошла в квартиру. Потом спустилась, как и было договорено, вниз, на детскую площадку. Сидя на заснеженной скамейке, я с тоской вспоминала далекую теплую ванну и постель, в которую так и не попала. Зачем она так усиленно добивалась моего присутствия? Всю дорогу сюда, она была невероятно возбуждена, стремительно что-то рассказывала, правда, я так и не смогла уловить суть рассказа, все время вытаскивала свой телефон, словно ждала какого-то важного звонка. Впрочем, один раз он и впрямь, позвонил. Разговор у нее был короткий – она лишь пару раз ответила «да» и один раз «нет». И еще – «это слишком долго». На мой вопрос – кто это был, она отмахнулась – «А, ерунда, с магазина звонили». Но я была уверена, что это далеко не так. После того звонка она вдруг пошла медленнее, а до тех пор почти бежала, теперь же останавливалась у каждого киоска, и разглядывала на витринах какую-то ненужную и неинтересную мелочевку. И вот итог – я сижу тут одна, и жду неизвестно чего.

Наконец, я не выдержала, встала и двинулась в сторону подъезда, собираясь устроить скандал, но не успела протянуть руку к двери, как она сама распахнулась, и мне навстречу выскочила раскрасневшаяся Танька.

– Ой, Лиль, прости, солнц, прости, пожалуйста, ты тут наверно замерзла, меня Вовка не отпускал, я не могла выйти, извини, а? – скороговоркой выпалила она, и моя заготовленная речь куда-то испарилась, и осталось только беспокойство за подругу.

– С тобой все в порядке? Он тебе ничего не сделал? Что случилось?

– Все нормально, не волнуйся, просто мы с ним… Поспорили… Все в порядке. Он мне не хотел документы отдавать, пришлось применить некоторое насилие. Ну, пошли, чего стоишь? – она потянула меня за рукав.

– Какое-такое насилие ты к нему смогла применить? – удивилась я, трогаясь с места. – Ты ж говорила он борец!

– Стрррашное насилие! – ухмыльнулась она. – Я сказала, что если он меня не отпустит, то его дружки узнают, что он их накалывает постоянно.

– В чем накалывает? – заинтересовалась я.

– Не важно, – отозвалась Танька, снова вглядываясь в дисплей телефона.

– Ты что, звонка ждешь? – не выдержала я.

– Да нет, ничего… Ой, смотри, вон лоток с фруктами! Мандаринов хочу, сил нет! Пойдем, купим!

– Танька! Я замерзла как цуцик! Домой хочу! Потом купим, пошли уже, а?

– Нет уж, я хочу сейчас! Потом к Новому году все разберут, только сейчас! Это всего пара минут…