Текст книги "Вопреки. Том I (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27

Моё новое место работы, твою мать.

Офис в административном здании, два разрывающихся от звонков телефона и забитая электронная почта. Я бы ещё недавно радовалась такой простой жизни, но не после пыток, боевых искусств и всего прочего. От такой работы мухи дохнут...

Ладно, я на самом деле здесь отдыхаю. Работа нудная, но я мухлюю за счёт магии: то расписание быстро построю, то подтасую документы ради кого-то кому помощь действительно нужна. Хоть кому-то от меня польза. Шеф нормальный, толковый специалист, знает про магию, но думает, что я обычная секретарша. Моё изгнание отразилось не только на мне, ведь ко мне приставили "секьюрити" Бальтазара Дона, через которого я получаю информацию. Мы встречаемся с ним раз в неделю, и я сдаю ему отчёты, а он... просто говорит со мной, будто мы старые друзья.

– Прости, из-за меня тебя упрятали сюда.

– Не из-за тебя, Али, – утешает Бальтазар. Он тоже начала называть меня "Али", как мой друг Артемис, с которым тот познакомился в Мордвине, – Меня ссылают уже больше десяти лет, но я благодарен за это.

– Почему?

– Видишь ли, в приличном обществе неприлично водиться с такими как я, – он улыбается, обнажая свои золотые зубы.

И всё же, не смотря на его истерзанное ранениями тело, он добр, и это подсвечивает его изнутри. Добряк и молчун, мой надёжный телохранитель Бальтазар.

– Ты больше не боишься меня?

– И раньше не боялся, – он сделал паузу, – Алиса, я ведь не первый день живу, и давно привык не судить людей по тому, что о них говорят.

– Ты мог сделать вывод на основе собственных наблюдений.

– Ну да, – снова улыбается он, – Но если бы ты была тем, чем кажешься, Блэквелл бы бросил тебя на острове.

– Он бросил меня здесь.

– Не правильно оцениваешь ситуацию, девочка! Он спрятал тебя от греха подальше. Тебе опасно сейчас быть в замке, на тебя того и гляди объявят охоту.

Или уже объявили! Ведь кто-то уже пытался свести меня в могилу Велесом, так что, возможно, Бальтазар прав. Только я всё равно чувствую гнев.

– А тебя тоже спрятали?

– И меня, всё верно. Я изгой, Алиса, и это не вина Герцога, а скорее... – он смотрел в пустоту очень тяжелым взглядом, – Дело прошлого.

– Бальтазар, ты же получаешь новости с Мордвина?

– Редко.

– Что там нового?

– У меня приказ ничего не докладывать тебе, прости, – он улыбнулся виновато и робко, – Единственное, что могу сказать, что твой друг Риордан очень переживает за тебя. Постоянно пытается пробить информационную блокаду.

Улыбаюсь.

– А ты бы мог каким-то образом передать ему, что я каждый день про него вспоминаю?

– Это я могу, но на следующей неделе, ведь мне нельзя без повода отсылать магическую почту, у меня лимит.

Ох уж эти правила! Что за бред? Магический лимит, кристаллы силы!

– Расскажи мне про эти правила? – прошу я у него.

– Всё просто, – начиная с этой фразы свой рассказ, я заведомо готовлюсь к тому, что всё на самом деле ровно наоборот, – Сакраль – официальная территория магии уже много тысяч лет. После множества инцидентов в прошлом, было принято оберегать Ординарис от лишней магии, иначе он превращается в поле боя. Жители этого мира куда слабее, есть вероятность истребить целую расу в распрях. Поэтому на магические действия в Ординарисе ввели лимит, которые блюдется ныне Алексом Вуарно, и он, будь он неладен, с этим отлично справляется!

– Алекс Вуарно – нашумевшая персона! – говорю я, сгорая от любопытства.

– Это незаурядная личность, – интриговал меня мой телохранитель, – Человек слепил себя сам, хотя имеет недурное происхождение. Он пытается держать нейтралитет в Оринарисе, но бывает, что склоняет чашу весов в невыгодную для Герцога сторону.

– И в чём правила?

Хотя я уже догадываюсь каким будет ответ и более того, ясна суть. А суть в том, что надзор Вуарно распространяется на вспышки магии, и ловит не столько источники, сколько проводники, то есть Кристаллы.

Как я к этому пришла? Я пользуюсь магией безлимитно столько, сколько считаю нужным, и за этот период никто меня не поймал. Тоже было в том роковом для меня баре с Хозяином, ведь я пользовалась магией...

– Что с тобой? – выдернул меня из фантазий Бальтазар.

– Всё отлично, – соврала я, – То есть Вуарно в Ординарисе эквивалент Блэквелла в Сакрале?

– Нет, вовсе нет! – засмеялся мой собеседник, – Блэквелл – Суверен Сакраля, но и над Ординарисом имеет власть. Здесь везде его агенты, на него работают многие известные люди.

– Кукловод, – резюмирую я.

– Ну да. И, что главное – Вуарно не имеет власти над Блэквеллом абсолютно никакой, Блэквелл неприкосновенен здесь. Единственная опасность в том, что Блэквелл может нарушить нейтралитет Ординариса, и Вуарно даст ему отпор, а это будет значить, что этот мир тоже станет полем боя. Но я точно знаю, что Блэквелл может без спроса Вуарно нарушать границы миров столько, сколько захочет.

– Ага... то есть? Все остальные спрашивают у Вуарно?

– Конечно! Завесу можно преодолеть только с разрешения Вуарно или Блэквелла. Задача Алекса не пускать кого-попало в Сакраль, а ведь желающих много! Тысячи людей хотят очутиться в нашем мире, не взирая на опасность войны, опять же в Ординарис бегут беженцы с нашего мира, в надежде осесть здесь. Я получил от Алекса Вуарно "вид на жительство", поэтому мы с тобой встречаемся редко, ведь о твоём местонахождении он не имеет понятия, хотя наверняка уже знает, что ты в Ординарисе.

– Ну надо же, какое внимание к моей персоне... – не удерживаю удивления я.

– Ты недооцениваешь свою персону, – просто сказал он и замолчал, подогревая во мне интерес, но не дождавшись дальнейших расспросом продолжит сам, – Я же говорю, на тебя объявят охоту, Блэквелл знает это.

Час от часу не легче. Ладно, это всё ерунда. Меня сложно убить, раз до сих пор этого не произошло, да и вовсе меня это не пугает. Ну убьют и убьют, а нет, значит буду жить – всё просто!

С той встречи с Бальтазаром прошло ещё несколько дней, и я вдруг начала замечать, что в местах, где я бываю, рыщут надзиратели. Судя по их поведению, они не знают кого ищут, видимо даже не знают, что, весь у меня нет кристалла силы.

Глупо было бы удирать по всему городу, я просто на время прекращаю использование магии и наблюдаю за теми, кто пришёл за мной. Изучая паладинов, я наблюдаю хорошую подготовку и чёткие отработанные действия, согласно протоколу, что просто до боли напоминает робокопов. Эти люди лишены смекалки, они просто ищут кристаллы, и порой проходят мимо меня, смотря в упор, но не видя то, чего ищут.

Чёрт... а ведь это весело! Клубы-кино-музеи мне быстро надоели, а вот игры в кошки-мышки с паладинами меня развлекали невероятно, хотя, возможно, палку я перегибала порой.

– Простите! – извинился передо мной один из них, столкнувшись в толпе.

– Ничего! – улыбаюсь ему я, а сама слышу его разговор по телефону.

– Мистер Вуарно, снова ничего.

– Ищите, – доносится приказ из трубки, – Не встревайте в дела Вон Райнов, просто найдите мне этого нелегала.

– Так точно, сэр! Вас встретить?

– Нет, будь на месте. Я приеду через пару недель собирать жатву. Понял меня? Результаты, Ричи, результаты!

Значит, через две недели полетят головы тех, кто меня не найдёт, а они не найдут, уж я постараюсь.

Глава 28

Месяц не пролетел, а медленно прополз, не обременяя себя скоростью. Грех жаловаться, но скучаю по Мордвину. Вообще я всегда хотела посмотреть Францию... конечно осеннюю, а не зимнюю, но тут такая «зима», что смешно. Я хожу в музеи, театры, спорт зал... ем, что хочу, сплю, сколько хочу. В общем не хватает только секса... очень не хватает!

Здесь я Жюли Ренар, девушка из среднего достатка семьи француза и польки. Остальная легенда насыщенна всяким информационным мусором, совершенно не играющим никакую роль.

Что важно: я записалась на кулинарные курсы, и мне очень нравится. Особенно то, что ведет их потрясающей харизмы парень по имени Шарль. Ему слегка за 30, хорошо сложен, тонкий юмор, красивые руки, невероятно готовит. Ходим с ним в кино, в ночные клубы и так далее. Грех жаловаться, я ни в чем не нуждаюсь... кроме секса. Этот грёбанный Блэквелл посадил меня на жёсткое воздержание от войны и интимных связей. Вроде всё и ничего, скотина!

Мне удалось опытным путём проверить, что я действительно не могу заняться сексом без разрешения "Его Величества". Пару дней назад Шарль в очередной раз устроил шикарное свидание, всё было потрясающе.

– Жюли, ты – совершенство, – сказал он в конце уже почти мне в губы, проникая своим языком мне в рот...

Надо ли говорить, как хорош поцелуй с французом? Это прекрасно, чистой воды мастерство! Не похоже на Хозяина, совсем иначе. От прикосновений Хозяина меня бросает в дрожь, то жар, то холод... он будит меня своим поцелуем, выхватывая из ситуации, даря второе дыхание, жизнь, энергию, цель! А Шарль... его прикосновения как приятный и ненавязчивый сон, от которого не хочется пробуждаться. В момент, когда его губы начали гулять по моему телу, даря невероятные ощущение и рождая всё большее желание в моём теле, меня пронзила дикая боль в том месте, где прилегала к коже цепочка с медальоном.

– Жюли, что случилось!? Я вызову скорую!

Я отбрасываю его от себя и пытаюсь восстановить дыхание. Цепь жжёт мне кожу, тело перестаёт меня слушаться... Боже мой, вот о чём говорилось в контракте! Блядь! Шарль бегает испуганный вокруг меня, я силой мысли останавливаю его и сажу на место.

– Сидеть! – через минуту я пришла в себя, поднялась и с большим усилием прикоснулась к голове Шарля, сквозь ещё пульсирующую боль от прожигающей мою плоть цепи.

Он в недоумении смотрел, как будто попал в совершенно нелепый сон, пока я стирала ему память о последних нескольких свиданиях, чтобы он не повторил это в ближайшее время.

Сказать, что я была в ярости – это мягко. Я с трудом сдерживала ту обиду и гнев, сидевшие во мне. Хотелось плакать и кричать.

В ту ночь мне снился сон:

Маленький мальчик с пухлыми щеками лет трёх-четырёх идёт по каменным коридорам, с усилием толкает тяжёлую деревянную дверь. Не вижу лица этого ребёнка, только затылок, обычную футболку с капюшоном, вельветовый комбинезон с клёпками, странно, что малыш-маг в обычной человеческой одежде. На его теле повсюду ссадины и синяки, он очень самостоятельный, настоящий маленький мужчина, а не хнычущий малыш, не умеющий ничего делать без няньки. Он очень робко заглядывает в комнату, как будто чувствует себя гостем в доме, или будто ему страшно нарушить какой-то запрет. Разглядев коридор и двери, я узнала Мордвин, но в этой части замка я не была, видимо это какие-то цокольные этажи.

Мальчика ждёт красивая высокая женщина, мнущая подол скромного коричневого платья руками, она очень сильно нервничала. Увидев малыша, она едва сдерживала слёзы счастья, стоящие в её синих любящих глазах. Эванжелина Вэйнс разглядывала ребёнка жадно, будто не могла наглядеться, а он чувствовал себя неловко, опустив глаза в пол.

– Ты... помнишь меня? – спросила она шёпотом, а он отрицательно покачал головой.

Женщина поднесла ладони ко рту, налаживая дыхание и собираясь с мыслями, а потом всё-таки подошла к малышу, отчего он сначала испугался и сделал шаг назад, но она тихо сказала очень красивым и нежным голосом:

– Не бойся меня, малыш, я не причиню тебе зла, – она осторожно подошла к мальчику и вот вижу его в отражении её больших любящих глаз: мальчик испуган, на его лбу большой синяк, губа закушена. Он поднимает глаза, спрятанные пушистыми чёрными ресницами, и я узнаю маленького Винсента Блэквелла, который очень растерян.

Эва гладит его свежий синяк на лбу и из её пальцев вырываются маленькие разряды тока, синяк под ними постепенно рассасывается. Зелёные глаза наблюдают за женщиной, которая нежно улыбается и уже гладит взъерошенные волосы сына.

– Как бы я хотела тебя защитить от всего того, что с тобой будет, – она смотрит на него сквозь слёзы, и одна из них всё же капает ей на щёку.

– Почему вы п"ачете, "еди? – чётко говорит малыш. Его речь хорошо поставлена, но буква "л" всё же ему не подвластна.

– О, мой маленький Винсент, я просто так давно тебя не видела, а тебе ведь завтра уже 4 года. Я принесла тебе подарок, твой папа передаст тебе его. Расскажи мне скорее, что нового ты умеешь? Твой папа говорил, что ты очень сильный маг для ребёнка!

– Папа научи" меня ездить на Ксефорнийских "ошадях! – гордо проговорил маленький Герцог, выпятив грудь.

– На настоящих? Феликс с ума сошёл что ли!? Тебе же ещё пони только объезжать! – она хищно прищурилась, но потом всё же расслабилась и продолжила в мягкой манере, – Ты молодец, Винсент. Ты достоин носить имя Герцогов Мордвин.

Мальчик потупил глаза, на его лице была грусть и смущение.

– Я не Герцог.

– Нет, ты Герцог. Твой папа – Герцог, значит, и ты тоже.

– Э"айджа да, а я бас... басрад, – пытался выговорить слово "бастард" мальчик, но это слово давалось ему сложно.

– Лорд Блэквелл! – строго сказала женщина, взяв своей рукой мальчика за подбородок, который поднял на неё смущённые глаза, услышав это обращение, – Ты будешь Величайшим из магов, и прославишь свою фамилию ещё больше, чем это вообще возможно. Не будет полководца сильнее и мудрее, чем ты, а слово "бастард", из-за тебя перестанет быть ругательным.

– Вы мне врёте?

– Я никогда бы тебе не соврала. У нас мало времени. Я хочу поведать тебе одну тайну, это будешь наш секрет, хорошо? – она дождалась кивка мальчика и продолжила, – Что бы с тобой не случилось, твоя сила в Мордвине. Мы с твоим папой подготовили его для тебя, замок почти живой, и он станет тебе помогать, – она взяла его ладонь и посмотрела на неё, потом погладила и тихо сказала, – Тебе будет подчинять великая стихия, но это лишь одна четверть твоих возможностей! Твой дом не даст тебя в обиду, он будет помогать тебе, а ты ему.

– "еди Блэкве" не нравится, когда я гощу у них с папой... – ранимо возразил ей мальчик.

– Это она здесь гостит, Винсент, а ты урождённый Герцог Мордвин, и ничто этого не изменит. Вот скажи, Мордвин ведь с тобой играет?

– Да... – мальчик задумался, – Он водит меня по тайным проходам, которые Э"айджа не знает.

– Вот именно, потому что замок признаёт в тебе Хранителя Силы. Поэтому не волнуйся, всё придёт со временем. У тебя нет пока друзей лучше, чем твой папа и Мордвин, и вряд ли этот список сильно изменится.

– Мне нравится играть с Уо"тером.

– Уолтер Вон Райн? – хищно прищурилась Эва, но потом расслабилась, – Он хороший мальчик, уверенна, что ты с ним в безопасности. Но всё же будь с ним осторожен, хорошо?

– Хорошо.

В этом взгляде маленького ребёнка я узнавала нынешнего Хозяина, это был изучающий взгляд взрослого человека, который оценивал и анализировал. Он долго сомневался, а потом всё же тихо сказал:

– А вы со мной останетесь? – и обезоруживающе посмотрел на Эву. У неё перехватило дыхание, она открыла рот и прикрыла его ладонью, видимо хватая воздух, чтобы не заплакать, но глаза выдавали порыв. Когда она заговорила, в голос был неуверенным:

– Я бы всё отдала, чтобы... Винни, мой маленький Винни, Квинтэссенция свидетель, я люблю тебя больше всего на свете! – она не в силах больше ничего говорить, притянула себе мальчика и крепко обняла. Он прижимался к ней, ища тепла:

– Мама? – прошептал мальчик.

Этот трогательный момент прервал зашедший очень громко юноша, как я поняла, это был Элайджа Блэквелл. Точно таким же я запомнила его на портрете, только здесь он на пару лет моложе. Красивый подросток, немного ещё непропорциональный, видно было, что он сильно вытянулся в росте, но не успел обрасти мышцами. Вот он-то как раз был одет как Герцог. И тут я поняла спящим мозгом, что должно сейчас произойти. Глаза юноши налились гневом, лицо искажало неприязнь, когда он смотрел на Эванжелину, его рука автоматически дёрнулась мечу, которого в этот момент на поясе не было. Он брезгливо скорчился и плюнул в пол. Потом стремительно подошёл к моему Хозяину и выдернул его очень резко как котёнка за шкирку из объятий матери, которая смотрела бесстрашно на своего будущего убийцу. В её глазах было понимание происходящего, бесстрашие. Меня поразил её взгляд, я такой силы никогда не видела, Эва была действительно особенной. Когда маленький Винсент влетел в стену, куда его швырнул сводный брат, Эва охнула и всё её бесстрашие, как рукой сняло. Элайджа ударил женщину по лицу со всей силы, отчего у неё брызнула кровь из носа.

Я хотела заставить себя проснуться, но не могла, хотела вырваться из этого водоворота чьих-то воспоминаний, но не выходило, а Элайджа уже пытал Эванжелину магией, снова и снова выбрасывая в неё свою разрушающую энергию, Эва громко кричала от боли. Винсент побежал ей на помощь, но Элайджа пнул ему в живот, придавливая сковывающим заклятием, мальчик снова упал, крича:

– Мама! Мамочка... Э"айджа не трогай её! Пожа"уйста! Я всё расскажу папе! Отпусти мою маму!!! – кричал он отчаянно. Он пытался освободиться от заклинания, из его маленьких пухлых ручек пошла магия, хлеставшая потоками Э"айджу, но юноша был слишком силён для Винсента.

– Смотри, бастард, как умирает Квинтэссенция! – прозвучал неприятный голос Элайджи Блэквелла, который изощрённо мучал женщину. У него был безумный взгляд и совсем не детское выражение лица.

У меня внутри всё умирало вместе с Эванжелиной Вэйнс, а, смотря на лицо безумного садиста Элайджи, я испытывала такую исполинскую ненависть, как когда-то к жителям острова Убуд. Моё сознание билось в агонии, наблюдая за смертью синеглазой Эвы, но я вспомнила про то, что не одна я смотрю на всё это и взглянула на маленького Винсента. Зря.

Бог свидетель, лучше б я никогда не видела это выражение лица, потому что моя боль была ничтожной в сравнении с его болью, ведь он всего миг назад обрёл мать, о которой мечтал, которую любил безусловно и на расстоянии, и вдруг увидел своими детскими глазами, как её убивает его собственный брат.

Не дай Бог ни одному ребёнку столкнуться со смертью в столь раннем возрасте...

Эванжелина из последних сил посмотрела на сопротивляющегося сына и прошептала ему напоследок:

– Прости, Винни.

Она закрыла глаза и обмякла, а её тело ещё подбрасывало в судорогах от заклинания её Палача. Винсент больше не сопротивлялся, он просто смотрел широко открытыми изумрудными глазами на свою мёртвую маму.

Вдруг из комнаты куда-то рассеялся Элайджа, да и сама комната приобрела какие-то размытые очертания. Прежним был только маленький мальчик, сидевший неподвижно у стены на полу и поодаль от него мертвая женщина в коричневом платье. Её лица было не видно, но волосы, рассыпанные по полу, были в луже крови, которая растекалась по полу багровым пятном.

Маленький Герцог Мордвин просто сидел и смотрел на всё это безмолвно, без слёз, без каких-либо звуков. В этот момент мне так хотелось подойти и развеять его горе, помочь ему отвлечься или... хотя бы заплакать. Моё желание материализовало меня в эту зловещую комнату, и я подошла к Винсенту, села рядом и обняла его, положив его голову себе на грудь. Он не сопротивлялся, но и не плакал по-прежнему. Я гладила его волосы снова и снова, будто от этого зависела его жизнь. Он отстранился немного, посмотрел на меня всё теми же испуганными глазами и спросил с присущей ему "л":

– А"иса, а ты со мной останешься? – он очень ждал ответа и смотрел с такой надеждой и одновременно болью.

Я улыбнулась. Из его уст, моё имя прозвучало "Аиса".

– Я буду рядом и никому не дам тебя в обиду, если ты меня не прогонишь, конечно!

Снова прижала его к себе и обнимала крепко-крепко это беззащитное ранимое создание с пухлыми щёчками. В какой-то миг, как это всегда бывает во сне, то есть совершенно неожиданно, маленький Винсент стал уже реальным, моим Хозяином, но с глазами того ребёнка. Я испугалась близости, но не отстранилась, ведь это всего лишь сон...

– Ты обещаешь? – прозвучал уже знакомый мне хриплый низкий голос взрослого мужчины.

– Обещаю, Винсент.

А потом я проснулась.

На часах 2 часа ночи 4-ого февраля 2013 года, сегодня Винсенту Блэквеллу исполнялось 35 лет, и 31 год прошёл с той трагедии, когда умерла Эванжелина Вэйнс.

Ведь это было просто моё воображение?

Глава 29

Вернемся к моему «объекту»: Рэми Мерсье, 54 года, честно добрался из грязи в князи по карьерной лестнице. Жена Франсин, двое детей. Нормальная такая типичная семья.

Несколько раз за эти я видела за ним очень неплохо организованную слежку, но пока всё. Это настораживает, ведь в деле были профи, а, зная немного магический мир, профи встречаются редко... Значит Совет была прав: Рэми Мерсье скоро ждёт беда.

С самого утра у меня было плохое предчувствие, и я не могла сконцентрироваться ни на чём, кроме слежки, была настолько подозрительна, что испугалась своего отражения в зеркале. Внезапно я просто подошла к кассе и сказала:

– 6 билетов до Мадрида.

Продавщица уставилась на меня непонимающим взглядом:

– Что?

– Я что на эльфийском говорю? Шесть!

– Но...

Открыла базу в компьютере и судорожно начала искать билеты, а я начала нервничать. Меня раздражает эта мышиная возня Ординариса, раздражает с тех самых пор, как я прибыла из Сакрался, и вдруг передо мной открылся этот мир с совершенно другой, нелепой стороны.

– Кредитка?

– Да... – даю рабочую кредитную карту и ввожу пин-код.

Готово... зачем мне столько билетов в Мадрид? Приезжаю в офис и с порога кричу шефу:

– Вы не поверите, что я достала!

– Жюли? Здравствуй, ты раньше, чем я планировал... что ты достала?

Захожу к нему кладу 6 билетов на стол поверх кипы бумаг:

– Я уверенна, что вам нужно взять пару выходных!

Глаза Реми Мерсье округлились, лицо было как у ребёнка, увидевшего Санта Клауса:

– Святые угодники! Это же билеты на лучший в мире матч! Но это завтра, Жюли! И билетов целых шесть... как ты их достала?

– Много вопросов, мало времени. Собирайтесь, мы уезжаем.

И мы уехали. Семья Мерсье в полном составе, я и Шарль. Вырвавшись за пределы Марселя я вдруг почувствовала, будто камень с души свалился, и это могло значить только одно: в Марселе в этот момент стало для нас опасно, и не даром интуиция подсказала купить мне сразу 6 билетов: со мной все люди, которых надо защищать, кроме Бальтазара, который останется на всякий случай.

Мадрид красивейший город, и мне невероятно понравилось настроение этих улыбчивых людей с тёмными волосами и карими глазами. Я всюду видела улыбки и флаги испанского футбольного клуба. Жена Реми и двое его младших детей устроили себе шопинг, а мы поехали на футбол. К назначенному времени мы прибыли на стадион и сели на свои места. Невероятная энергетика исходила от болельщиков и будоражила во мне тоску по той силе, что постоянно циркулирует по Сакралю. Это именно то ощущение, именно та эйфория, бьющая ключом, и я поняла, что Сакраль стал моим наркотиком, а вот такие массовые мероприятия... они как моя маленькая доза энергии.

Матч начался и уже на двадцатой минуте Мадриду забили гол, отчего я еле удержалась, чтобы не вскочить с трибуны и не закричать от радости. В радиусе двадцати метров начал взрываться попкорн и кола зашипела фонтаном, и всё потому что мои эмоции обострились на матче. Кола залила большинство болельщиков вокруг, а я поняла, что, когда в Мадриде Мадриду забивают гол, то лучше сидеть тихо как мышка, а то могу развязать драку. Мне это не надо.

– Да быть не может! – кричал Реми, – Как они пропустили!?

Сразу видно кто за кого болеет, а вот я душой переживаю за Красных Дьяволов. Шарль футбол не любит, но из солидарности к моим прихотям решил пойти со мной. Его скучающий вид как бельмо в глазу, меня это жутко раздражает:

– Жюли, тебе принести чего-нибудь? – спрашивает он, – Я пойду в бар, скоро буду.

– Ой, Шарль, принеси мне содовую! – попросила дочь Реми, двадцати пяти летняя Элен, а потом добавила уже мне, – Что-то твой спутник не особый фанат всего этого, да?

– Это грубо говоря. Мне кажется, что его тошнит от скоплений людей, которые поедают фастфуд, а не изыски французской кухни...

Пока она ходил счёт сровнялся до 1:1 и мне стало не интересно. До конца тайма я сидела как мумия, забывая дышать, а на перерыве вдруг поняла, что потеряла из виду Реми. Сердце ёкнуло и начала судорожно искать глазами в нескончаемой толпе моего подопечного, охранять которого я должна по воле Хозяина.

По воле... Хозяина, который жал руку Мерсье. Лорд Винсент Блэквелл был совершенно непроницаем, но нарочито натянул слащавую улыбку.