Текст книги "Вопреки. Том I (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6

После ужина Винсент Блэквелл сидел за письменным столом в кабинете. Считал секунды, крутил в руке золотой медальон и курил сигару. Нервничал. В камине потрескивали дрова.

Стук в дверь.

– Входи!

Она тихо зашла. Изящный реверанс.

Выжидала.

Настенное тусклое освещение играло в её светлых волосах тысячей оттенков от медового и пшеничного до жемчужного, локоны небрежно спадали на плечи. Её фигура была словно шедевром гениального скульптора, даже сквозь облегающее изумрудное платье просматривались четко очерченные бедра, а выше тонкая талия и развитая грудь, нарочно подчёркнутая довольно глубоким декольте. Алиса подняла свои миндалевидные ясные глаза. Сердце Блэквелла ёкнуло от такой мерцающей красоты. Она украшала собой безжизненную комнату, наполняя всё смыслом.

Удивительная. Тонкие черты лица, будто фарфоровая кожа. Губы... соблазнительные, манящие. Эта женщина была создана для покорения мужчин, но никак не для рабства и невольничьего рынка.

"Интересно, какая у неё улыбка? Наверно волшебная..." – прозвучало в мыслях у Блэквелла непроизвольно. Он был сильным магом, дальновидным и жёстким правителем, но обычным мужским слабостям в такие минуты противостоять не мог.

– Я вижу ты освоилась... мои гости известили меня об их загадочном спасении. Описали тебя... верхом на моём коне! Объяснишь? – он ждал.

Ждал, когда снова услышит её голос и за это ненавидел себя.

– Мне объяснить вам как садиться на лошадь?

Глаза Блэквелла яростно вспыхнули. Он усилием воли заставил девушку сесть на колени и опустить голову. Классическая рабская поза, выражающая преданность и покорность.

– Дерзость, как элемент непослушания. Не смей такое повторять! – в его голосе прозвучала сталь, – В этой позе ты будешь находиться каждый раз, когда мы наедине, – начал он, – Как думаешь, кто я такой?

– Тиран поневоле, – кратко описала его она и, по сути, попала в точку, отчего Блэквелл искоса на неё глянул и невольно поднял брови, – То, что я вижу, пока лишь заметки сумасшедшего, поэтому я с вашего позволения промолчу, – её голос был тихим и шелестящим, он нарушал тишину так гармонично, будто какая-то неведомая сила пронизывала каждое слово, слетевшее с её уст.

– Заметки сумасшедшего? – улыбнулся Блэквелл, – Какие, например?

Он присел на корточки рядом с ней и чуть приблизился к ней, а девушка осторожно подняла на него свои спокойные серые глаза, в которых мерцали блики огня свечей. Длинные густые ресницы затрепетали и в глазах рабыни появились шальные искорки:

– Говорят, у вас нет сердца.

– С такими потерями не живут, – многозначительно сказал он, – Сердце есть у всех живых организмов с развитой кровеносной системой, включая всех представителей позвоночных, в том числе и человека, а я, как бы это меня порой не расстраивало – человек, и при этом вполне живой. Но ты всё ещё не ответила на мой вопрос...

Он сделал продолжительную паузу и встал, продолжая допрос:

– Я упрощу задачу: как ты вышла из замка – раз, как приблизилась к моему коню – два, как нашла этих людей – три, как прошла через защиту обратно и нашла замок – четыре, – сквозь зубы пояснил Блэквелл.

– Вышла из замка элементарно: пошла гулять – раз, – она нарочно вторила манеру излагать, – Вашего коня я увидела в лесу, его загоняли громадные волки. Я прогнала их, успокоила коня, села на него и поехала к замку – два. По пути увидела свежие следы и запах дыма, пошла на запах, нашла людей, сидевших у костра. Они заблудились, искали замок, замерзли. Увидели меня, попросили проводить их, сказали, что вы их ждете. Они не врали и это было очевидно. Как нашла замок, вы должны были сами догадаться – лошади, даже самые простые, всегда знают путь домой. А ваш конь явно намагниченный – четыре.

Объяснения Алисы грешили излишней последовательностью и при всей информативности были довольно краткими. Блэквелл не привык слышать из уст женщин про действия, не отягощённые ахами-вздохами, бесконечными эпитетами и бессмысленными оборотами, а в совокупности с выводами, которые Алиса делала вскользь, Герцог пришёл к заключению, что он слишком пьян, ведь всё выглядит как плод его фантазии.

– Можешь присесть, – разрешил Герцог своей рабыне, указывая на кресло, – Ты знаешь, что не можешь мне лгать? Я имею некоторую власть над тобой, как ты уже заметила.

Она медленно подошла к креслу напротив Блэквелла и аккуратно села, не сводя с него внимательных глаз. Его настигла волна её запаха: ваниль, сандал, нотки жасмина.

– Так же я заметила, что все ваши рабы – обычные контрактники. Все, кроме меня.

– Не совсем обычные. Их жизнь – моя.

– И всё же!

– Но ты ведь не совсем обычная?

– Иначе: совсем необычная, – поправила его она.

Он сделал паузу, а потом продолжил:

– Любишь гулять в такую опасную погоду?

– У природы нет плохой погоды. Меня снегом не испугаешь.

– Мы к этому вернемся... так... то есть не ты выпустила моего коня?

– Нет, – она спокойно смотрела в его глаза.

Что-то не сходилось в её версии, ведь Люцифера всё-таки кто-то выпустил, более того – спугнул. Этот конь был умён даже для своей редкой породы, закалённой магией в течении сотен лет, он бы не сбежал в метель просто так, его что-то спугнуло.

– Как ты оседлала его?

– Он подпустил меня.

– Это не в его привычках, знаешь ли. Так как?

Алиса скрестила руки на груди и запрокинула голову, и Блэквелл снова стал пленником своим инстинктов:

"Обнаженная шея... уверен, что на ощупь как бархат... так! Не отвлекаться!" – подумал он снова не о том, а девушка, тем не менее ответила:

– Он был испуган, а я хорошо лажу с животными, – она отвела глаза, как будто вспоминая какие-то обстоятельства.

– Ладно, перейдем к другим вопросам. Кто ты и откуда? Как оказалась на невольничьем рынке?

– А это обязательно?

– ДА! – прикрикнул он.

В дверь постучался Франческо и робко их прервал:

– Звали, мой Лорд?

– Да, – загадочно произнёс Хозяин, не сводя глаз с Алисы, – Позови сюда Уоррена, Франческо. Немедленно.

– Сию минуту, мой Лорд! – покорно ответил слуга и испарился выполнять приказ.

Блэквелл всё так же неотрывно смотрел на девушку:

– Я задал вопрос, – уже спокойно сказал он ей.

Герцог был возмущен вопиющему неподчинению своей новой подопечной, но всё же как завороженный разглядывал её, сам себя коря за слабость.

– Хорошо. Как попала на рынок в душе не чаю, – издевательски подняла брови, – Знаю лишь, что я – русская, если вам это о чём-то скажет.

Блэквелл параллельно начал магически воздействовать на память девушки, ища какие-то зацепки, но она вдруг подняла на него глаза и спокойно и вкрадчиво сказала:

– А вот это бесполезно, там вы ничего не найдёте. Я стёрла все зацепки, ведущие к моим слабостям.

– Ты чувствуешь ментальное воздействие?

– Разумеется...

Воздействие на мозг уже само по себе являлось тонкой магией, а Блэквеллы, а до этого Пемберли-Беркли, славились своей генетической способностью читать мысли других людей, хоть в магическом мире существовали целые ритуалы, чтобы обезопасить себя от такого воздействия. Но на девушке не было ни одного знака защиты от ментального влияния, это он заметил ещё в ортоптере, когда она спала. Следовательно, она обладала либо другой сущностью, не человеческой, либо её кровь как-то пересекалась с Блэквеллами, что практически невозможно.

"Кровь... проще проверить кровь" – сделал вывод Герцог, а вслух произнёс:

– Ты не ответила на вопрос: кто ты?

– Так а вопрос в чём? Имя вы знаете, фамилия вам ничего не даст и совсем не пригодится, тем более что я её не помню.

– Что ты за существо?

– А на что похоже? – её глаза заискрились улыбкой.

– Похоже, что ты юлишь как уж на сковороде!

Теперь и губы её растянулись в улыбке. В прекрасной улыбке. Даже сложно представить, чтобы это волшебной красоты лицо сделалось ещё красивей, но её улыбка сотворила чудо. Блэквелл тоже улыбнулся.

"Что я делаю!?"

– Я не знаю, как ответить на ваш вопрос, Милорд, – из её уст слово "Милорд" прозвучало как урчание и Блэквелл непроизвольно прикрыл глаза, – Просто потому что я не знаю ни ваших классификаций существ, ни к какой из них я могу относиться.

– Ты выбрала сложный путь, догадываешься? – он устало закрыл глаза, делая скучающий вид, но на самом деле не хотел показывать свою заинтересованность.

Ему нравилось играть с этой странной рабыней, она будила в нём первобытный азарт, любопытство.

– Лови! – он бросил ей золотой медальон на цепочке, который крутил в руке всё это время.

Она лёгким, но точным движением левой руки поймала медальон. Это была непростая побрякушка из куска золота, её украшали какие-то таинственные узоры, а на обратной стороне был выгравирован герб с волком, герб Герцогов Мордвин. Девушку переполняло любопытство, и она его не скрывала:

– Что мне с этим делать?

– Носи и не снимай. Этот медальон будет напоминать тебе о моей над тобой власти, он заколдован. С его помощью я всегда могу найти тебя, где бы ты не пряталась, – он встал с кресла и пошёл к камину. Взмахнул рукой и по воздуху к нему подплыл старый потрепанный пергамент и замер в воздухе под его рукой. Во второй руке был кинжал, – Подойди.

– Есть предложения получше? – она медлила, с опаской смотрела на кинжал.

– Тебе надо научиться подчинению. Подойди.

Блэквелла интриговало это непривычное ощущение. В его присутствии люди обычно либо лебезили, либо боялись, но во всех случаях подчинялись и держались в напряжении. Алиса же не боялась его вовсе. Она его изучала и не скрывала этого: ходила по грани, прощупывала рамки дозволенного. Блэквелл был сам такой, но всё же было непривычно.

К рабам испокон веков относились с опаской и осторожностью, магическое рабство всегда носило серьёзный отпечаток на сознание раба. За правило у рабовладельцев считалось не привыкать к своим подопечным, быть им хозяином и никаких личных привязанностей. Лорд Блэквелл знал, что хуже обычного раба, может быть умный раб, а хуже умного раба, умный хладнокровный раб женского пола. Таким экземплярам было нельзя верить, их нельзя оставлять без дела, иначе они разрушали мир вокруг тебя или рыли там, где нельзя.

Все эти очевидные причины дистанции между рабами и рабовладельцами возводило до уровня "категорически нельзя" одно лишь слово "Лимбо", которое само по себе звучало настолько неприятно, что его попросту было не принято произносить в приличном обществе.

И, зная всё это, он всё-таки купил эту девушку на рынке, может от скуки, может от любопытства. В любом случае, она была явно очень сильна и непроста, дать ей умереть он не мог, а отдать в руки врагу просто рационально.

Пока Блэквелл был погружён в свои мысли, это идеальное создание мягко поднялось из кресла и приблизилось к своему хозяину. Блики играющего в камине огня играли на её коже, подчеркивая рельефы фигуры. Он жадно наблюдал за происходящим, привыкая к притягательной внешности девушки, надеясь, что спустя какое-то время, перестанет реагировать на её присутствие так пылко.

Блэквелл быстрым движением взял её руку и сделал надрез на ладони. Кровь пошла багровой струйкой по нежной коже.

"Хороший знак, значит кровь в её жилах течет".

Но она не шелохнулась.

"А это плохой знак".

– Тебе не больно? – насторожился он, ведь она даже не дернулась.

– Я чувствую боль, если вы об этом... – не сводя глаз с капающей на пергамент крови, сказала она полушепотом.

"Но иначе. Боль возвращает к жизни" прозвучало отголоском. Блэквелл понял, что это её мысли.

– А выглядит так, как будто ты либо мазохистка, либо не человек.

– То есть вариант с высоким болевым порогом вы автоматически отбросили? – Алиса посмотрела на него игриво исподлобья.

Он смотрел на неё, пытаясь прочитать мысли. Блок. Ещё раз. Блок!

"Быстро учится!" – восхитился он.

Кровь на пергаменте вела себя странно: группировалась и растекалась завитками, завитки рисовали... дерево. Наконец, на дереве появились имена, даты и ещё какие-то цифры – фамильное древо, его Алиса начала узнавать. Но картинка не останавливалась, корни деревья росли вниз, обрастая новыми именами, новыми датами. Кровь капала уже едва-едва, а голова у девушки начала кружиться. Она тяжело задышала, но Блэквелл этого не замечал.

– Сир...

– Ты посмотри только... потрясающе! – его внимание было всецело приковано к живому рисунку.

– Сир, остановитесь... – перед глазами поплыло, но хозяин даже не думал останавливаться. И тогда она уже из последних сил закричала, – ХВАТИТ!

Блэквелл поднял глаза на неё: даже тёплое освещение выдало её побелевшее лицо, глаза были закрыты, дыхание прерывалось. Как в замедленном движении она теряла сознание, он подхватил девушку за талию, её голова запрокинулась назад.

Винсент Блэквелл был в замешательстве. Спустя несколько мгновений он вернул себе ясность мысли, взял Алису на руки и понес к дивану. Сев рядом с бездыханным телом, он провел рукой по её щеке и вдохнул уже полной грудью её сладковатый запах и замер. В эти мгновения он ощутил жизнь так ярко, как давно не ощущал, и это сильно напугало его. Близость Алисы отдавала током по телу, он был не просто возбужден, он хотел её касаться, делать всё, чтобы она смотрела на него с восхищением. Она казалась такой хрупкой и беззащитной, но на деле в ней была какая-то неведомая спящая сила.

"Алиса, очнись" – мысленно приказал он.

Её ресницы дрогнули, вдох.

– Дыши, не торопись, – он смотрел на неё с упоением.

Он встал и куда-то отошел на несколько мгновений, а когда вернулся, в его руке был маленький пузырек с мутной тёмной жидкостью. Он открыл бутылёк и поднёс к её губам, они приоткрылись навстречу его движениям и впустили в себя тёмную жидкость.

Открыв глаза, Алиса увидела хозяина, стоящего у камина, который непроницаемо смотрел на огонь, рядом с ним стоял Майкл Уоррен и рассматривал лежащую девушку, совершенно не стесняясь.

– Не уверен, что в данном случае это уместно... – задумчиво отвечал на какой-то вопрос Блэквелл.

– Шутишь? Да за такое смело можно пойти под суд, и я уверен, что в итоге она лишилась бы жизни.

– Ни к чему. Я только её купил.

– Тогда самое время преподать ей урок послушания.

– Я разберусь сам, ты здесь не для этого.

– Ну, посмотрим! – злорадно хихикнул Уоррен.

– Не хочу вас отвлекать, но мне необходимо узнать правила, – Алиса слабым голосом отвлекла Блэквелла от разговора и села.

– Первое и до этого момента единственное ты регулярно нарушаешь, – он повернулся к ней, лицо его было непроницаемо.

– О чём вы... хозяин? – непринужденно спросила она, отчего его безразличный взгляд изумрудных глаз заискрил, сдерживая улыбку.

– Ты невероятно изворотлива...

– Я бы сказала обучаема...

– Сказала, если б я позволил! – ответил он ей, а потом обратился к Майклу, – Оставь нас, Майк.

– Она – манипулятор, я тебя с ней не оставлю!

– Тогда будь так далеко, чтобы не встревать. Это раб-Лимбо, разговор крайне конфиденциальный.

При упоминании о Лимбо, Майкл стал совершенно серьёзным и даже ошарашенным, впервые снимая с себя маску надменности.

– Хорошо-хорошо, ничего не слышу и не лезу! – пошёл на попятную Уоррен и ушёл к роялю, стоявшем в конце комнаты.

Молчание. Блэквелл продолжил разговор уже со своей рабой:

– Ты раба моей воли, всё, что я скажу тебе делать – ты делаешь, либо я приказываю, что собственно одно и тоже в моём случае... Если ты не хочешь подчиняться, то знай, что я властен над тобой. Я оформил на магическом уровне право владением твоей волей и твоим... телом.

– Но ведь не душой?

– Душу нельзя забрать, – улыбнулся он её вопросу, – Это материя совершенно капризная, над ней не может быть власти, но если бы была, то, будь уверенна, я бы её обладал. Короче говоря, ты не можешь сделать ничего мне во вред, твоя программа – моя безопасность и подчинение. Запомни это слово: подчинение. И еще, так как ты принадлежишь мне, то твоё тело только в моём распоряжении, – он на секунду замолчал, а оптом добавил, – В общем-то, я могу разрешить кому-то тобой воспользоваться.

– "Чудесные" новости...

– У тебя есть какие-то особенности, которые мне могут пригодиться? Кроме очевидной страсти проливать кровь и манипуляторскому таланту...

– Уверенный пользователь ПК, водительские права категории "B", владение языками...

– Применимо к нашему миру.

Она хитро посмотрела:

– Талантливый человек талантлив во всём.

– А точнее?

– Я легко обучаюсь, если есть интерес. Скажите, и я научусь.

– Набиваешь себе цену?

– Не зачем, вы это сами с успехом сделали, отдав за меня как за целый гарем.

– Я не люблю дешевые игрушки, так что не считай это своей заслугой... это мой каприз. Мне сказали, ты никому не покорялась. Почему?

– А это мой каприз, – уклончиво ответила Алиса и хитро прищурилась.

– Ты находишь время для прихоти на пороге смерти?

– Всегда есть время для прихоти, особенно если это касается выбора человека, который будет обладать твоей свободой.

– И что, неужели я прошёл твой жесткий кастинг?

Алиса посмотрела холодно исподлобья. Лорд Блэквелл выждал несколько секунд прежде чем засмеяться:

– Так чего ты в итоге боишься: смерти или признать меня своим Хозяином? – он наблюдал за её растерянностью и злостью с упоением, – Какая дилемма. Не просто наверно тебя подловить, так что я горд собой! Что-то мне подсказывает, что смерть для тебя не страшна, значит, придётся учить тебя по-другому.

Блэквелл краем глаза посмотрел в сторону рояля, потом снова на Алису. А она... поёжилась и костяшки её пальцев побелели от напряжения, хотя лицо не выдавало страха. Он ничего не говорил, ничего не объяснял, просто смотрел так, будто в эти секунды решается её судьба, но на деле всё было уже решено.

Глава 7

Он пытливо на неё смотрел какое-то время, а она изучала глазами огонь, будто что-то обдумывая. Потом она перевела взгляд на Майкла Уоррена, стоящего у рояля и медленно произнесла:

– Я прекрасно понимаю, что происходит.

– И что происходит?

– Прощупываете мои слабости, хотите напугать, чтобы потом мною управлять. Мужчины в этом одинаковы до разочарования.

– Не о том думаешь. Сотрудничество – твой единственный шанс избежать грядущего.

– Не там вы врага ищите, Милорд. Но вас не переубедить, поэтому делайте то, что задумали.

Он не поверил своим ушам. Лорд Блэквелл не ожидал от этой рабыни такого выбора, ведь было очевидно, что она скорее пойдёт на смерть, чем будет изнасилована. Герцог пошёл к роялю, где стоял без дела Уоррен и шепнул что-то на ухо своему приятелю, а потом сел на стул, открыл крышку инструмента и начал играть какую-то депрессивную мелодию совершенно самозабвенно. Он в миг отключился от того, что происходит вокруг, отчего Алиса поёжилась, потому что ей не нравился человек, который сейчас уверенно к ней шёл, разглядывая вожделеющим взглядом. Он произнёс:

– Я буду сегодня тебя учить смирению и послушанию, детка! – самодовольно сказал он, а Алиса подняла надменно бровь, – Дуру не включай, всё очевидно, я буду тебя трахать, пока ты не усвоишь урок. И я надеюсь, что тебя хватит надолго, потому что программа насыщенная и... унизительная.

– Попробуй! – спокойно произнесла девушка, стоя неподвижно.

Уоррен приблизился к ней, и хотел было развернуть Алису к себе спиной, но она ловко обратила его движения ему же во вред и опрокинула тяжёлого мужчину, который был выше её на полголовы и раза в 2,5 крупнее. Он быстро поднялся с пола и засмеялся:

– Винсент! Облегчи мне задачу, прошу! – крикнул он Герцогу, который, не отрываясь от игры на рояле, отдал приказ девушке.

– Алиса, не сопротивляйся моему приятелю, – бесстрастно произнёс он.

Девушка напряжённо попятилась от Уоррена, который словно загонял её в угол, где играл свою драматичную мелодию Блэквелл. Уоррен настиг её у массивного музыкального инструмента и взял за голову, притягивая её губы к своим. Он не столько целовал её, сколько кусал, но девушка не могла сопротивляться из-за приказа Хозяина. Уоррен поднял Алису за бёдра, сажая на рояль, а сам начал трогать её тело, изучая своими руками. Алиса пыталась сопротивляться, но медальон на её шее начал прожигать ей кожу. Её дыхание сбилось, она судорожно глотала воздух, грудь вздымалась. Уоррен положил её на рояль, медленно задирая подол платья девушки, а потом, добравшись до её оголённых ног, начал целовать внутреннюю часть её бёдер:

– Винс, быть твоим другом – сущее удовольствие! Я таких женщин давно не видел... обычно под дорогой одеждой встречаешь дряблый зад, но это... – он положил ноги Алисы себе на плечи, а потом залез сверху на неё. Алиса попыталась скинуть его с себя, но снова медальон душил её, снова причинял невероятные муки.

Блэквелл всё играл и играл, перебирая чёрные и белые клавиши, не обращая внимания на происходящее. Алиса закрыла глаза, когда губы Уоррена начали ласкать её шею, спускаясь к груди, а когда открыла, и они были уже спокойными и ничего не выражающими. Она вдруг просто повернула в бок голову к своему безмятежному Хозяину и начала слушать музыку, её длинные волосы локонами падали на ноты, стоявшие перед её господином. Блэквелл поднял на неё взгляд, и пальцы перестали его слушаться, мелодия оборвалась:

– Уоррен, остановись.

Мужчина даже не услышал Герцога, пока тот требовательно не повторил:

– Я сказал "стоп"! – во второй раз он сказал так же тихо, но звуки его голоса прокатились по комнате словно густой туман и почему-то эффект был леденящий.

и Уоррен резко остановился под властью мурашек на своей коже, которые появлялись всякий раз от одного лишь взгляда или слова зловещего Герцога. Майкл Уоррен всегда гордился своим бесстрашием и отчаянным поведением в бою, он никогда не останавливался, не брал в плен, не щадил никого и не тушевал перед врагом, каким бы страшным тот не был. Но этот человек всегда боялся Герцога, и этот страх был первобытным, сковывающим и превращал Майкла в безропотного мальчишку.

Уоррен на секунду вспомнил как он познакомился с Винсентом Блэквеллом, когда им было по 13 лет. Феликс Блэквелл распорядился на день рождения сына собрать лучших мальчишек для нового отряда, который в последствии превратился в лучшую боевую группу Сакраля. У них было всего 8 человек, но они были сильнейшими и самыми отчаянными, следуя за своим предводителем в огонь и в воду. И вот из этого отряда осталось всего трое: Винсент Блэквелл, Уоррен и Кастиэль Кассель, который стал инвалидом, но нашёл в себе силы создать новый молодой отряд. Блэквелл наделил Уоррена властью и сделал своим вербовщиком, ввёл в Совет Эклекеи, но навсегда остался тем единственным человеком, который вызывал у Уоррена дрожь в коленках. Бывало такое, что Майкл забывался и выпускал из себя всю жестокость, и жажду наживы которые дремала в нём вынужденным сном, никто не мог его остановить и даже тогда последнее слово было за Блэквеллом.

– Винсент, я же даже не начал ещё! – вернулся к реальности Уоррен.

– Тогда тебе будет легко отступить.

– Ни за что!

Блэквелл просто посмотрел на друга, и тот под тяжестью взгляда отстранился от девушки и слез с неё.

– В другой раз, детка! – сказал он Алисе, проводя рукой по её коже.

Алиса осторожно встала, поправила волосы и совершенно неожиданно вонзила шпильку в горло Уоррена. Кровь брызнула и потекла по шее мужчины толстой струйкой, а девушка улыбалась.

Блэквелл засмеялся, а Уоррен хотел было ударить девушку, но Герцог опередил его порыв приказом:

– Майкл, оставь нас. Немедленно!

Уоррен гневно корчился, пытаясь не нарушить приказа главнокомандующего, он пытался остановить кровь и поспешил выйти из кабинета. Когда дверь за ним захлопнулась, Блэквелл произнёс:

– Ты могла сделать это и раньше. Я видел, ты боролась с брезгливостью, а не со страхом.

– Как вы поняли?

– Страх сильнее. Ты маг и твой страх активизировал бы непроизвольную магию.

– Я бы испугалась, если бы всё было по-настоящему. Если бы вы оказались так же ничтожны как он, то я бы начала сопротивляться.

– Это очень рисково, потому что обычно Уоррен действительно выполняет то, что обещает.

Реакция Алисы показалась ему странной, потому что она нахмурилась и присела, заглядывая под музыкальный инструмент, и щупая его ножки:

– Тогда у вас очень крепкий рояль.

– Нет, не здесь и не при мне!

Она смотрела на огонь, совершенно ничего не выражая:

– Зачем я вам? Вы дорого заплатили за непригодный товар, не верю, что из жалости, – перевела глаза на него и посмотрела с жестокостью. Он узнал в ней ту кровожадную бесчувственную машину убийств, которой она была на Арене Смерти.

"Может сейчас она настоящая?" подумал он между строк.

– Непригодный? Ты себя так оцениваешь? Мне интересно узнать твою версию, и так: зачем ты мне? – действительно ему было интересно куда завел её цепкий ум.

Она выдержала паузу:

– Не для грязной работы явно. Я вряд ли предназначена для удовлетворения похоти ваших гостей, иначе не дали бы столько денег на рынке за простую шлюху, но и ваша похоть – не моя забота. Вы не будете брать что-то вопреки воле: вы игрок, и для вашего склада характера это не интересно. Я бы предположила, что в бросите меня в бой как пушечное мясо так же, как это делает Граф, скупающий Лимбо, о котором я слышала, но ведь тогда вам нужно много мне подобных. Да и эти меры вряд ли столь эффективны, чтобы так транжирить деньги. У вас другие планы, а я не обладаю должными знаниями о вашем мире.

"В яблочко. Я сильно рискую...".

– Тебе ничего и не надо знать, ты должна просто делать то, что я приказываю, – он въедливо смотрел на неё, – Завтра вечером ты должна быть на балу в честь Сальтерсов, приедет ещё толпа моих союзников. Ты должна очень выделяться.

– Вы... всё-таки подложите меня своим гостям? – её аккуратный носик насупился.

– Ты пытаешься возразить или что? – он не выдержал и рассмеялся, – Или думаешь, что можешь быть полезна в чём-то другом?

– Я действительно могу помочь вам найти союзников, ведь этим вы занимаетесь? Но спать я с ними не буду, это моё условие.

– Ты будешь удивлена насколько сильно моё влияние на твою волю... но, так и быть, не буду пользоваться твоим телом.... Пока! – многозначительно произнес он, как-то зловеще осмотрев её с ног до головы, – Ты должна поразить их, отвлечь, мне нужна эта сделка.

Алиса лишь завороженно смотрела на огонь и потом сказала тихим голосом совершенно неожиданную вещь:

– Милорд, эта сделка вам ничего хорошего не принесёт.

– Откуда такая информация?

– Предчувствие.

– Твоё дело обеспечить мне условие для сделки, остальное меня не интересует. – он выдержал паузу и, наконец, спросил то, что так хотел, – Значит, я не ничтожен? Это ведь была проверка.

– В моём случае крайне недальновидно кидаться подобными словами, поэтому нет, не проверка. Я просто хотела узнать, что вы за человек. Ваш мир очень... грязный, но ведь именно вы здесь царь и бог.

– И?

– Всё не так плохо, как я думала, – резюмировала она, хотя Блэквелл хотел услышать больше.

– И всё?

Она запрокинула голову и улыбнулась:

– Хотите больше? Точно? А вдруг... вам не понравится?

– Я рискну.

Она приблизилась к нему очень осторожно, не отводя взгляда. Её нежные прохладные руки взяли большую ладонь Блэквелла, осторожно дотрагиваясь. Он чуть прищурился ощущая какое-то магическое притяжение и наслаждение от её прикосновений, но она этого не видела, потому что смотрела на его ладонь с интересом.

– Если бы я разбиралась в хиромантии, то сказала бы, что у вас очень тяжелая судьба. Вы похоронили столько близких, что сбились со счёта, и каждое утро нового дня вы стараетесь не думать о том, чья же годовщина смерти сегодня. Но всё это написано в газетах, что хранятся в вашей библиотеке, поэтому я не буду изучать хиромантию, чтобы не тратить время, – она массировала его пальцы, гладила линии на его ладони, а он прикрыл глаза и наслаждался без слов с замиранием сердца, – Ваше материальное состояние обратно пропорционально вашему душевному счастью.

– Скажи то, чего не написано в газетах.

– Вы сильнее, чем хотите быть, – серьёзно посмотрела Алиса, – Вы сильнее тех людей, что вокруг вас, намного сильнее меня, сильнее вашего отца, в вас дремлет что-то, что-то такое, от чего у меня идут мурашки по коже.

– Пугает?

– Меня? – она хитро смотрела на него несколько секунд, будто умалчивая что-то очень очевидное. Это завело Лорда Блэквелла с пол оборота, его влекло к ней непреодолимо, – Вы очень сложный человек, Милорд, но мы сработаемся.

– Почему ты так в этом уверена?

– Какие бы планы на меня у вас ни были, вы спасли меня. Не то, чтобы я жаждала жить, но я не забуду то, что вы сделали. Вы дали мне возможность остаться чистой от той грязи, что могла сейчас случиться. Вы даёте выбор.

– Иди, – хрипло сказал он, преодолевая желание быть к ней ближе.

Она двинулась к выходу, плавно покачивая округлыми бёдрами. Бархат струился по её уходящей фигуре. Она нащупала у себя на шее свой новый медальон и хмыкнула.

– Алиса! – окликнул её хозяин, когда она приоткрыла дверь, чтобы уйти, – Когда мы приехали в Мордвин, ты увидела замок и выругалась. Почему?

– Я много раз видела его во сне. Спокойной ночи, Милорд.

Эта её реплика прозвенела в его ушах. Сколько информации, сколько не сложившихся деталей... от их количества голова гудела, требуя отдыха. Пергамент с её родословной он положил в сейф "Ещё один повод для размышлений: нехилые родственники!".

Чистейший изумруд на перстне Блэквелла засветился, и он произнес

– Матильда! – как будто кого-то тихо позвал, а затем бухнулся на диван.

Через четверть часа к нему постучалась красивая брюнетка с карими глазами, одетая в пышное коричневое платье.

– Хозяину нужно расслабиться? – с игривой улыбкой спросила она в поклоне, а поднявшись, смело подошла к нему и села верхом.

– Сегодня молча, Матильда, я устал.