Текст книги "Лисы взрослым не игрушка (СИ)"
Автор книги: Анна Бегун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4. Грифоньи конюшни
Никогда не понимала, почему грифоньи конюшни назывались конюшнями. Почему не грифонюшни? Ну, или… грифонки? Хотя нет, это скорее слово для обозначение самки грифона. Ладно, согласна, «грифонья конюшня» – не худшее название.
Находились у нас эти приземистые длинные строения на территории Академии у самого леса, на вершине зелёного холма. Кони паслись на лугу между конюшнями и зданием Академии, а грифоны охотились рядом в лесу. Неподалёку стояли домики конюхов, одноэтажные избы, но увеличенные во все стороны: выше потолки, больше окна и двери, словно предназначены были для полувеликанов. Бывать на конюшнях мне пока не доводилось: практика у зоологов начинается только со второго полугодия, и если бы не подсказка доктора По, даже не подумала, что здесь обитают кентавры. Их вообще в стране мало. Не так, чтобы по пальцам пересчитать, но и встретить на улице непросто. Отец утверждает, что причиной тому как раз отсутствие жилья, соответствующего их габаритам.
– Эй, здесь есть кто-нибудь? – крикнула я в серую промозглую пустоту.
За сутки снег стаял, оставив после себя только лужи вязкой грязи, и пришлось идти по неровному настилу из деревянных досок, которые то проваливались под ногами, то подло ставили подножки, заставляя спотыкаться и всё-таки наступать высокими кожаными сапогами в коричневое месиво. Пока добралась до конюшен, десять раз пожалела, что не взяла с собой конные сапоги. Ну, или хотя бы резиновые, всё не так обидно было бы теперь.
На зов мне ответила только низко пролетающая в пасмурном небе птица, скрывшаяся в темном густом лесу. Я натянула перчатки, огляделась по сторонам и, засунув руки в карманы, пошла к конюшням: авось и найдётся кто-нибудь внутри.
Перепрыгнув через внушительную лужу на пороге, я неуверенно заглянула в первую из конюшен. В нос ударил запах соломенного навоза. Впрочем, он не был противен, скорее наоборот, вызывал ностальгию: когда-то мы всей семьёй, прихватив друзей, уезжали в конные походы по горам, и там этот запах сопровождал нас всю дорогу. Поэтому ассоциации были довольно приятными: покой, умиротворение, красивые рассветы, купание в водопадах и травяные чаи перед костром под звуки рукотворной музыки. Мама любила музыкальные инструменты, не разрешала папе сотворять музыку магически, и от этого возникало особенное ощущение нереальности происходящего.
В конюшне оказались только кони, даже не грифоны, так что я разочарованно вылезла обратно через низенькую дверь. Рядом располагались огромные ворота, наверняка через них и зверей выводили, и кентавры ими же пользовались. Но огромный замок намекал, что случайно проходящим мимо людям коня не вывести. Да и самим придётся залезать в конюшню, согнувшись в три погибели.
Интересно, если большие ворота предназначены для кентавров, то, быть может, маленькие предназначены для сатиров? Тоже копытные, тоже полулюди, только мелкие…
Прыжками и перебежками я добралась до второй конюшни. Несмотря на грязь и грядущие работы, обстановка настраивала романтически. Поэтому вторую и третью конюшню я рассматривала уже не без удовольствия. Но и там не нашла никого. Осталось ещё три, стоящие чуть поодаль, и я уже начала было прикидывать свой маршрут через кочки, в обилии виднеющиеся меж луж, как внимание моё привлекло движение за одним из зданий. Прямо по земле, поднимая целый фонтан грязных брызг, нервно бил хвостом… да, мне зрение не изменило: грифон. Перед тем как идти на конюшни, я нашла в учебнике по магической зоологии параграф про этих крылатых хищников и внимательно его изучила, так что ошибки быть не могло. Типичный длинный хвост с кисточкой, покрытый шерстью с золотистым отливом и редкими белыми перьями, случайно и хаотично вырастающими по всей задней части животного.
Я остановилась и прислушалась.
– Вот бар-ран! – раздался мужской голос, и хвост грифона, резко взметнувшись выше обычного, с такой силой хлопнул по луже, что я невольно отшатнулась, испугавшись, что сама оказалась в зоне поражения. – Хорош упираться, а ну пошёл!
Глубоко вдохнув и набравшись храбрости, я решительно запрыгала в сторону дрессировщика-недоучки.
– Кто ж так с грифонами разговаривает! Он не только тебя слушаться не будет, но и… – я сделала паузу, чтобы прыгнуть на очередную кочку, оказавшуюся довольно далеко. Выпрямившись, откинула со лба выбившиеся из хвоста и растрепавшиеся на лице волосы, подняла глаза на расшумевшихся человека с грифоном. – Но ещё и по роже лапой даст. Потом такие царапины глубокие остаются, даже магией шрамы не уберёшь. По крайней мере, с первого раза.
Недоделанный дрессировщик оказался весьма любопытным кадром. Светлые, почти белые волосы были длинными, но около трети из них, расположившихся с левой стороны, были выбриты, а оставшиеся в живых – перекинуты на левую сторону, прикрывая собой какую-то татуировку. Он был в чёрных джинсах, узких сапогах с высоким голенищем, в одном из которых сверкала рукоятка то ли кинжала, то ли ножа, сверху одет в короткую кожаную куртку, а на шею в несколько оборотов намотан белый тонкий шарф. С первого взгляда хотелось записать его в металлисты, но ни одного атрибута, кроме куртки, заметно не было. Хотя чувствовалось в нём что-то такое… словно принадлежность к какой-то субкультуре или группировке…Сколько ни присматривалась – так и не смогла разобрать, под кого же он косит.
– Тебе чего ваще? – бросил он, с усилием притягивая к себе грифона, который, упершись в землю передними лапами (что было не просто в промокшей насквозь почве), потихоньку пятился назад с явным намерением удрать. Парень одним резким движением дёрнул верёвку, и она, словно хлыст, ударила грифона по защищённой перьями, как бронежилетом, груди. – Слевитирую его – и дело с концом…
Левитация крупных объектов? Факультет общей магии, значит.
– Грифоны, вообще-то, магические животные с мощной защитой, и прекрасно блокируют чары вроде левитации.
– Надо было палку брать, – выдавил он в попытке перетянуть животное в сторону конюшни и тоже, в свою очередь, закопался ногами в грязь по самые щиколотки.
Я вздохнула, осматриваясь в поисках наиболее чистого пути к грифону.
– Отпусти его, – бросила несчастному дрессировщику.
– Ага, щас! – выдохнул он, оставив попытки утащить животное в здание. Надо сказать, сам факт того, что это он тащит грифона, а не наоборот, говорит о том, что физические способности у него развиты. Или о том, что животное воспитанное. Оно воспользовалось моментом и стало бочком сдвигаться к лесу. – Видишь, чё делает? Убежит мгновенно, только дай слабину!
Что ж, пришло время проверить, чего стоили несколько месяцев обучения на биологическом факультете магической академии имении Орфея Третьего… Добравшись до грифона, я замерла перед ним и жестом попросила парня отпустить повод. Тот не послушался. Пришлось рявкнуть:
– Отпусти, я сказала!
– Слышь, голос на меня не повышай! – прикрикнул он в ответ, но хватку ослабил.
Краем глаза я видела, что этот неуч скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся, будто осматривает заливные луга. Заливные – в смысле, талым снегом залитые…
Ладно, боги с ним, не важно. Грифон, судя по размерам, был ещё ребёнком. Или, может, подростком, только что перешагнувшим порог в двадцать полных лет. Крупная голова, напоминающая орла, была ещё совсем белой, кое-где даже просматривались маленькие пушистые пёрышки, которые называют младенческими. У взрослого грифона должен проявиться рисунок из темных перьев, благодаря которым люди и способны отличать их друг от друга. А до того приходится помечать… Да, вот, пожалуйста: на передней лапе осматриваемого мной грифона была аккуратно повязана красно-белая в горошек тряпочка, которую теперь едва можно было разглядеть под слоем грязи.
– Здравствуй, друг, – сказала я, глядя в круглые чёрные глаза, – не знаю, как тебя зовут, но познакомиться мне с тобой приятно.
Грифон склонил голову набок и коротко кивнул. Он относится к разумным животным, и говорить не способен, но понимать и общаться – вполне. И главное в общении с ними – уважение к их интересам. Точно, как с подростком…
– Я понимаю, что ты бы лучше погулял. Погода – шик! Столько луж, весь день плескаться бы! – грифон закивал активнее, и глаза его расширились. Если верить учебнику, тут одно из двух: либо страх, либо восторг. Надеюсь, что второе. – Но увы, сейчас не время. Чуть позже ты обязательно погуляешь. Любишь в лесу на дичь охотиться? Не сомневаюсь, ты замечательный охотник!
Животное встрепенулось, вытянулось во весь рост и, прогнув спину, гордо подняло клюв. Перья распушились, и даже шерсть на туловище словно стала плотнее, делая его зрительно больше. Грифон горделиво зашагал в сторону своей конюшни, по пути смерив парня в кожанке надменным взглядом, а когда уже зашёл, полоснул того хвостом по лицу. Парень замахнулся, чтобы хлестнуть грифона его же поводом, но сдержался, позволив тому устроиться в стойле. Вернее, это скорее была комната, чем стойло: словно мелкое помещение в общежитии с лежаком, пародией на стол и даже окошком.
– Ты!.. – он обернулся ко мне с таким выражением лица, словно я ему замок в песочнице поломала. Но ничего не сказал, только скрипнул зубами и ушёл в конюшню вслед за грифончиком.
Пожав плечами, я развернулась и собралась было дальше осматривать окрестности, как сообразила, что в гробовой тишине округи этот парень был единственным человекообразным. У него хотя бы спросить можно, куда мне идти дальше, а то по этой грязище наугад прыгать… так себе затея, скажу я вам. Как бы мне ни хотелось закончить это несостоявшееся знакомство, пришлось крикнуть:
– Постой! Не знаешь, кто тут главный по конюшням?
– Ты же умная, сама поди разберёшься, – ответил он, не прекращая натирать плоской щёткой бок кайфующего грифона. Того самого, который только что был с трудом водворён в конюшню. Если парню придётся ему ещё и лапы отмывать… Сочувствую. Честно.
Я закатила глаза, в очередной раз огляделась и, обнаружив неподалёку дощатую дорожку от одной из конюшен к домам кентавров, решительно поскакала туда. А что ещё делать оставалось? По поводу поисков куратора наказания мне никаких комментариев не дали, а сообразила я слишком поздно. Искать ради этого доктора По было уже недосуг.
На двери не оказалось ни самой обыкновенной кнопки звонка, ни даже молоточка, чтобы постучать. Пришлось так, кулаками колотить.
Открыли только с пятой попытки, когда я уже отчаялась дождаться ответа. На пороге стоял мужик средних лет… вернее, кентавр средних лет. На две головы выше меня с кудрявыми волосами средней длины, беспорядочно падающими на шею, месяц не бритой бородой и… совершенно голый. Никогда не понимала, почему люди стесняются ходить без одежды, а этим – всё равно. Оденутся только если холодно. Ну, и женщины обычно всё-таки одевают рубашку. Прозрачную. Извращенцы.
Глаз невольно косился в сторону «добра» кентавра, где-то между задних… лап? копыт? ног? Но так как стоял он ко мне прямо лицом, разглядеть не выходило.
Мда, и кто из нас тут извращенец…
– Чего надо? – поприветствовал он меня, выдыхая плотный перегар и заставляя поднять глаза. Лицо его находилось на добрых полметра выше моего, пришлось задрать голову.
– Мне нужен главный по конюшням. Я от доктора По, меня наказали и…
Последний звук был непроизвольным писком, после чего я замолчала, так как кентавр сделал шаг вперёд, простучав по деревянному полу всеми четырьмя копытами, и остановился буквально в нескольких сантиметрах, продолжая смотреть мне в глаза ровно сверху вниз. Я вжала голову в плечи.
– Так иди к малому, нам-то чего? Хотишь работать – работай, не хотишь – не работай.
– К… какому…. малому? – выдавила я, не рискуя выпрямляться.
Кентавр резко развернулся внутрь дома и оглушающим рыком проорал:
– Керр! Как там малого звать?
– А я почём знаю! – раздался изнутри раскатистый хрип. – Я ему не мамка!
Курчавый полулюдь снова посмотрел на меня, чуть покачнулся и ухватился за косяк.
– Там малой, короче. Белобрысый такой металлюга. Он типа тоже того… наказан. Вали к нему. А мы тут… работаем.
Он повернулся и, одним шагом скрывшись за порогом, хлопнул огромной тяжёлой дверью.
Я разочарованно вздохнула: своё хозяйство рассмотреть он так и не дал, а кентавры вблизи мне пока ещё не попадались. Разве что в детстве, но тогда я на такие вещи внимание не обращала. Интересно ведь! Ходят слухи, что иногда они и с людьми… сношаются. Интересно, в результате получаются пони?
С тоской посмотрев на конюшню, от которой только что прыгала, я тяжело вздохнула. Возвращаться к парню в кожанке не было никакого желания. Что делать, раз сказали, надо хотя бы узнать, что тут наказанные делают…
Только я сделала первый шаг на деревянную дорожку, как замерла, вперившись взглядом в сломанную дощечку под ногами. Кентавр сказал, что тот белобрысый тоже наказан. Значит ли это, что он?..
Сириус Толль! Я только что поругалась с Сириусом Толлем! И ведь могла же сразу сообразить! В округе никого больше не видать, а По обещала мне в пару именно его. Что же, гром и молнии не мечутся, небо не разверзлось, ураган не поднялся… Может, слухи всё преувеличивают? Или вовсе врут?
Что сделано – то сделано, остаётся надеяться на лучшее и возвращаться с повинной.
Поверили? Ха! Извиняться мне нечего, это он меня благодарить должен. Сам мне нахамил, между прочим.
– Тук-тук, – сказала я, выглядывая из-за двери. – Можно?
Толль драил лапы развалившегося на спине, словно счастливый кот, грифона. В ход пошла кастрюля с горячей обильно вспененной водой, и мочалка. Самая настоящая, огромная мочалка, мягкая такая, губчатая. Человеческая. Да у грифонов тут спа, я погляжу!
– Чё ещё? – буркнул парень, не поднимая глаз.
– Я тут как бы тоже наказана…
На этот раз он удостоил меня взглядом. Надменным таким взглядом измазанного по уши в грязи графа. Даже шарф у него был уже не столько белым, сколько… скажем, цвета детской неожиданности. Что-то про себя оценил, хмыкнул и даже встал на ноги:
– Допустим. Тогда вон кастрюля, вон мочалки. На тебе задние лапы. Быстрее закончим – быстрее уйдём…
Я прошла к грифону, который так и извивался, ожидая, что теперь ещё и задние лапки помассируют. Внимательно оглядев чумазую тушку, покачала головой:
– И это – грифон? Величайшее в мире животное? Настолько великое, что его даже на гербах великих графских родов рисуют? Будь я графиней, ни за что не согласилась бы сделать грифона своим символом: такие чушки, фу! Нет-нет, только не грифон.
И демонстративно пошла дальше по конюшне, с любопытством осматривая других животных. Те, кто сейчас спали на своих лежаках, подняли заинтересованные взгляды и рассматривали меня чуть ли не внимательнее, чем я их.
– Ур-р? – послышалось сзади. Молодой грифон выглядывал из своей комнатки с совершенно чистыми лапами и причёсанными перьями на спине, которые прежде стояли торчком.
– О-о! – воскликнула я, возвращаясь к нему. – Вот это другое дело! Грифон, который способен в одно мгновение сделаться таким красавчиком, вполне заслуживает места на моём гербе!
Он подсунул под мою ладонь голову, и я с удовольствием приласкала эту детину, которая ростом уже была выше меня.
– Кхе-кхе, – деликатно сказал Толль мне в ухо. – А что, так можно было?
– Как видишь, – я дёрнула плечом.
– Козлы драные, не могли сразу сказать, я второй день их тут отмываю и расчёсываю…
– Полагаю, ты сам виноват, – фыркнула я, – прежде чем браться за работу, мог бы и теорию изучить. Это тебе не секция юных натуралистов, здесь зверушки поинтереснее обитают. Очистка собственного туловища – одна из способностей грифонов, как и многих других разумных животных. Надо его только спровоцировать… Прости, милый, но чистым ты мне и правда нравишься намного больше.
Грифон отодвинул голову и смерил меня строгим взглядом.
– Ладно, – бросил Толль, швыряя мочалку в кастрюлю с остывающей водой. – С этим, значит, закончили. Осталось только конюшни вымыть. Скажи спасибо, что я тут уже час и переделал большую часть работы!
– Это ты скажи спасибо, если бы не я, бегал бы за этим товарищем по всему лесу! А потом ещё полтора часа драил ему лапы! Полагаю, что и прошедший час ты занимался чем-то бесполезным.
Я прикусила язык, вспомнив, с кем говорю, но было уже поздно. Когда-нибудь этот острый язык меня погубит! Но Толль лишь цыкнул зубом и, сделав несколько шагов к стене, стал кидать мне в руки какие-то ремни, неизвестного назначения. Я с трудом их ловила: он даже не пытался целиться.
– Идём коней треножить. Их надо выпустить на луг в ночь, утром кентавры сами выловят. Потом ещё полы вымыть во всех шести конюшнях – и можно валить отсюда нахрен.
– А… – я подобрала с полу упавший ремень. – А точно это всё надо делать? Ну, коней выпустить – ладно… А полы вымыть? Никто не следит, работу не даёт, чего надрываться тогда? Отметились – и пошли. Эти кентавры мне сами сказали: не хочешь – не работай. Да и они там всё равно…
И я выразительно щёлкнула пальцем по шее.
– Ты дура, нет?! – внезапно рявкнул Толль, вылупив на меня бледно-серые глаза, и мне даже померещилось, что в одном из них сверкнула молния. – Мало ли что тебе сказали! Они же в стельку! А наутро у них на всё это нюх такой, что!.. Не доделаешь чего – потом лишний день пахать будешь! Да ещё и за двоих!
– Ну, – постаралась ответить я как можно миролюбивее. Если он и правда не умеет контролировать свои стихии, то подвергать себя риску не стоит. – Положим, нас теперь двое, а значит, и справляться будем быстрее.
– Ага, – буркнул он, направившись через конюшню к противоположному выходу. – Будто они не найдут тут ещё работы, бездельники, козлы драные…
Я с облегчением выдохнула. Кажется, буря миновала. Эта молния в зрачке… могло ли статься, что мне не показалось? Может, то и была стихия, рвущаяся наружу?..
Помотав головой, чтобы отогнать лишние мысли, я побежала следом за быстро шагающим Толлем. Концы белого шарфа развевались за спиной.
Глава 5. Доктор Нокс
– Значит, он не такой уж и страшный? – спросила Салли, задумчиво глядя в большое окно холла Академии. Воздух был наполнен голосами, а от плохо заделанных оконных рам тянуло прохладой. Моя соседка поёжилась: – Не могли магией заделать, что ли?
– Могли, – ответила я, высматривая в снующих туда-сюда людях кого-нибудь из профессоров. – Только магия менее стабильна, чем механика.
– А поверх механики?
Я фыркнула:
– Хочешь – сама заделай, – и быстрым шагом направилась в сторону маленького худенького мужчины в больших очках и с плешью на голове. В руках у него был плоский портфель и ещё бумаги, сложенные стопочкой. – Извините!
Мужчина резко обернулся и выронил из рук всю свою ношу.
– Простите, ради всех богов! – воскликнула я, присаживаясь рядом с ним на корточки. – Не хотела вас напугать. Давайте помогу.
– Спасибо, – растерянно улыбнулся он, принимая из моих рук бумаги. – Не знаю вашего имени, вы не на моём факультете учитесь?
Я постаралась улыбнуться как можно обаятельнее и, встав вместе с ним на ноги, покачала головой:
– Нет, из зоологов. Но мне очень нужна ваша помощь!
Препод поправил очки и удивлённо посмотрел на меня. Из-за линз его глаза выглядели очень большими, и он походил на растерянную рыбу.
– Это чем же?
– Ничего особенного, – я быстро достала из своей сумки деревянный планшет с опросником и дала профессору мельком глянуть на него. – Мы с подругой пишем курсовую по социологии, и собираем статистику. Особый интерес в том, как ответы преподавателей отличаются от ответов студентов, так что… не могли бы вы ответить на несколько вопросов?
– Да, конечно, – тот ещё раз поправил очки и, сложив руки вместе перед собой, приосанился, словно ощутил себя кем-то значимым.
– Хорошо… – я перехватила ручку удобнее и пробежалась глазами по вопросам. – Ваше имя?
– Харли Дрек. Доктор Дрек, если изволите.
– Очень приятно, доктор Дрек, – с улыбкой быстро глянула на него исподлобья и записала имя. – Год рождения?
– Двести сорок восьмой, – он вскинул брови, словно этот вопрос его удивил.
– Место рождения?
– Клавийская Пустошь.
– Группа крови?
– Жёлтая.
– Хронические заболевания были когда-нибудь?
– Бронхиональная астма, ларингит. А зрение считается за хроническое заболевание?
– Зрение опустим, – пробормотала я, делая вид, что фиксирую совершенно ненужные мне сведения. – Как насчёт неизлечимых болезней?
– Да что вы такое говорите, девушка, – рассмеялся он. – Как, вы говорите, ваше имя?
– Линда Парс, – я улыбнулась во все тридцать три зуба и засунула планшет обратно в сумку. – Благодарю, вы мне очень помогли!
– Постойте, а что у вас за исследование-то?.. – кричал он мне вслед, но ноги уже несли меня куда глаза глядят.
Глядели они на лестницу, ведущую на второй этаж. Через мгновение нас с профессором разделяли торопящиеся студенты, а через минуту я скрылась за углом. Чем меньше он будет знать – тем лучше. Если вскроется, что нет у меня никакой курсовой, могут возникнуть вопросы, для каких таких целей первокурсница собирает информацию…
– Ну что? – спросила Салли, догнав меня на втором этаже.
Мы поставили локти на перила и уставились вниз, отсюда открывался вид на весь холл. Плешивая головка доктора Дрека всё ещё щепкой металась в волнах человеческого моря.
– Есть, – кивнула я, напряжённо нахмурившись. – Что-то есть.
Салли взвизгнула и подпрыгнула на месте.
– Значит, он?
Я развернулась к ней:
– Значит – он что-то скрывает о своём здоровье. Вопрос – что. Но… – я снова нашла взглядом свою цель. – Шанс есть.
В тот момент, когда Профессор услышал вопрос о неизлечимых болезнях, мой тонкий звериный нюх ощутил специфичных запах страха и волнения. Казалось даже, я видела, как ускорилось его сердцебиение, и кровь разогналась, направляясь во все мышцы сразу. Если это новая звериная способность… значит, у меня остаётся всё меньше времени.
– Это лучше, чем ничего, – кивнула Салли.
– Но поиски будем продолжать. А этого… Дрека надо как-то проверить. Только как?
– Об этом я сейчас и…
Договорить мне не дали. Между нами вдруг возник Кайл, положивший одну руку на мои плечи, вторую – на плечи Салли.
– Привет, девчонки! – провозгласил он. – О чём шепчетесь?
Салли вывернулась из-под его руки, и Кайл скользнул в освободившееся место, опершись локтями на перила.
– Кхе-кхе! – демонстративно прокашлялась моя подруга и похлопала техномага по плечу. – Это как понимать, не объясните ли?
– Всё нормально, – вздохнула я, отворачиваясь. – Знакомься, этой Кайл. Кайл, это Салли.
Они обменялись любезностями. Салли – натянуто, Кайл – смешливо, словно немного издевался над ней.
– Прошу меня извинить, я вынужден украсть у тебя подругу, – бросил он, обхватив меня сзади за плечи и уводя куда-то в сторону. – Обещаю вернуть в целости и сохранности!
Салли хмыкнула, пробормотала что-то неразборчивое, и когда мне удалось обернуться, её уже скрыла строем шагающая компания девчонок в одинаковой спортивной форме.
– Это как понимать? – прошипела я, пытаясь освободиться. Но Кайл крепче прижал меня к себе, а драться среди Академии желания не было. – Тебе кто разрешил вообще меня руками трогать?
– Сейчас я тебе кое-что расскажу – сама меня расцелуешь ещё, – пообещал он, повернувшись ко мне, так что я чувствовала его дыхание и даже запах лимонных конфет. Кайл подтащил меня к лифту и, наконец, ослабил хватку.
– Вот ты вообще не вовремя, позже нельзя? У меня наконец появилась версия, кто из профессоров… так скажем, нужен мне, а тут ты со своими… с чем, кстати?
Он загадочно улыбнулся. В этот момент раздался негромкий звонок, створки лифта распахнулись, выпуская очкастых техномагов и таких же очкастых девчонок с магической филологии. Всегда думала, что эти факультеты созданы друг для друга, и недаром их разместили в одном крыле.
Снова обхватив со спины, Кайл завёл меня внутрь и прижал к стене, чтобы остальные желающие смогли втиснуться в лифт. Сориентироваться я не успела, и, когда пытаться что-то изменить было поздно, он стоял ко мне лицом, зажав в угол. Маленькое помещение оказалось битком набито студентами.
– Как удачно, – улыбался он, опираясь о стену локтями с обеих сторон от моей головы. – Можно шептаться о своём.
Я подавила желание врезать ему коленом промеж ног и только процедила сквозь зубы:
– Получишь ты у меня ещё… Рассказывай, что тут происходит.
– Тут? Перемена между первой и второй парой. В это время всегда народу – не протолкнуться.
Упомянутое выше желание с новой силой наполнило мою грудь, и я медленно выдохнула. Не при свидетелях же!
– Куда ты меня тащишь?
– О, тебе понравится. Это сюрприз. Амулет с собой?
– Нет, – соврала я.
Кайл стукнул кулаком по стене, и лифт опасно зашатался из стороны в сторону. Он даже отклонился назад, словно хотел отодвинуться от меня, но не было никакой возможности сменить позу. На третьем этаже часть народу вышла, но зашло, кажется, ещё больше.
– Надо было сразу спрашивать, – я невинно пожала плечами.
– А если Кит? – он гневно сверкнул глазами.
– Что, боишься за моё здоровье? Кит в больнице с сотрясением. Если бы не эта штучка, – я усмехнулась и, подцепив чёрную верёвочку на шее, вытащила из-под майки тёмный камешек, – то на её месте была бы я. И хорошо, если не в реанимации.
Кайл поднял глаза к потолку и облегчённо выдохнул.
– Значит, обошлось.
Лифт остановился на четвёртом этаже, и мы замолчали, ожидая, когда толпа перед нами немного рассосётся. Здесь Кайл уже взял меня за локоть и повёл в левое крыло.
– Что обошлось? – уточнила я, пытаясь поравняться с его широким шагом.
– Что никто никого не убил. Ни она тебя, ни…
– Ни я её, – закончила за него с иронией. – А знаешь, хотелось. Еле сдержалась.
– Верю, – коротко кивнул Кайл.
В коридоре было пусто. Вывалившая толпа народу пошла направо, и мы ещё слышали звонкие голоса вдалеке.
– А куда они все идут? – спросила я, оглядываясь назад, туда, где только что просигналил второй лифт и выпустил новую порцию студентов.
– Там транспортная, – ответил техномаг, даже не оглядываясь. – Телепорты, порталы, летающие машины, маголёты, грифоны – и всё в таком духе. На последнем курсе все там будем. И ты тоже. Наверное.
– Спасибо за поддержку, – проворчала я.
Он пожал плечами:
– А что, может, найдёшь своего профессора, вылечишься – и отчислишься? Ты же девочка столичная, что тебе ловить в нашем захолустье.
Я резко остановилась и, сощурившись, посмотрела ему в глаза:
– Ты что, копал на меня?
Он снова подхватил меня за локоть и потащил за угол.
– Очень уж ты любопытная, Нэтта. Не сдержался.
Мы повернули, и я почувствовала, как дурнота подкатывает к горлу: это был тот самый закоулок четвёртого этажа, где Покс со своей командой пыталась убедить меня, что придерживаться надо иной политики. Здесь мы познакомились с Кайлом, и теперь он чуть не насильно приволок меня сюда же…
Не собирается же он тут меня изнасиловать? – пронеслась в голове тревожная мысль.
Потянула носом. Запах желания… есть. И запах… намерения. И возбуждённой радости. О боги, неужели он и правда намерен?..
Резким движением я освободила локоть от захвата и, чуть согнув ноги, приготовилась защищаться. Всё-таки мы были почти незнакомы, и… кто знает, чего от него ожидать!
– Куда ты меня ведёшь? – с расстановкой спросила я, грозно нахмурившись.
– Почти пришли, – ответил он, кивая в дальний конец коридора. Там даже свет не горел!
– Я с тобой туда не пойду.
Вспомнились его боевые навыки: нет, я ему не соперник. Да и весовые категории разные. Единственное, что мне поможет – это действие на опережение.
– Говорю же, это сюрприз, – снова улыбнулся он, но на этот раз как-то неуверенно.
– Не нравится мне этот сюрприз, – проворчала в ответ, – наедине с тобой в этом безлюдном углу. У меня, знаешь, с ним связаны не самые приятные воспоминания.
Улыбка медленно сползла с лица Кайла, и он свёл брови.
– Не понял, ты что, мне не доверяешь? Боишься, что ли?
Я неопределённо дёрнула плечами. Техномаг тяжело вздохнул и, слегка оборачиваясь назад, прокричал:
– Доктор Нокс, мне нужна ваша помощь!
Реакции никакой не последовало. Зато прозвенел звонок, призывающий всех к началу второй пары.
– Ну, и? – спросила я. – Мне уже можно идти по своим делам или как?
– Или как, – буркнул Кайл и снова крикнул, на этот раз громче: – Доктор Нокс, вы слышите? Выйдите, пожалуйста!
На несколько секунд воцарилась тишина, а потом одна из дверей в самой глухой тени скрипнула и открылась, заливая ярким искусственным светом тупиковую ветвь крыла. Я сощурилась, присматриваясь к выходящему человеку, но тот быстро оказался в тени, и разглядеть его оказалось почти невозможно.
– Кайл? – сказал он. – Ты чего кричишь на всю Академию?
– Так вы не слышите, доктор, приходится!
Наконец, он вышел на свет, и я с удивлением обнаружила весьма симпатичного молодого профессора. Ростом с Кайла, но чуть уже в плечах. Русая густая шевелюра романтично подвивалась, на носу квадратные очки в толстой оправе, но не старческие и неуклюжие, а скорее манерные, стильные. Одет был в тёмно-коричневый брючный костюм с жилетом, но без пиджака, рукава белой рубашки подвёрнуты до локтей, а на поясе висели небольшие кожаные сумочки для инструментов.
Он поморгал, внимательно осматривая нас с Кайлом.
– А чего вы тут делаете? Заходите. Лисанэтта, полагаю?..
Я медленно выпрямилась и с сомнением кивнула.
– Проходите, ребят. Я там немного увлёкся, так что на бардак не обращайте внимание.
И мы пошли следом, точнёхонько в дальний кабинет самого забытого в Академии крыла.
– Мог бы и сразу рассказать, куда мы идём, – шепнула я, поравнявшись с техномагом. – Кто он такой?
– Это мой научрук, – прошептал тот в ответ. – Он помогал мне разрабатывать твой амулет.
Кабинет больше походил на личную мастерскую. Окна оказались забиты плотными панелями, не пропускающими свет, зато повсюду висели и стояли горшки с самыми разными растениями, над которыми обязательно висели лампы дневного света. Время от времени то там, то тут раздавался короткий шипящий звук: цветы автоматически опрыскивались откуда-то из тех же самых ламп. Запах влажной почвы перебивался другим, более резким: запахом древесины – и источник бросался в глаза. Прямо на полу посреди кабинета, валялся кусок деревяшки, здоровенная такая ветка, длиной с мою руку, которую словно кто-то основательно погрыз. Ошмётки этой самой деревяшки валялись тут же, вместе с разными незнакомыми мне инструментами. По периметру комнаты стояли двухместные парты, все заваленные самыми странными (в основном, металлическими) объектами, винтами и болтами, ящиками с неизвестным содержимым. Видимо, когда-то эта комната использовалась в качестве учебной комнаты, но с тех пор использовалась совсем по другому назначению.
