Текст книги "Лисы взрослым не игрушка (СИ)"
Автор книги: Анна Бегун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Глава 15. Порочная связь
– И что смешного? – обиженно спросила я, садясь прямо. – Меня, между прочим, совесть мучит, а ты…
Он ещё несколько раз хохотнул и потёр следы укуса, которые на глазах становились тоньше и бледнее. Никак переводит мою силу на лечение… мог бы и своей дождаться, не такая уж серьёзная рана.
– Я же сказал: просто царапина, а ты выдумываешь… Максимум, что со мной случится – это пантера с лисом начнут войну за господство над моим телом. Но не думаю, что это так работает.
– Пантера… – я медленно подняла на Толля глаза. – Ты что… погоди… но как?.. Почему я не почуяла?..
– А почему ты должна была почуять? – ухмылялся он. Вместо сочувствия в его глазах читалось привычное: «Ну дура же, ну!»
– Да как почему! Оборотень оборотня чует! По запаху! Но ты… – Я потянула носом. – Ничего!
Он снова тихо засмеялся.
– Потому что мой Зверь ещё не очнулся. А твой вот вовсю воняет. Особенно когда ты начинаешь свои бешеные пробежки – несёт за километр, поверь мне!
На несколько секунд я крепко зажмурилась, отказываясь верить в происходящее.
– Хочешь сказать, ты давно меня… унюхал?
– А ты думала, почему я так не хотел с тобой работать?
– Потому что ты мудак, – выдавила из себя и поджала губы. Было неловко.
Я уже напряглась, ожидая очередного приступа гнева, который случался всякий раз во время нашего обмена любезностями, но ответом был очередной приступ хохота.
– Да, – выдохнул он, успокоившись. – Ты мне сначала тоже показалась той ещё стервой. Высокомерной, наглой и тупой сучкой.
– Эй! – прервала я его рассуждения. – Что за эпитеты пошли! Я могу тем же ответить!
Он прыснул и прикрыл рот рукой, словно продолжал мысленно перебирать все мои грехи, совершённые против него.
– Между прочим, – добавила я, надувшись, – не на ровном месте. Если бы ты был со мной чуть вежливее, я бы тоже не была такой… какой была.
– Нафиг надо, – хмыкнул Толль. – Пока все от меня держатся на расстоянии, меньше вероятность, что сорвусь, как ты только что.
Я скорчила рожу и показала ему язык.
– Хочешь сказать, ты нарочно ведёшь себя, как мудак? Но ведь ты знал, что я тоже оборотень, зачем тогда был этот цирк?
– Затем, – сказал он, склонившись ко мне ближе, – что таков человек: как только его самого лишают прелестей жизни, он делает всё, чтобы страдать не в одиночестве. Каков шанс, что когда тебя загребут, ты не сдашь меня? Тут, знаешь, каждый сам за себя. Мы ведь животные. И не только из-за Зверя внутри. Человек только прикидывается разумным существом, а по факту не далеко мы ушли от тех же собак.
– Собаки довольно умные существа, – заметила я. – Кроме того, есть виды разумных псов. Фенриры, церберы, гармы, оками…
– Стоять. Знаю, это твоя специализация, но мне не интересно. Я ж тебе лекции по левитации не читаю.
– А может стоило бы, – пробурчала я в сторону.
– Чего?
– Ничего! У меня к тебе вот какой вопрос: давно ты заражён? И почему пришёл учиться именно сюда? Диплом этой академии в столице ни в грош не ставят. И вообще, хватит прохлаждаться, давай уже убираться.
Сириус заразился всего несколько месяцев назад, во время летних каникул. История стандартная: познакомился с девчонкой, затащил в постель (или она его – учитывая специфику болезни), но не успели они приступить непосредственно к делу, как – ам! – и всё, конец едва зародившимся отношениям. Девчонка простым шоком не отделалась: Сириус всегда был вспыльчивым, а в этот раз его накрыло гневом так, что мама не горюй. Стихии не просто вырвались из-под его контроля, а целенаправленно ударили по бедной девочке. Увезли на скорой с несколькими переломами, в больнице уже выяснилось, что она оборотень, и после лечения в полностью изолированной палате её направили прямиком в Питомник.
– И что, тебя после этого не нашли и не заставили сдать анализы? – спросила я, раскладывая книги, которые прилетали со всех сторон, в стопочки по алфавиту.
– Нашли, – хмуро ответил Рус. Отправив ко мне очередную книгу, он взялся двигать мебель. – Но… помнишь про чужеземную магию? Пришлось внушить лаборанту, что анализ он сделал, и тот оказался отрицательным. Я, правда, тут же при нём в обморок грохнулся, но врач списал это на взятие крови.
– Хитрый жук, – усмехнулась я.
– Хочешь жить – умей вертеться!
– Ладно. – Закончив сортировку книг, я села на стол. – Значит, ты просто родом отсюда, и про излечившегося профессора ничего не знаешь?
Сириус чуть не уронил на себя шкаф, но, вовремя поддав силы, водрузил его на место и резко обернулся ко мне.
– Какого профессора?
Коварно улыбнувшись, я задумалась, как бы изящнее выразиться.
– Нэт! – чуть ли не крикнул он, в два шага очутившись совсем рядом. – Я правильно понимаю, это всё-таки правда? Он смог излечиться?
Кажется, он впервые назвал меня по имени?..
– Ну… – сдержанно улыбнулась я и, выдержав театральную паузу, ответила: – Да.
– Серьёзно?! Это точно не слухи?
– Точно. Я даже успела пообщаться с бабой, которая его заразила. Между прочим, из-за этого и не пришла вчера – ездила в Питомник…
Сириус вперился в меня взглядом с таким выражением лица, словно я только что открыла перед ним великую тайну. Впрочем, в каком-то смысле так и было…
– А теперь расскажи мне всё по порядку.
– Сейчас я из него все потроха вытрясу, – рычал Сириус, решительно шагая в сторону старого корпуса, так что я едва за ним поспевала, то и дело переходя на бег. – Тайны у него, понимаете ли, труп хренов!
– Насколько я знаю, он вообще нечасто грешит этим. Наверное, его и правда что-то останавливает…
– Да что его может останавливать! Хуже, чем есть, ему всё равно не станет!
– Откуда ты знаешь? Может, он умрёт окончательно, если скажет?
– Не смеши мои тапочки, рыжая! Он здесь уже пару сотен лет стены околачивает. Уверен, Одуван давно мечтает уже сдохнуть и посмотреть, что будет дальше. Хоть какое-то разнообразие.
– Ну ладно, может, там не смерть… Может, он просто не способен сказать ничего? Просто – раз! – и голос пропадает.
– Рыжая! – рявкнул он с той интонацией, с которой обычно говорил: «Дура!» – Ты башкой своей думай! Он же призрак, у него нет голосовых связок, на что воздействовать будешь?
– Значит, вариант, что он потеряет голос, тоже не пройдёт?
– Не пройдёт. С призраками вообще мало что проходит – они не относятся к нашей, так скажем, плотности. Понимаешь, о чём я?
Я зажмурилась и чуть втянула голову в плечи, ожидая очередного разноса по поводу моего образования, потому как – не очень. Не очень понимала, в смысле.
На самом деле, всё у меня с образованием было в порядке. Почти все школьные предметы сдала на «отлично», и вообще учиться мне всегда было легко, память не подводила, и даже сейчас, загруженная отбыванием наказания и поисками профессора, успешно сдавала зачёты и экзамены. Но вот почему-то как дело доходило до Толля, так оказывалось, что я ничего не знаю! Первые дни бесило страшно. Потом привыкла. Теперь даже начала получать изощрённое удовольствие от его постоянных поучений. Если относиться к ним как к уроку по общей магии, то вроде как даже полезно выходит…
Он бросил на меня изучающий взгляд и снова ускорил шаг.
– Если коротко, то магия, по своей природе, воздействует на атомы, на всё, что состоит из атомов. На животных, на минералы, газы, жидкости… в общем, почти всё, о чём можно подумать.
– А мысли?
– О, начала соображать. Хвалю. Мысли состоят из иной субстанции, поэтому на них подействовать нельзя.
– Как же тогда профессор мог зачаровать Одувашку?
Сириус вздохнул, останавливаясь возле уже знакомой мне двери старой костюмерной.
– Воздействовать на мысли мы не можем. А вот считать намерение – можно. Не тупи, по этому принципу работают охранные арки на входе!
Я скривилась у него за спиной и показала язык. Ишь, всезнайка выискался!
Рассусоливать с призраком Сириус не стал. Он так резко дёрнул силу из стоящей среди стола шляпы, что та аж вздрогнула и на мгновение вспыхнула синеватым огнём. Одувашка с визгом материализовался в то же мгновение и смотрел на нас такими круглыми глазами, словно дракона увидел.
– Вы ч-чего? – спросил он, икая, как самый живой человек. – Я ж чуть не рассыпался прям в душе…
– А что ты делал в душе? – спросила я, делая шаг вперёд.
– Имею право! – воскликнул призрак. – На меня ваши человеческие законы не распространяются, да и какое ж это непотребство, если я только и могу, что смотреть…
Мы с Толлем переглянулись.
– Он что, вуайерист? – уточнила я. Рус пожал плечами:
– А что ему остаётся?
Я застонала, ещё раз осознав, что в любой момент за мной мог подсматривать этот толстяк. А потом представила его живым – таким толстым, с жирными, лоснящимися, но редкими волосами, бегающими за стёклами круглых очков поросячьими глазками, и меня передёрнуло.
– Даже знать не хочу, в каком ты был душе и что там видел!
Призрак фыркнул.
– Простите, дамочка, вы не в моём вкусе.
Толль вдруг прыснул, с явным трудом сдерживая смех.
– Успокойся, рыжая, он вообще девочек не очень. Так что можешь его не бояться ни в душе, ни в постели.
Одувашка сложил руки на груди и демонстративно надулся.
– Ничего в этой школе не скроешь, – проворчал он. – Всё разболтают!
– Это академия, – поправила я.
– Вообще-то, раньше здесь располагалась школа общего магического назначения, – поправил меня Толль, чем заработал ещё один высунутый язык.
– Чего пришли-то? – сердито спросил призрак. – Не об основании школы же болтать.
– Верно, – сверкнул зубами Толль, и мне даже показалось, будто он пустил на волю Зверя. Принюхалась… нет, показалось. – Не так давно к тебе приходила Нэт, – он показал на меня, – и спрашивала про некоего профессора…
– Как же, помню, – перебил его Одуван. – Но ничего не изменилось, я по-прежнему не могу ничего сказать.
– И не надо, – покачал головой Сириус. – Расскажите нам о…
– Бернадет Линк, – быстро вставила я.
– Да.
Призрак на несколько мгновений задумался, потом вздохнул, сел в заваленное костюмами кресло и медленно произнёс:
– Позвольте мне рассказать вам одну историю… Может, она правдивая, а может и нет. Может, в ней выдумано только кое-что, этого я вам не скажу. Но вы всё равно послушайте…
Давным-давно училась в школе магии девочка. Звали её, скажем, Дилли. Девочка была красивая, как куколка, тихая, и голос – не голос, музыка! Характер, правда, не сахар. Себе на уме девочка была. И если уж она чего-то хотела, то добивалась любыми способами. И вот, однажды положила она глаз на учителя. Учитель был совсем молод и добр. Со всеми учениками был на ты, всем помогал, на все вопросы отвечал и даже встречался после занятий с теми, кому была нужна помощь…
Дилли положила на него глаз сразу. И сразу решила: он будет моим. Не пропускала ни одного урока, утром часами приводила себя в порядок, и предмет, который вёл этот учитель, единственный из всех, знала на отлично. Всё чаще она оставалась с ним после уроков, и, возможно, всё бы у неё получилось, если бы не два обстоятельства. Первое – это ветреный характер самой Дилли, благодаря которому не повезло ей делить одно тело с тигром. Второе – это жена учителя. Тоже молодая, красивая, умная и весёлая, да ещё и учительница в той же самой школе. Чего ещё мог пожелать молодой мужчина? Если только любовницу – прекрасную ученицу.
План у Дилли был прост: затянуть учителя в сети своего очарования, опьянить страстью и позволить тигру укусить. Ведь тогда они вместе окажутся в Питомнике. И уж тогда-то она точно сделает его своим навсегда. Дилли знала: он слишком хорош, чтобы позволить себе укусить жену…
– Ну? – подал голос Толль, когда молчание затянулось. – А потом-то что?
Одувашка вздохнул.
– А потом ничего хорошего.
– Да уж, не удивлюсь, если жена с ним развелась после этого.
– Нет, – уверенно помотал головой призрак. – Они не разводились. А Дилли…
– Ты хотел сказать, Бернадет, – уточнила я. Он обиженно выпятил нижнюю губу.
– Нет, я рассказывал про Дилли. А дальше вы, что хотите, то и думайте.
Я закатила глаза, а Толль продолжил гнуть свою линию.
– Ну, так что? Укусила она его, а потом что?
– А потом кто-то её заложил, приехали дяди на машине с мигалками и увезли её. Больше она в академии не появлялся.
– Ты же говорил, она в школе училась.
Одувашка отмахнулся.
– В общем, на этом всё. Больше я её не видел. Это всё?
– Нет, постой. А какой предмет вёл учитель? – спросила я.
Призрак ухмыльнулся и покачал головой.
– Не могу ничего сказать. Я, знаете ли, зачарован. Расскажу – и фьють! – поводок мой станет коротким. Не в моих интересах, знаете ли.
– Вот оно что… – пробормотал себе под нос Толль. – Ладно, рыжая, идём. От него толку всё равно больше нет.
Обратно он шёл так же быстро, но теперь хмуро и молчаливо. Только в переходе между корпусами он остановился и, прислонившись спиной к стене, стукнулся об неё затылком.
– Что ж, по крайней мере, мы точно знаем, что она здесь училась.
Почесав щёку, я задумчиво покачала головой:
– Вообще-то, об этом никто не говорил. Ни Одувашка, ни сама Бернадет. Какова вероятность, что эта история про другую школу?
– Нулевая, – уверенно ответил Толль. – Одуван четко сказал: «Больше я её не видел». А видеть он мог этих двоих только здесь. Что нам ещё известно?
– Что профессор женат, – припомнила я.
– Ага, и изменял со студенткой. Не густо.
– И что его жена работает здесь же.
Сириус кивнул:
– А вот это уже что-то. Значит, нам надо найти женатую пару профессоров, которые были женаты и преподавали в то время, когда здесь училась некая Бернадет… как там?
– Линк.
– Бернадет Линк.
– И они должны быть достаточно молоды.
– Рыжая, ты начала соображать! – с наигранным восхищением сказал Толль, от чего стало одновременно и приятно и противно.
– Хорошо, сузим мы круг до четырёх-пяти профессоров, а дальше что?
– А дальше дело за малым. Узнать, кто их них преподавал у этой Линк.
– И как ты это всё планируешь узнавать?
Он долго смотрел мне в глаза, потом вскинул голову, громко зарычал, пнул стену, глубоко вдохнул и, медленно выдыхая, резко дёрнул меня за руку и прижал к себе.
– Ничего, рыжая. Мы теперь одна стая. Что-нибудь придумаем.
… «Мы теперь одна стая», – крутилось в голове. Эта фраза отодвигала сон в сторону и немножко придавала сил, несмотря на то, что часы показывали уже шесть утра. Очень хотелось выплеснуть из себя всё, что произошло, освободиться и умыться, но поговорить было решительно не с кем. Салли уехала на выходные домой, а рассказывать о происходящем через телефон было как-то боязно. Ной? Ной и так не любил Толля, да и про мою «особенность» ничего не знает. Кайл? Не смешите мои тапочки, с этим уродом делиться вообще ничем не хотелось…
С тяжёлым вздохом я перевернулась на спину и взяла в руки телефон.
Я:
Я согласна. Обсудим?
И быстро положила мобильник на грудь. Сердце бешено стучало в рёбра, словно пыталось сбежать из тюремной камеры, а руки чуть потряхивало. На что я подписываюсь? Отдаться за лекарство! А если выражаться словами Кайла, то и вообще… за наркотики. Это даже звучит так, что…
Но какой у меня выбор? Укусить ещё кого-нибудь? То, что Сириус сам оказался оборотнем – невероятное везение, настолько, что даже не верилось. На какое-то мгновение даже возникла мысль, не наврал ли он мне? Ну, просто, чтобы успокоить… И тут же сообразила, что это явно не тот человек, кто будет так врать. Да и если бы он был обычным человеком, то вряд ли смог бы сдержаться и остановить ветер.
С тяжёлым вздохом я повернулась на бок и зажмурилась, решив, что теперь-то точно надо уснуть. Но ничего не вышло: телефон радостно звякнул и засветился, показывая новое сообщение. Сон, которого и так почти не было, тут же как рукой сняло.
Кайл (техномаг):
Ты в общаге?
Глава 16. Волшебный сон
– И каковы твои условия?
Уже через двадцать минут, поставив локти на колени, я сидела напротив Кайла в его комнате и с трудом сдерживалась, чтобы не начать нервно кусать губы. Зверь выл при взгляде на обнажённый торс техномага и требовал продолжения банкета.
– Ты не мог бы одеться! – не выдержав, воскликнула я.
Кайл пристально смотрел на меня и молчал. Только желваки перекатывались на скулах, да челюсть чуть шевелилась в задумчивых движениях. Наконец, он вскинул брови и наклонился ко мне.
– Условия просты: ты мне, я – тебе. Вернее, в нашем случае наоборот. – Он выпрямился и скрестил руки на груди, заставив тем самым вздуться мышцы плеч. – Я изучил действие траума на оборотней: эффект достигается почти мгновенно после принятия… дозы.
– Говоришь об этом так, словно я вкидываться собираюсь.
Кайл вскинул бровь.
– А разве нет?
Я втянула носом воздух. На человека со Зверем лекарство действует действует иначе. Они словно делят между собой препарат, и в результате человек испытывает меньшую зависимость, но зато Зверь… Зверь может и подсесть. И в этом кроется настоящая опасность. Если вовремя не дать Зверю «дозу», он будет буйствовать сильнее. Словно ребёнок, который знает, что если реветь громче, то шансов получить желаемое станет в разы больше.
– Итак? – я подняла на него тяжёлый взгляд.
Кайл достал из кармана спортивных штанов маленький пакетик.
– Здесь примерно от трёх до семи доз – в зависимости от того, как будешь делить. Одну принимаешь здесь, при мне. И расплачиваешься. Понадобится больше – приходишь и повторяешь процедуру. Вопросы?
– Только один. – Без тени улыбки я скинула с себя джинсовую рубашку. – Долго будешь тут одетым сидеть?
Кайл довольно улыбнулся, от чего узкие глаза стали ещё хитрее, и бросил мне в руки мешочек с сероватым порошком.
– Ты задолбала опаздывать.
Именно такой фразой Сириус встретил меня на одном из поросших пылью чердаков Академии. Пропустив его слова мимо ушей, я с тяжёлым вздохом оглядела фронт работ. Кажется, завхоз над нами издевается. Либо этот чердак убирать никому не нужно на самом деле, либо на нас решили свалить всю самую грязную работу. Не удивлюсь, если следующим заданием будет вымыть до блеска старый корпус. А прежде его отремонтировать.
– Мы же это месяц убирать будем, – вырвалось у меня.
– Ну конечно, если будем всё делать ручками, как рыжие недоучки, – фыркнул Толль, садясь на старый комод. Тот жалобно скрипнул под весом тела.
– Вообще-то я не обязана владеть навыками магической уборки. И завхоз должен это учитывать.
– Это – магическая академия! – с вызовом и презрением сказал Рус. – Предполагается, что сюда поступающие знакомы с азами бытовой магии.
– Слышь, ты, – не выдержала я. – Раз такой умный, то прибрался бы здесь сам по-быстрому – и дело с концом! Достал уже, честное слово.
– Так не интересно, – хмыкнул он. – Сначала посмотрю, как ты мучишься с этой пылью, а потом… может быть… если ты отдашь мне свои силы…
– Да забирай, не жалко, – хмуро ответила я, кругом обходя довольно просторное помещение. Здесь были и кровати, и мешки постельного белья, и древние доски, на которых писали не мелом, а нитью силы, и сотни скрученных в трубочку учебных плакатов – кажется, если разобрать эти завалы, можно обеспечить ещё один небольшой факультет.
– Серьёзно? – Толль поставил подножку, которую я, засмотревшись на свисающие с потолка гроздья паутины, заметила слишком поздно, и схватил за край джинсовки. С трудом удержавшись на ногах, я резко обернулась с твёрдым намерением врезать ему по зубам. Он подтянул меня к себе и свободной ладонью хлопнул по ягодице. – Знаешь, полнолуние-то приближается, и Зверь требует разрядки…
Я ударила его по руке, которой он тянул меня к себе, и отошла на шаг в сторону. Хватит мне одного Кайла.
– Терпи. Я ж терплю.
Сириус моргнул пару раз, потом, видимо, осознал – и расхохотался.
– Ну да, та самая, которая терпила! Я за всю ночь не смог следы от твоего ангельского терпения залечить!
– Сам виноват, – буркнула я в ответ.
Что опять началось-то? Вроде вот только что нормальный парень был – и снова будто подменили! Может, у него раздвоение личности? Начнётся семестр – пойду к штатному психологу, он точно должен знать, что с Толлем не так.
– Так что? – с вызовом дёрнула я головой. – Будешь убирать или так и продолжим препираться?
Некоторое время он смотрел на меня, словно решая, как именно расчленить за такую дерзость, потом клацнул зубами, и воздух вокруг зашевелился.
– Эй, – я настороженно огляделась. – Ты же не собираешься пыль выдувать отсюда ветром.
– Почему нет? – спросил он с явным раздражением и, перекрикивая резко поднявшийся ветер: – Мега-пылесо-о-о-ос!!!
Прикрыв голову руками, я села на корточки. Всё тело уже в синяках от его методов решать проблемы!
– Я пошутил. – Вместе с этими словами ветер чуть утих, но в то же время в воздухе появилась морось, мгновенно вымочившая одежду.
– В смысле, пошутил?! – Мои ладони невольно сжались в кулаки. – За такие шутки можно и по яйцам получить!
Толль отмахнулся.
– Чтобы использовать силу стихий, надо было разозлиться немного. Не до уборки сейчас, пусть само всё вымывается. У меня появилась идея, как нам отыскать профессора.
Прервав заклинание для подсушивания одежды на полуслове, я медленно подняла на него глаза.
– Излагай.
Сириус довольно улыбнулся и начал мерить шагами небольшой свободный от рухляди пятачок.
– Чтобы выяснить, кто из профессоров женат и преподает ли его жена у нас… Да ещё и выяснить насчёт возможной связи с Линк, нужно каким-то образом залезть в базы данных Академии. Вариантов всего два: либо найти легальный способ поковыряться в них, либо взломать. Ты хакерскими навыками обладаешь? Вот и я нет. Однако, если окажется, что наш профессор в академии больше не преподаёт, то по-другому его фамилии выяснить мы не сможем.
– Неужели наш всезнайка чего-то не умеет, – мрачно сыронизировала я, но Толль, на удивление, не обратил внимание. Только на пару секунд остановился, задумчиво глядя на меня, и продолжил ходить взад-вперёд.
– В общем, задача не тривиальная и может занять довольно много времени. Я, в принципе, ещё могу подождать, а вот ты… – он глубоко вдохнул, и по выражению лица было ясно: принюхивается. – А вот тебе стоит поторопиться. Поэтому предлагаю новый план.
– Внимательно тебя слушаю. – Я приподняла бровь и села на тумбочку, которую Толль успел протереть своими штанами.
– Волшебный сон, – коротко пояснил он и внимательно посмотрел на меня. – Ну? Неужели и про него ничего не знаешь?
– Знаю, конечно. Уникальное состояние, позволяющее перенестись в любое время и точку нашего мира. Не распространяется, правда, на параллельные и соседние миры. Характерно отделением астрального тела и…
– Ладно, не умничай, – прервал меня Сириус. Кажется, ощущение собственного интеллектуального превосходства приносит ему особое удовольствие. – В общем, я не то чтобы спец в этом, но кое-какой опыт имеется. Мы можем попытаться увидеть профессора. Услышать его. Подсмотреть за его излечением. Может, узнаем, как именно он вылечился – и сам мужик после этого нам не понадобится вовсе.
– Интересный вариант, – признала я. Надежда перешла на новую ступень эволюции, превратившись в предвкушение, заставляя в нетерпении потирать руки. – Значит, надо сразу настраиваться на эпизод излечения. Вот только, насколько я знаю, чтобы увидеть конкретный эпизод, необходимо знать человека лично и искать в альфа-пространстве определённые эмоции. Это даже для следователей-профессионалов бывает сложно!
– Рыжая, не тупи! – ухмыльнулся Толль, остановившись всего в нескольких сантиметрах, и ткнул меня пальцем в грудь. – Ты ведь знакома с этой Линк, верно? Вот через неё и залезем.
– Точно!.. – я отвернула голову в сторону. Сириус стоял слишком близко, и казалось даже, что на щеке чувствуется его дыхание. – Если вспомнить историю Одувашки, Бернадет была более чем неравнодушна к профессору и… да она же его укусила!
– Соображаешь, – он взял меня за подбородок и попытался повернуть к себе, силой преодолевая моё сопротивление. – Уж ты-то знаешь, какие эмоции испытывает оборотень, впервые кусая человека.
Я дёрнула головой, вырываясь из его рук, и отошла в сторону.
– С чего ты взял, что у неё это был «первый раз»?
Толль закатил глаза.
– Она к тому моменту уже много времени провела в Академии, и если бы ещё кого-то укусила, это произошло бы здесь. Рискованно. Решение укусить профессора было сознательным, значит, она себя ещё контролировала. Да и Одувашка наверняка сказал бы. В общем, я почти уверен…
– Ясно, – прервала я его размышления. – Давай приступать.
Ходить далеко не стали. Отыскав среди завалов мебели более-менее сносную кровать и постелив на неё три матраса, мы заняли свои позиции: я легла поудобнее на импровизированную постель, а Толль приволок кресло и, рухнув в него, остановил работу стихий. На чердаке стало свежо, и приятно пахло легкой сыростью, словно после летнего дождя. Пыль то ли прибило влагой, то ли её действительно куда-то выдуло, но стало ощутимо чище.
Я свернулась клубочком и поёжилась. Стало чище – но холоднее.
– Да не трясись ты, а то не выйдет ничего, – проворчал Толль и, наклонившись, положил ладонь мне на бедро, отчего по телу прокатилась волна расслабляющего тепла. – Постарайся ни о чём не думать… Слушай своё дыхание… Вдох… Выдох… Вдох… Выдох… А теперь медленно считай от десяти до одного вслух.
– Десять, – послушно пошевелила я губами, которые уже почти не слушались под действием его чар. – Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре…
Как ни странно, о волшебных снах я действительно знала много. Последние три месяца школы на уроках меня не наблюдалось от слова совсем, и многие предметы пришлось сдавать своеобразными способами. Например, чтобы получить итоговую оценку по магии, пришлось сначала написать и защитить реферат, потом сдать зачёт, и только после этого – экзамен. Выбрав тему волшебных снов, я была уверена, что это просто любопытное явление, с которым никогда в жизни сталкиваться не придётся, однако… Так и задумываешься иногда то ли об интуиции, то ли о судьбе.
Бывать, впрочем, в альфа-пространстве мне не доводилось, и первое время никак не получалось вернуться к сознанию и начать здраво размышлять. Тотальное расслабление затронуло не только тело, но и мысли, потому я просто позволила себе плыть по течению, словно находилась во сне. Мимо сновали люди и животные, пейзажи сменялись образами помещений или видов на землю с высоты птичьего полёта. Но ничего не задерживалось возле меня дольше, чем на сотую долю мгновения.
«Странный сон, – лениво заползла в голову запоздалая мысль. – Ничё не понятно. Проснуться бы поскорее…»
И действительно, образы начали меркнуть, смазываться, словно я погружалась всё глубже и глубже, пока вдруг не раздался отдалённый голос.
«Рыжая, – прозвучало одновременно со всех сторон, – не время спать. Кончится твоя сила – прервётся и сон.»
Я поморгала, приходя в себя. Тело было призрачным, бесплотным и свободно парило в пространстве. Проснуться до конца не позволяла сдерживающая магия Толля. С трудом вспомнив, что происходит и в чём цель визита в альфа-пространство, я постаралась как можно более детально вспомнить Линк. Русые густые волосы, большие влажные глаза, запах… Запах цветов… ванили… Точно, она пахла выпечкой. Тонкий такой аромат, который мог почуять только Зверь.
Образ Бернадет Линк возник передо мной. Здесь она была младше, чем в Питомнике, менее красивой, более неказистой. Под глазами такие синяки, словно она две ночи плакала в подушку. Видимо, альфа-пространство уже начало переносить меня в искомый момент.
Линк сделала шаг мне навстречу, я ответила тем же. Затем наши руки стали медленно подниматься навстречу друг другу, пока пальцы не соприкоснулись, и в этот момент я еле сдержалась, чтобы не закричать.
Не могу сказать, чтобы когда-то считала себя счастливой. Детство средней паршивости, строгие родители, мечтавшие, но не сумевшие вырастить ручного вундеркинда, постоянный прессинг со стороны учителей. После школы – годы одиноких скитаний, которые почему-то называют «поиском себя», но по факту оказываются бегством от боли.
Однако, в сравнении с тем, что обрушилось на меня в момент прикосновения к альфа-версии Линк, называть пережитое мной болью уже не поворачивался язык. Это было отчаяние, страх, гнёт, безысходность, отвергнутость и унижение. Причём, не сиюминутные – они преследовали девушку долгие годы, до тех пор, пока…
Я прислушалась к своим ощущениям. Да, точно. До тех пор, пока не попала в Питомник. Мои глаза расширились в удивлении. Попав в Питомник, Линк наконец сбросила с себя неподъёмную тяжесть душевных мук!
– Кажется, начинаю понимать тебя, подруга, – пробормотала я, глядя в её раскрасневшиеся глаза.
Однако, целью моей были вовсе не мотивы Бернадет, и я сосредоточилась, погружаясь в ощущения, когда Зверь хочет. Нет, не хочет – жаждет! Когда Зверь обуян страстью, нестерпимым, обжигающим желанием вонзить клыки в мягкую и тёплую плоть. И то наслаждение, с которым ощущается брызнувшая на язык живая кровь. Да, вот оно, то, что мне надо.
Всё вокруг померкло, оставив меня наедине с чувствами. Трудно было понять, моими или нет: тело исчезло, Линк исчезла, не стало даже самой меня. Всё превратилось в единый сгусток ощущений.
«Не то, – проскочила обеспокоенная мысль. – Это не наслаждение даже, это…»
Да, чувство, обуревавшее Бернадет, точно было связано с укусом, сомнений не было. Но если я испытала просто наслаждение и облегчение, то она словно глотнула жизненной силы, словно умирающий, пригубивший живой воды. Это было больше, чем эйфория, больше, чем счастье, больше, чем сама жизнь.
«Наверное, это потому, что она его любила. И по-настоящему хотела с ним… соединиться.»
Наконец, эйфория ударила вспышкой – и исчезла, оставив после себя бездну горя.
«Нет… Нет! Нет-нет, стой, подожди! Покажи мне, покажи!»
Горе. Ревность. Злость.
Картинка проявилась. Мутная, словно сквозь грязное стекло. Я смотрела её глазами: дверь, красная, резная, такие в лабкорпусе Академии стоят. Распахивается. Линк, едва сдерживая слёзы, делает несколько шагов по коридору, но возле бюста какого-то известного мага оборачивается и последний раз смотрит на мужчину, стоящего у окна небольшого кабинета к ней спиной. На нём строгий костюм, волосы собраны пучком на затылке, но детально разглядеть не удаётся. Картинка стремительно бледнеет и исчезает в белой пелене.
– Стой! – попыталась крикнуть я в пространство. – Покажи ещё!
Но молить было бесполезно: всё равно никто не слышит, здесь только я и информация альфа-пространства. Белая пелена полностью затмила мой взгляд, и в следующее мгновение реальность обрушилась на голову со всей силой.
Очнулась от того, что Толль окатил меня ведром холодной воды. Дыхание спёрло от неожиданности и холода, я резко села на кровати и глубоко, с хрипом вдохнула.
– Ты… т-ты!..
Слова не слушались. Я руками вытерла лицо, сбрасывая с него потоки воды, и откинула вымокшие волосы назад.
