Текст книги "Девочка по имени Аме"
Автор книги: Анна Аршинова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 40 страниц)
– Не обольщайся насчет меня, – парировал Хорхе.
Кимэй согласно кивнул. Он вытянул руку, и в раскрытую ладонь, явившись из ниоткуда, лег меч. Он мало напоминал катану, ведь был прямым и заточенным с двух сторон. Его лезвие украшали изящные узоры и драгоценные камни. Хорхе, которого слишком тщательно учили ковке меча, на это только усмехнулся. Катаны совершенны – из-за изгиба они лучше и легче режут, из-за того, что заточка односторонняя, режущий край становится еще острее. То, что находится в руках у Кимэя – это просто смех. К тому же эти "украшения" типа узоров и камней казались неуместными и щегольскими.
– Ты даже пользуешься йокайскими штучками… – издевательски пропел Хорхе.
– Ты о телепортации или о самом мече? – осведомился противник. – Так знай: телепортация – довольно полезное умение, для простого ками недоступное, и я не вижу препятствий не использовать ее. А насчет меча, – Кимэй прокрутил его в руке, – у йокаев свои секреты совершенства.
– Ну-ну, – Хорхе был не из тех, кого было легко впечатлить. К тому же меч этот украшен чересчур безвкусно, чтобы его заинтересовать. – Начнем.
Он половчее перехватил катану и бросился в атаку. Находящиеся в комнате могли увидеть, как ками, который всего мгновение назад стоял на месте, испарился. И в тот же миг послышался скрежет и звон: Кимэй вскинул меч, быстро и резко повернулся, становясь в защитную стойку. Огненным цветком расцвели искры, желтый туман окутал его, зыбкий, неясный – только и успевай отбиваться. Всегда доброе и мягкое лицо Кимэя вдруг исказилось, появился хищный, ему нехарактерный оскал, а движения стали четкими, размеренными и даже на первый взгляд небрежными, но на самом деле экономными и четко рассчитанными, будто он заранее знал, откуда последует атака.
В какой– то момент противники отскочили друг от друга, как два мяча, столкнувшиеся друг с другом, Хорхе замедлился, показался, тормозя когтями по татами и вспарывая их. Он припал к полу, точно кот, готовящийся к прыжку, приподнял голову, глядя на Кимэя с азартом. Курадо же оставался прямым и несгибаемым, точно железный прут.
– Кехо без ультразвука, – уважительно кивнул он.
Хорхе широко усмехнулся. Конечно, без него, ведь куратор Синсэн Аши очень гордился своей реакцией.
– Полагаюсь только на зрение.
– Хорхе, – вздохнул Кимэй с жалостью, – я не утратил способности к кехо.
Амацукумэ ждал чего-то подобного. Он уже не первый раз участвовал в бою, и недооценивать противника было не в его правилах.
– Так вперед, – его улыбка сверкнула.
Кимэй не стал медлить – перешел в специальный режим быстро и почти мгновенно. Атаковал. Тоже без ультразвука, но тем хуже для него.
Со стороны эти двое выглядели странно: двигались резко, рывками, то пропадали из поля зрения, то возникали на месте. В моменты, когда их можно было видеть, они были похожи на ожившую галерею полотен, которые изображают одну битву в разных ракурсах. Вот Хорхе, согнув колени, парирует удар, слегка прогибается, когда Кимэй пытается его дожать. Или уже несколько другая ситуация: атакует Амацукумэ, а его противник быстро уворачивается. И не понятно, кто сильней и каков исход будет этой битвы. Наверное, она может продолжаться сколь угодно долго, ведь силы равны.
– Помоги мне, Акито, – быстро прошептал Данте, ползком добравшись до ног брата. Тот посмотрел вниз надменно, как на букашку, его лицо перекосило, словно его переполнял ядовитый гнев. Но слишком уж велика была эта надменность, чтобы казаться естественной, а не маской. – Ты же можешь освободить меня, я знаю…
Данте выглядел почти нормальным и вменяемым. Но такими кажутся еще душевно больные, когда пытаются добиться того, что им нужно. Акито знал, что такое настоящее безумие, поэтому быстро его нашел в глубине распахнутых лиловых глаз.
– Ты же хотел, чтобы я тебя защитил… – продолжал он.
– Замолчи.
Данте в ответ только мягко хихикнул.
– Кто ж знал, что времена так изменятся, а? Что теперь мне придется оберегать тебя, а не наоборот. А ведь раньше…
Акито только приподнял бровь.
– Тебе рот заткнуть?
– Ты всегда верил в мою хрупкость, только… от матери почему-то защищать не спешил, – в его тоне послышались обвиняющие нотки. – Ты же мог нажаловаться деду… Он бы не потерпел, что его любимую внучку избивают.
Акито стиснул челюсти и сжал кулаки.
– Тебе была нужна семья.
– Такая? – рассмеялся, почти промурлыкал Данте. – Ты уверен?
Брат промолчал.
– Но знаешь, я не жалею, – продолжил Удзумэ. – Было и счастливое время…
Драка тем временем перестала быть простыми обменами ударов с кехо и без, а приобретала более крупные масштабы: разлетелась ваза, выбили вначале одни двери, а потом и те, что оказались по соседству. Хорхе смеялся, наслаждаясь битвой с тем, кто ему давно не нравился, Кимэй молчал и был сосредоточен.
Амацукумэ подскочил к кицуне и схватил ее за шиворот. Курадо в роли щита девушку не принял, и просто атаковал с другой стороны. Хорхе пришлось в спешном порядке выставлять щит понадежнее и одновременно прицельно бросать в сторону своего отпрыска свой мудреный снаряд.
– Давай, детка, – Хорхе блокировал удар. – Развлеки беседой моего сына, – теперь пришел черед его атаки, а дорогих ваз в комнате принцессы оказалось немало. – Иначе он заболтает нашего гения, – усмешка, когда ваза полетела прямо в Кимэя, – и мне придет подмога, – Курадо ловко уклонился от самонаводящейся с помощью Сейкатсу вазы и ответил разрядом кей, – и твоему помощнику придется несладко. Расскажи, что ли… – кей просвистела в опасной близости от головы – не увернулся бы, волосы припалила, -…какую-нибудь душераздирающую историю своей жизни! Уверен… ох… у тебя их много!
Кицуне хоть и была сообразительной девушкой, но оказалась к бою неприспособленной и паниковала почем зря. Поэтому при попадании в Акито, забилась и постаралась его оцарапать, как можно глубже, словно защищая свою жизнь. Гений Аши скрутил ее быстро и методично – видно, что у него имелся опыт в таких делах. Вскоре она даже брыкаться перестала, а просто лежала распластанная на полу рядом со все еще обездвиженным Данте. Тот повернул голову и взирал на происходящее если не с философским выражением лица, то очень близким к этому.
– Успокоилась? – осведомился Акито.
Кицуне помолчала, не зная, что ответить, но со временем и с усиливающейся хваткой стальных пальцев Акито на запястьях, кивнула. Акито хмыкнул и отпустил ее. Данте соображал в это время плохо, сознание по-прежнему мутил настырный Инстинкт, но Удзумэ вдруг осознал, что в глазах брата не было ненависти, когда он смотрел на девушку. Наблюдалось нечто вроде жалости, но того ледяного презрения, которым он с готовностью окатывал всех, кто хоть отдаленно напоминал ками, не было и в помине. К ней, как к девушке, как, наверное, к привлекательной кицуне и фрейлине, он проявил несвойственную ему мягкость. Очень нелогичную мягкость, ведь она же его обманула! Данте очень хотелось думать, что это не являлось следствием того, что Акито целиком и полностью всю вину переложил на своего бывшего родственника. Ведь на Удзумэ он смотрел, как на врага всей человеческой расы.
– Извините… – искренне произнесла девушка, глаза ее наполнились слезами. – Извините меня…
Акито кивнул, глядя в ее лицо.
– БЕРЕГИСЬ!… – только и успел крикнуть Данте, чтобы предупредить брата, когда увидел, что эта мерзкая дама нащупала осколок вазы и вонзила его в Акито. У Акито была хорошая реакция, ее хватило, чтобы увернуться от удара. Кицуне целила в незащищенное горло, но попала в плечо.
Данте всхлипнул от страха и одновременного облегчения, когда понял, что все обошлось. Акито же, не колеблясь, ударил девушку по лицу. Она вскрикнула и дернулась, стараясь вырваться, но ее слишком хорошо держали.
– Я бы на тебя натравил этого ручного зверька, – процедил брат, кивком указывая на Данте, – но он отказывается тебя убивать. Поэтому придется это все же сделать мне!
После его слов кицуне застыла на полу, глядя на то, как Акито безжалостно собирает Сейкатсу. Она была сильной и напоминала грозу – высекала молнии и гремела. Девушка смотрела на все это с ужасом и отчаянием, с обреченностью. Но ей хотелось жить, так отчаянно, так сильно, что она вся оцепенела, не зная, что делать. Дважды ее пытались убить эти люди, и дважды что-то их останавливало. Но случится ли чудо в третий раз – она не знала.
– Я просто хотела, как лучше… – попыталась оправдаться она, но ее голос потонул в грохоте Сейкатсу Сарумэ Акито и звуках боя ками. Сейчас ее никто не мог слышать.
Она говорила правду. И на Аши она покушалась только потому, что хотела помочь господину Кимэю…
Глаза Акито, подсвеченные яркой водной Сейкатсу, смотрели непоколебимо. И рука его не дрожала, когда опускалась на ее уязвимый, ничем не защищенный живот.
"Я хочу жить…" – подумала Анита отстраненно.
"Ты будешь жить", – рассмеялся кто-то очень близко.
А потом огромный цветной вихрь Сейкатсу подхватил ее, закружил и унес далеко-далеко…
***
02 день месяца Овцы 491 года Одиннадцатого исхода,
Ие– но футана, страна Поднебесная, Нара,
Особняк Сарумэ
"И зачем?"
"Просто не люблю бессмысленные смерти".
"А, ну да".
Тишина. Только отчаянно и зловеще завывает на улице ветер. Даже битва остановилась. Все участники смотрели на место, где должна была лежать мертвая кицуне, а в итоге зияла дыра в полу. И никакой разорванной плоти. Ни кусочка. Эти существа выглядели так забавно, их лица приобрели настолько недоуменные выражения, что хотелось рассмеяться в голос, не думая о конспирации. Особенно непередаваемым было лицо Сарумэ Акито, который выглядел ребенком, у которого отобрали конфету.
"Мне он нравится. Такой интересный. Давай, заберем его с собой, когда закончим?"
"Там видно будет".
Тишина нарушилась. Ками начали обсуждать причину исчезновения и строили нелепые предположения. Только зря старались…
Их разговоры были уже неинтересны. Зато так и тянуло за язык обсудить одного из участников данного действа – того, посмотреть на которого сегодня они и пришли.
"Кто бы мог подумать, что Сарумэ Акито окажется таким романтиком? Это похоже на "культ прекрасной дамы" не находишь?"
Собеседник с удовольствием поддержал разговор.
"Дамы, которой никогда не существовало".
"Но он ее придумал и идеализировал. Наверное, даже хорошо, что Сарумэ Амэ никогда не существовало".
"Но нужно понимать, что Амэ-но-удзумэ-но микото почти идеальная фигура для поклонения".
Разумеется это так.
"Муза. Она дарит вдохновение. При всей своей черствости и неповоротливости, он одухотворен больше прочих".
"Конечно".
"И он нуждается в ней, во вдохновении".
"Без сомнений".
***
02 день месяца Овцы 491 года Одиннадцатого исхода,
Ие– но футана, страна Поднебесная, Нара,
Особняк Сарумэ
– Кимэй, твоя работа? Не могу поверить, что ты стал так силен, что смог преодолеть мой телепортационный щит! – произнес Хорхе, смахивая пот со лба. А Кимэй что-то не выглядел уверенным. Значит, все же он здесь не при чем. Похоже, плавает рядом рыба побольше.
– Я думаю, сейчас это неважно, – отозвался тот.
– Да, определенно. Нам пора с тобой уже разобраться раз и навсегда, так? Данте! – Хорхе тряхнул в его сторону золотистой шевелюрой. – Бери свое сокровище и мотай отсюда…
Данте неуверенно приподнял голову.
– Но…
– Что "но"? Слышать не хочу! Я же о нем, забочусь, глупый! Вот сейчас будет много-много Сейкатсу, выдержит ли его щит от такой близости? – Хорхе поиграл с интонациями, чтобы побольше впечатлить глупого отпрыска.
– А ты? – тихо спросил он.
– Что я? – фыркнул родитель. – Не маленький уже. И как с йокаями разбираться – знаю.
– Ты считаешь, что я вас так просто отпущу? – спокойно вопросил Кимэй, слушая разговоры ками.
– А тебя кто-то спрашивать будет? – осведомился Акито с присущей ему "деликатностью". – К тому же делать мне здесь больше нечего. Пора возвращаться в Академию.
– А за свой родной дом не боишься? – поддел его Хорхе.
Тот только скривился.
– Мой дом – это Академия, – выплюнул он. – Здесь у меня ничего нет.
Данте почувствовал обиду. Но речь ведь об Акито. На его слова не стоит обижаться, потому что он… некоторые вещи сам порой не понимает. Во всяком случае, Удзумэ хотелось так думать.
– Так иди уже домой! – не выдержал Хорхе. – Что тут поэмы сочиняешь?
Ощущение исчезнувших пут оказалось настолько неожиданным, что Данте не сразу и понял, что свободен. Он осторожно пошевелил руками и ногами, а потом дотянулся до валяющейся на полу манжеты и поднялся на ноги. Акито не стал его ждать и направился к выходу. От него пахло кровью, и это тревожило Данте, но он знал, что это просто царапина, ничего больше.
– Не отпущу! – крикнул Кимэй и бросился за ним, но дорогу ему преградил Хорхе. Все-таки очень полезно иметь такого сильного родителя: он из передряг вытаскивает. Курадо остановился и усмехнулся. Он признал, что ему вначале придется победить Хорхе.
– Все будет в порядке? – спросил Данте несмело. – Ну, с моей семьей.
– О, я тебя умоляю! – Хорхе скорчил гримасу. – Неужели ты до сих пор не понял, что здесь только слуги, и то на своей половине. Ничего не будет. Я даже постараюсь не особо разгромить особняк.
– Хорошо, – кивнул Удзумэ. – А ты?
– Думаешь, я с ками, превращенным в йокая не справлюсь? Да я, будучи студентом, Гоэна победил! Ты за кого меня принимаешь?
– Не хвалился бы раньше времени, – осадил его Кимэй.
– Нет уж, в себе я уверен. А вот ты в себе? – он снова поднял свою катану. А Кимэй – свой меч.
– Давай, проверим.
Поняв, что никто больше с ним разговаривать не станет, Данте помчался за Акито. Будет очень обидно, если спутник уйдет без него. Все-таки поблизости могут быть йокаи, и довести брата до Академии – это священный долг. А Хорхе… Хорхе справится. Хотя, возможно, Данте просто и понятия не имел насчет силы Кимэя. Удзумэ лишь верил своему родителю.
У неба есть потрясающая особенность: когда портал спутника открывается несколько раз в одном месте в короткий промежуток времени, облака заворачиваются в кольцо. Иногда кажется, что это огромный дракон, который кусает свой хвост – красивое и завораживающее зрелище, но почти всегда сообщающее о том, что в данном месте случилась беда. Сейчас этот дракон кружил над особняком Сарумэ…
Данте подбежал к Акито и остановился рядом. Брат не удостоил его и взглядом. Он застыл на месте, ожидая финальной навигации орбитального спутника. Вел он себя так, как ни в чем не бывало, а на раненное плечо, из которого до сих пор сочилась кровь, внимания не обращал. И правда, царапина ведь. Но Удзумэ шагнул к Акито, порываясь помочь: перевязать или промокнуть кровь, может быть. Но Акито остановил его:
– Не приближайся!
– Прости.
– И слышать не хочу!
– Ты имеешь право злиться…
– Замолчи!
– Акито… Как тебя убедить в моей искренности? – почти со страданием спросил Данте.
Брат повернулся и окатил ледяным презрением. Отчего же он такой холодный? Отчего упрямый? Но ведь дорог любым, несмотря ни на что.
– Хочешь, чтобы я тебе поверил? – Данте, не веря в свое счастье, кивнул. – Тогда оставь меня в покое. Никогда больше не появляйся в моей жизни, чтобы я забыл о твоем существовании. Понятно? Не ходи за мной, как привязанный! Не закрывай собой меня, когда мне грозит опасность!
– Но…
Спутник моргнул раз в чистом небе, будто подмигивая им, стоящим на земле, моргнул второй – предупреждал, что команда принята и отмене не подлежит, а потом бросил вниз ослепительно яркий луч, растворяя собой путников. В этот самый момент на женской половине дома Сарумэ что-то оглушительно грохнуло, крыша посыпала черепицей, с треском проломилась стена. Будто северное сияние спустилось с небес – но это всего лишь нити Великого потока, еще призрачные и безопасные, но уже готовые к тому, что настоящий мастер сплетет их в смерть. На миг оранжевым маревом вспыхнул купол щита, а потом стал прозрачным, и сквозь него можно было различить двоих, схватившихся насмерть. Больше не было нужды сдерживаться. Настало время измерить силу противника. Бывшая Сошу против талантливой Ямато. Кто победит?
Но Данте этого уже не видел. Спутник почти нежно подхватил их с Акито и понес к Академии. В холодный и уже знакомый осенний лес, где трава хрустит под ногами от изморози и вода покрылась коркой льда, которая затекла в отпечатки лошадиных копыт.
– Надо перевязать. Вдруг грязь какая попадет? – заволновался Удзумэ, но его смирили недовольным взглядом.
Акито молча взял курс на Академию. Данте поплелся следом.
– Насчет твоего предложения… – вновь нарушил глубокую предрассветную тишину Данте. – Знаешь, так не пойдет. Можешь мне не верить, но это не значит, что я оставлю тебя в покое.
Акито долго не отвечал. Удзумэ и не надеялся, что это произойдет, так что когда заговорил, оказался удивлен до глубины души.
– Тогда придется тебя убить.
– Ты меня не убил до этого, не убьешь и сейчас.
– Хорошо меня знаешь?
Данте ухмыльнулся. Когда Акито начинал с ним разговаривать, казалось, что он и злиться перестает. Конечно, лишь видимость.
– Лучше, чем кто-либо.
– Вряд ли.
До самой Академии они больше не разговаривали. Вернее, Данте пытался, но Акито делал вид, что оглох. В конце концов и Удзумэ надоело стучать в закрытую дверь, он и замолчал. Его думы, совсем не веселые, то и дело возвращались к Хорхе. Справится ли он или нет? А может, стоит пойти попросить помощи? Но не к Рихарду – он здесь замешан слишком явно, из передряги сына может и не захотеть вытаскивать. Может, к наставнику меча? Он хоть и недолюбливает Хорхе, но смерти ему явно не желает…
– Ну и вид у вас! – присвистнул дежурный постовой у входа в Академию. Акито только хмыкнул. – Наверное, тяжело быть командиром комитета по профилактике и дисциплине?
– С чего это? – спросил брат.
– Да сбегают тут всякие, – он кивнул на растрепанного Данте. – А вам лови их.
– Лучше делай свою работу, – ответил Акито. – Тогда и мне не придется его возвращать!
Парнишка на воротах позеленел и вытянулся в струнку. Аши, восьмой курс. И не такой сильный, как Акито.
Когда они прошли пост, брат уверенно свернул в сторону Главной башни. Данте уже решил, что он совсем рехнулся от прошлых событий и поспешил за ним.
– Эй! Твои общежития в другой стороне.
– Я знаю.
– Так зачем ты туда идешь? – недоумевал ками.
– Тебя веду к ректору. Объяснишь ему, как ты выбрался из общежитий, не переполошив всю Академию. А заодно и расскажешь, как взломал систему соловьиных полов.
Данте застыл в оцепенении от таких нелепых обвинений! Да не взламывал он ничего! Они… сами. Так зачем еще к ректору идти, который…
– А ты уверен, что это хорошая идея? После слов той кицуне… – которая еще и исчезла при загадочных обстоятельствах. Как заметил Хорхе "исчезла нехарактерно для йокаев".
Акито смерил Удзумэ одним только взглядом. Но каким! От него бедный ками едва не споткнулся.
– Господин ректор не мог быть в этом замешан. Она лгала.
Сил переубеждать брата не было никаких. Уж легче придумать очередную историю, почему его где-то в лесу ловили. Интуиция подсказывала, что правду здесь говорить не стоит совсем.
Хорхе вернулся где-то через час. Данте уже успел пообщаться с сонным Рихардом, наплести ему о том, что мечтал посмотреть на ночной Ареццо, но слегка не рассчитал расстояние, да и Акито за ним гнался. Хатиман поверил – Данте умел быть очень убедительным, – и даже решил не наказывать, а сводить всех Хищников на экскурсию в город. Все-таки ректор очень странный.
Хорхе появился в комнате Данте в тот момент, когда тот переплетал косу, сидя на полу. Он отодвинул фусума, прошел в комнату, пошатываясь, и погладил своего отпрыска по голове.
– Все в порядке? – спросил Удзумэ.
– Да, солнце светит, птички поют, а Кимэй отправлен на перерождение. Надо сказать Цукиеми, чтобы он над его душой особо поиздевался во время Очищения. Я, надеюсь, это можно…
Хорхе опустился, устало и грузно, на пол рядом с Данте.
– Понятно. Меня ректор вызывал. Пришлось придумывать сказку буквально на ходу. Ты меня убьешь, наверное, ведь теперь тебе придется вести всех Синсэн Аши на экскурсию в Ареццо…
Данте повернулся, чтобы посмотреть на реакцию родителя, но она превзошла все ожидания: Хорхе спал на полу, свернувшись калачиком. Запутанные и потускневшие волосы рассыпались вокруг него, глаза были закрыты, а дыхание ровное. Удзумэ провел по телу родителя рукой, чтобы убедиться в отсутствии повреждений, а потом стащил с кровати одеяло и укрыл им Хорхе.
Наверное, это было сложно победить перерожденного ками. Данте видел, насколько Кимэй силен. Все-таки Курадо был неплохим. Добрым и лечил. И не скажешь, что предатель. Интересно, что же произошло, раз он перешел на сторону врага?
–
