Текст книги "Девочка по имени Аме"

Автор книги: Анна Аршинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 40 страниц)

"Не унюхаешь! – злорадно подумал Данте, ощущая детскую потребность скорчить рожу. – Ветер с другой стороны!"

Ками– родитель поднял голову и посмотрел в сторону Данте, и тот едва не загремел вниз, осознав, что его присутствие не является для него тайной. Лицо ками, кстати, тоже было знакомым… Вцепившись покрепче в стенку, Хищник в позе кузнечика принялся вспоминать, где они могли видеться. В потом едва удержался, дабы не хлопнуть себя по лбу:

– Цукиеми! – вырвалось из него.

К счастью вышло это достаточно тихо, и оставалась надежда, что его не услышали. Данте повернулся и снова выглянул на чужую сторону к загадочному Цукиеми и его отпрыску. Хорхе говорил, как зовут этого Хищника… И Рихард говорил… Как же его?… Глупое такое имя!

Ебрахий. Точно!

– Данте! Слезай немедленно! – внизу стоял Хорхе, скрестив руки на груди. Юноша бы с удовольствием отослал этого ками дальше заниматься своими загадочными делами, но данные слова были произнесены "родительским" тоном. Вышколенный еще Амако и испытывающий священный страх перед наказанием, Данте послушался и сиганул вниз. Конечно, высоковато, но…

– Нашел, что хотел? – холодно осведомился родитель. Похоже, злился из-за ночной ссоры.

– Несомненно, – Данте растянул губы в улыбке, отряхивая свою одежду от грязи. Не вышло – грязь и зеленые разводы от травы так просто не сходили.

Хорхе окинул его деланно безразличным тоном.

– Твоя одежда должна быть всегда чисто белой, без пятнышка, – произнес он. – Позже я покажу тебе, где находятся принадлежности для стирки.

Данте встал на гудящие ноги. Им очень не понравился последний прыжок…

– Давно пора.

– Здесь нет слуг, Данте, – ослепительно улыбнулся Хорхе.

Хищник посмотрел на то, что стало от его некогда белых одежд, и понял, что его наказывают. Интересно, а за что? За ночной отворот-поворот или за лазанье по стенам? А может, и за то и за другое. Последняя мысль заставила оскалиться. Хорхе не с тем связался!

– Разве я выгляжу беспомощно? – спросил он.

– Нет, – почти привычно усмехнулся Хорхе. – Скорее очень грязно. Идем, ювелир Таманоя тебя ждет.

Не дождавшись ответа, он развернулся и пошел к дому. Данте некоторое время наблюдал за тем, как обстоятельно ками выбирает дорогу и спешит выйти на дорожку, вместо того, чтобы просто пройтись по мягкой траве, и, хмыкнув, последовал за ним. Молодой Хищник отлично осознавал, что ведет себя как капризный ребенок, но, выйдя из-под тяжелой опеки Амако, он не стремился теперь попадать под опеку Хорхе. Сам справится, совершеннолетний уже!

Ювелир стоял около водоема и задумчиво смотрел на водную гладь, которую тревожил ветер. Это был обыкновенный человек, не Аши даже, лет пятидесяти на вид, с сединой в волосах, круглой блестящей лысиной и с моноклем. Именно через эту линзу он взглянул на Данте и сдержанно кивнул. Данте в свою очередь поклонился.

– Как вас зовут, юноша? – спросил мужчина.

Данте на миг растерялся от подобной фамильярности в свой адрес, а потом вспомнил, что у представителей гениального рода Таманоя у всех, как у одного, сквернейший характер. Вспомнить только подругу Акито – Яцуно. Та еще язва, но когда дело касается механики и Сейкатсу – незаменима и несравненна.

– Данте… – собственное имя на языке все еще звучало непривычно. На такой вопрос постоянно рвалось "Сарумэ Амэ". Привычка, ничего не поделаешь.

– Приятно познакомиться, – ответил он безрадостно, и своего имени не назвал.

Вместо этого он достал из кармана связку, на котором были нанизаны сотни колец различной формы – большие и маленькие, черные и белые, золотые и медные.

– Руку.

Данте взглянул на нее, а потом протянул с таким видом на лице, будто его собираются мучить.

– А сынок твой капризный, – усмехнулся ювелир и посмотрел на руку. Данте закусил губу, чтобы смолчать. Он знал, что если сейчас не сможет, то сидеть ему здесь в компании своего родителя еще долго и упорно. А не хотелось. И не хотелось творить глупости и прыгать на все, что движется и имеет запах Сейкатсу. Пришлось наступить на горло собственной песне. – Опускайте.

– До меня ему далеко, – отозвался Хорхе, широко ухмыляясь.

"Кто бы сомневался", – подумал Данте, бросив в родителя выразительный взгляд.

– Пробу породы брали? – осведомился Таманоя.

– Бизен, – сообщил Хорхе скучающим тоном, а Данте навострил уши. Говорили о том, о чем он понятия не имел. Родитель это заметил и сверкнул ответным взглядом.

– Редкая, – поцокал языком ювелир.

– Не в этом году. Мне известно, по крайней мере, три зафиксированных случая этой же породы. Похоже, школу укомплектуем полностью, – Хорхе улыбался. И Данте видел, что он занял позицию: умоляй меня на коленях, все равно ничего по этому поводу не расскажу.

Отчего– то вспомнился Цукиеми и его отпрыск со свитком. Бог Счета Лун, небось, не обделяет информацией своего Хищника. Зато имя… не очень удачное вышло.

– И все равно, как бы на заказ не пришлось делать кольцо. Не думаю, что мы что-то подберем сейчас.

Данте повернулся, улыбаясь открыто и чарующе. Раньше от этой его "женской" улыбки мужчины просто таяли.

– Пока не попробуем, не узнаем, – ответил он, пошевелив рукой.

– И без вас знаю, юноша, – заворчал мужчина, совсем не впечатлившись, и потянулся за кольцом. Первым было желто-красное.

Ювелир отдал его Хорхе, и ками с насмешливыми искорками в хитрых желтых глазах шагнул к Данте. Взял за руку. Мужчина же отошел на значительное расстояние. Это озадачило молодого ками.

– В некоторых странах Креста, – Хорхе усмехнулся ему на ухо, – обмен кольцами означает принадлежность друг другу.

– Хочешь, сказать, что там, после того, как ты оденешь мне на палец кольцо, я без тебя шагу ступить не смогу? – Данте приподнял бровь с вялым интересом.

– Ты правильно уловил мою мысль.

Хищник широко улыбнулся.

– О да, правильно, – он взглянул на свою руку, после того, как кольцо оказалось на него пальце. – Мы-то живем в Поднебесной…

– Хватит болтать, юноша. Что чувствуете? – спросил ювелир.

Данте прислушался к себе.

– Ничего.

– Совсем?

– Да.

Вид ювелира по-прежнему был недовольным. Как будто ради встречи с Данте его вытащили из теплой постели, а потом заставили до утра топать по пересеченной местности в одном белье. Приехал же ворчун какой-то!

– Хорошо. Теперь попробуйте собрать немного Сейкатсу в руке, – нетерпеливо сказал мужчина.

Данте делать этого не стал, ведь сообразил, что если это совершит, то может повредить человеку. Он находился слишком близко…

– Ради Великой Богини! – ювелир закатил глаза, тяжело вздыхая. – Здесь же ваш родитель, он умеет ставить приличные щиты. Делайте, что говорят.

Данте кивнул и взглянул на Хорхе. Конечно, легче летом снега дождаться, чем сейчас его одобрения. Юноша зажмурился, боясь сделать что-то не так, а потом потянулся в небо, за Сейкатсу, но ничего не произошло. Даже намека на ответ не пришло. Данте в испуге вскинул голову, обращаясь к спутнику, но и он не отозвался. Он даже не чувствовался!

– Снимайте кольцо, юноша. Оно не подходит, – заключил мужчина. Данте подчинился, и почти сразу же почувствовал, что все вернулось на круги своя. Это заставило облегченно вздохнуть, чем он заработал неодобрительный взгляд ювелира и насмешливо-снисходительный Хорхе.

Следующим на очереди стояло кольцо из черного металла. Хорхе подплыл к своему отпрыску и взял за руку; когда он надевал кольцо, пристально смотрел в глаза, а на губах была насмешливая улыбка. Данте так и подмывало ему сказать, что постоянно ходивши с такой миной к стапятидесятилетию он заработает себе глубокие морщины. Зная о страсти родителя к зеркалам и своей внешности, Хорхе бы точно испугался, но поток слов прервал пристальный взгляд ювелира. Чем-то он напоминал Данте старого Седзиро – маминого верного слугу, такой же вредный.

Юноша кивнул Хорхе, чтобы тот отошел. Ками сделал все изящно, но в движениях по– прежнему скользила снисходительность, впрочем, не только. Было еще напряжение, и рука родителя то и дело касалась рукояти катаны, аккуратно перетянутой акульей кожей. Это выдавало нервозность. Данте решил положиться на мастерство Хорхе – разве не этому его учили: доверять своему родителю – и потянулся к Сейкатсу. Она отозвалась сразу и быстро – грозовой вспышкой, и едва ли не материализовавшимися из ниоткуда струями воды. Ливануло так, будто кто-то воду из ведра плеснул, и почти сразу же прекратилось. Моментально из-за туч вышло солнышко и весело осветило мокрый сад. Под поливку попал и Данте. Хорхе сего сомнительного удовольствия избежал, как и ювелир – поставил щиты, и щиты эти оказались на редкость действенны. Юноша тряхнул мокрой головой.

– Это тоже не подходит, – заключил ювелир спокойно. – Попробуем другое.

У Данте испортилось настроение. Он чувствовал себя мокрым щенком, которого не пускают в дом. И чем больше проходило времени, тем злее он становился – у него создавалось четкое ощущение, что над ним просто издеваются. Правда, пятое кольцо едва не подпалило прекрасные волосы Хорхе, но поганец умел очень быстро щиты ставить! В итоге – только кусочек газона пострадал.

Шестое кольцо было совсем уж странным. Полыхнуло Сейкатсу так, что заболели глаза, а рука налилась тяжестью, будто в нее булыжник вложили. Данте помнил это ощущение, он испытывал его, когда дрался с Принцем йокаев, и знал, что тогда выдрал половину леса на своем пути, не говоря уже о разрытой земле и остальных прелестях. Руку потянуло вниз, к земле, и Данте внезапно понял, что если эта Сейкатсу коснется чего-то иного, нежели его тела, то бабахнет хорошо. Он заскулил от натуги, старясь понять, что делать, и как нейтрализовать ту самую бомбу, которая оказалась у него в руках. И пока он соображал, он слышал, как захрустели кости под весом этой страшной штуки. Руку обожгло болью, и слезы сами брызнули из глаз. Да, что, правда, с этим делать?

Седьмого кольца не последует, а ювелир Таманоя сдастся, заявив, что, учитывая загадочный Бизен, кольцо придется делать вручную, и готовые здесь не подходят. Но это будет чуть позже, а пока Данте с изумлением наблюдал за своей рукой, на которой клубилась черная, зловещая Сейкатсу.

– Что встал?! Бросай! – заорал возмущенный Хорхе, и воздух затрещал от уплотнившихся щитов.

Данте понял, что ему больше ничего не остается, как сделать то, что ему велят, и, развернувшись, швырнул свою "бомбу" в противоположную сторону. Та хищно засвистела, грозясь разрушениями, и рванула так, что всех сшибло с ног. Данте уже привычно прикрыл голову руками и ничуть не удивился, когда на него сыпануло земелькой и камешками. Белыми такими, знакомыми, на ощупь теплыми обычно, но сейчас просто раскаленными.

– Все, хватит с меня! – заявил ювелир, взирая на картину разрушений. Сизый дым оседал, расходился, открывая проход в… стене. И за ним уже маячило любопытное лицо того Хищника, за которым Данте не так давно наблюдал.

Заметив ками, Данте и человека, его лицо на миг исказилось в ненависти. Не долго думая, он рванулся вперед – защищать человека, конечно. Данте об этом знал, потому что сделал то же самое и по той же причине.

– Цукиеми! – до ушей дошел пронзительный зов Хорхе, и кто-то схватил юного ками за плечи, оттаскивая назад. Как жаль, что это случилось! А ведь он был так близко – еще чуть-чуть и расцарапал бы лицо этому Хищнику! Данте попробовал брыкаться, но хватка была крепкой.

Противника схватили тоже и теперь волокли на свою территорию. Статный и прекрасный Цукиеми, высокий и широкоплечий, единственный, кто мог свободно разгуливать без меча или ограничительного кольца и не бояться "перебрать" Сейкатсу, забрал своего отпрыска. Позже Данте узнает, что меч у него отсутствует потому, что Цукиеми никогда не умирал и не возрождался в отличие от других детей Идзанами и Идзанаги. И что странно – его присутствие совсем не раздражало, не будило те самые темные инстинкты… Хищник его руках извивался, как мог, но когда Бог Счета Лун что-то шепнул ему на ухо, он успокоился и обмяк.

– Ну, хватит, хватит, – произнес Хорхе. – Они ушли уже.

Но Данте почувствовал себя успокоившимся только тогда, когда они вернулись в дом.

***

Хорхе строго настрого запретил приближаться к пробоине в стене, но когда Данте его слушал? Следующим же утром вместо обычного обхода, он целенаправленно направился к этому месту. Туда влекло его, словно магнитом.

Аккуратная белая стена, высокая и надежная, ограждающая его от всех бед внешнего мира, сейчас была повреждена. В ней зияла дыра, огромная и некрасивая, с острыми краями. Казалось, что она ощетинилась. Данте подошел ближе.

Теперь, благодаря его стараниям, на ту сторону открывался прекрасный вид – сад камней, неровно распределенный гравий, несколько осколков стены, еще неубранных. Изысканный сад, где каждый камень имел строгую форму и располагался в определенном месте, это явление портило, делало неухоженным. Данте без выражения осмотрел свою территорию, и отметил, что с его стороны камней вышло меньше, да и выглядело все приличнее. Может потому, что большая часть либо в траве попряталась, либо в воду нырнула?

С той стороны мелькнуло что-то, и юноша мгновенно подобрался и засеменил в укрытие. Спрятавшись за толстым, еще вчера ободранным стволом дерева, он осторожно выглянул, дабы оценить обстановку. Черноволосый Хищник с длинной косой, перекинутой через плечо, стоял у самой дыры и внимательно смотрел на сторону Данте. Увидев его, ками не почувствовал совершенно никакого запаха, и это оставило его страшный инстинкт Хищника "найти и придушить" выключенным. Даже странно как-то было смотреть на другого такого же ками и не чувствовать одурения. Да, именно одурения. А как иначе назвать явление, когда все разумные мысли из головы разом выпрыгивают, а остается только ярость и пугающее желание разорвать противника? Данте очень не нравилось это состояние, ему казалось, что он сходит с ума. Как Амако.

Ебрахий поднял руку и протянул ее вперед. Она чего-то коснулась, а по пространству перед ним пошли круги, точно по воде. Данте понял, что между ними поставили какой-то барьер, побоялись, что они встретятся снова и без свидетелей. Разнимать будет некому. А Ебрахий тем временем, отдернул руку и поджал когти, словно кот, который обещал не царапаться. Данте смотрел на него из своего укрытия теперь уверенный, что его не обнаружат до тех пор, пока он сам не захочет или не совершит очередную глупость. От второго удержаться всегда было сложно.

Данте решил воспользоваться моментом и рассмотреть своего противника поближе. Противника потому, что мозг просто отказывался его воспринимать в другом качестве. Враг, но сейчас до него не было возможности добраться. И вновь Данте удивился – было в этом развороте плеч, в стойке, в прищуре что-то давно знакомое. Что-то, что он наблюдал много раз подряд, но сейчас не мог вспомнить где. Черты лица, конечно, заострились, стали неузнаваемы, изменился цвет глаз. Но никак не уходило ощущение, что они раньше встречались. Может, это был один из подростков на Канто Мацури? Или кто-то из слуг? Или может, знатный род…

Когда Данте вдруг осенило, он закрыл рот рукой, чтобы не закричать. Нет-нет, не могло этого быть! Ками, будто заведенный мотал головой, отказываясь верить, отказываясь испытывать шальную надежду и отказываясь радоваться. Но… а вдруг?

Он вышел из-за ствола, являя себя миру. Конечно, хотелось это сделать плавно, чтобы показать собственную важность, показать какой он красивый, изящный, но ни в коем случае не слабый. Хищник вздрогнул, напрягся, но не отступил. Бросил на противника алый взгляд исподлобья, полный ярости и ненависти, полный неприязни. Ответ ему был столь же любезен.

– Я так понимаю, здесь поставили барьер. Можно было ожидать чего-то подобного, – усмехнулся Данте в лучших традициях Хорхе.

Ебрахий хмыкнул и, развернувшись, скрылся в кустах. Данте пожал плечами, а потом подошел к дырке и потрогал на ощупь барьер. Он ощущался странно. Не как стена или пустое пространство перед, а как туго натянутая материя. Ками опробовал на ней свои ногти, но они только завязли, а разорвать не смогли. С некоторой долей сожаления Данте оправился в свой ежедневный обход. Проходя мимо других стен, он размышлял о том, обитают ли за ними еще Хищники, такие же как он и Ебрахий. Но снова лезть на стену настроения не было, к тому же близилось время обеда и скоро должен появиться Хорхе.

Данте отошел на задний двор, лениво обозрел стиральные принадлежности, что лежали там, сиротливо притулившись друг к другу, и вспомнил о грязном комплекте одежды, который остался в его комнате. Нет слуг, значит? Тогда надо сделать так, чтобы одежда сама собой постиралась! Данте подумал о том, что просто не знает истинных возможностей Сейкатсу, и решил восполнить этот пробел в своем образовании путем экспериментов. Тем более, пока нет ограничителя; может, потом он вообще не сможет ей пользоваться. От этой страшной мысли ками поежился. Близилось время обеда.

Вернулся Хорхе и с невозмутимым видом принялся сервировать стол. Когда Данте видел, что он с собой приносит подносы с едой, всегда неожиданно остро ощущал себя пленником в этом месте. И хоть спутники по-прежнему не препятствовали побегу, а наоборот, готовы были помочь, слишком ясной была мысль: а куда он пойдет с такими инстинктами? К тому же это скоро закончится, а впереди – Академия Аши. Иногда эта перспектива радовала, до дрожи, до волнения, и так хотелось, чтобы время шло быстрее, а иногда пугала до холодного пота. Вот увидит он Акито, и что? Что дальше? Когда как брат (Данте не мог себя заставить называть его по-другому) ненавидит ками, яростно, страстно. И в такие моменты разлада с собой молодой Хищник радовался, что находится в этом тихом месте, за надежными стенами, с Хорхе.

Родитель бесстрастно расставлял тарелки. И выходило у него это так аккуратно и ловко, что оставалось только завидовать. Сегодня Хорхе снова оделся в зелено-золотую тунику с длинными рукавами, доходящую до середины бедра. Браслеты иногда позвякивали, сталкиваясь с глиняной посудой. Данте часто засматривался на них, ловя себя на мысли, что потирает запястья, но почему-то приобретать такие никак не желал.

– Вы поставили барьер, – заявил Данте, усаживаясь за стол на колени. Надо признать, сидеть в хакама было намного удобнее, чем в обычном девичьем кимоно – больше простора для действий.

– Ты ожидал чего-то другого? – холодно осведомился Хорхе. Тоном он напоминал, что они все еще в ссоре. Хорошую тактику принял родитель! Думает, что если будет так себя вести, то Данте пожалеет о содеянном и извинится? Держи карман шире!

– Не этого, – улыбнулся Данте и принюхался. Пахло овощами, рыбой и мясом. Еще были специи – только вкус портили, как он думал. Хорхе еще в первый день объяснил, что взрослые ками питаются только овощами, рисом и рыбой. И то рыбу почти не употребляют, но Данте, как молодому и растущему, сейчас нужно мясо. Потому львиную долю его порции составляло именно оно, и совсем немного было овощей. Рис даже не предлагали, да и не хотелось его совсем: он казался каким-то несъедобным.

– Ебрахий мне кажется знакомым. Мы раньше встречались? – заявил Данте, не особо ожидая ответа. Хорхе почти никогда не снисходил до объяснений, но это не значило, что не стоит пытаться.

– Может быть, – Хорхе загадочно пожал плечами. И хотя такой ответ мог означать все, что угодно, он вполне удовлетворил молодого ками.

– Я выясню это, – улыбнулся Данте дерзко. – Не зависимо от твоих ответов. Не зависимо от твоей поддержки или одобрения!

О нет, он не собирался уступать. Он не собирался извиняться, а ведь именно этого от него ждал Хорхе, на это провоцировал. Но – не дождется.

– Вперед, – родитель усмехнулся и изящным движением поправил волосы, лезущие в глаза. Взгляда он не поднимал, и Данте, чуткий к настроениям, понял, что ками уязвили эти слова. Значит – достигли цели.

Данте, будто ничего не произошло, вытянул шею, обозревая стол. Дневная прогулка разбудила его аппетит. Ноздри щекотали приятные запахи, а чайник почти согрелся. Но манеры не позволяли ему раньше времени сцапать что-нибудь вкусное со стола, поэтому он сидел и терпеливо ждал, пока Хорхе закончит. А родитель, конечно, обижался на него и потому не торопился.

– Браслеты, что на твоих запястьях. Их тоже делали в клане Таманоя, – произнес Данте. Когда болтаешь, легче отвлечься от голода.

Хорхе замер на миг, обернувшись, бросил на отпрыска косой золотой взгляд. Что странно – на губах совершенно не было усмешки, родитель выглядел серьезным. С таким-то выражением лица он точно шутить не станет – Данте знал.

– Ками живут очень долго, браслеты нужны, чтобы помнить, – Хорхе снизошел до объяснений.

Этот ответ озадачил юного Хищника.

– О чем?

– Не о чем, Данте, а о ком. Это браслеты погибших Аши, – он тряхнул рукой, и юноша уставился на нее так, будто впервые видел. Он не мог подумать.

– Их много… – произнес он с сожалением. Аши были людьми, и, должно быть, это очень больно, когда кто-то из них погибает, а ты не можешь ничего поделать. Как все же жесток этот мир!

– Их много, – подтвердил Хорхе.

Данте на некоторое время замолчал, погрузившись в свои мысли и совершенно позабыв о голоде. Он никак не ожидал, что услышит подобное. Но от Хорхе можно ожидать всего, а особенно – шокирующих подробностей из жизни ками. И если всего несколько недель назад, это казалось загадочным и манящим, то теперь энтузиазм и интерес сменился болью.

– На Церемонии… – начал было Данте и вдруг замолчал, отчего-то робея, не находя нужных слов для своего вопроса, но Хорхе коротко кивнул, и все сразу стало на свои места. – Командир Кимуро, кажется. И с ним были и другие Аши… Что с ними?

Кийю, который обещал, что однажды они встретятся, если Данте сумеет коснуться дракона. Но не получилось, Данте просто не успел этого сделать, а значит… они не встретятся?

Хорхе некоторое время молчал, а потом просто спросил:

– Ты хочешь их браслеты?

Данте почувствовал, что его глаза расширились. Юноша инстинктивно прикрыл рот рукой, пытаясь осознать, что Аши не выжили. Не выжили так же и все, кто проходил испытание, кроме него. Но это он узнает позже.

– Да… хочу…

Сжимая руку в кулак, Данте вспоминал о клятве, данной им в первые минуты его Пробуждения. Он будет защищать людей, до последней капли крови.

Хорхе согласно кивнул и отстегнул три тонкие цепочки со своей руки. Данте взял их и внимательно осмотрел: изящное плетение, яркий золотой блеск, несколько камней – удивительно, и как это украшение помогало Аши связываться со спутниками? Вряд ли Данте когда-нибудь узнает это, к тому же ему не нужна такая вещь для перемещений, как браслет, спутник он может позвать в любой момент.

– Тебе надо крепко уяснить одну вещь, Данте. Аши – не люди, они наши орудия, которые нам помогают, но не больше.

Тон Хорхе был серьезен и не допускал даже малейшего сомнения о том, что сейчас сказали правду. Данте знал, что ему сказали еще одну жестокую истину.

– Я не смогу, – покачал головой он.

На губах Хорхе появилась хищная усмешка, которая напоминала оскал.

– Сможешь, – заверил он. – Этому учат в Академии.

И они принялись за еду. Данте не сказал больше ни слова, обдумывая все, что ему сказали. А правая рука с непривычки напоминала о тяжести браслетов.

***

Данте понял одну шокирующую вещь: за все время пребывания здесь он был настолько занят какими-то несуществующими делами и склоками с Хорхе, что даже не потрудился выяснить возможности Сейкатсу. Конечно, он знал, что если ее черпать в больших количествах, легко можно превратиться в безумного йокая. Но ведь совсем немного никто не запрещал, правда?

День сегодня выдался душным и жарким. Облака, серые и тяжелые, и кое-где даже дождевые, закрывали небо, отчего становилось проблематично расслышать спутники. Данте, следуя своей давней привычке, нашел себе место поближе к небу: забрался на крышу дома и теперь лежал там, пялясь в скучное небо. Хорхе снова куда-то ушел, и потому никто не мог потревожить его или попытаться стащить сверху.

Данте думал о возможностях Сейкатсу. Вначале он решил вспомнить, что он вообще знает о ней. Итак, для начала Великий Поток. Это такая река, расположенная где-то на границе Поднебесной, немного выше спутников. Великий Поток стоял из пучка разноцветных нитей Сейкатсу, которые разделялись по пяти стихиям – Вода, Земля, Небо, Ветер и Огонь. Еще из слов Акито и его друзей Данте уяснил, что любой Аши и ками принадлежит к какой-то одной стихии. Например, Отомо Хидехико как и Хорхе был Огнем, Акито – Вода, Сабуро – Земля, а Данте – Небо. По легенде, когда Идзанаги и Идзанами создавали Поднебесную, они взяли Сейкатсу всех пяти элементов и создали этот мир. Данте не знал, было ли это правдой, но выглядело вполне логично. Когда Сейкатсу доходит до определенного уровня трансформации, то перестает быть опасной для всего живого. Особенно неочищенная Сила Жизни любила тела людей, а уже потом животных и растений. Объясняли это тем, что люди были приведены Идзанаги и Идзанаги из другого мира, а там иной Великий Поток. Может, так и было. Данте не знал. Зато он знал, что прежде чем начнет экспериментировать, должен обезопаситься – никаких людей, и брать совсем немного, иначе не только сравняет с землей Госпиталь, но и станет чем-то таким, кем становиться очень не хотелось. Людей по близости не наблюдалось, Хорхе, чтобы схватить его за руку и надавать оплеух – тоже, поэтому можно попробовать. Данте усмехнулся и сел, подумав о том, что его сегодняшнее исследование напоминает эксперимент ребенка со спичками. Он очень надеялся, что здесь достаточно народу, чтобы потушить пожар, если что-то пойдет не так.

Данте прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Сосредоточился на своем дыхании, освободил свои мысли, как его учили на занятиях медитациями, и только потом потянулся в небо, к Великому Потоку. Он сразу же предстал в своем разноцветном великолепии. Данте уже знал, что выпутывать небесные нити Сейкатсу ему не нужно, она сама потечет в руку, стоит только попросить. И он попросил, совсем немного, с наперсток. Ладонь приятно защекотало, и Данте довольно улыбнулся своему успеху. Она была на его руке, призрачная, беспокойная, непостоянная и дрожащая. Маленькое облачко, которое постоянно меняло форму, кусочек ваты, наверное, и если нагнуться и присмотреться, что можно увидеть эфемерные волокна, которые составляют ее. Чистая Сейкатсу. Она пока без заряда созидания или разрушения, она сейчас нейтральная, но опасная для людей своим излучением, которое не видел и не чувствовал Данте, как ни пытался. Есть вещи, которые недоступны даже ками, – решил он и потрогал облачко кончиком когтистого пальца. То никак не отреагировало, что слегка разочаровало. А вообще оно несло в себе странное ощущение могущества, если быть честным с собой. От этой мысли Данте почти сразу же ощутил отвращение к себе. Могущество! Да как ему в голову пришло это? Эти могуществом однажды он погубил человека! Ками сразу погрустнел, а облачко на ладони заметалось сильнее, напоминая о себе. Первым порывом было вернуть его туда, откуда взял, но потом пришла разумная мысль, что нельзя останавливаться на половине пути, надо уж закончить, если зашел настолько далеко.

У ками, что не переставало удивлять Данте, было много разных инстинктов. И когда не знаешь, что делать дальше: как найти потерянный спутник или что делать с Сейкатсу в руке – они всегда приходили на помощь и подсказывали, как поступить. На самом деле это было странное ощущение, как будто помимо родителя, у тебя есть еще один наставник, который всегда говорит, как правильно и направляет действия. Но у Данте хватало благоразумия не поддаваться своим инстинктам полностью, ведь он знал, к чему это может привести. А стать йокаем очень не хотелось.

Развивая мысль об инстинктах, юноша решил плавно перейти от теории к практике и действовать согласно ощущениям. И они говорили расслабиться (Данте поерзал на черепичной крыше, находя более удобное положение для отсиженной пятой точки), и мысленно приказать Сейкатсу на ладони стать тем, чем он желает ее видеть.

– Шар, – прошептал Данте и принялся изумленно наблюдать, как облако преобразуется. – Прозрачный, – уточнил он. И шар стал, как стеклянный с редкими крапинками. Наверное, это означало, что ками плохо приказывал. Данте недовольно нахмурился. – Куб.

Края стали расплываться, медленно и как-то неуверенно, будто кусочек Сейкатсу испытывал сложности с изменением формы. Преобразование все замедлялось и замедлялось, и вскоре остановилось вовсе. Шар так и не превратился полностью в куб. Данте повертел его в пальцах, размышляя о том, что остановило Сейкатсу. Определенно, здесь нужны дальнейшие эксперименты или чьи-то объяснения, а так как от Хорхе зимой и снега не выпросишь, то первый путь будет эффективнее.

– Шар, – вновь приказал Данте нелепому созданию на его ладони. Ничего не произошло. Даже не попыталось вернуться обратно! Чтобы это могло значить?

Данте положил жертву трансфигурации рядом с собой и вновь закрыл глаза, решив еще немного зачерпнуть из Великого Потока. Но преобразованная фигурка неожиданно скатилась по покатой крыше и упала на землю. Данте, не зная, какие последствия его могут ждать, бросился за ней, но застыл на самом краю, свесившись вниз головой. Кончик косы мазнул деревянный пол веранды, а Данте уставился на серебристый дымок, который пошел из травы – именно того места, куда упал результат его эксперимента. Ками помнил, что точно с таким же эффектом испарился дракон на Церемонии, и успокоился. Сейкатсу вернулась туда, откуда ее взяли.

Данте принялся слегка раскачиваться в положении вниз головой, раздумывая о том, как можно использовать то, что только что узнал. И еще ему очень нравилось тело ками. Хоть не такое великолепное, не такое изящное, зато очень удобное. Когти позволяли лазить по деревьям, а сильные пальцы разрешали висеть, будто ты летучая мышь.

– Данте? – Хорхе насмешливо приподнял бровь, увидев своего отпрыска в таком положении.

– Не ждал тебя так рано, – он улыбнулся вежливо.

– У меня есть лекарство от твоих кошмаров, – Хорхе продемонстрировал бутылочку из зеленого стекла.

– Благодарю.

Данте спрыгнул на веранду и мягко приблизился к ками. Взглянул на бутылочку, что была у него в руках.

– Какой неожиданный подарок от тебя, – он не мог отказать себе в удовольствии поддеть родителя.

– Просто выполняю свой долг, – сладко улыбнулся Хорхе. – Мне ведь нужно доставить тебя в Академию осенью.

– О, а я и забыл, – Данте даже не пытался скрыть фальши в своем голосе.

Он обошел Хорхе и нырнул в проем, ведущий в дом. Молодой Хищник шел за своей одеждой. Он собирался постирать. Теперь он знал, как это сделать!