Текст книги "Девочка по имени Аме"

Автор книги: Анна Аршинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 40 страниц)

Девушка– служанка, заметив вспышку портала, вышла встретить гостя, и испуганно вскрикнула, когда увидела, кто к ним пожаловал. Она закрыла рот руками, чтобы не завопить от ужаса. Прибывшая женщина равнодушно посмотрела на прислугу и сказала:

– Позови Сарумэ Акито.

Она вошла в дом, не дожидаясь приглашения, и устроилась на полу в гостиной. Ками прислонилась к стене, отклеенной обоями с изображениями цветущей сакуры, небрежно раскинув ноги. Лук и стрелы она сняла со спины и положила рядом с собой. Пару быстрых взглядов по сторонам заставили ее усмехнуться: какое необычное место, теней, хоть отбавляй – сразу чувствуется, что здесь очень долго жила Жертва.

Гений всея Академии Аши не заставил себя ждать. Он спустился по лестнице. В домашнем шелковом кимоно, без формы и без мечей, он мог бы выглядеть вполне безобидно, но взгляд ярко-синих, глубоких глаз, не давал так подумать. Этот взгляд уставился на ками с такой неприязнью, что по спине должны априори бегать мурашки.

– Что тебе надо, Ванесса? Говори быстрей и уходи. У меня еще много дел.

Женщина усмехнулась.

– Ищешь свою пропавшую сестренку? – спросила она, и в ее голосе звучало веселье. В ответ получила ледяной взгляд. Все-таки подначивать Акито – это так забавно. Когда он ощетинивается, он становится почти милым, и таким ядовитым, как плющ.

– Это не твое дело.

– Ой ли? – она приподняла брови. – Ладно, детка, я сегодня работаю почтальоном. И на игры с тобой у меня просто нет времени. Я пришла передать послание.

Акито сузил глаза и сжал губы.

– Говори, – разрешил он.

– Сосунок, – покачала головой Ванесса. – Ты всего лишь лучший Аши в Академии, но не больше, – на этот выпад Акито промолчал, и ками продолжила. – Сегодня после обеда ректор Хатиман будет в Сето. Он приглашает тебя на встречу, если, конечно, тебе интересно, где сейчас твоя милая сестренка.

Глаза Акито подозрительно сузились.

– Что ему известно?

Ванесса пожала плечами. Она только приглашение на чай передавала, а сообщать о том, что его сестренка теперь ками мужского пола, не ее работа. Пусть это делает Рихард. Ему нравится шокировать людей. Тем более таких, как Акито.

В дом вошла Амако, бледная и осунувшаяся. За это время, что пропала Амэ, она постарела лет на десять, и теперь на ее лице виднелись глубокие морщины, а некогда прекрасные синие глаза, теперь помутнели, стали невыразительными. В волосах серебрилась седина.

– У тебя гости, сын? – она посмотрела на Ванессу. Понять, что перед ней ками, было несложно, но Амако сделала вид, что не в курсе происходящего, и здороваться, как положено, не стала. Может, она еще и подслеповата стала?

– Она уже уходит, мама, – Акито улыбнулся, неискренне и фальшиво, и приблизился к Ванессе. Он посмотрел на нее сверху вниз, и женщина широко улыбнулась, задрав голову. – Ты опоздаешь на спутник.

– Конечно, – Ванесса прихватила лук со стрелами и поднялась. Привычным жестом она поправила мечи, висящие на поясе. – Все, что нужно, я сказала. Увидимся в Академии, Акито.

– Для тебя я принц Сарумэ! – процедил сквозь зубы он.

Ванесса повернулась и демонстративно усмехнулась ему в лицо.

– Щенок, – произнесла она, покидая дом.

Акито проводил ее взглядом, и когда ками скрылась из виду, повернулся к матери. Та смотрела на него, бездумно перебирая пальцами край своей шелковой накидки. Она в ее глазах была пустота.

– Тебе нужно отдохнуть, мама, – он подошел к ней и обнял за плечи.

Амако подняла голову и с надеждой посмотрела на сына.

– Ты ведь вернешь мне мою девочку? – спросила она хриплым шепотом. – Ведь это ты ее забрал, я знаю. Это ты…

Акито ничего не ответил. Жестом показал служанке, чтобы приготовили успокоительные и позвали старика Дзиро. Матери нужно отдохнуть. Он повел на женскую половину особняка, в ее покои. Уложив на футон мать, Акито быстро покинул ее, чтобы не беспокоить своим присутствием. Слуги подошли почти сразу, послышался скрипучий голос няньки матери, и было слышно, что ее снова заставляют пить сонные капли. Амако в последнее время почти не бодрствовала – всего несколько часов в день, чтобы поесть и немного прогуляться. Обычно все заканчивалось очередным приступом. Акито посмотрел на задвинутые фусума, за которыми лежала больная мать, и двинулся по коридору. Возле комнаты Амэ он остановился, нерешительно потоптался на пороге, все еще не в состоянии нарушить святая святых своей сестры. Рука сама потянулась к фусума, раздвинула хлипкие перегородки, и в лицо пахнуло запахом Амэ. Внутри осталось все так же, как перед Церемонией – по комнате развешаны разнообразные богатые кимоно, на столике лежит бархатная коробочка, и в ней скукожившийся лепесток сакуры. На щетке остались несколько длинных темно-каштановых волос.

– Тело не нашли. Ты должна быть жива, – произнес Акито в пустоту комнаты.

На полу, возле сундука лежала окровавленная повязка. Гений Аши нахмурился и поднял ее. Он сжал ее в руке, и отправился переодеваться. Если Рихард что-то знает об Амэ, значит, нужно с ним встретиться.

***

26 день месяца Дракона 491 года Одиннадцатого исхода

Ие– но футана. Поднебесная. Сето.

Летняя резиденция ректора Академии Аши

– Господин Сарумэ Акито, добро пожаловать, – человеческая девушка в ярком цветастом кимоно низко поклонилась, – прошу, следуйте за мной.

Она указала рукой на энгаву и быстро засеменила по деревянному полу. Акито последовал за ней. Он никогда прежде не был в летней резиденции ректора, но не горел желанием глазеть по сторонам. Акито принадлежал к древнему и знатному роду, ему не раз удавалось побывать во дворцах, и то, что сейчас он видел вокруг себя, не уступало убранству резиденций самого Императора Поднебесной. Дворец просто утопал в зелени, в цветах. Пруды с карпами, резные мостики, дорожки, выложенные круглыми камешками. Они шли вперед, и некоторые седзи были распахнуты. Внутри все кричало о богатстве.

– Мы скоро придем, господин, – извиняющимся тоном произнесла девушка. – Госпожа Эхисса отдыхает, поэтому господин Рихард работает в дальних покоях.

– Не стоит беспокоиться.

Акито знал, что Эхиссе нужно много отдыхать. И, пожалуй, она была единственной из всех ками, к которым юный гений относился без презрения, а больше с равнодушием.

Рихард нашелся не в дальних покоях, а прогуливающимся по саду. Он бродил по дорожкам и мостикам, будто ходьба помогала ему лучше думать. Заметив идущих к нему людей, он помахал, привлекая к себе внимание. Рихард остановился у пруда с карпами, которые резвились в прозрачной воде.

– Рад, что ты принял мое приглашение, – сказал он после того, как Акито коротко, и не совсем вежливо для стоящей перед ним персоны поклонился. – Как дела дома?

– Нормально, – сухо ответил Акито, подходя ближе.

Хатиман сделал жест рукой, и служанка, поклонившись, удалилась. Акито смотрел на ее спину и ярко-красный бант, в который был завязан пояс-оби.

– Нормально, насколько это может быть, да? – мягко поинтересовался Рихард. – Твоя мать больная женщина. Я думаю, ей недолго осталось. Она и так здесь задержалась…

Акито зло дернул уголком губ.

– Не вам об этом судить.

– Да, конечно, не мне.

Сарумэ надоело болтать ни о чем, и поэтому он решил перейти к тому вопросу конкретно, который его интересовал. Рихард был мастером лить воду, уходить от конкретики, и это очень не нравилось Акито. И что уж греха таить, ему многое не нравилось в Хатимане.

– Ванесса сказала, что вы знаете, где моя сестра.

Рихард смотрел на Акито с жалостью, а потом кивнул.

– Да, знаю. Я уже отдал распоряжения, и после нашего разговора Хина проводит тебя к ней.

От этой новости внутри что-то дрогнуло и в животе скрутило от возбуждения – он вскоре увидит Амэ. Скоро!

– Она ранена? Серьезно?

Рихард покачал головой.

– Она не ранена. И с ней все в порядке настолько, насколько это может быть в ее ситуации, Акито. Потерпи немного, ты скоро встретишься с ней. Но вначале нам нужно поговорить.

Гений Аши с готовностью поднял голову.

– Что вы хотели обсудить, господин ректор?

Хатиман поправил широкие рукава своего ги и смахнул с него несуществующие пылинки. Потом ласково и всепрощающе улыбнулся с такой целью, чтобы все присутствующие уверовали в его доброту. Но Акито хоть и был скор на выводы, переубеждался очень тяжело.

– Тебе осталось учиться в Академии всего три года, это небольшой срок, поверь мне, – Рихард наклонил голову. – Я знаю о том, что ты не особо жалуешь ками, поэтому хочу тебе кое-что предложить.

– Предложить? – Акито выглядел удивленным. Он не ожидал подобных слов от ректора.

– Да, предложить. Видишь ли, близится исход, и йокаи активны, как никогда. Я не могу оставить в Академии достаточно ками и Аши для поддержания порядка. Ты самый талантливый из всех, у тебя прекрасная команда, и я бы хотел, чтобы ты помог мне.

Акито молча слушал. По его выражению лица было трудно сказать, заинтересовало его это предложение или нет.

– У нас в этом году новый набор молодых Хищников. И я думаю, ты знаешь, что это значит. Ты не раз видел, как между ними вскипает ссора от одного косого взгляда. А ты и твой отряд, могли бы очень помочь мне.

– Вы хотите, чтобы я следил за дисциплиной? – спросил Акито, приподняв бровь.

– Да, именно этого я и хочу. Это сложное и утомительное задание, но думаю, с ним ты способен справиться.

Акито без выражения посмотрел на карпа, который весело плескался в пруду. Где-то вдалеке стукнул бамбуковый журавлик.

– Мне нужно подумать.

– Не торопись, Акито,– Рихард положил руку на плечо Аши. – У тебя еще есть время.

Он тепло улыбнулся и указал на уже знакомую девушку в цветастом кимоно. Она спешила к ним.

– А сейчас иди к своей сестре. Хина проводит тебя.

Акито кивнул, а потом зашагал к девушке, которая ждала его на веранде. При приближении она поклонилась и произнесла свое кроткое: "Следуйте за мной". Они пошли дальше по энгаве. Акито думал, что придется вызывать спутник, ведь не может такого быть, чтобы его сестра находилась здесь, в резиденции. Но спутники молчали. Они по-прежнему стояли на позиции, но это была фигура возвращения в Сарумэ, но никак ни в какое другое место.

Наконец, Хина остановилась у раздвинутых седзи. Она опустилась на колени и низко поклонилась.

– Госпожа Сарумэ, – произнесла она, – к вам гость…

Но Акито не мог больше ждать. Он рванулся вперед, к своей Амэ, но вдруг застыл на пороге, как вкопанный. Она, в бледно-золотом кимоно, с красными узорами и расшитым белой нитью алым поясом-оби, сидела на татами, подобрав ноги. В ее руках находились пяльцы – сестра занималась вышивкой.

– Акито! – воскликнула она, вскакивая на ноги, и тут же едва не падая от избытка чувств. Но брат успел приблизиться, он подхватил ее, легкую и изящную. С большими золотистыми глазами и длинными, распущенными темно-каштановыми волосами Амэ выглядела осунувшейся и похудевшей.

– Амэ… – он обнял ее, прижимая к себе, как можно крепче. – Я уж думал, что тебя нет в живых…

Она прижалась к нему, поглаживая плечи.

– Это было чудо, Акито. Смерть почти пришла за мной… На Церемонии случилось нападение йокаев, и если бы не господин Рихард, я меня бы с тобой сейчас не было. Он спас меня, Акито. Вытащил из… из… – ее плечи затряслись, и он успокаивающе погладил ее по спине. – Это ему мы обязаны моим спасением…

– Тише, моя дорогая, – прошептал Акито. – Все закончилось. Теперь, все позади. Я с тобой…

– Как хорошо… – она закрыла глаза, расслабляясь в его объятиях.

А в саду, у пруда, по-прежнему, стоял Рихард и довольно улыбался. Вода отражала бортик резного мостика и стройную фигуру в черном. А потом подул ветер, неся с собой опавший зеленый лист, по воде прошла рябь, и рядом с фигурой появилась другая. Она была в белоснежных одеждах, а рыжие волосы казались настолько яркими, что бросались в глаза даже в неверном водном отражении. Рихард повернул голову, приветствуя свою жену.

– Как отдохнула, Эхисса? – спросил он.

– Ничего, – она бросила скучающий взгляд на плывущий по воде лист. – А я смотрю, ты зря времени не терял.

– Да, – согласился Рихард, и в его обычно мягкой улыбке сейчас был триумф. – Я вернул Сарумэ Акито то, что ему нужно больше всего. Он ведь умеет быть благодарным.

Эхисса усмехнулась.

– Пойдем в дом, – она потянула его за рукав. – Там подали чай.

До конца лета оставалось два дня.

– ____________________

Глава 10: Пять школ Аши Сюгендо

Аннотация:

Древний род Накатоми дал предсказание о том, что самые верные спасут Поднебесную от разрушения, самые мудрые направят их, самые хитрые поддержат их, самые сильные защитят их, а самые чуткие сложат об этом поэму. И с тех самых пор в Академии существует разделение на школы. Самые верные определяются в Бизен, самые мудрые – в Ямасиро, самые хитрые и гордые – в Ямато, самые сильные – в Сошу, и, наконец, самых чуткие – в Мино…

– ____________________

28 день месяца Дракона 491 года Одиннадцатого исхода

Цукуси, Страна Алого Креста, Ареццо;

Академия Воинов-Теней Аши

Данте задремал, и едва не свалился с лошади. Его разбудило ощущение того, что он куда-то безнадежно соскальзывает, и ками отчаянно схватился за лошадиную гриву, но удержался на весу. Лошадь недовольно дернулась, всхрапнула, но седока скидывать не спешила. Данте успокаивающе похлопал ее о холке, пробормотал слова благодарности и потер глаза.

Они шли цепочкой: впереди Хорхе, за ним – Накатоми, после – Данте и Ебрахий. Ками тряхнул головой, взглянув вперед. Дорога, по которой они ехали, в темноте казалась какой-то заброшенной и чересчур ухабистой, но с приближением рассвета Данте понял, что ее основательно размыло, грязь так и застыла.

– Дождливая весна. Когда мы уезжали, здесь было настоящее болото, – обернулся Накатоми к Данте. – Скоро приедем.

И, правда, лес вскоре стал редеть. Или, может, это просто светало, и потому он не казался таким непроницаемо-черным и безнадежным. Теперь, все чаще попадались небольшие полянки, дорога то и дело расширялась, по обочинам можно легко угадывались следы от лошадиных копыт. За макушками деревьев все отчетливее сверкало утреннее голубое небо.

Прошло еще несколько минут, и лес вовсе закончился. Хорхе натянул поводья, поджидая остальных. Данте поравнял свою лошадь с лошадью родителя и изумленно вздохнул открывшемуся виду. Они стояли на вершине холма, а внизу, в долине, текла быстрая серебристая речка. Через нее шел мост, тонкий, воздушный, обманчиво хрупкий, он казался ниткой, протянутой через пропасть. А за ним начиналось величественное сооружение, которое называлось Академией Аши. Если присмотреться, на входе можно было увидеть каменные ворота-тории – два столба и перекладина, к которой крепились длинные бело-красные ленты. Вся Академия окружена стенами из белого камня, такими же, как и в Госпитале, но здесь они были не в пример выше – не перелезешь и близко, забравшись на дерево, как это делал Данте. Из-за стен торчали шпили и верхние этажи. Академия казалась огромной, как город, конечно, не столица и не Нара, да и не Ареццо, но размером она была с хороший провинциальный центр. И вся она сейчас раскинулась перед взглядом ками, гордая и величественная.

– Какая красота! – выдохнул Данте, не в силах сдержать восторженный возглас.

Академия была больше, чем Госпиталь, монументальнее, чем Небесный дом на горе Сумеру, красивее, чем все, виденное Данте ранее. Акито рассказывал об Академии многое, он говорил, как она прекрасна, и что каждый раз, когда он смотрел на нее со стороны, у него захватывало дух, но ками даже не представлял, что насколько она потрясающа.

Ебрахий тоже смотрел на все, разинув рот. Похоже, его так же впечатлило это зрелище.

– Насмотрелись? – рассмеялся Хорхе. – Мы можем продолжать путь?

Данте закивал. Ему не терпелось пройти по мосту и оказаться у ворот. Ему не терпелось попасть внутрь. Ветер дохнул в лицо. И принес с собой запах леса, запах солнца и спелых яблок. Ками улыбнулся и тронул поводья, пуская лошадь вниз по дороге к мосту. Кровь Удзумэ была настолько взбудоражена, а в груди поднялась такая радость, что он не удержался и пустил лошадь галопом.

– Данте! – окликнул его недовольный родитель, но ветер, свистящий в ушах унес его голос прочь. Назад, в сторону Ареццо. Ками задорно рассмеялся, с замиранием сердца наблюдая, как приближается мост. Стучали копыта. Лошадь, будто застоявшаяся в стойле и вырвавшаяся на свободу, теперь мчалась вперед, и ее было не догнать, не остановить. Данте пригнулся в седле, улыбаясь, как сумасшедший, несущийся вперед к своей мечте. Учиться здесь, в этом удивительном месте, чтобы быть рядом с Акито. Чтобы никогда больше не разлучаться. И в этот момент свободы Данте все казалось таким радужным, и он нисколько не сомневался, что все наладится. Акито примет его таким, какой он есть. Это, обязательно, будет!

– Эй, стой! – у моста его остановил дозорный в форме Аши. Немолодой, поседевший, и с безупречной военной выправкой.

Данте опомнился и резко натянул поводья. Лошадь возмущенно заржала, становясь на дыбы, и ками едва не выпал из седла. Он вцепился в поводья одной рукой, а другой взмахнул, пытаясь сохранить равновесие. Надо сказать, что ему повезло – конь возмущенно зафыркал над таким бесцеремонным обращением, но сбрасывать седока передумал.

– Тише-тише, – Удзумэ успокаивающе погладил животное.

– Кто таков? – строго спросил Аши. – Назовись! Гоку, – он обернулся. – Неси сюда эти проклятые списки! В нашем полку снова прибыло!

– Удзумэ Данте из рода Идзанами, – улыбнулся ками, оборачиваясь, и махая рукой приближающемуся разозленному родителю.

Из небольшой будки вылез сонный взъерошенный мальчишка. На вид ему было не больше двадцати, и одет он был в форму Сейто Аши. Он зажал подмышкой кипу помятых бумаг, чтобы удобнее было тереть глаза.

– Поторопись уже! – подогнал его старший Аши.

Когда он забирал у Сейто бумаги, подъехал Хорхе и остальные. Родитель изящно остановил лошадь и быстро спешился.

– Доброе утро, – произнес он, широко улыбаясь. – Этот грязнуля – мой. Так же я сопровождаю Футодама Ебрахия из рода Цукиеми и Накатоми Садахару. Десятый курс Аши Кагемуси.

Аши улыбнулся.

– Вы уж простите, Хорхе. Ваш отпрыск грязный, как черт. Чуть с йокаем не перепутал…

Родитель страдальчески закатил глаза.

– Эти Хищники… – пожаловался ками, пользуясь случаем. – С ними столько хлопот! Только отвернешься, и уже в историю влипли! Приходится вытаскивать! Вы не представляете!

Хорхе так хорошо играл, что Гоку даже хлюпнул носом. Аши сочувственно похлопал ками по плечу.

– Сочувствую.

– И это только их двое! А представляете, когда их двадцать пять!

– Воспитывать детей – дело хлопотное, – согласился Аши.

– Пожелайте мне удачи, Сид. Она мне очень пригодится, – Хорхе принял драматичную позу, чтобы те, кто еще не совсем проникся, наконец, поняли, какой крест возложили на бедного ками.

– Удачи, Хорхе. От всего сердца желаю.

– Спасибо! – закивал Хорхе и пожал руку Аши. Потом еще раз тяжко вздохнул, и отправился к своей лошади. Он легко вскочил на нее, и направил к мосту.

– Добро пожаловать в Академию, – улыбнулся Аши остальным.

– Спасибо, Сид, – отозвался Садахару и двинулся за Хорхе.

Ебрахий подъехал к Данте и, наклонившись, шепнул.

– Мне кажется, он специально этот спектакль устроил.

Данте скорчил гримасу.

– Ага, – и пустил лошадь следом за родителем.

Животное неохотно встало на мост. Данте приготовился к тому, что она может совсем заупрямиться, и тогда придется переводить ее спешившись, но обошлось. Удзумэ снова погладил лошадь, мысленно давая себе обещание угостить ее сахаром или морковкой, и завертел головой по сторонам. Какой поразительный мост! Такое ощущение, что висишь в воздухе – очень приятное чувство, вызывает едва ли не эйфорию. Но, похоже, Ебрахий его чувства не разделял – откровенно нервничал с позеленевшим лицом. Данте обернулся, послав другу смешок.

Впереди, за воротами-ториями виднелись флаги. На белоснежном полотне были выведены черные запятые в кругу – моны Хатимана. Их так настойчиво трепал ветер, что казалось, что эти флаги приветствовали всех въезжающих. Под воротами неприятно заложило уши, и что-то хлопнуло, заставив недовольно тряхнуть головой. Хорхе кивнул очередным стражникам-Аши и въехал внутрь. Данте подогнал лошадь, сократив расстояние между ним и родителем. За воротами оказалась дорога, извилистая, с затертыми временем ступенями, каменными статуями-фонариками по бокам. Туда хода на лошади уже не было, только пешком. Конюшни располагались сразу у входа.

– Получила твое сообщение. Что-то ты задержался! – навстречу Накатоми вышла Таманоя Яцуно. Когда Данте видел ее в последний раз, она была одета в длинную тунику и обтягивающие брюки. Сейчас же на ней была черная форма Аши, на шее и руках звенело множество цепочек и браслетов – не для красоты – Данте знал, – а чтобы управлять различными техническими штуками. Клан Таманоя и техника были неразделимы испокон веков.

– Непредвиденные обстоятельства, – Садахару спешился.

Яцуно скептически хмыкнула и бросила взгляд, полный неприязни, на Данте.

– Не позавидуешь тебе с компанией, – скривилась она. – Ладно, оставим этих недоделков. Важнее всего – Акито…

Она схватила Накатоми одной рукой за рукав, уводя прочь. Данте, услышав, волшебное слово, поплелся за ними, как привязанный, но был перехвачен Хорхе и возвращен назад.

– …и кстати, почему ты еще в юкате?… – последнее, что довелось услышать ками, прежде чем родитель остановил его. Данте недовольно фыркнул, и хотел вырваться из цепкой хватки родителя, но передумал. Понял, что сейчас вызовет ненужные вопросы со стороны Яцуно, и это может подставить Накатоми.

– А у нее красивая фигура, – сладко улыбнулся Данте, глядя на Хорхе.

Глаза родителя предупреждающе сузились.

– Даже и не думай.

Данте рассмеялся. Он ведь сказал правду. У Таманои хорошая фигура, ками помнил – узкая талия, округлые бедра, только грудь небольшая, но ничего – в ладошки хорошо поместится. И отвратительный характер как приложение ко всей этой красоте. Только сейчас фигура была скрыта свободной формой Аши, но зато какой простор для воображения!

– Однако… – покачал головой Ебрахий. Ему-то и в голову не приходило думать о бывшей принцессе Сарумэ, как о нормальном парне. Данте весело подмигнул наивному.

– Идем. Вам не мешает привести себя в порядок перед выступлением ректора, – Хорхе брезгливо поморщился, глядя на вид обоих ками. Ночные приключения не прошли даром.

Родитель повел их по лестнице вверх. Данте не переставал удивляться Академии, ведь даже простые общежития для Хищников оказались устроены очень необычно. Они состояли из пяти просторных деревянных домов с красной черепичной крышей, соединенных между собой переходами. Ночью эти переходы закрывались, чтобы студенты не шастали друг к другу. Хорхе их проинструктировал, что после отбоя выходить из своих комнат строго запрещено, но Данте в ответ только дернул плечом. Тогда родитель сладко улыбнулся, и сказал, что специально для таких вот умников, как его отпрыск, были созданы соловьиные полы. Они сделаны таким образом, что пройти по ним бесшумно невозможно – скрипели при каждом шаге, а тени, которых после отбоя становилось неприлично много, сразу разносили тревогу по всей Академии.

На каждом из домов, из которых состояло общежитие, висела деревянная табличка с иероглифами. Не в меру любопытный Данте прочитал их все: Сошу-дэн, Мино-дэн, Ямасиро-дэн, Бизен-дэн и Ямато-дэн. Хорхе туманно пояснил, что это названия школ факультета Аши Сюгендо. Конечно, отпрыск засыпал его сразу градом вопросов, но родитель собаку съел на том, чтобы уходить от ответов.

– Нам сюда, дети, – указал Хорхе на предпоследний домик с краю. Ебрахий на такое обращение раздраженно фыркнул, а Данте дерзко улыбнулся и захлопал ресницами в лучших традициях принцессы Сарумэ. Если родитель и хотел его задеть, то зря старался.

– Бизен-дэн, – прочитал вслух табличку Ебрахий.

– Припоминаю, что-то об этом говорил Таманоя, когда кольцо мне мерил… – Данте задумчиво коснулся подбородка. – Ну тот, вредный…

– Что за манеры! – осадил его Хорхе, и отпрыск в ответ шутливо поклонился:

– Да, мамочка…

Они зашли внутрь через энгаву. Перед ними сразу предстал длинный коридор. С одной и с другой стороны располагались сейчас задвинутые перегородки-фусума, искусно расписанные горными пейзажами. Данте вначале подумал, что на потолке располагаются окна, ведь сверху лился рассеянный дневной свет, но вскоре понял, что это светильники такие, просто искусно сделаны. Когда Удзумэ ступил внутрь, половица под ногами тонко скрипнула, почти как соловей. Сразу стало понятно, о каких полах говорил родитель. Да, чудеса в Академии были в каждом предмете.

– Данте, твои апартаменты здесь, – Хорхе указал рукой на одну из крайних комнат. Хищник сразу прикинул, что с расположением комнаты ему повезло – чем ближе к выходу, тем больше шансов выбраться незамеченным с этими полами. – Ебрахий, твои – дальше по коридору. Приведите уже себя в порядок. Общий сбор будет на улице перед общежитиями, через полчаса. А мне пора! – Хорхе одарил их одной из своих лучезарных улыбок и поплыл к выходу.

Удзумэ дослушал до конца и кивнул. Потом раздвинул фусума, заглянув в свою комнату. Нашел там, как ни странно, узкую кровать, а не футон, небольшой очаг в стене, сундук, низкий столик, зеркало, вазу с цветами. Пол устилали татами. Данте прошел дальше по коридору, и открыл комнату Ебрахия. Она разнообразием не отличалась, и ками быстро потерял к ней интерес. Чисто ради проформы, Данте открыл следующую дверь. Это было нечто вроде гостиной. На полу по-прежнему лежали татами, но в середине комнаты стоял большой низкий столик – за ним поместился бы с десяток человек без каких-либо усилий. В алькове на стене висели два иероглифа: "Честь" и "Верность".

– Мы здесь не одни, – предупредил Данте насторожившийся Ебрахий.

– Я давно чувствую их запах, – пожал плечами ками.

– Трое, – кивнул друг.

– Нет. Третий – запах Хорхе.

В этот момент фусума дальше по коридору стали раздвигаться, и Ебрахий, взбудораженный этим явлением напрягся. Он своим поведением напоминал кошака-драчуна, который готовился к бою за свою территорию. Данте нырнул в гостиную, как в укрытие, чтобы напасть из засады, если потребуется, но этого не потребовалось.

– Кто вы? – фусума раздвинулись, и из дальней комнаты вышел Хищник. Он был мал ростом, не выше двенадцатилетнего ребенка, да и на вид ему больше не дашь. Хрупкий, лохматыми, почти белыми вихрами, которые торчали ежиком, и поразительными, совершенно нечеловеческими невинными глазами цвета темной бирюзы. Одет он был в белую форму Аши Сюгендо.

– Судя по грязному виду и удивленным лицам, у нас пополнение. Где же вас так носило? – в коридор вышла девушка-ками. Она, наоборот, была очень высокой, почти такого же роста, как Ебрахий. И рядом с мальчишкой казалась настоящей каланчой. Или саранчой рядом с маленьким кузнечиком. Кудрявые волосы цвета спелой пшеницы были перевязаны аккуратной черной ленточкой. Глаза ее могли испугать, кого угодно – непроницаемо черные, блестящие, от того кажущиеся слепыми и пронизывающими одновременно.

– Да так, – Данте махнул рукой. – Обычная история.

Ебрахий хмыкнул, шутку оценив. Наверное, вспомнил, как Данте, будучи еще принцессой Сарумэ, пришел к нему в бордель. Да, в Ареццо произошла одна из самых "обычных" историй.

– Понятно, – напряженно произнес ребенок. Похоже, ему не очень нравилось знакомиться с новыми людьми. – Я – Хоакин. А это – Леандра. Приятно познакомиться.

– Ебрахий, – представился отпрыск Цукиеми, кивая в знак приветствия. – Там стоит А…

– Ты меня еще принцессой назови, – рассмеялся Данте, и Футодама-но миккото покраснел едва ли не до кончиков волос. – Простите его, мы были знакомы в прошлой жизни. Он даже меня немного любил, правда?

– Данте! – возмущенно выкрикнул друг. Он пыхтел так, что был похож на закипающий чайник.

Девушка прищурилась, явно веселясь.

– Приятно познакомиться, мальчики, – кивнула Леандра, склоняя голову на бок. Теперь она напоминала редкую птицу. Данте старался не смотреть в глаза, от них по спине табунами бегали мурашки.

– Взаимно, – поклонился Данте. – А теперь, просим нас простить. Нам нужно привести себя в надлежащий вид.

– Разумеется.

Леандра скрылась в своей комнате. Хоакин некоторое время нерешительно потоптался на месте, а потом тоже ушел. Ебрахий осуждающе посмотрел на Данте, когда они одни остались в коридоре. Хищник хихикнул и быстро подошел к своей комнате.

– Это не смешно, – сказал отпрыск Цукиеми.

Данте ступил на татами. Деревянный пол под ногами тихо скрипнул и затих. В комнатах соловьиных полов не водилось.

– А никто и не смеялся, – он задвинул фусума. Ебрахий обиженно фыркнул.

***

Честь и верность Бизен-дэн

– Твой отпрыск? – Данте не понравился этот взгляд сразу. Какой-то он был слишком… неприязненный?

Перед ними стоял Бог-Правитель Пожиратель Зла, который в этом перерождении носил имя Эдгар. Данте покосился на него, вдруг ощутив несвойственную ему робость. Может быть, эти чувства возникали из-за внешности Эдгара?

Обычно ками изящны и тонки. Обычно их движения плавные, текучие. Эдгар был далеко не таким. Высокий и широкоплечий, казалось, будто он высечен из камня – такими резкими и грубоватыми чертами обладал. Мощное туловище, бугры мышц, которые перекатывались под совсем не бледной кожей, присущей ками, производили впечатление. Бог-Правитель Пожиратель Зла целиком и полностью оправдывал свое имя. Он имел вид грозный и варварский – яркие медные волосы вопреки традициям ками были только до плеч и выглядели всклокочено. Один глаз скрывала повязка, другой – полыхал яростным фиолетовым огнем. Этот ками носил широкие темно-синие шаровары-хакама и такого же цвета хаори, верхнюю накидку с белым моном Хатимана на спине. За поясом были заткнуты мечи в простых и потертых ножнах, за спиной он носил лук.

– Мой, – кивнул Хорхе, хитро щурясь. Он внимательно следил за реакцией Данте, и, похоже, она его сейчас забавляла.

– Хилый. И, скорее всего, такой же неумеха, как и ты. Яблочко от яблони… – Эдгар скривился. Данте же ощутил недоумение: этот ками хотел их оскорбить?

– И все же, я твой командир, – голос Хорхе стал сам мед. – И я обошел тебя. Помнишь?

Эдгар повернул голову к трибунам, делая вид, что суета вокруг них, его неимоверно занимает. Старое соперничество? Данте начал понимать. Единственное, что не укладывалось в его голове: как Хорхе это удалось? Ведь даже недавно пробужденный Амэ-но-удзумэ-но микото ощущал ту зловещую ауру силы, которая разливалась вокруг него.

– Помню, – наконец согласился лучник. – Но до сих пор считаю это случайностью.

– Ну-ну, – Хорхе позабавило это заявление, он наклонил голову и окинул Эдгара насмешливым взглядом. Тот стиснул челюсти, но промолчал.