Текст книги "Взрослые игры (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– И что, о группировке никто не знал? – усмехнулся Ив. – У меня создается именно такое впечатление.

– Конечно, знали. Были известны их лозунги и предполагаемые цели, имена – но не все, разумеется – например имени генерала Вакацуки в наших досье не было. Думаю, и в японских спецслужбах о Вакацуки тоже не знали. Такое случается – «мы» не всесильны…

– Почему их не ликвидировали?

Наста строго взглянула на него и перешла на «учительский» тон:

– Иврам! Большая политика скорее мешает убийствам, чем развязывает руки! Нельзя просто взять и убить мешающего тебе человека – нужно всегда думать о последствиях. Большая политика – это не устранение врагов, это превращение их в твоих союзников. И потом, группировка состоит не из одного человека – а убить их всех, значит просто бросить необдуманный вызов многоглавой гидре! Коеси Мэриэмон и его сын знали о существовании «Мертвого Дракона», но предпочитали работать с проблемой, а не пытаться размахивать оружием вслепую! И это разумно.

– Разумно? Выгляни на улицу, посмотри, к чему эта «разумность» привела… – Ив ушел к окну и остался там.

– За всё необходимо расплачиваться, – ответила Наста твердо. – Если ты лезешь в политику, будь готов, что тебе придется заплатить за это высокую стену. Такая же закономерность работает и в отношении убийц – убиваешь сам, будь готов, что однажды убьют и тебя.

– Если ты намекаешь на меня, то к этому я всегда готов, – не оборачиваясь, отрезал молодой человек. – Что еще ты знаешь?

– Анализируя ситуацию, можно с уверенностью сказать, что планы «Мертвого дракона» не осуществились в полной мере. Доказательство тому – массовые беспорядки. Они планировали похитить сына и заставить отца подчиниться своим требованиям. Они не ожидали, что похищение Коеси Акутагавы и последующий уход Коеси Мэриэмона с поста главы правительства будет иметь такой резонанс. Судя по всему, у них была запланирована программа выступлений, в которых они намеревались предъявить семейству Коеси различные обвинения – от тесных связей с объединенным преступным сообществом Борекудан до попыток узурпировать власть.

– До этого я и сам додумался, – насмешливо сказал зеленоглазый молодой человек. – Логично будет так же предположить, что тактика группировки в ближайшем будущем изменится. Уже ясно, что, отстранив Коеси Мэриэмона от власти, они ничего не добились. Следовательно, они решат вернуть его – чтобы тот утихомирил разбушевавшийся народ.

– Ты прав, – улыбнулась Наста. – Дожидаясь тебя, я следила за местной лентой новостей. На центральном телеканале обещают вечернее выступление Коеси Мэриэмона, в нем, скорее всего, он объявит о том, что принимает полномочия премьер-министра обратно.

Ив обернулся, глаза его сверкнули.

– Это точно? – произнес он.

– Думаю, да. Если хочешь, уточню еще раз, – она вгляделась в его лицо. – Что ты задумал?

– Добраться до Коеси Мэриэмона. Его пасет кто-то из группировки, и нужно добраться до этого «кого-то». Этим самым мы убьем двух зайцев: заставим этого старого козла наконец-то работать и, возможно, узнаем что-нибудь о том, где прячут Акутагаву.

Наста ошеломленно молчала с минуту, потом воскликнула:

– Извини, ты сказал «мы»? Ты рассчитываешь, что я и мои люди вмешаемся во всё это дерьмо?

– Да, – нагло ответил ей Ив. Он словно был даже несколько удивлен её возмущением.

Она рассмеялась – зло, язвительно.

– И не надейся! Ты забыл, где я работаю? Это тебе не пиццерия, и не частная прокатная контора! Я могу приехать к тебе на встречу, могу даже рассказать что-то, но я не стану использовать свои полномочия без разрешения свыше. Все, что здесь творится – это внутренние проблемы страны, мы не имеем никакого права вмешиваться в происходящие события. Всё мировое сообщество следит за развивающимися событиями – и что будет, если о нашем вмешательстве станет известно? Как я это объясню президенту, а?! Скажу: «Знаете, меня брат попросил…» Короче говоря, забудь об этом! Точка!…

Когда она замолчала, то Ив не сразу заговорил. Он смотрел на неё долго, безо всякого выражения на лице – и это вдруг внушило присутствующим тут же Тэкесиме и Сугаваре мысль о том, что сейчас случится что-то недоброе. Им уже приходилось несколько раз быть свидетелями того, как он замирал вот так – с безразличным, почти отсутствующим видом – а потом бил наотмашь… Они приготовились вскочить и вмешаться, если Ив вздумает распустить руки, но этого не потребовалось. Ив зашел с другой стороны:

– Наста, разве ты больше мне не сестра?

Та, услышав это, неожиданно побледнела:

– Прекрати! – прошипела она, перейдя с английского на русский язык. – Не смей мне говорить этого! Не здесь и не сейчас! Не путай личное и профессиональное!

– А почему бы и нет? Ты однажды спутала, почему мне нельзя? – нарочно по-английски, чтобы Тэкесима и Сугавара поняли, произнес Ив.

– Здесь все сложнее! – опять по-русски ответила она, всё еще надеясь, что Ив последует её примеру. – Хочешь обсудить это? Давай, но только наедине!

– А к чему нам уединяться, милая сестра? – Ив презрительно пожал плечами. – Чего нам стесняться? Пусть слушают. Хоть какой-то прок от твоих многословных оправданий будет, потому что я-то всё равно не поверю тебе. Знаешь почему? Если бы ты всё еще была моей сестрой, то не отказала бы мне.

– Ты чертов сукин сын! – заорала Наста кидаясь к нему, и метя ему кулаком в лицо.

Но Ив перехватил её руку, остановил и резко оттолкнул от себя, после чего Наста упала на пол. Тэкесима и Сугавара вскочили на ноги, но брат и сестра тут же синхронно рявкнули на них: «Не вмешивайтесь!»

– Ты сукин сын! – повторила женщина, поднимаясь и глядя брату прямо в глаза. В запале она вернулась к английскому. – Ты ведь на это и рассчитывал, когда вызвал меня сюда! Думал, если я начну возражать, сразу надавишь на больное место… Вот что я тебе скажу, Иврам: после того, как ты сбежал, я двенадцать лет искала тебя. Искала, потому что мы с тобой сестра и брат, потому что люблю тебя! Я прибыла в эту страну по одному твоему звонку – надеясь увидеть тебя, обнять, узнать как ты жил всё это время… А ты сразу же начал ставить мне условия, требовать услуги, которую я не могу оказать не подставив саму себя при этом! И самое время мне спросить тебя в свою очередь: ты хочешь, чтобы меня расстреляли за измену родине?!…

– Тебя не расстреляют, – Ив нахмурился. Он чем-то стал походить на ребенка, которому мама отказывается купить желаемую игрушку. – Ты ценный работник.

– Откуда ты можешь знать это наверняка?

Брат и сестра замолчали, буравя друг друга горящими глазами. Их абсолютно одинаковые лица были напряжены от гнева и, вместе с тем, убийственного хладнокровия. И нельзя было предположить, что сделает в следующий миг каждый из них – то ли сейчас начнется драка, то ли объятия…

– Мне нужна твоя помощь. Прошу тебя! – первым прервал молчание Ив. – Если ты не поможешь мне, мы можем потерять драгоценное время, Наста, – продолжал тот. – У Акутагавы нет этого времени. Я, быть может, и кровожадный сукин сын, но я не идиот. Я объективен! С этой ситуацией мне не справиться в одиночку. Мне нужно добраться до Коеси Мэриэмона и убедить его перестать бездействовать. Но если я появлюсь там один, то это не даст нужного эффекта – он слишком боится за сына, чтобы послушать какого-то маньяка. Коеси полагает, что никто не осмелиться вмешаться, поэтому будет продолжать оставаться марионеткой в руках «Мертвого дракона». Наста, необходимо, чтобы хоть кто-то вмешался, понимаешь? Помоги мне, прошу тебя. ПОМОГИ!…

Лицо Ива при последних словах приняло безжизненное выражение, но голос стал надтреснутым, в нем проступили какие-то скрытые доселе чувства и эмоции. Это было… странно? Да, странно. Даже ненормально…

На глазах Насты заблестели слезы.

– Иврам… Я знаю, что ты всегда объективен. Но…

– Не говори мне этих «но»! Просто помоги! Придумай что-нибудь! – прошептал Ив.

Она утерла ладонью слезы, отвернулась и, глухо застонав, начала мерить офис нервными шагами. Ив, Сугавара и Тэкесима ждали. Наста думала. И вот она замерла, затем на каблуках повернулась к ним:

– Я могу вмешаться, если Коеси Мэриэмон отплатит любезностью на любезность – сказала она. – Взамен он подпишет некоторые бумаги о новом торгово-экономическом сотрудничестве между нашими странами. Если будет заключен договор на условиях, которые потеснят влияние Америки на японской территории, это может заинтересовать мое начальство.

– Я не могу тебе этого гарантировать, – честно сказал Ив.

– Тогда кто может?!

– Акутагава. Но его сначала надо найти.

– Ты думаешь, он сумеет убедить своего отца? – приподняла брови Наста.

– Коеси Мэриэмон сделает всё так, как скажет ему Акутагава – это я знаю точно.

Наста снова задумалась. Потом тяжело вздохнула:

– Хорошо. Сойдёт и так.

Ив тоже перевел дыхание. У Тэкесимы и Сугавары словно камень свалился с плеч.

– Отлично, – Ив улыбнулся, затем протянул к ней руки: – Иди сюда, сестренка, я обниму тебя.

Она посмотрела на него исподлобья, закусив губу, а потом раздраженного воскликнула:

– Ты ведь и рассчитывал, что всё так и получится, верно? Что я сначала скажу «нет», ты поуговариваешь меня, а потом я соглашусь? Ты всё заранее продумал!

– Ну что ты, – по-русски ответствовал он. – Как я мог? Я ведь наивный чукотский мальчик.

Она невольно рассмеялась – негромко, сдержанно, потом шагнула к брату и упала в раскрывшиеся ей навстречу объятия. Наста прижалась к его груди, положив голову ему на плечо.

– Ты не меняешься… – прошептала она.

Ив, подождав немного, мягко отстранил её от себя.

– Начни необходимые приготовления, – сказал он серьезно. – Сегодня вечером нам нужно добраться до Коеси Мэриэмона. Обязательно проверь информацию о том, где и во-сколько будет проходить телевещание. Найди планы того здания. Оружия у вас достаточно?

– Да. Не учи меня, – хмыкнула Наста высокомерно. – А ты что собираешься в это время делать?

– У меня есть дела, – Ив взглянул на Сугавару. – Эй, Ботаник, одевайся, пойдешь со мной – возьми камуфляж. Нам с тобой до вечера нужно проверить токийские больницы.

– Зачем? – удивилась Наста. – Вы думаете, что Акутагаву могли в неразберихе просто потерять в одном из госпиталей? Это же смешно!

– Не Акутагаву. Другого человека. Поторапливайся! – прикрикнул на телохранителя Ив и направился к двери. – Я долго тебя ждать не буду.

Юки грезил.

Юки, окунувшийся в глубины своего сознания, не понимал того, что на самом деле его тело сейчас лежит на медицинской койке неподвижно и погружено в промежуточное состояние между жизнью и смертью. Он видел различные картинки и подвижные образы, мелькающие то быстро – словно разогнавшиеся автомобили перед лицом пешехода, то медленно – будто молодая мать прогулочным шагом катила пред собой коляску с новорожденным…

Сначала он видел свое прошлое, словно зарисованное в комиксах, где лицезрел себя со стороны; потом вспоминал странные вещи – например кадры из фильмов, сцены из прочитанных книг. В конце вереницы непонятных вспышек, где он успевал улавливать только смутные телодвижения и слышать обрывки разговоров, он разглядел нечто реальное и знакомое: гору с крутым и каменистым склоном, по которому карабкались его мать и отец – в касках, резиновых сапогах, грязных комбинезонах и с большими рюкзаками за спиной. Они поднимались выше и выше, а он не поспевал за ними; ноги Юки сползали назад, песок и камни – мелкие и крупные – мешали ему идти, с насмешливым шорохом скатываясь вниз. В конце-концов, он устал и начал звать родителей, но те не вернулись к нему и даже не остановились, а только, оглянувшись, сказали: «Давай, Юки, не отставай! Еще немного и всё будет хорошо! Давай же, поднимайся!» Отвернувшись, они продолжили свое восхождение. Юки, напрягая силы, стал карабкаться вверх, изнывая от усталости, стараясь подавить в себе желание сдаться и оставить бесполезные попытки нагнать родителей.

«Ты всё равно не сможешь этого, – шептал ему ласково-издевательский голосок. Заботливый и презрительный одновременно. – Остановись, зачем мучится дальше? Внизу нет гор, нет крутых склонов, там есть цветущие равнины и тенистые кедровые рощи, там хорошо! Там, куда ты стремишься, не может быть так же хорошо, как здесь. Остановись, подумай, а нужно ли это тебе?…»

«Нужно! Нужно!» – отвечал Юки, и упрямо лез вверх, стараясь не упускать из виду отца и мать. Он спотыкался, хватался голыми руками за камни и грязь, царапался об острые осколки вулканического стекла, выпрямлялся и возобновлял подъем. Выше, выше…

Затем, внезапно, вместе со вспышкой света, исчез и склон горы, и родители… Юки лежал на ступеньках, растрескавшихся от времени, поросших местами бурым мхом. Он поднял голову, и увидел, что эти ступеньки ведут к ашраму Шри Чандрика Ситэра, а на самой верхней ступеньке лестницы сидела, облаченная в яркое индийское сари, бабушка Мика. Её лицо было умиротворенным, омолодившимся, освещенным изнутри таинственным светом.

«Ну же, Юки, вставай! – сказала бабушка. – Поднимайся сюда!»

Юки оглянулся назад – внизу находилась дорога и у обочины стояла коляска моторикши. За рулем коляски кто-то сидел, но он никак не мог разглядеть лица водителя, однако смог хорошо расслышать его голос, когда тот заговорил с Юки:

«Зачем тебе идти туда? Тебе ведь неприятна вся та ложь, что опутала твою бабушку и толкнула её на глупости. Она верила лжи, она лгала себе, она лгала тебе. Там, куда ты хочешь подняться, полно обмана и заблуждений. Зачем тебе идти туда?… Скорее уходи отсюда, давай я увезу тебя в другое место, где не будет лжи, не будет неразрешенных вопросов, не будет недоверия… Спускайся и садись в мою коляску, я отвезу тебя туда…»

Юки сделал шаг к моторикше, спустившись на одну ступеньку вниз. Но бабушка Мика окликнула его:

«Юки, ну доверься же мне! Доверься! Поднимайся сюда!…»

Он замер, разрываемый противоречивыми чувствами – глядя то на коляску моторикши, то на бабушку и возвышающийся купол ашрама, там, наверху. Помедлив, Юки, преодолевая сомнения, стал подниматься к бабушке.

«Почему ты веришь ей?» – крикнул ему вслед водитель.

«Потому что она не может желать мне зла, – ответил Юки, не оборачиваясь. – Я знаю это».

Бабушка Мика ободряюще улыбнулась ему, с любовью глядя на внука. Когда он оказался близко, то увидел, что она дожидается его не одна – рядом, степенно покуривая трубку из слоновой кости, стоял дед Сугияма. Там, на верхней площадке, цвели яблони и вишни, ярко светило солнце на лазурном небе и дул свежий, живящий ветер, унесший с собой все сомнения Юки. Бабушка Мика плавно встала и отошла к супругу, а когда Юки полностью преодолел лестницу, то указала рукой в сторону:

«Иди, тебя ждут там…»

Юки посмотрел в указанную сторону. Под сенью цветущих деревьев стоял Акутагава. Юки бросился туда, испытывая мучительное счастье, желая почувствовать тепло его тела, осыпать его поцелуями… Но Акутагава затеял игру: по мере приближения Юки он стал отступать назад, углубляясь в древесную рощу, уходя от него.

«Акутагава!» – звал Юки, пытаясь догнать его.

Акутагава плутал меж деревьев, дразня его, уводя все дальше и дальше. Вдруг заросли кончились, и они оказались на песчаном берегу. Акутагава ступал, зарываясь босыми ногами в темный песок, и, не спеша приблизившись к кромке воды, встал так, чтобы волны лизали его стопы. Он с улыбкой кивнул Юки, как бы говоря: «Подойди сюда!»

Это место показалось Юки знакомым. Он напряг память и через секунду узнал его: это был островок близ Суматры, где нашли катер и погибших ученых, которые работали вместе с его родителями! В ужасе он перевел взгляд на возлюбленного – и увидел, как за его спиной вдали нарастает волна цунами, с огромной скоростью приближаясь к острову. Резкие порывы ветра трепали волосы Акутагавы и легкую футболку, что была на нем.

«Оглянись! – закричал Юки. – Оглянись! Уходи оттуда! Бежим скорее!»

Акутагава не двинулся с места. Он протянул ему руку и, продолжая улыбаться, сказал:

«Будь со мной».

«Акутагава, мы же погибнем! Что ты делаешь? – Юки горько заплакал. – Давай убежим отсюда туда, где мы будем в безопасности. Прошу тебя, одумайся!…»

Волна была уже близко, но Акутагава оставался неумолим. Тогда Юки, сдавшись и смирившись, подошел к нему и, обвив его талию руками, прильнул к нему. В следующий миг что-то холодное, тяжелое и плотное с оглушающим шумом налетело на них, опрокинуло, подмяло под себя и раздавило… Юки испытал резкую боль, а потом, всё еще чувствуя леденящий холод водной пучины, очнулся…

Он находился в небольшой больничной палате, с плотно занавешенным окном. Юки попробовал было приподняться, но слабость была слишком велика. Его рука была подсоединена к капельнице, а шея – плотно перебинтована. Он вспомнил выстрелы снайпера и посеревшее лицо Акутагавы, лежащего на земле и невольно застонал – звук тут же отдался неприятным ощущением в горле.

«Что с Акутагавой?… Сколько времени прошло?…»

Пролежал Юки в одиночестве довольно долго – никто в палату не заглядывал, и молодой человек уже начал подумывать о том, что придется попробовать встать самому и выйти, как к нему все же забежала молоденькая и встревоженная медсестра.

– О, сознание к вам вернулось! – воскликнула она. – Извините, у нас такая нервотрепка, больница переполнена из-за беспорядков в Токио, поэтому врач не сможет к вам в ближайшее время подойти. Я осмотрю вас, не волнуйтесь.

Она проверяла его пульс, посветила в зрачки диагностическим фонариком; Юки попытался заговорить с нею, но горло только отвратительно захрипело.

– Вам не следует сейчас говорить, – заметила медсестра, быстро делая пометки в медицинской карте. – Ваши раны подлатали и назначили процедуры переливания крови, однако некоторое время вам лучше не тревожить рану на шее. Но пообщаться нам, несомненно, нужно, господин. Дело в том, что вас доставили в госпиталь без документов, однако сообщили, что вы важная персона и о вас стоит хорошо позаботиться. Вы не могли бы написать свое имя?

Она достала из халата блокнот, положила его Юки на живот и сунула в руки огрызок карандаша. Он сжал пальцами карандаш и неровно вывел на бумаге свое второе, поддельное, имя.

– Где вы проживаете?

Юки написал название отеля.

– У вас есть родственники, знакомые? Кто-нибудь, с кем мы могли бы связаться? – когда он написал «нет», то она удивленно захлопала ресницами. – Хорошо, тогда у вас есть возможность оплачивать лечение? Если нет, то мы переведем вас в бесплатное отделение. Оно, правда, переполнено сейчас, но другого выхода нет.

Юки напряг память. Где его кредитная карта? Кажется, осталась в отеле. Или Тэкесима забрал её в месте с вещами? И где сейчас Тэкесима и Сугавара?… Он написал: «Я не знаю, где моя кредитная карта – но у меня есть банковский счет»

– Хорошо, – медсестра неуверенно пожала плечами. – Тогда вы останетесь в этой палате, а после больница предъявит вам счета за лечение. Вас это утраивает?

Юки нацарапал: «Устраивает. Сколько я уже здесь нахожусь?

– Сутки, господин. Сейчас вторник, вечер.

И всего-то? Ему казалось, что между точкой времени, когда он потерял сознание рядом с Акутагавой и точкой, когда он пришел в себя – находилась огромная пропасть, разделяющая «до» и «после». А, на самом деле, прошло не так много времени! Но что с Акутагавой? Нельзя спросить напрямую – нужно что-нибудь придумать… Юки написал:

«Что-нибудь произошло, пока я был без сознания?»

– Много чего, господин, – медсестра поправила у него одеяло. – Вчера было совершено покушение на Коеси Акутагаву. Сегодня днем Коеси Мэриэмон признался, что его сына похитили по дороге в госпиталь и заявил, что уходит с поста премьер-министра. Ну а вечером в парламенте министр юстиции Савамото заявил, будто в этом похищении замешан министр обороны генерал Вакацуки. В городе начались беспорядки, на улицу сейчас выходить опасно – в госпиталь везут раненых, а полиция держит заслоны, пытается справиться с народными волнениями…

«Похитили?»

– Да, господин. Неизвестно, как он и что с ним.

Юки бессильно прикрыл глаза, пытаясь справиться с отчаянием.

– Отдыхайте, господин. Я зайду вас проведать через час-полтора, – медсестра, положив блокнот на тумбочку рядом с больничной койкой, покинула палату.

Оставшись один, Юки приказал себе не впадать в панику.

«Коеси Мэриэмон наверняка что-нибудь придумает! Ведь Акутагаву уже похищали, но всякий раз его удавалось спасти. Тэкесима и Сугавара, наверное, сейчас заняты поисками, поэтому меня здесь и оставили без документов… Они обязательно найдут Акутагаву! Обязательно найдут!»

Но прошла среда, в самом разгаре был четверг, а ситуация становилась всё сложнее: на улицах царили хаос и анархия, новостей об Акутагаве не было, Коеси Мэриэмон бездействовал, а про Тэкесиму и Сугавару в новостях сообщили, что это они помогали устроить покушение на своего подопечного!… Юки казалось, что мир вокруг него сходит с ума – и он вместе с ним за компанию! Как такое могло произойти?… И что еще будет в будущем?

Некоторые ответы на свои вопросы Юки получил, когда в четверг в его палате собственной персоной появился господин Рю Мэкиен.

_________

17

Рю Мэкиен оказался в палате Юки во второй половине дня, когда медсестра делала ему перевязку. В тот момент она как раз сняла бинты с шеи молодого человека, проверила состояние швов, затем аккуратно промокнула место ранения стерильным тампоном.

– Рана затягивается превосходно, – удовлетворенно заметила она.

Юки, услышав звук открываемой двери, перевел взгляд на вошедшего человека и напрягся.

– Рад, что ты поправляешься, Мацу! – добродушно улыбнулся мужчина. С такой же отеческой улыбкой, он обратился к медсестре: – Вижу, вы хорошо заботитесь о женихе моей дочери, сестра!

– Вы его будущий родственник? – удивилась та, и с легким укором сказала Юки: – Зачем же вы, господин, написали, что у вас нет ни родственников, ни знакомых с которыми мы можем связаться?

– Он очень скрытный молодой человек! Это я и сам недавно понял! – Рю Мэкиен вынул из кармана пиджака купюру и с заговорщицким видом сунул её в руку женщины: – Нельзя ли нам с Мацу поболтать пять минут наедине, сестра?

– Он пока не может говорить, господин, – возразила она.

– Ничего, говорить в основном всё равно буду я, – успокоил её посетитель. – Если что, Мацу воспользуется карандашом и бумагой, так?

Медсестра кивнула, взяла деньги и строго предупредила:

– Но только пять минут. Учтите, что мне нужно закончить перевязку, – сказав это, она, бросив господину Рю любезную улыбку, удалилась.

Юки проводил её смятенным взглядом. Он не знал, как ему реагировать на появление Рю Мэкиена. С одной стороны, тот мог просто прийти с визитом к нему – такое вполне могло быть. С другой – что, если этот человек как-то связан с нападением на Акутагаву?..

Когда Юки увидел, что Мэкиен тщательно закрывает дверь, его подозрения начали расти.

– Не ожидал меня увидеть, а, Мацу? – спросил мужчина, поворачиваясь к нему. – Или, быть может, Мацу – это не настоящее твое имя, а? Учитывая все последние обстоятельства, полагаю, что вся твоя биография – фальшивка от начала до конца… Как тебя на самом деле зовут, мальчик мой? Признаешься?

Юки никак не отреагировал на его реплику, продолжая следить за его перемещениями по палате напряженным взглядом.

– Знаешь, почему я решил, что тот ты, которого я знал, фальшивка? Потому что, когда я стрелял в Коеси Акутагаву, я видел тебя рядом с ним. И не просто рядом, вы лизались с ним как два паршивых гомика! – Рю Мэкиен тщательно задернул шторы. – У меня, конечно, еще на том приеме возникли подозрения. Но я не хотел, чтобы они подтвердились. Я считал, что ты достоин моей дочери, я хотел, чтобы ты стал частью нашей семьи…

Юки затрясло, когда он услышал признание мужчины. Это Рю Мэкиен стрелял в Акутагаву! Но как такое возможно? Как?!… Он поспешно огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, что можно использовать как средство самозащиты. На медицинском подносе рядом с рулонами бинтов и тампонами, лежали ножницы. Пока Мэкиен был у окна, Юки схватил ножницы и их сунул под одеяло.

– Ходили, конечно, слухи о том, что Акутагава предпочитает не только женщин, но и представителями своего пола не брезгует, – продолжал незваный гость. – Но не было никаких имен, чтобы ухватится за это. И вот тут ты!… Может, поделишься тайной, как давно ты служишь ему подстилкой? Давай, расскажи мне!

Мужчина подошел к кровати, взял с тумбочки блокнот и протянул его молодому человеку:

– Поведай, как давно он тебя трахает. Мне будет любопытно узнать это, перед тем как я убью тебя.

Юки резким движением руки выбил у него из рук блокнот, горящими глазами глядя на возвышающегося на собой Рю Мэкиена.

– Хочешь показать, что не боишься меня? – рассмеялся тот цинично. – Ладно, уноси этот секрет с собой в могилу. Хотя с твоей стороны это верх не воспитанности. Как уже было сказано, я действительно хотел с тобой породниться. Я едва не выдал тебе секреты организации, в которой состою! Подумать только, ты все это время был на стороне Коеси, а я произносил перед тобой жаркие речи! Забавно, нечего сказать!

Он выдернул из под Юки подушку и начал разминать её в руках, желая попугать свою жертву.

– Знаешь, в чем успех нашей организации, Мацу? В том, что мы всё делаем своими руками. Если б мы привлекли к нашему плану наемников, это обязательно стало бы известно спецслужбам и ищейкам Коеси! Но мы их обхитрили! Никто ведь не мог предположить, что я – уважаемый и состоятельный человек – возьму снайперскую винтовку и пойду стрелять по Коеси-младшему! Я и мой напарник ловко справились с поставленной задачей!… Потешить тебя на дорожку рассказом, а? Наш план был таков: похитить Акутагаву и таким образом надавить на Коеси. Всё было продумано до мелочей – в тот день за машиной Акутагавы мы следили от самого здания парламента. Стрелять у горного домика было вдвойне легче, чем, если бы он вздумал поехать на виллу Угаки. Я тогда подумал: «Подарок судьбы, не иначе!» Я должен был ранить его, а мой напарник обеспечивал контроль за дорогой. Когда Акутагава вышел на улицу, я всё выбирал подходящий момент, никак не мог найти удачную огневую позицию – но тут появился ты, и вы пошли прямо навстречу мне, буквально таки подставляясь под пули. Я, конечно, поначалу опешил, увидев тебя, но с другой стороны это давало ответы на вопросы, которые возникли у меня еще на приеме в Угаки. Как трогательно было с твоей стороны пытаться закрыть любимого человека своим телом, Мацу! Ну, прямо таки шекспировская трагедия получалась, не иначе… В общем, когда я подстрелил Акутагаву – всё остальное тоже прошло по плану и он оказался в наших руках. Я рассчитывал, что ты умрешь от ранений и мне не придется беспокоится о таких мелочах – но вот сегодня я узнал, что тебя привезли в эту больницу и выходили… Не порядок, Мацу! Меня это не устраивает. Не переживай, удушье – не такая мучительная смерть, ты просто потеряешь сознание, а затем твое сердце остановится.

Юки не двигался, его глаза были сухими, а лицо сдержанным, только на щеках дергались желваки. Он ждал от Рю Мэкиена действий. Мужчина усмехнулся горько и покачал головой:

– Всё-таки не боишься меня, да? Черт возьми, Мацу! Как жаль, что всё так вышло! Ты ведь хороший парень, да и Бэтси тебя любила. Зачем ты только связался с этим ублюдком?… Ладно, это пустые слова, ими делу не поможешь. Наверное, ты любил Акутагаву, да? Ну так узнай, что твой любовник, отличии от тебя, все еще в коме, и, добавлю от себя, уже вряд ли из неё выйдет. Ну всё, прощай, Мацу!

Рю Мэкиен накинул на лицо молодого человека подушку и начал, что есть силы, давить на неё. Он правильно рассчитал, что после ранения и потери крови, у Юки не хватит сил оттолкнуть его от себя. Но Рю Мэкиен никак не ожидал, что у Юки окажутся в руках ножницы, которыми тот замахнется наугад, вслепую.

Удар пришелся в шею, острые концы ножниц вонзились в плоть, задев нервные узлы и вынудив Мэкиена дернуться. Он, ослепленный на миг болью, отпустил свою жертву, чуть отпрянув – не веря, что тот смог ударить его. Юки сбросил с лица подушку, и, продолжая крепко сжимать свое примитивное оружие, повторил удар. На этот раз ножницы попали в более уязвимое место – сонную артерию… Глаза Юки заволокла кровавая пелена ярости. Он вспомнил теплые губы Акутагавы, его поцелуй, а затем короткий болезненный выдох и падение – безжизненное лицо любимого человека и его кровь, кровь, кровь…

Юки, вцепившись в лацканы пиджака Мэкина, остервенело наносил удары ножницами по шее врага – снова, снова и снова. Он ненавидел – жгуче, до боли, до смерти… Он хотел растерзать, разорвать на мелкие куски, уничтожить…

«Умри! Умри! Умри!…»

Когда Юки стряхнул с себя оцепенение и пелена спала с его взора, то он обнаружил, что сидит на койке и рыдает, весь забрызганный кровью Рю Мэкиена. Шея мужчины сейчас напоминала собою сплошную рваную рану, глубокую и отвратительную, из которой лилась и лилась кровь… Юки отшвырнул ножницы и оттолкнул от себя мертвеца – этот кусок мяса, чувствуя тошноту и боль в горле…

«Господи… Господи, прости меня… Прости!.. Акутагава, где ты? Почему тебя здесь нет?»

Упав обратно на матрас, он потерял сознание вновь. Он смутно помнил, как медсестра, в окружении нескольких полицейских, пыталась растормошить его, но у Юки просто не было сил вернуться в сознание в тот день. Когда он пришел в себя в пятницу днем – разбитый, почти растоптанный – первая мысль у него была о том, что он убил человека.

«Я убийца… – стучало в мозгу Юки. – Я УБИЙЦА!…»

Кровь уже затерли, постельное белье поменяли, но рука была прикована наручниками к больничной койке. Юки вяло подергал закованную руку и прикрыл глаза.

«Я убил человека… Я не могу в это поверить, но это так… Что-то изменилось во мне? Возможно… Я сошел в ума? Возможно… Я хотел его убить? Да, хотел… Я ненавидел его в тот момент. Видит бог, ненавидел… Он один из тех, кто похитил Акутагаву! И, видит бог, я хочу так же убить всех прочих мерзавцев, которые к этому причастны!… Да, я сошел с ума…»

Когда открылась дверь палаты, Юки ожидал увидеть кого угодно: испуганную медсестру, полицейских, даже Бэтси – которая придет мстить за отца, но только… но только не Ива и Сугавару!

– Вот и увиделись, Юки! – широко и двусмысленно улыбнулся ему Ив. Кажется, за пять лет он вообще не изменился. – Сколько лет, сколько зим!

Время медленно приближалось к вечеру.

Тэкесима, воспользовавшись временным затишьем – пока Ив с Сугаварой отправились проверять больницы, а Наста ушла в соседнее помещение, чтобы подготовится к запланированному вечернему «мероприятию» – прилег на жесткую офисную кушетку и попытался немного отдохнуть. Он даже задремал, однако, когда действие обезболивающего начало ослабевать и боль вернулась – он решил не валяться, а заняться чем-нибудь, чтобы отвлечься.