Текст книги "Взрослые игры (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Поверните его на живот и держите как следует, – прибавил Хабибжи, начиная расстегивать свои одежды. – Сейчас мы поиграем…

Тут руки пленника оказались освобождены. И тут его рыдания и всхлипы плавно переросли в нечто иное – что ни охранники, ни сам Хабибжи не смогли сразу охарактеризовать. Потом до них дошло – зеленоглазый парень смеется! Слезы иссякли, а его взгляд из испуганного и зажатого вдруг переменился – стал дерзким, насмешливым…

– Ну, давай поиграем, – согласился Ив с Хабибжи, и лукаво подмигнул.

Ловко вырвав руки, он без особых усилий – всего несколькими точными движениями – вывел из строя охранников, потом догнал магната, бросившегося к кнопке тревоги рядом с кроватью, и ухватил его за шею, надавив в нужных местах и лишив возможности кричать. Тот захрипел, взмахнул руками, пытаясь сопротивляться – тогда Ив стукнул его головой об стену и швырнул на постель спиной вверх, последующим ударом по позвоночнику лишив того возможности управлять руками и ногами. Теперь Маддан Хабибжи мог только беспомощно наблюдать за происходящим.

– Потерпи, старикан, сейчас я тобой займусь, – Ив вернулся к охранникам, что лежали как попало на полу. Они, конечно, произвели шум своим падением, но на это никто не обратит внимания – потому что здесь сейчас должно происходить изнасилование, и работающие на Хабибжи люди привыкли и к шуму и крикам. Охранники могли очнуться вскоре и это помешало бы Иву – он добил всех троих, свернув им шеи. После этого деловито их обыскал – нашел огнестрельное оружие и ножи. Последнее вызвало довольную улыбку на его устах.

Он рывком развернул обездвиженного и шокированного араба лицом к себе и, сев на него верхом, поднес к его лицу остро заточенное лезвие.

– Что такое? – прошептал зеленоглазый убийца ласково. – Ты больше не хочешь меня? У тебя больше не стоит?…

Он зажал Хабибжи рот и полоснул ножом по его уху. Мужчина замычал, шумно выдыхая воздух через раздувшиеся ноздри – отрезанное ухо упало на перину, рана закровоточила, но не обильно.

– Ненавижу говорить всякую чушню, которую сочиняют заказчики, – сказал Ив, слизывая с ножа кровь. – Зачем, если ты собираешься кого-то убрать, сообщать ему о том, что именно послужило тому причиной? Смерть она и есть смерть. Ну да ладно, главное, что они не поставили условий о том, как именно ты должен умереть – поэтому у меня остается простор для творчества. Мы поиграем с тобой, жирный богатенький педик, еще как поиграем!… Но сначала речь. Нужно было тебе, старик, тихо приторговывать нефтью и не лезть в большую политику, давая деньги террористам, контролирующим сектор Газа и западный берег реки Иордан. Тебя же предупреждали раньше, но ты не прислушался. Вот теперь тебе придется умереть из-за своего упрямства… твоя смерть будет предупреждением другим таким же как и ты – богатым и недалеким.

Хабибжи опять что-то отчаянно замычал в ответ.

– Вот и вся речь, – Ив зловеще улыбнулся. – Теперь высунь свой язычок…

Он врезал рукояткой ножа ему по кадыку, перебив дыхание, вызвав мучительный спазм в трахее. Ив убрал руку и Хабибжи широко разинул рот, пытаясь сделать судорожный вдох. Убийца тут же ухватил его за язык и вытянул его наружу, намереваясь отрезать его. Но остановился.

Внимание Ива привлек один из экранов рядом с постелью. Вернее, выпуск новостей, что он транслировал. За спиной диктора, читающего сводку, демонстрировалось фото Акутагавы, а строка субтитров сообщала: «…До сих пор неизвестно местонахождение Коеси Акутагавы, тяжело раненного в минувший понедельник и исчезнувшего вместе с каретой скорой помощи на пути в госпиталь… В столице Японии царит хаос, уже названный журналистами «Токио в осаде»… Международный токийский аэропорт и вокзалы блокированы в результате массовых беспорядков, на улицах города то и дело происходят столкновения между полицией и вышедшими на улицы возмущенными людьми… Министр обороны – Вакацуки Минору – является главным обвиняемым в нападении на президента «Ниппон Тадасу» и его последующем исчезновении. Его попытки обратиться к народу не увенчались успехом – беспорядки только набирают силу…»

– Бля… – выругался Ив, выглядя пораженным. Он помедлил, потом взглянул на лежащего под ним мужчину: – Так хотелось поразвлечься, старик! Не люблю торопиться, если уж настроился… Живи, падаль, я мы еще увидимся!

И он очередным ударом оглушил Хабибжи. Сняв с одного из мужчин брюки, Юв натянул их и крепче затянул ремень, чтобы те не свалились с него. Сунув пистолет в штаны, он, распахнув окно, покинул комнату – пробравшись по карнизу вдоль стены и легко спрыгнув на землю подле гаража, где стояли два десятка редких автомобилей, принадлежащих нефтяному магнату. Через минуту он перелез через забор, ловко миновав зоны охваченные камерами слежения, и благополучно скрылся.

Ив вначале улетел в Европу, где сделал пересадку и поменял паспорт. Во время перелетела он, предусмотрительно прихватив с собой ноутбук, внимательно изучил новости последних дней – из-за своего дела Ив, якобы похищенный Сайидом Ахмадом, вынуждено находился в изоляции и не подозревал о происходящих в Японии событиях.

В понедельник, ближе к вечеру, неизвестный снайпер открыл огонь по Акутагаве, когда тот гулял близ горного домика у подножия Фудзиямы. Это произошло несмотря на то, что, судя по показаниям прислуги, его сопровождали два личных телохранителя. «Скорая» забрала тяжелораненого Акутагаву, намереваясь экстренно доставить того в госпиталь – но совершенно неожиданно исчезла по пути к пункту назначения.

Когда стало ясно, что Акутагаву похитили, поднялась и вихрем завертелась неразбериха – понятно было, что международная конференция сорвана, что назревает страшный скандал, что это не пройдет незамеченным для публики. Все еще больше запуталось, когда по телевидению объявили о похищении народного идола – и к зданию парламента уже поздним вечером начал стекаться возмущенный до предела народ, а отец Акутагавы – Коеси Мэриэмон – в обращении к японским гражданам, вдруг заявил, что никакого похищения не было. Якобы, по словам премьер-министра, его сын сейчас находится в безопасности в одной из городских больниц и японцам совершенно нечего опасаться.

– Мой сын находится в стабильном состоянии, – сказал Коеси. – А преступники, виновные в нападении, будут найдены и наказаны!

В тот вечер ему поверили.

Но на следующий день прошла информация о том, что премьер-министра шантажируют, заставляя отрицать факт похищения сына. Народные волнения вновь начали нарастать, грозя перерасти в шквальный бунт, от Коеси Мэриэмона стали требовать, чтобы он признался, в какой же больнице сейчас находится Акутагава. Люди хотели самолично убедиться в том, что с ним всё в порядке и Акутагаве ничто не угрожает. И тогда, не выдержав, премьер-министр признался, что похищение действительно имело место. Коеси не знал, где его сын и что с ним… Следом он заявил, что отказывается от поста премьер-министра.

Вся Япония как будто взорвалась после этого. Сначала исчез всеми любимый и пользующийся народным доверием Акутагава. А теперь объявлял о своей отставке премьер-министр, имеющий среди своих предшественников за последние двадцать лет самый высокий рейтинг!

И тут в гуще сих трагических событий появился генерал Вакацуки Минору, министр обороны. Он, в отличии от прочих членов кабинета министров, заявил, что отставка Коеси Мэриэмона к лучшему. Вакацуки попытался выступить в парламенте с горячей речью, посвященной освободительной борьбе против узурпировавшей власть семьи Коеси. Он начал говорить о том, что нельзя позволить возродиться в Японии власти сёгунов – а ведь тандем «отец-сын Коеси» является именно тем, что рано или поздно превратится в военный диктат! – нужно ориентироваться на запад, на благой пример демократии и американские критерии свободы… Ему даже не дали закончить выступление – депутаты и министры вскакивали с мест, яростно возражая утверждениям Вакацуки и обвиняя его в пособничестве похищению Акутагавы. Министр юстиции Савамото Хиро, подскочив к парламентской трибуне и оттолкнув Вакацуки, закричал, что знает о его связях с реакционной группировкой, которую спонсируют американские спецслужбы. Эта группировка вкладывает огромные деньги в то, чтобы Япония служила американским интересам – и семейство Коеси стояло у ни на пути. Теперь ясно, как они обставили всё дело: подстрелили Акутагаву и таким образом совершили похищение, следом, используя этот козырь, надавили на отца – вынудив его отказаться от поста премьер-министра, а сейчас вот начали говорить красивые слова о благодатной американской демократии!

– Ты подлец! – кричал Савамото. – Пусть вся страна знает, какой ты подлец! Ты работаешь на американцев и, я уверен, что ты знаешь, где сейчас находится Коеси Акутагава!

Выступление транслировалось в прямом эфире на всю страну… Теперь началась буря – охватившая в считанные часы крупнейшие города Японии. Народ потребовал отставки Вакацуки и немедленного его ареста с последующим допросом – однако никто из министров и чиновников, кроме обвинительных слов, ничего не предпринял. Коеси Мэриэмон мог бы отдать приказ об аресте, но он до сих пор отказывался от своего поста… Доверие к правительству было окончательно подорвано, и разъяренные толпы людей принялись громить городские улицы. В ответ в Токио и Йокогаме – где обстановка была наиболее обостренной – ввели режим чрезвычайного положения. Людей, беснующихся на улицах, полицейские разгоняли водяными пушками и резиновыми пулями – те в ответ кидали в них камни, мусор и самодельные бутылки с зажигательными смесями.

О состоянии Акутагавы и о том, где его скрывают, до сих пор ничего не было известно…

Ив напряженно анализировал ситуацию в уме, раскладывая информацию по блокам и разыскивая подсказки, слабые места. Перед тем как сесть в самолет до Японии, он подошел к телефонной будке и, вставив карточку международных линий, набрал номер. На звонок откликнулся автоответчик, вежливо предлагающий оставить сообщение после звукового сигнала.

– Это я. Ты вроде хотела меня увидеть? Так вот, встретимся в Токио через сутки. Если тебя не будет там в указанный срок, наши пути никогда больше не пересекутся.

Он повесил трубку и направился к посадочному терминалу.

Из-за того, что в Токио было введено чрезвычайное положение, самолет должен был приземлиться в Киото – там международный аэропорт еще принимал рейсы. Иву было все равно – главное оказаться в Японии, а там он разберется…

_______

15

– Ты что-нибудь слышал о том, как идут поиски?

– Слышал.

– И…?

– Никак. Никто этим толком не занимается, все силы направлены на подавление беспорядков.

– А старик?

– Бездействует. Видно, его сильно прессуют.

– Что же делать?

– Нам? – тяжелый вздох. – Отсюда нам уж точно ничего не сделать…

– Эй, вы двое, заткнитесь там уже! Вам вообще запрещено друг с другом разговаривать! – прикрикнул дежурный офицер, которому было приказано караулить двух подозреваемых в деле о нападении и похищении Коеси Акутагавы. Заглянув в небольшой закоулок между двумя камерами, он постучал полицейской дубинкой по стальным перегородкам, которыми были забраны все ответвления от основного коридора. – Сидите и помалкивайте, уроды!

– Вот хрен моржовый, – пробормотал Тэкесима, уходя от двери к жесткой тюремной койке. Усевшись на нее, он оперся локтями в колени и низко опустил голову. У него еще никогда не было такого отвратительного настроения.

Сугавара в своей камере сделал тоже самое. Продолжать дальше злить охранника не имело смысла – больше новостей все равно не было. В Токио беспорядки, правительство бездействует, полиция пытается неуклюже навести порядок на городских улицах, чем всё кончится – неизвестно…

Они с напарником уже бесконечное число раз пожалели о том, что дали тем, кого они опекали, так далеко уйти от них. Но Акутагава хотел поговорить с Юки, а территория близ горного домика охранялась, поэтому Тэкесима и Сугавара – понимая, что воссоединившейся паре нужно многое сказать друг другу – поотстали от них… Именно расстояние помешало им сразу прийти на помощь, когда они заподозрили что-то неладное. Когда телохранители прибежали на место происшествия, то Акутагава и Юки уже потеряли сознание, мощеная дорожка вокруг была забрызгана кровью… Сообщив охране по рации о том, что на территории находится преступник и нужно немедленно организовать перехват, Тэкесима и Сугавара подняли и оттащили к дому двух тяжелораненых, молясь о том, чтобы вызванные кареты «скорой помощи», не дай Бог, не задержались в пути.

Когда «скорые» примчались, первым в госпиталь отправили Акутагаву, его жизнь – как ни цинично сии слова б не прозвучали – была ценнее, его следовало спасать в первую очередь. Следующим увезли Юки – у того было ранение в горло и при более теплой температуре он бы истек кровью до смерти, но, благодаря холодам, движение жидкостей в теле замедлилось, и кровопотеря не достигла критической отметки. По крайней мере, на момент прибытия «скорой помощи» он еще был жив, а вот что с ним сейчас – Тэкесима и Сугавара не знали… Телохранители сели в автомобиль, чтобы направиться следом за каретами «Скорой помощи», но у ворот неизвестный снайпер вновь открыл огонь – уже по ним. Выстрелы пробили покрышки, пришлось остановиться и отстреливаться вслепую – так драгоценное время было потеряно…

Когда обнаружилось, что «скорая помощь» с Акутагавой на борту не добралась до госпиталя, Тэкесиму и Сугавару арестовали, предъявив им обвинения в соучастии похищению. Их заперли в Главном полицейском управлении Токио, рассадив по камерам-одиночкам, и вот уже четыре дня держали их тут без права сделать телефонные звонки или переговорить с адвокатами. Каждые день по нескольку часов кряду Тэкесиму и Сугавару допрашивали, пытаясь заставить их признать свою вину и рассказать всё, что они знают. Вот и сейчас, они возвратились в камеры предварительного содержания после допроса, начавшегося еще в четыре утра и закончившегося через шесть с половиной часов. Напарники, встав у крепких дверей камер, обменялись новостями, что вызвало недовольство сторожившего их полицейского.

Тэкесима и Сугавара в своих одиночках синхронно вздохнули. Хотелось курить. На душе было гадко, сумрачно. Здесь, в полицейском управлении, они были отрезаны от мира, в их невиновность никто не верил, перспективы рисовались отнюдь не радужные… Где Акутагава, что с Юки – они не знали и отсюда никак не могли узнать… Если бы удалось связаться с Коеси Мэриэмоном, то, возможно, дело все же сдвинулось с мертвой точки – но тот как будто забыл об их существовании. Впрочем, если его шантажируют, то этому удивляться не приходится…

Снаружи, за стеной полицейского управления, иногда был слышен шум – то нарастающий, то убывающий – хлопки от взрывов, глухие и далекие крики, вой истеричных сирен. Так продолжалось уже больше двух дней – с того момента, как в парламенте прозвучали обвинительные слова министра Савамото в адрес генерала Вакацуки. Когда Тэкесиму и Сугавару выводили из камер на допросы, то те не могли не заметить, что всё полицейское управление стоит на ушах: все сотрудники поголовно были облачены в бронежилеты, окна помещений заложены мешками с песком, всюду снуют бойцы правительственных спецформирований с автоматами в руках, чьи головы глухо закрыты шлемами с забралами из сверхпрочного стеклопластика. Создавалось невольное впечатление, что на улицах города развернуты полномасштабные боевые действия…

– Извините, сюда вход запрещен, – Тэкесима и Сугавара услышали, как заговорил в коридоре дежурный полицейский, обращаясь к кому-то. – Нужно специальное разрешение главы…

Тут офицер издал какой-то возглас, который сразу же неясно оборвался. Двое заключенных вскочили на ноги, предчувствуя беду. В закоулке, где находились камеры предварительного содержания, упало что-то тяжелое и грузное – как обычно падают человеческие тела. Затем щелкнули замки камер и двери распахнулись.

В коридоре стоял высокий мужчина в форме бойца спецформирований, в руках он сжимал пистолет. У его ног валялся оглушенный дежурный офицер, на виске которого образовалась кровоточащая гематома от удара рукояткой пистолета. Мужчина поднял бликующее на электрическом свете забрало защитного шлема, и поочередно взглянул на Тэкесиму и Сугавару:

– Что тянем время, олухи? На выход!

Еще не веря своим глазам, вышли из камер. Ив вынул из кармана своего спецкостюма небольшой передатчик и, недолго думая, нажал на кнопку. Где-то в недрах Главного управления полиции ухнул взрыв, здание содрогнулась, посыпалась краска и штукатурка, судорожно замигало, а затем и вовсе погасло освещение.

– Ты с ума сошел! – закричал Тэкесима на него. – Хочешь, чтобы мы оказались под обломками?!

– Уймись, – ответил Ив. – Я не сделал ничего серьезного, просто отвлек внимание – немного взрывчатки и слезоточивого газа. Сейчас все побегут наружу, а мы со всех ног вместе с ними. Понятен план?

– Да, – последовал ответ. Другого выхода у Тэкесимы и Сугавары все равно не было.

В здании царила паника. Окна были закрыты и заложены песком во избежание попадания самодельной бомбы и поэтому не пропускали дневного света – в сумраке люди, задыхаясь от газа и поднявшейся пыли, пробирались к выходу.

– Все на выход! Сохраняйте спокойствие! Сохраняйте спокойствие!… – кричал кто-то надрывно.

Оказавшись на улице, Ив, не сбавляя быстрого шага, отвел вызволенных Тэкесиму и Сугавару к припаркованному неподалеку джипу. Усевшись за руль, он бросил шлем на соседнее сидение и, дождавшись, когда двое телохранителей устроятся позади него, завел мотор и заставил машину с ревом сорваться с места.

– Ты разнес к черту полицейское управление! – то ли упрекающе, то ли просто удивленно, произнес Сугавара, оглядываясь назад.

– Пусть потом подадут на меня в суд, – фыркнул Ив, внимательно следя за дорогой. – Если смогут, конечно, найти меня.

Джип мчался, огибая завалы ломанной мебели, ржавой арматуры, кирпича, камней и прочего мусора, который натаскали на улицы взбунтовавшиеся жители, пытаясь перегородить улицы. В ответ, на главных дорожных развязках полицейские и спецформирования расставили «ежей», разложили мешки с песком, соорудив блок-посты, при помощи которых старались остановить хаотичное движение беспорядков. Толпа, которую уже не останавливали водометы и резиновые пули, набрасывалась на эти посты, закидывая их камнями, поджигая машины, громя всё, что попадалось под горячую руку. В небе над улицами низко зависали вертолеты, откуда через громкоговорители неслись слова увещевания и просьбы прекратить бесчинства в столице. Их, естественно, никто не слушал.

– Черт возьми, – Тэкесима расширившимся глазами смотрел в окно, – как будто гражданская война…

Джип сделал крутой поворот и едва не перевернулся, телохранителей с силой бросило вправо.

– Осторожней! Мы же разобьемся!

– Заткнитесь, – ответил Ив.

– Куда мы едем?

– Заткнитесь, – повторил зеленоглазый молодой человек.

Вскоре они въехали в трущобы Санья. Тут было относительно спокойно – бедняки и бездомные ушли в центральные районы, где, влившись в толпу, под шумок начали грабить магазины и лавки. Ив свернул к пустырям, заваленным мусором и поросшим сорняками, и, наконец, затормозил.

– Вылезайте, – скомандовал он, выпрыгивая из автомобиля.

Тэкесима и Сугавара покинули салон, и, не успели задать Иву первого вопроса, как оказались опрокинутыми на грязный снег двумя пинками. Не дав им сориентироваться, тот прибавил к пинкам еще и удары в лицо армейским ботинком, сломав обоим мужчинам переносицы.

– А теперь вы расскажите мне, кто из вас, ублюдков, продал Акутагаву, – произнес Ив сквозь зубы.

– Что?! Черт, это не мы! – вскричал Сугавара, пытаясь подняться. Ив ногой отшвырнул его на джип, откуда тот, размазав по кузову кровь, вновь сполз на землю.

– Я не люблю повторять вопросы! Кто из вас? Или оба? Кого мне распотрошить?!

– Да послушай ты нас… – начал было Текесима, и получил сильнейший удар в грудь. Можно было даже расслышать, как хрустнули ребра. Он закашлялся и прижал ладони к груди, на несколько секунд потеряв способность вдыхать и выдыхать воздух.

Ив, холодно глядя на окровавленных мужчин, вытащил нож.

– Вы думаете, я сейчас пытался силой выудить из вас информацию? Нет, то я вежливо просил. А вот теперь начнется истинное веселье, мальчики… – он шагнул к ним.

– Ты делаешь ошибку! – Сугавара сплюнул на землю кровь. – Ты что, первый день нас знаешь? Не могли мы продать Акутагаву и тебе это прекрасно известно! Можешь хоть четвертовать нас, но других слов от нас не услышишь.

– Тогда почему вас не было рядом с ним, когда началась стрельба? – Ив остановился, затем присел на корточки рядом с ними. – Как вы это объясните?

– Он был с Юки, мы не могли идти за ним по пятам! Мы следовали за Акутагавой и Юки на расстоянии, поэтому не сразу подоспели, когда снайпер начал стрелять!

Ив молча смотрел на них своими зелеными глазами одно мгновение, другое…

– Юки? – переспросил он.

– Да, тот самый Юки! Его, кстати, подстрелили вместе с Акутагавой! Теперь до твоей больной башки начала доходить суть, ты, кровожадный сукин сын?!

Ив помедлил, потом поднялся на ноги и убрал нож. Сугавара, поняв, что тот не собирается больше заниматься истязаниями, поспешил на помощь Тэкесиме, который не мог произнести не звука, а только отрывисто харкал кровью.

– Ему надо к доктору!

– Какие вы неженки, – Ив снял бронежилет, являющийся частью амуниции, и забросил его в машину.

– А ты хоть раз сначала дослушай до конца то, что хотят тебе сказать, прежде чем бить кого-нибудь!

– Заткнись. Грузи его в автомобиль и поехали, – он распахнул дверцу, чтобы Сугавара помог Тэкесиме забраться на сидение. – Будет вам доктор.

Тихо матерясь себе под нос, Сугавара усадил напарника в джип, затем обежал вокруг и запрыгнул в салон. Ив вновь завел мотор и разворачивая автомобиль. Вскоре они мчались прочь из трущоб в сторону деловых районов Токио.

Тэкесима не жаловался на самочувствие, но кровь никак не останавливалась. Сугавара то и дело бросал на затылок Ива яростные взгляды – на что, в конце-концов, тот среагировал:

– Думаешь испепелить меня своими пылающими очами? – посмотрев в зеркало заднего вида, насмешливо поинтересовался Ив. – О чем ты думаешь?

– Я думаю, что ты чертов сумасшедший маньяк.

– Хм… Я ожидал услышать что-нибудь новое, – джип снова на высокой скорости лавировал между брошенными и сгоревшими автомобилями и мусорными курганами. – Как скучно… Вы слышали притчу о скорпионе и черепахе, мальчики? Она такова: «Как-то раз черепаха, уступив просьбе скорпиона, повезла его на другой берег реки. Скорпион сидел смирно всю дорогу, но перед самым берегом всё-таки взял и ужалил черепаху. Придя в полное негодование, она возмутилась: «Моя природа такова, что я стремлюсь помочь каждому. Поэтому я помогала тебе. Как же ты мог ужалить меня?!» – «Друг мой, – отвечал скорпион, – твоя природа – помогать, а моя – жалить. Так что же, свою природу ты превратишь теперь в добродетель, а мою назовёшь подлостью?…»

Ив подмигнул зеркалу, заставив Сугавару онеметь, и перевел взгляд на дорогу.

Углубившись в недра Синдзюку, они неожиданно оказались перед беснующейся толпой молодых парней и бедно одетых мужчин, громящей витрины магазинов. Пассажиры на заднем сидении напряглись, ожидая, что же Ив предпримет. Он тут же дал задний ход, свернув с главной улицы в переулки, и миновал опасное место. Пулей пролетев через квартал Гордэн-Гай, джип остановился у безликого небоскреба, своей архитектурой напоминающего бесхитростный спичечный коробок. Крыльцо здания было покрыто грустно кружащимся на легком ветру бумажным сором.

– Это, по-твоему, больница? – поинтересовался Сугавара.

– Здесь меня должны ждать.

– Кто?…

– Она.

Из дверей здания вышла женщина и уверенной походкой стала спускаться по крыльцу к джипу. Она была молода – на взгляд, около двадцати пяти лет от роду – и обладала обворожительной фигурой. На поясе брюк у неё висела кобура с оружием, а цепкий взгляд больших изумрудных глаз выдавал в ней профессионала.

Когда Ив вылез из джипа, женщина замерла на последней ступеньке. Он, легкомысленно улыбнувшись, тоже сделал навстречу ей несколько шагов. Они замерли друг напротив друга. Одинаковые зеленые глаза. Красивые лица – как две капли воды повторяющие друг друга. И что-то неуловимо схожее в осанке – та же грациозность и неуловимая сила одновременно. Близнецы…

– Давно не виделись, Наста, – по-русски сказал Ив.

– Давно, брат, – согласилась с ним она. Пряди её длинных волос цвета воронова крыла взметнулись на ветру. – Почему ты вызвал меня сюда?

– Мне нужна твоя помощь.

– А тебе не приходило в голову, что я могу отказать тебе в помощи? – осведомилась его сестра, нахмурившись.

– Если ты по моей просьбе притащила свою задницу из России сюда, значит, ты будешь мне помогать, – усмехнулся Ив. Потом кивнул в сторону автомобиля. – Для начала мне нужно, чтобы вот этих двух придурков осмотрел доктор.

В холле здания дежурили вооруженные люди, все как один европеоидной внешности. Тэкесиму и Сугавару подняли на лифте на десятый этаж, где, как обнаружилось, русские разбили свой штаб. Наста отдала несколько приказов своим людям, и, что больше всего поразило телохранителей, высоченные и здоровые молодчики в ответ тут же браво взяли под козырек.

«Кто она такая?»

– Отведите их в офис, я проведу осмотр! Кто-нибудь скажет мне, где саквояж с медикаментами? – резко говорила женщина. Перед тем как уйти в офис он, строго взглянув на Ива, прибавила: – Когда я вернусь, желаю видеть тебя на том же месте, понятно? Только попробуй уйти!

– И даже в туалет нельзя, строгая старшая сестренка?

Она погрозила ему кулаком, поджала губы и ушла осматривать раненых. Аккуратно закрыв дверь, Наста указала мужчинам на стоящие в офисе кресла:

– Полагаю, русский язык вы не понимаете. Вы говорите по-английски? – осведомилась она.

– Да.

– Отлично, потому что я не понимаю, в свою очередь, японского. Это брат лингвист, а я осилила только два иностранных языка… Меня зовут Наста, – она поставила на стол тяжелый черный саквояж и очаровательно им улыбнулась: – В спецшколе меня обучали медицинской диагностике, поэтому я вас осмотрю. Раздевайтесь.

Тэкесима и Сугавара разглядывали её так, словно перед ними стоял говорящий снеговик. На них как будто смотрел Ив, однако при этом он разговаривал мелодичным женским голосом и, вдобавок, имел шикарнейшую грудь, призывно выглядывающую из разреза черной деловой блузки. Услышав «раздевайтесь» они, сглотнув, переглянулись:

– Раздеваться?

– До пояса, а потом посмотрим, – ее шире улыбнулась Наста. Её, похоже, забавляла вся эта ситуация. – Как вас, кстати, зовут?

Узнав их имена, она сначала осмотрела Тэкесиму, которому досталось больше всего.

– Перелом носа и трех ребер как минимум, – констатировала она. – Но, в общем, судя по тому, что хрипов в легких нет, вашей жизни ничего не угрожает. Повреждения ниже пояса есть? – получив отрицательный ответ, она перешла к Сугаваре. – Опять перелом носа и ушибы, но это не опасно. Это все? Я дам Тэкесиме порцию анальгетиков внутривенно, а вы, Сугавара, оправитесь и так. Можете одеваться.

Наста приготовила шприц и сделала обещанный укол.

– У вас легкие руки, я даже ничего не почувствовал, – удивился тот.

– Знали бы вы, каким тяжелым трудом дается эта легкость! – хмыкнула Наста и, заметив, что он пялится на её грудь, тепло прибавила: – Там сплошной силикон, но выглядят улётно, правда?

Тэкесима смутился.

– Вы его сестра-близнец? – решился поинтересоваться Сугавара.

– Я думала это по лицу видно, – рассмеялась она в ответ. – Давно вы знаете Иврама?

– Кого, простите? – не поняли мужчины.

– Моего брата-близнеца, который привез вас сюда, – в свою очередь удивилась она.

– Вы имеете в виду Ива?… – дошло до Тэкесимы. – Нельзя сказать, что мы его знаем. Он то появляется, то исчезает… Он, как и мы, работает на одного человека – поэтому мы и свели, так сказать, знакомство. Так его настоящее имя Иврам?

– Ну да.

– И вы русские?

– Мы с Настой из цыганского народа, – в офис вошел Ив, с дымящейся сигаретой в руках. – Сестренка, вижу, ты с ними флиртуешь. Не знал, что ты так низко можешь пасть – они же идиоты.

– Зато их вдвое больше, если сложить – получится неплохо, – ответила Наста спокойно.

– И как сильно я их покалечил?

– Так это был ты! – она укоряющее качнула головой. – Вообще-то, не слишком, жить будут.

Тэкесима и Сугавара переводили взгляд с сестры на брата, и не знали, что сказать.

– Итак, зачем ты вызвал меня? – перешла на деловой тон Наста, впившись в Ива взглядом. – Мне пришлось бросить все дела, чтобы приехать сюда.

– Ты заметила, что происходит в этой стране?

– Не слепая. И что?

– Что русская разведка знает о происходящих здесь событиях?

Наста тоже закурила, и долгое время молча разглядывала его, постукивая острым носком сапога по полу. Потом она бросила выцеженную до фильтра сигарету в пепельницу и раздраженно сказала:

– Я не видела тебя двенадцать лет. Сейчас ты появляешься и хочешь, чтобы я рискнула своей должностью и рассказала секретную информацию?

– Да, – просто и непринужденно проговорил Ив. – Ты всё так же страдаешь словесным недержанием. К чему столько лишних разговоров? Так что тебе известно?

– Зачем тебе это? – спросила в свою очередь Наста и напряженно покачала головой. – Признайся мне, тогда и я скажу, что знаю. Зачем?…

– Чтобы спасти Коеси Акутагаву, – ответил Ив серьезно.

__________

16

– Коеси Акутагаву? Спасти? – повторила за Ивом Наста и закатила глаза к потолку. – Так… Значит, это на него ты работаешь? Как и эти двое?… – она кивком указала на Тэкесиму и Сугавару.

Ив промолчал в ответ, выжидающе глядя на неё.

– Хорошо, я скажу, что знаю, – вздохнула она, поняв, что брат не собирается как-то комментировать её слова. – Вообще, дорогой братец, я специализируюсь на странах восточной Европы. Но на твое счастье, я не суюсь куда-либо, предварительно не разобравшись в обстановке. У меня есть кое-какая информация, но вряд ли она поможет тебе разыскать похищенного.

– Я и не рассчитывал на это, но мне нужен профессиональный взгляд со стороны, – пожал плечами Ив.

– С чего бы начать? – Наста вновь взяла сигарету и встала так, чтобы телохранителям Акутагавы все было хорошо слышно. – Наверное, с того, что американцев не устраивает политический курс, которого в последние несколько лет придерживалась Япония? Со времен правительства Макартура, внешний экономический курс Японии во многом служил интересам Америки, из страны постоянно происходил отток капиталов на стимулирование американской экономики в тех или иных сферах. Так же на японских островах находится второй по численности в мире американский военный контингент – больше американских баз только в Европе, где дислоцируется штаб НАТО. Американцам нужны эти базы здесь, чтобы держать под контролем весь дальневосточный сектор, включая российские рубежи. И, дабы японцы не возмущались, американцы запугивают их историями об угрозе со стороны Китая и Северной Кореи – которые жаждут отомстить за японскую оккупацию. Вполне естественно, при таком раскладе дел, что правительство Японии до недавнего времени придерживалось проамериканской политики, а это, в свою очередь, не пришлось по нраву простому люду и интеллигенции. И вот, после многолетнего разрыва между народом и правящей верхушкой, после того, как люди успели растерять доверие к чиновникам и их лозунгам – к власти приходят люди, которые умело объединяют в своей политической программе не только красивые обещания, но и действительные реформы. Эти люди – Коеси Мэриэмон и его сын, которому пророчат большое будущее. Коеси Мэриэмон поступил разумно, не став сразу с разбега соваться в большую политику, он пошел обходным путем: создал социально-правовую организацию «Ниппон Тадасу», которая обеспечивала субсидиями национальные проекты, заботилась о правах ущемленных и обездоленных, короче говоря – швырялась деньгами направо и налево, тем самым быстро завоевав любовь малоимущих и представителей рабочего класса, коих в стране большинство. На «Ниппон Тадасу» не сразу обратили внимание, а когда она усилилась, крепко встала на ноги, то было уже поздно – при попытках провести через парламент закон о ликвидации этой организации начинались массовые протесты и митинги. Следующий шаг Коеси Мэриэмона – кресло министра юстиции, затем – премьер-министра, и последующее признание «Ниппон Тадасу» государственной организацией, что автоматически давало ей политический иммунитет. Коеси Акутагава становится правой рукой отца и президентом «Ниппон Тадасу» – и вместе они начинают разворачивать этот огромный корабль под названием «Япония» в противоположную американским интересам сторону. Иными словами, семейство Коеси начало перекрывать кран по которому раньше капиталы безвозмездно утекали на запад, плюс к этому – закон о сокращении количества американских баз на японской территории… Всё это вызвало крайнее неудовольствие США, в результате чего и появилась реакционная законспирированная группировка – «Мертвый дракон» – деятельность которой на первых этапах (около полутора лет) оплачивали американские спецслужбы, а последние два года – финансировались так же имеющими прозападные убеждения японскими бизнесменами-миллионерами. По нашим данным именно люди из той группировки совершили нападение на Коеси Акутагаву.