355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Архипова » Плоды обмана (СИ) » Текст книги (страница 8)
Плоды обмана (СИ)
  • Текст добавлен: 6 октября 2016, 05:11

Текст книги "Плоды обмана (СИ)"


Автор книги: Анна Архипова


Жанры:

   

Эротика и секс

,
   

Слеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Наста, нахмурившись, недоуменно уставилась на него – что он такое говорит?

Тем временем у обочины притормозил БМВ. Его водитель, встревоженный картиной автомобильной аварии, вылез из кабины и обратился к ним:

– Как вы там? Помощь нужна?

– Да, нужна, – сказал Кир, доставая пистолет. Направив дуло на него, он приказал: – Живо отойди от машины, иначе пристрелю!

Перепуганный автомобилист поднял руки и попятился в сторону. Кир решительно потащил Насту за собой, преодолевая её сопротивление. Силой усадив её на пассажирское сидение, он занял место водителя и ударил по газу. Автомобиль рванулся вперед, оставив позади обескураженного бывшего владельца БМВ.

– Значит так. Перестань кидаться на меня, не забывай, что за нами может быть погоня, – заговорил Кир с Настой. – Нам нужно добраться до безопасного места. Дай мне возможность и я все расскажу тебе. А пока поищи в бардачке платок или что-то в этом роде, ты вся в крови.

Зеленоглазая женщина коснулась своего лба ладонью, она только сейчас обратила внимание на кровь. Униформа на ней промокла, в ботинках плескалось, кажется, целое арктическое озеро. Скрипнув зубами от ярости, она полезла в бардачок, где нашла упаковку влажных салфеток.

– Ты считаешь, я тебе поверю? – спросила она отрывисто.

– В любом случае, ты должна выслушать меня. Я не замышляю ничего дурного против тебя, напротив, у нас с тобой отныне общий враг – Наталия Харитонова.

– То есть?

– То есть, я больше не работаю на нее. Когда обнаружат твою пропажу, они узнают, кто помог тебе бежать. Назад дороги у меня нет. Все получилось не так, как я планировал, но все же…

– А что ты планировал? – оборвала его Наста.

– Когда Харитонова отдала мне приказ похитить тебя и Иврама, то я сразу решил для себя, что не хочу этим заниматься. Она собиралась пытать вас с братом, чтобы выведать всю необходимую информацию о Коеси. Я отправился в Японию, чтобы связаться с кем-нибудь из вас и предупредить о намерениях княжны. Однако кто-то из прочих врагов Акутагавы Коеси устроил то идиотское покушение, во время которого погиб твой брат – и все покатилось в тартарары. Стало ясно, что уж такого Коеси не стерпит – и начнет уничтожить всех возможных врагов, в том числе и Наталию Харитонову. Княжна тоже подумала, что стрелял в Коеси я, мне с трудом удалось переубедить её.

Наста презрительно хмыкнула, не скрывая своего недоверия.

– Мой рассказ вызывает у тебя сомнения, не так ли? – поинтересовался Кир.

– Конечно. Зачем столько сложностей, если Харитонова хотела убить Коеси? Почему бы ей действительно не нанять снайпера и не избавиться от врага? То, что ты рассказываешь, похоже на бред.

– Согласен. Все это похоже на бред, если не знаешь подоплеки. У Харитоновой было два условия, которые она хотела соблюсти при убийстве Коеси. Во-первых, он должен умереть до того, как вступит в законный брак. Во-вторых, его убийство необходимо замаскировать под несчастный случай или внезапную смерть от, скажем, инфаркта. Если бы Коеси погиб от пули снайпера – то подозрение неминуемо пало бы на Наталию. А пятно на репутации ни к чему, если хочешь официально добиться прав на наследство Акутагавы Коеси.

У зеленоглазой женщины, несмотря на все пережитое в этот день, невольно отвисла челюсть.

– Ты хочешь сказать…

– Она родила от Коеси ребенка. И держала это в тайне, чтобы в один прекрасный момент убрать с пути родственников Коеси, затем самого Акутагаву – и завладеть всем его имуществом благодаря единственному прямому наследнику. Мальчика зовут Никита, ему три года. Узнав, что Коеси намеревается жениться, княжна решила действовать.

Все встало на свои места. Все несостыковки, странности, показная нелогичность случившихся событий исчезли, едва в игре проступила главная фигура – мальчик Никита, незаконнорожденный сын Акутагавы. Он был недостающей частью головоломки, которую Акутагава, Ив и Наста пытались собрать. Харитонова вполне могла обыграть Акутагаву, имея такой туз в рукаве. И устраивать публичное покушение на Акутагаву княжне и вправду было не с руки…

Взяв сигареты, оставшиеся от бывшего владельца БМВ, Наста закурила.

– Кто же тогда стрелял в Акутагаву? – прошептала она.

– Врагов у него хватает, – пожал плечами Кир. – Любой мог нанять профессионального снайпера.

Она надолго замолчала, смоля одну сигарету за другой и глядя в сторону.

– На что ты рассчитываешь теперь? – спросила Наста, наконец.

– Я хочу встретиться с Акутагавой Коеси и предложить ему свои услуги. После того, как он потерял столь полезного человека как твой брат, ему понадобится консультант и телохранитель – а лучше меня ему никого не найти.

– Если ты рассчитываешь, что я приведу тебя к нему, то заблуждаешься, – с мрачной иронией ответила Наста. – Я не куплюсь на байку про ребенка и не стану рисковать жизнью Акутагавы. Да и его тебе не стоит недооценивать, он не поверит перебежчику и не подставит тебе спину для удара.

– Ты права в одном – я перебежчик. Но я не врал на счет ребенка, – слабо улыбнулся Кир. – Никита существует. Я не знаю точно, где его прячут, но выясню. И принесу Коеси этого ребенка на блюдечке с голубой каемочкой. Я принесу ему и голову Наталии Харитоновой, если потребуется. Он сможет убедиться, что я готов работать на него, готов защищать его интересы. Мне нужно всего лишь несколько минут поговорить с Коеси.

Наста смотрела на него пристально, желая прочитать по его лицу – правду ли он говорит. Слишком уж это походило на ловушку! Но по лицу Кира нельзя было прочитать ничего, тот превосходно скрывал свои мысли и намерения. Зато он без труда угадал её мысли:

– Ты думаешь, я попытаюсь убить его, как только он окажется в зоне досягаемости?

Она кивнула, не видя причин отрицать его предположение.

– Мы можем договориться: я приду на встречу без оружия, пусть его головорезы свяжут меня и держат под прицелом, если всем так будет спокойнее. Чтобы доказать свои добрые намерения, я готов пойти на это.

– Ты убил его родственников, сам мне признался. А тебе не пришло в голову, что он казнит тебя? – резонно заметила Наста. – С чего ты взял, будто он захочет иметь с тобой дело? Он сможет уничтожить Харитонову и разыскать сына без твоей помощи.

– Ну что ж, посмотрим, какое решение он примет, – он опять слабо улыбнулся.

Она зажгла очередную сигарету, взвешивая в уме все возможные последствия.

– Почему ты не спросишь меня? – заговорил Кир вдруг.

– О чем?

– О том, почему я хотел предупредить тебя и твоего брата о намерениях Харитоновой. О том, почему я не стал бы убивать твоего брата. О том, почему, узнав, что тебя похитили и спрятали на базе, я поспешил спасти тебя. Спроси меня, почему я делаю это.

– И почему же? – устало откликнулась Наста.

– Потому что люблю тебя. Люблю с тех пор, как увидел тебя в спецшколе шесть лет назад.

_________________________

10

До семи лет Кир был уверен в том, что у него есть семья, дом и весь белый свет с его чудесами и приключениями. Он существовал в уютном мирке, который создали для него мать и отец – и где он чувствовал себя любимым и нужным. Кир мало чем отличался от всех прочих мальчишек его возраста: обожал проказничать вместе с компанией верных друзей и тайком от взрослых купаться в море, он мечтал, чтобы на день рождения родители подарили ему настоящий мопед и чтобы самая красивая девчонка на их улице – Корина Агинос – согласилась гулять с ним.

В те беззаботные дни он с родителями жил в земном раю – на греческом острове Тира. Мать и отец – Анна и Рубен Карбарос – держали в городе Ия ресторанчик, пользующийся популярностью у туристов. Богачами семью Карбарос назвать было нельзя, но жили они в достатке, а их единственный сын – Кир – ни в чем не нуждался. Из окна его спальни открывался вид на лазурное Эгейское море, утром золотистые лучи средиземноморского солнца встречали его у порога дома, а в конце дня оттуда же можно было наблюдать за невероятным закатом, когда солнце тонуло в воде, опаляя багровыми всполохами облака. Вечерами в ресторане играла живая музыка и на веранде, украшенной разноцветными лампочками, устраивались танцы. Кир любил наблюдать за тем, как беззаботно веселятся гости, как пылают их разгоряченные вином лица, как радостно они улыбаются друг другу. Отголоски музыки поднимались вверх, к мерцающим звездам, растворяясь в ночи – и становились частью волшебства, витавшего над островом. И Киру казалось, что вот так будет всегда.

Но однажды его прежний мир рухнул.

Это случилось весной, в мае, в конце учебного года. После школы Кир вернулся домой радостный – Корина Агинос, с которой он учился в одном классе, сегодня разрешила ему проводить её до дома. Держалась она неприступно, как и полагается самой настоящей красотке, однако, когда он попытался поцеловать её в щеку, то на её щеках выступил румянец. И Кир понял: он ей нравится, несмотря на все её показное безразличие. Окрыленный, он бежал домой, собираясь закинуть портфель в комнату, напиться сладкой газировки и побежать на пляж гонять мяч с приятелями. Войдя в дом, он увидел плачущую мать, мрачного отца и трех незнакомцев, закованных на средиземноморской жаре в костюмы с галстуками.

– Мама, почему ты плачешь? – удивился Кир.

Анна бросилась к сыну и крепко стиснула его в объятиях.

– Прости меня! Прости, – прошептала она, задыхаясь от слез. – Как бы я хотела, чтобы ты навсегда остался с нами!

Кир ровным счетом ничего не мог понять. О чем говорит мать? Почему она плачет? Раньше он никогда не видел её плачущей, она всегда старалась придерживаться весёлого, доброжелательного настроения. Что произошло в доме, пока он был в школе? И кто эти странные визитеры?..

Рубен не решился приблизиться к Киру и обнять его. Он сидел на стуле, упершись взглядом в пол, его руки мелко дрожали, а взгляд потух. Он не тронулся с места, даже когда трое незнакомцев отняли у Анны Кира и потащили его к дверям. Кир, осознав, что незнакомцы хотят насильно забрать его из дома, забился в их руках, зовя на помощь родителей. На что мать только сильнее разрыдалась, а отец ниже опустил голову.

Его усадили в джип с тонированными стеклами. С каждой секундой Кира охватывал всё больший ужас – его похитили и куда-то увозят, а родители не пытаются помешать злодеям! От страха он заплакал, продолжая звать мать, но та не решилась выйти за порог. Незнакомцы устроились на сидениях рядом с Киром, захлопнули дверцу и джип умчался прочь от дома. У пристани их уже ожидал катер, куда похитители перетащили Кира. Никто не обращал внимания на его крики и слезы – его, как вещь, передавали из рук в руки, пока не заставили сесть на диванчик в кают-компании. Кир смотрел через иллюминатор на сказочный остров, который он считал своей родиной, своим домом – по мере отдаления катера от Тиры, остров становился меньше и меньше, пока совсем не скрылся в синей морской дымке.

Тогда Кир понял, что такое страх, одиночество и бессилие. Никто из похитителей не разговаривал с ним, не старался успокоить и внушить какую-нибудь надежду. Плохи дела! Мальчик задумал сбежать от них сразу же, как только представится возможность: надо сделать вид, будто он смирился – и похитители ослабят бдительность. Он сбежит, разыщет полицейского и всё ему расскажет – тот, конечно же, поможет ему.

«Эти злодеи заставили маму и папу отдать меня! Наверное, они напугали их, угрожали! – думал мальчик. – Может, папа и мама уже вызвали полицию и меня ищут по всему острову. Может, кто-нибудь видел меня на пристани и расскажет им, что меня увезли на катере?»

Ему и в голову не приходило, что родители отдали его добровольно.

Однако возможности бежать ему не дали, все время рядом с ним находился кто-то из похитителей и следил за каждым его шагом. С катера Кира пересадили в автомобиль и увезли на аэродром. Увидев самолет, Кир впал в истерику. Ему стало ясно – самолет унесет его очень далеко и он не сможет вернуться к родителям.

– Вгони ему успокоительного, – произнес один из похитителей на русском языке. – Я не хочу слушать его вопли всю дорогу до России.

Кир понял, что тот сказал. Его мать родилась и выросла в России, она эмигрировала из России в Грецию, где вышла замуж за Рубена Карбароса; Анна не забыла своих корней и заставляла Кира учить русский язык наравне с английским и немецким языками, которые преподавали ему в школе. Кир не знал никого из своих родственников по материнской линии, Анна не показывала ему фотографий своей русской семьи и не болтала с кем-то из родных в интернете – но у мальчика появилась слабая надежда на то, что похищение связано с кем-то из близких его матери.

– Зачем вы везете меня в Россию? – с сильным акцентом заговорил Кир на русском.

Похитители переглянулись между собой.

– Заткни его, наконец, – сказал один из них.

Кира крепко схватили, обездвижив, и сделали инъекцию. Он надолго потерял сознание. Пришел в себя он уже не в самолете, а в комнате, похожей на процедурный кабинет в больнице: белые стены, кушетка, стол и шкафчик. С потолка лился рассеянный свет, окон в комнате не было, зато имелись две двери.

В голове у Кира шумело, очень хотелось пить; он никак не мог вспомнить, как очутился в этой белой комнате.

– Мам? – хрипло произнес он. – Мама, ты где?

На его зов никто не откликнулся. Кир слез с кушетки и подошел к одной из дверей – распахнув её, он обнаружил за ней санузел: унитаз, душ и раковина для умывания. Пустив воду, Кир утолил жажду. Он вернулся в комнату и подошел к другой двери, рассудив, что за ней должен быть выход. Протянув руку, Кир замер – у двери не было ручки. Он ударил по ней кулаками и закричал что есть силы:

– Мама! Папа! Где вы? Почему я здесь?..

В следующее мгновение память вернулась к нему. Он вспомнил всё: как вернулся после школы домой, как плакала мама, как трое незнакомцев силой увезли его. В отчаянии мальчик принялся колотиться в дверь еще сильнее, требуя выпустить его. Через несколько минут его желание исполнилось – бронированная дверь распахнулась. Перед Киром возникла фигура мужчины, взирающего на него холодным взглядом.

– Ну здравствуй, Кир, – по-русски проговорил мужчина, продвинувшись вглубь комнаты.

Кир инстинктивно отступил назад, ощутив что-то неуловимо пугающее в его тоне, отчего мурашки побежали по коже. Один звук его голоса отбил у мальчика охоту криками добиваться ответов на свои вопросы. Мужчина, шагая, заметно прихрамывал на левую ногу. На вид ему было за пятьдесят, его темные волосы на висках уже посеребрила седина. Выглядел он более чем обыкновенно: темные брюки из дешевого сукна, клетчатая рубашка, совершенно посредственное лицо, золотое обручальное кольцо на пальце. Кир, отступая перед ним, вжался в стену – а когда дверь за спиной мужчины захлопнулась, то мальчик судорожно вздрогнул.

– Кто вы? – спросил Кир дрожащим голосом.

Он говорил по-гречески, и незнакомец недовольно покачал головой:

– Говори по-русски.

– Кто вы? – повторил вопрос мальчик, перейдя на русский язык.

– Меня зовут Владлен Георгиевич Панов. Но обращаться ко мне ты должен – Учитель, – мужчина пододвинул к себе стул и сел на него, Кир остался стоять у стены. – Я куратор специализированной школы, где отныне ты будешь учиться.

– Я не хочу учиться в другой школе! Мне нравится моя старая школа, – возразил Кир. – И где мои папа с мамой?

– Ты не сможешь вернуться в старую школу. И своих родителей ты больше никогда не увидишь, – спокойно ответил ему Панов. – Если тебя это утешит, скажу: они и не были твоими родителями, много лет назад Анна и Рубен Карбарос взяли тебя на воспитание…

– Врете! Вы все врете! – все же сорвался на крик Кир, несмотря на свой страх перед ним.

– Молчи, когда я с тобой говорю, – повелительно оборвал его Панов.

Заключенная в его голос магия проникла в мозг Кира, сковала волю мальчика и заставила прикусить язык. Он не хотел подчиняться – и все же замолчал, не в силах противостоять приказу. Владлен Панов, довольный произведенным на него эффектом, с минуту пристально разглядывал его, затем приказал подойти к нему. Против собственного желания, Кир послушно приблизился к мужчине.

– Ты определенно красивый мальчик. Мы вырастим из тебя мужчину, перед которым никто не сможет устоять, – заметил куратор, потрепав его по плечу. – У тебя хорошие физические и – что еще важнее – интеллектуальные показатели. Жаль, что твои приемные родители не развивали твои дарования, из-за этого тебя придется дополнительно подтягивать по нашей учебной программе. Но в целом я доволен, мне есть с чем поработать.

Кир дрожал, вслушиваясь в его голос, и ровным счетом ничего не понимал.

– Эта школа станет твоим домом на долгое время. Жить будешь в этой комнате, – продолжил говорить Панов. – С завтрашнего дня начнутся занятия. Ты определен на особый учебный курс нашей школы и сначала тебе будет трудно, но со временем ты привыкнешь. Если ты не разочаруешь меня и начнешь делать успехи в учебе, то я, со своей стороны, буду добр к тебе.

– Если я буду хорошо учиться, вы разрешите мне увидеть маму и папу? – прошептал Кир умоляюще.

Лягушачьи губы куратора расползлись в жестокой улыбке:

– Посмотри-ка на меня, Кир, – когда мальчик подчинился, Владлен Панов, заглянув в глубину его каре-зеленых глазах, заговорил проникновенно: – Ты забудешь о своих родителях. Они умерли для тебя! Теперь твой дом здесь, в школе. Твоя жизнь принадлежит мне и единственное, о чем тебе следует беспокоиться – это мое мнение о тебе. Поэтому ты будешь усердно учиться и беспрекословно подчиняться мне. Ведь так, Кир?

– Да… – выдохнул тот безвольно.

– Следует отвечать: «Да, Учитель», – строго поправил его Панов.

– Да, Учитель.

– Вот так-то, – кивнул удовлетворенно куратор.

Владлен Панов ушел и Кир опять остался один в комнате. Мальчик несколько часов неподвижно просидел на кушетке, не в силах стряхнуть с себя оцепенение. Он даже не мог плакать, так глубок был ступор. Словно злой волшебник, Владлен Панов мановением руки стер всё, что волновало его. Все переживания Кира – боль, тоска по родителям и дому, страх перед неизвестностью – отступили перед всеобъемлющей властью Панова над его сознанием. Кир не мог противиться приказам мужчины, тот полностью подавил его, подчинил себе. Владлен Панов в совершенстве владел искусством гипноза.

Так ужас – который был страшнее и болезненней, чем любой ночной кошмар – вошел в жизнь Кира. Ежедневно он переносил колоссальные умственные и физические нагрузки, часто его поднимали ночью, чтобы вызвать на очередную тренировку. Его обучали убивать людей, хладнокровно относиться к своей и чужой боли, он усваивал навыки обращения с холодным и огнестрельным оружием, много времени уделялось искусству рукопашного боя. Помимо этого он проходил углубленный курс изучения иностранных языков и прочих необходимых учебных дисциплин. Вокруг мальчика постоянно находились люди – преподаватели, тренеры, охранники – и никогда еще он не был таким одиноким.

Кир ненавидел спецшколу и тосковал по родителям, однако не мог противиться приказу куратора. Он терпел всё, хотя иногда у него так ломило от боли тело, что он не мог сдержать слез. Порою ему хотелось умереть и прекратить все мучения – но право умереть у него отняли точно также, как и всё остальное. Чужая воля руководила Киром и он не осмеливался перечить Владлену Панову.

И все же, спустя год, Кир вышел из под контроля. Он попытался убить себя после того, как приказу Панова его изнасиловали двое солдат. Это являлось частью учебной программы: Киру предстояло освоить сексуальные возможности своего тела и научиться выгодно их реализовывать как в отношении женщин, так и в отношении мужчин. Пережитые во время изнасилования боль и унижение повергли Кира в шоковое состояние – и все гипнотические установки в его психике разрушились.

Лежа на постели Кир, старательно укрылся одеялом и перерезал себе вены заточкой, которую сам смастерил из куска зубной щетки. Он надеялся, что умрет прежде, чем надзиратели – круглосуточно следящие за ним при помощи видеокамеры – заметят неладное. Впрочем, куратор предусмотрел такое развитие событий и распорядился устроить проверку: в комнату Кира вошли охранники и обнаружили его в бессознательном состоянии.

Кир не хотел возвращаться к жизни – и все же вернулся.

– Ты разочаровываешь меня, Кир. Ты обязан быть более стойким и невозмутимо переносить все испытания, – сказал ему Панов, явившись в лазарет с визитом. – Впереди у тебя много трудностей, эта наука легко не дается, однако запомни: цель оправдывает средства.

– Пожалуйста, убейте меня.

Куратор спецшколы, уловив его слабый, прерывающийся голос, резко обернулся, не пытаясь скрыть раздражения. Как тот смеет демонстрировать перед ним свое малодушие? Неужели он действительно надеется, что в порыве сострадания куратор позволит ему умереть?.. Мальчик, обездвиженный при помощи фиксирующих ремней, взирал на него потухшим взором. Владлен Панов, приблизившись к медицинской койке, склонился над Киром, прожигая его взглядом.

– Хочешь умереть? Нет уж. Твоя жизнь принадлежит мне, – проговорил Панов с расстановкой. – Ты поправишься и продолжишь обучение.

Его дьявольские чары проникли в разум Кира, в очередной раз подчиняя его своей власти.

– Да, Учитель, – прошептал он, едва шевеля губами.

– Вот и молодец.

Владлен Панов хотел было уйти, но какая-то мысль остановила его – он, всматриваясь в бледный лик ребенка, коснулся его темных волос, перебирая их пальцами. Он находился так близко, что его дыхание касалось лица Кира.

– Сколько таких, как ты, я видел… Я каждого старался воспитать – и тебя постараюсь. Возможно, ты выживешь. Но никто из вас даже близко не походил на него. Никто, – произнес Панов задумчиво. – Иврам был лучшим… Если бы я только мог управлять им, как управляю всеми прочими – то вместе с ним мы бы завоевали весь мир. Но именно потому что он лучший, он и не остался со мной… – мужчина скорбно вздохнул, недовольный своей внезапной исповедью, и отпрянул от мальчика: – Поправляйся, Кир. Ты должен скоро вернуться в строй.

Владлен Панов руководил спецшколой еще год, прежде чем погиб во время переговоров на захваченном террористами теплоходе. Панов хотел освободить заложников, используя свои гипнотические навыки, но судьба распорядилась по-другому – случайно взорвалась бомба в трюме и все, кто был на борту теплохода, погибли.

Пост руководителя спецшколы недолго пустовал, почти сразу же кресло занял новый куратор. Но в школе все непоправимо изменилось. Владлен Панов не просто работал там, он жил школой: он контролировал в ней абсолютно все, интересовался любыми мелочами, знал всё и обо всех. Персонал его боялся и беспрекословно подчинялся его приказам. Панов был знаком со всеми учениками спецшколы, с каждым он время от времени проводил воспитательные беседы, строго следил за успеваемостью, и, если возникали проблемы, лично разбирался с ними, не перекладывая ответственность на заместителей.

С приходом нового куратора дисциплина в школе упала, так как тот не видел необходимости утруждать себя так же, как предшественник. Суть своей должности он видел в том, чтобы отсидеть в кресле положенное время, выпить кофе, подписать бумаги и вечером укатить домой. Все обязанности он переложил на своих заместителей и их помощников. Те, не чуя над собой сильной руководящей руки, стали роптать, возмущаясь тем, что ими командует лодырь из «светских».

Для Кира самое важное в смерти Панова стало то, что вместе с ним ушел в землю и его зловещий дар гипнотизера. Больше некому было внушать ему мысли, принуждать бесконечно терпеть физические и моральные пытки. Смерть Панова принесла освобождение разуму Кира. Один за другим в его сознании рушились чужие мыслеформы, заставлявшие его покорно выполнять волю Учителя – для этого понадобилось много месяцев, однако настал момент, когда Кир осознал самого себя. Он понял, кто он и чего хочет на самом деле.

Он не собирался повторять попытку суицида. Кир не хотел умирать. После всего уже пережитого это показалось ему недопустимой слабостью. Нет, Кир хотел жить! Жить назло мерзавцу Панову, превратившего его на два года в своего раба. Жить назло судьбе, вырвавшей его из объятий родителей и забросившей в это место, где ежедневно он проходит через настоящий ад. Жить ради жизни!

Выход оставался один – бежать.

Кир к тому времени уже достаточно поумнел, чтобы понимать: из спецшколы – даже после смерти Панова – сбежать практически невозможно. Система охраны школы десятилетиями отлаживалась до совершенства. По сути, спецшкола представляла из себя сверхукрепленную тюрьму, где принимались все возможные средства против возможного побега. И затея удрать из особого отделения, узником которой являлся Кир, и вовсе представлялась фантастической. И все же Кир по крупицам начал собирать необходимую информацию. Со смертью Владлена Панова – зорко следившего за соблюдением правил – персонал стал менее осторожным и более болтливым. Благодаря чему Кир узнал много интересного об истории школы и биографии прежнего куратора.

Как ему стало известно, ученики спецшколы делали бессчетное количество попыток устроить побег. Кто-то из бунтарей погибал, попав в окружение охранников и не пожелав сдаться, а кто-то, понадеявшись на милосердие руководства, все же капитулировал – и приговаривался к казни. Лишь одному беглецу улыбнулась удача – некоему Ивраму, ученику особого отделения.

Иврам… Это имя было знакомо Киру. Его упоминал когда-то Панов.

Про Иврама персонал сплетничал много и с удовольствием. Рассказывали, будто сам Владлен Панов называл его «гением» и весьма гордился своим воспитанником. В четырнадцать лет Иврам сбежал из спецшколы – но исчез бесследно не сразу, а навестил перед этим Панова в его квартире. Ученик пришел поквитаться с учителем и едва не убил его: Владлен Панов месяц пролежал в реанимации, на память ему остался частичный паралич левой ноги. Совершив нападение на куратора, Иврам скрылся, и все попытки разыскать его ни к чему не привели. Сплетни, переходящие из уст в уста, утверждали, что он неплохо устроился в жизни – оставаясь неуловимым, Иврам колесил по всему миру, работая головорезом по найму.

«Если он смог сбежать, то смогу и я», – решил Кир.

Он приложил все возможные усилия, всю свою хитрость и ум, желая разузнать, как Иврам обошел систему охраны и выбрался с территории школы. Каким образом тому удалось скрыться незамеченным – ведь о его побеге никто не подозревал еще несколько часов! Тревогу в спецшколе подняли уже после того, как пришло известие о нападении на Владлена Панова.

«Этот Иврам и вправду был очень умен. Он готовился к побегу не торопясь, незаметно изучая все слабые стороны системы охраны, – размышлял Кир. – Действовал он последовательно: необходимо было сначала незамеченным выбраться из комнаты, избежав камер видеонаблюдения, миновать посты охраны, попасть на парковку и… Что он сделал дальше? Каким образом он покинул территорию школы и вскоре очутился в квартире Панова?..»

Кир посвятил немало времени этому вопросу и, наконец, нашел ответ. Всё гениально просто – Иврам был в машине Владлена Панова! Сбежав из школы, он скорее всего спрятался в багажнике, а на КПП никому и в голову не пришло проверить автомобиль куратора школы. Таким образом, Панов привез Иврама прямо к своему дому, откуда воспитанник проследил за ним до квартиры – где и совершил нападение. Ловко придумано, ничего не скажешь!

Создав план действий, Кир, подражая Ивраму, стал кропотливо готовиться к побегу. Учеба в спецшколе по-прежнему походила на ад, но теперь у мальчика была цель, к которой он шел. И ради этой цели он готов был вытерпеть всё. Кир усердно учился, впитывая знания и навыки – поскольку, именно благодаря им он собирался выбраться на волю.

Правду о своем происхождении он узнал в двенадцать лет.

Адель Харитонова приехала в спецшколу ночью, стремясь, как видно, сохранить свой визит в тайне. Кира разбудили и приказали быстрее одеться. Он, полагая, что его вызывают на незапланированную тренировку, подчинился. К его удивлению, охрана сопроводила его не в спортзал, а в кабинет куратора. Там Кира ожидала элегантная пожилая женщина, судя по виду очень богатая и – что сразу бросалось в глаза – привыкшая к власти. Она сидела в кресле, храня царственную осанку и надменно-горделивое выражение лица.

– Оставьте нас одних, – обратилась к охране незнакомка.

– Извините, но этот ученик может быть очень опасен, – последовал ответ. – Его запрещено оставлять одного где-либо кроме его комнаты.

– Я настаиваю! – в голосе женщины проступили стальные нотки.

– Простите, это ради вашей же безопасности.

– И все же я рискну. Оставьте нас одних и подождите за дверью!

К изумлению Кира, охранники подчинились гостье и удалились.

– Ты не можешь знать, кто я такая, Кир. Зато я знаю о тебе всё, – заговорила с ним пожилая женщина. – Я следила за твоей жизнью с того дня как ты родился.

– Кто вы? – задал вопрос Кир.

– Я – твоя бабушка. То есть, я мать твоей НАСТОЯЩЕЙ матери.

– И кто же моя настоящая мать?

– Не важно. Давным-давно я забрала тебя у неё, – презрительно поморщилась вдруг женщина. – Кто я, вот это гораздо важней. Я княгиня Адель Харитонова. Помимо того, что я вхожу в тройку самых богатых людей в России, я также занимаюсь внутренней и внешней политикой. Иными словами, перед тобой самый влиятельный человек к России.

Волнение комком подкатило к горлу мальчика, он не сразу смог заговорить:

– Вы… Вы приехали, чтобы освободить меня отсюда?

Княгиня приподняла брови, демонстрируя безучастное удивление:

– Нет, конечно. С чего ты взял?

– Но разве… вы… – мысли Кира путались, он жадно цеплялся за надежду, которую ему дала Харитонова. – Но ведь вы приехали ко мне!

– Да, решила, наконец, тебя повидать. Я долго избегала этого шага, боясь, что подобное известие испортит тебя. Однако ты имеешь право знать, с кем состоишь в родстве, – проговорила пожилая женщина со вздохом. – Я распорядилась отдать тебя в спецшколу за тем, чтобы тебя воспитали настоящим воином. Если бы я оставила тебя в семье Карбарос или же приняла в свою семью, то ты вырос совсем не тем, кем я хотела видеть тебя.

– Вы приказали отдать меня в спецшколу? – переспросил Кир негромко.

– Это было сделано для твоего же блага, – улыбнулась княгиня.

В кабинете повисла тишина. В груди Кира образовалась пустота, и в этой пустоте исчез лучик света, едва блеснувший в конце темного туннеля, в котором Кир блуждал. Окаменев, он взирал на Адель Харитонову, ощущая, как темная, всепоглощающая ярость пробуждается в нем. Его разлучили с любящими родители и ввергли в преисподнюю из-за прихоти этой богатой старухи. Как смеет она сидеть здесь с царственным видом и говорить о том, что совершила это ради его блага?!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю