Текст книги "Плоды обмана (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

«Что он знает о своем отце?» – гадал Юки со смутным опасением.

Он не мог решиться спросить об этом Никиту. Рано или поздно придется задать этот вопрос мальчику, но не сейчас. Сейчас Юки хотел выслушать объяснения Ива. Тот ушел на кухню, после того как завел Юки в дом и усадил его на диван, закутав в одеяло. Через пару минут Ив вернулся в гостиную, держа в руках чашку с дымящимся травяным чаем.

– Выпей, тебе надо согреться, – сказал он, подавая чашку Юки.

– Я бы предпочел что-нибудь покрепче, – признался тот со вздохом.

– С твои сотрясением пить спиртное это все равно что курить при воспалении легких, – возразил зеленоглазый мужчина, присаживаясь рядом с ним. – Просто выпей чай.

Юки не стал спорить с ним и пригубил ароматный напиток.

– Болит что-нибудь? – спросил Ив.

– Нет, даже удивительно. Надеюсь, ты не наркотик мне вколол?

– Не беспокойся, всего лишь обезболивающее, – улыбнулся его собеседник. Он потянулся к щеке Юки и легонько коснулся заживающего ожога: – Крепко тебя помяло! Как это случилось?

– Как обычно на моей работе… – Юки вдруг покраснел, растроганный его прикосновением. – Мы с командой залезли на вулкан, а тот рванул.

– Действительно, штатная ситуация, – хмыкнул Ив иронично.

Их разговор привлек внимание Никиты: тот позабыл про телевизор и подскочил к Иву с требованием сыграть партию в шахматы. Ив не стал отказываться. Он достал с полки потрепанную шахматную доску, положил ее на журнальный столик и расставил на ней фигуры. Никита, буквально светясь от предвкушения, выбрал для игры белые. Ив уселся на пол с одной стороны, Никита устроился напротив него. Игра началась.

Юки не являлся страстным поклонником шахмат, довольно поверхностно зная правила интеллектуальной игры. Но его познаний было вполне достаточно, чтобы оценить мастерство Никиты – тот играл на довольно высоком уровне. Юки никогда прежде не встречал трехлетнего ребенка, способного играть в шахматы наравне со взрослым человеком! Сам Юки в трехлетнем возрасте воспринимал шахматы как набор необычных игрушек, которыми можно играть как солдатиками, для него данная игра была тогда слишком сложной и неинтересной. Никита должен обладать недюжинным интеллектом, чтобы в своем возрасте так освоить игру в шахматы! Впрочем, обыграть Ива ему не удалось. Юки ожидал, что тот поддастся мальчику и позволит обыграть себя, однако ошибся: Ив поставил шах и мат. Однако поражение не огорчило Никиту, напротив – он улыбался, глядя на шахматную доску.

– Когда-нибудь я изучу твою стратегию «от и до», – заявил ребенок твердо, – и обыграю тебя!

– Буду ждать этого, чемпион, – ответил Ив с улыбкой. – А теперь беги, посмотри мультики.

Вприпрыжку Никита воротился к телевизору.

– Никита обожает телевизор. Мать не разрешала ему смотреть его, – заметил Ив негромко, чтобы мальчик его не услышал. – Вот он и наверстывает упущенное.

– Он настоящий вундеркинд…

– У него хорошая наследственность. Ну и Харитонова не теряла даром времени, лепила из него супермена. Вот и результат.

Юки молчал некоторое время, опять пристально изучая взглядом Никиту. Ив тоже молчал, неспешно убирая шахматные фигурки в коробку – он, как видно, ожидал, когда Юки первый нарушит молчание и начнет задавать волнующие его вопросы. Тот, отставив чашку на стол, наконец, заговорил:

– Расскажи мне всё, – попросил Юки. – Я хочу знать.

– Поговорим на кухне.

Кухня представляла собою небольшую комнатку с маленьким окном, для чего-то забранным решеткой; здесь с трудом помещалась плита, холодильник и обеденный стол. Ив встал у зарешеченного окна и, вытащив из пачки сигарету, закурил. Юки, прежде чем покинуть гостиную, тревожно оглянулся на мальчика.

– Ты не боишься оставлять его одного? Вдруг он куда-нибудь убежит? – озвучил он свою мысль.

– Он не сбежит. Ему нравится быть со мной, мы с ним вроде как скорефанились, – небрежно пожал плечами зеленоглазый мужчина. – Признаться, я не ожидал, что он так легко воспримет и похищение, и меня, и все остальное. Я бы даже сказал так: он очень хотел, чтобы кто-нибудь забрал его у мамаши и увез подальше. В чем-то он очень странный ребенок. Чересчур странный.

Юки пропустил мимо ушей его комментарий на счет странности, его зацепило совсем другое:

– Постой… Ты сказал «похищение»?..

– Конечно, похищение. Или ты думаешь, его аист принес и оставил у меня на пороге?

Юки нащупал табурет и опустился на него, одновременно убеждая себя хранить спокойствие.

– Как… Как ты вообще узнал о Никите? Нет, подожди, не отвечай, – перебил он сам себя. – Расскажи мне всё с самого начала и по порядку!

– Что ты имеешь в виду под фразой: «с самого начала»? – прищурил на него изумрудные глаза мужчина.

– Начти с того, за каким чертом ты решил разыграть свою смерть!

Ив демонстративно медленно затянулся табачным дымом и, выдержав паузу, заговорил:

– Когда убили родственников Акутагавы, я сразу понял, кто заказал их. Но у меня не было прямых доказательств вины Харитоновой – операцию спланировали и осуществили чисто, не оставив улик. Это, в свою очередь, натолкнуло меня на следующее открытие: в игру вступил опасный противник. Не Харитонова, нет, она просто заказчик. Настоящий противник – это исполнитель, который тщательно сохранял свою анонимность. А знаешь, что такое анонимность, Юки? Это возможность быть на три шага впереди своих врагов. А если твой враг на три шага позади тебя, то он уже и не враг вовсе, а твоя жертва.

– Поэтому ты настаивал на убийстве Харитоновой?

– И да, и нет. Уже тогда я понимал, что, скорее всего, смерть Наталии Харитоновой не устранит окончательно угрозы, которая нависла над Акутагавой. В идеале ее следовало устранить, а потом заняться расследованием… Но ты был против ее убийства.

– И тем самым помешал твоим планам… – с горькой ноткой проговорил Юки.

– Не помешал. Какой же ты все-таки наивный! Если бы я хотел убедить Акутагаву уничтожить Харитонову, то я переговорил бы с ним с глазу на глаз. И добился бы своего, уж поверь!

Юки потребовалось время, чтобы вернуть себе дар речи. Действительно, какой же он наивный глупец, раз до сих пор сам не додумался до столь очевидного вывода! Почему раньше ему не пришло это в голову?.. Разве такой умный и хитрый человек как Ив, не гнушающийся грязных методов для достижения поставленных целей, стал бы говорить об убийстве Харитоновой при Юки? Ив мог точно просчитать его реакцию!

– Раз так, зачем?..

– Я хотел проверить Акутагаву. Он начал терять хватку и меня интересовало, насколько. Вот и все.

Юки закусил губу и опустился взгляд в пол, обдумывая услышанное:

– Ты говоришь так, словно… разочаровался в нем.

– Это не разочарование.

– А что тогда?

Ив проигнорировал его вопрос, закурил следующую сигарету и вернулся к своему рассказу:

– В момент покушения на семью Ланьчжа, я отсутствовал в Японии. Узнав из новостей о произошедшем и сделав выводы для себя, я придумал план. Главным условием плана являлась моя анонимность. Видишь ли, Юки, за последние четыре года я совершенно лишился возможности действовать инкогнито – потому что начал работать на Акутагаву в официальной должности начальника его охраны. Наемнику Харитоновой не составило большого труда собрать на меня подробное досье. Я растерял практически все свои преимущества перед врагами, жил как на ладони, стал легкой мишенью… Они знали обо мне и, рано или поздно, попробовали бы уничтожить меня. Пока я был жив для них, я не мог провести доскональное расследование. Я решил умереть по собственной инициативе, а не дожидаться покушения. Перед тем как объявиться в Угаки, я нанял снайпера и уладил прочие нюансы. Во время «покушения» на крыше снайпер стрелял специальной «облегченной» пулей – та ранила меня неглубоко, не задев жизненно важных органов.

Юки вскинул на него взгляд, полный слез:

– А если бы снайпер ошибся и вправду убил тебя?

– Но ведь не ошибся же, – губы Ива коснулась тень улыбки.

– Но как же твой труп? Я имею в виду, что я же видел тебя в больнице мертвым!

– В больнице ты видел меня в состоянии глубокой комы. Имитируется она при помощи лекарств, которые затормаживают деятельность мозга и угнетают сердечнососудистую систему. Мое сердце на самом деле продолжало функционировать, но в безимпульсном режиме – кардиомониторы не способны фиксировать работу сердца при таких условиях. Но, естественно, любой мало-мальски опытный врач сразу бы заметил подвох – поэтому, я позаботился о том, чтобы мной занялся строго определенный доктор. Задуманное удалось: все поверили в мою смерть, включая наемника Наталии Харитоновой.

– Я рад, если наша скорбь помогла убедить его в твоей кончине, – с едким сарказмом прокомментировал Юки.

– Да, это было так мило. Жаль, на память видео не осталось, я б посмотрел. Говорят же: только на похоронах люди вспоминают о том, насколько сильно любили усопшего! – весело парировал Ив. Юки стрельнул в него испепеляющим взглядом, на что зеленоглазый мужчина послал ему воздушный поцелуй. – Как бы там ни было, я вернул себе былое преимущество. Начав копать под Харитонову, я нашел ответ на вопрос, зачем она уничтожила вдов Ланьчжа и их детей. Как выяснилось, Наталия забеременела от Акутагавы в период их помолвки, и скрыла свою беременность, когда тот помолвку разорвал. Она хорошо спрятала Никиту и растила его, лелея мечту однажды убить Акутагаву и присвоить его состояние. Мэнфу и Юэ Ланьчжа вместе с сыновьями также могли претендовать на наследство, вот поэтому Харитонова и вынесла им смертный приговор.

Юки прикрыл рот рукой, ошеломленный жестокостью русской княжны.

– Как ужасно… ужасно… – прошептал он.

– Мне удалось выйти на след наемника Харитоновой. Мы с ним занимательно поболтали, когда встретились. Но самое главное, я сумел забрать Никиту, – продолжил Ив, наслаждаясь сигаретой. – Правда, порадоваться удачному завершению операции я не успел: оказывается, ты попал в передрягу в этой дикой стране. И как ты умудряешься находить на свою задницу подобные приключения, не пойму! В общем, узнав, что тебя захватили в заложники, я сразу же отправился в Колумбию. Пришлось попотеть, но я нашел логово наркобаронов и тебя.

– Но почему ты освободил одного меня? – встрепенулся его собеседник, вспомнив о прочих заложниках.

– Не переживай о них, я сообщил координаты крепости в полицию. Всех заложников уже освободили.

Юки испытал облегчение и одновременно смущение. Облегчение – потому что заложники живы и освобождены. Смущение – из-за упрека Ива. Тот прав, Юки из-за своего характера вечно влипает в дурацкие и опасные для жизни истории! Акутагава умолял его возвратиться в Японию и пройти курс лечения там, однако Юки из упрямства отверг все просьбы любимого и, как следствие, поплатился за это.

«Хотя, если рассудить, у меня найдется оправдание, – подумал Юки. – Не окажись я в числе заложников, то Ив не стал бы спасать их! И тогда никто не поручился бы за жизнь тех храбрых людей. Мое присутствие невольно послужило причиной их спасения…»

Еще один вопрос оставался не разъясненным для него:

– Акутагава ведь не в курсе, где я, не так ли?

– Да, он пока не в курсе.

– К чему такие сложности? Для чего ты прячешь меня здесь? Мы должны привезти Никиту к Акутагаве, он должен узнать, что у него есть сын…

– Милый мой Юки! Неужели ты думаешь, будто Акутагава не знает о Никите? – вкрадчивым голосом перебил его Ив.

– Что?.. – совершенно опешил тот. – Так он знает?

Ив утвердительно кивнул головой, на миг прикрыв взгляд пушистыми черными ресницами.

– Он знает. И он мог сказать тебе, но не стал. Еще бы! Ты ведь никогда не позволил бы ему убить ребенка.

Кровь отлила от лица Юки, он, помертвев, через силу произнес:

– О чем ты?..

– О том, что Акутагава отдал приказ найти и убить Никиту.

____________________________________________

22

Акутагава собирался убить Никиту?..

В Юки всколыхнулась волна протеста: он не мог и не желал верить. Как вообще можно поверить в столь дикое по своей сути предположение? Это немыслимо, совершенно невозможно! Нет, нет и нет! Акутагава никогда бы смог убить своего собственного ребенка – он ведь хотел детей, ради этого и женится на Мамоко Катаи, разве нет?..

– Акутагаве сообщили о существовании сына вскоре после того, как я разыграл свою смерть. Насколько мне известно, ты еще находился в Японии в тот момент, – между тем спокойно повествовал зеленоглазый мужчина. – Однако тебя Акутагава посвящать в тайну не стал, вместо этого он распорядился без лишнего шума добраться до малыша и отправить его на тот свет вместе с настырной мамашей. И наемник почти добился поставленной цели, мне пришлось вырвать Никиту буквально из его рук.

Юки отрицательно затряс головой, протестуя против его утверждений:

– Это неправда… Не может быть правдой! – произнес он, голос его предательски дрожал. – Ты ошибаешься! Акутагава никогда… никогда…

Ив деловито сложил руки на груди и взял паузу. Он взирал на Юки своими глазами-омутами и не торопился выдвигать контраргументы, сохраняя многозначительное молчание. Безмолвие зеленоглазого мужчины действовало на того куда сильнее, чем любые доводы и настойчивые убеждения, с каждой секундой все глубже погружая в кошмар наяву. Юки не мог спорить с фактами – Акутагава может быть жестоким при необходимости и он доказывал это своими поступками. Тот сам признал, что некогда намеревался убить малолетних детей из рода Ланьчжа и убил бы, не вмешайся тогда Такесима и Сугавара! Чем больше Юки думал об этом, тем больше тонул в пучине душевных терзаний. Он снова и снова спрашивал себя, может ли он безоглядно поручиться за невиновность Акутагавы – и не мог ответить на свой собственный вопрос со стопроцентной уверенностью…

В конце концов, Ив сжалился над ним и заговорил:

– Я узнал об этом от наемника, которого Акутагава послал за Никитой. Впрочем, у меня и раньше имелись подозрения на сей счет – ведь, как ни крути, такой отпрыск знаменитому Коеси ни к чему.

– Какой – «такой»? – через силу осведомился Юки.

– Незаконнорожденный.

– Какая чушь! Мы ведь не в средневековье живем…

– Ты упускаешь из виду один немаловажный фактор: Акутагава политик, а политику необходимо беречь свою репутацию. Однако репутация тут далеко не самое главное. Роди от Акутагавы какая-нибудь простая женщина, то все обошлось бы тем, что ребенка хорошо спрятали в какой-нибудь приемной семье и только. Но мать Никиты – Наталия Харитонова, заклятый враг Акутагавы. Тот убил ее любимую бабулю и теперь она не успокоится, пока не отнимет взамен его жизнь. Уничтожив родственников Акутагавы, Харитонова ясно дала понять: ради мести она пойдет до конца. Никита в ее руках – инструмент возмездия.

– Никита всего лишь маленький ребенок! – возразил Юки, как ему показалось, резонно. – Не он желает мстить, а Харитонова. Акутагава должен понимать это!

– Пока Никита жив, существует угроза со стороны Харитоновой и всего ее клана. Он наследник Акутагавы, несмотря на статус незаконнорожденного. Даже если Акутагава женится и произведет на свет законных потомков, тех могут убить, чтобы расчистить Никите дорогу к наследству. Этот мальчик – опасный камень преткновения.

Аргументы Ива звучали убийственно. Юки не хотел верить ему, однако все больше и больше укреплялся в мысли, что Ив не лжет. Окаменев от сердечной боли, он сидел на табурете, бессильно уронив руки на колени. По его щекам потекли слезы, но Юки их не замечал. Он думал об Акутагаве: неужели тот смотрел ему в глаза, говорил нежные слова, а сам втайне приказал убить собственного ребенка? Как Акутагава посмел столь чудовищно лицемерить перед ним? Их любовь многое преодолела – и разлуку, и взаимный гнев, и крайнюю жестокость – все это они сумели пережить и оставить позади! Но разве можно взять и оставить позади то, что Акутагава хотел сделать со своим сыном?..

Ив приблизился к нему, опустился на колени и заглянул ему в глаза.

– Я знал, тебя это расстроит. Но ты должен был узнать, – негромко сказал он, кончиками пальцев вытирая слезы Юки. – Для этого я и привез тебя сюда! Тебе следовало увидеть Никиту, прежде чем мы вернемся к Акутагаве.

Юки мрачно покачал головой в ответ:

– Как я могу вернуться к нему после всего, что узнал?

– Ты просто злишься на него сейчас, – улыбнулся Ив ласково. – Это пройдет.

– Не пройдет! Считаешь меня настолько легкомысленным? – возмутился тот. – По-твоему, мне достаточно выпустить пар, и я с легкостью прощу его?

– Ты должен выслушать и его тоже, так будет справедливо. Пойми, Акутагавой двигало желание защитить себя и свою будущую семью. Вспомни, скольких близких он уже потерял из-за происков врагов! Он принял жестокое, но рациональное решение: пожертвовать Никитой во имя благополучного будущего для своих законных детей от Мамоко Катаи.

– Не говори так, будто находишь его поступок правильным! – взорвался Юки, оттолкнув от себя руки Ива. – Это отвратительно!

– Я нахожу его поступок обоснованным.

В бешенстве Юки вскочил на ноги и рявкнул ему в лицо:

– Да уж, как я мог забыть: вы же с Акутагавой одного поля ягоды – без лишних слов понимаете друг друга! Скажи мне, как бы ты поступил, отдай он такой приказ тебе, а не другому наемнику? Отправился бы его выполнять?

Ив тоже поднялся с колен, и с высоты своего роста посмотрел на него как на ребенка:

– Будь я готов исполнить подобный приказ, стал бы я сообщать тебе о Никите сейчас? – задал он встречный вопрос.

Юки примолк на мгновение, анализируя ситуацию.

– Но почему ты защищаешь Акутагаву?..

– Потому что знаю тебя лучше, чем ты сам, Юки. Акутагава много чего натворил в прошлом, но ты решил простить его и быть с ним, не так ли? Ты прекрасно знал, что это он взорвал «Георгиевскую звезду» в России и он же уничтожил своих родственников со стороны матери, дабы те не стояли у него на пути к китайскому капиталу. Напомнить тебе твои собственные слова, которые ты говорил тогда? Ты сказал так: несмотря на все, что Акутагава сотворил, он способен исправиться к лучшему – и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему в этом.

– Тогда речь шла не о его сыне… – не слишком уверенно заявил его оппонент.

– А какая, собственно, разница? Если ты принял тот факт, что Акутагава своими собственными руками убил сестру своей матери, то почему не сможешь принять и это его намерение? – парировал зеленоглазый мужчина.

– Нет, есть разница! Когда Акутагава совершал те ужасные поступки, меня не было рядом с ним. Я сбежал к Ваалгору! Мой побег спровоцировал Акутагаву… Вернее, я думал, что спровоцировал… – вдруг запал Юки иссяк. Его гнев улетучился, оставив после себя лишь болезненное послевкусие. С поникшими плечами он опустился на табуретку снова, опасаясь, что упадет от навалившейся на него усталости. – Я надеялся, что если отныне всегда буду рядом с ним, то он никогда больше не решится на бесчеловечный поступок. А сейчас я уже ни в чем не могу быть уверенным…

Он закрыл лицо ладонями и замер в этой позе.

– Я тоже виноват… Я совершенно опустился после твоей гибели. Мне стало плевать на все – и на Акутагаву в том числе, – глухо проговорил он. – Он пытался поговорить со мной, пытался добиться от меня ответа… Он собирался убить Наталию Харитонову в отместку за твою смерть, но если бы я попросил – он бы остановился. Он сам так сказал. А что сделал я? Я ответил ему: мне наплевать, делай, что захочешь… Боже, до чего я докатился!

– Не вини себя. Ты же не сказал так в отношении Никиты, – заметил бархатным тоном Ив. – И никогда бы не опустился до этого. Я точно знаю.

– Хватит утешать меня! – оборвал его Юки, убрав ладони от лица. – Перестань вести себя так, словно ты вообще не причастен ко всей этой истории! Ты инсценировал свою смерть и тем самым выбил почву из-под ног не только у врагов, но и у Акутагавы и у меня. Я был близок к помешательству, жил как в агонии, ничего не замечал вокруг! Если бы ты не затеял тот розыгрыш…

– То есть, если бы я остался с вами? Ты это имел в виду? – закончил вместо него зеленоглазый мужчина. – Полагаешь, мое присутствие помешало бы Акутагаве замыслить убийство Никиты? Ты же сам только что сказал: мы с ним одного поля ягоды – поэтому Акутагава ожидал бы от меня содействия его планам. Конечно, сложись обстоятельства так, я все равно рассказал тебе о Никите – но, в таком случае, проиграл бы Харитоновой и её приспешнику. Так в чем же ты меня обвиняешь?

Юки тяжко вздохнул и вытер мокрый нос, сохраняя подавленный вид. Он ничего не мог возразить Иву, да и не видел смысла продолжать спор с ним. Спорь – не спорь, а правда об Акутагаве никуда не денется. И что делать с ней, с этой правдой? Успокоиться и обдумать все трезво, без приступов гнева или отчаяния? Да, так будет разумнее всего…

– Побудь один, если хочешь. Подумай обо всем. А потом присоединяйся к нам, – Ив наклонился и прикоснулся губами к его макушке, затем быстро выпрямился и вышел из кухни.

Юки прикрыл глаза: на краткий миг прикосновение мужчины согрело его, пробежав по коже приятными мурашками. Когда он узнал о воскрешении Ива? Только сегодня, совсем недавно! А кажется, прошло гораздо больше времени… Юки так разволновался из-за Акутагавы и Никиты, что потерялся в пространстве и времени – радость, привнесенная появлением Ива, перемешалась с болью и горьким разочарованием. Все эти новости надвинулись на Юки, подобно лавины, грозящей погрести его под собой и раздавить.

«Чего Ив ждет от меня? Он знает меня слишком хорошо, это так, но я сам должен принять какое-то решение… – размышлял Юки. – Собственно, что мне остается? Необходимо посмотреть правде в глаза! Ив как всегда попал в точку: Акутагава много чего натворил, но я смог это принять и простить. И я обещал впредь не отворачиваться от Акутагавы, а стараться понимать его. Понимать, принимать и направлять к лучшему… И я опять проявил себя как настоящий болван! Ведь, по сути, я практически не интересовался делами Акутагавы и так много пропадал в командировках, что мои «благие намерения» не принесли совершенно никакой пользы. А теперь вот я сижу здесь и, как дурак, психую из-за того, что Акутагава взялся за старое! – он порывисто встал и прошелся от окна до порога кухни. Юки спросил себя, любит ли его Акутагава? Сердце ответило ему тотчас: – Да, он любит меня. И я люблю его. Но, будь все проклято, как мне быть сейчас? Я должен думать не только о себе, в первую очередь надо позаботиться о Никите, о его будущем!»

Встав у зарешеченного окна, Юки устремил взгляд на растущий за домом кустарник – но он не видел сочной зелени листьев, находясь в прострации. Обхватив себя руками, он замер, погруженный в невеселые думы. Как долго продолжался этот ступор, Юки и сам не знал. Вернуться в реальность его принудила резко заболевшая голова. Поморщившись, он принялся массировать виски пальцами, надеясь, что боль уйдет сама. Следом он ощутил, как неприятно заныла шея, напоминая о полученных на Галерасе травмах. Судя по всему, действие лекарств, которыми его накачал Ив, подошло к концу.

Юки вернулся в гостиную, та пустовала – ни Ива, ни Никиты, только одиноко работающий телевизор мерцал в углу. В какое-то мгновение Юки охватила паника: что если Ив и Никита ему всего лишь привиделись? Услышав их голоса через распахнутую настежь входную дверь, он с облегчением перевел дыхание. Взяв с дивана одеяло, Юки закутался в него и проковылял к выходу.

Ему в глаза ударили лучи солнца, тонущего в водах Тихого океана. На миг ослепнув от багровеющего сияния, Юки остановился в дверном проеме, дожидаясь, пока глаза привыкнут к свету. День неумолимо уходил за горизонт вместе с огнедышащим светилом, растворяясь в дымке горизонта. Неужели уже наступил вечер? Хотя, если подумать, Юки понятия не имел, сколько он проспал и в какое время суток умудрился проснуться.

Предчувствуя, что его сейчас зашатает от головокружения, Юки присел на каменный порог, не рискуя идти дальше. Его глаза, наконец, свыклись с солнечным светом, и он разглядел Ива и Никиту – они играли в пляжный мяч недалеко от дома. Юки невольно залюбовался Ивом. Телу зеленоглазого мужчины свойственно было непостижимое изящество – даже просто подкидывая цветастый мячик, тот двигался с неподражаемой грацией. Пожалуй, Ив единственный человек на земле, которому не знакома неловкость как таковая!

С лица Никиты не сходила веселая улыбка, когда он отбивал мяч. Юки смотрел на мальчика с щемящей болью в сердце – Никита ни в чем не виноват, однако он стал разменной монетой в политических играх родителей. Как может трехлетний ребенок заслуживать смертного приговора, вынесенного ему родным отцом? Нельзя, ни в коем случае нельзя позволить Никите узнать о том, какая участь ему была предопределена! Будет слишком жестоко, если он узнает правду о намерениях Акутагавы.

«Но все же, я по-прежнему не знаю, как мне поступить… – подумал Юки затем. – Какое решение будет правильным? Какое?..»

Несмотря на весьма теплую погоду, по его телу пробежал озноб, дополняя собою и без того неприятные ощущения в голове и позвоночнике. Он сильнее закутался в одеяло, надеясь согреться. В любом случае, нынешние ощущения не сравнятся с тем, что он пережил, пока был заложником в руках бандитов. Впрочем, его появление не ускользнуло от внимания Ива, как и его болезненный вид. Оставив мячик, мужчина подошел к Юки и присел подле него на корточки.

– Похоже, тебе пора принимать лекарства, – сказал Ив, бегло осмотрев его. – Сиди здесь, я сейчас.

Сказав это, он ушел в дом за медикаментами.

– Чем ты болен? – Никита, приблизившись к Юки, требовательно глянул на него. – Ив все время лечит тебя!

– Я не болен, что ты. Со мной все хорошо, – тот улыбнулся мальчику.

Никита, изучающее прищурился на него, потом рассудительно произнес:

– Если с тобой все хорошо, то зачем уколы?

Тому, хочешь – не хочешь, пришлось объясняться:

– Я был на вулкане и, как бы сказать, упал. Упал и сильно ударился, когда началось извержение… – Юки запнулся, сообразив, что трехлетний ребенок может и не знать ничего про вулканы и извержения, тем более про фреатические извержения. Поэтому он решил пуститься в дополнительные пояснения: – Вулкан, это такая большая гора, а внутри нее…

– Внутри вулкана находится лава, – перебил его мальчик. – Я знаю, что такое вулканы. А что ты делал на вулкане? Гулял?

– Нет. У меня работа такая.

– Твоя работа – гулять по вулканам?

Юки тихо рассмеялся в ответ, глубоко тронутый непосредственностью Никиты.

– Моя работа – изучать вулканы. И не только вулканы, а еще многое другое.

– Учитель говорил, что на вулканах очень опасно во время извержений.

– Это правда.

– Тебе не было страшно работать на вулкане во время извержения?

– Всегда бывает немного страшно, – пожал плечами тот. – Но по большей части очень… очень интересно.

– Я немного боялся, когда я гулял по вулкану. Но совсем немного! – признался неожиданно мальчик.

Брови Юки удивленно поползли вверх:

– Так ты уже бывал на вулкане? – спросил он.

– Во сне. Мне часто это снится.

Вернулся Ив. Сделав два укола в предплечье, он потрепал Юки по шевелюре:

– Сейчас тебе полегчает, и мы перекусим, – он лукаво подмигнул мальчику: – Самое время поесть, не так ли, Никита?

– Самое время! – согласился тот, энергично подпрыгнув. – Разожжем костер, как вчера!

Вскоре на пляже весело потрескивал костер, разгоняя сумерки, медленно выползающие на побережье из джунглей. Возле костровища валялось несколько поваленных деревьев, служивших вполне сносными сидениями. Юки продолжал кутаться в одеяло, но постепенно болезненные симптомы сходили на нет, к нему возвращались силы. Он даже почувствовал аппетит при виде горячих лепешек, фаршированных мясом и овощами. Взяв из рук Ива горячую лепешку, Юки надкусил угощение, впервые за долгое время чувствуя вкус еды.

– Как вкусно… – пробормотал он с набитым ртом.

– Тебе надо как следует питаться, иначе ты совсем станешь похожим на скелет, – Ив присел на ствол дерева рядом с ним. Снизив тон, так, чтобы его не расслышал Никита, сидящий по другую сторону костра, он сказал: – По-моему, я уже видел однажды тебя таким истощенным. В Масару-Мидзухара. Ты был тощим, как былинка. До сих пор помню, какими на ощупь оказались твои кости.

Юки, слушая его, улыбался. Он вспомнил их первую встречу на крыльце школы-интерната – и его закружило в водовороте волнующих воспоминаний. Он припомнил, как Ив его смешил. Как они пили спиртное в комнате общежития. Как занимались любовью… Он мог бы вспомнить и менее приятные детали, связанные с Ивом – но не желал думать об этом сейчас. Не желал и не мог, потому что Ив смотрел ему прямо в глаза, и для Юки все теряло значение, все – в прошлом, в настоящем и в будущем.

– Тогда ты тосковал по Акутагаве, и потому ничего не ел, – продолжал Ив, в его голосе зазвучали тонкие бархатистые нотки. – Ну а теперь виновник твоего истощения я.

Юки, не отводя взгляда, сказал скорее утвердительно, нежели вопросительно:

– Тешишь свое самолюбие?

– Еще как, – сверкнул в ответ белоснежными зубами мужчина.

– Тогда знай: тот раз не сравнится с этим. Я тяжело переживал разлуку с Акутагавой, но все же… рано или поздно я сумел бы преодолеть свои чувства и жить дальше. Мог ли я точно так же – усилием воли или благодаря стечению обстоятельств – преодолеть твою смерть? Нет! – Юки говорил без улыбки, абсолютно серьезно. – Так что не нужно больше сравнений, хорошо?

– Хорошо, – согласился Ив, но самодовольного оскала не убрал.

Они оба замолчали, не переставая смотреть на друг друга. Может быть, Юки следовало рассердиться на него, опять упрекнуть Ива? Однако в его голове бродили совершенно иные мысли. Юки так сильно тянуло к Иву, так хотелось прижаться к нему и забыть обо всем на свете, что все остальное меркло перед ним. Юки, наверное, не сдержался, и поцеловал бы зеленоглазого мужчину, но в следующую минуту Никита напомнил о себе – он покинул свое место и, обойдя костер, пересел поближе к Юки. Точнее, решительно вклинился между Ивом и Юки, принудив их тем самым отодвинуться в стороны.

– Расскажи мне что-нибудь про вулканы! – потребовал ребенок.

Губы и щеки Никиты были запачканы соусом. Юки, взяв бумажную салфетку, аккуратно вытер его лицо, прежде чем спросил:

– Что, например, тебе рассказать?

– Ну что-нибудь!… – Никита пожал своими маленькими плечами, не торопясь облечь свое требование в более конкретную форму. Затем ему в голову пришла другая, более зажигательная идея: – А давай ты возьмешь меня с собой на вулкан? Юки, ты ведь возьмешь меня на вулкан, да? Да?!

Юки ответил не сразу. В его памяти неожиданно возникли воспоминания о детстве. Перед внутренним взором промелькнули картинки, навевающие на него и счастье и грусть одновременно – он увидел родителей и себя, их странствования по всему миру вместе с научными экспедициями, нехитрые приключения. Сколько лет отделяло его от детства, и все же он помнит все так, будто это было еще вчера! Еще вчера родители были живы, и Юки упрашивал их взять его с собой в очередную экспедицию – как сейчас его упрашивает Никита…