Текст книги "Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG)"
Автор книги: Анджей Савицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
– Ты не раздумывай столько, а только скажи, как их победить, – отозвался стоявший рядом Абдул Ага.
Командующий янычарами вот же несколько минут скрежетал зубами и сопел, давая выражение собственному недовольству. Я знал, что его сжигает жажда боя и побед, а вместо того ему приходится собачиться с запаниковавшими пашами, требующими от него немедленно прервать наступление на Мультиличность и прекратить окружение. Командиры и сановники были перепуганы, они хотели очутиться как можно подальше отсюда. К сожалению, сераскир Ибрагим Паша, который был бы способен всех их успокоить, был отрезан где-то в порту со всей своей гвардией. Султан же находился далеко от города, в безопасном лагере, он следил за баталией с расстояния, дающего возможность отступить. В столицу он должен был вступить только лишь после того, как всех врагов уничтожат. Так что Абдулу приходилось еще заниматься настроем вельмож, которые, перед лицом опасности, оказались банальными трусами.
– С механизмами мы справиться сможем, собственно говоря, для нас они не будут представлять значения, если мне удастся обезвредить Мультиличность, – сообщил я. – Ты же обязан убедить пашей в том, что мы все время должны идти вперед и переломить укрепления, блокирующие центр. Открой мне дорогу к Мультиличности, а когда я одержу над ней победу, то экзоскелеты обездвижу за пару мгновений….
– Так ведь я же не могу двинуться, потому что чертовы паши требуют, чтобы я в первую очередь освободил их из окружения, – процедил разъяренный Абдул. – Они угрожают отобрать у меня командование над янычарами и немедленной казнью путем отсечения головы, если только я не обеспечу им безопасности. Ну не могу я вот так, попросту, переместить корпуса для наступления на центр, ведь у этих сукиных детей повсюду имеются доносчики, так что они быстро узнают, что я всех их в заднице видел.
Я почесал подбородок и сунул подзорную трубу за пояс. Уничтожение мехов может занять даже несколько дней, к тому же, в любой момент на небе вновь могли появиться штурмовики новейшего поколения. Сейчас они исчезли, как я догадывался, чтобы заново зарядить гравитоновые орудия. Я подозревал, что у нас имеется всего несколько спокойных часов, и считал, что следует использовать их для преодоления сопротивления одержимых. А вместо этого армия металась по улицам, ее командиры вели споры о том, что же делать, а точнее: как отсюда смыться.
– Ты ведь являешься агой янычар, и Диван просто так сместить тебя не может, – буркнул я.
– Не знаю, – вздохнул Абдул. – У меня ужасное желание отдать приказ, чтобы всем им надели на шеи шелковые петли и придушили. Но этим я привел бы только к сражениям внутри армии, которые в нынешней ситуации обрекли бы нас только на поражение. И я не знаю, что делать. Я уже даже склонен поддаться им и направить самые лучшие отряды на прорыв окружения, чтобы вывести войска из города.
– А это будет равнозначно полнейшему поражению. Подобный случай для того, чтобы отбить Стамбул и уничтожить Мультиличность уже не повторится, – холодным тоном заметил я. – Ты прекрасно понимаешь и то, как на бегство отреагирует султан. Ему придется наказать виновных в поражении, то есть, неспособных командующих.
– И он отрубит мне голову, – подвел итог Абдул Ага. – Всю ответственность паши спихнут на меня. Таким образом, так или иначе, но я сижу в полнейшем дерьме.
– Разве что поможешь мне пробиться к Мультиличности и дашь возможность победить ее. Чтобы успокоить пашей, направь большую часть военных для атак на механизмы. Пускай янычары пытаются уничтожать их ракетами и легкой артиллерией. Целиться нужно в ноги машин и не тратить боеприпасы на обстрел бронированных корпусов.
– А что делать с машинами, которые ползают, у которых есть колеса или куча коротеньких ножек? – дельным тоном спросил янычар.
– Размести людей на крышах зданий и на минаретах. У таких механизмов не должно быть сильного бронирования сверху. Всех их следует поражать с высоты, – сказал я. – Я понимаю, работа у тебя будет нелегкая, ведь воинам придется поиграть с ними в "кошки-мышки", чтобы завлечь их поближе к мечетям и другим высоким зданиям.
– А что с тобой? – спросил Абдул.
– Дашь мне самый лучший полк, я хочу "божьих безумцев", – ответил я, имея в виду отважных будто тигры и подготовленных для самоубийственных операций янычар. – Симулируя атаки спахи и легкой кавалерии, мы ударим и пробьем кольцо одержимых. Мне нужно добраться до подножия Мультиличности и продержаться там, самое большее, с час.
– Хорошо, – кивнул Абдул. – Я дам тебе отборный отряд.
Договор мы припечатали рукопожатием, после чего сбежали с крыши. Абдул вызвал одного из суповаров и указал меня, как его нового начальника. Я приказал своим новым янычарам приготовиться к скорому выступлению, а сам помчался в полевой лазарет. Дороту я нашел стоящей на коленях у раненного офицера, который был ранен камнем, вырванным потоком гравитонов. Аль-хакима как раз фиксировала лубками размозженное плечо, не переставая при этом орать на помогающих ей двух медиков, учеников медресе.
– Как жаль, что со мной нет Йитки, – сказала Дорота, увидав меня. – Вот это была помощница, а не эти придурки. Ёжатся от страха при каждом взрыве и сразу же падают плашмя, чтобы молиться. Так работать просто невозможно!
Я оттащил ее от кровати с раненым и вывел на улицу.
– Ты мне нужна, – заявил я.
Дорота усмехнулась, ее глаза блеснули похотью. Ох, она и вправду была словно дикая самка моей первоначальной расы, необузданной кошкой с острыми словно бритва когтями. Я охотно спрятался бы с ней в развалинах на полчасика, только мы не могли себе этого позволить.
– Я хочу, чтобы ты отправилась со мной прямо в преисподнюю, – прибавил я.
– Я не боюсь, можем отправляться хотя бы и сейчас, – взялась Дорота под бока.
– Если нам удастся пробиться к Мультиличности и найти интерфейс, мне придется физически подключиться к нем. При этом меня может серьезно тряхнуть, так что кто-то должен будет следить за мной, а в случае чего, достаточно долго удерживать при жизни, – пояснил я. – Как, пойдешь со мной на битву с богом-самозванцем?
– Я не оставлю своего красивого мальчика в беде, – ответила Дорота и поцеловала так, что у меня сперло дыхание.
Наше занятие прервал топот тяжелой кавалерии. Это на площадь, плотно заполненную янычарами, въехала хоругвь, которой командовал поручик Блонский. Увидав меня, он помахал рукой и соскочил с седла.
– Великий коронный гетман Яблоновский прислал меня сюда с подкреплением, – сообщил он. – Я обязан обеспечить тебе, мил'с'дарь Тайяр, возможность добраться до этой чертовщины. Слушаю приказы.
Гусар нервно щипал ус. Похоже, его не до конца радовала перспектива служить басурману, к тому же, с оскверненной чужим душой. Зато я обрадовался неожиданному подарку и с размаху хлопнул поручика по плечу. Потом я указал ему на громадное черное дерево, нависшее над городом.
– Тогда давай уничтожим его, причем, как можно скорее, – предложил я.
ª ª ª
Оказалось, что советы Талаза довольно-таки сложно реализовать, тем более, что запас ракет был практически исчерпан. Абдул Ага приказал собрать их все и пересчитать, после чего передать самым лучшим и умелым пушкарям. Кроме того, янычары подтянули шесть трехфунтовых пушечек, стреляющих литыми шарами величиной с яблоко. В течение следующего часа акинджи изображали хаотичные атаки и попытки сбежать, чтобы находящиеся поблизости механизмы бросились в погоню. Вслепую скача по улочкам махалли, они привели мехов на торговую площадь.
Абдул стоял на баррикаде из перевернутых повозок, бочек и всяческого старья. Когда враг появился в поле зрения, янычар тут же почувствовал себя маленьким и слабым. Шагающие машины из черного металла возвышались над крышами домов, а их нижние конечности ступали с грохотом и металлическим басом, от которого тряслись стены, и все внутри переворачивалось. Один из коней гарцующих всадников поскользнулся на брусчатке и сломал ногу, падая, он придавил молодого акинджи. На глазах застывших от ужаса солдат огромная нога меха опустилась на них и размозжила с отвратительным чавканьем. Тем не менее, янычары на баррикаде не дрогнули. Все стояли на своих местах, лишь поглядывая на командира.
Суповар затаил дыхание, продолжая ожидать. Из боковой улочки вышел второй мех и величественно вступил на площадь, после чего медленно двинулся в сторону баррикады, словно великий железный бог войны. Формой он напоминал человека, но торс его вместо головы венчала застекленная кабина с одержимым. Водителем был пожилой мужчина, в громадной железной туше выглядящий недоростком. Неожиданно он остановил чудище и что-то переключил на своем шлеме.
– Воины, ваше сопротивление заранее обречено на проигрыш! – его голос загрохотал над площадью словно колокол. – От имени нового властелина мира предлагаю вам милость выживания. Сложите оружие, и мы позволим вам жить и служить новому повелителю. Выходите ко мне, и вы останетесь в живых.
Абдул глянул в сторону, на присевших на корточки в конце площади двух пашей, ожидающих результата столкновения. Он прошипел последний приказ своим охранникам, а потом поднялся на баррикаду, встал на ней и поднял руки над головой. Мех достойно направился в его сторону. Янычар увидел очередные машины, заходящие на базарную площадь. А всего на торге собралось уже пять мнханизмов.
– Так ты командир, человек? – спросил одержимый. – Ты офицер янычар? Объявишь капитуляцию от имени своего подразделения?
Мех остановился перед баррикадой, которая доходила ему до бедер. Чтобы получше осмотреть Абдула, водитель машины наклонил ее вперед. Суповар не мог ожидать более подходящего случая, но, раз он случился, он не мог им не воспользоваться. Он протянул руку за спину и вырвал из размещенных там ножен рукоять плазменного меча, захваченного у сбитого чужого. Талаз показал ему, как обслуживать энергетическое оружие, поэтому, не колеблясь он сдвинул рычажок, активизирующий аккумулятор. Из рукояти выстрелил язык белого пламени длиной в три локтя, который с треском начал кусать воздух.
– Аллах! – прокричал Абдул Ага и прыгнул вперед, вздымая меч над головой.
Он высоко подпрыгнул, пролетел над зияющей за баррикадой пустотой, и приземлился прямиком на кабину меха. Обоими руками янычар вонзил в нее меч и завис, держась за рукоять. Клинок располосовал водителя и помчался вниз, разрезая металлический кожух и углубляясь во внутренностях механизма. Абдул не отпускал свое оружие, хотя плавящийся металл брызгал ему на руки и на лицо. Абдул "съезжал" медленно, вися на огненном мече, распарывающем машину. Наконец он свалился на землю, чтобы сразу же откатиться в сторону. Мех переломился на две части и с грохотом свалился на баррикаду.
Янычары заорали от радости и по приказу унтер-офицеров подтащили пушечки. Пушкари нацелились, в соответствии с указаниями, в ноги мехам. Шесть пушечек рявкнули одновременно, чугунные ядра помчались со свистом. Два ядра промахнулись, ударившись в стены домов, вырывая в них дыры, один снаряд попал в нижнюю часть механизма, не нанося тому никакого вреда, а вот три оставшиеся ядра размозжили ноги шагающих машин. Две из них зашатались, чтобы через пару секунд с грохотом и бряцанием свалиться на бок, у третьей машины подломились колени, и она мягко упала на землю. Последний исправны мех поднял обе руки, вооруженные плазмометами, но, прежде чем успел выстрелить, янычары забросали его гранатами. Как минимум с десяток их взорвалось у его ног, разрывая металл и сея по сторонам обломками. Мех споткнулся, обернулся вокруг оси, стреляя белыми молниями в небо, и тяжело грохнулся на спину. Пехотинцы тут же облепили его, словно муравьи побежденного жука. Прикладами мушкетов они разбили кабину и вытащили оттуда водителя, чтобы голыми руками разорвать его на клочья.
Абдул Ага тем временем отключил свой огненный меч и вновь забрался на баррикаду, чтобы осмотреть результаты засадной операции. Он встал на спине собственноручно поваленного меха, с удовлетворением глядя на поваленные машины, водителей которых немедленно убили. Паши должны быть довольны – янычары вновь перехватывали инициативу. Ага спустился к толпящимся вельможам, которые уже успели забраться на своих верблюдов.
– Мы знаем, как с ними сражаться, – сообщил он игнорирующим его сановникам. – Теперь мы можем присоединиться к Тайяру и помочь в его атаке на расположение врага!
– Мы обязаны вернуться к падишаху и сообщить ему о победе, – сказал один из пашей в тюрбане с золотой застежкой и пучком перьев цапли. – А ты, ага, исполняй свою повинность. Действуй по своей воле, и да пребудет с тобою Аллах!
После чего хлопнул верблюда по заду, заставляя животное сходу набрать полную скорость, а вельможи уже мчались по открытой улочек, заметив дыру в кольце блокады. Только лишь сейчас появился шанс на то, чтобы сбежать из города. Практически сразу же за ними двинулись два или три бунчука акинджи и сборище пехотинцев из ополчения. Видя сбегающие отряды, люди с воплями бросились сбегать, бросая оружие и давя друг друга.
– Бей в литавры! – приказал Абдул барабанщику, заметив, что тот в замешательстве. – Все ко мне! Никто никуда не убегает!
Ударил сначала один барабан, а потом и второй. Вдали в ответ запели рога и трубы кавалерии. Абдул вопросительно глянул на янычара, сидящего на дереве и исполняющего роль наблюдателя.
– Сюда идут очередные машины, в том числе и те, что похожи на крабов! – доложил тот. – Идут с двух сторон, другие перекрывают дыру в блокаде. Сейчас у нас тут будет не менее двух дюжин механизмов! Мне слезать?
– Сиди и наблюдай! – отдал приказ Абдул. – Похоже на то, что мы таки спровоцировали сукиных детей. И замечательно! Готовьте ракеты!
Он поглядел в небо, не обращая внимания на ветви черного гиганта. Быстренько прошептал молитву, после чего вновь забрался на баррикаду. Янычары полезли за ним, таща тяжелые трубы ракет.
ª ª ª
Поручик Блонский развернулся в седле и глянул назад, на отряд чернокожих башибузуков, легких кавалеристов, знаменитых коварными атаками и жестокостью. Несколько странно было иметь их у себя за спиной в качестве союзников, тем более, что сам он чувствовал их нелюбовь к себе и жажду убийства. Они с радостью вонзили бы копья в спины христианским рыцарям, нечего об этом и говорить. Тем не менее, они изображали безразличие в отношении тяжеловооруженных польских кавалеристов, следя за расположенными по другой стороне эспланады домами, захваченными одержимыми, среди которых мелькали гротескные силуэты чужих. Тем не менее, Семен чувствовал бы себя получше, если бы чернокожие мусульмане были перед ним; вот как-то не мог он избавиться от беспокойства и щекотания между лопатками, как только поворачивался к ним спиной. Башибузуков было около двух сотен, чуть больше, чем гусар в хоругви, приведенной Борнским. Прибыли они вместе с янычарами Талаза Тайяра, которых ранее передал под его командование Абдул Ага. Но ктто на самом деле обладал над ними властью, сказать было невозможно.
Неожиданно внимание Семена привлекла Дорота, которая горячо жестикулировала и показывала что-то высоко над позициями неприятеля. Она чего-то требовала от Талаза, который с недовольным лицом чесал голову. Поручик тут же подъехал к ним, потому что его интересовало, почему это талаз все еще не решается начать наступление, а еще: почему это аль-хакима так кипятится. Женщина, увидав гусара, подбежала к нему и сунула в руку подзорную трубу, которой до сих пор пользовался Талаз.
– Ну вот, мил'с'дарь, только гляньте. – Она подняла руку. – Пан сам обещал ее освободить, так что придумай пан чего-нибудь!
Семен сморщил лоб, глядя в указанном направлении и наконец заметил на одной из боковых ветвей черного дерева белый объект, вне всякого сомнения – здание. А чуть пониже, качался, вероятнее всего, подвешенный на веревке, объект, похожий на висящего головой вниз человека. Поручик поднес подзорную трубу к глазу и прямо зашипел:
– Панна Йитка! Ее повесили, причем – нагую. Вот же сволочи!
– Она жива, – тут же вмешалась Дорота. – Шевелится и пытается подтянуться. Если никто ей не поможет, бедняжка умрет. Повешение вверх ногами – все-таки очень жестокий способ убивать преступников. Кровь стечет у нее к голове, после чего разорвет кровеносные сосуды. Я знаю, потому что однажды видела конокрада, которого наказали именно таким вот образом.
– Мне крайне жаль, но девушка находится вне зоны нашего влияния, – буркнул Талаз. – Нам нужно пробиться к тем вот объектам, овальным строениям с левой стороны дерева. Они, похоже, являются конденсаторами мощности. Их поставили возле давнего портала, то есть в том месте, через которое прошла наиболее плотная информация. Они окружают биопроцессор, так что именно в них находится интерфейс Мультиличности. У нас нет времени пробиваться на другую сторону и искать лифт наверх. Если таковой вообще существует. Мне весьма жаль, но Йитка должна справляться со своими проблемами сама.
– Как это справляться сама?! Шутишь? – гневно взвизгнула Дорота.
– Сейчас мы должны идти в атаку, я же должен иметь тебя рядом, – спокойно пояснял Талаз.
Семен покачал головой, поглядывая через плечо на позиции врага. Среди зданий появились одержимые в панцирях, с собой они тащили тяжелые плазмометы. Они уже заметили группирующиеся отряды людей и готовились к встрече. С каждой минутой пробиться сквозь них будет все труднее и труднее.
– Я займусь девушкой, – заявил Семен, перебивая Дороту. – Я обещал, что освобожу ее, вот и сдержу слово. Найду дорогу наверх, если таковая существует. А теперь давайте-ка уже начинать, а не то через половинку "Аве, Мария" чужие сами за нами придут.
Дорота тут же замолчала, внимательно глядя на гусара. Талаз тем временем сунул два пальца в рот и свистнул, указывая суповару "божьих безумцев" направление атаки. Барабанщики загрохотали в медный котел, священный предмет для отряда, и внезапно из застроек с воплем высыпала целая туча янычар. Атака началась столь неожиданно и резко, что Семен прямо съежился в седле от рева. Потом махнул на прощание Талазу, который поднимался в седло крепкого белого коня, полученного от спахи, и отъехал к своей хоругви.
Янычары пробежали половину эспланады – очищенного от застроек и каких-либо помех предполья – как тут одержимые приветствовали их огнем тяжелых плазмометов. Очередь раскатов потрясла воздух, в неровный ряд бегущих пехотинцев вонзились белые молнии. Они попадали и в землю, и в людей, выбрасывали вверх фонтаны горячего, расплавленного песка, разрывали тела, разбрасывая в стороны дымящие и парящие останки. Несколько пушкарей приостановилось, чтобы, без прицеливания, выпустить ракеты. Снаряды с шипением помчали по плоским траекториям, таща за собой огненные и дымовые хвосты. Они попали в укрепления и дома, смели плотный ряд одержимых, которые держали метатели. Очередные взрывы потрясли искалеченный город. Эспланаду затянуло дымом.
Через мгновение раздались крики янычар, которые добежали до защитников и с яростью сцепились с ними. В дело вступили пистолеты, копья и ятаганы зазвенели на панцирях. Безумцы и отчаянные наперли на врага с такой ненавистью и жаждой убивать, что одержимые стали отступать. С особой яростью янычары накинулись на чужих с нечеловеческими формами. Тури насели на восьминогое, похожего на лошадь создание, порубили его на кусочки, затем зарубили ятаганами высокого худобу с яйцеобразной головой и огромными черными глазами в форме миндалин, затем закололи копьями громадного ящера с крокодильей пастью. При этом они не обращали внимания на потери и летящие отовсюду молнии, тольк лишь все время напирали вперед, рубя, стреляя и действуя копьями.
Семен глядел на все это пару мгновений, затем поднял руку и сам подогнал коня. Запела труба, и гусары двинулись – копыта забарабанили по мостовой, зазвенели панцири и зашумели крылья. Некоторые всадники держали драконовы кончары, у остальных были поднятые копья. Семен ускорил, и на средине эспланады кавалерия перешла в галоп, производимый ею шум перешел в оглушительный грохот. Приближаясь к позициям врага, гусары неожиданно сплотили ряды, установились в позиции "коленом в колено" и опустили копья. В улицу они влетели лавой, по восемь всадников в полутора десятках рядов. В них тут же полетело несколько плазменных молний, но строй и напор кавалерии не поколебался даже на мгновение. Кавалеристы снесли стоявших у них на пути одержимых, втоптали копытами в мостовую отступающих и помчали дальше, на полном галопе.
За хоругвью на коне мчал Талаз, склонившийся в седле и через плечо поглядывающий на сидящую за ним Дороту. Аль-хакима обнимала его в поясе, прижимая лицо к спине турка. Женщина дышала быстро, подсознательно ожидая жаркого удара молнии, которая снесет их с седла и отошлет на тот свет. Она видела мигавшие под копытами раздавленные останки одержимых и подстреленных гусар. Но, наконец, целые и невридимые, они въехали среди домов, а потом и на территорию, совершенно измененную чужими, застроенную странными объектами и домами с совершенно невероятными формами. Странные создания и чужие в панцирях все время выбегали из-за зданий, присоединяясь к сражению, словно их тут были десятки тысяч. Но хоругвь двигалась вперед с грохотом и треском; казалось, что отряд только набирает темп.
Сзади были слышны певучие возгласы и кличи атакующих башибузуков. Чернокожие воины двинулись за гусарами, чтобы связать боем выманенных теми врагов и обеспечить полякам тылы. Мусульманские легкие всадники не использовали напора и грубой силы – их оружием была необычайная скорость и ловкость. Рысью они вскакивали в боковые улочки, своих двойных луков прошивали рожи одержимых, кололи их копьями и пиками, чтобы тут же скакать дальше, рассыпаться между домами и свалиться в очередном месте на тылах врага.
Семен, который в течение всей атаки не доставал оружие, а только лишь склонившись в седле летел во главе хоругви, вдруг стянул поводья. Всадники выехали между овальными зданиями, походящими на паучьи коконы, и очутились перед высокими, цилиндрическими зданиями конденсаторов. Между них был виден пульсирующий сиянием биопроцессор, шар из живой ткани людских нервных систем, и крутящиеся вокруг него громадные пауки.
– Дюжина смельчаков – за мной, – приказал Семен. – Командование берет на себя мил'с'дарь Тайяр, я же еду спасти плененную христианку. Он помахал на прощание Талазу и Дороте, после чего свернул в сторону. Гусар ехал, не оглядываясь, но тут же к нему присоединилась группа отчаянных всадников с поднятыми драконовыми кончарами. Дорота даже почувствовала нечто вроде нежности, видя отвагу рыцаря, только у нее не было времени распробовать эту эмоцию, потому что Талаз направил коня в передние ряды хоругви и помчался прямиком на сияющее перед ними сердце вражеской твердыни.
ª ª ª
Король Ян уперся на том, что он лично поведет атаку на мехов, и отговорить его от этого было невозможно никаким образом.. В городе была пленена значительная часть его армии, так что монарх стоял на своем, что именно он обязан повести наступление. Пан Михал следил за тем, как королевские хоругви срываются в атаку, а потом и сам дал знак литовским отрядам выступать. Сигнал к атаке он подал булавой, найденной возле обгоревшего, лишенного ног великого гетмана Паца. Оружие обгорело, но после того, как по ней прошлись тряпкой, блестела как новенькая. Молодой Тадеуш был ужасно горд тем, что может служить в свите такого храброго и представительного рыцаря. Вот литовские господа были уже не столь восхищены. Им не слишком улыбалось сражаться под командованием мазовецкого шляхтишки, который стал известен только тем, что порубил большую ящериц. Но никто не возражал, опасаясь за собственную голову, ведь в отрядах молнией разлетелась весть о то, что любое непослушание будет караться смертью.
Короля было видно издалека, его отличало копье с пучком ястребиных перьев, которое держал перед ним хорунжий. Собеский ехал во главе гусарской хоругви, а все войско послушно следовало за ним. Отряды, выехавшие из оливковых рощ, постепенно развернулись в линию и с грохотом, под звуки труб, свалились с холмов на городские предполья. Тут же из-за домов вышло с полтора десятка мехов, спеша в направлении угрозы с поднятыми плазмометами. Король остановился на на возвышении, буквально в паре десятках метров от первого из противников. Гусары промчались мимо на полной скорости, чтобы через мгновение столкнуться с врагом.
Загрохотал гравитоновый залп, распарывая землю перед армией, чтобы секундой позднее выбросить вверх тонны песка и камней. Тадеуш съежился, пытаясь всунуть голову поглубже в плечи. И вот тогда-то панцирная хоругвь въехала в дождь обломков и земли, лавиной валящийся с неба. Парень почувствовал удар по голове. Камень звякнул о его мисюрку, чуть ли не выбивая сознание, но, о чудо, юноше удалось удержаться в седле. Когда всадники проскочили сквозь облака земли и песка, он увидал высящегося буквально перед ним железного колосса.
– В наездника стреляйте! – закричал пан Михал, указывая на одержимого в кабине на вершине машины.
После лавины четверть панцирных исчезла. Часть из них пала, часть потеряла лошадей или свалилась с них, но все остальные сохранили способность и волю сражаться. Загремели пистолеты и мушкеты, в панцирь меха ударили свинцовые пули, некоторые из них попали в стекло кабины и тут же расколотили его вдребезги. Водитель механизма был ранен, на его торсе появилась кровь, но одержимый все так же управлял машиной. Мех наклонился, чтобы ударом наотмашь отогнать атакующих панцирных. Ствол плазмомета сбросил четырех всадников на землю, ломая им ноги, а когда механизм выпрямился, ствол оружия зацепил еще двух верховых и выбросил их в воздух.
Краем глаза Тадеуш увидал татар-липков, заезжавших меха сзади. Язычники обскакали вокруг машины, бросая арканы, которыми они привыкли стаскивать всадников с лошадей. Веревки обкрутились вокруг ног машины, делая ее неподвижной. Пан Михал придержал коня и вытащил пистолет из кобуры. Пользуясь бедственным положением чудища, он тщательно прицелился и потянул спусковой крючок. Пуля свистнула, чтобы с чмоканьем попасть водителю в плечо. Пиотровский гадко выругался и сунул оружие назад.
Тадеуш, видя, что татарские веревки с треском лопаются, сам потянулся за пистолетом. Рука у него при этом тряслась так, что он не мог взвести курок. Конь все время лягался, весь мир колыхался и вертелся, со всех сторон кипело сражение, перекатывались облака дыма и пыли. В конце концов, каштелянич каким-то образом сконцентрировал взгляд на цели, но арканы в этот момент полностью лопнули, и мех начал поворачиваться. Грохнул выстрел, и дым бухнул парню прямо в лицо. Механизм совершенно неожиданно наклонился и с грохотом рухнул перед всадниками. Конь Тадеуша вновь встал на дыбы от испуга, на сей раз успешно сбрасывая парня. Янецкий грохнулся спиной о землю и на пару мгновений потерял дыхание.
В себя он пришел от того, что его дергал пан Михал. Командир стоял над Тадеушем, держа поводья обоих коней.
– Вставай, рыцарь, – сказал он. – Ты попал одержимому прямиком в башку, но это не повод для того, чтобы отдыхать. Литвины упакуют добычу для короля, а мы должны мчаться дальше.
– Как? А с остальными что? – с трудом произнес юноша, садясь на землю.
– Повалили мы где-то с пару дюжин, – с гордостью ответил ротмистр. – Предполье очистили а теперь нужно поддержать янычар в городе. Похоже на то, что Абдул Ага как раз дерется с кучей этих железных гадов. Поднимайся, слава ждет!
Тадеуш тут же схватился на ноги и схватил поданные ему поводья. Через мгновение он уже забрался на коня, хотя все тело болело, и парень мечтал хоть на минуточку лечь отдохнуть. Только слава ждать не могла.
ª ª ª
В гигантском стволе черного дерева одержимые выдолбили гигантский грот и встроили в него храм, беломраморная крыша которого частично выступала наружу. Семен подъехал к зданию на полном скаку, придя к заключению, что если какая-то дорога на верхние ветви и имеется, то она должна быть спрятана где-то здесь. Его небольшой отряд объехал колосса по кругу; святилище было единственным объектом, смонтированным в дереве.
С покатой крыши капала кровь, с нее же свисал обезображенный труп мужчины с блестящим тюрбаном на голове. Поручик окинул его безразличным взглядом и подъехал к входу в храм. Точнехонько над ним беспомощно колыхалась на ветру уже потерявшая сознание Йитка. Гусар соскочил с коня и храбро направился в средину, не забыв отстегнуть от седла драконов кончар. То же самое сделали и два его товарища, громадного роста гусары из королевской хоругви. Остальные были вооружены саблями и пистолетами. Всей группой они вошли на лестницу, чтобы встать в тени высоких колонн, поддерживающих портик.
– Стой! – прошипел Семен, – чувствуя опасность.
Из-за колонн появилось несколько чудовищных бестий, похожих на ходящих на задних ногах тигров. кто-то из гусар от страха даже ругнулся. На котоподобных чужих были черные панцири, на их лапах блестели длинные металлические когти, а помимо этого, они были вооружены чем-то похожим на алебарды. Шипя и демонстрируя острые клыки, гвардейцы демиурга встали полукругом, готовясь вступить в схватку с людьми.
– Это они в "кошки-мышки" поиграть желают, – буркнул Семен. – Жаль, но времени нет.
Он поднял кончар, который до сих пор держал под мышкой, и, не целясь, выпалил. С грохотом и в тучах дыма снаряд полетел прямо перед собой, чтобы ударить в лестницу перед котами. Взрыв проделал огромную дыру в мраморе, выбрасывая вверх массу острых, словно бритва, осколков. Через мгновение из своих кончаров выпалила и пара гусар. Один из этих снарядов попал охраннику прямо в грудь, разрывая того на клочья, другой влетел в колонну и переломал ее надвое. На котов посыпался град обломков и камней, калеча и перебивая им кости.
Когда пыль опала, Блонский отбросил уже ненужную трубу и, достав саблю, пошел прямо. Коты-охранники валялись на полу, искалеченные, оглушенные и умирающие. Гусары быстро расправились с ними, разбивая черепа своими тяжелыми саблями. Семен не стал заниматься ними, а только быстро вошел в храм.
Интерьер святилища освещали золотые лампионы, запитываемые плазменными элементами. В конце комнаты начинались ступени лестницы из черного камня. Поручик подбежал к ним и глянул вверх. Ступени вели спиралью все выше и выше. Только теперь он сориентировался, что ступени вырезаны прямо из ткани дерева, и что ведут они вовнутрь. Вот это да – ступени из превращенной в кристалл информации. Из тела Мультиличности! Выходит, здесь внутри находились души существ из иных миров, захватчиков, желающих овладеть Землей. Весьма странно было идти по этим ступеням, поначалу с робостью и дрожью в коленях. А потом Семен презрительно плюнул на всех пришельцев и помчал наверх.
