Текст книги "Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG)"
Автор книги: Анджей Савицкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Когда в течение последнего месяца они ехали в Польшу, девушка все сильнее поддавалась парню, пока, наконец, не выдержала и на какой-то из стоянок не затянула его в спальню. В противном случае она никогда бы не дождалась исполнения данного романа – ей тогда пришлось бы позволить ему вначале взять ее в жены, на что сама она не имела ни малейшего желания. Не собиралась она допустить, чтобы Якуб вывез ее куда-то далеко-далеко, вглубь Польши, разместил в маленьком именьице где-то на пустоши и строгал одного ребенка за другим. И что с того, что любил? Йитке не хотелось провести остаток жизни в качестве племенной кобылы. Снова она стала бы пленницей, разве что при дворе какого-нибудь помещичьего семейства. Удивительно, но больше всего свободы она имела, будучи невольницей Дороты. У аль-хакимы был тяжелый характер, но к Йитке она относилась словно к младшей сестре. Без превосходства и презрения, передавая ей собственную мудрость и жизненный опыт. А что самое главное, жизнь рядом с нею была по-настоящему интересной.
Девушка удостоверилась, что парень спит, причем крепко. Тогда она осторожно поднялась с кровати, а перед уходом нежно укрыла гусара шерстяным одеялом. Йитка и вправду его любила – поляк был деликатным и ласковым, и, пускай в постели он не был достаточно опытным, был способен проявить довольно много энтузиазма и энергии. Хорошо, что она позволила ему сорвать свой венок. По крайней мере, она познала неподдельную, физическую любовь. Но дольше ожидать она уже не могла. Мир стоял на краю гибел, а она все так же оставалась девственницей. Ну и ради чего?
Йитка сунула ноги в ботики из мягкой, тонкой кожи, обеспечивающей бесшумное перемещение. Одела быстро темную юбку, светлые волос спрятала под черной паранджой. А когда она заслонила лицо черным платком, в темноте чешка сделалась практически невидимой. Она подошла к двери и приложила к ней ухо.
Сейчас Йитка находилась в комнате на первом этаже большого дома, входящего в состав резиденции молдавского господаря Антония Русета. Формально, они еще пребывали на территории, подчиненной османской империи, но отсюда уже было очень близко до южных границ Речи Посполитой. Здесь не чувствовалось такой уж большой любви к султану, а к туркам относились как гостям, которые несколько засиделись. Понятное дело, что сам господарь был исключительно преданным и верным Порте, но вот поляков принял с радостью и даже некоторой угодливостью. Отдых в столице Молдавии начинал затягиваться. Гнинский вроде как спешил изо всех сил на родину, но по какой-то причине у господаря посольство гостило уже третьи сутки.
Йитка осторожно приоткрыла дверь и бесшумно выскользнула в коридор. Дворец хорошо охранялся, из посольской свиты в средину допустили лишь сановников из окружения Гнинского и его личную охрану. С какого-то времени службу эту исполнял поручик Семен Блонский с группой своих доверенных гусар. Йитке все это было весьма на руку. Ведь Якуб тоже числился в этом отряде. Он даже выпросил для себя отдельное помещение, небольшую комнатку под лестницей, ведущей на второй этаж, притворяясь, будто бы он болен и требует отдыха. Аль-хакима, исполняющая в посольстве функцию медика, понятное дело, просьбу его поддержала. Гнинский махнул рукой, он и так уже потерял слишком много людей, чтобы еще рисковать началом эпидемии среди военных. Так вот Куба получил собственную комнату, куда он уже две ночи приводил Йитку. Волохов он подкупал медяками, когда вел девушку мимо очередных охранников, а стражники лишь смеялись, видя, что похотливый поляк, пускай и больной, ведет к себе девицу.
Йитка промчалась по коридору и быстренько забежала по лестнице на второй этаж. Услыхав идущего слугу, она словно тень прильнула к столбу. Мужчина даже не поглядел в ее сторону, так здорово сливалась она с темнотой. На цыпочках она помчалась дальше, к двери комнаты, откуда доносились возбужденные голоса. Девушка узнала канцлера Гнинского, второй мужчина разговаривал с явным иностранным акцентом, вставляя в речь молдавские и турецкие слова. Йитке было чрезвычайно интересно, с кем это посол разговаривает посреди ночи, причем, так оживленно. Она попыталась подсмотреть в замочную скважину, но ничего не увидала. Так что побежала дальше, опасаясь, чтобы ее не поймали.
Чешка преодолела еще одну лестницу, после чего быстро обнаружила нужную дверь. Спальню и кабинет Гнинского никто не охранял, ведь они находились в самом сердце охраняемого дворца. Здесь никто не опасался шпионов, а если и чего, то стража неустанно вглядывалась в небо, разыскивая в нем летающие машины и громадных драконов. Дверь была открыта, а через окно вовнутрь попадало достаточное количество лунного сияния, чтобы можно было обыскать помещение. Йитка тут же подбежала к столу, покрытому бумагами, и начала тщательную проверку. То же самое она делала уже вчера, сегодня же высматривала документы, выглядящие новыми или незавершенными.
Канцлер вел весьма оживленную корреспонденцию. С момент выезда посольства из Эдирне он отослал десятки курьеров и посланцев дворянского звания в самые различные стороны. Дорота была уверена, что Ян III Собеский со всеми подробностями уже успел узнать, что произошло в Турции, а канцлер от его имени устанавливал дипломатические отношения с подчиненными Порте господарями, казацкими гетманами, татарскими беями и волошскими боярами. Вот только до сих пор не было понятно, что собственно поляки затевают. Официально они находились в ходе спешного возвращения на родину, чтобы умолять короля предоставить помощь для разрушенного и разграбленного Стамбула. После победы польского панцирного над драконом и спасения Эдирне султан отнесся ко всем ним чрезвычайно милостиво. Он одарил посольство драгоценностями и разрешил выехать со всеми проявлениями почета, под эскортом янычар. Он же предоставил богатые запасы пищи и корма для лошадей, даже настаивал на предоставление полякам многочисленных слуг и специалистов, способных облегчить и обеспечить длительное путешествие. И вот среди них, в качестве главного медика, как раз очутилась Дорота Фаляк.
Нетрудно было заметить письма, еще не сложенные и не запечатанные – такие лежали на самом верху. Йитка взяла их в руку и подошла к окну, чтобы прочесть размашистый заголовок первого – универсала хелминского воеводы Яна Гнинского волошскому канцлеру Мирону Кострину. Девушка взяла следующее письмо – тайное послание крымскому послу Айваш Бею. Ага, вон оно как! Она видела крутящихся по дворцу татарских сановников, но никак не думала, что поляки обмениваются с ними официальными письмами. Ведь эти два народа были с собою на ножах, в Эдирне чуть-чуть не подрались с великим ханом на кулаках. А тут, пожалуйста, Гнинский в письме обращается к хану как "мой милостивый господин и приятель". Эх, политика! Сплошная тебе пыль в глаза, ложь и тайные примирения.
Йитка пробежала письмо взглядом, с изумлением открывая, что Гнинский в нем приглашает татар на переговоры с целью установления сотрудничества на случай поражения падишаха. Еще сильнее девушку изумили следующие письма – бывшему господарю Молдавии и Валахии Георгию Дуке и канцлеру Семиградья Михалу Телеки. Оба они были присяжными прислужниками Турции, хотя первый несколько лет назад попал в немилость, когда проявил недостаточную ангажированность в ходе наезда на Польшу. А теперь втихую снюхивался с поляками! В этом можно было увидать и измену!
В коридоре раздались тяжелые шаги. Йитка в один миг подскочила к столу и положила письма на место. Огляделась по комнате, чтобы сразу же забиться в угол за большим путевым сундуком. Девушка присела рядом с ним, смешиваясь с темнотой. Она надеялась, что это всего лишь один мз солдат, который ночью патрулирует коридор. Судя по бряцанию доспехов, это не был кто-то из посольских слуг, к примеру, несущий ему жаровню с углями для подогрева постели. Но, к несчастью, дверь открылась, и вовнутрь вошел крепко сложенный рыцарь. У него не было лучины, масляной лампы или хотя бы свечки. Как и девушка, он прибыл в полнейшей темноте, по дороге ни разу ни обо что не споткнувшись. Воин встал посреди помещения и втянул носом воздух. Йитка перестала дышать и шевелиться.
Тут рыцарь резко повернулся и поглядел в ее сторону. В свете луны чешка его узнала. То был Драконобой, ротмистр Михал Пиотровский. С тех пор, как выстрелом из пушки он убил чудовище, панцирный сделался живой легендой. Все кавалеристы относились к нему с глубочайшим уважением, шляхетская молодежь ловила каждое его слово и жест, его просили что-нибудь рассказать и слушали с благоговением, каждый хотел иметь от него какую-нибудь памятку, тряпицу от его одежды или колечко с кольчуги. Сама Йитка несколько побаивалась его, потому что после того дня ротмистр сделался еще более взрывным и непредсказуемым, он даже, казалось, подрос, и временами вел себя неприятно. Сейчас же Йитка окаменела, видя его лицо, залитое холодным лунным сиянием. Ротмистр глядел прямиком на нее, хотя никак не мог видеть.
Но тут же он пошел в ее направлении, склонился и рывком вытащил чешку из-за сундука. Девица пискнула от испуга, чувствуя крепкий захват пальцев панцирного, раздавливающих ей плечо. Йитку поставили на ноги, и пан Михал очередным рывком сорвал паранджу с ее лица.
– Вынюхал я тебя, юркая мышка, – сказал панцирный по-турецки вроде как и не сурово, но в его горле вскипал гнев. – Теперь-то уже ясно, почему Ибрагим Паша так сильно упирался от имени султана, чтобы придать посольству собственных людей. Вы попросту шпионите за нами!
– И что в этом странного? Ты удивлен этим? – Девушка лягнула ногой. Да, она боялась, но терпеть не могла, чтобы мужчины ее унижали. В этом случае она тут же превращалась в маленькую фурию.
– В какой-то степени. я надеялся прихватить здесь какого-нибудь турка, шпиона и душегуба, притворяющегося слугой, но никак не христианскую невольницу! – возмутился рыцарь. – Девушка, и зачем ты это делаешь? Тебе угрожали? Вынудили сотрудничать, говоря, что в противном случае уничтожат? Вот же свиньи!
– Отпусти меня, черт подери! – рывком она вырвалась из захвата. – Свиньи! И кто это говорит?! Вы же сами заставили Дороту сотрудничать, угрожая смертью ее брату. А кроме того, никто меня и не заставлял, все это я делаю по своей воле. Тем самым я оказываю услугу повелителю, подданной которого являюсь.
– Это что же такое? Христианка, оказывающая услуги басурманам, – пан Михал недоверчиво покачал головой. – И вот что мне с тобой делать, а? Конечно, мне бы следовало на месте свернуть тебе шею, вот только что бы это изменило? Ты же наверняка не действуешь сама Все, я уже знаю, кто тебя перетянул на свою сторону и заставил служить язычникам. Это та чертова потурчанка. Пошли!
Снова он схватил Йитку, но на сей раз за воротник возле шеи, и толкнул к двери. Девушка шла послушно, с опущенной головой. Она старалась казаться примирившейся с поражением. Но когда они встали на верхней ступени лестницы, не поворачиваясь, чешка пнула рыцаря пяткой в голень, после чего вырвалась и прыгнула вниз. Во всяком случае – попыталась. Пан Михал схватил ее за пояс, не успела Йитка скакнуть, удерживая одной рукой, причем, без какого-либо усилия. Попытка бегства закончилась для девицы исключительно болью в пятке, оказалось, что кости у пана Михала, похоже, из железа сделаны.
Панцирный выволок Йитку из дворца и, не обращая внимания на изумленных стражников, повел ее к застройкам на тылах, предназначенным для слуг и не очень важных гостей. Не колеблясь ни секунды, он направил шаги в помещение, из окон которого сочился свет свечей. Без стука, поляк дернул за ручку и пинком распахнул двери. Йитку он толкнул в средину, так что та приземлилась на колени у ног Дороты, схватившейся из-за стола.
Аль-хакима нацелила в наглеца пистолет. Пан Михал, переступив порог, остановился и начал оглядываться по помещению. Помимо стола и сундука для одежды здесь находился большой стол, заваленный бумагами и освещенный не менее чем десятком свечей, торчащих в подсвечниках или приклеенных прямиком к столешнице. Напротив места, занятого Доротой, сидел Талаз Тайяр, все так же с пером в руке. Он не прекратил набрасывать какой-то сложный план, глянул лишь на пана Михала и дружелюбно ему усмехнулся.
– Успокойтесь и присядьте, – миролюбивым тоном предложил он.
– Я ожидаю объяснений! – рявкнул ротмистр. – Эта малая проститутка соблазнила Якуба только лишь для того, чтобы иметь доступ в кабинет Гнинского. Вы занимаетесь шпионажем в пользу османской империи!
– Не все, а только вот они, – спокойно заметил Талаз. – Меня удивляет твое возмущение, ротмистр. Ведь это же вполне естественно, что султан с поляками отправил шпионов. А чтобы ты сам сделал на его месте? Одно дело, победить нового врага, а другое – не спускать с глаз старых. Ты думаешь, Гнинский этого не знает? Лично я подозреваю, что оставляемые им сверху бумаги, приготовлены специально для шпионов. Сразу видно, что ты, мил'с'дарь, солдат, а не политик. Так что нечего горячиться, поверь мне. Садись-ка лучше, сударь, и объясним кое-чего один другому.
Он указал пришедшему стул, Дорота же опустила пистолет и помогла Йитке подняться с пола. Пан Михал присел к столу, хотя и на расстоянии, обеспечивающем свободу движений, положив левую руку на рукоять сабли. Талаз налил ему вина из глиняной бутыли.
– Молдавское, сладкое и питательное, – разохочивал он, но Пиотровский даже не взял в руки кружку. – Слушай, мил'с'дарь, дело такое, что Порта прекрасно понимает: все ее враги будут пытаться воспользоваться ослаблением империи. Понятное дело, поляки будут убалтывать кого удастся, чтобы под предлогом предоставления помощи устроить нашествие на Турцию и окончательно ее уничтожить. Если империя потеряет армию, можно будет освободить Балканы и Грецию из-под турецкого ярма и на долгие годы закрепить положение Речи Посполитой на южных рубежах. Это разрешило бы множество проблем. Можно сказать, что нашествие чужаков для них всех – это словно подарок с небес. До них пока что не доходит, что чужие не ограничатся захватом одного Стамбула, что они превратят всю планету в преисподнюю. Только все это очень скоро поменяется. Пока же что Мультиличность готовит техническую базу, вводит своих подданных в реальность, даже не начиная наступления по-настоящему. Одинокие летающие машины, которые видны на небе и которые исчезают в горах или где-то за морем, это только инженерные патрули, ищущие ценные полезные ископаемые, радиоактивные металлы и редкоземельные элементы – нечто такое, чего человечество еще не знает и не умеет использовать. Только лишь после их нахождения Мультиличность начнет расширять сферы влияния, занимать очередные территории, чтобы добыть для себя рабов, в одинаковой степени: и как строительный материал для биомашин, и как рабочую силу. Когда она сделает очередной серьезный ход, ее солдаты нападут на очередные крупные города, чтобы сделать с ними то же самое, что и со Стамбулом. Боюсь, что только лишь тогда великие мира сего проснутся и поймут, что им следует объединить силы для борьбы с общим врагом…
– И что тут общего со шпионажем за Гнинским? – фыркнул пан Михал.
– Когда человечество протрет глаза, будет уже поздно, к сожалению, этого никак не изменить, – сообщил Талаз. – Так что до меня дошло, вместо перемирия необходимо вызвать глобальный конфликт. Единственным шансом остановить чужаков станет одна всеобщая битва, которая позволит мне приблизиться к Мультиличности. Чтобы ее осуществить, понадобятся громадные армии, которые соберутся под Стамбулом. Склонить христианских повелителей к поддержке исламской Турции не удастся, так что будет лучше всего спровоцировать их на то, чтобы они сами напали на нее или же прибыли с изменной "помощью". Когда командующие прибывших войск увидят то, что натворила Мультиличность, и на собственной шкуре поймут, что означает контакт с чужой цивилизацией, они наверняка придут к выводу, что, все-таки, необходимо встать не против, но вместе с Турцией для борьбы с врагом. Они только лишь должны будут прибыть со своими войсками…
– И в этом заключается наша работа, – вмешалась аль-хакима, указывая на бумаги. – Ибрагим Паша, мой большой приятель и опекун, попросил, чтобы я шпионила для него за поляками. И правильно, я делаю это, но еще и затем, чтобы мы сохранили контроль над грядущим конфликтом. Нам уже известно, что Гнинский попытается спровоцировать мятеж бояр в Яссах против господаря-марионетке. Поляки хотят возвратить на молдавско-валашский трон Георгия Дуку. Одновременно они пытаются договориться с князем Семиградья, чтобы, изображая идущий на помощь поход, он поддержал их в войне с Турцией. Помимо того, Гнинский установил контакты с Габсбургами, он же пробует склонить к союзу и татар. Одним словом, поляки готовят крупную операцию против Порты. Изображая помощь, они вторгнутся вглубь империи в количестве множества армий. И как раз это нам и нужно.
– Все равно, мне до сих пор непонятно, зачем шпионить за Гнинским, раз он знает, что за ним шпионят. Ведь он оставляет вам липовые письма…
Пан Михал вздохнул, после чего взял кружку и сделал приличных размеров глоток.
Талаз вставил перо в чернильницу и потянулся со вздохом.
– В качестве султанского лалы многие годы я был одним из важнейших офицеров имперской разведки, а в качестве демиурга – одним из наиболее выдающихся стратегов во всей группировке галактик, – сказал он. – Поверь мне, воин, накопление и обращение информации – это сложная операция. Информация, она словно оружие, которым можно и самому пораниться. Но мне известно, как следует ею тщательно орудовать, чтобы добиться своего. Гнинский понимает, что за ним следят, но он обязан вести игру дальше, турки же обязаны следить за ним, чтобы удвоить свои войска, готовясь встретить угрозу с севера. Ведь они тоже еще не проснулись, и им кажется будто бы с Мультиличностью справятся сами. Большая часть их командиров не видели ад, который чужие устроили в Стамбуле, они не представляют себе масштаба угрозы и размаха противника. На этом столе находятся эскизы сложного плана, который должен привести к тому, чтобы у врат Стамбула собрались громадные армии. Пойми, это единственный шанс для того, чтобы этот мир остался в живых. Я должнен вызвать громаднейший конфликт, или же вы все станете частью биологических машин или невольниками, пашущими гораздо страшнее, чем рабы на галерах.
Пан Михал выпил вино и отставил кружку. Дорота, не говоря ни слова, вновь налила ему, ротмистр в знак благодарности кивнул ей.
– То есть, в этой комнате имеется единственная надежда на спасение для всего мира? – спросил панцирный, поглядывая то на Талаза, то на Дороту. – Обабившийся танцор, одержимый демоном из иного мира, и обасурманенная торговка невольниками? Это в ваших руках единственное спасение?
Дорота грозно нахмурила брови.
– Уж лучше это, чем отдать шанс на спасение мира в лапы усачей с подбритыми, но совершенно пустыми башками! – рявкнула она. – Решайся, сударь, то ли ты собираешься устроить скандал и затруднить нам жизнь, то ли встать на нашу сторону. Можешь устроить тревогу и приказать нас арестовать, но тогда планы Талаза не сработают, и весь мир будет пожран существом из иного мира, практически равным богу. Но можешь и присоединиться к нам, становясь плечом к плечу в сражении за спасение человечества.
– Ты что, травница, меня за дурака считаешь? – склонился панцирный к Дороте.
Женщина стиснула зубы, чтобы не взорваться. Она считала ротмистра как раз неглупым человеком, но оказалось, что он точно такой же, как и все остальные, дубоголовый, лишенный воображения служака.
– Я видел, на что он способен, – указал пан Михал на Талаза. – Какими огромными знаниями обладает, и что может. Знаю и то, пани, что ты полностью заслуживаешь свой титул мудреца. Оба вы категоричны и знаниями превышаете остальное человечество. Думаю, что нет лучших кандидатов на спасение света, чем ваша пара. Я с радостью стану вам служить.
Наступила переполненная неловкостью тишина. Дорота переваривала нетипичный комплимент. Талаз лишь усмехался. Ротмистр выпил вино и подставил кружку. На сей раз ему наполнила ее Йитка. Дорота же неожиданно извлекла из рукава и всыпала в вино пана Михала шепотку белого порошка.
– Противоядие, – пояснила она. – В первую кружку я всыпала тебе яд. Выпей, и ничего с тобой не станет. И… извини, должна же я была предохраниться на той случай, если бы ты не пожелал с нами сотрудничать.
– Ничего страшного. Я сразу же почувствовал странный привкус, но знал, что со мной ничего не случится, – легким тоном ответил ей рыцарь. – С тех пор, как перепил драконьей крови, чувствую себя непобедимым
Талаз радостно улыбнулся этим двоим. С тех пор, как три недели назад он заключил перемирие с Доротой, его немного попустило. Наконец-то у него был доверенный человек, некто, кто внимательно слушал и буквально жаждал знаний. Аль-хакима замечательно справлялась и как адъютант демиурга, как терпеливый ученик. Настолько, насколько умел сам, он обучал ее медицине, которая интересовала женщину более всего, но прежде всего, пытался ознакомить ее с теорией стратегии и военного дела. Дорота относилась к этому перемирию как к шансу получения знаний и дальнейшей карьеры. Йитка, в свою очередь, помогала им исключительно из жаждв приключений. Но Талазу все время не хватало оперативного офицера. А пан Михал годился в таковые практически идеально.
Йитка села за стол и налила вина и себе. Все четверо, не говоря ни слова, приглядывались один к другому. А потом они склонились над бумагами, и Талаз начал свои пояснения для Пиотровского.
XVI
Стамбул
11 раджаба 1088 года хиджры
9 сентября 1677 года от Рождества Христова
Новый демиург вскарабкался по Мультиличности, а точнее – по ее материальной визуализации, выплюнутой биопроцессором. Информация, сжатая столь сильно, что обрела массу и расцвела словно чудовищно громадное черное дерево, уже успела стабилизироваться и застыть. Ствол шириной в несколько сотен шагов, был окружен путаницей проводов и модулей, выполняющих функции конденсаторов – цилиндрических объектов, закрытых кованой сталью, и высотой с двухэтажный дом. Но демиург уже находился выше, он ловко поднялся по вьющимся вокруг ствола застывшим щупальцам на высоту нескольких сотен метров, вроде как бы проверить поверхность объекта и его безопасность. На самом же деле объекту ничего не угрожало, демиургу же просто хотелось спокойно подумать. В течение часа он перескакивал с ветки на ветку, наслаждался движением и высотой, глубоко в легкие втягивал прохладный воздух, чтобы наконец-то заставить себя спуститься к ожидавшим его подчиненным.
Он получил свое первоначальное тело, то самое, в котором родился тысячи циклов назад, где-то в совершенно ином мире. Тело укрепили и несколько модифицировали, но в принципе он остался собой, лишь с небольшой степенью киборгизации. Перемещался демиург на двух ногах, выпрямившись, разве что когда прыгал или крался – тогда ловко двигался на всех четырех лапах. Ростом он значительно превышал среднего человека, зато был более худощавым, к тому же мел землю длинным пушистым хвостом. Рыжая шерсть покрывала все его тело, включая морду, снабженную чувствительными усами. Для глядевших на него невольников он был чем-то похож на движущегося на задних лапах кота. Демиург был хищником с планеты, полностью поросшей дикими и грозными джунглями. Он сам лучше всего чувствовал себя в путанице высоких деревьев, в которой он мог перескакивать с ветви на ветвь. Потому-то он так любил карабкаться ввысь, чтобы оглядеться – тогда демиург чувствовал себя чуть ли не дома.
Внизу его ожидал Валь, командир воинов вторжения, сейчас ответственный за подготовку новых завоеваний на планете. Среди цилиндров конденсаторов демиург заметил еще и Исуба. Туманное создание, все еще заключенное в человеческом теле, приглядывалось к командующему с явной враждебностью, наверняка готовя какую-нибудь гадость или ловушку, как и для предшественника демиурга. Военачальник знал, что случилось с его первым "я". Оно поддалось слишком сильному объединению с человеческим донором тела и стало совершать ошибки. По крайней мере – официально, ведь неофициально участники армии вторжения говорили нечто иное. Прежде чем сбежать, первого демиурга впутали в идиотскую катастрофу, из-за чего он попал в немилость Мультиличности. Он позволил подчиненным дать себя уничтожить, а это не свидетельствовало хорошо об его умениях.
Несмотря на это, Мультиличность дала ему второй шанс и предоставила новое тело. Даже трудно было поверить, что два очередных демиурга – это одна и та же личность. Возможно, и не совсем, ведь нынешний был вписан в реальность из запасной копии собственно демиурга, хранимой в инфополе. Сейчас он не соединялся с человеком – ему подарили первоначальное тело, чтобы не допустить повторения сценария. Мультиличность пришла к выводу, что наилучшим образом он справляется, когда представляет собой одинарную, первоначальную личность. Всяческое влияние чужих разумов затупляло его первобытные, дикие инстинкты воина.
– Нам удалось установить координаты твоей неудачной копии, демиург, – как всегда, подлизываясь, сообщил Валь.
Демиург выпрямился во весь рост, глядя на подчиненного сверху. Он с огромным удовольствием свернул бы двуличному гаду шею, но не мог сделать этого без повода. Уничтожение офицеров, уже размещенных в реальности, Мультиличность расценила бы как ненужное расточительство. Запись в реальность новой копии личности офицера – это приличные затраты энергии, которых в фазе вторжения следовало избегать.
– Где он? – только и спросил демиург.
– Оставил след в инфополе где-то в тысяче километров отсюда. Как и в прошлый раз, мы воспользовались твоим личностным профилем, чтобы локализовать его. Сейчас он распространяет какие-то знания или идеи, которыми заражает очередные людские умы. Потому-то он отразился эхом в инфополе и вновь позволил вычислить свои координаты. У него всего лишь несколько почитателей, но их количество наверняка будет расти. Думаю, он основал секту или же объявил себя пророком, если не богом.
– Это ты бы так поступил, Валь. Только я совершенно другой, для меня власть над людьми не важна, – ответил демиург, шевеля пальцами, снабженными когтями из биополимеров с армированием посредством наноботов. – Мне кажется, что старый я уже не представляет серьезной угрозы. Все указывает на то, что он убегает, пытается очутиться вне зоны действия Мультиличности. Так же, как я поступил в предыдущий раз. Быть может, он захочет притаиться и нанести удар, когда мы уже построим достаточную техническую базу. Но если сделает так, то исключительно для того, чтобы захватить транспортер и воспользоваться порталом. Он желает сбежать как можно подальше. На другой конец галактики, что и так не избавит его от наказания.
– Я могу выслать патрульный эскадрон, чтобы снять его, – легким тоном бросил Валь. – Так, на всякий случай. Нам известно, что он располагает каким-то оружием. Он справился с Ясминой в ее оригинальной форме, так что в его распоряжении должно иметься нечто по-настоящему сильное.
– Ясмина, – презрительно фыркнул демиург. – В оригинальной форме – она всего лишь тварь, поддающаяся первобытным инстинктам, но никак не стратег. Ничего удивительного, что мое второе я справился с нею и без технического обеспечения. Не забывай, что даже тот я, несколько увечный по причине собственной человеческой природы, является опытным командиром. Меня бы удивило, если бы он не справился с этим глупым летающим крокодилом. И да, кстати, а куда она снова подевалась? Не докладывает мне каждые три часа, как я приказал.
Не прерывая беседы, демиург направился в сторону здания, приспособленного под штаб и квартиры для офицеров и адъютантов. Из округи были удалены тела и нечистоты, оставленные паукообразными хирургами, от развалин очистили предполье вокруг дерева, образуя высокий вал, окружавший центр. Демиург глянул за спину, на вздымающегося высоко в небо молоха. Материальное представление Мультиличности в своем величии выглядело потрясающе. Оно не было настоящим телом, но гигантским сервером, в котором были собраны колоссальные количества информации – разумы отдельных членов Мультиличности, их воспоминания и чувства, а вдобавок ко всему этому миллиарды простых программ, обслуживающих и поддерживающих порядок в этом океане данных. В каждом покоренном мире Мультиличность выстраивала такой собственный аватар и заполняла его своей самостоятельной копией. Таким образом она обеспечивала себе неуничтожимость и распространялась на все большем количестве планет. Демиург неоднократно наблюдал этот процесс, много раз сам им управлял. Всякий раз со все большим страхом и покорностью по отношению к этому гигантскому творению.
– Ясмина изо всех сил пытается смыть с себя позор, – сообщил Валь. – После того, как она позволила убить себя людям, она испытывает к ним ужасную ненависть. Мне кажется, уж раз ты не разрешил ей принимать участие в разведывательных и наступательных операциях, она охотится на оставшихся в живых людей в руинах Стамбула.
– Что вовсе не освобождает ее от исполнения моих приказов, – буркнул про себя демиург. – Я хочу знать, чем она занимается, потому что кажется мне уж слишком непредсказуемой, чтобы разрешать ей действовать самостоятельно.
– Я знаю, где она находится, – неожиданно отозвался Исуб, который уже какое-то время шел в паре шагов за ними. – Она нашла человеческого лидера и теперь мучает его под предлогом допроса.
Демиург удивленно поглядел на него. Вот не ожидал он от туманного создания ничего, кроме неохотного выполнения приказов. Исуб был грозным и способным командиром, вот только до него не доходили понятия лояльности и дружбы. Раз уж он решил выдать несубординацию Ясмины, с его стороны это должно было быть тактической игрой. Еще демиург почувствовал волну раздражения, охватившую все еще дружащего с Ясминой Валя. Это могло означать, что он знал про выходки бестии, но по какой-то причине ее покрывал.
– Веди, – коротко бросил демиург.
Исуб кивнул и, не оборачиваясь, бросился бегом. Демиург запустил связь и вызвал подразделение гвардейцев. Не преодолел он и пары десятков шагов, как рядом с ним появилось восемь похожих на котов участников вторжения, точно так же как и демиург носящих на меху активные, превосходно подогнанные панцири. Все они, помимо когтей, были вооружены короткоствольными метателями низкотемпературной плазмы. Когда демиург узнал, что его предшественник не создал даже персональной гвардии, он тут же исправил этот недосмотр, к тому же приказал сформировать подразделение из собственных побратимов, солдат той же самой расы, пребывающих в своих оригинальных телах. Благодаря этому, теперь у него имелся верный отряд, защищавший его в ходе боевых операций и не только. Лучше было заранее застраховать себя на случай очередного предательства или нападения из собственных рядов.
