Текст книги "Пропащий 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

  – Каким образом? – буркнул Тигран.

  – Каркас неправильной формы из труб, сверху мелкоячеистая сеть. Двойная защита от радиоэлектронной разведки.

  – А внутри-то что!?

  – А хрен его знает!

  – Тьфу!

  – Да не ругайтесь вы! – примирительным тоном говорит Данила. – Проберемся внутрь и узнаем. А пока предварительные итоги: пресловутый ангар полностью скрыт от наблюдения с воздуха, пробраться по ущелью без специального снаряжения невозможно. Что-то очень ценное здесь прячут. Пошли!

  На спуск вниз потратили всего два прыжка. Даже Тигран проделал их почти как профессиональный акробат – необходимость учит быстро. Маскировочное покрытие оказалось, как и предполагал Наронгсак, очень мелкой сетью из какого-то сплава. И очень прочной. Данила попробовал на разрыв, получилось только с третьего раза, когда потянул изо всех «экзоскелетных» сил. «Нормально с такой сетки бредень сделать, – подумал Данила. – Водяных ящеров ловить!» Быстро стянуть покрытие не получилось, пришлось повозиться с каркасом – его просто разломали к чертям собачьим, содрали сетку и взорам предстал летательный аппарат какой-то странной формы. Вытянутый угловатый корпус, маршевые двигатели прижаты к фюзеляжу, словно птичьи лапы, турбин для полета в атмосфере вообще не видать! Конструкция скорее похожа на бумажный самолетик, которые школьники младших классов из тетрадных листов делают. У Данилы с языка уже готов был сорваться сакраментальный вопрос – что за фигня? – как Тигран звонко хлопает себя по тому месту на шлеме, под которым прячется лоб и говорит:

  – Он же в сложенном виде!

  – В каком смысле?

  – В смысле латинской буквы W! Это аппарат с обратной стреловидностью крыла, да еще складывающийся.

  – О как! А разложить?

  – Забраться внутрь и активировать управление.

  – Забраться внутрь … сейчас даже на машинах установлена сигнализация и центральный замок, – говорит Данила.

  Он снимает надоевший шлем, садится на камень.

  – Это не простая машина, Данила, – ответил Наронгсак. – И сигнализация ей не нужна, тут и так защиты достаточно. Военная техника активируется иначе.

  Он бесстрашно подходит к «упакованному» транспортеру, некоторое время присматривается, а затем сует руку куда-то, что-то там поворачивает и безмолвный механизм оживает. Раздается приглушенное гудение электромоторов, сложенные крылья приподнимаются, корпус подается вверх на выдвижных амортизаторах. Спустя мгновение слышен короткий звук, похожий на злобное шипение змеи, полукруглый кусок обшивки подается назад и уходит вбок, открывая вход в салон.

  – Здорово! – удивленно поднял брови Данила.

  – Просто волшебник! – фальшиво улыбнулся Тигран.

  – Нет, правда, – говорит Данила. – Наронгсак, как ты это сделал?

  – Повернул ручку активации и все. Это военная техника, тут брелки или ключи не нужны. Ты что, в армии не служил?

  – Нет, – ответил Данила, краснея.

  – Тогда понятно. Представь себе бой. Машина вышла из строя, экипаж покинул ее, пересаживается на другую. Разве есть время подбирать ключ зажигания или еще что-то в этом роде? Завел мотор тумблером и в атаку.

  – Может, пригласишь внутрь? – бурчит Тигран.

  – О да, мсье, прошу! Не ушибите лобик.

  Внутренне убранство соответствует определению «военный». То есть ничего лишнего. В смысле вообще ничего – жесткие откидные сиденья, ящики ЗИПа, парашюты, аптечка и все. Вооружение было так себе, пара автоматических пушчонок, пулеметы и два контейнера с осколочно-фугасными ракетами.

  – Чё-то как-то вот не то! – слегка удивленным голосом произносит Данила.

  – Да, – кивнул Тигран. – Я тоже ожидал большего.

  – Да вы только посмотрите на уровень энерговооруженности! – воскликнул Наронгсак. – Вот главное!

  Данила смотрит на приборную панель – что-то светится, мерцает, какие-то цифры … в общем, все как в кино. Выглядит умно, даже загадочно, но абсолютно непонятно для зрителя. Собственно, непонятность это главное, ибо подчеркивает «умность» и техническую продвинутость героя. Вот щас он одним взглядом оценит обстановку и примет единственно правильное и судьбоносное решение для всей галактики ... Данила ничего не понял в этой мерцающей фигне, но лицо «сделал». И промолчал. Тигран напротив удивился и произнес:

  – Я не очень разбираюсь, но это похоже на протонную батарею, верно?

  – Точняк! Молодец, ботаник, на лету схватываешь.

  – Но это означает ...

  – Та самая коробка, на которую можно нацепить все что угодно. Остатки второго корабля на протонной тяге.

  – Как-то простенько все. Наш лучше был.

  – Здесь ручное управление, – махнул рукой Наронгсак. – Похоже, рептилоидов так напугало то, что они увидели в черной дыре, что решили максимально упростить управление. И полностью переделали корабль.

  – То есть мы нашли обычное корыто?

  – Не совсем. Я же говорю, что это, как ты выразился, корыто очень прочное, можно навесить броню, вооружение, прицепить десантный блок и добавить пару десятков контейнеров с дронами. Хватит для межпланетной войны.

  – Вона как оно! – задумчиво произносит Данила.

  Он в задумчивости прогуливается по грузовому отсеку. Шаги в пустом помещении звучат гулко, металлическая палуба отзывается сдержанным звоном.

  – Ты что задумал, Данила? – осторожно спрашивает Тигран.

  – Мы ведь хотим вернуть «Роджера»? Этот корабль может хорошо нам помочь. Теперь нет нужды работать на Хруста.

  – На оборудование нужны деньги. Где возьмем?

  – А Дорофей на что?

  – Дорофей торговец, он даром ничего не даст. Разве только в кредит под грабительские проценты. Да и где его искать?

  – Он сам нас найдет. Слух о моем возвращении уже разошелся. Но пока вернемся к Хрусту за расчетом. Закрывай машину!

  Обратная дорога всегда кажется короче. Легко перепрыгивая через препятствия, обсуждая по пути варианты оснащения найденного транспортера незаметно приблизились к выходу из ущелья. Стены раздвинулись, блеснуло рыжее небо, солнечные лучи высветили полосу на дне. Наронгсак идет первым, он же предупредительно поднимает руку для остановки. Все одевают шлемы, включается внутренняя связь.

  – Что-то видишь? – спрашивает Данила.

  – Нет. И это настораживает, – отвечает Наронгсак.

  – Ну да, вот если бы бомбить начали, ты бы в ладоши бить начал, – съехидничал Тигран.

  – Тигран, я прошу, не заводи! Осторожность никогда не бывает лишней, ты же сам знаешь, – говорит Данила.

  – Согласен. Но мы всю дорогу «оглядывались» и приборы не обнаружили слежки!

  – Это потому что приборы такие, – отозвался Наронгсак. – Калибровка не проводилась, профилактика не делалась. Мы летаем на подслеповатой и глуху...ватой посудине, которую давно пора …

  Что именно пора он договорить не успевает. Короткий и резкий, как удар плетью, воющий звук обрывается довольно приличным хлопком. Земля чуть слышно вздрагивает и мгновенно наступает тишина. Данила чувствует, как резко тяжелеет бронекостюм, он буквально тянет вниз, словно под камнями вдруг заработал гигантский магнит.

  – Эй, что за фигня! – кричит в микрофон Данила и не узнает собственный голос – гулкий, как будто в пустое ведро говорит. Но самое главное – виртуальная приборная панель исчезла и становится ясно, что его броня мертва. То ли батарея разряжена, то ли еще что, но костюм сдох. Теперь это бесполезный и очень тяжелый кусок железа, который надо как можно быстрее снять, иначе он превратится гроб. Чтобы не упасть, Данила прислоняется спиной к стене и, вытянув шею, пытается увидеть остальных. Тигран лежит распластавшись на камнях, некоторое шевеление конечностей наводит на мысль, что он хочет выбраться, но не знает как. Наронгсак сидит на земле, прижавшись спиной к округлому булыжнику. Шлем валяется неподалеку, нагрудник снят, но избавиться от всего остального не получается. Не то застежки заело, не то банально не хватает сил расстегнуть. «Что произошло? – подумал Данила. – Короткий вой, негромкий взрыв и вся электроника гаснет. Это может быть только электромагнитная бомба или снаряд. Кстати, должен быть запах озона!» Щелкают застежки шлема, тяжелый «горшок» падает на землю. В воздухе действительно чувствуется слабый запах грозовой свежести.

  – Ну точно! – шепчет Данила. – Нас выследили и на выходе погасили. Надо срочно выбираться из скорлупы, вот-вот гости пожалуют!

  Самостоятельно снять тяжелую броню почти невозможно. Ее надевают на специальном стенде при помощи встроенного механизма. Можно и самому. То есть разложить броню на ровном месте, лечь как в гроб и поочередно, начиная с ног, накладывать верхние части и застегивать. Но только при условии, что сервомеханика исправна и есть работоспособный источник питания. А тут ничего нет! Ни времени, ни робота раздевальщика. Есть только дурные мышцы, которые Данила накачал под руководством Петра, бегая по крепости с валунами, поднимая различные тяжести и килограммами пожирая мясо со всякими хитрыми приправами. Будучи офисной козявкой, Данила никогда не ценил силу и презирал завсегдатаев «качалок». Мол, умом надо всего добиваться. И обаянием! А не пыжится с железом в зале. Но кто знал, что жизнь повернется таким вот боком и развернуть ее в нужном направлении можно только грубой силой!

  Превозмогая тяжесть железа Данила пробует снять броню по частям. Тугие застежки не поддаются, пальцы срываются, плотно подогнанные пластины не хотят выходят из пазов. Слышится нарастающий гул моторов.

  – А вот и гости, – бормочет Данила. – Черт, «стволы» тоже не работают. Нет, надо все-таки носить автомат с собой, великий и ужасный АКМ, а не эти плазменные пулялки! Камень хоть взять.

  Железные пальцы с трудом сгибаются, взять палку или камень не выходит … тогда просто дам в рыло. Черный, как смола, квадролет спускается с рыжего неба. Турбины воют, поднимаются клубы непроницаемой пыли, сквозь мутную пелену видны силуэты солдат, бегущих по опущенной аппарели. В руках обычные автоматы местного производства и Данила с некоторым облегчением понимает, что это рептилоиды. «Гадом буду, наемники Хруста, – подумал Данила. – Корыто на протонной «тяге» ему очень кстати, конкурентов мочить самое то. Но как он нас выследил, тритон позорный?»

  Времени на раздумье нет. Данила хватает шлем, оглядывается – Тигран по-прежнему лежит на земле, не в силах подняться. Наронг «плотно завяз» в чертовых застежках и похож на умирающую черепаху.

  – Опять все надо делать самому! – вздыхает Данила.

  Надевает шлем и, с трудом передвигая ноги, бредет навстречу приближающимся наемникам. Увидев человека в броне, солдаты вскидывают оружие, но тотчас опускают его – он безоружен, плазменные пушки мертвы, броня не активирована. А когда человек падает на четвереньки и с трудом поднимается, и вовсе убирают «стволы» за спину – явно не опасен. Один из наемников – видимо, старший, – машет рукой. Строй солдат распадается, большая часть поворачивается к транспортеру, двое продолжают шагать навстречу Даниле.

  – Хреново дело, – бормочет Данила. – Мне нужны все.

  Выступивший на лице пот заливает глаза, от жаркого дыхания запотело стекло, фигуры солдат видны как в тумане. Проклятая броня давит так, словно сила тяжести на планете ящеров выросла в пять раз. Задыхаясь от жары и усталости, Данила поднимает защитное стекло. Свежий воздух врывается в легкие, придает силы и бодрость. Солдаты уже близко, еще пара-тройка шагов. Рослые, закованные в броню с головы до ног, движения уверенные и четкие. Кстати, о броне … это не сталь! Какой-то пластик, некая смесь полимера с непонятным металлом. Броня явно легкая, очень прочная и рассчитана на малый калибр стрелкового оружия и лучевое оружие средней мощности. И, если как следует поднапрячься ...

  Сдвоенный удар обеими руками повергает на землю наемников в тот момент, когда жесткие пальцы были готовы сомкнуться на запястьях Данилы. Не ожидавшие сопротивления солдаты отлетают, словно мешки набитые соломой и падают замертво. Не теряя драгоценных мгновений Данила бросается вперед, вкладывая в бросок все силы. Бежать неимоверно трудно, каждый шаг отзывается болью в спине, рвущиеся мышцы безмолвно кричат и молят о пощаде, в глазах появляются кровавые круги. Чувствуя, что скоро вырубится, Данила наддает из последних сил.

  Наемники услышали тяжелый топот за спиной, ощутили содрогание земли, оборачиваются, в движении выхватывая оружие … закованный в тяжелое железо человек сбивает их с ног, как бумажные фигурки. Ломаются руки, ноги, трещат ребра, раздаются приглушенные закрытыми шлемами крики боли. Словно таран Данила разламывает строй солдат. Прямо перед ним опущенная аппарель, темнеет открытое чрево транспортера. Надо пробежать считанные метры, убивая и калеча всех по пути, ворваться в кабину пилотов и …

  Аппарель корабля или летательного аппарат есть платформа для подъема либо спуска техники и людей. Когда она опускается, образуется эдакий маленький – ну, просто малюсенькй! – выступ в том месте, где она соединяется с грузовым отсеком. Ерунда в общем, даже трехлетний ребенок без труда перешагнет. Но, если вы не ребенок, а взрослый человек, находящийся на грани жизни и смерти, изнемогающий от усталости, а гибель в шаге от вас, то вполне возможно, что этот маленький, даже малипусенький выступ станет непреодолимым препятствием. Короче, Данила банально спотыкается. Пытаясь всеми слабеющими силами удержаться от падения, он машет руками и наклоняется вперед.

  В таком вот виде, похожий на быка с вращающимися рогами, он врывается в грузовой отсек квадрокоптера и мчится, как пушечное ядро, сметая все и вся на пути. Ломаются стойки, падают какие-то мешки и свертки, раздаются крики и стоны. Где-то в глубинах сознания Данилы возникает мысль, что грузовой отсек вот-вот кончится, дальше пилотская кабина, негоже выбивать ее головой. Повинуясь этой нехитрой истине Данила поворачивается правым плечом вперед, но что-то или кто-то предательски возникает на траектории движения. Данила опять спотыкается, окончательно теряет равновесие и с разворота, спиной вперед врезается в дверь.

  Хлипкая переборка лопается, как растянутая резина воздушного шарика и разлетается на куски. Вот так, в обрамлении летящих кусков металла и пластика, с прилипшей к спине дверью и распростертыми руками Данила врывается в пилотскую кабину, аки грешник, на кресте распятый. Панель управления сминается, как бумажная, вдребезги разлетается лобовое стекло, кабину наполняет вонючий черный дым, стреляют во все стороны голубые электрические искры. Разом глохнут все работающие на холостом ходу турбины, квадролет тяжко оседает на амортизаторы, наступает тишина.

  Некоторое время Данила лежит, распластавшись на панели управления и глядя в потолок. Облако густого дыма, собравшееся наверху, медленно вытягивается сквозняком через разбитое стекло. Тело ломит, голова болит, мышцы ноют, хочется закрыть глаза и не дышать. Но жизнь так просто нас не отпускает, надо подниматься и идти дальше, несмотря ни на что. Кряхтя и пыхтя, как обожравшийся пончиками жирдяй, оперевшись на дрожащие руки, Данила выпрямляется и смотрит по сторонам. Пилоты мертвы, кабина изуродована так, будто носорог бесновался. Из грузового отсека слышны стоны, чувствуется слабая возня и шевеление. Кое-как, дрожащими и негнущимися пальцами Данила расстегивает застежки и освобождается от неподъемной брони. Теперь надо выбраться отсюда и узнать, как дела у Тиграна и Наронгсака.

  Избавившись от железа, Данила несколько раз глубоко вдыхает, стирает обильный пот с лица. Выставив руки в стороны для равновесия, медленно и осторожно выходит из кабины. Он разглядывает отсек, удивляясь и ужасаясь одновременно – всюду кровь, изуродованные тела, исковерканные до неузнаваемости какие-то приборы, разбитые в щепки ящики и коробки. В нескольких местах зияют рваные дыры в обшивке, будто некое чудовище пыталось не то вырваться на свободу, не то забраться в грузовой отсек. «Господи, неужели это я? – думал Данила, пробираясь между телами вперемежку с хламом. – Я – припадочный? Типа берсерк! Так вроде называли бесноватых воинов варягов. Надо будет при встрече спросить Петра, какую травку он мне в похлебку подмешивал.»

  Слышны шаркающие звуки шагов, по аппарели поднимаются Наронгсак и Тигран. Броня снята, оружия нет, у Тиграна горят на лице бешеные глаза, Наронг вертит головой, счастливо улыбается и кивает, как заводная кукла. При виде друзей Данила выпрямляет спину, делает морду лица соответствующей героизму проделанного и вообще принимает позу типа да-фигня-могу-еще! Но на всякий случай прислоняется к выступу, потому что ноги еще дрожат, а в руках такая слабость, что муху отогнать не сможет.

  – Ну как вы? – спрашивает Данила дребезжащим шепотом. Спохватившись, рычит: – Как дела, мужики!?

  – Живы пока! – радостно отвечает Наронгсак. – А ты, я смотрю, красавчик. Все разнес!

  Тигран кивает и нечленораздельно мычит – да-да, красавчик, красивше некуда.

  – А куда было деваться? – говорит Данила, сопровождая сказанное неопределенным жестом руки. – Электромагнитной бомбой не оглушают перед тем, как в гости пригласить.

  – Ты прав, – кивнул Наронгсак. – Ребята хотели брать живьем. Интересно, кто их послал?

  – Мне тоже интересно. Надо поспрашивать. Видишь кого живым?

  Наронгсак рассматривает изуродованные тела, пожимает плечами.

  – Вот и я тоже, – вздыхает Данила.

  – Есть один! – восклицает Тигран. – Вон там, за ящиками.

  Из кучи искореженных алюминиевых коробок торчат чьи-то ступни. Недолго думая Данила хватает за одну ногу и, не оборачиваясь, легко тащит тело к выходу, на свет.

  – Интересная броня, не находите? – спрашивает Тигран, внимательно разглядывая лежащее на земле тело. – Похоже на углеволокно, но не оно.

  – Да уж, это не наше железо в палец толщиной, – согласился Наронгсак. – Но с другой стороны, легкая броня не защитит от удара тяжелой пулей. А массивная броня поглощает энергию и предотвращает повреждения внутренних органов.

  – Никто не знает, как снять шлем? Мы вроде поговорить с пленником собрались, – произносит Данила, ни к кому не обращаясь.

  – Заболтались, – согласился Тигран. -Вроде, застежки вот тут.

  Он садится на корточки, руки тянутся к шлему. Внезапно «тело» оживает, наемник отбивает локтем руки Тиграна, вскакивает на ноги и отступает назад, хватаясь за оружие в кобуре на боку. Данила отвешивает мощный подзатыльник, от которого наемник летит в одну сторону, «ствол» в другую, а следом кувыркается сорванный шлем. Наронгсак ловко подхватывает летящее тело, швыряет на землю и ногой придавливает горло. Однако тотчас убирает ногу и отступает. На лице появляется выражение растерянности, Наронгсак пожимает плечами и оборачивается к Даниле.

  – Этого пленника лучше допрашивать тебе, – говорит он и кивает на неподвижно лежащего на земле наемника.

  – Чего сразу я … – бурчит Данила, но осекается – на земле, в пыли, раскинув руки лежит Наташа.

  Девушка приходит в себя, глаза открываются, взгляд останавливается на растерянном лице Данилы.

  То ли это кинематограф так зомбирует людей, то ли книги – нет, скорее, кино. Книги сейчас мало читают. Так вот, в ситуации подобной этой, герой фильма почему-то обязательно должен уточнить личность лежащего в пыли и грязи человека. То есть спросить – это ты, Наташа? Или еще «умнее» – как ты здесь оказалась? Если недавно стреляли, то задают еще один «гениальный» вопрос – ты цела? Словно можно спокойно отвечать на вопросы, если что-то оторвано или прострелено. Типа да, это я, шла мимо, в меня стреляли, правую ногу пробило пуля, левую оторвало взрывом, на голову упал кирпич. А еще меня оглушило, засыпало землей и придавило бетонной плитой.

  Данила молча смотрит, как Наташа поднимается с земли, поправляет волосы и стряхивает пыль с одежды.

  – Ты ведь не только управляющая поместьем Хруста? – спрашивает Данила.

  – Нет, только управляющая, – отвечает девушка, прямо глядя в глаза. – Но я еще и дочь пирата.

  – Понятно, – кивнул Данила. – Наронг, проверь еще раз вокруг все, добей живых и собери оружие, пригодится. Тигран, помоги ему. А ты рассказывай, кто такой Хруст, чего ему надо и какими ресурсами он располагает.

  Наташа провожает взглядом уходящих, преувеличенно внимательно осматривает свои помятые и поцарапанные доспехи.

  – А если я совру? – говорит она.

  – Я проверю, – жестко отвечает Данила. – Рассказывай!

  – А если не буду? – тихо спрашивает девушка.

  – Заставлю, – также тихо отвечает Данила. – У меня нет выбора.

   Глава 6.

  Законы политической борьбы ничем не отличаются от законов дикой природы. Большие жрут малых, выживает сильнейший, милосердие ноль, совесть и честь отсутствуют как понятия. На обломках рухнувшего государства пышным цветом произрастает то, что в обычных условиях умирает, даже не родившись. Ничтожества превращаются в вождей, простой солдат становится главнокомандующим, поденный рабочий министром среднего машиностроения. Революция превращает мир в зазеркалье, плюс меняется на минус, комедия сменяется трагедией. Человечество как бы смотрит на себя со стороны, удивляясь и ужасаясь одновременно и, не раз и не два умывшись кровью, возвращается в то состояние, в котором пребывало ранее. Вроде простая истина: от добра добра не ищут, но «устроен так белый свет, нам то, что есть, – ни к чему; нам нужно то, чего нет».

  Общество рептилоидов, лишенное государственных скреп и нравственных ориентиров, лихорадочно искало «костыли». А наилучший «костыль» – это диктатура! Твердая, несгибаемая, на которую можно опереться, которая не позволит упасть слабому телу … и в лоб дать тому, кто решится обидеть инвалида. Именно к диктатуре стремился Хруст. Выходец из касты ученых, он с малолетства ненавидел высокомерных жрецов, нахальных военных и глубоко презирал простолюдинов. Обществом должен управляет ум, а не грубая сила или религиозный фанатизм. Они тоже нужны в небольших дозах, но безраздельно властвовать должен только разум.

  По образованию Хруст биолог, вся его предыдущая жизнь прошла в стенах лабораторий, где он изучал живые организмы, пытаясь разгадать тайну происхождения жизни. Его тайной страстью была генетика. Тайной, потому что в кастовом обществе рептилоидов занятия генетикой карались смертной казнью. Жрецы и боги невидимки не без оснований предполагали, что генетика угрожает их власти. А терять власть и привилегии никто не хочет, люди и ящеры в этом вопросе солидарны.

  Мечтой ученого Хруста было создание рептилоида нового вида – lacerta perfectum. То есть ящер совершенный, соединяющий в себе высокий разум ученого, силу и неприхотливость солдата и выносливость простолюдина. Понятно, что мечты сии были тайными. Иной раз приходилось даже напиваться наркотическими жидкостями, чтобы зеленомордые жрецы не «прочли». Из-за регулярных пьянок Хруста считали недалеким «ботаником» и почти не обращали внимания, чем он там занимается в окружении банок, пробирок и кастрюлек. А он только этого и желал.

  Но вот грянула революция, великий передел, по недоразумению устроенный каким-то жалким человечком с Земли. Рухнула власть невидимых богов, казавшаяся вечной и несокрушимой. А вместе с ней и низверглись в пустоту и жрецы. Вчерашние зеленошкурые властители подверглись гонениям, насмешками и насилию. Обладать зеленой кожей стало смертельно опасно. И Хруст решил, что настало его время. Революционный дурман порождает демонов, бредовые идеи кажутся истиной, сумасшествие видится гениальностью. Хруст получил возможность открыто заняться генетическими исследованиями, обрел единомышленников и даже влиятельных покровителей. Но не получил одного – власти! Оставаться разменной монетой в чужих руках Хруст не хотел. Обладая гибким умом, он быстро осознал, что власть это политика, а политика – это идеи, привлекательные для большинства.

  Пришлось на время отложить науку, доверив ее бесталанным помощникам, а самому вплотную заняться политикой, то есть создать свою партию и объединить вокруг нее другие. Новая, объединенная партия будет прогрессивной во всем, отвергающей догматы старого, стремящейся в будущее и заботящейся обо всех. В том числе и о людях. Это понравилось не всем. В объединении началось брожение, появилась оппозиция, подняли головы оппортунисты, оживились завистники и замаскированные враги. Что делать в такой ситуации руководству? Бороться за единство и сплоченность рядов! Разумеется, чужими, даже чужепланетными руками.

  Будучи опытным мерзавцем, Хруст понимал, что одного убеждения мало. Власть держится на соратниках и верных штыках. А верность «штыка»основывается на щедром вознаграждении, прощении грехов типа убийства мирных жителей и грабежей. И главное – игрушках! Игрушках для постаревших детей, которым больше всего на свете нравится жечь, взрывать и разрывать, уничтожать всеми доступными способами жизнь, самим при этом оставаясь в безопасности. Но самая большая игрушка должна быть у него. Поэтому, когда Хруст узнал о существовании кораблей на протонной тяге, он приложил все усилия, чтобы разыскать хотя бы один. И ему это удалось, один корабль он нашел, но в ужасном состоянии. По сути, изуродованный скелет, но батарея уцелела. Поразмыслив, Хруст решил использовать батарею как основной источник энергии для своих опытов. Пользуясь революционным бардаком, он расширил свою лабораторию, передислоцировал в громадную пещеру на Диком континенте, подальше от глаз завистников и конкурентов, туда же ушла и батарея. Пользуясь награбленными в ходе беспорядков деньгами, нанял лучших специалистов, доставил оборудование и многочисленных подопытных.

   Остальные корабли, увы, пропали бесследно! Возможно, уничтожены, хотя прошел слушок, что один достался людям. Но, не умея пользоваться им, припрятали его так, что даже следов обнаружить не удалось. На дружеской попойке с руководством конкурирующей партии простолюдинов случайно, под закусон из мяса молодого петродактиля, Хруст узнал, что один корабль все же есть и он цел. Снято дополнительное оборудование, броня, оружие, а каркас в легкой броне с двигателем спрятан до лучших времен.

  «Именно поэтому выбор первой жертвы для человека с Земли пал на бледномордого лабазника. Авось в ходе разборки что-нибудь всплывет»! – думал Данила, слушая рассказ Наташи. Нельзя сказать, что он узнал что-то необычное, нечто подобное и сам подозревал.

  – Ты рассказала все, что знаешь? – спрашивает Данила. – Вскрывать мозг не надо?

  – А ты можешь? – с испугом спрашивает Наташа.

  Лицо побелело, под глазами обозначились темные круги, губы задрожали.

  – А по твоему, почему ящеры меня так боятся?

  – Но я не ящер!

  – На мой взгляд, принципиальной разницы нет. Но на всякий случай надо проверить.

  – Нет!!! – взвизгнула девушка. – Я рассказала, все что знала. Хрусту действительно очень нужен корабль с протонным движком.

  – Не сомневаюсь, – криво улыбнулся Данила. – А вот что нужно тебе? Ты ведь понимаешь, что Хруст убьет меня, как только надобность во мне отпадет. Эта посудина, – мотнул головой Данила на ущелье, – да с хорошим вооружением дает твоему хозяину возможность стать – ну, не знаю! – королем ящеров что ли. Но счет моей жизни пойдет на минуты, как только корабль окажется у него в руках. Ты ведь понимаешь это, правда?

  – Он заставил меня, – шепчет девушка дрожащими губами.

  – Конечно! Разумеется!! А как же иначе!!! Я могу понять твое желание отомстить мне, но убивать-то зачем?

  – Я не хотела тебя убивать!

  – Просто не успела, – махнул рукой Данила. – Ты, да и все вы не ожидали, что у меня хватит сил тащить на себе броню с обесточенной батареей и еще вас всех на куски рвать. В этот раз тебе повезло, что осталась жива. Но второй раз не попадайся. Командуй садовниками, а не солдатами и проживешь долгую счастливую жизнь. Кстати, где жучки установлены?

  – Какие жучки? – удивилась Наташа.

  – Ну как-то же вы нас отследили? Или у Хруста есть свой спутник?

  – А, это … честно не знаю.

  – Ладно, разберусь сам. Теперь убирайся!

  – Куда? Ты разбил квадролет.

  – Такси вызови! – бросил Данила через плечо, уходя. – Звони по мобильнику или что там у тебя.

  Спрашивать еще Наташа не рискнула. Она молча смотрит, как уходит Данила, затем отступает под навес и садится на камень. Надо подождать. Когда все уберутся отсюда, она подаст сигнал и за ней прилетят.

  Наронгсак и Тигран закончили осмотр и сидят на камнях, ожидая возвращения Данилы.

  – Как думаешь, он простит ее? – спрашивает Тигран.

  – Убьет, – коротко ответил Наронгсак.

  – За что!? – поразился Тигран.

  – За предательство.

  – Предательство неотъемлемое свойств женской натуры. За это нельзя убивать.

  – Типа мужчина обязан делать так, что бы женщина не предала? – удивился Наронгсак. – А что женщина? Ей типа все можно?

  – Она создает уют в доме, хранит домашний очаг!

  – Ага, – скрипнул зубами Наронгсак. – Я, значит, должен пригреть на груди ядовитую змею, которая будет хранить какой-то там очаг или костер – типа дрова подбрасывать. Мне вкалывать, пилить и колоть, а ей подбрасывать! А еще я должен кормить эту змею свежим мясом, потому что иначе она укусит меня своими ядовитыми зубами. А ее мама, которая кобра та еще, тоже будет пилить и колоть, но не дрова, а мои мозги!!!

  – У тебя какое-то извращенное понятие о женщинах, – говорит Тигран, на всякий случай отодвигаясь подальше.

  – Не извращенное, а жизненное! Вон, Данилу возьми. Ну что он такого сделал, что Наташка его убить была готова? Женился на другой? Нет, просто хотел вернуться домой. Туда, где родился и вырос. Он же не знал, что Наталья жива! Вернулся, разыскал ее. И что? Ну поругала бы его, заставила бы – не знаю, бриллиант размером с яблоко ей подарить что ли! Так нет, закипело дерьмо в трубах, убить решила. Кстати, и нас с тобой.

  – Я не оправдываю Наташу, – тихо говорит Тигран. – Конечно, перебор с ее стороны. Гордость ее подвела, уязвленное самолюбие.

  – Гордость? Гордость, мой дорогой, это привилегия, которую нужно заслужить! А чего такого выдающегося в Наташке? Внешность? Это дело вкуса и я ее красавицей не назову. И другие не назовут. Характер мягкий, добрая она? По-моему, не очень.

  – Ну откуда ты это знаешь? – мягко возразил Тигран. – Не суди обо всех по себе.

  – А я по ней сужу. Сколько ей уже стукнуло, двадцать пять? Или больше? И что? НИ-ЧЕ-ГО! Никто не кидается предлагать руку и сердце, никто не дерется на дуэли ради прекрасной дамы и так далее. Вообще ноль, вакуум. И ты, Тигран, не хуже меня знаешь, что это означает.

  – Наташа не принимает ухаживаний от первого встречного.

  – Нет никаких встречных, ни вторых ни первых! Если девушка действительно привлекательна и внешностью и характером, то за ней с пятнадцати лет парни бегают. И подарки дарят, и дерутся, и под окнами ночи напролет страдают … ведь это так, Тигран!