Текст книги "Пропащий 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

  По мере формирования новой общности росло и сопротивление. Участились убийства и нападения, неизвестные преступники не гнушались даже расправами над семьями метисов. Сопротивление росло и грозило похоронить нарождающееся общество люде без национальности, одной культуры и мировоззрения. Требовались кардинальные меры. И нужен был человек, который железной рукой наведет новый порядок, не боясь крови и проклятий.

  И такой человек нашелся. Они всегда находятся, такие люди, для которых чужая кровь как вода. Для которых совесть подменяется извращенным понятием долга, добро избирательно, а сострадание фрагментировано или вовсе отсутствует как понятие. Воцарилась диктатура.

  Полиция, армия, госбезопасность были укомплектованы исключительно метисами. Они же занимали должности в государственном аппарате и местных администрациях. У них было преимущество при найме на работу, повышенные оклады и ряд привилегий. Особо поощряли многодетные семьи. Обычных людей хватали за малейшие нарушения и отправляли в концентрационные лагеря, где женщин и мужчин стерилизовали, после чего использовали на самом трудоемком и вредном производстве. Таким бесхитростным способом популяцию естественных людей вначале сократили, а потом и вовсе уничтожили. А метисы плодились и размножались.

  Казалось, наступила райская жизнь. Нет враждующих государств, исчезли расовые предрассудки, уничтожен национализм. Но создатели нового общества не учли того, что противоречия общества проистекают из противоречий самого человека. Люди не скоты, жрущие, срущие и размножающиеся. Человек рожден для борьбы – с миром, с враждебной природой, с самим собой наконец. Война бедных против богатых, война дураков против умных, столкновение интересов, любовь и ненависть, зависть и жадность, да просто психи и агрессивные придурки – общество опять стало сплетаться в клубок противоречий. И тогда те, кто был на вершине власти, приняли окончательно решение – род человеческий должен быть разделен надвое. Властители наверху, чернь внизу. И никакого равенства! Мысль, надо сказать, не нова.

   Во избежания бунтов и мятежей чернь в законодательном порядке обеспечивалась работой и денежным вознаграждением, достаточным для комфортной жизни (понятие комфорта периодически уточнялось и отклонения от него не допускались). Проще говоря, плебсу гарантировали хлеб с маслом и зрелища в обмен на послушание.

  Малочисленная плутократия отделилась от остального народа стеной полиции – армии нет, воевать не с кем! – и жила своей обособленной жизнью. Всякое инакомыслие жестоко подавлялось, все другие формы разумной жизни, иные цивилизации – если таковые обнаружатся, – объявлялись варварскими, смертельно опасными для общественной гармонии и подлежали немедленному уничтожению – ежели возможно! При отсутствии таковой возможности вводился режим изоляции, который очень скоро стал постоянным, ибо каждый раз воевать накладно.

  Особое внимание уделялось развитию технологии и наукам, ибо только они способны, с одной стороны, держать в узде размножение метисов, а с другой обеспечить достаточно высокий уровень потребления, дабы и в мыслях не было что-нить менять. А когда научились пользоваться «черными дырами», то и вовсе настал золотой век. Недовольных отправляли в иные миры без возможности вернуться обратно. Колонизировали и обустраивали пригодные для жизни планеты, превращали их в курорты для всех желающих. Но главное – диктатура! Если древние тирании ограничивались возможностями техники, то сегодняшние технологии лишили людей даже иллюзий личной жизни и тайны мыслей. Контролировалось все и везде. Моральные ограничения были сняты – испражняться всей семьей нормально. Публичный секс – хорошо, если что не так, зрители подскажут, советы дадут бесплатные.

  Все естественно и не безобразно! У природы нет стыда! Долой ханжескую мораль! – и так далее в том же духе.

  – А еще они веганы! – мрачно произносит Данила после короткой паузы.

  – Кто!? – поразилась Наташа. – Это что такое, блин!?

  – Травоеды. Едят только растительную пищу.

  – Типа козлов что ли? – удивился Наронгсак.

  – Ага, – кивнул Данила. – Причем все.

  – Ну, я бы не стал навешивать ярлыки только на основании того, что ты узнал лишь только от этого, – кивнул Тигран на бездыханное тело. – Вряд ли это типичный представитель … э-э … метисов. Мы ведь будем звать их метисами, правда?

  – Можно и так, – согласился Данила. – Только этот, – ткнул он пальцем в тело, – как раз тот самый типичный. Приказчиком работает в санатории, шестерка мелкая. Лоялен режиму, всем доволен и счастлив, сомнений не испытывает.

  – Что такое санаторий! – спрашивает Наташа.

  – Место, где валяют дурака. Вообще вся эта планетка сплошной санаторий для метисов. Они здесь отдыхают от работы. Кстати! – восклицает Данила. – Совсем забыл. Метисы захватили планету, уничтожили здесь все им ненужное, особенно местное население, то есть тех самых крысолюдей. Несколько миллионов, представляете? Но некоторым удалось спастись. Они ушли вглубь континента, там горы, лес, болота – все дела. Некоторые пытаются оказывать сопротивление захватчикам, но большинство просто живет, как могут.

  – И ты хочешь с ними связаться? – спрашивает Наронгсак. – Учитывая их отношение к людям, идея не очень хорошая.

  – Верно! Но есть возможность доказать, что мы не такие, как эти, – мотнул он головой в сторону домиков. – Здесь недалеко заказник. Типа охотничьего хозяйства. Скоро туда отправляется группа метисов на сафари. Хотят пострелять отловленных в горах крысолюдей.

  – А это далеко? – поинтересовалась Наташа. – Опять по камням дряпаться?

  – Не очень. Если пойдем сейчас, будем там минут через сорок.

  Шестиколесный автомобиль, похожий на автобус без крыши и раскрашенный в яркие «попугайские» цвета, неспешно ползет по гладкой дороге, давая пассажирам насладиться видами местной природы. Она вообще-то не совсем местная, но растения с родной планеты метисов прекрасно уживаются с коренными обитателям здешней флоры. Деревья с раскидистыми кронами, папоротники и нечто корявое, похожее на саксаул, только в цветах и засиженное местными пчелами. Травы почти нет, она не растет в сумрачной тени крон. Обочина дороги аккуратно выстрижена, выровнена и засажена короткой жесткой травой, похожей на алоэ, которую не в силах победить местная хилая травка. Какие-то прыгающие существа чирикают в листве, изредка слышен отчаянный писк и хлопанье крыльев. Электродвигатель экскурсионного автобуса работает бесшумно, слабый поток встречного воздуха приятно освежает лица пассажиров, незнакомые запахи леса будоражат воображение. Пятеро мужчин и две женщины с любопытством смотрят по сторонам. Все экскурсанты одеты в соответствии с важностью момента – костюмы из грубой ткани цвета хаки с накладными карманами и широкополые шляпы с перьями а-ля ковбой-мушкетер, а лица скрыты под матерчатыми масками.

  Многие люди хотят выглядеть грозно и кровожадно, но чтобы самим быть в абсолютной безопасности.

  – Едут! – сообщил Наронгсак, спрыгивая с вершины валуна.

  Стрельбище расположено в небольшой выемке, слева крутой склон каменистого холма, справа густые заросли кустарника, образующие живую изгородь. Сама низина заросла травой, которую недавно подстригли, отчего стрельбище похоже на поле для гольфа, вытянутое в длину на полверсты и упирающееся в темную стену дикого леса. В двух шагах от стоянки автобуса натянут тент для защиты от солнца, расставлены столы с закусками и прохладительными напитками, отдельно расположен блистающий никелированными боками кипятильник для любителей горячего пойла. Прямоугольный ящик на потолке гонит поток прохладного воздуха. Кресла, даже диваны расставлены полукругом на небольшом возвышении, дабы хорошо видеть то, что будет происходить на поле. И тоже навес с кондиционером. Приблизительно в ста метрах от столиков с едой, посередине поля установлены клетки из прочного металла, в которых содержатся пойманные аборигены. Есть одиночные, есть клетки на двоих и троих, есть обширная клетка для детей, их полтора десятка. На стоянке расположился трейлер с пустым кузовом. Кабина пуста, два человека без масок сидят за отдельным столиком, потягивая через трубочки какое-то пойло из высоких стаканов.

  – У тебя есть план, Данила? – спрашивает Тигран.

  – Есть, – кивает Данила.

  Валун с плоской вершиной возле тента служит отличным укрытием от взглядов «туристов» и жаркого дневного солнца.

  – И какой?

  – Я не видел у них оружия. Видимо, его раздадут непосредственно перед стрельбой. Оно в автобусе скорее всего. В машине семеро охотников, плюс водитель он же экскурсовод. Еще двое уже бухают, они привезли пленников. Оружия у обслуживающего персонала я не заметил, но это не значит, что его нет. План таков – как только охотнички рассядутся за столами, чтобы перекусить после трудной дороги, снимаем обслугу, туристов берем живыми. Годится?

  – Вполне, – кивнул Наронгсак.

  – Тогда так – ты снимаешь тех двоих, Наталья убирает водителя автобуса, Тигран берет на мушку пассажиров, а я найду стволы.

  Как только все прибывшие расселись по местам и принялись с аппетитом уничтожать еду и напитки, четверо людей бесшумно выходят из-за камня. Рослый молодой мужчина направляется к автобусу, женщина и двое других мужчин подходят к пирующим. Никто даже не оглянулся на звук шагов, настолько все были уверены в собственной безопасности. Только один из тех двоих, что привезли крысолюдей для расстрела – нет, охоты! Именно так думают те, кто приезжает в так называемые охотничьи хозяйства для отстрела животных в загонах или вовсе спящих в берлогах медведей. Еще и героями себя чувствуют, мерзавцы!

  Два ножа, брошенные один за другим ловким индонезийцем, пробивают шеи чуть ниже затылка тех, кто привез сюда пленников на забаву. Наташа рукояткой пистолета разбивает голову водителя и направляет ствол в лицо рядом сидящей смуглой дамы с яркой сумочкой в руках. Тигран становится с другой стороны, его оружие направлено на мужчин, сытых, откормленных и пахнущих приятным парфюмом, который должен волновать рядом сидящих женщин и придавать уверенность самому пахнущему. Лица «героев» вытягиваются, выражение недоумения и даже недовольства сменяется настороженностью и страхом.

  Данила заходит в автобус, в углу аккуратно расставлены ружья в переносной пирамиде, рядом в коробке сложены патроны. Данила берет в руки ружье – самое обычное, гладкоствольное магазинное ружье. Таких на Земле в каждом охотничьем магазине навалом. Патроны тоже обыкновенные, с бумажными гильзами. Надорвав одну, Данила видит серый кристаллический порошок, местный порох и цилиндрическую пулю с тупым наконечником и продольными надрезами. Судя по калибру ствола и размеру пуль оружие предназначено для охоты на крупного зверя. «Ребенка таким снарядом на куски разорвет, – подумал Данила, вспомнив о клетке с детьми. – Надо самих этих сволочей такими пулями пострелять».

  Под навесом за столом царит мертвая тишина. Слабый ветерок приятно охлаждает напряженные лица, женщины нервно трут кончики пальцев и часто моргают нарощенными ресницами. Мужчины хмуро смотрят в землю. Один из них презрительно кривит губы, на лице стынет надменное выражение, руки сложены на сытом животе, пальцы сплетены.

  Данила, не выходя из автобуса, осматривает пленников – люди явно не бедные и уверенные в себе. Правда, не все. Одного трясет так, что зубы лязгают, у женщин вот-вот случится обморок. Остальные так себе, а вот с уверенным в себе мужичком надобно покалякать. Недолго думая Данила берет ружье, присоединяет пустой магазин и направляется к пленникам. Заслышав приближающиеся шаги пленники оборачиваются, взгляды всех замирают на рослом молодом мужчине с ружьем в руке. Он подходит ближе, хмурый взгляд серых глаз останавливается на том, кто буквально источает презрение к окружающим.

  Ствол с силой упирается в пузо, буквально втыкается в мягкую брюшину, едва не ломая сплетенные пальцы. От неожиданности мужчина икает и надрывным стоном выплевывает остатки воздуха в легких. Согнувшись в три погибели ударяется лбом об холодный металл ствола и мгновенно покрывается потом. Женщины хором вскрикивают, одна заваливается на бок и падает всей сытой тушей на землю, неприлично выпятив обтянутый штанами зад. Вторая бледнеет так, что под глазами появляются синие полукружья, руки начинают трястись, сложная прическа разваливается на неряшливые пряди. Мужчины замирают с выпученными глазами и бледными лицами.

  Данила молчит. Он слышит панический страх мужчины, горячая паника от близости неминуемой смерти разрушает сознание, страх замораживает разум и убивает чувства – кроме одного! Выжить, выжить любой ценой, а дальше будь что будет и трава не расти. И в это кипящее варево страха, ужаса и желания жить врывается холодный, режущий сознание на куски голос неизвестного человека, явно уроженца одной из диких планет, над которой пока не властна цивилизация объединенного человечества. Он задает вопросы, на которые надо отвечать быстро и без задержки, иначе смерть!

  … нации, объединенные в одну семью, могущественны и непобедимы. Кем? Ну, у разумной жизни много врагов – слепая природа, дикие племена, каким-то образом овладевшие технологиями, различные болезни, с которыми мы не можем пока справиться. Да просто пережитки дикого прошлого, которые еще живут в нас, но если работать над собой, воспитывать волю и совершенствовать культуру … да-да, господин, я заткнулся! … что-что? А, генная модификация! Увы, она слишком сложна, достичь положительных результатов не удается … конечно, лучшие умы! … о, вы правы, пуля в лоб решает все проблемы! Нет-нет, не все, мы же не варвары, как вы могли подумать такое, господин! Племена дикарей живут, можно сказать, припеваючи в привычных для них условиях. На природе, да, на природе! Нет, что вы, условия прекрасные … а зачем им пляжи, господин? Рыбы тут мало, делать нечего, а они без работы не могут, да … нет, никакой техники, они любят все сами, ручками и ножками … но это очень полезно, господин! Мы вынуждены платить за тренажерные залы, специально обученные люди подсказывают, как правильно выполнять упражнения. Одежда спортивная, обувь, напитки бодрящие – представляете, сколько всего надо! А дикари люди второго сорта … нет, нет!!! … вырвалось, простите-забылся-неповторится! … им не надо. Нет-нет, что вы, мы предлагали! Да, именно уговаривали – но не хотят. Дети природы, что с них взять? Любят проводить время на свежем лесном воздухе, живут в шалашах и пещерах … что? А, и в норах, вы совершенно правы. Хочется им так, да. Бегают по лесу, резвятся … нет, не болеют. А с чего им болеть-то? Привычные ко всему … детская смертность? Не слышал! А вот мы подвержены, да, подвержены … маски носим с бактерицидной пропиткой, в кондиционеры заправляем, иначе в лесу нельзя ...Какой голод, господин! Природа мать обеспечивает их все необходимым. Это нам приходится сеять, собирать, хранить и готовить пищу, у них все готовенькое … да, чувства благодарности у них нет. Вот нет и все!

  Клетки? Какие клетки? А, эти … нарушители закона, преступники. Да, они сами. Вот сами наказывают, сажают в клетки … что, клетки из углеволокна у дикарей? Это мы, да. По их просьбе, да. Ставим в условленном месте, потом забираем полные. Дети? Да-да, это бесчеловечно, так наказывать детей, полностью с вами согласен, господин! Но дикари-с, что с них возьмешь!

  Нет, ни в коем случае, нет, нет и нет!!! Я только посмотреть на … на деревья! Я вообще не охотник, терпеть не могу насилия над личностью, меня обманули, я не знал … простите, пожалейте меня, у больная печень … дети? Да, есть. Сколько? Пятеро. Три жены, представляете? Их надо обеспечивать, каждой дом купить … любовницы? Да, немного. Всего четверо, им тоже надо подарки дарить … да, бабы они такие, даром ничего … когда успеваю всех? Уколы, да. Микстуры дорогие, вы не поверите, какие дорогие у нас лекарства, просто ужас! Только на них и работаю … как каторжный, вы совершенно правы, господин … Эти люди, с которыми я приехал сюда? Это все мерзавцы, все! Вы только посмотрите на их рожи, господин! Сплошь негодяи и рабовладельцы. Хватают аборигенов для непосильной работы, убивают и калечат даже из прихоти – ну, отъявленные негодяи, у меня просто слов нет для выражения возмущения! Убейте их, а меня отпустите, я старый больной человек, у меня жены, любовницы ... пропадут без меня, вы совершенно правы, господин. Я хочу жить, я стану вашим рабом, только не убивайте !!!

  Данила отступает на шаг, отводит ствол. Мужчина валится на пол, между ног расплывается мокрое пятно, гадкий запах плывет по воздуху. Остальные пленники сидят неподвижно, белые лица осунулись, под глазами обозначились синюшные круги. Женщину сотрясает дрожь, она дергает головой и с плохо скрываемой завистью поглядывает на подругу, которая лежит в обмороке и не думает вставать.

  – Мразь! – тихо говорит Данила. – Какая мразь, а туда же.

  – Ты удивлен? – спрашивает Тигран.

  – Да, – кивнул Данила. – Знаешь, я думал, что чем выше технологическое развитие цивилизации, тем выше мораль. Увы, почему-то наоборот.

  – Ну, местные дикари тоже моралисты те еще, я бы их не идеализировал. Эти, – указал он рукой на лежащее тело, – просто изощреннее.

  – На мой взгляд дикость честнее.

  – Смотрите! – воскликнула Наталья и показала на клетки с пленниками.

  Возле них суетятся какие-то существа, одетые в звериные шкуры с капюшонами, закрывающими лица. Трещат решетки, ломаются замки, распахиваются дверцы. Освобожденные из клеток стремглав бегут к ближайшим зарослям кустарника и скрываются за густыми ветвями. Один из одетых в шкуры, рослый и широкоплечий, оборачивается и поднимает правую руку вверх с открытой ладонью. Капюшон спадает и все видят лицо крысочеловека.

  – Это раттус! – потрясенно шепчет Тигран.

  – Имя, что ли? – спрашивает Данила, удивленный еще больше.

  – Крысомужик, – говорит Наташа. – Крысочеловек мужского рода.

  – А что такое раттус?

  – Латынь, – коротко отвечает Тигран. – Устройство перевода не знает языка древних римлян. Раттус переводится как крыса.

  – То есть перед нами представители племени крысолюдей? И для простоты мы будем звать их раттусами?

  – Почему нет?

  – Они идут сюда, – говорит Наронгсак. – И у них в руках оружие.

  Большая группа существ в звериных шкурах идет навстречу к людям. В руках у них дубины, примитивные топоры, сделанные из дерева и куска листового железа, у двоих явно огнестрельное оружие, похожее на земные автоматические винтовки. В группе дюжина мужчин и одна женщина, отличающаяся более широким тазом и узкими плечами. За спиной у нее на перевязи копье с острым клиновидным наконечником, на поясе висит нож величиной с небольшой меч. Все крысолюди одеты одинаково – накидки из шкур разной расцветки с капюшонами, набедренные повязки тоже из шкур, только черные, ноги до колен замотаны тоже в шкуры, но тонкие, не густые.

  – Каменный век? – тихо спрашивает Данила.

  – Да, – с грустью кивает Тигран. – Не забывай, что их безжалостно уничтожали, словно ядовитых насекомых. Взрывали города, жгли огнем землю, на которой жили, травили ядами и убивали всех подряд без разбора. Из сотен миллионов выжили единицы.

  Раттусы останавливаются, не дойдя несколько шагов. Все рослые, сильные, выносливые – другие не выживают в дикой природе. От этих существ веет безжалостной силой и решимостью. Словно по неслышимой команде они снимают низко надвинутые капюшоны из лохматых шкур. Лица крысолюдей или раттусов покрыты шрамами, у некоторых буквально живого места не осталось. Скошенные лбы покрыты складками, длинные черные волосы с проседью зачесаны назад и перехвачены на затылке кожаным шнурком. Лица немного вытянуты вперед, особенно челюсти, отчего сходство с крысами бросается в глаза. Но в целом, как заметил Данила, мужики как мужики, не симпатяшки киношные, а охотники, рыбаки, воины.

  Вперед выходит тот, что приветствовал, подняв ладонь вверх. Лицо кривится жестокой радостью, когда его взгляд пробегает по обделавшимся от страха пленникам.

  – Кто вы? – спрашивает он негромким хриплым голосом. – Откуда вы здесь и почему эти, – кивнул он на «туристов», – ваши пленники?

  – Мы с другой планеты. Они наши враги, – отвечает Данила.

  – Умеете перемещаться в межпланетном пространстве? – удивился раттус. – И да, вы не похожи на этих. Зачем вы здесь?

  – Эти люди захватили вашу планету и уничтожили … э-э … многих из вас. Они вот-вот появятся и у нас. Мы хотим знать, как с ними бороться.

  – Никак, – мрачно ответил раттус. – Появляются летающие машины, которые сбрасывают яд. Он отравляет воздух и воду, убивает все живое. Потом с огромных космических кораблей высаживаются ходячие механизмы, похожие на чудовищ. Они равняют леса с землей, города бомбят летающие машины, дома, дороги, мосты – все взрывают. После ходячих механизмов остается выжженная пустыня. Маленькие летающие машины выслеживают последних выживших людей и животных, места их обитания. Затем туда приходят механические чудовища и уничтожают их. Нашу землю превратили в пустыню. Уничтожили леса, истребили животных и людей. Потом захватчики стали засаживать нашу землю своими деревьями и травой, повсюду рассыпали порошок, который лишал жизни наши растения, но помогал расти и множится чужим. Они отравили воду в реках и озерах, ее нельзя пить, потому что заболеешь неизвестной болезнью и умрешь.

  – Как вы спасаетесь? – спрашивает Данила.

  – Мы прячемся, – просто ответил раттус. – В горах, в пещерах. Выходим на поверхность только ночью и в плохую погоду. Уже привыкли, – говорит он и горькая улыбка исказила лицо.

  – А это? – спросил Данила, показывая на клетки.

  – Охотники выслеживают нас, ловят и продают на забаву таким вот, – кивнул он на туристов. – Зря вы охотников убили. Мы наказываем таких иначе.

  – Могу представить как.

  – Нет, – помотал головой раттус, – не представляете. Да вам это и не нужно. Нам пора уходить. Если хотите узнать больше о захватчиках, идите с нами.

  – Идем, – кивнул Данила.

  По приказу вождя раттусы собирают оружие и еду. Пленников обыскивают, связывают и тащат в лес. Некоторые упираются, пытаются сопротивляться, кричать. Таким затыкают рты пучком травы, хлещут по оголенным местам прутьями или просто нещадно избивают. Лишив подобным способом желания сопротивляться волокут дальше. Данила с друзьями идут следом, замыкают колонну четверка раттусов, которые заметают следы. Заметают в буквальном смысле, то есть метут ветвями деревьев, рассыпают опавшую листву и освобождают от веревок заранее спутанные ветви кустарника. После этой четверки остается чистый лес без малейших следов пребывания кого бы то ни было.

  – Как индейцы! – говорит Данила, толкая в бок Наронгсака.

  – Умелые ребята, – согласился индонезиец.

  Переход по лесу недолог. Раттусы выходят на небольшую поляну под раскидистой кроной какого-то дерева, похожего на гигантскую многоствольную акацию. Один из раттусов с размаху стучит по вспученному корню тупым концом копья. Спустя мгновение земля в одном месте приходит в движение, кусок дерна отодвигается, появляется вход в подземелье. Раттусы один за другим спускаются вниз, заталкивая туда подвывающих от страха пленников. Замыкающая четверка раттусов закрывает крышку. Они остаются наверху, их задача спрятать вход, а добираться до стойбища будут поверху. В руках раттусов загораются факелы. Нора идет круто вниз, в полу вырезан ступеньки, вдоль стен уложены самодельные перила из палок, через равные промежутки в стенах торчат колья, к которым привязаны перила тонкими прутиками. Нора сухая, под ногами скрипит песок, деревянные подпорки высохшие и твердые, как камень.

  Спуск постепенно выравнивается, узкая нора расширяется плавно переходит в обширную пещеру. Пляшущий свет факелов теряется в темноте, выхватывая из мрака свисающие с потолка корни и выступы на стенах. Черными дырами смотрят провалы, холодно сверкают сколы странных камней, похожих на кристаллы. В пещере царит тишина, нарушаемая дыханием людей, раттусов, звуками шагов и приглушенными стонами пленников

  Идти пришлось довольно долго, уже догорали вторые факелы, зажженные раттусами, когда впереди блеснул свет, ослепительно яркий после долгой темноты. От скуки и желания нарушить тишину Тигран попытался заговорить с одним из раттусов, но тот помотал головой и развел руками – не понимаю, мол. Тигран вопросительно посмотрел на Данилу. Тот пожал плечами:

  – Может, им нельзя говорить с чужаками?

  – Возможно, – согласился Тигран. – Но у меня сложилось впечатление, что он просто не понял меня.

  Подземный ход вывел на склон холма. Сразу от выхода начинаются густые заросли низкорослых деревьев, которые плавно переходят в непроходимую – на первый взгляд, – чащу девственного леса, состоящего из громадных, как старые дубы, широколистных деревьев и плотного подлеска.

  – Мы почти дома, – говорит вождь, обернувшись к Даниле. – Осталось пройти еще немного. Вас разместят отдельно от племени, в доме для гостей. Этих, – указал он копьем на пленников, – приготовят для казни. Хотите быть зрителями?

  – Благодарю, – говорит Данила, слегка наклонив голову. – Но мы устали после перехода. В другой раз, ладно?

  – Понимаю, – кивает вождь. – Для вас будет шоком то, что на что спокойно смотрят даже наши дети. Вас проводят в дом.

  – Спасибо. Один вопрос – почему твои люди не хотят разговаривать с нами.

  – Они не знают вашего языка, – ответил вождь. – И я не знаю. Но у меня есть такой же маленький переводчик, как и у вас. Поэтому мы понимаем друг друга.

  – А где ты его взял? – удивился Данила.

  – Потом я тебе расскажу и покажу то, что у нас есть с других планет. И объясню, как оно к нам попало. Пока отдыхайте, скоро ночь и надо спать.

  Дом для гостей оказался просторных чистым сараем, с широким проходом в центре, а справа и слева разделенным перегородками на комнаты. В каждой располагался лежак, то есть кусок ткани на ворохе сушеной травы, плетеное из прутьев кресло, такой же стол и стул. Умывальник и туалет были общими. В центре высится прямоугольный стол, за которым сразу может поместиться десять двенадцать человек. В помещении сумрачно, единственным источником света служат щели в стенах, сквозь которые внутрь проникает немного солнца.

  – Отличная казарма, – высказался Наронгсак.

  – Раттусы половыми различиями не заморачиваются, – согласился Тигран.

  – Конюшня, – кратко резюмировала Наташа. – Уздечек не хватает.

  – Да ладно вам! – укоризненно произносит Данила. – Не пять звезд, но и не голая земля. Для партизан отлично.

  Через несколько минут принесли ужин – жареного на углях какого-то зверя, который на вкус оказался ничем не хуже свинины. Наевшись, все заснули крепким сном и никто не услышал воплей и визга казнимых туристов.

   Глава 5.

  Данила проснулся от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Открывает глаза, медленно оборачивается. Слышится тихий вскрик, приглушенный смех и торопливый топот ног. «Дети! – понял Данила. – Местная мелюзга забралась в сарай посмотреть на гостей племени. Кстати, надо узнать имя вождя, а то неудобно.» Сон на душистой траве после вкусного ужина придает сил и бодрости, как ничто другое. Все еще спят и Данила без помех умывается, приводит себя в порядок и выходит на улицу осмотреться.

  Поселок раттусов ничем не отличается от любого другого поселения в лесной глуши. Хижины, сплетенные из палок и прутьев, прячутся в тени раскидистых крон. Крыши покрыты аккуратно уложенными кусками древесной коры. Дверей нет, окна на распашку – сразу видно, что раттусы не знают воровства, имущественного неравенства и зависти. Так жили наши предки, так живут индейцы в лесах Амазонки сегодня. Имущественное неравенство и связанные с ним войны на полное истребление выдуманного врага появляются потом.

  Поодаль сбились в стайку дети. На вид лет пяти шести, выпуклые глаза блестят от любопытства и некоторого страха, ведь люди злейшие враги раттусов. Но этих людей привел вождь, он разрешил им пожить здесь, значит друзья. Из дома неподалеку вышла женщина и торопливо увела детей, то и дело оглядываясь на страшного человека. Вздохнув, Данила решительно идет вдоль единственной улицы поселка к самому большому дому, в котором наверняка живет вождь. Или местное правительство.

  Едва только Данила коснулся рукой перил, намереваясь подняться по лестнице, как на пороге появляется вождь.

  – Здравствуй, чужеземец, – произносит он. – Как спалось? Крики не беспокоили?

  – Спасибо, хорошо. А криков что-то было не слышно, – пожал плечами Данила.

  – Мы перерезали пленникам голосовые связки, чтобы вас не беспокоить. Проходи, – пригласил вождь Данилу жестом руки. – Отвечу на твои вопросы. Заодно позавтракаем.

  Как и положено дому вождя, в нем есть просторный зал, где установлен т-образный стол на множество персон, за которым обсуждают насущные проблемы с лучшими людьми племени или просто кушают, опять же попутно обсуждая насущные проблемы. В этот раз зал пуст, стулья убраны, оставлено только два друг против друга. Несколько простых тарелок с крышками и столовые приборы сиротливо толпятся перед стульями, недвусмысленно намекая, что садиться надо сюда. Данила подходит к указанному ему месту и вежливо дожидается, когда сядет хозяин. Словно из воздуха материализуются слуги в чистой одежде, ловкие руки расстилают белоснежные салфетки, кладут столовые приборы, снимают крышки с тарелок. Запах жареного мяса, острых приправ смешиваются в воздухе, заставляя наполняться рот слюной. Слуги ставят на стол простые глиняные кружки, льется густой напиток темно-вишневого цвета, плывет пряный аромат перебродившего сока какого-то растения.

  – Ешь, – говорит вождь, кивая на исходящее вкусным дымком мясо. – Уверен, ты предпочитаешь это, а не салатики из трав.

  – Зришь в корень, вождь! – отвечает Данила, кровожадно глядя на хорошо прожаренную ляжку не то кабана, не то динозавра. Да и какая разница-то, чья это ляжка?

  Спустя полчаса Данила отваливается на спинку стула, тяжело отдуваясь и мысленно кляня себя за неуемное обжорство. Так ведь и растолстеть недолго! Но мясо под острым соусом было таким вкусным, что оторваться невозможно. И вообще, кому нужна эта талия? Похудеть успеет.

  Вождь раттусов одобрительно кивает, в глазах горят веселые искорки.

  – Пройдемся? – предлагает он.

  – Ага, – с трудом отвечает Данила. – Щас.

  Они выходят из дома, вождь по-простецки садится на ступеньки крыльца.