Текст книги "Пропащий 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

   ПРОПАЩИЙ 2.

   Часть 1.

   Война против всех.

   Глава 1.

  Полуденное солнце со злобной радостью прожаривает землю, рыжий глаз безжалостно выжигает лужи после недавнего дождя, потоки огня сушат воздух до состояния плазмы, все живое прячется в тень. Данила сидит под козырьком из мраморных плит, спина упирается в прохладную толщу камня, ноги до половины погружены в воду миниатюрного бассейна. Не так давно в этом месте была беседка для отдыха и неспешных бесед о прекрасном для зеленошкурых жрецов. Незримо присутствовали «боги», на всякий случай контролируя каждое слово и жест. Теперь «богов» нет, а если есть, то прячутся так, что днем с огнем не сыскать. Некоторые жрецы тоже срочно переквалифицировались в работяг или, на крайний случай, в солдат. Это несложно, надо ввести небольшую дозу препарата, который меняет пигментацию. Был, оказывается, такой! Изобрели для того, что бы жрецы могли прикинуться простолюдинами и, без опасений быть узнанными, потолкаться в толпе на рынке, гульнуть с солдатами в кабаке, посидеть в ресторане с инженерами. И разузнать из первых рук – лап! – об чем думают подданные.

  «Боги», которые были невидимыми, могли и сами «потолкаться», но размеры не позволяли. Наступят, сядут или просто пнут – их же не видать! – и чо? Обеспамятевшего «бога» увидят, оценят и поймут, что ничтожество. Тогда конец вековому владычеству! Видимо, это общая проблема всех «богов» независимо от размеров, расцветки и миров обитания. Поэтому они все незримые, невидимые, неведомые, но при этом всемогущие, всевидящие и всепрощающие. То есть хоть тресни, а ни увидеть ни пощупать и в морду не дать.

  И вот стараниями одного, прямо скажем, балбеса власть «незримых и всемогущих» пала. Власть всегда падает, когда кажется могучей и крепкой, как никогда. Именно так, в одночасье, рушились великие и несокрушимые империи прошлых лет. Словно старые деревья, они гнили изнутри, невидимо для внешних наблюдателей. А когда сердцевина превратилась в труху, разрушить оболочку пустяшное дело. Ветер ли подует сильнее обычного или хлынувший ливень размоет корни – неважно! Кто-то походя толкнет или прислонится передохнуть после долгого пути. И рушится вековой дуб, символ и воплощение несокрушимой стойкости. Ну, и чего-то там еще, тоже несокрушимого … Разлетаются орлы, сидевшие на ветвях с грозным видом. Разбегаются в панике звери, прятавшиеся в тени великана. Кто там еще? В смысле, кого изображают на гербах-то? Львы, тигры, орлы, медведи … мокриц и червей никто не рисует на гербах, а ведь именно они в конечном счете хозяйничают на останках некогда могучих и неустрашимых.

  На обломках рухнувших империй расцветает бандитизм и беззаконие. Мерзавцы и психопаты, которых держали в тюрьме, получают волю. Они собирают отъявленных негодяев, называют свою банду партией и начинают драку за власть с такими же негодяями, как и сами, под общим лозунгом «кто был ничем, тот станет всем», «отречемся от старого мира» далее по тексту. В итоге власть получает тот, кто меньше всего ее достоин. То есть клинический психопат, отморозок и нелюдь. Картавые лизоблюды с окраин бывшей империи хватают звания, должности и повышенные оклады. Они и есть те самые черви, которые жрут останки некогда великой страны, погибшей по глупости и наивному человеколюбию власть предержащих.

  Но законы природы не отменить. Черви начинают пожирать друг друга. В итоге остается один, самый свирепый и сильный. Он устанавливает законы, следит за их соблюдением и заново рождающаяся страна вздыхает с облегчением – лучше одна тварь на троне, чем множество. Дешевле кормить.

  Раздается звук шагов. Расслабленно-рассуждательное настроение улетучивается, Данила непроизвольно хватается за пистолет, предусмотрительно сунутый за пояс, щелкает взводимый курок.

  – Данила, ты где? – слышится голос Тиграна.

  – Тут я! – отзывается Данила, пряча пистолет.

  Тигран поспешно ныряет в тень козырька. На лбу блестят капли пота, влажные волосы всклокочены. Не раздеваясь, он плюхается в бассейн и на мгновение закрывает глаза.

  – Как хорошо! – произносит он. – Так бы и жил в воде.

  Данила смотрит из-под опущенных век на барахтанье Тиграна. Неплохо бы и самому искупаться, но лень вставать. Сойдет и так! Тигран погружается с головой, на поверхность всплывает пучок седых волос – все, что осталось от когда-то роскошной черной шевелюры. С шумом выпустив воздух из легких Тигран выныривает, растопыренная пятерня убирает волосы с лица.

  – Какие новости, Тигран? – спрашивает Данила.

  – Да так, – пожимает плечами Тигран, – не очень, но жить можно.

  – Это настораживает, – равнодушно бубнит под нос Данила.

  – Война продолжается, но появились признаки спада. Рептилы устали проливать собственную кровь, хотят законности и порядка.

  – Гражданская война по законам!? – хмыкнул Данила. – Что-то новенькое.

  – Представь себе! Видишь ли, рептилы существовали в комфортных и сытых условиях. Даже низшие касты жили, говоря по-нашему, припеваючи. А революции и последующие граждански войны нужны только нищим. То есть пролетариям, которым нечего терять, кроме своих цепей. В обществе рептилоидов нет пролетариев в классическом понимании. В смысле они есть, но цепи у них, скажем так, золотые. И они, цепи эти, пролетариев совсем не тяготят. А, скорее, наоборот. Да и сама гражданская война была, по сути, соперничеством банд. Когда силы уравнялись, все поняли, что дальнейшее кровопролитие навредит расе рептилоидов и пойдет на пользу инсектам. И людям! Осознав это, главари банд снимают униформу, напяливают костюмы с галстуками, смывают кровь с рук. PR-менеджеры – проще говоря, мордоделы! – быстренько учат манерам, азам ораторского и актерского мастерства. Банду переименовывают в партию, проститутки политтехнологи сочиняют программы – и voila! – свежевыпеченный политик во главе своей партии идет на выборы в парламент. Начинается процесс переформатирования власти, политики соревнуются в остроумии и умении понравится аудитории.

  – Как у нас, – вздохнул Данила. – Чирикают, как воробьи на навозной куче. Перышки топорщатся, крылышки трепещут, глазки-пуговки блестят … актеров нанимают в помощники, клоунов, спортсменов. Политика уже давно превратилась в цирк.

  – Видимо, это общемировая тенденция, – заметил Тигран. – Но есть и те, кто хочет взять власть силой, не считаясь с другими. Да, чуть не забыл – идут разговоры об отмене смертной казни для чиновников за неправильные решения.

  – А вот это ошибка, которая их погубит, – решительно произносит Данила. – Общество, в котором отсутствует угроза реального и неотвратимого наказания бюрократов и дураков, нежизнеспособно. Оно погибнет за считанные часы. По историческим меркам, разумеется.

  – Почему ты такой кровожадный, Данила?

  – Насмотрелся на Земле, – буркнул он. – К сожалению, человек пока еще скотина, лучше всего понимающая хлыст.

  – Слушай, а правда что люди на Земле хотели построить коммунизм?

  – Правда. Но не учли одной детали – коммунизм нельзя строить в свинарнике. Потому что посади свинью за стол, она и ноги на него положит.

  Тигран выбирается из воды, садится рядом.

  – Ну так вот, Данила. Рептилоиды, судя по всему, собираются строить этот самый коммунизм.

  – На здоровье! – буркнул Данила.

  – Увы, они хотят строить его за счет людей.

  – То есть? – насторожился Данила.

  Он выпрямил спину, взгляд становится прицельным, рука непроизвольно ложится на рукоять пистолета.

  – Людей оставят рабами. По заявлениям представителей высшей касты – да-да, зеленошкурые сохранили свои позиции! – человеческие особи находятся за пределами законности и морали, они приравниваются к сложным механизмам или высокоразвитым животным. И многие рептилоиды с этим согласны.

  – Тогда это фашизм. Коммунизм отвергает расизм и разделение людей по национальным признакам. И это его единственная положительная черта. Но люди так устроены, что национализм им милее, ведь свое дерьмо не пахнет. Поэтому фашизм в том или ином виде бессмертен, а коммунизм всего лишь иллюзия, – грустно подытожил Данила. – Как насчет фюрера?

  – Прошел слух, что появился некий рептилоид, который подчиняет себе других. То ли говорить умеет хорошо, то ли искусно врет. Или действительно знает, как построить справедливое общество всеобщего благоденствия.

  – Самый короткий путь к благоденствию – на чужом горбу! – заметил Данила. – Так было и будет. Мировоззрение рептилов не меняется, меняется макияж.

  – Что такое макияж? – удивленно спросил Тигран.

  – Ну, боевая раскраска такая – привлекает, обезоруживает и подчиняет.

  – Да? А ты знаешь, как ее делать?

  Глаза Тиграна вспыхнули огнем, шея вытянулась, голос напрягся.

  – Это … ну, в переносном смысле, – развел руки Данила. – И вообще для женщин. Что еще известно о новеньком?

  – Он из касты ученых.

  – Значит, умный

   – Да. Появление вождя, который объединит всех враждующих рептилоидов в единое общество, неизбежно. Вот что означают все эти слухи.

  – Но люди в любом случае попадают под раздачу, так что война с людьми продолжится.

  – Точно, – кивнул Тигран. – Представители разных каст объединяются в банды и похищают людей. Причем руководят бандами полосатые ящеры, а коричневые, то есть воины, рядовые бойцы. Это невиданное дело для рептилоидов.

  – Прогресс налицо, – кивнул Данила. – А что люди? Сопротивляются?

  – Пытаются. Но силы слишком не равны. Да и не все настроены на сопротивление. Видишь ли, не всех людей делают рабами в полном смысле этого слова. Рабовладельцам нужны надсмотрщики, полиция, стражники … рептилы не хотят пачкать лапки, а желающих неплохо устроиться за счет других среди людей всегда хватало. Кроме того, новые «революционные» власти людоедство запрещают.

  – Вот как? – удивился Данила. – И что, все согласны?

  – Нет конечно, на местах дело идет туго. Но молодежь не возражает, это старичье цепляется за древние обычаи.

  – А, конфликт поколений … отцы и дети, мода на гуманизм, братья меньшие и вообще продвинутые чуваки рептилы не едят людей. Рекламу по телевидение пустили?

  – Наверно, – пожал плечами Тигран. – Пошел слух, что стало модным это … как его? … ну, когда траву едят!

  – Веганство?

  – Точно! Травоядие среди рептилов новое современное веяние.

  Данила выбирается из воды, садится на камень. Отросшие волосы ниспадают на лоб, закрывая глаза. Небрежно укладывает лохмы обратно, капли воды сбегают по скулам.

  – Итак, банды полосатиков похищают людей и продают. Кого в слуги, кого на еду, в зависимости от желаний покупателя. Дай угадаю – Гулям заключил договор с рептилами, верно?

  – Да, – кивнул Тигран. – Со всеми вытекающими отсюда вкусняшками лично для него и его ближайшего окружения.

  – А меня хотят убить и те и другие, верно? – криво улыбнулся Данила.

  – Рептилы почти все, разве что главари крупных и успешных банд воздержатся. Ведь это благодаря тебе они вылезли на поверхность, – ответил Тигран. – Но при удобном случае захомутают и продадут за хорошую цену, ты же понимаешь и сам.

  – А люди?

  – Здесь тоже не все просто. Одних ты освободил, других лишил хороших денег, третьи просто завидуют.

  – Чему? – удивился Данила.

  – Популярности, дорогой! Тебя мало кто видел, твоя личность окружена туманом легенд и дымкой таинственности. Тебя боятся-а-а! – вытаращил глаза Тигран.

  – Ага, я ужас, летящий на крыльях ночи, – скривился Данила. – Брось придуриваться.

  – Как скажешь, – согласился Тигран и замолк.

  Данила вздохнул, взглянул раз-другой.

  – Ты больше ничего не хочешь сказать? – осведомился он.

  – Что? А, девушка жива и здорова, работает управляющей в поместье какого-то чудика с желтой шкурой.

  – Чего же ты молчал, паразит ты этакий!

  Данила так обрадовался, что стал ходить кругами, не обращая внимания на воду. Оступился, «ухнул» с головой, выбрался и топчется на месте, не в силах остановиться.

  – А Наронгсак?

  – Охотится потихоньку где-то неподалеку.

  – То есть? – удивился Данила. – В каком смысле?

  – В прямом. Сколотил небольшую банду, похищает людей и продает рептилам. Потом похищает рептилов и продает людям. Дело опасное, обороты небольшие, «крыша» стоит дорого. В общем, прозябает.

  – А чем ты занимался, когда меня не было?

  – Умирал от голода, – отвечает Тигран, опустив голову. – Гулям хотел продать меня, но покупателя не нашлось. И меня просто выкинули за ненадобностью. Вернее, нас выкинули, потому что Наронгсак был серьезно ранен и с ним никто не хотел возиться. Я его подлечил кое-как целебной травой. Он промышляет разбоем, как я уже сказал, иногда мне помогает с едой. А я вот здесь, в развалинах храма живу … ты не мог бы перестать наматывать круги?

  – Что? А да, ты прав, я выгляжу слишком умным.

  Данила плюхается обратно в воду, подняв брызги и замирает в позе роденовского мыслителя, причем голова едва не касается поверхности воды. Тигран терпеливо ждет около минуты, изредка бросая взгляды на застывшего Данилу – ну, чтобы удостовериться, что не заснул попаданец с Земли. Чувства, знаете ли!

  – Ты уже что-нибудь придумал? – нерешительно спрашивает Тигран.

  – Почти, – сразу отзывается Данила. – Все просто – надо разыскать Наронгсака, освободить Наташу и вернуть корабль.

  – Хороший план, – тяжело вздохнул Тигран. – Только он, как бы это сказать, слишком глобален что ли … хочется узнать подробности.

  – Ну, первым делом найти Наронгсака. Потом наведаемся к Наталье. Потом … э-э … ну ...

  – Вот и я о том же, – говорит Тигран. – Найти корабль будет труднее всего. Если вообще возможно. Гулям наверняка отбуксировал его в укромное место и ищет возможность проникнуть внутрь.

  – А это возможно?

  – Запросто, – кивает Тигран. – Тебя ловят, накачивают наркотиком по самое никуда и ты открываешь все двери. Кстати, странно, что Гулям не сделал это прошлый раз. Ну, наверно нужного препарата под руками не оказалось.

  – Дорофей упоминал еще два корабля.

  – Да. Но никто не знает, где они и в каком состоянии.

  Данила выбирается из воды. Солнце приблизилось к зениту и шпарит сверху вниз горячей яростью. Слабый ветерок только слегка охлаждается водой, мокрая одежда сохнет на прямо глазах.

  – У тебя спички есть? – неожиданно спрашивает Данила.

  – Зажигалка. А что?

  – Сооруди костер, мясо зажарим. Я тут прибил какую-то черепашку с рогами. Жрать хочется! – говорит Данила, кивая на широкий лист папоротника, из-под которого вытекает тонкая струйка крови.

  Тигран осторожно сдвигает лист, смотрит на «черепашку».

  – Это улитка такая, – сообщил он. – Мясо на любителя, но кушать можно. Я все уделаю, а ты вынь пистолет из кармана и как следует просуши. Пока это единственное наше оружие.

  – Ох, черт, ты прав! – спохватился Данила. – Я же с ним в воде сидел. Слушай, а как мы Наронгсака найдем?

  – Он сам придет вечером, когда жара спадет.

  – Так ты нашел его?

  – Конечно. Разве я не сказал?

  – Нет конечно, блин!!!

  Что может быть романтичнее, чем закат в развалинах древнего храма? Только рассвет! Гаснущее солнце нехотя уползает в свою небесную нору, открываются глаза звезд на черном покрывале ночи, прохлада остужает горячие камни. Пылает костер, догорающие дрова сердито плюются багровыми угольками, дым будоражит воображение и память. Нет ничего лучше для спокойствия души, чем пламя костра, кружка горячего, с дымком, чая и тишины. Чувство всеобъемлющей благодати портит едкий писк комарья, укусы и мерзкий вой какой-то ночной твари – не то она подавилась, не то ее давят. Тигран, будучи старожилом развалин, заблаговременно вымазался пахучей мазью и комары облетают его за полметра, образуя этакий мерцающий и гудящий конус – жрать очень хочется, но вонь настолько отвратительна, что аппетит отшибает напрочь.

  Данила крепился и терпел, поминутно ныряя в дым и отмахиваясь веточкой пушистого хвоща. Но чем гуще становится тьма, тем злее становятся комары! Они буквально свирепеют от голода и лезут очертя голову, если можно так сказать о насекомых, на умопомрачительно вкусного человека. Ни дым, ни смертельно опасная веточка уже не смущают летающих кровососов. Сохранять хладнокровие и романтичность в таких условиях задача невыполнимая. Да еще надо хлестать себя по лицу и прочим открытым частям тела. Решительно плюнув на романтику ночи Данила мажется вонючей жижей из коробочки, любезно предоставленной Тиграном. Комары в панике отступают, злобный писк и гудение отдаляются, опухшее от укусов лицо Данилы расплывается в злорадной улыбке. Но – счастье длилось недолго! Пугательная антикомариная вонючка оказалась довольно сильным антисептиком, ранки от комариных укусов чуть ли не воспламенились – так сильно начало жечь.

  – Тигран, почему укусы так болят от мази? – спросил Данила, кривясь от боли.

  – Обеззараживает, – кратко ответил Тигран. – Надо было сразу мазаться.

  – Ты не мог сказать об этом?

  – Я предложил, ты фыркнул. Кстати, она отпугивает не только комаров, но и вообще всех насекомых любителей покушать человечинки.

  – Спасибо, утешил. И долго будет жечь?

  – Ну, пару минут ... И не вздумай чесать, хуже будет!

  Блеснула полоска света, хрустнули ветки, из мрачной тьмы появляется человек в броне с автоматом в руках. Округлый шлем укрывает голову, забрало скрывает лицо. Блики огня отражаются в бронестекле, отчего кажется, что пламя бушует внутри шлема.

  – Тигран, кто это с тобой? – раздается приглушенный шлемом голос.

  – Наронг, ты что? – укоризненно пожимает плечами Тигран. – Разве не узнал?

  – Конечно, нет! – ворчит Данила. – Я весь измазан вонючей дрянью и одет черт знает во что!

  – Данила? Не может быть! – произносит индонезиец.

  Он поднимает забрало и удивленно наклоняет голову вбок.

  – Да, это я, – встает Данила с земли. – Извини, что воняю и весь в дерьме, но тут комары, как бешеные собаки. Чуть не сожрали!

  – Данила, ты жив! Черт возьми, а мы думали …

  – Я тоже думал, что вы погибли. Гулям, правда, сказал, что вы живы, но я не поверил ему, – признался Данила. – Надо было попытаться спасти вас … прости!

  – Тебе не за что просить прощения, Данила! – воскликнул Наронгсак, осторожно пожимая протянутую руку. – Извини, ты весь в дерьме … у тебя все равно не было шансов, неподалеку дрейфовал целый флот рептилов.

  – Но я мог попробовать … Тигран, черт тебя забери, ты намазал меня дерьмом птеродактиля!?

  – А я что, аптека ходячая? – возмутился Тигран. – Что есть, тем и мажу! – сверкнул он глазами, но почему-то отвернулся и как-то странно дернул плечами.

  – Да ладно тебе, дерьмо птеродактиля с соком травы не-помню-какой отличное средство для отпугивания не только комаров, но и тварей пострашнее, – примирительно говорит Наронгсак. – Расскажи, что с тобой было.

  – Да так …

  Наронгсак внимательно выслушал Данилу, ни разу не прервав рассказ. В раскосых глазах появилась печаль и понимание.

  – Да, дома на никто не ждет, – кивнул он. – А может, мы стали другими и уже не можем жить прежней жизнью. Тебе повезло, что вернулся именно сюда. Целым и невредимым.

  – Да, бронекостюм почти сгорел. Остался чуть ли не трусах, – улыбнулся Данила. – А ты как?

  – Бандитствую потихоньку, – со вздохом ответил Наронгсак. – Гулям выбросил меня подыхать, Тигран вот, – кивнул он на Карелина, который в очередной раз переворачивал куски мяса улитки-переростка на плоском камне, – не дал умереть. Промышляю мелким разбоем. Служить рептилам, сам понимаешь, не буду. А людям – скривился Наронгсак, – одни уроды!

  – Хочу вернуть «Роджера», – говорит Данила. – Твоя помощь была бы кстати.

  – Нет проблем, – улыбнулся Наронгсак. – У тебя есть план?

  – Нет. Я даже не знаю, где он. И цел ли вообще! – признался Данила.

  – Цел, не сомневайся, – махнул рукой Наронгсак. – Такие корабли на металлолом не продают. А вот где – вопрос сложный. Но если как следует заняться им, то решаемый … Тигран, мясо уже готово?

  – Почти, – отозвался Карелин. – Еще пару минут.

  – Хорошо. Пока мясо дожаривается, сходи умойся. Воняет от тебя – сил нет! А вернешься, вот тебе средство от насекомых, – говорит Наронгсак, протягивая Даниле небольшой изящный пузырек с прозрачной жидкостью.

  – И что это? Моча птеродактиля? – с кривой улыбкой спрашивает Данила.

  – Это лосьон. С приятным запахом и довольно дорогой. Нюхни!

  Наронгсак ловко скручивает крышечку, густой аромат лаванды и чего-то еще специфически медицинского окутывает Данилу. Он глубоко вдыхает запах, глаза загораются восторгом.

  – Да, это не моча. Где взял?

  – Груз инсектов гробанул, – с нескрываемой гордостью сообщил Наронгсак. – Перехватил посылочку для одного местного борца революции.

  – Что за посылку? – не понял Данила. – Да еще от инсектов?

  – Видишь ли, жучилы пытаются таскать каштаны из огня чужими руками. У них свои планы на эту планету и свара между людьми и рептилами им на руку. Подбрасывают оружие, снаряжение, продовольствие, медикаменты – контрабанда, сэр! Так вот, неделю тому нарисовался на горизонте транспорт инсектов и на бреющем полете сбросил планирующий контейнер. Я подождал денек, получатель не явился – не пропадать же добру! А в контейнере, помимо консервов и медикаментов, были и стволы неплохие, и броня, и рации с автоматическим шифрованием – даже ароматизированная туалетная бумага!

  – Это офигительно, – согласился Данила. – А если хозяин все-таки явится?

  – Пока никого нет. А дальше будет видно. Не бросать же столько добра в лесу! И вообще, бандит я или нет?

  – Логично! Но лучше бы хозяин явился.

  – А, так у тебя есть таки план! – воскликнул Наронгсак.

  – Так, мутные предположения, – скривился Данила.

  – Значит, есть, – уверенно произнес Наронгсак. – А теперь иди смой говно петродактиля, за ужином обсудим детали.

   Глава 2.

  Бледная полоса рассвета едва появилась на горизонте, как из развалин храма богов бесшумно выходит трое и тотчас скрываются в зарослях. Наронгсак уверенно ведет друзей к месту дислокации своей банды. Оно находится неподалеку от храмового комплекса, где-то час полтора ходьбы по заросшей травой равнине, испещренной останками ритуальных построек. Данила идет замыкающим, его обязанность охрана тыла и помощь Тиграну. Тот хоть и бодрится, однако полуголодная жизнь бомжа заметно подкосила здоровье. Бродяжничать и жить под открытым небом можно в молодости, старость должна быть спокойной и сытой. Разумеется, по возможности.

  Данила шел и удивлялся – вроде недавно здесь кипела жизнь, толпы жаждущих благословения и благодати перли дары обеими руками, готовы были задарма работать – и работали! – на жрецов и «богов». Храмовый комплекс по роскоши и удобству для проживающих в нем напоминал отель пять звезд с плюсом, только моря не хватало и аквапарка. Но богов низвергли, жрецов изгнали, строения разграбили и разобрали на постройку свинарников и сараев. Бассейны превратились в пруды, воду затянуло тиной, берега заросли травой, появились жабы и тритоны. В развалинах зданий поселились змеи и сколопендры, подвалы облюбовали мокрицы, а на уцелевших фрагментах крыш свили гнезда карликовые птеродактили. Природа сильнее разума, ее нельзя победить или подчинить. Она снисходительно наблюдает за суетой очередной цивилизации и ждет момента, когда можно убрать мусор и дать жизнь своим настоящим детям.

  Наронгсак предостерегающе поднимает руку, затем указывает на остатки стены – спрятаться! Тигран и Данила послушно садятся на корточки за каменной кладкой.

  – Ты как? – спрашивает Данила.

  – Терпимо, – ответил Тигран. – Давно не ходил так далеко. Надо будет аэробикой заняться.

  – Тише вы! Говорите шепотом, – приказывает Наронгсак.

  – А что там?

  – Дымом пахнет. А еще жареным мясом, – сообщил Наронгсак.

  – Ну и что? – удивился Данила. – Твоя банда завтрак готовит предводителю. Не молочную же кашу варить!

  – Нет, – покачал головой Наронгсак. – Тут что-то другое. Давайте-ка зайдем с другой стороны.

  Пришлось сделать приличный «крюк», чтобы оказаться с подветренной стороны, причем последние два десятка метров передвигались на четвереньках, аки тигры бенгальские на охоте.

  – Долго еще ползти? – не выдержал первым Данила.

  – Нет, – кратко ответил Наронгсак.

  – А сколько «нет»? – не унимался Данила. – Я штаны на коленях протер.

  – Терпи.

  Они подползают к остаткам фундамента, заросших лопухами. Наронгсак выглядывает первым и тотчас прячется. На лице появляется выражение крайнего отвращения, скулы бледнеют, глаза сужаются. Данила вопросительно смотрит на него.

  – Рептилы. Жрут моих людей, – ответил он, мотнув головой.

  Данила медленно отодвигает широкий лист, в глаза сразу бросается кучка обглоданных костей, отдельно горкой сложены внутренности, содранная кожа аккуратно скручена в рулоны и перевязана бечевкой. Рептилов пятеро, все коричнево-черные, морды плоские, вывернутые наружу ноздри делают их похожими на горилл. Четверо в форменной одежде стражников храма, но без знаков различия. Один в голубом комбинезоне пилота. Рептилы сидят вокруг догорающего костра, время от времени то один, то другой ворошит багровые угли и тычет палкой в бурые комья фольги – запекают мясо впрок.

  Наронгсак справился в приступом тошноты, стал рядом с Данилой.

  – Хозяева контейнера? – чуть слышным шепотом спрашивает Данила.

  – Мародеры, – также тихо отвечает Наронгсак. – Их тут полно. А вот откуда пилот взялся, это вопрос!

  – Значит, его берем тепленьким, остальных гасим?

  – Да. Но тихо, выстрелы услышат.

  – Четыре морды!?

  – Пять, а не четыре. Держи!

  Наронгсак протягивает Даниле тесак, которым прорубают дорогу в зарослях хвоща. Себе оставляет нож с длинным узким лезвием, которым легко пробить грудную клетку насквозь. Или голову.

  Рептилоиды в буквально смысле столбенеют, когда на лужайку выходит Тигран. Он старательно изобразил испуг, быстро переходящий в ужас и для пущей достоверности даже пал на колени, суматошно взмахнув руками. Рептилоиды схватились было за оружие, что лежит на земле возле каждого, но вид безоружного и перепуганного человека успокоил. По кивку старшего – а им оказался голубой комбинезон, – ближайший к Тиграну рептил неспешно приближается. Плоская морда, обтянутая чешуйчатой кожей, выглядит довольной. Безгубый рот приоткрывается в улыбке, немигающие глаза внимательно смотрят на склоненную голову парализованного страхом человека. Остальные рептилы наблюдают и никто из них не заметил, как сзади бесшумно появилось двое людей с ножами. Едва только рептилоид коснулся кончиками пальцев плеча Тиграна, намереваясь схватить, как он выпрямился, словно сжатая пружина, в руке блеснул нож. Молниеносным движением Тигран рассекает горло наклонившегося рептилоида, перехватывает за плечо и разворачивает к себе спиной, превратив таким образом еще живого рептилоида в щит.

  Остолбеневшие от такого поворота событий остальные мародеры слишком поздно осознали, что их элементарно развели, то есть отвлекли внимание. Наронгсак мощным ударом тяжелого сапога проламывает череп одному рептилу, протыкает шею в районе сонной артерии другому. Пилот в засаленном комбинезоне успевает схватиться за оружие, но замирает в неудобной позе полуприседа, когда лезвие теска упирается ему в гортань. Пальцы, сжимающие автомат, слабеют. Мощная оплеуха посылает «комбинезон» в отключку.

  Очнувшийся пилот обнаруживает себя привязанным к стволу древовидного папоротника. Костер погашен, трупы товарищей исчезли, трое людей о чем-то тихо переговариваются. Рептилоид несколько раз напрягает и отпускает мышцы, пробуя путы на прочность, затем набирает полную грудь воздуха и рычит на жалких людишек:

  – Эй, мясо! Если прямо сейчас меня развяжите, обещают убить сразу!

  При этом пленник вращает глазами, пучит грудные мышцы, произносит слова раскатисто, с нажимом. Но люди совершенно не обращают внимания, даже «ухом не ведут». Пленник повторяет требование – опять ноль. На третий раз случается конфуз – на последнем слове голос срывается, вместо мужественного рыка получается щенячий визг. Рептилоид беспокойно возится, слышится покашливание и мычание – пробует голос. Люди по-прежнему не обращают на него внимания. И, судя по голосам, начинают о чем-то спорить. Ободренный рептил решает, что люди испугались содеянного и обсуждают условия сдачи. Делает пару движений головой, как бы разминая затекшую шею, узкие губы растягиваются в презрительной улыбке – жалкие людишки, это говорящее мясо сейчас кинется развязывать его, униженно прося о пощаде!

  Спор людей прекращается. Один из них, рослый шатен с румяными щеками, довольно крупный и с прокачанными мышцами – диетическое нежирное мясо, что надо! – подходит и внимательно смотрит в глаза. Презрительная улыбка тотчас пропадает, рептилоида окатывает ледяная волна ужаса, кожа благородного кофейного цвета светлеет и покрывается белесыми пятнами. У рептилоида начинает дергаться голова, тело сотрясает мелкая дрожь, в воздухе чувствуется слабый запах фекалий. Человек морщится, отступает на пару шагов и становится по ветру. Остальные двое смотрят на него так, словно видят впервые в жизни.

  – Вроде получается, да? – спрашивает Наронгсак, неверяще глядя на рептилоида.

  – Ну, до недержания он его довел, – ответил Тигран, – но задумка была другой.

  – От внезапного недержания до внезапного признания один шаг, – изрекает Наронгсак.

  – Возможно, – кивает Тигран. – В любом случае это грандиозный результат для первого раза. Так что можешь спрятать свой инструмент.

  Наронгсак хмыкнул, но просьбу выполнил. Набор клещей, щипцов и каких-то заковыристых железяк прячется в рюкзаке.

  Данила смотрит на содрогающееся в конвульсиях тело, глаза чуточку сощурены, голова медленно наклоняется вправо-влево, взгляд напряжен. Именно так делают в кино маги и волшебники, когда колдуют или как-то еще влияют. Наверно, кривляние помогает установить телепатический контакт и осуществить ментальную атаку … морда колдуна крупным планом, жертва молит о пощаде, играет тревожная музыка... Вообще-то Данила разминал затекшую шею, а щурился от того, что солнце взошло. А вот взгляд да, с напрягом. Иначе не получается, ведь первый раз «гасит» рептилу, да не простого чмошника, а вояку технаря, у которого с мозгами порядок.

  В начале он «слышит» страх. Именно слышит, потому что в ушах появился странный протяжный звук, похожий на далекий крик. Затем холодеет в груди, словно сожрал кило мороженого в один присест. А потом возникли образы, вначале смутные, совершенно непонятные, но тревожащие и пугающие. Как будто кто-то хочет сообщить нечто, но не знает как. Чувство страха усиливается, но вместе с ним обретают четкость образы, вырисовываются картинки – яркие, четкие. Они меняются также быстро, как карты в руках раздающего шулера. Обостряется восприятие, теперь Даниле достаточно доли секунды, что бы разглядеть картинку и понять, что она означает.