Текст книги "Жемчуг (СИ)"

Автор книги: Андрей Вольмарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

  Кто-то захрипел, где-то справа заорали, вода перед ногами Джейка взрывалась брызгами.

  Вот и повезло же ему сегодня вытащить жребий на первый ряд...

  Стиснув зубы, он шёл дальше.

  Он выполнит свой долг. Он не отступит.

  Высоко над рядами пехоты трепетало ало– белое знамя.

  – Сколько же они будут идти?!– Синголо носился туда– сюда, вызывая презрительные взгляды посыльных.

  – Заткнись,– посоветовал Варг, глядя на чёрные тучки, что перелетали одна за другой от келморских застрельщиков к ксилматийским пехотинцам. Он с волнением облизал губы.

  Ему придётся запомнить всё то дерьмо, которое произойдёт сегодня там, внизу. Ему придётся запомнить, какой полк где стоял. Как стоял. Сколько людей погибло, упало в ледяную воду, захлебнулось кровью.

  Будь его воля, он бы никогда этого не видел.

  Но теперь он, приоткрыв рот, с гадливо– завороженным чувством в груди наблюдал, как несколько человек в ксилматийской толпе упали.

  Спасут ли их товарищи? Успеют ли их донести до лекарей прежде, чем они истекут кровью? Были ли у них семьи? О чём они мечтали?

  – Как там?– робкий, осознающий неловкость вопроса голос Пёрышко.

  Любили ли они?..

  – Никак,– прорычал он.

  – Обстрел ничего не даёт,– покачал головой генерал, хмурясь.– Карту!

  Варг со смесью восхищения и отвращения смотрел, как он указывает на растянутой перед ним карте места.

  – Сюда, сюда и сюда,– донеслось до Варга.

  Он восхищался властностью и стойкостью этого человека, его невозмутимостью и желанием не сдаваться до последнего.

  Он презирал этого человека за то, что одним движением он отправил сотни солдат на смерть. Одно прихотливое движение пальца, один тычок на карту – и броды окрасятся кровью.

  – Уик, Уоллс, Маргне, Даттс, Филлс. Берите Шестой Ростодский и скачите к Грустному броду. Я не хочу, чтобы они обошли нас. Отбейте. Любой ценой.

  – Есть,– сухо и чётко.

  – Кого не назвал – остаться. Возможно, где– нибудь понадобится ещё один натиск конницы.

  – Слушаюсь, милорд,– многоголосо отозвалась толпа благородных келморцев.

  Они на грани гибели. Битва изначально проиграна. Не нужно проливать кровь, чтобы понять это.

  А они готовы сражаться так, будто бы шансы равны.

  Варг почувствовал, как внутри что-то съёживается.

  Ненависть к захватчикам и сухой долг. Пылающий энтузиазм против ледяной выучки.

  Варг Бьярнсон видел четыре битвы за всю свою жизнь.

  Но, кажется, эта обещает выдаться самой отвратительной.

  Направив трубу на броды, он нахмурился.

  Между ксилматийскими пехотинцами начали возникать пёстрые одежды.

  Кто-то отпихнул Джейка.

  – Прости, дружище,– огромный бородач в нелепых пёстрых одеждах и в не менее нелепой шляпе стал правее его, держа в руке... Нечто.– Потеснись слегка и прикрой щитом, окажи милость.

  Джейк молча сдвинул щит, чтобы хоть чуть– чуть прикрыть бугая.

  Далеко впереди были видны келморцы. Они шли – отвратительным подобием марша, неровным, корявым строем. Даже в оружии порядка не было. Толпа голодранцев.

  И они идут против нас, подумал Джейк, пригибаясь в ужасе от очередного залпа застрельщиков. Они сражаются, хотя знают, что им конец.

  Достойное мужество.

  Но им тоже дали приказ. Они тоже защищают свою страну.

  Он не отступит.

  Ледяная вода слегка сносила его ноги при каждом шаге.

  – Ро– та!– лейтенант Морноу оставался невозмутим.– Стой!

  Сделав два положенные шага, Джейк остановился и выставил вперёд копьё.

  – Порядок – разбить!

  Странно...

  Но приказы надо выполнять, а не обсуждать.

  Джейк сделал шаг вперёд и чуть в сторону.

  – О– отряд!– весёлый голос с пьяными нотками заставил его вздрогнуть.– На исходную, мать вашу! Живее, живее, шевелите жопами, ублюдки!

  Вперёд начали выступать люди в пёстром. Каждый из них нёс металлическую трубу на корпусе арбалета и длинную подставку.

  Как только вперёд вышло три линии пёстрых, раздался голос Морноу:

  – Сомкнуть ряды!

  Джейк сделал шаг назад и чуть влево. Всё чисто, как на тренировке – края щита сомкнулись с щитами соседей по строю.

  – О– отряд!– снова весёлый голос. Джейк заметил говорившего – высокого черноволосого человека в чёрно– красной пышной одежде и в огромной нелепой шляпе, лихо сдвинутой набок.– Приготовиться к стрельбе!

  Они хотят из этого стрелять?..

  Пёстрые, не обращая внимания на затихающий град стрел, дружно воткнули перед собой подставки. Кто-то из них вскрикнул и завалился назад, пронзённый стрелой.

  – Цель– с!– рёв черноволосого расходился повторениями офицеров– наёмников в обе стороны.

  Пёстрые вложили в ложбинки на подставке свои странные орудия.

  – По– джигай!– Джейк нервно сглотнул.

  – Ро– та – стоять!– предупредительно крикнул Морноу.

  Джейк бросил быстрый взгляд на черноволосого.

  На его худом, хищном лице играла счастливая улыбка.

  А затем раздался демонский грохот и треск.

  – Странно, что они ещё не начали стрел...– треск и грохот. А затем послышались резкие, свистящие, а затем тошнотворно хлюпающие звуки. Яростное напряжение сменилось зверским рёвом боли.

  – Что там происходит?!– Кельпи сглотнул.

  – Обстрел, вот что,– старик справа тяжело сглотнул.– Молись предкам, сы...

  Его голова будто бы взорвалась изнутри, обдав Кельпи кровью и ошмётками мозгов.

  – А– ы!– прохрипел он в ужасе.

  Строй зашатался. Как и мир вокруг него.

  – Держать строй, уроды!– ревел сержант Глотка, оправдывая прозвище.– Держать строй!

  Кельпи выл от ужаса. Выл и хрипел. Брат рядом тоже выл и хрипел. Оба ничего не понимали, не видели, куда идут. Видели лишь падающие спины тех, кто шёл впереди. Слышали крики боли и странный треск. Слышали чьи-то приказы. Чувствовали испуг.

  Но они шли вперёд.

  Что-то внутри заставляло их идти вперёд, рыча сквозь стиснутые зубы и сжимая до боли оружие.

  Ни один не повернул назад.

  – Песню, суки!– яростно скомандовал откуда-то сержант.– Песню, я сказал! "Рождённого умирать!"

  Никто и не думал петь. Все просто шли вперёд и хрипели от испуга.

  А затем хриплый, пропитый голос сержанта взревел:

  – Для битвы был рождён, сегодня я умру!

  Кто-то из глубины строя робко подхватил:

  – Но сил не пощадя, друзей не подведу!

  Уже десяток голос включился в пение:

  – Я страж земли родной, я слышу зов опять!

  А затем заревели все, кто продолжал идти:

  – И снова рвусь я в бой, рождённый умирать!

  Кельпи, с искажённым яростью и испугом лицом, ревел вместе с другими. Слова обжигали глотку, как виски, что делал дед дома, на ферме.

  – Для битвы был рождён, сегодня я умру! Но сил не пощадя, друзей не подведу! Я страж земли родной, я слышу зов опять! И снова рвусь я в бой, рождённый умира– аать!– рёв нескольких тысяч голосов заставлял кровь бурлить. Мышцы вздувались в ярости, зубы скалились.

  Они шли вперёд, под свистящей смертью.

  – Два ряда навылет...– простонал Варг, бледнея. Его тошнило. -Два ряда...

  Позицию стрелков– наёмников ровно посередине Широководной затянуло густым дымом. Из этого дыма раздавался всё новый и новый треск, внутри багровыми цветами разрастались вспышки.

  Келморский строй таял на глазах. Стройные ряды спутались, солдаты падали по несколько за раз...

  Но они шли.

  Внезапно какой-то тихий многоголосый крик заставил всех обратиться в слух.

  – ...Не подведу...– донёс до них ветер.

  – Что это?– прошептал Варг. Его сердце разрывалось, когда он смотрел вниз. На умирающих парней и стариков.

  – "Рождённый умирать",– хрипло пояснил Мэклахан, возникая рядом с трубой.

  – Я страж земли родной,– внезапный рёв раскатился над огромным бродом, перекрыв рёв воды и треск оружия наёмников.– Я слышу зов опять! И снова рвусь в я в бой...

  – Рождённый умирать,– одновременно прошептали Мэклахан и Варг.

  – Для битвы был рождён, сегодня я умру!– ревело в едином порыве всё войско. Все двадцать пять тысяч человек, все, даже генерал – ревели одни и те же слова.– Но сил не пощадя, друзей не подведу! Я страж земли родной, я слышу зов опять! И снова рвусь я в бой, рождённый умирать!

  – Рождённый умирать...– тихо повторил Мэклахан. По морщинистым щекам в седую щетину густо падали слёзы.– В последний раз её пел мой дед...

  – Рождённый умирать,– Варг изумлённо оглянулся.

  Пёрышко, опустив голову, задумчиво смотрела себе под ноги.

  – Рождённый умирать,– Синголо непонимающе смотрел вниз.

  А далеко на бродах шли вперёд три отряда добровольцев. Шли под обстрелом, который вырывал куски плоти из строя – шли и пели песню звенящими голосами.

  Варг сморгнул слёзы и всхлипнул, глядя на быстро складывающийся внутрь строй келморцев.

  Зачем?.. Почему вы так поступаете с собой и мной?.. Остановите это всё, прошу...

  Они шли дальше.

  Джейк тяжело кашлял.

  Дым от новых орудий наёмников противно першил в горле.

  – Так, подонки!– радостный рёв черноволосого доносился откуда-то из дыма.– Посмотрим, где их застрельщики! Эти сукины дети убили тремя залпами пятьдесят ваших братьев! Посмотрим, скольких убьёте вы, ребятки, за пять залпов! Заряжай! Быстрее! Ряд – на смену!

  В дыму что-то вспыхивало и грохало, трещало и свистело.

  – Магия...– поползло над строем.– Маги– наёмники...

  Джейк на всякий случай коснулся татуировки косы на груди – знака Брата– Смерти. Демоны знают, что за хрень тут творится. От магии добра не жди, если это она...

  Из– за дыма доносились вопли боли.

  А затем в вопли боли вклинилось что-то ещё.

  Он был не силён в келморском диалекте белого наречия. Он вырос в Белом Городе, столице Ксилматии, а потому привык к чистому белому наречию. Если бы ему не мешали, он бы понял.

  Но...

  – Они поют,– изумлённо проговорил кто-то из строя.– Они поют!

  – Они глумятся над нами!– весёлый хохот черноволосого демона из дыма.– Немудрено – с такой-то стрельбой! Ряд – на смену! Живее, подонки! Я уверен, вы успеете ещё дать два залпа! Их осталось совсем немного!

  Несколько робких стрел свистнули поверх щитов куда-то в глубину строя.

  – Это... Отвратительно,– с чувством проговорил Джейк, вдыхая дым.

  – Что?– сосед по строю недоумевающе уставился на него.

  – Эта хрень,– он кивнул в сторону дыма.– Магия или нет – это отвратительно.

  – Ты прав,– кивнул солдат, хмурясь.

  Пение нарастало и достигло рёва.

  Пугающего рёва, подумал Джейк, неловко передёргивая плечами.

  – Всего лишь песенка, ребята!– кажется, Морноу и сам не особо верил в свои слова.– Не вам такого бояться!

  – Что за хрень они поют?!– хохот наёмников.– "Рождённый умирать"?! Ха! Ну– ка докажите им, что это не просто песня! Огонь, огонь, огонь! Ряд – на смену! Живее! Торвальд, сука, что ты уронил?! Хрен тебе, а не получка! Я поднимаю научный прогресс нашего убого мира с колен, а ты его роняешь! Ну ты и говнюк, Торвальд!

  Наёмники хохотали сущими демонами из дыма. Приказы и шутки черноволосого эхом уходили по обе стороны строя, повторяемые младшими офицерами.

  Это было неправильно.

  Совсем неправильно.

  Кельпи шёл вперёд, продолжая повторять коротенькую песню.

  Он не знал, что за демонщину применили против них ксилматийцы. Но знал, что им не поздоровится, когда он до них доберётся.

  Сержант давным– давно погиб – иначе бы не заткнулся. Но строй не разваливался. Каждый шёл на своём месте, как учили. Одним шагом. Как одно живое существо.

  Оставалось надеяться, что у других Добровольных всё идёт лучше.

  Спина впередиидущего напряглась, а в следующий миг Кельпи пошёл дальше по его трупу.

  Перед ним открылась полоса – полоса, через которую было видно, что происходит впереди.

  Дым, из которого что-то вспыхивало. А затем люди умирали или падали, корчась от боли и захлёбываясь водой.

  А некоторые, морщась и кровоточа, продолжали идти, ревя песню.

  – ...Друзей не подведу!– Кельпи скосил глаза на брата. Тот шёл рядом, держа копьё. Его лицо было искажено – как у собаки, когда она рычит. Только...

  В туче кровавых брызг, брат дёрнулся и отступил назад. Строй поглотил его – расступился и пошёл дальше.

  Кельпи лишь заорал песню ещё яростнее. На глазах выступили слёзы.

  Но он шёл.

  Больше никто не пел.

  – Твою мать...– Тавер Последняя Надежда, кажется, стремительно терял надежду.

  От келморского строя остались огрызки. Жалкое подобия строя.

  – Три отряда по триста человек – в клочья...– простонал генерал.

  Варг почувствовал, что его начинает тошнить.

  Глянув вниз, он увидел то, чего боялся и чего ждал – чуть ниже по течению вода Широководной порозовела.

  – Милорд, почему вы не играете атаку Шестому?!– возмущённо поинтересовался кто-то из немногочисленных лордов.

  Генерал не ответил.

  Он смотрел на исчезающие в дыму остатки трёх полков.

  Смотрел с видом игрока в квадраты, невыгодно разменявшего фигуру.

  Варг с растущей пустотой внутри смотрел на середину Широководной.

  Из пряно пахнущего дыма возник маленький человек в дурацкой пёстрой одежде. Он держал на плече какую-то хреновину.

  Кельпи, продолжая петь, вогнал ему в живот меч по самую рукоять.

  Он убивал его друзей. Он заставил его обмочиться со страху. Он заставил его пережить самые страшные мгновения его жизни.

  И теперь он поплатиться за это дерьмо.

  Рядом ещё пару десятков шатающихся, раненных и чудом выживших шли в атаку.

  Они не знали уже, зачем и куда.

  Но шли.

  – К нам гости!– на отвратительном белом наречии.– Ну– ка – прощальный!

  Что-то оглушительно треснуло впереди, полыхнуло – и люди вокруг закричали.

  Что-то горячее, острое и раздирающее впилось в живот Кельпи. Он пошатнулся, отступил и упал на одно колено, яростно хрипя и плача от боли.

  Песня давным– давно утихла до едва слышного, яростного шёпота единиц. Лишь где-то справа пара десятков голосов продолжала петь.

  – ...Я страж земли родной...– донеслось сквозь боль, приказы ксилматийцев и лязг доспехов.

  – Я слышу зов опять,– стиснув зубы до скрежета, Кельпи выловил тяжёлое копьё.– И снова рвусь я в бой,– он оперся на копьё и поднялся с криком боли.– Рождённый умирать!

  Он сделал шаг, опираясь на копьё. А затем вошёл в дым снова.

  Джейк с отвращением и презрением глядел на наёмников, с хохотом возвращающихся из дыма. Они несли свои странные устройства на плечах, все руки и лица были в чёрных пятнах копоти.

  – Славно, так и повоевать можно!– один из них ковылял.

  Остальные хохотали и радостно смеялись. Как дети.

  Не как убийцы.

  – Мы и вам кое– что оставили,– черноволосый возник из дыма. Манжет пышной рубахи слегка тлел.– Но немного.

  Наёмники расхохотались и втиснулись в ряды ксилматийцев.

  – Перестреляли как куропаток в лесу!

  – Куропаток сложнее!

  Снова хохот.

  А затем дуновение ветра развеяло дым перед ними.

  Джейк замер. Весь строй затих.

  На них шёл мальчишка. Рыжий мальчишка с некрасивым лицом. Одной рукой он пытался остановить кровь, что лилась из пробитого живота. Другой он опирался на копьё.

  – Для битвы был рождён,– хрипел он, ненавидяще глядя прямо на Джейка,– сегодня я умру,– он закашлялся кровью и сделал ещё один шаг.– Но сил не пощадя, друзей не подведу,– ещё один неловкий шаг под изумлённую тишину строя.– Я страж земли родной,– ещё один неловкий шаг.– Я слышу зов опять,– он подошёл вплотную к Джейку.– И снова рвусь я в бой,– он сделал шаг и остановился на расстоянии вытянутой руки перед стеной щитов.– Рождённый умирать...

  А затем он, скривившись, направил копьё на них.

  Раздался треск.

  Черноволосый наёмник с полным сожаления лицом убрал нечто, напоминающее уменьшенную версию страшных орудий своих братьев по ремеслу.

  – Мы все рождены умирать,– прохрипел он из дыма.

  – Ро– та!– голос лейтенанта не был более спокоен. Ярость и боль были слышны в каждом слове.– Впе– рёд!

  Джейк сделал яростный шаг вперёд. Внутри разгорался огонь.

  Ему нужно убить. Убить в честном бою.

  Он выполнит приказ маршала. Как и все в этом строю. Они смоют позор, который на них нанесли эти наёмники– маги своей нечистивой магией.

  Своей бесчестной магией.

  – – Шестой, Десятый и Двадцать седьмой – на самый берег перед бродом. Остальные пусть готовятся навалиться и засыпают стрелами брод.

  – Милорд, мы не знаем, как обстоят дела с Уиком и его кавалерией. Если их уничтожили, а ксилматийцы переправились через Грустный брод, то...

  -то наша разведка хреново сработала!– рявкнул генерал.– Выполнять!

  – Есть!

  Варг смотрел вниз с холма.

  Когда он будет описывать это, он очень часто будет использовать слово катастрофа.

  Столько людей уже погибло. И сколько погибнет ещё?..

  Запах смерти летал над Широководной.

   Джейк взревел, врезаясь щитом в противника.

  Мимо его щита в келморца ткнула гизарма. Келморец тут же упал на колени.

  Джейк с отвращением добил его мечом.

  Они не умеют фехтовать. Они не знают, как отводить удар копьём. Они не знают, как не подставляться под гизарму.

  Но они не бегут.

  Почему вы не бежите?! Почему?!

  Он яростно двинул щитом ещё раз, но противник не поддался. Высокий, закованный в латы, он саданул топором по щиту.

  Как только топор увяз в дереве щита, Джейк открылся и ударил рукоятью меча по шлему.

  "Всегда бей в голову. Если не убьёшь, то оглушишь точно" – так вечно приказывал лейтенант.

  Выпустив топор, латник отшатнулся. А в следующий миг кто-то подцепил его ногу крюком гизармы и опрокинул в воду.

  – Три шага вперёд!– рявкнул откуда-то слева лейтенант.

  Джейк послушно сделал три шага вперёд, крепко держа перед собой щит и тесня латников врага.

  Какая разница? Мальчишки или старики, сброд или элитные латники.

  У него приказ. Он не отступит.

  – Они не выдержат, милорд.

  – Вижу.

  – Трубить отступление?

  – Да.

  Варг чувствовал, как смесь отчаянья и ужаса обволакивает холм.

  Теперь они поняли, что их битва окончится не красивой историей, а кровью. Давно стоило.

  – Велите королю бежать. Мы их не сдержим,– голос Тавера Последней Надежды был глух.

  – Мы не успеем отступить. Они просто прикончат нас, пока мы будем пятиться к лагерю.

  – Успеем,– заверил генерал. Он будто бы постарел на десятки лет сразу.– Должны успеть, по крайней мере... Я...

  Он покачал головой и направился прочь с холма.

  – С такой армией невозможно сражаться,– тихо проговорил Варг.– Оборванцы без выучки. И против кого?– он горько сплюнул, глядя в трубу на слаженные действия ксилматийцев.

  – Приходится иметь дело с тем, что посылают боги,– Мэклахан с грустным лицом застёгивал шлем.– Прощайте, молодые господа. Рад был с вами познакомиться. С вами особенно, мастер Варг.

  – Что? Куда вы?!

  – Ну, у нас ещё есть горстка конников. Если не задержим этих молодцев, то до завтра мы точно не доживём. Нас просто перебьют.

  – Не перебьют, маршал ведь...

  – Не верь колдуну, женщине и ксилматийцу,– усмехнулся старый рыцарь.

  Варг возмущённо надулся. Что?! И Мэклахан?! Нет, ну нет! Он не позволит, чтобы...

  Глянув в глаза старика, он тут же остыл и успокоился.

  – Удачи,– глухо проговорил он.

  – Она мне больше не понадобиться,– заверил старый рыцарь и направился к коню.

  Джейк, не выбиваясь из строя, шёл вперёд по трупам.

  – Смена!– он быстро отступил назад, в третий ряд, и облегчённо вздохнул.

  Он жив. Он жив... Очередная битва выиграна, а он жив. С этими латниками пришлось попотеть, но и их опрокинули. А теперь они отступают.

  Наконец, они отступают. Не бегут. Но отступают. Уже что-то.

  Внутри росло опустошение и пустота. Ему хотелось усесться на землю и просто смотреть в небо. И пить. Ему очень хотелось пить.

  – Прибавить шагу! Нельзя позволить им отойти в лагерь! Приказ маршала!

  Ну вот. Как всегда...

  Слегка растянувшись на подъёме, рота ускорилась. Приказ есть приказ.

  Земля дрожала под их ровным шагом.

  Шаг. Грохот. Шаг. Грохот.

  Или...

  – Пики и копья!– истошный приказ опоздал.

  Ужасающий лязг и грохот накатился откуда-то справа, взвился визг боли.

  Джейк инстинктивно повернулся в сторону крика и подался вперёд со щитом. Как учили.

  И напоролся глазом на острие кавалерийской пики.

  Варг с полной пустотой смотрел вниз, на клин кавалерии, что во главе с Мэклаханом вонзился во фланг отряда ксилматийцев.

  Одного отряда, обратившего в бегство половину армии.

  Конница прошила отряд почти насквозь.

  И увязла.

  Варг с растущим ужасом смотрел, как блестящая фигурка Мэклахана удаляется от остальных, врубаясь в противника.

  Келморская пехота спешно отступала в лагерь. Это если не сказать "бежала".

  – Ну, Мэклахан! Ну!– прошипел Варг, сжимая кулаки. Ещё трое– четверо убитых – и ты унесёшься прочь! Ты уже достаточно задержал их! Осталось только...

  Вороной жеребец рыцаря встал на дыбы, и блестящая фигурка опрокинулась прямо на копья.

  Варг шумно и опустошённо выдохнул.

  – Он мёртв?– глухой, испуганный голос Синголо.

  – Да,– прошептал Варг, одним движением складывая подзорную трубу.– Его больше нет...

  – Нужно уходить, пока мы ещё живы,– подала голос Пёрышко – и закашлялась.– Кто знает, что будет...

  Стук копыт заставил их всех напряжённо обернуться.

  – Коллегисты?– тускло поинтересовался кавалерист с окровавленным мечом.

  Кавалерист в ксилматийских цветах.

  – Да,– тускло проговорил Варг.

  Он чувствовал себя абсолютно выпитым и усталым. Как будто бы это он сражался и погиб там, на бродах.

  – Маршал настоятельно рекомендовал вам не возвращаться в келморский лагерь,– проговорил кавалерист, гарцуя.– Оставайтесь здесь, и завтра сможете наблюдать их полный разгром.

  – Маршал обещал не убивать бегущих и складывающих оружие,– прохрипел Варг с тусклым возмущением. Толку-то от возмущения?..

  – Обещал,– кивнул кавалерист, глядя на широкую цепь конников, что выстроилась внизу холма.-только вот никто из них не побежал. И не сложил оружие.

  Варг тяжело вздохнул и сел прямо на траву.

  Синголо сел рядом.

  – Ты проходил через такое же?– тихо просил он.

  – Нет. Через такое – нет.

  Почти впритык к нему, рядом уселась Пёрышко.

  – Что теперь?– тихо прошептала она.

  – Может, пойти и поискать кольцо у кого– нибудь из трупов?– робко подал голос Синголо.

  – Лучше не надо,– сухо проговорил Варг.– Она не это имела ввиду.

  – Да, не это,– тихо подтвердила Тириарес, потерянно глядя на кавалериста.– Это всегда так? Так... Отвратительно, глупо и ужасно?

  – Всегда,– прохрипел Варг, быстро утирая слёзы.

  Роща вокруг спокойно покачивалась, шурша листвой. Лапа кустарника настойчиво лезла в лицо, но Варг не обращал внимания.

  Он смотрел вниз с холма, на лагерь ксилматийцев.

  Огни костров мигали среди бесконечных рядов палаток и шатров. Весь лагерь казался частью бредового багрово– жёлтого сна, куски которого выплывали из темноты.

  И люди. Маленькие точки, что возникали в кругах света и исчезали в бездне ночи.

  Люди внизу. Солдаты. Убийцы. Нет, солдаты. Убийца – это он. Когда он брёл прочь из лагеря, он видел их усталые, равнодушные и даже грустные лица. Они убивают не потому, что им хочется. Не потому, что это приносит им наслаждение. Просто потому, что так надо. Это их ремесло. И они своим к нему отношением облагородили его, насколько это возможно.

  А он – просто убийца.

  Варг с исступленным лицом сделал ещё два быстрых росчерка, пытаясь найти нужные слова. Не то, не то...

  Он чёркал пером ещё и ещё, с чувством горечи зачёркивая ещё не законченные строки.

  Это не то! Всё не...

  Лист бумаги с мерзким треском порвался.

  Злость наполнила тело яростью. Он вскочил и с рыком швырнул скомканный лист прочь.

  – Ну почему?!– жгучая ярость сменилась отвратительной печалью и досадой.– Почему не получается?!

  Если доводило до отчаянья собственное бессилие. Тем более там, где до этого у него не возникало сложностей.

  Он взял в эту рощу на холме всё, что помогало ему раньше – немного келморского виски, которым щедро поделились наёмники, лютню, фонарь и письменные принадлежности. Он уже выпил достаточно виски, чтобы дело шло. Он уже спалил несколько свечей в фонаре.

  Но работа не шла.

  – Боги, почему?– простонал он, поднимая взгляд вверх.

  Между кустистых ветвей было видно звёздное небо. Вечная бездна, по которой бороздили корабли небесных мореходов. Так говорили жрецы у него дома.

  В Коллегии он узнал, что это – ложь, и что звёзды – всего лишь небесные тела. Как луна, как и солнце.

  Раньше вид звёздного неба вдохновлял его. Стоило лишь поднять взгляд на небо – и он чувствовал приток какой-то странной силы. Грустная улыбка сама набегала на лицо.

  А теперь он чувствовал лишь холодный ветер и боль в заднице из– за сидения на неудобном бревне.

  С усталым вдохом Варг глотнул ещё виски.

  Тепло расползлось по всему телу. Только вот Варгу оно больше не казалось таким приятным, как раньше.

  – Твою мать,– глухо выругался он в темноту. Облегчения не наступило и теперь.– Паскудство.

  Ещё и обидел Пёрышко и Синга перед уходом. Они ведь действительно тревожились за него. Не хотели отпускать. А он огрызнулся.

  Вина под очередным глотком виски разрослась ещё шире.

  Это он виноват. Не надо было позволять Сингу начинать эту глупость. Надо было выловить эту глупую Лесте и заставить её дать нормальное задание. Дурацкие жемчужины. Все они, философы, ненормальные. Надо было просто рыкнуть на неё, как иногда зло рычал на молодых студиозок. Но он не сделал этого.

  Надо было, в крайнем случае, отговорить Синга. Он же мягкий, этот Синг. Капризный временами, своевольный, слегка отрешённый и ехидный – но мягкий, как мокрый хлеб. Лепи что хочешь. Но нет, он не сделал этого. Ему хотелось, мать его, приключений. Ему хотелось вырваться подальше от грёбаной Коллегии, в которой он чувствовал себя неловко.

  И он втянул в это Пёрышко. Позволил втянуть, втянул – в случае Синголо это не важно. Он позволил Сингу обратиться к ней. А она ведь абсолютно не умеет удерживать себя от... Ну, всякого такого.

  А теперь оба его лучших друга увидели войну. Увидели то, что он поклялся сам не видеть никогда.

  – Просто великолепно,– он смачно и зло харкнул в темноту и вновь припал губами к бутылке, жадно глотая обжигающий напиток.

  Когда он уходил, Синг, бледный и подавленный, сидел у жаровни и тихо читал что-то из книг Пёрышко.

  А она... Она рисовала. Сжавшись под тёплым походным одеялом, сидела и чёркала углём по бумаге.

  Он едва заставил её, протестующую и шипящую, накинуть это одеяло. Она была очень, очень странной. Иногда ему казалось, что она не чувствовала ни боли, ни холода.

  Иногда, потому что она сама так говорила. А он не верил тому, что она говорила. Слова могут лгать.

  – Пёрышко,– глупо пробормотал он, глядя на лагерь. В одной из таких же палаток, как там, внизу, она и его лучший друг. Сидят и мёрзнут... Ну, Синг-то точно мёрзнет.

  А он торчит тут. Пьёт виски. Смотрит попеременно то на тихий и угрюмый ксилматийский лагерь, то на гуляющее пёстрое пятно лагеря наёмников.

  Кажется, он снова против воли предал их.

  – Идиот,– прошипел он и снова сделал добрый глоток.

  Работа не шла, как надо. Точнее, не шла вообще. И это убивало Варга.

  Всё вокруг убивало его. Всё, что он видел и слышал.

  Когда он шёл прочь, он видел повозки с вопящими раненными. Повозки с трупами. Он не хотел этого видеть – но смотрел, равнодушно и холодно. Посиневшие лица. Снесённые голову. Распоротые животы. Отрубленные руки и ноги. Кровь, кровь, кровь.

  А он просто шёл со своим мешком мимо, глядя под ноги.

  Он не мог помочь им. Он не умел помогать и спасать.

  Тот же Синг умел. Всё рвался убежать к лекарям и помогать с раненными. Бедолага. Не нужно было на него орать тогда. Он бы и сам всё понял. Или не понял?..

  – И я это я затащил их сюда, так?– обратился Варг к небу с прищуром.– Всех их,– он махнул бутылкой в сторону лагеря.

  Ему казалось, что каждый погибший на бродах – его личная вина. Он позволил этому случиться. Он, и никто другой. Варг Бьярнсон, человек, пообещавший не проливать кровь и проливший её.

  Нужно было слушать отца. Неженкам вроде него нужно безвылазно сидеть в Коллегии и учиться жить книгами. Или песнями. Потому что в большом мире полно крови. А кровь для Бьярнсонов – это искушение. Пьянящее искушение, которое невозможно преодолеть.

  По небосводу, оставляя длинный хвост, резко сиганула вниз звезда.

  – Ты думал, отец,– проговорил Варг с ухмылкой,– что тут я исправлюсь? Что вернусь другим?

  Небо не отвечало северянину, и он понуро опустил голову.

  Отец знал, что в нём борются двое. Чудовище, закалённое севером и холодом в Нордваде. И он, Варг, любящий музыку, смех и мир. Пока он был на севере, для Варга не было места.

  В Коллегии у него было всё, о чём он мечтал. Тепло, вина, компания. Появились друзья. Его зауважали как барда, в конце-то концов! Его мечта воплотилась.

  Но он должен был признать – ему не хватала чудовища. Мягкость жизни в Мёнхене заставила его скучать по боям, по кровавому хаосу клинков.

  Там, на корабле в Живом Море, чудовище лениво приоткрыло глаз. И Варг понял, что не хочет его будить.

  – Или, может, я просто устал быть беспомощным и слабым,– прохрипел он, вновь поднимая голову к звёздам. Те приветливо мигали ему холодным белым светом.– А в бою я ощущаю себя всесильным. В бою что-то ведёт меня. Я знаю, что не умру. Отец говорил, что это глупая молодость. Но я знаю, всегда знаю, что не умру в бою.

  Звёзды не отвечали.

  Что-то внутри задрожало и неприятно заныло, а затем Варг всхлипнул.

  Боги жестоки. Они дают одно, но забирают другое. А иногда все их подарки обесцениваются из– за того, чего они тебе недодали.

  Север и вечная война наградили его крепким телом. Занятия в Коллегии дали ему острый – насколько он мог судить – рассудок. Его голос, если верить слушателям, был подобен мёду. Он всегда знал, когда улыбнуться, когда нахмуриться. Но...

  – Почему?– прошептал он, глядя на ярко– пылающую звезду Северной Короны в небе. Что-то стекало по его щекам, губы отвратительно дрожали. Он знал, как отвратительно выглядят плачущие люди. Но не мог не плакать.

  Мир исчез за пеленой слёз и боли. Варг, обхватив голову руками, тихо всхлипывал.

  Как ему сейчас нужен кто-то. Хоть кто– нибудь. Пёрышко, например. Просто чтобы она подошла к нему и положила руку на плечо. Сказала, что...

  – Пёрышко,– он сдавленно хихикнул сквозь слёзы. Кажется, у него... Как это слово... Истерика.– Положила руку на плечо? Сама?

  Он сокрушённо покачал головой и судорожно вздохнул.

  – Знаешь, небо, а ведь мир несправедлив,– тихо проговорил он, утирая дорожки слёз.

  Ледяная сталь прикоснулась к горлу и заставила вздрогнуть.

  – Это уж точно,– хриплый голос проговорил слова прямо в ухо.– Много успел насмотреть, говнюк?

  – Что?..– страх парализовал его, мысли беспомощно метались в голове.

  Это не бой. Тут не дёрнешься в сторону. Не убьёшь.

  – Спрашиваю – много нарисовал, сука? Бровер, вещи.