Текст книги "Жемчуг (СИ)"

Автор книги: Андрей Вольмарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

  – Это, дорогой Дегнаре, то, что я называю прогресс!

  – Бумага?

  – Не совсем, – Робартон усмехнулся, сжимая трубку зубами. Получилась, на взгляд Синга, хищная улыбочка. – Понимаешь ли, банковская система...

  Синг опустил взгляд на бумажку – такую приятную на ощупь.

  – ... Весьма сложное дело – заставить кого-то платить тебе за бумагу золотом! Но банки умудряются делать это! И при этом все деньги, находящиеся в это время в банке...

  Синг изумлённо уставился на цифры, открыв рот.

  – ... Постоянно в обороте! Ты отдал им деньги в Белом Городе, получишь их лишь в Селкрите. Ты думаешь, деньги перемещаются! Ты болван! Ха! Банк уже пустил сданные тобой деньги в оборот, и они крутятся, делая другие деньги! Не это ли прогресс?

  – Прогресс? – бессмысленно спросил Синг, чувствуя, как во рту у него пересохло.

  – Ну да. Прогресс. Всякие штуки, которые позволяют тебя обирать людей. Оставляя их уверенными, что это они обманули и обобрали систему.

  – Ирвин, – Синг, наконец, с трудом оторвался от красивой вязи букв. – Это что?

  – Это – чек. На твоё имя. Обналичь в любом цивилизованном городе или подотри задницу при необходимости – мне без разницы, – пожал плечами Робартон. – И это – малейшее, что ты можешь получить, работая на меня.

  – Работать на тебя?.. – Синг ошалело уставился в чек. А такие числа вообще существуют?..

  – Да. Бросай свою Коллегию. Вы все всё равно там только пьёте, трахаетесь и издеваетесь над несчастными лекторами. А тут ты будешь при делах. Привози семью, я найду, где их поселить. Будешь уважаемым человеком, – Робартон дохнул табаком в сторону Синга – однако от изумления тот лишь едва отмахнулся от едкого облака. – Отдам тебе твою лечебницу. Назовём... Лечебница мастера Дегнаре!

  – Лечебница святой Мэй, – будто очнувшись ото сна, резко бросил Синг.

  Робартон, к его удивлению, согласно кивнул.

  – Под кураторством мастера Дегнаре, разумеется. Что думаешь?

  Синг опять опустил взгляд на чек.

  – Это огромная сумма. Я её не заслужил за такое...

  – Так что, мне забрать эту бумажку?

  Ужас и разочарование обожгли больнее калёного железа, и Синг, против воли, сделал шаг назад, прижимая в груди заветный чек.

  – Нет!

  – Вот то-то и оно, – Робартон усмехнулся. – Так что? Каков будет твой ответ?

  – Я... – Синг прикрыл глаза. Пёрышко, Варг... Долги семьи. Кольцо адепта, закончившего Коллегию. Столько дел.

  И Лесте.

  – Я подумаю, – пообещал он. – И отвечу, когда...

  – Когда вернёшься, – Робартон усмехнулся, игнорируя изумлённый взгляд Синга. – Ты появляешься и исчезаешь одинаково неожиданно лишь для себя. Думаешь сбежать подальше от всего, да? Не выйдет. Мои слова засядут здесь, – он коснулся своего виска. – И будут убивать тебя, пока ты не вернёшься сюда.

  – Может быть. А может, я скажу нет. Коллегисты не любят цепей.

  – Поэтому я и не предлагаю цепь. Просто встань в один строй со мной, – Робартон хитро усмехнулся. – А теперь, пожалуй, я пойду. Если долго задерживаться на одном месте, меня могут найти. А я не хочу, чтобы меня утащили праздновать.

  – Я думал, ты будешь возглавлять праздник.

  Робартон вздохнул.

  – Раньше бы так и было. Но они заставляют меня выпивать. А я бы не хотел испортить им ещё один праздник.

  – Разве отказ выпить портит праздник?

  – Отказ выпить – нет, – устало вздохнул Робартон, вытряхивая трубку о парапет и направляясь вглубь здания. – А вот труп настойчиво предлагавшего – да. Удачи, Дегнаре. Скоро увидимся.

  Синг задумчиво смотрел ему вслед. Робартон шёл по битому стеклу через тёмный зал, весело насвистывая.

  Но Синголо видел, как его пальцы беспокойно крутятся, будто перебирая что-то.

  Синг вздохнул. Робартон тоже победил. А что он получил с этого? Чек? Зачем ему чеки, зачем ему деньги. Власть? Её, как и денег, у него и так достаточно.

  Однако Синголо видел раньше такие взгляды, как у Робартона. У своего отца, хотя бы. Ненависть к миру за то, что он такой паскудный, боль от старой незарастающей раны и страх того, что дальше будет хуже.

  Зачем он, Робартон, сражался? Он не испытывал радости от победы. Не испытывал даже радости от того, что его город выжил.

  Наверное, ему просто было не так больно.

  "Можем, в этом и смысл победы? – подумал Синг, сжимая в руке чек. – Влезть в очередной бой, чтобы заработать десятки новых ран – и всё ради того, чтобы старые не болели так сильно?"

  Абсурд, вздохнул он. Такие размышления – явно не его конёк.

  Его конёк – обманывать судьбу, судя по всему.

  Он не заслужил этих денег. Не заслужил почёта. Вообще ничего не заслужил.

  Хотел, да. Безумно хотел. Но не заслужил.

  Тяжело вздохнув и спрятав чек во внутренний карман, Синг зашагал в темноту.

  Его ждала ещё одна встреча.

  Вечерний сад был прекрасен. Темнота, отблески и шум гуляющего дома рядом, близкие голоса выбравшихся подышать воздухом гостей...

  И сухие корни, вялые силуэты деревьев, жёлтая, пожухлая трава, укрытая слежавшейся листвой.

  Надо же, подумал Синг, ступая между сухих, умерших деревьев. Если бы кто-нибудь занялся этим местом, оно было бы прекрасно. И сад, и особняк. Но наверняка у людей в Голдуоле будет побольше забот, чем облагораживание заброшенной городской собственности.

   – Как вы решили назвать лекарство? – поинтересовался Броунсворт, усаживаясь на каменную скамейку, которую у цивилизации пытался отвоевать дикий плющ.

  – Да пока как-то не думал, – вздохнул Синг, усаживаясь рядом и с наслаждением закидывая ногу на ногу. Во время официальных поздравлений и подведений итогов с другими лекарями такого себе не позволишь – просто вольготно сидеть, ни о чём не думая. – А что, следует как-то назвать?

  – Ну уж лучше вы, чем кто-то ещё, – лорд умелым – явно привычным – жестом открыл бутылку и, не особо церемонясь, запрокинул её. Синг удивлённо на него взглянул, приподняв бровь. Броунсворт? Пьёт таким образом? Непостижимо!

  Громко выдохнув и утерев рот тыльной стороной ладони, Броунсворт протянул бутылку Сингу.

  – Чего вы на меня так смотрите? – подозрительно спросил он. – Дегнаре, я тоже пью. Я тоже человек, представьте себе!

  – Тяжело представляется, – вздохнул Синг, немного отпивая из бутылки. Виски обжёг нутро, и Синг закашлялся, вызвав снисходительную усмешку лорда.

  – Вы и пить не умеете. Тяжело вам будет, тяжело. Думали, чем будете заниматься после этого всего?

  – А что я могу делать? – пожал плечами Синг, звякая бутылкой о скамью. – Для начала – вернусь домой, в Мёнхен. У меня там семья, – в груди тоскливо, грустно защемило. Сколько он их не видел?.. – Нужно помочь им с их проблемами.

  – И как же вы им поможете?

  – Робартон... Заплатил мне за работу. Вам тоже?

  – Разумеется, – равнодушно кивнул лорд. – Чек?

  – Чек.

  – Покажите, Дегнаре. Да нечего стесняться, я не собираюсь меряться с вами количеством нулей.

  Синг смущённо протянул Броунсворту бумажку. Тот критично взглянул на неё и фыркнул.

  – Сукин сын продешевил. Я бы дал в два раза больше.

  Синг поперхнулся. А затем разозлился.

  Ну конечно, он же лорд! Для него такие суммы -пустышка!

  – Не кривите лицо и не обижайтесь. Просто вы заслуживаете большего, – лорд вновь взял бутылку и отхлебнул из неё. Синг торопливо и испуганно забрал у него чек, чувствуя, как злость растворяется без следа.

  – Робартон сделал вам предложение работы?

  – Да. Вам тоже?

  – Да. Под вашим началом. Я сказал, что только если он будет снабжать меня "Крепким Ударом Джинкина", – лорд болтнул бутылкой. – Иначе я вас не вынесу.

  – Я ещё не уверен, что надо соглашаться, – признался Синг. – Может, завершу обучениее...

  Броунсворт расхохотался – холодно, аристократично.

  – Обучение?! – изумлённо переспросил он, качая головой. – Вы уже видели больше ваших лекторов! А вы хотите опять загнать себя туда? Дегнаре, скажите честно, – Броунсворт подался вперёд. – Дело ведь в женщине, так?

  Синг почувствовал, как стыдливо краснеет. Проклятье, у него давно уже не должно было остаться стыда вообще – а он стесняется такой мелочи, чёрт побери!

  От злости от смог лишь фыркнуть.

  – О, так всё же женщина! – лорд уверенно потянулся за бутылкой. – Я слышал про вас забавную историю. Про жемчуг, про то, как вы отправились с двумя такими же идиотами в Поиск. Слышал даже, будто вы были во время Битвы на Широководной там!

  – А я и был.

  Броунсворт замер с нелепо открытым ртом. Ха, язвительно подумал Синг. Ну хоть теперь-то растерял свой аристократизм!

  – Были? Так вы что, действительно...

  – Так получилось, – вздохнул Синг, устало массируя глаза. А затем, почувствовав странный порыв, полез во внутренний карман жилетки. – Вот. Две из трёх, – он протянул две жемчужины.

  Лорд с недоумением смотрел на две тускло переливающиеся сферы. А затем осторожно взял чёрную жемчужину.

  – Так это правда, – тихо проговорил он, разглядывая жемчужину так и этак.

  В другой ситуации Синг бы боялся давать такое сокровище в руки кому-либо. Однако было в Броунсворте что-то такое, что давало Сингу понять – ему можно верить.

  – И ты сделал это всё ради женщины, – вздохнул Броунсворт, тонко улыбаясь. – Благороднейшее безумие.

  – Не бывает благородного безумия. Обычно безумие – это попытки вымазать стены и всех вокруг своим дерьмом, попутно крича что-то бессвязное.

  – Не убивайте в себе куртуазную любовь, Дегнаре! Вы ещё способны на неё! – издевательски пробормотал лорд, и Синг вздохнул. – И вы вернётесь в Мёнхен ради неё?

  – Нет, – горькое осознание неприятно укололо куда-то в сторону сердца. – Загадка была о трёх жемчужинах. А я достал лишь две. Думал, третью найду здесь. Первая – благородство, вторая – молодость. Третья – противоположна по сути своей первым двум. Вот и... – Синг вздохнул. – Выходит, всё было зря.

  – Зря? – лорд недовольно дёрнул щекой. – Вы спасли грёбаный город. Мы спасли! Дегнаре, – он вздохнул и потянулся к рукаву. – Всё, что вам нужно – это дурацкая жемчужина из Голдуола?

  – Ну... Да, полагаю. То есть... – Синг вздохнул. – У меня она есть. Но её нету, – он запустил руку в карман и достал жемчужину.

  Подаренную ему Мэй.

  – Вот это вот мне дала Мэй. Она... Умерла сегодня. Или умирает. Выгнала меня прочь. Я хотел остаться, но она сказала, что так будет лучше для нас обоих.

  – Конечно. После смерти происходит непроизвольное опорожнение кишечника и мочевого пузыря. Поверьте, вы не нашли бы удовольствия в этом, – устало вздохнул Броунсворт, протягивая Сингу бутылку.

  – Как будто я не знаю этого. Но... Разве друзья не поступают так?

  – Терпят непреднамеренные опорожнения друг друга? – хмыкнул Броунсворт. – Определённо, именно это и есть суть дружбы. И даже любви, – лорд криво ухмыльнулся, разглядывая жемчужину. – Это, дайте догадаюсь, жемчужина, ради которой чета Райскрадтов тут и ошивается?

  – У неё есть история?– спросил Синг и запрокинул бутылку.

  Раз глоток, два, три...

  Всё равно будет мало.

  – Ходили слухи, что эта жемчужина была спрятана где-то в доме дедушкой нынешнего лорда Райскрадта. Мол, он устроил из поиска главного сокровища семьи весёлую игру. Всем гостям после обеда предлагал найти её, – Броунсворт усмехнулся. – Мой отец никогда не верил, что жемчужина существует. Её называют "Глаз Райскрадта". Того самого, первого, – он помахал рукой в воздухе. – Легендарный одноглазый рыцарь, бла-бла-бла.

  – Не важно, – выдохнул Синг, протягивая жемчужину Броунсворту. – Отдайте её Райскрадту. Я... – он чуть не сказал то, что думал. "Я не могу вернуть ему дочь". – Пусть это будет маленьким подарком.

  – Откуда она у тебя, Дегнаре? – с интересом спросил Броунсворт, принимая жемчужину.

  – Не важно, – он не может вернуть ему дочь. Но... Хоть что-то он может?

  Хоть как-то успокоить свою совесть?

  – Я её верну, – лорд кивнул. – Но как быть с тобой?

  – Никак, – Синг опустил голову. – Я и так получил слишком много того, что мне не причиталось.

  – Тебе нужна жемчужина из Голдуола, верно? – лорд усмехнулся. А затем с треском оторвал что-то от рукава. – На, – он впихнул в руку ошарашенного Синга пуговицу с жемчужиной на ней. – Такая подойдёт?

  – Вполне... – тихо проговорил Синг, осторожно принимая жемчужину. – Ты серьёзно?

  – Совершенно, – Броунсворт по-доброму хлопнул его по плечу. – Полагаю, когда ты вернёшься, я смогу отыграть её стоимость у тебя в карты.

  – Если я вернусь, – слабо улыбнулся Синг, завороженно глядя на жемчужину.

  Броунсворт усмехнулся.

  – О нет. Не если. Когда. Когда.

  Синг задумчиво показывал Коллегии отогнутый средний палец.

  – Это такой обряд, господин Дегнаре? – заинтересованно спросил господин Гуадагни, владелец корабля.

  – Нисколько, – совершенно спокойно пояснил Синг, не опуская палец. – Всего лишь жест благодарности за всё, что со мной произошло.

  Гуадагни неловко сморщился и поднял взгляд на синее, чистое небо, будто бы выглядывая там правильную тему для разговора.

  – Споро идём, да? -несмело попытался завести разговор он, перегибаясь через борт и глядя на то, как бурлит вода. Как бы его брюхо не перевесило, и он не упал туда... – Видите вот там пристань? – он указал пухлой рукой куда-то вперёд, в скопление кораблей и яркие пятна людей. – Названа в честь моего покойного дедушки – мир его духу! – и он суеверно прикрыл глаза.

  – О. Надо же, – безразлично проговорил Синг, продолжая демонстрировать скале Столпа и самой Коллегии палец. – Кто бы подумал.

  – Со мной не пропадёте в городе, – заверил торговец.

  Синг был бы и не против пропасть. Несколько недель путешествия по морю с этим мудаком – и ему уже хочется ночью прокрасться ему в каюту и вскрыть ему глотку. Надоедливое, бахвалящееся существо, которому Синг интересен лишь из-за...

  Синг вздохнул и опустил руку, которая уже изрядно затекла.

  Да. Из-за его роли в победе над эпидемией в Голдуоле. А вся его заслуга – пара удачных догадок и...

  Синг резко оборвал себя, недовольно дёрнув щекой. Этот внутренний спор повторялся слишком часто. Всё. Теперь он дома. Всё позади.

  Он закрыл глаза, погрузившись в звуки и мерное покачивание палубы.

  Он слышал крики матросов с "Ветренницы" и соседних кораблей. Слышал, как где-то в городе протяжно звенит колокол. Слышал плеск волн, слышал шум толпы на пристанях.

  И даже запахи те же. Морская соль, которая в Мёнхене пахла почему-то иначе, чем везде. Свежая рыба. Пряности.

  И, почему-то, персиковое варенье. Почему оно?

  Синг ощутил во рту вкус поджаренного хлеба и персикового варенья. Да. Пожалуй, так он и отпразднует своё возвращение.

  Он был дома.

  Как только корабль подошёл к пристани достаточно близко и в воздух взвились петли швартовочных канатов, Синг перепрыгнул на причал, вызвав громкий вскрик господина Гуадагни и нескольких торговок креветками, что ошивались рядом.

  – Удачи, господин Гуадагни! – крикнул он через плечо.

  Прежде, чем торговец что-то ему ответил, он уже ввинчивался в толпу.

  Когда Синг читал романы, вернувшегося домой героя всегда встречали. И его дом будто бы не менялся.

  Однако Сингу казалось, что он приплыл в совсем другой Мёнхен. А встреча...

  Он лишь криво усмехнулся, когда кто-то в толпе у лотка с пирожками мощно двинул его в плечо, едва не опрокинув.

  Да. Достойная его встреча.

  Пробираясь сквозь поток людей, он вглядывался в них. Даже не в них – в какие-либо знакомые черты, знакомые лица.

  Их не было. Весёлые, озабоченные – но никак не знакомые или дорогие.

  Синг фыркнул своим же мыслям.

  Какие глупости у него в голове. Это ведь... Ну. Не роман.

  В романе – в Настоящем Романе – он бы чувствовал что-то, кроме раздражающей щекотки в груди по поводу всего происходящего и уже произошедшего.

  Умело лавируя в толпе, Синг вышел на Завтрашнюю улицу. Когда его нога провалилась в очередную неровность мостовой, он хмыкнул и, чуть прихрамывая от боли, продолжил путь.

  Когда кто-то пытался подать жалобу в квартальный муниципалитет по поводу мостовой, ему отвечали "завтра же с утра проинспектируем и примем решение".

  Завтра, похоже, до сих пор не настало.

  Приятно найти что-то постоянное.

  Синг спешно прошёл мимо "Склянок", через витрину которых на него сверкали алхимические инструменты, которые ему не по...

  Ах, да. Он внезапной мысли он сбился с шага.

  Теперь ему по карману вся грёбаная лавка.

  Только вот ему это не надо. И сам факт этого совершенно не радует.

  Так же равнодушно он прошёл мимо "Книжные Раритеты По Доступным Ценам", от витрины и хранилища которых раньше не мог оторваться.

  А город вокруг бурлил и кричал, как обычно. Стайки пьяных или готовых к пьянству студиозов кружили тут и там, горожане тащились по своим делам, приезжие торговцы или рабочие пытались найти нужные дома. Откуда-то со стороны Мыльной улицы прозвенел колокол – наверняка храма святого Натана, подумал Синг.

  Всё так знакомо. Но... Синг чувствовал, будто что-то не так. Ему было неуютно здесь. Он не мог расслабиться с тех пор, как в его каюту – прервав его очередной приступ морской болезни – втащился капитан и сообщил, что Мёнхен виден на горизонте.

  Ничего в Мёнхене, похоже, не менялось.

  "Значит, – вздохнул Синг, срезая через грязный переулок, – изменился я."

  Ну, ничего. Он разберётся с этим. Главное сейчас – семья. А потом – Лесте.

  И где-то в этом промежутке узнать, не тут ли эти дурни. Варг и Пёрышко.

  Старая улица – или же Уныние, как именовали её не-живущие на этой улице, – встретила Синга своими обычными дневными запахами. Мыльная вода, дым, стряпня и тоска.

  Когда он шёл по пыльной дороге – которую, надо же, до сих пор не замостили – , он чувствовал, как на него со всех сторон таращатся.

  – Это что, Дегнаре-то?– услышал он неуверенный голос старика Таруотера, старого пьяницы.

  – Синголо, что ли? – спросил кто-то.

  Синг криво ухмыльнулся.

  Ну хоть тут-то его узнают.

  Поудобнее перебросив через плечо сумку, Синг со вздохом остановился перед родным – и ненавистным – домом.

  Штукатурка осыпалась ещё больше, а сам дом стал будто бы ещё меньше.

  Синг искренне не хотел стучать в эту старую, обшарпанную дверь. Но...

  Но его ноги сами сделали два шага, а его рука сама несколько раз осторожно, едва ли не любовно, стукнула в дверь.

  – По голове себе постучи! – раздался сзади прерывающийся, слабый голос. – Зачем так колотить?! Дверь хочешь расшибить?!

  Синг улыбнулся с холодной улыбкой.

  Рябая старуха, высунувшись по пояс, бешено смотрела на него из окна второго этажа.

  – Когда ты уже сдохнешь, старая карга? – ласково спросил Синг, всё ещё улыбаясь.

  Старуха от возмущения затряслась и уже готовилась ответить что-то. По улице прошло движение – все удивлённо смотрели на Синга.

  А затем мир сузился до одной маленькой двери, замок которой загрохотал.

  Синголо почувствовал, как внутри нарастают и сплетаются паника и восторг.

  А затем на пороге показался Вердео.

  – О. Наконец-то, – пробормотал он, делая знак входить.

  Паника и восторг умерли одновременно, оставляя обиду и разочарование.

  Синг как-то опустошённо вошёл внутрь.

  Дом пах... Домом. И затхлостью.

  – Я давно уже ждал тебя, – меланхолично проговорил Вердео, принимая у Синга сумку. – Ты должен был добраться вчера, если мои сведения верны.

  – Не хочешь сказать "привет" или что-то вроде?

  – Считай, я с тобой и не расставался, – вздохнул Вердео, глядя на Синга снизу-вверх. А затем степенно, важно протянул ему руку. – Добро пожаловать домой, Синг.

  Синг крепко пожал руку с комичной серьёзностью.

  – Похоже, ты теперь взрослый и серьёзный!

  – Приходится, – Вердео посмотрел на него взглядом, от которого улыбка замерла на лице Синга, а все слова ухнули в какую-то бездну. – Не хочешь спросить, почему открыл я, а не мама? Почему никто не спрашивает, кто там пришёл?

  Синг сглотнул.

  – Почему? – испуганно прохрипел он.

  Вердео вздохнул. А затем как-то устало сел на разваливающийся стул, на который обычно они ставили просушиться или проветриться обувь.

  Синг с ужасом понял, что обуви больше нет.

  – Отец – месяц после твоего отплытия. Пожар. Кто-то поджёг склад, а он как раз проверяли последнюю партию. Склад обрушился прямо на них, когда они пытались его потушить. Или вынести что-то оттуда. Не знаю, я не разбирался.

  Синголо почувствовал, что мир уходит у него из-под ног и спешно опёрся на стену. Что... Как... Нет! Этого не может быть!

  – Анзьяно – три дня спустя, – голос Вердео доносился будто бы издалека. – Кто-то зарезал его в подворотне. Оставили записку. "Вот что бывает с теми, кто не возвращает долги".

  Синг судорожно вздохнул – воздуха не хватало.

  – Мать – две недели спустя, – механически продолжал Вердео. – Всё время плакала и молилась. А затем... Ну. Ты же лекарь. Знаешь, как оно бывает.

  Синг медленно сполз на пол и обхватил голову руками.

  – Младшие... Что с младшими? – только и смог выдавить он.

  – В приюте – пока я не смогу доказать, что могу содержать их. С ними всё в порядке. Так что, братец, остались лишь мы с тобой.

  Синг взглянул на Вердео.

  Брат ни капли не изменился с их последней встречи. Внешне.

  Но вокруг него в воздухе витала... Серьёзность. Сосредоточенность.

  – Как так получилось?.. – прошептал Синг, опуская блуждающий взгляд на грязный пол.

  Который мать раньше подметала каждый день.

  – Жизнь. Вот как получилось, – вздохнул Вердео, не глядя на Синга. – А у тебя, как меня заверяли, всё хорошо.

  – Кто заверял? – бессмысленно спросил Синг.

  – Мои информаторы, – развёл руками Вердео. Синг поднял на него взгляд.

  – Я же говорил тебе – не лезь в это всё, – горестно произнёс он.

  – А я полез. И теперь имею с этого приличные деньги, – Вердео криво, совсем не по-детски усмехнулся. – Кто-то же должен помогать семье.

  – Я вернулся, я...

  – Синг, – Вердео смотрел на него в упор. – Я всё это время, пока тебя не было, занимался делами семьи. И... Не обижайся, но нам без тебя будет лучше. Твоё обучение в Коллегии мы не потянем никак, прости. Работать ты не сможешь – ты ведь ничего не умеешь, а не-адепта никто не наймёт. А прокормить и тебя, и себя, и младших я не смогу. Да и... – он замялся. – Ты не живёшь дома уже столько времени, Синг.

  Синг вздохнул, чувствуя глупое, совершенно необъяснимое облегчение.

  Он мог бы возразить, мог бы сказать, что теперь обеспечит их деньгами...

  Но вместо этого он вздохнул и сказал:

  – Да, конечно.

  Какое-то время был слышен лишь шум города из-за стены. А затем Синг, ещё раз вздохнув, полез во внутренний карман и достал конверт с заветным чеком.

  И протянул его Вердео.

  – Что это?

  – Деньги. На всё, – Синг встал и принялся неловко отряхиваться. Проклятье. Почему он не чувствует ничего? Совершенно? Будто бы... Будто бы ожидал чего-то такого, и единственное, что адекватно сейчас чувствовать – удовлетворение от своей правоты?

  – А. Это то, что тебе заплатил тот голдуолский магнат? – Вердео задумчиво посмотрел на конверт. – Это огромные деньги, если верить моей информации.

  – Да.

  – Я не буду пока обналичивать его, – проговорил Вердео, пряча конверт внутрь своей куртки. – Пока справляемся и так. И мне, сопляку, лучше не привлекать пока внимание.

  – Точно, – вздохнул Синг, подбирая сумку. – Значит, ты плотно увяз в этой шпионской... – он осёкся.

  – Да, – Вердео смело взглянул на него. – Платят неплохо, а мой ум будто специально заточен под эту работу.

  – Осторожнее, братец.

  – А тебе – удачи, братец. И спасибо.

  – Ещё какое-то время я буду в городе, и...

  Вердео как-то грустно усмехнулся.

  – Нет. Не будешь.

  – Но если буду, – упорствовал Синг, – я остановлюсь в...

  – Я узнаю, где. Но ты не будешь. И сам это знаешь.

  Когда его выставили за дверь, Синг какое-то время переваривал всё произошедшее и услышанное. Тяжело и медленно, мысли кружились будто в водовороте.

  У него больше нет семьи?

  "Мда, -отстранённо подумал кто-то в его голове.– Так себе награда, да?"

  Синг недовольно дёрнул щекой и сделал то, что сделал бы любой нормальный человек, попавший в неприятнейшую, болезненную ситуацию.

  Продолжил заниматься не особо важными делами.

  Дом семейства Делюсионе находился в Винограднике. Говорили, что на месте этого уютненького и милого квартала когда-то шевелились на ветру аккуратные ряды винограда.

  Теперь же это было светлое, в меру цветастое и поросшее декоративным плющом скопление красивых и просторных домов.

  Прежде чем постучать в дверь пёстрого дома, Синг воровато оглядывался. Однако на всей Виноградной улице никто не обращал на него, запыленного и обросшего, внимания – все болтали, прогуливались или спешили по своим делам.

  Немного подумав, Синг принялся лихорадочно копаться в своей куртке. Чем спугнул двух девушек, проходящих мимо.

  А затем постучал в дверь – левой рукой.

  Когда покрытая затейливыми узорами дверь открылась, он вытянул вперёд правую руку с жемчужинами на ней.

  Сердце его замерло, и он закрыл глаза в испуге-предвкушении.

  А затем его мозг начал работать с невообразимой скоростью.

  А что, если откроет её отец?! Или мать?! Как им объяснить это всё?

  Чёрт, чёрт, чё...

  – Синг?! – мелодичный голос заставил его вздрогнуть и открыть глаза.

  Лесте стояла перед ним. Изумлённая. С распущенными волосами. Безумно красивая.

  – Лесте... – он нервно облизал разом пересохшие губы. – Я... Я сделал всё. Я вернулся.

  Вместо ответа, она затащила его в дом.

  Вопреки ожиданиям Синголо, поцелуя не состоялось. Его провели – по ужасно чистому и просторному коридору – в гостиную с большими окнами. Ему, чуть ошарашеному, чуть испуганному, чуть завороженному впихнули в руки чашку с чаем.

  А затем Лесте уселась напротив него.

  – Где ты был, Синг? – тихо спросила она, пристально глядя на него.

  – Это очень долгая история, – хрипловато проговорил Синг. Какая же она всё-таки красивая. Эти глаза, эти губы...

  Он неловко поёрзал на стуле.

  – Это... – Лесте как-то грустно сжалась. – Это правда, что рассказывают о тебе? Что ты отправился на Поиск? Ради меня? Что ты спас целый город от какой-то болезни?

  – Ну... В общих чертах – да, – произнёс Синг и отпил чая, стараясь спрятаться за чашкой.

  – Варг и Пёрышко были тут...

  – Они здесь? – жадно, чуть испуганно перебил её Синголо.

  – Нет, уехали месяц назад, сразу как только разобрались с Конгрегацией. На Север, вроде бы, – коллегист расслабился, но одновременно с этим почувствовал и какую-то неприятную... Тоску? – Они рассказывали много глупостей. До нас доходили слухи, но...

  – Это не слухи, уж поверь. Да, Варг остановил два войска. Да, де Минналуш теперь в ордене Хексахассеров и водит дружбу с величайшим оккультистом нашего времени. Ну и да. Я спас город. Наверное.

  – То есть... – девушка округлила глаза, чем Синг искренне наслаждался.

  Так и должна себя вести женщина, которая поняла, на что ради неё пошёл её мужчина.

  – То есть, да.

  Лесте смотрела на него с ужасом.

  – А то, что ты показывал мне у входа... Это...

  Синг с готовностью отставил чашку и протянул Лесте три жемчужины.

  – Смотри, – быстро заговорил он, стараясь не обращать внимания на её выражение лица. – Чёрная – это благородная, из Карна. Там такие носят на перстнях лорды. Зелёная – это не совсем жемчужина. Но считается, что она даёт молодость тому, кто сможет правильно приготовить из неё отвар. А последняя... Её мне подарил лорд, который работал под моим началом в Голдуоле. Она противоположна первым двум по сути, потому что... Ну. Благородство и молодость. А болезнь – она вроде как и не благородна, и не...

  Синг осёкся, услышав шаги где-то в глубине дома.

  – Котёнок! – сонный крик заставил Лесте вжать голову в плечи. – Куда ты делась?

  – Я тут... – убито проговорила Лесте.

  Синг непонимающе уставился на неё.

  – Котёнок? – весело спросил он. – Твоей отец...

  Зашедший в гостиную мужчина не был отцом Лесте.

  А ещё он был полностью голым.

  – Оу, – смущённо проговорил он.

  – Да, – пробормотал Синг, глядя сквозь мужчину. – Оу.

  – Синг... Это... Это Нонлеи. Он как бы мой...Ну...

  – Муж, – завершил за неё мужчина, не предпринимая даже попыток прикрыться. – А кто ты такой?

  – Муж? – игнорируя голого мужчину, Синг неверяще уставился на Лесте.

  Грудь сдавило железным обручем, а в голове стало совсем пусто.

  – Как это – муж? Лесте, ты ведь... – Синг неловко, потерянно толкнул к ней по столу жемчуг. – Я же...

  – Синг... – она смотрела на него со смесью восторга и ужаса. – Синг, это была просто загадка, которую нам загадал лектор-философ... Чёрная благородная – обычный виноград. Зелёная молодая – молодой. А противоположная первым двум – оливка. Она же по вкусу... Совсем... Ох, – она прикрыла рот рукой.

  – Что? – обречённо проговорил кто-то губами Синголо.

  Он чувствовал, что у его тела поникли плечи. Чувствовал, в груди стремительно разрастается пустота, будто он потерял что-то невообразимо важное, являющееся частью его самого.

  А ещё кто-то внутри, на краю сознания, тихо смеялся.

  Синг встрепетнулся и рассеянно заморгал.

  – Ты слышала? – спросил он. – Кто-то смеётся...

  – Что тут происходит, объясните мне? – требовательно произнёс Нонлеи, упирая руки в бока.

  Пустота сразу же получила наполнение. Ярость обожгла его почти до боли. Синг яростно взглянул на мужчину, однако сдержался, стискивая кулаки, и...

  – Ну? – ещё более требовательно произнёс Нонлеи.

  И Синголо Дегнаре не выдержал.

  – Если ты сейчас не прикроешься, я, клянусь малым набором Бронталле, подожгу тебя, – тихо прошипел он. – А теперь, сукин ты сын, спрячь свой малый набор!

  Мужчина возмущённо фыркнул.

  – Кто ты такой, чтобы... Оу... – его взгляд наткнулся на длинный нож, который перед отъездом из Голдуола впихнул Сингу посыльный Робартона. Подарок, видите ли.

  – Вот именно, оу! – рявкнул Синг, вскакивая и совершенно неумело поигрывая ножом. – Пошёл вон!

  Мужчина, подняв руки, осторожно отступил спиной в коридор.

  – Хорошо-хорошо, только не надо резни...

  Синг резко обернулся к Лесте.

  Девушка сидела на кресле за столом и тихо плакала, прижав руки к груди.

  Драматичный жест, ехидно прокомментировал кто-то в голове Синга. Как в Настоящем Романе.

  – Значит, вот так всё заканчивается, – тихо проговорил Синг, пряча нож. – Я, Варг и Пёрышко. Искали этот жемчуг. А ты имела ввиду чёрный виноград, зелёный виноград и маслину.

  – Оливку... – едва слышно поправила Лесте.

  Синг с трудом удержался от того, чтобы закричать.

  Вместо этого он почувствовал, что внутри что-то будто бы лопается.

  Что-то, мешавшее ему до этого. Что-то, убивавшее его.

  Что-то, держащее его.

  – А ведь я до сих пор люблю тебя, – тихо проговорил он Лесте.