Текст книги "А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 205 (всего у книги 207 страниц)

Глава 19

Чуть скрипнув, раскрылась дверь, и на пороге появился очень и очень недовольный происходящим хозяин квартиры. Ну а при виде меня недовольство сменилось удивлением, густо замешанном на откровенной злобе.

– Здорово, дядька Евдоким! – помахал я ему ладонью. – Прости, что незвано-негаданно нагрянули.

– Какой я тебе дядька, щегол? – возмутился собрат-ведьмак. – Марфа, ты кого ко мне в дом приперла? Совсем ополоумела? Да еще в такое время? Ночь на дворе!

– Ты беспокоишься о моей репутации? – всплеснула руками ведьма. – Как это мило! Как бонтонно!

– А кто этот милый старичок? – негромко осведомился у меня Валера. – А то вы все, выходит, его знаете, а я нет. Как-то неловко.

– Он весьма важная особа, – охотно ответил ему я. – Старейшина ведьмачьего круга, один из тех, кто решает, как нам всем в этом мире жить.

– Ого! Вроде как твое начальство? – проникся он. – Добрый вечер. Я Валера, рад знакомству.

Евдоким в ответ гукнул что-то неразборчивое, как видно, слова у него кончились. Да и вообще я начал всерьез опасаться за то, чтобы этого вредного старикана сейчас инфаркт не долбанул, очень уж нездоровой краснотой его лицо налилось.

– Так и будем тут стоять? – уточнила у него Марфа. – Или все же пригласишь нас внутрь?

– И не подумаю! – У Евдокима все же прорезался голос, и он попробовал закрыть дверь, правда, сделать это у него не получилось, поскольку ведьма, явно чего-то такого ожидавшая, в тот же момент вцепилась в ручку с другой стороны. – А ну пусти!

– Невежливо поступаешь, ведьмак, – непривычно низко произнесла Марфа. – В моем доме ты всегда встречал радушие и приветливость, я вправе рассчитывать на то же самое.

– Ты проходи, – сбавил экспрессию старик. – А эти двое – нет. Нечего им тут делать. Не желаю их видеть!

– Не повезло тебе с руководством, – отметил Швецов. – И выглядит этот дедун как бомжара, и характер у него, похоже, тот еще. Саш, а чего вы такого терпите над собой? Давно бы шуганули, да и все. Выбрали бы кого поадекватнее.

– Нельзя. – Я отчего-то ощутил в этот миг неловкость перед ним. Вернее, даже стыд. Ведь из-за этого хрыча мой брат будет думать, что у нас все такие. И да, выглядел Евдоким впрямь крайне незамысловато, что скрывать, даже с учетом того, что гостей он не ждал и находился дома. «Треники», вытянутые на коленях, жеваная майка с надписью California, с дырой под мышкой, а также растрепанные, давно немытые седые волосы в самом деле делали его похожим на бомжа. Да еще и вязаные носки, натянутые на ноги, были разного цвета. – Правила не велят. Пока сам не помрет, ничего с ним не сделаешь.

Я провел рукой по волосам, глубоко вздохнул и хотел было попробовать как-то убедить собрата в том, что наши дрязги, конечно, никуда не делись, но на время их все же можно отодвинуть в сторону, как Евдоким резко поменял свою точку зрения.

– Ладно, заходите, – разрешил он, – а то всех соседей сейчас переполошите. Они у меня дерганые, не хватало еще полночи с ними собачиться.

Сдается мне, что соседи как раз у него нормальные, это он небось всем покоя не дает.

Квартира была под стать хозяину – захламленная, неухоженная и очень пахучая. Смесь вони от немытой посуды и затхлости просто как молотком ударил по носу, потому резко захотелось вернуться на лестничную площадку и продолжить беседу за дверью, плюнув на соседей. Да, там тоже подванивало от мусоропровода, но те ароматы хоть терпеть можно.

Успокаивало одно – обоняние у человека является одной из самых адаптабельных способностей, потому что минут через пять я к этому смраду принюхаюсь.

– Всякий раз, как здесь бываю, говорю одно и то же – запустил ты себя, Евдоким. – Марфа прошла в небольшую комнату, заваленную разным хламом, от каких-то древних журналов до строительной оранжевой каски, которая вообще непонятно что тут делала, и присела на краешек стула, стоящего рядом с круглым столом, поверхность которого была изрядно исцарапана. – Ну не завел ты себе бабу, как советовала, так хоть бы уборщицу время от времени вызывал. Сейчас с этим просто – платишь несколько тысяч, и она порядок за пару часов наведет. Нельзя же в таком сраче жить!

– Как хочу, так и живу. Да и деньги на такую блажь жалко тратить, у меня их не так много, – буркнул старик, усаживаясь на засаленный и изрядно продавленный диван. – Чего пожаловали?

– Должок за тобой, – произнесла ведьма, закидывая ногу на ногу. – Желаю его стребовать, прямо здесь и сейчас.

– Юлишь, старая, – погрозил ей пальцем мой собрат. – Все долги давно выплачены, последний закрыл аккурат месяца два назад, или около того. Помнишь, я птичек отряжал за подружкой твоей следить? Или забыла?

Сдается мне, знаю я, о какой подружке речь идет и куда посланцы Евдокима летали. И не тогда ли, кстати, пейзаж Лозовки разнообразил вид сожжённого внедорожника? Или это раньше случилось?

– Так это малый долг ты вернул, – сверкнула винирами Марфа. – А большой, давний – нет. Вот и выходит, что из нас двоих юлишь ты. Или же у тебя с памятью возрастная беда, что тоже случается. Для этого случая я вот напоминалку небольшую захватила. Держи-ка!

И она перебросила старейшине небольшой коричневый предмет, который оказался обычным каштаном, которых по осени в парках на дорожках немало валяется.

– Вот ты про что? – пробурчал Евдоким, моментально отбросив каштан в угол. – Так вроде у нас был уговор о том, что я сам решаю, когда мне этот долг платить.

– Три десятка лет минуло, а я так и не дождалась, чтобы ты желание рассчитаться со мной испытал. – Тон ведьмы изменился, она больше не убеждала, она почти приказывала. – Подозреваю, что и не случится этого до самой твоей смерти. Или моей. Мы оба не подростки, кто знает, сколько осталось Землю топтать? Перепады давления, стрессы, озоновая дыра – это все здоровья не добавляет. Лопнет какой сосудик в голове – и все, отправимся ответ за дела свои держать туда… Вон Сашка в курсе куда.

– Я, может, и да, а ты точно нет, – насупился старейшина. – Сама же знаешь – пока силу свою кому-то не передашь, ты не помрешь. Не примет тебя землица. А по делам твоим и грехам вообще дырку в потолке придется прорубать да трубу печную ломать, а то тут застрянешь навсегда. Будешь призраком по дорогам шататься, ни в один дом зайти не сможешь, останется только в окна заглядывать да злобой наливаться. И даже вон тот щегол тебя разглядеть не сможет, хоть ему вроде и положено померших видеть.

Хм. Я про такое не слыхал. Надо будет навести справки о том, как обстоят дела с посмертием у особо одиозных представителей ведьминого племени.

– Ишь глаза как заблестели, – то ли покашлял, то ли посмеялся Евдоким. – Что, не знаешь, выходит, как у их племени принято из жизни уходить?

– Про передачу силы слышал, она почти как у нас, но является обязательной. А вот про дырку в потолке и все остальное – нет.

– Век живи – век учись, – осадила Марфа своего приятеля, который, похоже, что-то еще собирался мне рассказать. – Долг, Евдоким Ильич, долг. Верни мне его сегодня, и я не стану говорить всем и каждому, что с тобой иметь дело не стоит. Ты мои связи знаешь, через пару дней все в городе и области проведают о том, как невысоко ты ценишь свое слово. А через месяц по всей России весть пронесется, обещаю. Выгоды мне от этого не выйдет никакой, но зато удовольствие получу немалое. Абсолютно законно опорочить честь ведьмачьего старейшины – что может быть слаще для опытной ведьмы?

Как Евдоким ни кряхтел, как ни сопел, но через минуту все же махнул рукой, поросшей седыми волосами, и пробубнил:

– Холера с тобой. Чего надо?

– Книгу, – моментально ответила ведьма.

– Какую? – непонимающе уточнил Евдоким, причем если он и притворялся, то вполне артистично. – У меня их почти и нет. Да я вообще не большой любитель чтения, не стану врать.

– Так книга, о которой я речь веду, не для чтения. Я вообще не очень понимаю, зачем ты ее к рукам прибрал и какая тебе в ней выгода. Хотя догадываюсь, что прихватил ты ее по давней привычке подбирать все, что с возу упало: ну как пригодится? Вот и пригодилось, через нее ты мне долг вернешь.

– Вон ты о чем, – криво усмехнулся ее собеседник, – а я не сразу и смекнул. Нет, не отдам. Даже не проси. Я еще не совсем с ума сошел.

– Ты всерьез думаешь, что умерший Кузьма придет к тебе и скажет: «Отдавай мое добро»? – рассмеялась ведьма. – Да?

– Если бы он знал, что она у меня, то давно приперся бы, – в тон ей хохотнул и Евдоким. – Или ты думаешь, что я не в курсе происходящего? О том, что он с кладбища улизнуть умудрился? Нет, меня иное беспокоит.

– А чего тогда? – влез вдруг в разговор Валера. – Нет, правда интересно.

– Он не один такой, – неожиданно благожелательно ответил ему старейшина, – есть и другие колдуны. Эта братия друг с другом не очень общается, больше скажу – разобщены они, каждый сам по себе существует. Да и вообще в их племени дружбы сроду не бывает, так – временные союзы по крайней надобности. Но если всплывет, что чью-то черную книгу я отдал ведьме, то жди беды, потому что их они не любят еще больше, чем друг друга, так повелось с давнего времени. Опять-таки, цеховые тайны, знания, предназначенные только для своих, – там все это записано. Так что – нет. Я жить хочу, и по возможности еще очень-очень долго. Слушай, старая, а ты как узнала, что наследство Кузьмы у меня? Я же следы замел так, что не подкопаешься?

– Нос держу по ветру, – очаровательно улыбнулась Марфа. – Глаза держу открытыми и уши не затыкаю.

– Не ответ.

– Узнала и узнала, тебе какая разница? – посерьезнела ведьма. – Ну а что до твоего «тебе не отдам»… Так мне лично она и не нужна. У меня своя книга есть, зачем мне чужая? Вот ему отдашь. Он ведьмак, не ведьма, до него колдунам дела нет. Да и не узнает про это никто, если все здесь присутствующие помалкивать станут. Лично я даю слово в том, что нигде и никогда о заключенной сегодня сделке о наследстве Кузьмы не расскажу. Мне, знаешь ли, тоже проблемы не нужны.

– Ему? – ткнул в мою сторону указательным пальцем Евдоким. – Ему точно не отдам! И не проси!

– Что опять не так, хрен ты упрямый? – возмутилась ведьма. – Чем тебе Сашка не угодил? Спокойный и тихий парень, никуда не лезет, ни с кем не конфликтует, знай общается со своими покойниками. Да, иногда влезает туда, куда не следует, но это по молодости. Подрастет – поумнеет.

– Не нравится он мне, – сложил руки на груди старейшина и демонстративно уставился на давно некрашеный потолок, – с первого дня не нравится.

– Это потому, что мне сила Захара Петровича перепала, – пояснил я. – Наш гостеприимный хозяин с ним с давних пор на ножах был. То ли когда их дорожки принципиально пересеклись, то ли еще почему, но факт есть факт.

– Даже если и так, то что? – буркнул Евдоким и перевел взгляд на меня. – Хотя ты сам, парень, мне не по душе. И компания твоя тоже – Олег-пустозвон, Славы-близнюки, змеевед этот… Какие вы ведьмаки? А? Так, пустышки. Тот же Захар, хоть я его и не любил – он да, был настоящий ведьмак, мир под себя гнул. Под конец только оплошал, не понял, чью сторону принять нужно, решил в героя поиграть, через что и помер. Одно плохо – тебе силу передать перед тем успел.

Ой-ой-ой, сдается мне, что к смерти моего предшественника ты, Евдоким Ильич, имеешь самое прямое отношение. Нет, подробности кончины Захара тайной ни для кого из Круга не являются, но вот это «чью сторону принять нужно» наводит на определенные мысли. Да что определенные, вполне конкретные! Будь другая ситуация, я бы тебя попробовал разозлить и под этим соусом разговорить, но сейчас, увы, для этого не время и не место.

Но если останусь жив, то непременно разберусь в том, что да как. И ребят к этому подтяну, тех, которых ты так не любишь. Дело тут не в мести за Захара, тем более что я его почти и не знал. Так, пообщались пару раз, да и только. Дело в принципе.

– Хотя вот что, – старейшина сдвинул седые клочковатые брови, – получишь ты книгу Кузьмы, но не просто так. Дашь мне кое-что взамен.

– Началось, – вздохнул Валера. – И этот туда же!

– Погоди, давай послушаем, что попросит, – цыкнула на него Марфа. – Ну-ну, говори.

– Перстенек мне подари, – палец старого ведьмака указал на подарок Карпыча, к которому я привык настолько, что уже его не замечал, – вот этот. Люблю старые вещицы. Умели раньше делать, не то что нынче.

Марфа заинтересованно глянула на меня, ожидая ответа.

– Нет, – холодно сказал я, давая понять тоном, что этот вопрос далее обсуждать не имеет смысла.

А еще мне вспомнилось, что Евдоким изменил свое решение о том, чтобы пустить меня и Валерку в свою квартиру, аккурат после того, как я волосы пригладил, причем как раз той рукой, на которой находится перстень. Вот тогда он, похоже, его и приметил. Выходит, он в курсе, что это за вещица. Не исключено, что без конкретики, без имен в целом, но в курсе. И еще сдается мне, перстень этот он сразу решил заполучить, для того и устроил перед нами целый спектакль.

– Вон как? – мигом вызверился старейшина, свернул из пальцев кукиш и показал мне. – Шиш тебе, а не книга Кузьмы! И вообще – проваливай из моего дома.

– А и пошли, – согласилась Марфа, вставая со стула. – Раз хозяин гонит за порог, надо соответствовать, как велит Покон. Что до книги… Не судьба – значит не судьба. Значит, вернем ее Кузьме Петровичу. Вещь, как известно, хозяина любит. Вот сама ему и сообщу, где она и у кого. Я, понятное дело, не Ходящая близ Смерти, но способы коммуникации с тенями кое-какие имею, так что до Савостина достучусь.

– Да и других его коллег можно известить о том, что эдакая штука находится в руках того, кто к их цеху никаким краем, – предположил Валера. – Уверен, им такая новость понравится.

– Плюс не забудьте про отдел, – вставил свои пять копеек я. – Контроль за предметами подобного толка находится как раз в их юрисдикции. Мало того – уверен, что они тоже эту книгу ищут, причем давно. Не особо усердно, но тем не менее.

– Так что, Евдокимушка, бежать тебе надо из города, – подытожила ведьма. – Быстро-быстро, далеко-далеко. И надолго.

Старейшина смотрел на нее так, что у меня, словно предчувствуя близкую драку, инстинктивно напряглись мускулы. И еще я очень пожалел о том, что велел Жанне и Толику у подъезда меня ждать. Старый Евдоким, конечно, старый, но сила в нем есть, это уж наверняка.

Да и Валера, стоящий рядом, насторожился, как видно, его посетили те же мысли.

– Приплюсуй сюда дурную славу клятвопреступника, о которой мы говорили раньше, и вообще прелесть что такое получится, – сладко пропела Марфа. – Пойдёмте, мальчики, пойдемте. Мне что-то кофею захотелось, а тут неподалеку как раз одно миленькое заведение имеется, в которое мы с вами и нагрянем.

– Чтоб вам всем пусто было! – прохрипел старейшина. – Ох, если бы не годы…

– Твоя беда, Евдоким, в том, что ты жаден очень. И до добра чужого, и до власти, – без малейшей издевки, даже как-то сочувственно, сообщила ему глава ковена. – Да еще уперт без меры. Ты же все давно уже понял, верно? Как только я про книгу сказала, понял. Но нет, надо тебе всех переиначить, все и всех под себя подмять. Даже тогда, когда смысла уже трепыхаться нет, ты все равно зубами цепляешься за свое «я хочу». Возрастное это у тебя, что ли? Раньше вроде умел назад сдавать, когда понимал, что не выйдет по-твоему. А в результате что? Добра за годы не нажил, обитаешь вон в клоповнике, уважения окружающих тоже ноль. Да свои же братья-ведьмаки тебя терпеть не могут.

– Не суди о том, о чем понятия не имеешь, – вскочил на ноги Евдоким, сжав кулаки. – И Круг не поминай! То наше дело, не твое!

– Ваше, ваше, – положила мне руку на плечо Марфа, как видно подумав, что я сейчас в их беседу могу влезть. Причем зря, у меня даже мысли такой не возникло. – Не претендую. Книгу давай. Прямо сейчас давай, не потом.

– Не могу, – пробурчал старейшина. – Правда не могу. Нет ее тут. Я не совсем еще сбрендил, чтобы такое в доме держать. Меня домовые местные за нее со свету бы сжили, они колдовские книги под своей крышей терпеть не станут.

Не врет, все так и есть. Сам тому свидетель.

– Тогда поехали туда, где она есть, – непререкаемым тоном велела ему Марфа. – И сразу – никаких «до завтра» слышать не хочу. Сейчас! Машина у подъезда.

– Даже две, – добавил Валера. – Выбирайте любую, какая больше понравится.

– Только переоденься, что ли, – без особой тактичности посоветовала Евдокиму ведьма. – Есть чего поприличнее теперешнего наряда в твоем гардеробе?

– Да тут ехать всего ничего, – проворчал старейшина, который, похоже, все же усмирил свое недовольство тем, что и на этот раз вышло по-моему. – Или вообще пешком дойти можно.

Захоронку свою Евдоким устроил в небольшом сквере, которыми так богат этот район города, в основании небольшой беседки, похоже, еще в середине прошлого века тут возведенной.

– Ты нормальный вообще? – изумилась Марфа, когда он достал из неширокой ниши книгу, завернутую в замызганную тряпку. – А если бы кто посторонний ее нашел? Нынешний мэр коммунальщиков в хвост и гриву гоняет, они только и делают, что недавно уже покрашенное красят и асфальт кладут-снимают.

– Красить – не ремонтировать, это разные виды работ. – Евдоким поставил на место кирпичи, которые скрыли от нас его тайник. – Полвека тайником пользуюсь, ни разу не подвел. Теперь вот придется новый искать. Тьфу, горите вы ясным пламенем! На, держи.

Он сунул мне в руки колдовскую книгу, после плюнул под ноги и, не прощаясь, побрел в темноту сквера.

– Расстроился. Даже «Долг закрыт» не сказал, хоть по правилам и нужно, – посмотрев ему вслед, констатировала Марфа, после провела рукой по тряпице, закрывавшей книгу, и поморщилась. – Но не соврал. Не скажу, что это книга Кузьмы, но что собственность колдуна – точно.

– Какой неприятный дед, – произнес Валера. – И, сдается мне, очень мстительный. Саш, зуб даю, он тебе точно «ответку» попробует вкрутить.

– В обязательном порядке, – подтвердила Марфа. – Даже не сомневайся, Хранитель, так и будет. Причем не просто в виде какой-то пакости, которая испортит Саше жизнь, он будет пытаться его убить до той поры, пока не достигнет цели или сам не умрет. Тут ведь дело не только в личной обиде, но еще и вон в том перстне. Поправь меня, Смолин, если я неправа – это же ведьмачье наследие? Его носил кто-то из тех, первых?

– Да, – кивнул я.

– Не стану спрашивать, где ты его добыл, но поздравляю, это очень полезное приобретение. Особенно с учетом того, что до наших дней почти ничего ни от князя Олега, ни от его ближней дружины не дошло.

– А почему? – спросила Васька, увязавшаяся за нами.

– Потому что их хоронили по тогдашней традиции, в курганах, – пояснила Марфа. – С броней, оружием, перстнями, верным конем и изредка с красивой девушкой. Ну, чтобы там, за кромкой, было кому прислуживать витязю и его развлекать. Так что все наследство нынешних ведьмаков теперь в Нави, оно переместилось в те края тогда, когда на русских землях сменилась вера, и добраться до него возможности никакой нет. Вот и выходит, что перстенек этот есть ведьмачий раритет, которым Евдокиму смерть как охота обладать. Ясно, что молодым на него чихать, но старики, которые чтут традиции, это приобретение ох как оценят. Да и после смерти он ему хорошую службу может сослужить.

– Какую? – заинтересовался я.

– Такую, – усмехнулась ведьма. – Много будешь знать – плохо будешь спать.

– По таким делам скоро вообще спать перестану, – вздохнул я. – Кошмары замучают. И все-таки – откуда вы узнали, что книга Кузьмы у него?

– Наверняка не знала. Предполагала. Незадолго до смерти Савостин с ним какие-то мутные дела крутил, Евдоким даже в гостях у него бывал. Мне про это одна из моих подручных рассказала, она в том же доме живет. А в ночь, когда Кузьма помер, она твоего соплеменничка видела выходящим из его подъезда, причем в руках тот нес спортивную сумку, а за собой соль, смешанную с золой, сыпал. Надежное средство, чтобы душу проклятую с панталыку да следа сбить. Даже такую матерую, о которой мы речь ведем. Продолжать?

– Да нет, – ответил я. – И так все ясно. Евдоким сам себя назначил его наследником, получается.

– Получается. – Марфа зябко повела плечами. – Домой поеду. В следующий раз кофе попьем, пожалуй. Валера, не забудь – за тобой три клада.

– Я никогда ничего не забываю, – заверил ведьму Швецов. – Только предупреждай о выезде на место заранее, а не как всегда. Терпеть не могу эти твои «хватай мешки, вокзал отходит».

– Хорошо, – кивнула она. – Пожелание справедливое, постараюсь тебе угодить. Ну а ты, ведьмак, мои слова не забывай – стерегись своего собрата, он тебе сегодняшнее не простит. И за соседкой поглядывай в оба глаза. Кстати, этим двоим и спеться ничего не стоит. Враг моего врага – мой друг, как известно. А им ты враг, и враг лютый. Но не мне, это тоже помни.

– Не забуду, – пообещал я. – И – благодарю от всего сердца.

Наверное, надо было бы сказать еще что-то вроде «если что, всегда помогу», но я не стал этого делать. За такие слова всегда спрос велик, а мне в должниках у Марфы ходить неохота. Тем более что за помощь свою она оплату в полной мере от Валеры получит, так что, если я кому и должен, так это ему.

«Майбах» Марфы скрылся в ночной темноте, напоследок мигнув нам красными огнями, и мы остались с Валерой вдвоем. Ну, если не считать Жанну с Толиком.

– Из всех московских ведьма Марфа самая адекватная, – произнес Валера, подумал и добавил: – И самая расчетливая. Из любой мелочи выгоду для себя выкроит. Ты, Сашка, не обольщайся, она все равно тебе счет раньше или позже предъявит. Небольшой, но непременно.

– Не сомневаюсь. Но это будет потом, а не сейчас. Тем более что до «потом» еще дожить надо.

– Лично я после всех этих заморочек с зельями и книгами другой вариант даже рассматривать не стал бы, – заявил Валера, садясь в машину. – Зря, что ли, горбатились? Так что пришибем мы твоего Кузьму послезавтра… Вернее, уже завтра. Во сколько и где встречаемся, кстати?

– Давай тебе в навигатор координаты забью, – предложил я. – Или лучше ссылку на них отправлю. Так быстрее выйдет, чем объяснять. Подъезжай к девяти вечера, я тебя там встречу.

– Договорились. Ну что, домой тебя подвезти?

– Нет, – подумав, ответил я. – Подбрось меня до кладбища. Только не того, что в прошлый раз, до другого.

– Опять? – удивился Швецов. – Я лично в таких местах и днем-то не особо стремлюсь бывать, а ты как на работу ездишь. Еще и по ночам!

– Так это и есть моя работа в определенном смысле. Плюс мне там хорошо думается.

– Капец! – картинно закатил глаза Валера. – Так и представляю себе тебя в позе роденовского мыслителя, сидящего на могиле. Жуть какая!

Жуть, жуть… Никакая не жуть. Тут все так же, как и там, за забором. Есть сильные, есть слабые, есть те, кто хочет добиться свободы, те, кто готов на поступок, и те, кто махнул рукой на происходящее с ним. Еще здесь все по-честному, так, как оно есть на самом деле. Потому что лгать друг другу тут резона нет – выгода-то отсутствует. Любая, какую ни возьми. А без выгоды во вранье какой смысл? Исключение составляют только «бегунки», отлавливающие одиноких посетителей с целью на время завладеть их телом, но это немного другое.

– Скоро ты у меня тут поселишься, похоже, – сообщил мне Хозяин кладбища, когда я, пройдя сквозь почтительно расступающихся призраков, добрался до него. – Через день стал наведываться.

– Неохота дома сидеть. И еще посоветоваться хотел.

– Ну конечно же! – Умрун задрал капюшон вверх и разразился смехом, от которого даже мне вдруг стало не очень по себе. – Кто бы сомневался? Ладно, что там у тебя, рассказывай.

– Хотелось бы приватно, – мотнул я подбородком в сторону призраков, толпящихся рядом с нами. – Ясно, что они никому ничего, но все же…

– Брысь! – рявкнул Хозяин кладбища и топнул ногой, причем это прозвучало настолько грозно, что и мне захотелось на мгновение свалить отсюда куда подальше. Хоть бы даже на ту могилку, около которой так хорошо спится.

Большая часть моей истории собеседнику была уже известна, так что оставалась самая малость – поведать ему о том, что я задумал провернуть завтра вечером.

– Жидковат план, – прогудел Костяной Царь. – Авантюра. Слишком много «если».

– Другого нет. И времени на его придумывание тоже нет. Ты лучше скажи – эта штука с зельем и книгой – она сработает? Точно дернется Кузьма ее спасать, не соврали мне? Потому что если нет, то и все остальное ни к чему.

– Дернется, – помолчав, заверил меня умрун. – Мне эта публика хорошо известна, хоронили у меня таких. Ну, не прямо таких, как ты рассказываешь, послабее. Если они о чем и печалились, так именно о своих книгах. Потом эта печаль в злобу обращалась, и приходилось мне их вон туда отправлять.

Он показал на склеп, тот, в котором находился проход в вековечную тьму.

– А что поделаешь? Мне проблемы с властями ни к чему, – продолжил умрун. – Помню, один такой вдовушку взял, да и придушил, когда та на могилку мужа пришла. Что-то он предыдущей ночью с супругом ее не поделил, понимаешь. Так мне после пришлось ответ перед сыскными дьяками держать. Обычные городовые что, они днем пошныряли да ушли, а эти следом за ними ночью заявились. И ведь не сделаешь ничего, они в своем праве. Выговаривали мне, а я знай молчал. Потому как сказать-то нечего.

– Унизительно, – кивнул я. – Знакомая ситуация.

– Именно, – подтвердил умрун. – А вообще, может, что у тебя и получится, ведьмак. Если ты и друзья твои все сделают правильно и вовремя, то, глядишь, и увидимся мы с тобой вскоре опять.

Он поднялся на ноги, бритвенно заточенным черным ногтем отрезал от своего балахона кусок ткани, сыпанул в него пригоршню земли, зачерпнутой из-под могильной плиты, той, что служила ему троном, и ловко его завязал, так, что получился эдакий небольшой мешочек.

– Лови, – кинул он его мне. – Положи рядом с сердцем. Если что – один раз он тебя выручит, примет на себя удар колдуна. Но только раз, не больше.

– Волшба? – уточнил я. – Особая кладбищенская?

– Нет, – капюшон мотнулся влево-вправо, – просто это кладбище для тебя стало своим. И ты для него тоже, оно тебе как дом. А дом всегда тебя защитит, даже если ты от него далеко находишься. В мыслях, во снах или вот так, как сейчас. Но ты все одно на себя больше надейся, а не на других. Лично не сделаешь – никто не сделает, потому что по-настоящему только тебе самому это нужно. Остальные только помощники, их бытие, если что, не кончится, они дальше жить станут. А ты – нет.

– Мне очень нравится жить, – заверил я его. – В чем в чем, а в этом не сомневайся.