Текст книги "А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ)"

Автор книги: Андрей Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 199 (всего у книги 207 страниц)

Глава 13

– Привет, – услышал я в трубке бодрый голос Валеры. – Ты так, потрещать, или кто насел с просьбой «сведи» да «познакомь»? Не знаю, как тебя, а меня пара особо назойливых товарищей уже неделю обхаживает, очень хочет с моим новым родственником пообщаться. В смысле – с тобой.

– Да ладно? – искренне удивился я. – А чего такой сложный путь выбрали, чего сразу ко мне не пошли?

– Так ты ведьмак, – рассмеялся Швецов. – О вас, знаешь ли, слава идет не лучшая, причем, похоже, с давних времен. Мол, нелюдимые вы, потому сразу всех в такие места посылаете, куда не дойдешь и не доедешь. Потому надежней с рекомендацией. Ну и конкретно про тебя не лучшие слухи ходят. Дескать, неуживчивый ты сильно, характер у тебя говно, к тому же компанию предпочитаешь водить не с живыми, а с мертвыми. Дескать, как стемнеет, сразу на кладбище прешься. Кстати – правду говорят или врут? Мне просто самому интересно.

– Отчасти. Факт, бываю там, но не каждую ночь, разумеется. У меня, Валер, на кладбищах что-то вроде места силы.

– Понимаю, – уже серьезно ответил Швецов. – Да оно и нормально, куда тебе с твоим даром еще ходить, верно? Не в школу же кройки и шитья. Так чего звонишь?

– Посоветоваться хочу. Есть тут у меня одна тема, не знаю, с какой стороны к ней подойти. Может, ты чего подскажешь? Она просто частично по твоему профилю.

– Да не вопрос, – легко ответил Хранитель кладов, заставив меня мысленно выдохнуть. Побаивался я, что в этот момент в его голосе появится недовольство или подозрительность. – Слушай, давай у Абрагима встретимся? Заодно и пообедаем. Оно, конечно, в жару жирное есть вредно, но, с другой стороны, все, что приятно или вкусно, полезным никто никогда не называл. Истина избитая, но абсолютно верная.

– Давай, – мигом согласился я. – Часика через два, идет?

Когда я добрался до хорошо мне знакомой шаурмячной, Валера уже был там. Он сидел в уголке, там, куда не проникали яркие лучи солнца, и с видимым удовольствием пил зеленый «Тархун» из запотевшего стакана.

– Э, Сашка, – хлопнул меня по плечу Абрагим так, что я чуть присел. – Рад тебя видеть! Здравствуй, мой дорогой!

Он вместе со мной подошел к столику, где Швецов как раз вылил в стакан остатки газировки, дождался, пока я сяду, а после с какой-то даже торжественностью произнес:

– Вы все правильно сделали.

– Что именно? – уточнил Валера, чуть не поперхнувшись.

– Кровь смешали, – пояснил аджин. – Очень верно поступили, да. Я сразу понял, что ваши дороги рядом пойдут. Откуда, почему – не скажу, сам не знаю, просто понял, и все. Вы оба не такие, как остальные. Вам власть не надо, вам силу не надо, вы просто жить любите, причем так, чтобы вас никто под себя не гнул. Так что молодцы, э! Молодцы! Вам вот так надо быть, тогда никто вас не сломает.

И он приложил волосатые указательные пальцы обеих рук друг к другу, по очереди потрепал каждого нас по плечу и отправился на кухню, пообещав скоро вернуться.

– Интересно, есть в Москве кто-то, кто еще не обсудил наш поступок? – спросил у меня Валера. – Такое ощущение, что нет.

– Не только в Москве, но и в Подмосковье, – сообщил ему я. – У меня в Лозовке соседка ведьма, она тоже в курсе.

– Им что, больше говорить не о чем? Нашли тоже тему для пересудов.

– А о чем еще? – заступился я за обитателей ночной столицы. – Думаю, что не так много интересных событий в городе происходит, а ты фигура заметная.

– Не нарывайся на ответный комплимент. – Валера осушил стакан до дна. – Уфф! Вторую бутылку допиваю. Жажда просто невозможная после шаурмы. Переборщил Абрагим нынче со специями. Ладно, давай к делу. Что там у тебя за проблема нарисовалась?

– Тут надо издалека начинать, – поморщился я. – Сильно издалека. Сейчас вот возьму себе тоже попить и расскажу, что к чему. Тебе еще бутылочку «Тархуна» принести?

Что мне нравится в Швецове – он умеет слушать. Внимательно, не перебивая, не переспрашивая. Великий талант, в наше время почти утраченный. Я и сам, чего греха таить, на такое неспособен, постоянно собеседников посреди фразы обрываю, когда понимаю, что мне уже все ясно. Вернее, так думаю, поскольку были уже прецеденты, когда я понимал одно, а на деле все оказывалось совсем по-другому.

– Ну, что я могу тебе сказать? – Валера отпил шипучего зеленого напитка. – Только одно слово.

– Какое?

– Жопа. Именно оно лучше всего характеризует сложившуюся ситуацию.

– Ну, ничего качественно нового я не услышал, мне этот факт и самому был ясен. Только одно уточни – ты какую именно ситуацию имел в виду? С соседкой моей, с душой колдуна или с ножом, что под валуном лежит? Или все сразу?

– Про все сразу не мне судить, – качнул головой Хранитель кладов. – Ты же контурно ситуацию обозначил, наверняка десятки, если не сотни мелких нюансов остались за бортом. Так что речь идет об одном конкретном эпизоде, а именно о ноже. Знаю я, о какой поляне твоя соседка речь ведет. Был я там разок и второй раз ни доброй волей, ни по принуждению туда нос не суну. И тебя не пущу, уж извини. Знаю, что ты мальчик взрослый, сам можешь решить, куда ходить, а куда нет, но на правах новоявленной родни приложу все силы, чтобы тебя от этой глупости удержать.

– Значит, все-таки ловушка, – констатировал я. – Верно? Решила меня соседка на тот свет спровадить.

– Вовсе не факт, – возразил Валера. – Скорее, сыграть с тобой в беспроигрышную лотерею. Для себя любимой беспроигрышную, разумеется. Добудешь ты ей нож – хорошо. Нет – тоже замечательно, был ведьмак – и нет ведьмака. Так и эдак она в плюсе.

– А что там, на поляне? Что за Аглая такая, которую даже ты опасаешься? Не-не, это не подначка, просто интересно.

– По сути своей, это обычная душа клада, – объяснил мне Швецов. – Но поскольку при жизни Аглая являлась ведьмой, причем очень мощной, то в своем нынешнем посмертном существовании силу свою она сохранила. И, сдается мне, даже ее приумножила. Ну и если добавить сюда тот факт, что она сидит не на злате-серебре, а на ведьминском наследии давних времен, то опасность для таких, как мы с тобой, возрастает многократно. Ее так просто в небытие не отправить, уж поверь. Я десятки кладов за эти годы освободил, но это что-то с чем-то. Да и не подпадает она под мою юрисдикцию целиком, похоже. Там какая-то другая форма существования, слияние стража клада с чем-то еще.

– Так может, она как раз по моему ведомству проходит? – предположил я. – Мертвые души – мой фронт работ.

– Думаю, тоже нет. В любом случае проверять не будем. Она мне при нашей первой и последней встрече четко сказала – гребешок и колечко бери, книгу и нож никто не получит. Еще раз сюда заявишься – убью. И убьет, даже не сомневаюсь.

Гребешок и колечко. Не те ли самые, что Дара, лихоманка ее забери, велела Нифонтову всеми правдами и неправдами у Марфы добыть? Похоже, что да. Особенно если учесть, что Аглая той младшей сестрой приходится. Вот как же все в этом мире перепутано и переплетено, а? Не жизнь, а сплошной кроссовер, как в комиксах от «Марвел».

Держать эту мысль при себе я не стал и выложил ее собеседнику.

– Быстрее всего, так и есть, – согласился тот. – Они, в смысле ведьмы, постоянно друг другу норовят дорогу перебежать. Даже если без особой выгоды для себя, просто из спортивного интереса. Даже если в отставку уходят. Уж поверь, знаю, о чем говорю.

Видно, на Воронецкую намекает, с которой у него теплые отношения.

– В любом случае вариант с визитом на поляну отпадает, – подытожил Валера. – Степень риска слишком велика, мы можем там умереть, даже не поняв, что произошло.

– Выходит, что так, – вздохнул я. – Значит, надо искать другой вариант, как мне этого хмыря на белый свет вытащить.

– А мне говорили, что ты парень башковитый, – глянул на меня Валера чуть удивленно. – Причем даже те, кто тебя не любит, данный факт признают.

– Ты это к чему?

– Зачем искать то, что уже есть? – без малейшего наигрыша или сарказма спросил у меня он. – Соседка твоя базовую платформу для этого варианта уже дала. Нарочно ли, случайно, но дала. Скорее, конечно, нарочно, с какой-то фигой в кармане, или что там она носит, но это ничего не меняет.

– Книга колдуна? – утвердительно спросил я.

– Именно. Предположим, что у нее сего шедевра колдовской мысли нет.

– Предположим?

– Именно. Гипотетически это может быть не так, какой-то процент вероятности, что Дара твоя уже прибрала книгу себе, присутствует. Ну или сейчас этим займется, чтобы привязать тебя покрепче. Говорю же – беспроигрышная лотерея. Ты отказываешь ей, следом, что логично, начинаешь искать книгу, а она хихикает, на это все глядя, и поглаживает морщинистой лапкой заветный фолиант. Ведь в этом случае ты раньше или позже ты все равно к ней же, Даре, и придешь, только теперь все будет происходить уже полностью на ее условиях. Логично?

– Вполне, – кивнул я.

– Но может быть и не так, книга может находиться где-то в городе, лежать себе спокойно в тайнике самого колдуна или храниться у кого-то другого, – продолжил Валера. – В последнем случае наши шансы на удачу весьма высоки, согласись? Не тебе, так мне всегда найдется что предложить ее таинственному владельцу. Ну да, смена одной кабалы на другую, но так уж устроен мир. Да и торг никто не отменял. Всяко его цена будет ниже, чем у твоей ведьмы, в этом я уверен.

– Соседушка моя в Москву особо не суется в последнее время, подруги ее тоже, – задумчиво произнес я. – Они на этот раз крепко Марфу задели, их тут на ленты для бескозырок порежут. Так что да, очень может быть, что книга не у нее.

– Занесем в актив, – потер руки Швецов. – Это аргумент в нашу пользу. Теперь остались сущие пустяки – найти искомое.

– Не совсем. Старая хрычовка еще про какое-то обманное зелье упоминала.

– Без книги нам зелье в хрен не уперлось, – резонно возразил мне Хранитель кладов. – А если ее найдем, то и все остальное, глядишь, выведаем. Опять-таки, на Даре свет не зациклился, есть и другие знатоки заветных тайн.

– Ты про Марфу?

– В том числе. – Мой собеседник отхлебнул «Тархуна». – Только к ней бы я пошел в самую последнюю очередь.

– Хрен редьки не слаще, – согласился с ним я. – Она с ценой за помощь скромничать не станет.

– Не только. Не знаю, как ты, а я без особой нужды не люблю нарушать нейтралитет, вставая на чью-то сторону в споре. Мы этим визитом позицию очень четко очертим, а это не есть гуд. В первую очередь, понятно, это не моя, а твоя головная боль, но и мне может прилететь. С соседкой твоей я не пересекался, но что-то мне подсказывает – до поры до времени. Но я ладно, а тебе с ней дальше бок о бок жить.

– Да похрен, – отмахнулся я. – Между нами и до того любви не водилось, так что хуже, чем уже есть, не будет. Опять же – я ей ничего не обещал, по рукам мы не били, а что сказанное ей было обращено в мою пользу – запрета на подобное не существует. Ни в Поконе, ни где-то еще.

– Тогда все путем. – Валера привстал и гаркнул: – Достопочтенный Абрагим, можно тебя попросить к нам присоединиться?

Вот так просто? Хотя – почему нет? Может, и правда я потихоньку начал деградировать? Мне и в голову не пришло, что начинать поиски следует именно тут, в шаурмячной. Именно сюда стекаются все интересные новости и слухи города.

– Сейчас, – в ответ прогудел аджин, ставя металлические креманки с мороженым перед юными совсем парнем и девушкой, которые явно не принадлежали к ночному миру. На вид простые студенты, как бы и вовсе не школьники-старшеклассники, решившие маленько отдохнуть от идущих сейчас у них ЕГЭ. Он такие парочки сюда иногда пускал, руководствуясь исключительно какими-то своими соображениями.

– Слушай, Саш, а тебе иногда приходят в голову мысли о том, что лучше бы и не знать всего того, что мы знаем? – задумчиво спросил у меня Швецов, глядя на беззаботно смеющихся ребят. Как видно, его одолевали те же думы. – Или нет?

– Сначала да, – не стал скрывать я. – Потом нет, другие дела навалились. А сейчас привык настолько, что уже почти забыл, как оно раньше было. Недавно вот попробовал пожить немного по-старому, в офисе посидеть, у чужого принтера погреться – не получилось. Ушло что-то очень важное, без чего это все смысла не имеет. Может, необходимость работы как способа выживания в этом мире, может, еще что. Например, то, что мне больше неинтересно являться частью коллектива. Все эти маленькие радости бытия в виде интриг, сплетен, служебных романов и так далее ерундой на фоне того, что я повидал, кажутся.

– Это хорошо, – очень серьезно сказал Валера. – Это значит, что я не один такой. А то иногда начинаю думать о том, что мутирую, из человека в не пойми кого превращаюсь. Ну, ненормально же то, что мне в компании с ведьмой, вурдалаками и старыми предметами интереснее быть, чем в кругу обычных людей? А нет, ты вон так же думаешь. Ну или почти так же.

– Насчет ведьмы – не так, – мотнул головой я. – Не люблю их племя. И тебе по-братски советую держать их на расстоянии.

– Покушать принести? – подошел к нам аджин. – Мороженое есть, да. Заключил договор тут с одними, они хорошую цену дали и посуду привезли – плошки, ложки. Теперь вот им торгую тоже.

– Я всегда восхищался твоей коммерческой жилкой, Абрагим, – медово произнес Швецов. – Ты умеешь делать деньги на всем, но при этом никогда никого не обманываешь. Это великий дар!

– Говори, что надо, Валерка. – Шаурмячник отвесил Хранителю кладов подзатыльник. Вернее, обозначил его, по сути, просто погладив того по голове. Аджин, конечно, понял, что ему открыто льстят, но, как восточный человек, оценил данный поступок по достоинству. У них другое отношение к лести, если она уместна и хорошо подана, то воспринимается не как способ подлизаться, а как вполне допустимый шаг просителя по отношению к тому, от кого ему чего-то нужно.

– Скажи, Абрагим, ты знал такого колдуна… – Валера пощелкал пальцами и глянул на меня. – Сань, как его?

– Кузьма Петрович, – подсказал я. – Савостин. Дядька сильно немолодой, но мощный, в своих кругах известный.

– Знал, – кивнул аджин, садясь за стол. – Он ко мне сюда один раз приходил, да. После – нет. Я не хотел больше видеть его своим гостем, закрыл дорогу в мой дом.

– Надеюсь, спросить почему не будет слишком большой дерзостью? – осведомился Валера.

– Сюда почти все приходят не кушать, – почесал подбородок под короткой курчавой бородой сын песков и пламени. – И не музыку слушать. Нет, вон те – за этим, но они просто люди. Остальные идут ко мне за новостями, чтобы поговорить друг с другом, кто-то выясняет, чего хочет – войны или мира. Много разного здесь происходит. Но хозяин – я. Мне решать, что можно, что нельзя. А этот сихраит хотел тут делать так, как нужно ему, а не мне. Он думал, что я вроде чайханщика на базаре, который ради того, чтобы гость пошел к нему, а не к соседу, готов ишака под хвост целовать. Ха!

– Похоже, он не так умен, как ты думаешь, – фыркнул Валера. – Если подобные косяки порет.

– Э, тут таких без числа, – отмахнулся шаурмячник. – Сейчас меньше стало, а раньше сильно много ходило. Думали, что деньги все могут, что те, кто рожден на Востоке, за них на все готовы. Я им в лицо смеялся, да, а потом закрывал для этих дураков двери своего дома навсегда. Некоторые потом через знакомых извинялись, просили понять, простить. Некоторые – нет. Ваш – нет.

– Кузьма не наш, – вздохнул я. – Да и вообще умер он. Хотя, думаю, все равно просить ничего не стал бы, даже останься живым. На редкость упорный и упертый старикан был.

– Зачем неправду говоришь? – погрозил мне пальцем Абрагим. – Он теперь надсмотрщику Смерти принадлежит, потому ты его и ищешь. Он же сбежал, верно? А ты его ловишь.

– Ловлю, – не стал скрывать я, окончательно смирившись с тем, что в нашем мире, похоже, все знают все. – Только он пока не очень ловится. Мало того, чуть не убил меня один раз.

– Он может, – причмокнул аджин. – Сильный, умный, знает много. И еще у него есть то, чего нет у вас.

– А если конкретнее? – уточнил Валера.

– Он умеет ждать, – веско пояснил шаурмячник. – Вы – нет. Он – да. Давно живет, знает, что иногда для победы надо не бежать, а стоять, не кричать, а прятаться. Ты, Сашка, спешишь, шумишь, дерешься, а он просто сидит и смотрит. Ошибки твои считает, кто тебе друг, кто враг высматривает и ждет того момента, когда ты устанешь, когда силы твои кончатся. Вот тогда он придет и нанесет всего один удар. Но такой, какой ты не отразишь.

– Спасибо, ободрил, – вздохнул я. – Теперь совсем хорошо жить стало.

– Я правду сказал, – рокотнул Абрагим. – И вот тебе еще одна – он даже мертвый сильнее, чем ты. Я знаю это племя, многих видел, у некоторых жизни брал, когда мы на одной дороге сталкивались и никто не хотел ее уступать. Его живого я, может, и убил бы. Ты с ним живым не справился бы никак.

– А с мертвым? – моментально спросил Валера. – Сейчас Сашка на своем поле играет.

– Э? – приподнял мохнатую черную бровь аджин. – Что за поле? Зачем играет?

– Он Ходящий близ Смерти, – пояснил мой брат. – Специалист по мертвым.

– Смерть подарила ему право их судить, – повел мощными плечами шаурмячник, – но власти над ними не давала.

Он перегнулся через стол и ткнул мне указательным пальцем в лоб.

– Если у тебя не хватит сил его победить, он выпьет твою душу, своей ее сделает, служить себе заставит. Значит, что? Сделай так, чтобы против твоего врага было все, что только можно. Найди оружие, найди время, найди место. Думай! А уже потом делай.

– Хорошо, – растерянно пообещал я. – Буду думать.

– Это надо не мне, это нужно тебе, – буркнул аджин. – Да, вот еще… В тот раз, что он приходил, с ним сначала оборотень говорил, а потом старик. Он был как ты.

– В смысле – как я?

– Он был ведьмак, – пояснил Абрагим. – Твоя родня у меня нечасто бывает, потому запомнил.

– А имя его ты, случайно, не услышал? – мигом осведомился я. – Ну, вдруг?

– Не вдруг. Я его до того знал. Нечасто – не значит никогда. Его зовут Евдоким. Я еще удивился, он ведь с Марфой раньше всегда приходил. Если я что-то понимаю в жизни, то между ними когда-то уф-уф был, да!

И плотоядно усмехнувшись, Абрагим снова провернул манипуляцию с указательными пальцами, правда, теперь положил один на другой.

Ну, что Евдоким с главой ведьминского ковена общается, это не новость. А вот то, что он и с Кузьмой каким-то образом был связан, – очень интересно. И только одно плохо – этот старый хрен мне в жизни не расскажет, о чем с ним общался, хоть бы даже из принципа. Он меня до Круга терпеть не мог, а уж после него вовсе ненавидит, надо думать. Не по его же там вышло.

– Думай. – Абрагим снова стукнул меня по лбу, на этот раз, правда, всей ладонью, и отошел от нашего стола.

– Вроде много сказал, но большей частью все вокруг да около, – посмотрел ему вслед Валера. – Саш, надо тебе с этим твоим коллегой переговорить. Может, он чего расскажет, на след наведет.

– Скорее, на хрен пошлет, – хмуро пояснил я. – Мы с этим Евдокимом на ножах. Он вообще меня хотел на тот свет недавно спровадить. Если бы не собратья, которым он давно поперек горла стоит, так и вышло бы, уж поверь. Не сразу, со временем, но непременно.

– Плохо. Ладно, будем работать с тем, что есть. Я кое с кем знающим перекинусь парой слов, может, что разнюхаю. Эх, сейчас бы Карла Августовича сюда!

– Кого?

– Да старичок есть один хитроумный. Вот кто быстро бы нам весь расклад по теме выдал. Ясное дело, не от чистого сердца, а за хорошую плату, но оно того бы стоило. За ним, знаешь ли, проверять не надо было, он за каждое слово всегда лично отвечал. А то и вовсе нам книгу добыл, с его-то связями. Пронырливый был до невозможности.

– Помер? – вздохнул я.

– Кто?

– Старичок этот. Просто ты в прошедшем времени о нем говоришь, я и подумал…

– Да нет, он из Москвы два года назад отбыл неизвестно куда. С отдельскими что-то не поделил.

– Кстати, – я достал из кармана смартфон, – нефиг этим орлам без дела Москву копытить. В конце концов, злодей-колдун по их ведомству проходит, пусть тоже пошуршат. А то всегда прибегут на готовенькое, да ты им еще и должен оказываешься.

– С языка снял, – одобрительно кивнул Валера. – И вот еще что… Абрагим прав. Твой противник не простой призрак. Я к чему – лучше заранее стратегию того, как ты его убивать станешь, продумать. Детально.

– Стратегию, – усмехнулся я. – Слово-то какое подобрал.

– Правильное. Знаешь, я с какого-то момента понял, что самое верное в жизни – это сначала думать, а потом делать. Вроде бы прописная истина, все ее сто раз слышали, все в курсе, что так нужно поступать, только почти никто это знание не использует. И очень зря. Если придерживаться данной линии поведения, то есть реже включать эмоциональность на грани «хочу, чтобы было так», а чаще голову, то проблем в жизни станет намного меньше, а сама она, в смысле жизнь, может значительно удлиниться. Я тоже поначалу, как танк, пер на любую цель. Дрался, строить всех пытался, даже, не поверишь, оружие с собой таскал. Что таскал – в ход пускал. А потом понял – раз свезло, два свезло, а на третий меня выпотрошат. Или съедят. Или… Ну, ты знаешь, наш мир очень многообразен, потому вариантов того, как можно умереть болезненно и мучительно, в нем есть великое количество. И чем быстрее ты поймешь, что я сейчас прав, тем больше шансов на то, что мы с тобой тут через какое-то время выпьем за удачное завершение дела.

Вот он вроде даже чуток моложе меня, а ощущение такое, что лет на десять старше. Или больше. Впрочем, тут ведь не только в возрасте дело, тут еще и другие факторы свою роль играют. Вот только на всякого мудреца довольно простоты. С Воронецкой-то он спутался, а это, с какой стороны ни смотри, поступок сильно неумный.

– Истину глаголешь, брат. – Я поднял стакан с зеленым напитком. – Еще бы на уровне инстинктов научиться делать так, как ты советуешь, и тогда точно удача встанет на нашу сторону.

– Удача, как и вдохновение, выдумки лентяев, – усмехнулся Швецов, стукнув краешком своего стакана о мой. – Легальный повод ничего не делать и ждать, пока оно само все случится. А так не бывает, потому что ничего из ничего не возникает, это с древних времен всем известно. Что наши предки на этот счет говорили?

– Что?

– Как потопаешь – так и полопаешь. Потому давай книгу искать, а то ведь и вправду твоя соседка нас опередит, чего не хотелось бы. Сама она, как и ее пристяжь, в город, может, и не сунется, но уверен – хватает здесь у нее и глаз, и рук. Что она, что Марфа – бабки ушлые, прожжённые, огонь и воду прошедшие, причем в прямом смысле. И умные.

– Снова твоя правда. – Тем временем я нашел в смартфоне номер Нифонтова. – И день у меня сегодня свободен. Завтра – нет, у меня расправа над грешником запланирована, а вот сегодня запросто можно одного нашего общего знакомого за ушко да на солнышко вытянуть. Лишь бы он сейчас чего не почуял и не начал песни на тему «Я не могу, работаю, давай потом» петь.

– Ты о Нифонтове? – спросил Валера. – Ну да, непростой товарищ, согласен. Очень себе на уме. К такому спиной поворачиваться не стоит.

– К ним всем не стоит, – прикладывая телефон к уху, заметил я. – Начиная с господина Ровнина, который вроде бы вообще из одних достоинств состоит. Коль, привет. Это Смолин. Есть на меня минута?

– Хоть две, – добродушно ответил оперативник.

– Удивлен. Обычно ты куда-то бежишь, кого-то ловишь, а тут – на тебе. Что, в Москве стало настолько спокойно жить?

– Не накаркай, – притворно-строго велел мне Нифонтов. – Раз в кои-то веки выдался денек, когда нас не дергают. Хотя если ты позвонил, значит, придется мне куда-то ехать. Верно же?

– Необязательно, можно и идти, – предложил я. – Давай я сам к вам на Сухаревку заскочу. Ну, не прямо в отдел, меня туда не тянет, но в какую-то кафешку поблизости. У вас же их там хватает, верно?

– Хорошо, – выдержав паузу, согласился он. – У нас тут пельменную недавно открыли, в стиле позднего СССР, давай в ней. Место тихое, спокойное, пельмени у них хорошие и компот из сухофруктов вкусный, я как раз и пообедаю. Через часок сможешь?

– Да не вопрос, – подтвердил я, осознав, что сегодня, похоже, меня можно назвать «катализатором чужих обедов». Сначала Валера, теперь вот этот. – Только адрес точный сбрось, если не в труд.

– Слушай, а что за расправа у тебя намечается? – спросил Валера, когда я положил смартфон на стол. – Ты решил податься к супергероям и сражаться с мировым злом? Если да, то имей в виду: это дело бесполезное. Да еще и убыточное. Добро всегда в лохмотьях, сам тому свидетель. Деньги же, как известно, зло, а значит, они всегда будут пролетать мимо воинов Света. Вот оно тебе зачем?

– У меня расправа локальная, – пояснил я. – Колдун колдуном, но у него же и свита имелась, помнишь, я про нее тебе говорил? Вот как раз последнего ее представителя собираюсь упокоить. Время и место известны, осталась ерунда – реализовать задуманное. Так что завтра в пять часов пять минут пополудни у меня встреча с господином Левинсоном, профессором, причем прямо в его загородном доме.

– Левинсоном? – удивился Валера. – Марком Ароновичем?

– Ты его знаешь? – не меньше изумился я.

– Ну как знаю… Видел несколько раз, причем сильно давно. Носатый такой, с седыми кудряшками. Он с моим отцом кое-какие дела вел, что-то связанное с патентами на новаторские изобретения, в основном по части нефтянки. Я особо не вникал, но так понял, что он выступал в качестве то ли агента, то ли соавтора. Выходит, он умер?

Ясно. Молодец Марк Аронович. Студенты и аспиранты изобретали, а он это дело отслеживал, регистрировал и продавал, при этом загребая себе и комиссионные, и соавторские. Красивая схема, к которой, кстати, со стороны закона не придерешься.

– Почти год как, – подтвердил я. – А теперь вот бегает от меня по Москве, не хочет покидать грешную землю. Но, снова обращаясь к народной мудрости, сколько веревочке ни виться, а кончику быть. Завтра я его отправлю куда следует.

– Слушай, а с тобой можно? – вдруг спросил Швецов.

– Зачем? – изумился я. – Тебе Марк Аронович тогда так не понравился? Или ты в принципе евреев не любишь?

– Ну, ты меня еще в антисемитизме обвини, – фыркнул Хранитель кладов. – Нет, просто интересно посмотреть, как ты это делаешь. Тогда в лесу ничего же не произошло, может, хоть тут гляну.

– Да не поймешь ты ничего. Я твои клады не вижу, а ты мои души не сможешь разглядеть. Каждому свое.

– Тебе жалко? – иронично осведомился у меня Валера. – Или трудно?

– Ни то и ни другое. Просто это не такое уж безопасное дело, дружище. Профессор-то он профессор, но за даже такую жизнь станет драться до конца. Может, посерьезнее, чем иной уголовник. Слышал про крысу, загнанную в угол? Вот это он. К чему сказано – под раздачу можешь попасть и ты. Тебе это зачем?

– Принимаю риски на себя, – отмахнулся Швецов. – Давай скидывай адрес, куда завтра ехать. Ну или, хочешь, вместе рванем, как тогда в область. Ходящий близ Смерти и Хранитель кладов – вместе веселее!

Вот и что мне оставалось делать? Только рукой махнуть.