Текст книги "Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

Соавторы: Дмитрий Богуцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

И первое, что я увидел, ворвавшись следом в царские покои, это бледного, голого царя Валента на окровавленной постели, и перемотанный бинтами окровавленный обрубок, торчавший из его обнаженного тела. Всё, что осталось от царской руки, отрубленной по самое плечо.

Левая, подумал я.

Левая.

Глава 112
Жизнь за смерть

Левая, вашу мать! Левая рука отрублена!

И отрублена левая лапа у неведомой твари.

Совпадение? Серьезно? Да неуж-то? Ну вы порассказывайте такое, только кому другому, вдруг поверит.

Я мгновенно развернулся к моим бойцам, двинувшим было за мной следом, взялся за створки дверей в покои:

– Все останьтесь здесь, – прорычал я, и все мгновенно остановились с вытянувшимися лицами. – Помогите этим…

Я кивнул на телохранителей и захлопнул двери у всех перед носом.

Надеюсь, они много не увидели…

Я огляделся. Так, чего у нас здесь еще плохого? Чёрт, телехранитель….

Я наклонился, подобрал застонавшего старшего телохранителя с пола и вышвырнул его за дверь, уже в обратную сторону, головой вперед. Ничего, ему не больно, голова в шлеме. Думаю, ему там тоже помогут. Здесь ему оставаться не стоит.

Потом я снова повернулся к царской постели.

Декорация для античной драмы, блин.

Стёпка стоит бледный у стены, кусает губы. Старичок лекарь прикинулся ветошью, делает вид, что он просто незначительная часть мебельного гарнитура, а царь Валент, покрытый потом, тяжело дышит, лежа на постели, пропитанной кровью насквозь.

Лежит и, надеюсь, помирает. Мне кажется, от этого нам всем только легче станет.

– Это как же, вашу мать, извините, понимать? – процедил я, не надеясь получить внятный ответ.

– А на что это по-твоему похоже? – прохрипел царь.

Он ещё и острить на эту тему собрался? Маньяк чёртов.

– У меня там отрубленная лапа неведомой твари, – проговорил я, ткнув большим пальцем руки себе за спину на закрытые двери в покои. – Я отрубил её лично, и я видел, у кого я её отрубил. Вы мне сейчас объясните, как так вышло, что я вижу здесь тебя, царь, и рука у тебя отрублена именно та и именно в том месте, где я её отрубил у той неведомой твари. Что ты, любезный царь, обязал меня изничтожить.

– Ну раз обязал, – закашлялся царь истекая крупным потом, – Значит, изничтожай, Искандер. Я слово своё держу. Сдержишь ли ты своё?

– Брат… – прошептал Стёпка.

– Молчи, – мучительно прошептал царь. – У тебя нет права на своё мнение. Я ещё царь здесь.

Я-то свой Меч Бури оставил за дверью, в руках Ангелины, но дробовик, заряженный отличной серебряной крупной картечью, у меня в кобуре на бедре, как всегда. Если с царем вдруг начнет происходить нечто необычное, я его пристрелю прямо в постели, и не посмотрю, что он раненый, что он царь и мой заказчик. Пальну дуплетом прямо в голову. Уж это должно будет помочь, чем бы он ни был….

– Я требую объяснений, – процедил я сквозь оскаленные зубы. – Что за безумие у вас тут происходит? Я слушаю.

– Если бы я сам знал, – царь бессильно откинулся на мокрую от пота и крови подушку. – Если бы я сам знал. Это был я, Искандер. Всё это время, это был я…

– Это проклятие, – внезапно подал голос старик-лекарь и вздрогнул, когда я перёвел на него тяжёлый взор.

– Подробнее, – приказал я.

– Это талант, присущий данайским магейрам, Искандер, – произнес старичок. – В порыве гнева, в тисках непереносимых чувств они способны наделить человека нечеловеческими качествами. Искалечить его человеческую сущность, лишить божественного подобия, обратить в чудовище.

Ну охренеть поворот событий.

– Проклятие, ага, – подытожил я. – Примем как версию. И кто проклял?

– Я не знаю, – болезненно засмеялся царь. – Желающих много!

Похоже старичок-лекарь опоил его каким-то обезболивающим, сознание царя неустойчиво, внимание рассеивается.

– Это началось месяц назад, – прошептал царь. – И я не знаю почему. Я не делал ничего, чего не делал годы до того. Ничего необычного… Но это случилось. И я мог только обратить гнев проклятья на них самих. Когда я становлюсь этим… Мне доступны только самые простые чувства и мотивы.

– То есть это ты убивал всех этих людей в городе? – процедил я сквозь зубы.

– Я обратил проклятие против них самих! – прошипел царь. – Они к этому причастны! Все они.

– Или никто, – проговорил я.

– Это точно они, – прошептал царь. – И я уже отомстил. Я уничтожил всех магейров в семьях претендентов на мой трон. Того, кто это сделал, я точно убил.

– И что теперь? – угрюмо проговорил я. – Танцы и пляски? Счастливый конец?

– Не-е-ет, – болезненно засмеялся царь. – Всё только начинается…

– Проклятие необратимо, – проговорил лекарь. – Человеческий образ царя продолжит разрушаться. И однажды останется только чудовище.

– Скоро, – прошептал царь. – Уже очень скоро. Я чувствую, что оно близко. И я призвал моего брата домой.

– Зачем? – угрюмо спросил я.

– Царство не остается без царя, – Валент закрыл глаза, и они словно исчезли в черных провалах глазниц его поступившего под кожей черепа.

– Нет… – прошептал Степан.

– Объясни, – снова настойчиво потребовал я.

– Я верил, что ты защитишь своего ученика… – прошептал царь. – Так и случилось. Тварь не хочет умирать. И она снова явится. Придет за моим братом. Я намерен не дать этому произойти…

– Что мы должны сделать? – спросил я царя на его смертном одре.

– Царь должен жить, – прошептал Валент. – А я должен умереть. Нечестивой твари нельзя жить во дворце.

– Брат мой! – простонал Степка.

– Молчи, – прошептал царь. – Я оставляю тебе это царство. Будь этого достоин.

Царь закашлялся и продолжил:

– Искандер, ты скажешь всем, что прежний царь погиб в бою с чудовищем и удостоится царских почестей и царского погребения. А брат царя, твой ученик, займет мое место. Мой трон. Никто не посмеет возразить потомку бога и герою Аттики. Брат. Если что, зови на помощь Искандера, и он придет.

– Приду, – негромко подтвердил я.

– Ну всё, не плачь, брат, – прошептал Валент. – Дай мне меч. Так ни на кого из вас не падет проклятие из-за моей смерти…

Степан подчинился, снял со стены ножны, вынул из них короткий данайский меч. Медленно приблизился к постели. Царь Валент почти отобрал меч из его рук, едва не уронив на пол.

Царь посмотрел на меч в дрожащей руке, слабо улыбнулся:

– Помнишь, брат, я учил тебя выпадам, как раз этим мечом? Помнишь? Теперь он твой. Сними с моего пальца и надень моё царское кольцо, когда я вас покину. Не плачь. Ты – это я. Это и твой трон тоже. Будь отважен. Ведь я же смог…

Тяжело дыша, он закрыл глаза и едва слышно добавил:

– Расскажи отцу…

Степка быстро закивал, слёзы стекали по его лицу.

– Лекарь, – произнес царь. – Помоги мне.

Старик-лекарь бросился к лоду, помог царю сесть в постели.

– Приложи острие между рёбер, там где сердце, – приказал царь.

И старик-лекарь помог ему.

Царь улыбнулся всем нам в последний раз:

– Я на вас надеюсь. Не просрите мне тут всё.

И, приподнявшись, бросился вперед, упал на пол, рукоятью меча вперед, грудью на собственный меч.

Стёпка зажмурился и отвернулся.

Скоро всё было кончено.

Старик-лекарь приблизился, к замершему телу, проверил пульс на горле.

– Царь умер, – произнес он.

Потом перевел взгляд на замершего Степку и добавил:

– Да здравствует царь?

Степка наконец сдвинулся с места, склонился над мертвым братом.

– Мы должны убрать тело, – проговорил Степан. Он снял с пальца брата кольцо царя и надел на свой палец. Помолчал, стоя над телом брата сжав пальцы в кулак. Кольцо блестело на пальце, простое, бронзовое, с волнистым узором в одну линию.

По данайским обычаям в этот момент он и стал царем.

– Выставьте лапу твари на городском форуме, – произнес, наконец новый царь. – Пусть все знают, что тварь пала. И, несмотря на потери в царской семье, власть царя крепка, он здоров и готов действовать.

Царь взглянул на меня и произнес:

– Ты выполнил обещанное, Искандер. Ты получишь обещанную награду. Царь держит свое слово.

Хрена се. И что откуда взялось? Он прямо у меня на глазах превратился в монарха. Не поверил бы, если бы сам не видел.

Ну, может это и к лучшему.

– Царствуй славно, – произнес я. – Царь Степан.

Я потерял оруженосца, но обрел союзника царя. Наверное. Хотелось бы верить.

Мы перевернули тело мертвого Валента, старик-лекарь вынул меч и протянул его Степану. Ну да, это же царский меч. Меч в крови твоего брата. Теперь он твой. Бери.

Степан меч взял. Вытер кровь с лезвия, сунул в ножны и на стену обратно повесил. Я смотрю, пацан совсем оклемался. Ещё глядишь, будет в этой комнате спать, когда брата похоронит…

Мы уложили тело Валента на постель, старик укрыл его с головой окровавленной простыней.

– Мы обязаны похоронить его по обычаю, – произнес Степка, глядя на залитую кровью царскую постель и я думаю, он не мог не видеть на ней себя самого, в возможном будущем. – Мы похороним его как царя.

– Я все организую, – отозвался старик-лекарь. – Ты должен показаться народу, царь. Город должен знать, что у него есть царь, и рука его крепка.

– Да, конечно, – пробормотал Степан. – Спасибо, дедушка…

О как. Так старик-лекарь близнецам родственник! Понятно. Значит, здесь совсем не было лишних людей. Уже неплохо.

Несмотря на показную бодрость, Степан оставался бледным, как полотно. Всё-таки нервничает. А кто бы не нервничал?

– Идем, – сказал я ему. – Я заткну любого, кто не вовремя решит открыть свою пасть. Мы объявим тебя царем.

И мы пошли.

Я распахнул двери и вышел из царских покоев в зал.

А народу-то здесь прибавилось, пока меня тут небыло! Собрались какие-то придворные, воины, слуги сбежались, телохранители оклемавшиеся поднялись. Быстро новости по дворцу разносятся. Впрочем, мы не особо-то скрывались, и что происходит нечто важное, стало быстро понятно всем. И понеслись гонцы во все концы города, собирать всех заинтересованных и неравнодушных.

И похоже, это теперь уже мои ближние не пускали всех желающих вломиться в царскую спальню. Судя по неподдельному облегчению на их лицах, это было нелегко, и дело могло вполне дойти и до огнестрельного оружия пополам с алкомагией.

Чувствую, нас ждут трения. Или прения, это уж кому как. Вовремя это мы вышли.

Старик-лекарь прошел на середину залы, собравшиеся придворные подались назад чтобы дать ему место.

– Царь умер, – произнес он негромко, но его услышали все. – Да здравствует царь.

Старик повернулся и указал рукой, но появившегося в дверях Степана.

Все замолчали, уставились на него, как на какое-то невероятное диво.

Наверное не сразу до всех дошло, что царь-то теперь другой, лицо-то царское практически не поменялось.

Но дошло. Я смотрю, вон, у Ангелины от таких новостей глаза на лоб полезли, да и не только у неё.

Собравшиеся придворные, их родственники и к ним примкнувшие заозирались, зашептались. Похоже, новость они приняли неоднозначно.

Степка медленно шагая, высоко держа голову вышел на середину залы встал рядом с лекарем.

– Приветствуйте царя, – произнес лекарь в наступившей тишине.

Первыми начали опускаться на колени царские телохранители, за ними опустилась часть придворных.

Но вот другая часть чего-то затормозила. Мнется, колеблется, озирается и вот-вот обгадит нам так удачно начавшийся всенародный единодушный порыв проявления верноподданических чуств новому царю.

Ну, я вам сейчас устрою.

– На колени, – прошипел я колеблющимся.

Справа от меня занял место в строю Вака Два Пера с Мечом Бури на плече. Слева встала Смертельная Дева Ангелина с не менее грозным Нанотолием на другом плече. Штирц с его пистолетами встал рядом с Ангелиной. А Ваку подпер Фрол с пулеметом на руках, с переброшенными через плечи крест-накрест полными пулеметными лентами.

Ну, как? Убедительно? Вижу, что убедительно. Симпатичненько получилось. Симметрично. Все мои аргументы, все мои козыри собраны и предъявлены, кто имеет что-то против?

Все молчат.

Так кто из вас, что имеет против нас, собаки?

– На колени, – злобно повторил я.

И они подчинились. Все присутствующие опустились на колени, принимая нового царя.

А, нет не все. Осталась еще группка упорствующих радикалов. Ну а вам-то чего? Особое приглашение нужно?

А потом я разглядел во главе группы, гордую и неприступную хозяйку того дома, в котором мы искали следы твари уже черт знает сколько времени назад. Ну, в смысле этим вечером ещё.

А блин, понятно. Это непримиримые собрались. Имеющие некоторые права на трон. Якобы имеющие. И эта гордая потерявшая все, но не сломленная матрона у них за лидера.

Это хреново.

Ну, вот, а теперь она идет ко мне. Ну, блин, это меня прям очень напрягает.

Вот она остановилась передо мной смотрит мимо меня, мимо Степана в раскрытые двери царской спальни на накрытое простыней тело на постели.

– Ты сразил нечистую тварь, – негромко произнесла она наконец.

Не спрашивала, не предполагала. Она знала. И что мне тут следует сказать?

– Да, – коротко отозвался я.

– Ты был безжалостен? – уточнила она. – Твоя рука была тверда?

– Да, – повторил я, не зная чего еще от нее ждать.

Она смотрела мимо меня на застывающую кровь, покрывающую пол опочивальни. Лицо её не изменилось, никаких улыбок, или вздохов облегчения. Просто я понял, что этого достаточно.

– Я удовлетворена, – проговорила она.

Оторвав взгляд от царской спальни, она вернулась к своей группе и повернувшись к нам лицом, не спеша с достоинством опустилась на колени. Остальные посоветовали за ней.

Блин, как полтонны кирпича с плеч упало.

– Да здравствует царь, – хором произнесли коленопреклоненные придворные.

И Степан благосклонно улыбаясь, кивнул им всем и произнес:

– Встаньте господа. Ну, вставайте уже, у нас много дел.

Это верно, дел ещё невпроворот. Но, похоже, консолидации придворных партий по поводу нового правителя нам добиться удалось. Ну вот и славненько, считай, полдела сделано.

Нужно бы ещё лечь и поспать, да, наверное, не судьба уже, спать нам этой ночью. Утром нас всех ожидает явление нового царя гражданам города, и кто знает, чем оно закончится.

Лишь бы не резней…

Глава 113
Девушка из подземелья

Утро первого дня Стёпкиного царствования получилось изматывающим.

Сначала под моим присмотром, а точнее под присмотром моего пулемётчика, городской гарнизон принес присягу новому царю. Потому, может, и недовольных не обнаружилось, а может потому, что Степка по такому случаю накинул им малость премиальных.

Потом выражали своё почтение и преданность жрецы различных культов, широко представленных в городе. Храм праматери Дан представляла фигуристая такая жрица. С нею получилось забавно, потому что кланялась она сначала мне, потом Ангелине, или Нанотолию на её плече? А уж только в третью очередь новому царю. Интересные у них там в храме Дан представления о нашей иерархии.

Потом приносили дары все городские торговые и промышленные гильдии. Налоговых послаблений по такому поводу Степка им всё-таки обещать не стал.

Где-то там, на заднем плане усердно готовили к погребентию тело прежнего царя. Так усердно, что порой казалось неуместной спешкой.

Сильно им всем чем-то не угодил царь Валент…

Впрочем, радостно замести тело последнего царя за плинтус и забыть о нем Степка не позволил. Назавтра было назначено начало общенародного семидневного траура. По официальной версии царь подвергся нападению чудовища и пал в безнадежной битве, но город и трон был спасен всемирно известным героем Искандером Бестибоицей, у которого нашелся в кармане, удивительное дело, запасной царь. Вот так удачно, понимаете ли, всё и сложилось. Потому сегодня совмещали воцарение и похороны, а потом празднество. Как без свадьбы обошлось – ума не приложу.

Впрочем, молод ещё Стёпка для свадьбы, а статус царя доступен по местным обычиям и неженатому.

На празднество я, кстати, задерживаться не собирался, а то ещё кто-то из моих сболтнет лишнего.

Уже к полудню тело царя Валента сожгли после надлежащих, но кратких погребалтных обрядов на огромном костре, прямо вместе с его постелью.

Остывший пепел собрали сложили в погребальную урну и доставили обратно в царскую опочивальню, где плотники усердно сколачивали для царя новую кровать.

В новое царствование с новой мебелью, так сказать.

А царь пусть сам думает, что ему с этой урной дальше делать.

Отрубленную лапу чудовища выставили на всеобщее обозрение, на городском форуме, предварительно замариновав в уксусе.

Народ с искренним ужасом осматривал лапу чудовища и не задавал глупых вопросов куда делось все остальное.

Я, признаться, все ожидал, когда же эта лапа начнет превращаться обратно в человеческую, но ничего подобного так и не произошло.

Никто не заподозрил в ней изуродованную проклятием человеческую конечность. Хорошо, что никто в такой глуши не станет проводить генетических исследований.

Блин, вот что за механизм у этого проклятия? Имперская наука не знает таких трансформаций, это какая-то ещё неведомая алкохимикам мира область. Так интересно, но изучать это будет кто-то другой, а мне бы выжить.

В целом, глядя на идущие торжества, было очевидно, что обмен убитого чудовища на нового царя всех устроил. Кое-кто, кажется, даже и не понял что царь теперь другой, лицо-то тоже самое. На монетах можно портрет даже не менять.

С меня даже стребовали речь в честь воцарения нового монарха. Ну, я там чего-то толкнул народу, стандартное, насчет естественности круговорота царей в природе, уроков темного прошлого и сияющего нового будущего.

Народу понравилось.

Царь рано оставил гуляющих в пиршественной зале дворца царедворцев, чтобы вызвать меня через Ваку на приватную беседу в ту же комнату, где мы когда-то обсуждали мою награду за участие в этом деле.

Там же меня эта награда и ждала. Только это был не сундучок с золотом.

Это оказалось два сундучка с золотом!

– Что-то тут многовато, – прищурившись, произнес я. – Мы так не договаривались.

– Всё верно, – покачал Степка коронованной головой. На царском венце все также две белых гончих спешили друг другу на встречу. – Один за работу Бестибойцы, второй за работу Царетворца.

– Чего? – тут я немного офигел. – Вот это твоё второе ругательство я не совсем понял.

– Вы теперь официально Царетворец Александр Петрович. – вздохнул Степка. – Так вас зовут в народе. Привыкайте.

– Нда, – протянул я. – Убивал я чудовищ, разбивал виноградники, строил заводы, давал людям хлеб насущный. И что? Хоть кто-то из-за этого назвал меня кормильцем? Отцом народа, может быть? Нет. Но стоило мне всего один единственный раз, малюсенький разик поучаствовать в крошечном дворцовом перевороте, и всё! Теперь, я для всех Царетворец. Слово-то какое подобрали мерзкое. Заклеймили, практически на всю жизнь, блин.

– Так вы золото забирать будете, Александр Петрович? – улыбнулся Степан в ответ на моё недовольство.

– Конечно буду! – возмутился я. – В большом хозяйстве всё пригодится! Где тут мои пираты? Эй! Разбойная команда! У меня тут для вас припасено малость сокровищ! Берите и грузите. И только попробуйте что-то в бухте утопить, лично руки-ноги повыдерну! Вака! Хорош бухать! Присмотри за ними!

– Я всегда буду рад принимать вас у себя, Александр Петрович, – заверил меня Степка напоследок. – Вы всегда можете рассчитывать на мою благодарность и верность.

Это он так вежливо намекает, что если я вдруг проиграю мою придворную партию, могу бежать сюда. С Альба-Канеса выдачи нет.

Что ж… Отметать такой вариант сходу я не стану. Мало ли.

– Хороший ты человек, Степан. И царем будешь хорошим, – я похлопал его по плечу. – У тебя все для этого есть, а если нет, так научишься.

– Я постараюсь, – Степан вздохнул и протянул мне конверт, запечатанный царской печатью. – Вот тут письмо к моему отцу. Вы сможете ему передать?

– Конечно, давай сюда, – я забрал конверт себе. – Он его сразу получит, как только я доберусь до Номоконовска.

Тем временем мои пираты забрали оба сундука и при поддержке Ваки и царской стражи поволокли из на носилках к пристани, грузить на яхту. Ну, теперь от царских подарков точно по ватерлинию в воду уйдет.

Так ну вот вроде и все? А! Чуть не забыл!

– Степка, а у тебя в застенках же заключенные есть? – задумчиво спросил я.

– Очевидно, есть… – нахмурился юный царь.

– А давай, ты по случаю своего счастливого восцарения объявишь амнистию? – хитро улыбаясь предложил я. – Помню, тут у тебя в подавле девица какая-то сидит.

– Кто о чем, а вы все о девицах, Александр Петрович, – вздохнул Степка. – Я знаю, о ком вы. Освободить её я могу, лично с ней мы не враждуем. Но ей придется уехать. Она политическая заключенная.

– Это ж когда было! – возмутился я. – При прошлом режиме еще.

– Она из семьи претендующей на трон, Александр Петрович, – со вздохом объяснил Степан. – В этом городе она жить точно не будет.

Это очевидно намек такой прозрачный. Либо вообще жить не будет, либо будет, но не здесь.

– А быстро ты царской безжалостности набрался, – прищурился я. – Персона нон-грата, значит. Ладно, не дави, я её заберу с собой. Пристрою в наш институт благородных девиц. Девицей больше, девицей меньше…

– Хорошо, договорились, – кивнул Степан и позвонив в колокольчик вызвал к нам одного из своих секретарей. У него теперь их было аж три.

– Пригласите сюда пленницу номер один, – негромко приказал царь. – И, э-э, приведите её в порядок, дайте умыться, свежее платье, ну вы знаете…

Секретарь, видимо, действительно всё и сам знал, поклонился царю и немедленно ушел исполнять приказание.

Секретарь вернулся не более чем через полчаса, и привел с собой белобрысую голубоглазую, худую и бледную девицу в простом льняном белом платье. Видать одели в то, что нашлось.

Так вот значит ты какая, моя новая девушка в беде.

А потом я внезапно понял, что знаю её! Я её уже видел! Я даже имя её помню, такое, данайское…

– Тисифона? – произнес я в полном удивлении. – Это ты, что ли?

Мы в полном офигении уставились друг на друга.

Это же та мстительная девица из борделя, я ей ещё сбежать помог. Точно, это она! Сюда-то её как занесло?

– Искандер! – прокричала Тисифона и с разбегу запрыгнула ко мне на руки, обняв руками за шею. – Ты снова пришел! Ты снова меня спас!

И зарыдала у меня на плече. Наверное, от облегчения…

Вот блин!

– Я знала, – глухо проговорила она мне в шею. – Я знала, что ты меня спасешь…

Упс. Кажется, я теперь навсегда её принц на белом коне… Неудобно может получиться.

– Как я вижу, вы уже знакомы? – нахмурился Степка.

– Да, – нехотя признался я. – Мы, оказывается, уже пересекались.

– И почему я этого не знал? – нахмурился Степка. – Впрочем, я не удивлен. Надеюсь, груз ваших тайн не потопит внезапно ваш корабль, Александр Петрович.

О как. Я бы сказал, что это уже достаточно сильно похоже на угрозу, дорогой мой царь. Эволюционирует прям на глазах.

Тисифона же обернулась, нахмурилась, сползла с моей шеи, решительно вытерев набежавшую слезу, дерзко прищурившись, бросила Степке:

– Ты же вроде умер?

– Я – нет, – покачал головой Степка не моргнув глазом. – Умер мой брат. Но – да, теперь я здесь царь. И я тебя освобождаю под ответственность Александра Петровича.

И заметив, что она не поняла, добавил:

– Я поручаю тебя заботам Искандера Бестибойцы. Ты уедешь с ним отсюда и уже никогда не вернешься. С твоей семьей все оговорено. Они могут помогать тебе и посещать тебя в твоем изгнании.

– Ух ты, – с сарказмом произнесла Тисифона. – А я так надеялась, что снова в бордель меня продадите!

– Так мы делать больше не будем, – спокойно произнес царь. – Никто и ни с кем. Но, учитывая твою роль в этих событиях, я поступаю с тобой сейчас невероятно милосердно. Цени это.

Её роль в этих событиях? Это какая же у неё была роль? Чего я не знаю?

– Искандеру пригодится твой опыт, – добавил царь. – Служи ему верно, и будешь однажды вознаграждена.

Царь развел руками, словно намекая, что, возможно, вознаграждена она будет так же, как он.

Ну, да, ведите себя хорошо, детки и однажды я всех вас сделаю правящими особами. Зря меня Царетворцом называют, что ли? Мало в заливе других полисов данайцев, в которых происходят междуусобные войны?

– Ты изгоняешь меня? – лицо Тисифоны исказилось словно от боли, и я понял, что она вот-вот снова зарыдает. – Снова?

Степка в раздражении откинулся на спинку царского кресла, и я понял, что возможно сейчас увижу, как его развитие дойдет и до открытой демонстрации царского гнева и решил вмешаться:

– Так, Тисифона. Дай мне руку. Вот, молодец. Вздохни глубже. Вот и отлично. А теперь мы скажем царю спасибо и попрощаемся. Ведь скажем, да? Ладно, не скажем. Значит я сам. В общем, спасибо за гостеприимство, Степан, и спасибо за всё, но на праздник мы не останемся, сам видишь.

– Я всё понимаю, – с невеселой улыбкой кивнул мне царь Степан.

– Если желаешь помахать нам вслед платочком, то мы скоро отплываем, – сказал я напоследок.

– Спасибо за приглашение, – Степан улыбнулся. – Но меня наверняка неправильно истолкуют. Лучше я здесь останусь.

– Ну, тоже верно, – я пожал плечами. – Значит, счастливо оставаться. Надеюсь ещё увидимся.

С тем мы и отбыли из дворца. Весь путь по дворцовым коридорам Тисифона цеплялась за мою руку, словно опасалась, что вот сейчас кто-то выскочит из бокового коридора и утащит её обратно, в подземелья под дворцом.

Основания для этого у неё прямо скажу, были достаточные.

Мы вышли из ворот дворца, и Тисифона вздохнула с заметным облегчением.

Ну что ж. Теперь пожалуй никто не помешает мне её тщательно распросить.

– Так, Тисифона. А теперь рассказывай, что я о тебе ещё не знаю? – сказал я. – Как ты сюда добралась? Почему ты оказалась в тюрьме? Какова твоя роль в этих событиях?

– Да ничего особенного и не было, Искандер, – Тисифона пожала плечами. – Я добралась до дома за твои деньги. Бабушка спрятала меня у себя. Царь Валент прознал об этом от своих шпионов. Меня притащили во дворец. Царь предложил мне выбор: спальня или темница. И я его послала. Выбрала темницу.

– Да уж, это его могло расстроить.

Тисифона замялась, но добавила:

– Я думаю его куда больше расстроило, то, что я прокляла его.

– Чего ты сделала? – нахмурился я.

– Я послала его, – повторила Тисифона. – И прокляла. Я сказала, что недолго нечестивой твари, попирающей законы гостеприимства, топтать почву Аттики безнаказанно. Что боги его покарают. Так и случилось, как я слышала из моей тюрьмы. Он мертв, и от твоей руки, я полагаю.

– Да ты опасная девушка, Тисифона, – пробормотал я.

Вот тут до меня кажется и начало доходить, как тут все у них так сложилось…

– А ты уверена, что дело в твоём проклятии? – спросил я на всякий случай.

– Конечно, – решительно отозвалась Тисифона. – Я же магейра, это наш семейный дар.

– Гм. Мда. Это я удачно в тот бордель зашел…

И что-то мне подсказывает, что не случайно я там Тисифону встретил. Потому как в свете прошедших событий у меня уже не оставалось никаких сомнений, что моё старое знакомое неуязвимое чудовище, Клеткоголовый, именно плод похожего проклятия, наложенного неким магейром. И видимо, именно на Тисифону мне нужно надеятся, чтобы решить его вопрос окончательно.

Когда мы достигли пристани, у которой стояла под погрузкой моя яхта, на нас набросились счастливые родственники Тисифоны. И среди них её бабуля, грозная матрона, ругавшая в свое время в лицо покойного царя Валента.

– Благодарю за мою внучку, Царетворец! – произнесла она, взяв меня под руку. – Второй раз ты спасаешь её. Тисифона не говорила мне, что это ты выкупил её из рабства, просто сказала, что ей помог один очень хороший человек.

Не скрою, приятно, когда тебя хорошим человеком называют!

– Наверное, ей действительно лучше уехать, – пробормотала матрона. – Но теперь я хоть спокойна буду, что у неё всё сложилось хорошо.

Потом они все плакали, обнимались, нагружали Тисифону какими-то подарками, узелками и прочей снедью.

Потом Тисифона рыдала уже на палубе, махая родственникам на причале рукой.

– Так, а это что за посторонние девки на палубе? – нахмурилась Ангелина, поднявшись в свою очередь на борт с Нанотолием на плече.

– А? Это Тисифона, – немного легкомысленно отозвался я.

– Что еще за Тисифона? – опасно прищурилась Смертоносная Дева. – Откуда она тут взялась вообще?

Я чуть не ляпнул, что из борделя. Второй ответ, что из подземелья тоже грозил мне неприятностями со всех сторон в случае обнародования.

– Тисифона теперь с нами, – ровно произнес я. – Как эксперт по магейрам и данайской магии. Её советы нам очень пригодятся.

Впрочем, это Ангелину не убедило и не успокоило. Ладно, выгребем как-нибудь.

Моя личная певица и её сын, кстати напросились сплавать с нами. Им очень хотелось поглядеть, как там живут в имперских землях. Ну да мне не в тягость, поют они зажигательно, место на борту для них найдется.

Мои пираты тем временем приготовили яхту к отплытию. Пришла пора прощаться.

Мы отходили бросая в махающую нам вслед толпу воздушные поцелуи.

Народ искренне махал нам вслед, вон даже плачет кто-то. Любят нас здесь, пожалуй. Хотя возвращаться сюда по своей воле мне наверное, не захочется.

– А что, Степка с нами не поплывет? – удивленно спросил Фрол, глядя на удаляющийся причал.

– Нет, Фрол, – задумчиво отозвался я. – Степка наш, похоже, уже приплыл.

Так мы и покинули славный град Альба-Канес. Степка остался на берегу царствовать, а я увозил свою добычу и свои сокровища с собой… Остался, конечно, один нерешённый вопрос – где, чёрт возьми, царевна Марина Дмитриевна? Где самая главная моя женщина в этой реальности. Но уж как-нибудь я этот вопрос решу. Всему своё время.

«Вакханка II» уходила все дальше от Альба-Канес, оставляя позади все его данайские страсти и минувший этап моей жизни.

Впереди меня ждали люди, поместье, заботы, моя долина.

Я возвращался домой.