Текст книги "Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

Соавторы: Дмитрий Богуцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 104
Интуиция не обманула

Я успел вовремя увернуться, иначе шампур бы гарантированно проткнул мне грудную клетку. Ну, или как минимум, воткнулся на пару сантимов.

Сразу же же схватил другой шампур, парировал следующий удар. Мои все уже были тут как тут. Вака метнулся ко мне, закрывая меня своей грудью, да и Фрол, скинул с плеча руку девицы, поднялся и был рядом.

– Ты! Исчадье ада! Это ты прикончил всю мою семью! – верещала Влада. – Но тебя я не дам убить, я сама тебя прикончу!

Её попытались удерживать двое местных парней, явно не догнавших, что к чему:

– Успокойся… да что на тебя нашло… нормальные же ребята…

А Светлана отошла в сторону и… смеялась. Беззвучно, конечно, но как-то странно смеялась, серьёзно! И тут я понял, почему. Она же предупреждала. Сказала, что мне надо быть осторожнее с Владой.

И тут я снова почувствовал злость. Нет, не на Владу саму по себе – она хоть и была Замойской, пока что не сделал мне никаких пакостей, не считая попытки убить шампуром. Злость за то, что моя интуиция дала осечку. Но как так? Как я мог ошибиться в людях?

Что ж, мне оставалось только обороняться. Хотя красноречие я тоже применил.

– Влада. Я не хочу тебя убивать. И никого тут не хочу убивать, вы прекрасные люди! Но если хочешь – давай устроим честную дуэль на шампурах!

Ну, и устроили. Обозначили секундантов, разошлись, и сошлись. Правда, по кодексу и регламенту не вышло – тут же всё перешло в безумную вакханалию вокруг барбекю. Крутились и туда, и сюда, я успешно парировал удары, прыгали, насколько позволяла форма, на скамейки и обратно, толкались, и прочее.

Она была настроена серьёзно, я – нет. Надо сказать, фехтовальная подготовка у неё была ни к чёрту. Я специально позволил себя зацепить, пару царапин на руках и весьма болезненный укол в ногу я, всё-таки, получил. Влада слегка подпалила волосы и получила несколько тычков – правда, я целился через куртку, не желая поранить.

И её это взбесило.

– Почему… Почему ты не нападаешь⁈ – рявкнула она и сделала финальный тычок.

Я выбил шампур у неё из рук, обнял за талию и усадил на скамейку, крепко удерживая.

– Влада, ещё раз. Что было у меня с другими Замойскими – в прошлом. Я не пришёл тебя убивать. Мы хорошо посражались в лесу, и не имею привычки убивать того, с кем только что слопал вкуснейшего кабанчика.

– Ты… Урод! Пусти!

Парочка байкеров попытались нас разнять, оттащить меня от Влады, но Вака быстро их остановил.

– Искандер не врёт. Он никогда не убивал женщин. Он достойный мужчина и, как говорят, хороший любовник.

Последнюю фразу окружающие встретили хохотом. Серьёзность дуэли была окончательно потеряна. Хотя гневный взгляд Влады говорил о том, что конфликт ещё далеко не улажен.

Но я всё-таки отпустил её. Мы уселись на скамейку, жадно выпили какой-то отвратительной газировки, затем она снова схватилась за шампур.

– Я… должна прикончить тебя. Клянусь императрицей Мариной, я должна…

– Кем-кем ты клянёшься? – переспросил я.

– Императрицей Мариной Дмитриевной Перовой! – вздёрнула она нос. – Единственным законным правителем Империи семи континентов!

И тут я более свежим взглядом вгляделся в символику байкерской братии.

Байкерский клуб назывался «Marina».

А затем я засмеялся. В голос засмеялся – это был смех облегчения и радости. Потому то моя интуиция меня вовсе не обманула. Потому что герб на кожанках был не просто императорский. Он был ровно тот же, что и на той самой перчатке, что и…

– Что ты ржёшь⁈ – взвизгнула Влада. – Смеёшься над нами? Ты, поди, клятый сухозаконник, да?

– Ага, как же, – усмехнулся я, и вдруг меня осенило.

Стоп. Я же в том самом сюртуке, который был тогда, в момент отплытия. После того, как мы приплыли, я закупил новую одежду, а эту на долгое время закинул в чуланы, выудив перед поездкой. В итоге мой сюртук уже давно перестал быть парадным, стал «парадно-полевым», истёрся, и стирали-то его его за всё время всего пару раз, наверное.

Я порылся по карманам и выудил скомканную шёлковую перчатку. Ту самую, которую засунул куда-то не глядя во время нашего поспешного отступления из Метрополии.

– Смотри, Влада. Вы все сейчас станете обладателями тайны, о которой не знают многие близкие мне люди. Это – перчатка Марины Дмитриевны. Мы были знакомы когда-то давно. И… я тоже очень хотел бы, чтобы она стала Императрицей.

Сперва наступила гробовая тишина. Прифигели от таких новостей, разумеется, даже Фрол и Вака Два Пера.

– Умеете удивлять, Александр Петрович… – проговорил он.

– А с тобой у нас отдельный разговор будет… – начал я, и вдруг Влада повисла у меня на шее.

– Ох, Дионисов, сукин ты сын, что ж ты сразу-то не сказал, а⁈ Как… расскажи мне? Какая она? Чёрт возьми, ну и как с тобой быть-то?

– Для начала расскажи, кем ты приходишься Рудольфу Вадимовичу. И как он сейчас? Его я калечить совсем не хотел, честно.

Влада изменилась в лице, снова нахмурилась, но уже по-другому.

– Плохо дедушка. Память стал терять. Но это больше возраст, чем ты. Хотя ты добавил!

Я вздохнул.

– Дедушка, значит. Редко это говорю кому-то, но – прости, Влада, если он был для тебя хорошим дедом. Я не знал.

– Да сейчас же! Тем ещё тираном он был! – фыркнула она. – Не таким засранцем, конечно, как Антон и Бранимир… Тоже не думала, что скажу, но за них – спасибо. Нет, я по-прежнему должна тебя прикончить, но…

– Но я освободил тебе место в наследовании? – предположил я.

– Ладно… расскажи лучше о Марине Дмитриевне? Какая она?

Ну, я и рассказал. Что это самая прекрасная из всех девушек на земле. Что общались мы мало (что было одновременно и правдой, и неправдой), и что я очень скучаю (что было преувеличением, хоть и небольшим).

Рассказали и они. Что клуб был организован ещё несколько лет назад, после визита Императором и наследницей престола Нововаршавска. Юная девушка так покорила сердца местного дворянства, что различные клубы почитателей выросли как грибы после дождя. Певческий хор имени Марины Дмитриевны, клуб по настольному крикету имени Марины Дмитриевны, даже команда чемпионата по кубофигуркам (это здесь так именовался аналог тетриса, эдакий зародыш киберспорта) имени Марины Дмитриевны. Вот, и байкерский клуб тоже возник.

А пару месяцев назад до них дошли слухи – интересно, откуда? – что Марина Дмитриевна после дворцового переворота бесследно исчезла из Метрополии и теперь скрывается где-то здесь, на континенте. Что пара отчаянных байкеров брали квадроциклы и доезжали до первых ближайших полисов данайцев – здесь они были весьма враждебные, и еле унесли ноги. Что собирают разные данные уже давно, тоже общались с данайцами и тоже слышали песню про белокурую деву, которая пришла и закончила войну.

А затем кто-то сказал уже знакомое:

– Так ты и есть Искандер Бестибойца? Читал в газетах, и по радио рассказывали.

Ну, и пошло по новому кругу. Время перевалило за полдень, мы снова ели и пили чай с кофе и отвратительной газировкой, и даже как-то уезжать не хотелось – сидели снова отлично, я травил истории про охоту и поход в джунгли, а потом вдруг Влада хлопнула себя по плечу:

– А ты на гитаре умеешь играть? И петь? Есть одна идея, пошли.

И она потащила нас куда-то на второй этаж не то цеха, не то гитарного бокса, где за семью дверями обнаружилась глубоко законспирированная подпольная студия и радиостанция, из которой вещалось лоялистические патриотические песни, а ещё записывались граммпластинки.

Что ж, я тряхнул стариной. Взял в руки гитару, напел, хотя, скорее, наорал вокал, что-то из старого советского рока 1980х, затем ещё трек и ещё.

– Слушай, а давай-ка альбом запишем? – предложила Влада. – Ты сколько ещё в городе будешь?

– Буду. Сколько, не знаю, но постараюсь.

На том и порешили. Я уже окончательно протрезвел, мы распрощались со ставшими гостеприимными байкерами и направились обратно в гостиницу. По дороге я тихо провëл воспитательную беседу с Фролом.

Не люблю лезть не в своë дело, но тут посчитал долгом чести.

– Это чего такое было? Чего девиц у костра на себя повесил, а как же Света?

– Свету я люблю! И не брошу. Но и вы же сам, Александр Петрович, то с одной, то с другой… да и Света же все видела, не против была! Это же флирт легкий просто был!

– Это так кажется, что не против. Она наверняка всë видела. И выводы сделала, будь уверен.

Фрод отвел взгляд.

– Да я с ней поговорю. Объясню.

– Именно. А на меня не смотри. Когда у меня отношения по-настоящему серьëзные – я девушке не изменяю. Усëк?

Фрол кивнул, и как мне показалось, к сведению принял.

Мы выгрузили их со Светланой у гостиницы и поехали с Вакой дальше по делам. А дела у нас были серьëзные.

Дело было к вечеру, но в квартале у домика тëтушки Надежды Константиновны было по-прежнему малолюдно. Пенсионерский райончик, что сказать.

А навстречу нам, в конце улицы ехал маленький фургончик, что-то вроде велорикши. Из рикши выходил смуглый паренëк в весëлом бело-розовом фартуке и заносил в каждый дом пятилитровую бутылку молока.

– Ты думаешь о том же, что и я, Вака Два Пера?

– Белое с розовым тебе не пойдëт, Искандер.

– А почему ты решил, что это я напялю этот передник?

Искандер нахмурился, но спорить не стал. Паренька-молочника мы поймали, после недолгих уговоров и небольшого вознаграждения он согласился поделиться передником с Вакой и передать управление автомобилем.

Что ж, мне, конечно, совсем не хотелось обманывать бедную старушку, но она сама не оставила другого выхода. Подлога она поняла не сразу. Лишь когда в дверях кроме мрачной физиономии Ваки, держащего бутылку с молоком, возникла моя – старушка попыталась закричать. Вака вовремя захлопнул калитку – так как минимум было тише.

– Грабю-ют! Помогите-е!

– Тише! Матильда Владимировна! Или как вас там! Я не вор! Я Александр Дионисов! Наденька рассказывала! – активно жестикулируя и пытаясь перекричать старушку, сказал я.

Удивительно, но это сработало. Старушка поменялась в лице, перестала кричать и сказала.

– Наденька… рассказывала… А, так вы её жоних! Точно! Присылала фотокарточку, из газеты! Ну, тогда проходите… как она у вас там? Как уехала – ни одного письма. Когда свадебка?..

И заковыляла в гостиную.

Стоп. Какая свадебка. Что значит – уехала? Куда?

Плохи дела. Я вовремя спохватился и не спросил лишнего про «уехала». Присел, испил чаю вместе с Вакой.

– Всё нормально, да… пока не знаем, когда свадьба… Подскажите, а она ничего из вещей не оставила? Она говорила, поспешно уехала, так?

– Да-да… вот, саквояж оставила. Сказала – надо спешить, он ждёт… И всё бросила. Я не сразу поняла, кто, а теперь ясно – вы ждали, так? А вы хороший, Александр. Неплохого выбрала, да. И не побоялись, что вдова, раньше-то это совсем негодным было. Прошлый-то мужинёк, Юра, судя по фотокарточкам, совсем болезный был… Это ж надо – умереть через две недели от скарлатины… или чего там…

– Коклюша, – зачем-то поправил я.

Ведь помнил же. Бабулька продолжала рассказывать и уже была готова достать фотоальбом, но мне удалось осторожно выудить важную информацию: да, Наденька уехала очень скоро после того, как появилась у неё в гостях. То есть более месяца назад. Телеграмму не отправила, ничего толком не сказала.

Старушку мы и так напугали, потому решили не говорить о том, что Надежда Константиновна пропала. Деликатно распрощались, забрали саквояж и поехали обратно.

А ещё прямо в дверях я спохватился и также деликатно попросил у тётушки фотокарточку. Так, на память.

На самом деле, чтобы было, как и кого искать.

Прямо в поездке я осторожно осведомился по поводу содержимого. Опасения подтвердились. Там были паспорт, косметичка и… обратный билет в Югопольск с просроченной датой.

Плохи дела.

– Плохи дела, – тут уже первым Вака озвучил мысль. – Получается, кто-то выкрал.

– Получается, так.

– Мне заняться?

– Займись, Вака. Завтра с утра. Можешь прихватить Энрико. Только, пожалуйста, без лишнего шума. И будьте к вечеру – там у нас будет аудиенция с князем.

Мы подъехали к гостинице и обнаружили неприятно большое количество машин жандармерии на небольшом пустыре рядом с гостиницей. Часть стоянки оказалась оцеплена, а затем…

Затем я увидел труп Энрико в луже крови с одной стороны, а с другой – Фрола в наручниках, которого допрашивали жандармы.

Едва не на ходу я выпрыгнул из машины и тут же направился к местным копам.

– Это мой человек, – заявил я.

– Ну вот пусть суд княжества и решает, чей он человек, – пробубнин жандарм. – С этим у нас строго.

– Что он натворил? – зачем-то спросил я, хотя всё было очевидно.

– Я победил в дуэли! – гордо вздёрнув подбородок, заявил Фрол. – На эликсирах!

Вот так вот. В дуэли. Эх, а ведь хорошим, адекватным парнем казался. Ну и что теперь с ним делать?

Глава 105
Жаркие переговоры под пробирочку Эликсира

Что ж, за косяки подчинённых необходимо отвечать начальнику. То есть – сюзерену. То есть мне. Особенно за столь серьёзные косяки. Признаться, я уже хотел отдаться неге, но мне пришлось срочно решать вопрос с вызволением Фрола из тюрьмы.

Процедура здесь была не вполне очевидной. Мало того, что выход под залог предполагал значительной денежной суммы – я тут же выложил полмиллиона – так ещё и полагалось, чтобы кто-нибудь из уважаемых горожан поручился за отпущенного.

Таковых среди знакомых мне, прямо скажем, было не так много. Все те знакомства в деловых кругах, которые мне удалось навести, уж точно не тянули на настолько близкую дружбу, чтобы отмазывать от правосудия малознакомого парня из свиты.

Оставался единственный вариант. Вариант, который мне не очень нравился – потому что с тем человеком мы расстались при весьма напряжённых обстоятельствах.

Поразмыслив, я всё-таки набрал Артемию Пржевальскому, и оказался прав – уже через час с небольшим мы втроём тряслись на «Антилопе Гну» от отделения жандармерии.

– Что ж, я обязан был отблагодарить за оказанную нам с Севериной услугу, – улыбнулся Артемий. – Ты оказался очень кстати, чтобы расстроить планы папенька.

– Это то, о чём я думаю, так? – мрачно спросил я.

– Именно так. Папенька в юности прочитал труды известного мистика Кашпировского про чистоту княжеской крови. После того, как Северина окончила академию и вернулась на родину он стал буквально одержим идеей нас поженить…

– Но ведь…

– Нет-нет! Между нами ничего никогда не было. Мы же брат с сестрой. Пусть и троюродные. К тому же, у меня избранница. Безродная данайка из Старого Порта, вдова, к тому же и старше на семь лет. Так вот бывает.

– Ох! – я аж вздохнул.

Не то от удивления, не то от облегчения. Не то, чтобы я строил серьёзные планы на Северину, хотя она была во всех отношениях прекрасна. Но после вот такого разрешения конфликта если не с другом, то с приятелем – явно стало сильно легче.

– Что с ним будешь делать? – спросил Артемий, оглянувшись назад, в сторону хмуро сидящего на заднем сидении Фрола.

– Домашний арест, а потом – вывезу на яхте. Насколько я понял, покинуть и стать персоной нон-грата в данном случае позволительно.

– И полмиллиона не жалко?

– Не жалко, – пожал я плечами, а затем обратился к потерпевшему. – И чем ты его так?

– «Огненной стрелой!» Пусть знает, как покушаться на чужую женщину! – сверкнул Фрол глазами.

А глаза-то были на мокром месте. Видимо, стрессанул сам, когда понял, что наделал. И мою реакцию верно прочёл.

– Александр Петрович… я всё верну… Я отработаю эти полмиллиона, честно!

– Отработаешь, – коротко и спокойно сказал я.

Иногда мне думается, что в такие моменты я наиболее страшен для собеседника.

Я успел переговорить с Артемием о разных наших бизнес-вопросах.

И о политике – в том числе. Пржевальские, разумеется, знали о том, что конклав князей собирается в городе. И повестка им была более-менее известная. И, как и любые разумные держатели крупного бизнеса, они сохраняли нейтралитет.

– Куда ветер подует, ту сторону и выберем, – резонно сообщил Артемий.

– Но если брать личные симпатии?

– Слушай, ну ни один дворянин в здравом уме не выберет сухозаконников и Болотникова! – сказал Артемий, перейдя на шёпот.

Тут я мысленно поставил себе две галочки. Во-первых, клан Пржевальских условно тоже почти что на нашей стороне. Во-вторых… даже они боятся Болотникова и гвардию Сухого Закона. Что ж, печально. Ну, будем работать с тем, что есть.

Приехав в отель уже сильно затемно я предпринял антикризисные меры. Изолировал Фрола. Разобрался с похоронами. Утихомирил явно готовых взбунтоваться Романа и Джейкоба. Провёл совещание со всеми членами команды, объяснив ситуацию.

Роману и Джейкобу выдал два дня выходных.

А последней я переговорил со Светланой – отдельно, у неё в номере.

Вот странно – есть девушки её возраста и её типажа, которые мгновенно вызывают у меня желание. Она же всегда вызывала у меня или отцовские чувства – видимо, очень сильно запечатлелся образ испуганной девочки, спасающейся от бегства на корабле.

– Что хоть было?

«Энрико встретил меня после университета. И принёс цветы. И был настойчив»

– То есть Фрол поступил верно? Что вызвал на дуэль.

«Нет. Это не повод убивать члена команды и подставлять тебя».

– Но и не повод бросать его, ведь так?

Светлана покачала головой.

«Дело не в этом. И я всё видела там, у костра. Он ветреный, хотел мне изменить. И не сильно умён. Я ошиблась в нём. Как я могла ошибиться⁈» – очень эмоционально жестикулируя, спросила она.

– Всё просто. Даже если в тебе есть сила читать мысли людей и предугадывать их действия – сила влюблённости может всё это успешно заглушить. И это не страшно, это хорошо. Что ты теперь предпримешь?

«Я останусь здесь. Я переведусь на очное обучение».

А вот это уже было ощутимым ударом для меня. Ох уж эта молодость и первая несчастная любовь! Лишиться «козыря» в рукаве, да ещё и во время неоконченной войны с Новой Гвардией – это очень неприятно.

С другой стороны – свой человек в Варше будет очень кстати. А постоять она за себя сама точно сможет.

– Что ж, это твой выбор. И наверняка он осознанный и обдуманный. Уверен, у тебя будет хорошее будущее.

Она кивнула.

«И я всегда буду помнить, что ты для нас с братом сделал, и всегда буду на твоей стороне».

Что ж, и вот примерно на такой ноте я, наконец-то, отправился в свой номер…

Чтобы столкнуться на этаже нос к носу с Марьяной, которую охраняли двое хмурых гвардейцев князя Белого. И прямо там, в коридоре, снова бросилась на шею.

От неё пахло алкоголем. Принялась бессвязно целовать, шептать что-то малосвязное, из чего я понял:

– Я ждала тебя весь день… Через два часа корабль… за океан… возможно, навсегда… отец отправляет в безопасное место… мы можем не увидеться… я так хочу… позволь мне… позволь мне доставить радость…

Я мог отказать девушке? Как выяснилось, не мог.

Мы оставили слегка ошеломлённых, если не сказать охреневающих гвардейцев у входа в номер и удалились доставлять мне радость.

Было бы странно, если бы у неё не получилось. Прощаться таким образом всегда немного грустно, но Марьяна очень старалась. Времени было очень мало, никаких тебе прелюдий и разговоров после, лишь короткие прощания, со слезами и моей неуместной шуткой: «соберись, за океаном не любят плакс».

Ну, а потом я просто вырубился – уж больно много событий за день было.

А под утро я проснулся от стрельбы в коридоре, криков и бурной дискуссии за дверью.

Выругавшись, выглянул в коридор – света в коридоре не было. Один из четырёх «якудз», которых дал мне Черепановым, и который дежурил в коридоре, был ранен в ногу чем-то не то травматическим, не то малокалиберным.

Он отполз в угол коридора, накладывал жгут на рану и хмуро показывал мне – мол, там, на лестнице.

– Не наши разборки, – тихо пояснил он. – Подумали, что я – из охраны пациента. Потом извинились. Я пока не стал стрелять.

– Сколько их?

– Около десятка. Пошли наверх.

На этаж, где был князь, значит.

– Ох, кажется, что это всё-таки наши разборки. Вызови остальных. И, желательно, подкрепление из вашей компании, если есть – в долгу не останусь, выплачу по боевой таксе. Хотя бы человек пятнадцать.

– Хорошо, я уже сообщил, – сказал якудза и указал на лежавший рядом мобильник – да, тут в городе у многих они были, здоровенные и тяжеленные, устаревшей уже в метрополии протокола связи.

Своих же людей я разбудил по-старинке, заглянув к каждому в номер.

– Что такое? – спросил Фрол, продирая глаза. – Кто стрелял?

– Не важно. Аудиенция с князем переносится на более раннее время. Собери всех наших в фойе, а я пойду на разведку. Если не вернусь – наступайте.

Сам я накинул патронташ с боевыми заклятиями, дробовик, наверх – банный халат, чтобы вызывать наименьшие подозрения, тапочки для ванны. Выглянул в окно, пересчитав машины на парковке, намочил голову и зашагал наверх, в номер к князю.

Меня остановили на лестнице – двое парней в старенькой броне. Не бандиты, но и не федералы – точно. Свет подствольного фонарика ударил в лицо.

– Туда нельзя, – хмыкнул один. – Погоди чуток, люди говорят.

– Ты как с дворянином разговариваешь, щенок⁈ – рявкнул я. – Я сам буду решать, можно мне туда, или нет.

– Ты не оборзел ли случаем, парень? – хмыкнул тот, что постарше. – Люди разговаривают.

– Где разговаривают? – оживился я. – Я тоже, знаете ли, очень хочу поговорить. А ну-ка, пойдём. Поговорим с начальством твоим.

Я бесцеремонно схватил того, что был потупее, за пушку и потащил в коридор.

И, к удивлению моему, сработало. Правда, пушку я по ходу движения наставил себе в бок, хотя продолжал контролировать движение. Двигались мы странно, чтобы у собравшихся в коридоре вояк не было ни малейшего понимая, кто и куда ведёт.

Охранники князя были обездвижены. Один корчился в луже крови, остальные – были в отключке, не то с арбалетными стрелами, не то с паралитическими дротиками в разных частях тела.

Ещё один из нападавших бинтовался в углу – видимо, княжеская гвардия тоже успела дать отпор.

– … Не-до-пус-ти-мо! – услышал я голос Кирилла Карловича из-за приоткрытых дверей номера.

Ну и хорошо. Значит, жив.

Я не показал испуга. На немой вопрос окружающих сказал вояке, который меня вёл.

– Веди-веди меня. К главному.

Ну, он и привёл. Некоторое время постоял у входа, не решаясь войти, и поэтому в номер первым шагнул я, а он поспешил следом. А в номере ожидаемо прессовали князя – там было человек пятнадцать, не меньше. Все, кроме одного, в броне.

Единственный, кто был в лёгком брючном костюме – сидел за столом с Кириллом Карловичем.

Лет тридцати, загорелый, с ранней лысиной, длинными усами и баками. И говорил он, а князь Югопольский молчал.

Кирилл Карлович выглядел злым. Недовольным. Слегка испуганным, но больше – злым. А в руках он теребил маленькую пробирочку – с каким точно эликсиром – точно я не скажу.

Увидев меня – на миг изменился в лице, но затем снова принял недовольное выражение лица и уставился в собеседника.

– Ваше Сиятельство… – сказал охранник. – Тут сказали, что поговорить…

– Я же сказал, что никого не впускать! – гневно бросил упомянутое сиятельство и продолжил. – Да-да, я поступаю не очень красиво. В мирное время себя так уважаемые люди не ведут. Но вы поймите, Кирилл Карлович…

– Я ничего подписывать не буду! – буркнул князь Белый.

– … Всё равно партия сухозаконников победит! – продолжали в ответ. – Не в этом году, так в следующем! Вы серьёзно верите этим городским легендам, да? Что принцесса где-то здесь? Да чушь собачья! Вы разве не понимаете, что это…

– Я всё понимаю, Жорж Борисович, – сказал Кирилл Карлович. – А ещё я понимаю, что-то, какими методами вы пытаетесь получить мой голос – не-до-пус-ти-мы! Ни в мирное, ни в военное, ни в какое время.

– Подтверждаю, – подал я. – Этот метод воздействия на голосование – самый тупой и неработающий.

– Кто его, чёрт возьми, привёл⁈ Ванька! Ты совсем идиот! – сказал князь приведшему охраннику.

И мне в лицо упёрлось сразу два ствола не то автомата, не то парализатора.

Я, не обращая на это внимания, растолкал столпившихся боевитых мужей и в два шага подошёл ближе к столику, за которым беседовали князь с гвардией. И только после этого манёвра меня схватили крепко за плечи.

А то, что собеседником нашего князя был равный ему по рангу – я сразу понял.

Только вот какой князь… Точно не Нововаршавский – сейчас в городе правила малолетняя княгиня с регентшей. Точно не Астрономский, с ним я беседовал пару недель назад, и не Тихорусский – там князя точно нет.

Варовский… Салтыковский… А, нет. Точно. Панамско-Дарьенский. Это колониальное княжество на американском проливе тоже относилось к Тихоокеанскому и Океанскому Великому Княжеству.

– Скажите, Кирилл Карлович, сколько составляет ваша гвардия? – я принялся говорить со своим сюзереном.

– Восемь… нет, семь человек. Остальных… я отправил.

– Ясно.

Отправил с Марьяной. А то не сразу сообразил, почему это здоровенный отряд бойцов, которых притащил с собой князь, так резко сократилось.

Я продолжил.

– Княжна Нововаршавская Мирослава и её регентша, как я понимаю, держат нейтралитет. Как принимающая сторона.

– Точно так. На них надеяться не стоит… Жорж Борисович, а у вас сколько гвардия?

– Какая разница… Да уведите его уже! – почти что взвизгнул усач.

Державшие меня руки напряглись, но я просто приоткрыл халат, обнажив дробовик и патронташ из пробирок.

На несколько мгновений в комнате повисла пауза, а затем синхронно защёлкали предохранители винтовок, обращённые в мою голову.

И в это время Кирилл Карлович, воспользовавшись ситуацией, хлебнул из пробирки.