Текст книги "Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

Соавторы: Дмитрий Богуцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Мы осторожно, – примиряюще заверил я её.

Вот нашлась же мегера на мою голову.

Женщина уступила, и я осмотрел тела. Хорошо, что их уже отмыли. Крови было, наверное море….

– Док, – позвал я. – Взгляни на тела. Что скажешь.

– Очень длинные и прочные когти, – произнес Штирц, подойдя и бросив взгляд на оба тела.

– Во-во, – пробормотал я. – А они ведь в доспехах были. Разорвали обоих, как бумагу.

– Тварь приходила сюда несколько раз, – проговорила Ангелина.

– В роду были практикующие алкомаги? – спросил я.

– Магейры, по-здешнему, – поправила меня Ангелина. – Но, кажется, они не совсем алкохимики.

– Магерйы ничего не пьют, когда призывают проклятия на головы своих врагов, – внезапно включилась в наш мозговой штурм певица. – Само как-то получается. От избытка эмоций. Так что вы бы поосторожнее со здешней хозяйкой. Проклянет в сердцах, и вот такое случится может. И да она в роду последняя. Остальные погибли.

– Ужасно, – проговорил Штирц. – Это просто невероятно ужасно.

– Тварь приходила несколько раз, – проговорил Вака, наш главный следопыт. – Раз в несколько ночей. Всегда перелезала во двор с одной стороны. Со стороны дворца.

– Ага – пробормотал я. – Любопытно.

Нанотолий в этот момент мне подмигнул с плеча Ангелины, я клянусь! Я всмотрелся внимательно в нашего тупайя, но он быстренько сделал вид, что он тупое недалекое млекопитающее, и не надо на него так смотреть.

Ладно, ладно, дорогой тупай. Притворяйся пока. Но мы однажды точно выясним, кто ты такой есть.

Мы еще раз обошли дом и двор, но больше не обнаружили чего-то нам полезного.

Во дворе глухо и негромко рыдала хозяйка дома, вся седая, вся в чёрном, совершенно одна…

– Что с ней будет, – негромко спросил я у Степки.

– Я не знаю, – едва слышно отозвался мой оруженосец.

И то верно, нашел кого спросить. О таких вещах нужно спрашивать царя!

К нам приблизился царский герольд и негромко сказал мне:

– Нужно возвращаться во дворец. Солнце садится.

Да, верно. Ночь скоро.

Но прежде чем покинуть эту обитель скорби я подошел к хозяйке дома и проговорил:

– Я найду и убью её, мать. Можешь быть уверена. Найду и убью.

Она взглянула на меня, сквозь смертельное изнеможение едва не проступило почти угасшее домашнее тепло:

– Пусть будет твоя рука тверда, Искандер, – прошептала она. – Пусть будет твоя рука тверда. Будь безжалостен.

Я только и мог, что кивнуть.

С тем мы и ушли из этого дома.

– Ну, как? – негромко спросил я у Степки, когда мы вышли из ворот. – Рад вернуться домой?

Степка только бледно и коротко улыбнулся.

– Ничего, парень, – проговорил я шагая вверх по узкой улице. – Мы наведем в твоём доме порядок.

Да. Я не я если не сделаю того, что сейчас пообещал. Костьми лягу. Это дело теперь личное. Моё. Я шагал вверх по камням мощеной улицы, обратно к царскому дворцу и думал, что времени осталось мало.

Мне нужно срочно готовиться к первой ночи в этом городе. Если полученная информация о нашей цели верна, я могу быть вполне уверен, что на такую толпу алкохимиков, что я собрал под своим началом, она уж точно нападет.

Она придет за нами, прямо этой ночью.

И это уже скоро.

Глава 110
Мохнатая лапа

Мысль о поиске царевны посещала меня неоднократно. По дороге я спросил певицу, слышала ли она что-то про песню о белой деве, пришедшей с севера. Ту, что я слышал в Нововаршавске. Она ответила, что песню такую слышала, но наизусть не помнит. И что песня пришла откуда-то из центральных областей континента.

В общем, всё то же, что и раньше. Никакой конкретики, и – «где-то в глубине континента». И что мне теперь, ещё и туда тащиться? До Внутреннего Моря, или как его там? Нет уж. Сначала закончу дела здесь…

– Мне нужна достаточно большая зала, чтобы вместить всех моих людей, – сказал я царю Валенту, когда мы вернулись во дворец. – Где-нибудь высоко, под самой крышей. С люком в потолке, или с окнами. Найдется у вас такое?

– Да, – произнес царь, задумчиво глядя на меня. – Такое, пожалуй, у нас есть. Зал обсерватории. Он на самом верху. Выше просто ничего нет.

– Я бы хотел взглянуть, – произнес я.

– Идёмте, – пожал царь плечами.

Однако, бездна непосредственности в этом парне. Потому что молодой ещё, наверное. Даже охрану с собой не взял.

Он вёл нас за собой наверх.

– Это здесь, – объявил царь после шести витков боковой спиральной лестницы, уходящей вверх.

И ведь даже не запыхался на подъеме. Атлет. В итоге царь вывел нас под высокий купол и развел руками, повернувшись к нам:

– Ну, как вам? Это то что надо?

– Ага, – я огляделся.

Отличный здоровенный купольный зал с фресками на тему знаков Зодиака по своду. С обзорными окошками по кругу в основании купола.

– Да, – проговорил я, озираясь. – Это мне, пожалуй, подойдет.

– Отлично, – разулыбался довольный царь. – Я рад.

Я походил по залу, выглядывая в окна в основании купола. Отсюда было видно весь город в быстро сгущающихся сумерках.

Ближние мои разбрелись следом, разглядывая фрески над головой в свете настенных масляных светильников.

Да, это нам подойдет. Я же искал не просто зал. Я разыскивал зал для обороны. А здесь мы сможем упереться и продержаться…

– Так, – решил я. – Пулемет устанавливаем тут по центру. Фрол, Степан, оборудуйте огневую точку. Используйте вон ту мебель. Ангелина, док, организуйте постели, вот тут, прямо в середине. Вака, ты у нас ловкий? Взберись на купол, посмотри, что оттуда видно. Певица… Ну ты сама знаешь, что делать.

– Вы собираетесь остаться тут на ночь? – удивился царь, когда все забегали

– Именно, – согласился я, наблюдая как Ангелина вытряхивает из рюкзаков наши спальные мешки.

– Возможно, девушка со зверушкой всё-таки предпочтет что-то более комфортабельное? – немного внезапно осведомился у меня царь.

Чего-чего?

– Это что, например? – насторожившись нахмурился я.

– Ну, настоящую постель? – предположил царь. – С шелковыми простынями? Зверька тоже найдем чем порадовать.

Так. Это действительно то, о чём я подумал?

– Ванна с ароматическими солями, вода, усыпанная лепестками роз, – почти проворковал наш молодой самовластный хозяин. – Теплые махровые полотенца. Массаж с аравийскими благовониями. Лёгкая музыка. Опахала из перьев павлина. Ночами тут нет отбоя от москитов, но у нас есть тюль, вышитая северными мастерицами.

– Да что ты говоришь, – еле сохраняя ледяное самообладание, преувеличено поразился я.

Но до него как-то не доходило.

– Мои царские покои бесподобны, по общему мнению, – любезно сообщил мне этот безудержный в своем гостеприимии монарх. – Множество девушек остались совершенно довольны, и я гарантирую, они все вам подтвердят, что обрели полное удовлетворение, только спросите их.

Че? Да ты реально офигел, самодержец? Вот это ты, конечно непосредственный! Хоть стой, хоть в морду бей.

Видимо, он что-то таки уловил на моем образцово каменном лице и поспешил добавить:

– Мы не нарушим этим никаких обязательств. Я же не женат.

Нет, он реально охренел, царский холостяк.

– Саша! – крикнула мне вдруг Ангелина. – Я брошу наши мешки рядом!

Я одобрительно помахал ей рукой, потом повернулся обратно к его одинокому величеству, царю Валенту и сказал:

– Благодарю за гостеприимное предложение, Ваше Величество… Но не смею более ни минуты вас задерживать. Так как скоро здесь будет очень и очень опасно, эта девушка останется с нами. Так ей будет лучше.

– Точно? – озадаченно прищурился царь. – Вы совершенно уверены, Искандер?

– Абсолютно уверен, – усмехнулся я. – Утром увидимся.

Кислым выражением царского лица можно было щи испортить. Чё, не нравиться когда отправляют спать раньше остальных? Время ещё детское? А вот. А просто кое-кто не очень хорошо начал себя вести. И мне это не понравилось.

– Ну, удачи вам всем – процедил царь, видимо, внезапно осознав бесповоротность моего решения.

Резко развернулся и ушел вниз по спиральной лестнице. Да, похоже, до него что-то дошло.

Ветер в спину и махровым полотенцем по заднице, озабоченный. Нашёлся мне тут абсолютный самодержец. Дегустатор прекрасного. Это тебе не невинных держать по темницам. Тут тебе ничего не обломится. Нефиг на моих девок алчно пялиться.

Моё.

– Чего он хотел? – спросила Ангелина, когда я запер дверь на засов за его царским величеством и вернулся к куче спальных мешков которые она рассыпала посредине черного лакированного пола.

– Сказку на ночь, – усмехнулся я. – А то ему не спится одному, видите ли.

– А ты его послал, что ли? – прищурилась Ангелина.

– Обойдётся, – махнул я рукой, – Пусть книжку себе почитает. «Мальчик-с-пальчик», или типа того.

Пока мы возились, за окнами совсем стемнело.

Все начали укладываться: головами к центру, ногами к окнам. Вон, певица с сыном легли рядышком, в середине круга из спальных мест Степан всё ещё возишься с трехногой станиной с пулеметом. Этот пулемет один из наших первых, снятых с пехотных панцер-доспехов и списанных в мою пользу. Такой роторный четырехствольник можно носить в одиночку, особо не надрываясь, а мобильность нам сейчас понадобиться.

Я подошел к Степке, молча понаблюдал, как он устанавливает орудие, спросил:

– Ну, ты как? Нормально?

– Угу, – буркнул Степка.

– Всё-таки удивительно, как вас жизнь раскидала, – произнес я. – Ты там, он здесь. Так он тебе родной, не сводный? Как так получилось вообще?

– Наша матушка была царского рода, – пожал плечами Степан. – Отсюда, из Альба-Канес. Её семейная ветвь проиграла борьбу за трон восемнадцать лет назад. Их всех, кого не убили на месте, сдали оптом рабовладельцам для перепродажи в Империю, для работы на полях, или ещё где, ну, вы знаете, как это бывает.

Да уж, знаю. Где-то я такую историю уже слышал даже.

– Но ей повезло, продавали её на пограничном с Номоконовым чёрном рынке, и там она попалась на глаза батюшке нашему, тогда ещё вице-графу Номоконову, – вздохнул Степка. – Он там инкогнито пребывал, с расследованием. Ну, вот он её и выкупил, дал вольную. Только не женился. Это вообще не в его обычае – жениться. Матушка родила Валента, а на мне – умерла родами. А тут наш дядька вернулся в город и трон отбил. Ему нужен был наследник, и он приехал к батюшке и брата моего как-то и выговорил. Золота, наверное дал, ну как обычно. Так и повелось. Он тут. А я там… Так и живу на два дома, как этот… Брат мой с батюшкой не общается, брезгует. Говорит, что продал. В общем… И я меж ними.

Степан замолчал. Да уж, несладко пришлось молодцу, в разделенной семье.

– Ну, ты это… извини, – произнес я – Как-то у нас с твоим братом не слишком все гладко пошло. Я смотрю, он и тебя не очень то привечает. Или мне показалось?

– Он же очень занят, – вздохнул Степка. – Весь в заботах. Тварь ещё эта…. Его же в городе все обвиняют, что не предотвратил. Снова. Всё время у нас царь во всем виноват. Вы это… Александр Петрович. Не нужно меня так-то про это расспрашивать. Это всё-таки только моё с братом дело.

Ого, а пацан то вырос. Слова на мальчика, но мужа!

– Ну что ж, и то верно, – охотно согласился я, раз на то пошло. – Сами, значит, разберетесь. Ладно! Гасим свет и спать. И только попробуйте кто на самом деле заснуть!

– А то что? – дерзко поинтересовалась Ангелина.

– Придет серенький волчок и укусит за бочок, – охотно объяснил я. – И больно будет.

– А мы ему зубья повыбьем! – весело крикнул Фрол со своего места.

Вот кто ещё у нас не вырос толком, пацан пацаном, весело ему. Хоть и старше Стёпки на пять лет.

Ну, посмеялись все вместе.

– Погашу огни на ночь, – сказал Степка, тяжело вздохнув.

Он прошел по кругу, погасив огоньки освещавших купол свечей, сгорбленный грузом своих семейных неурядиц.

– Как он? – спросила у меня Ангелина, когда я завалился рядом с нею на кучу спальных мешков.

– Справляется, – ответил я то, в чем не был до конца уверен.

Дом расколотый в себе не устоит. Нда. Не одной тварью тут заниматься надо. Не одной. Но нас-то на всех не хватит. Как-то им надо самим. А получается, по-моему, как-то не очень. Эх-хе-хе… Старшего вообще пороть надо бы, вбивать вежество и понимание дозволенного. А то растет дубина дубиной, царская безотцовщина… Если он так со мной, в буквальном смысле очень для него дорогим союзником обходится, то не удивительно, что его полгорода грохнуть мечтает. А может и даже и весь. Гражданам данайцам и без того, только дай кого прирезать, а уж если и повод дать…

Потом, уже в темноте мы вместе с Ангелиной лежали рядом на спальных мешках и смотрели в звездное небо выложенное мерцающими камнями на внутренней стороне купола. Они, оказывается, светились в темноте. Между нами пригрелся Нанотолий.

– Ты кто по гороскопу? – спросила вдруг Ангелина.

Ха! Очень своевременный вопрос, любезная дева!

– Лев, – усмехнулся я.

– Врёшь же, – захихикала Ангелина. – Хотя – да, чем-то похож. Немного.

– А у тебя какой? – спросил я в свою очередь.

– А ты как думаешь? – я не видел, но чувствовал как она улыбается.

– Дева! – ляпнул я, за что и был яростно бит подушкой по башке.

Остальные ненавязчиво грели уши, подслушивая наш разговор и не мешали развитию событий. Мол, милые бранятся, только тешатся.

– А всё-таки, – произнесла Ангелина, когда мы прекратили эту детскую возню. – А ты не думал, что дальше? Когда это кончится?

– Что кончится? – нахмурился я в темноту.

– Ну, всё это, – Ангелина видимо сделала в темноте широкий взмах рукой. – Путешествия, сражения, охота, борьба.

Ну и вопросы у тебя, солнце моё. И ведь не в первый раз донимает – после того поцелуя. И на корабле донимала. Намекает? Так никогда это не кончится, дорогая моя дева. Никогда. Но вслух сказал:

– Заживем, наконец спокойно…

– Думаешь? – тревожно уточнила Ангелина.

– Да кто ж нам даст, – вздохнул я, без особой радости разрушая призрачные замки её надежд. – Всегда найдется какое-то чудовище, которое нужно убить, или урод, которого нужно свергнуть.

– Или девица, которую нужно спасти, – вздохнула Ангелина.

– Вот да, – охотно согласился я. – Особенно, если найдется такая девица. Всё время мне попадаются, сговорились, наверное. Вот от них мне вообще никогда покоя не будет. Я и не надеюсь уже.

– Будем разгонять от порога поганой метлой, – бодро постановила хозяйственная Ангелина.

– Ага, разогнала одна такая, – несколько сонно проворчал я.

Не судьба мне от моих девок отвязаться. Совсем не судьба.

А потом я, кажется даже заснул, только я не понял насколько, может на минуту, а может на час, но именно Ангелина разбудила меня, впившись мне в руку острыми ногтями.

– Тихо, – прошипела она. – Ты слышал?

– Нет, – тихо отозвался я внимательно прислушиваясь.

Только ветер посвистывает в деревянные оконные рамы.

А потом я вдруг действительно услышал. Прямо вверху, над собой. Скрежет огромных когтей по глиняной черепице на куполе. Мы здесь были уже не одни.

Я затих, почти не дыша. Неужто явилась тварюка по наши души? Я снова оказался прав, эта тварь приходит по крышам и не зря забрался так высоко…

Нащупал рукоять меча, спрятанного под одеялом, чтобы не светил, и прислушался.

В одном из окон тьма вдруг стала особенно непроглядной, исчезли звезды, заслоненные тёмным телом снаружи.

Иди сюда, я готов…

И когда с грохотом выбив окно, что-то черное и стремительное влетело внутрь, я вскочил с места, сбросив одеяло с меча, и бросился навстречу.

Погнали!

Едва заметная искорка элементаля на моем мече вспыхнула взорвавшейся звездой, залив всю залу дрожащим синим светом. В котором я разглядел костлявый черный силуэт, нечеловеческую тень и перечеркнул его Мечом Бури, прежде чем она исчезла.

Меч точно отсек что-то.

– Стёпка! – Заорал я в темноту подсвеченную синим.

– На месте! – я услышал как он с лязгом передернул рычаг подачи патронов.

– Видишь её⁈ – проорал я постоянно оборачиваясь, освещая направленным светом с меча темные края купола.

– Нет! – крикнул Степка.

Да где же ты? Где ты, стерва? Покажись!

Во тьме сверкнули отраженным светом огромные глаза Нанотолия.

– Всем лечь! – заорал вдруг Степка в темноте. – Стеляю!

Над нашими головами загрохотал пулемет, а я едва успел прижать Ангелину к полу. Но во вспышках выстрела я видел как стоп кадры, выхваченные яркими вспышками вылетающих пороховых газов, бегущую вдоль купола вокруг нас чёрную тень.

Пулемет грохотал в темноте, судя по вспышкам поворачиваясь вслед за бегущей тенью.

Из-под купола полетели прочь выбитые пулями оконные стекла.

Пулемет замолк, только с металлическим звоном сыпались гильзы в газоприемный ящик.

– Попал? – выкрикнул Степка сквозь пороховой дым?

– Не вижу! – крикнул я в ответ. – Дайте свет!

Надеюсь он никого из наших тут не изрешетил….

Появился свет. Это доктор Штирц раскочегарил свой докторский ночник. Потом Вака запалил светильник на стене.

Все были целы, на ногах и вооружены. Все озирались. Кроме нас в круглой зале под зодиакальным куполом никого не было. Задувал ветер в выбитое окно.

– Ищите! – выкрикнул я. – Я в кого-то попал! Ищите! Кровь, следы, что угодно!

Искали долго и не могли ничего найти. Обыскали весь купол, выглянули во все окна. Дверь на лестницу оставалась запертой, какой я ее и оставил. Впрочем, я и не думал, что она взламывала дверь.

Эта тварь пришла за нами снаружи и ушла по крыше обратно, через выбитое окно, других путей не было.

Найду и убью, суку. Найду и убью.

И мы продолжали искать. Искать хоть что-то, постепенно уставая, теряя настойчивость и запал.

А потом Вака нашел лапу. Длинную, мосластую, когтитстую мохнатую лапу, отрубленную моим мечом.

Она лежала снаружи на черепице купола.

– Ищите! – воодушевленно приказал я. – Ищите, она где-то рядом! С таким увечьем она далеко не уйдет!

Вот теперь мы загоним и убьём эту нечистую тварь!

Глава 111
Нечистивая тварь

– Я лапу не сразу заметил, – объяснил Вака. – Потому, как тварь по краю купола убегала, и вся кровь вниз во двор улетела. Лапа, видать, на тонком клоке кожи болталась. А как тварюка вниз прыгнула, там деревья внизу есть подходящие, высокие, лапа-то и зацепилась за черепицу и совсем оторвалась.

Точно. Прав ты, Вака. Как есть, прав. Так, похоже, и было. Я тварь достал в темноте, и теперь она внизу. Спрыгнула вниз. Надеюсь, переломала себе еще и ноги, хотя это вряд ли. Но следы найдутся, и мы её найдем.

Сын певицы горящими глазами следил за нами всеми разом. О да, парень, смотри внимательно, такого блокбастера тебе больше нигде не покажут!

– Все за мной! – приказал я, опирая двуручный меч плоскостью лезвия на плечо.

Я сбросил засов с двери и рванул вниз по спиральной лестнице. Все остальные с грохотом мчались следом.

Мы ещё не спустились до конца, а я уже слышал, что внизу дела идут ой как неладно.

По дворцу разносился дикий крик, вопль, истерика:

– Царь ранен!

Вот дерьмо! Не уследили!

Мы гурьбой скатились по лестнице, выскочили на первый этаж. Конечно, о преследовании твари уже не могло быть и речи. Степка, бледный как смерть, бросился к дверям царской опочивальни, прикрытой бронзовым рядом из шести телохранителей, образовавших непреодолимую стену из круглых щитов, с грозно просунутыми над щитами стальными остриями копий.

– Стоять! – крикнул их старший из-под бронзовой маски на лице. – Никому хода нет!

– Я брат царя! – выкрикнул Степка.

– Никому! – отрезал старший. – Приказ царя!

– Что это за приказ такой⁈ – заорал Степка.

Надо его успокоить. Едва же на их копья не бросился, балбес.

– Такой, который я жизнью обязан выполнить, – прорычал из-под шлема телохранитель.

Ну, понятно, этот не пропустит. Костьми ляжет, а не пропустит.

Вот же блин! Вот какой все-таки молодой Валент идиот! Нарвался таки! Влез не в свое дело! Аж руки опускаются с таким царем. Вот кто его просил бросаться одному на раненую тварь? Решил подвигом блеснуть перед всем честным народом? Вот нашелся же герой народного эпоса!

Могу понять, но не могу простить. Что теперь мы делать будем? Как сильно она его изувечила? А если вдруг помрет? Кто мне тогда заплатит?

Степка не находил себе места, он метался вдоль строя:

– Я должен пройти! – крикнул он.

– Нет! – отрезал телохранитель.

– Он там умирает, может быть! – прокричал мне Степка. – Они его убивают прямо сейчас!

Блин. А это кстати тоже рабочий вариант, если не голимая паранойя. Хотя, какого черта? Какая там рана должна быть, что нам нельзя показать живого царя? Мы тут булки мнем, а мне там работодателя-благодетеля может уже табакеркой по черепу от всего на свете излечивают, чтоб значит больше ничем и не болел никогда.

Я приблизился к сомкнутому ряду щитов, набычившись, чувствуя, как ближники мои готовые ко всему идут следом, разворачиваясь в такую же вооруженную до зубов линию.

– Нам нужно видеть царя, – веско бросил я в бронзовые личины данайских шлемов. – Сейчас.

– Нет! – бросил старший телохранитель, и они еще плотнее сомкнули щиты, направили копья мне прямо в лицо.

А вот этого точно делать не надо. Я такого не люблю, когда мне копьями в лицо тычут. Я от этого зверею и теряю веселое расположение духа.

Не знаю, в курсе ли эти бойцы напротив меня, что это за двуручная штука у меня на плече, но вообще-то усиленный элементалем, а гарде, Меч Бури становиться универсальной открывашкой для пехотного строя вроде этого.

Я сделал шаг назад, скинув меч с плеча, относя его назад словно для широченного размаха и позвал:

– Вака!

– Я здесь, – отозвался мой верный оруженосец.

– У тебя мел есть? – спросил я чем поверг оруженосца в непроходимое недоумение.

– А зачем нам мел? – пробормотал офигевший Вака.

– А чтобы посыпать им этих чудаков у нас на пути, прежде чем я начну их рубить, почем зря!

Общее угрюмое молчание было мне тяжелым ответом. Блин. Серьезно? Тут никто этого прикола не понимает?

– Ладно, Вака, – вздохнул я. – Раз уж мы не готовы к рукопашной, пойдем другим путем. Держи меч.

Вака подхватил Меч Бури, а я сделал шаг обратно вперед, выдернув двуствольный обрез из набедренной кобуры.

Сунул стволы в маску старшего телохранителя и процедил:

– Или ты нас пропустишь, или я тебе башку вместе с шлемом прострелю.

Вижу, моя пантомима произвела некоторое впечатление на данайских мужиков. Вон, мнутся, колеблются.

– Ты можешь убить нас всех, Искандер Бестибойца, – проговорил старший телохранитель. – Но мы тебя не пропустим.

Вот же псих упертый. И что теперь делать? Стрелять? Пожалуй, придется.

В этот момент за моей спиной зашипел Нанотолий и Ангелина крикнула:

– Лекарь!

Я едва оба крючка разом не спустил.

– Что лекарь? – прорычал я не оборачиваясь.

– Тут лекарь подошел! – крикнула в ответ Ангелина. – Пройти просится.

Так. А вот это, похоже, выход!

Я посмотрел над стволами в глазные прорези на шлеме старшего телохранителя и проговорил:

– Пропустите брата царя с лекарем. Только его одного. Мы останемся здесь.

Старший телохранитель колебался, но…

– Пусть пройдет, – наконец выдохнул он.

Их строй распался, пропуская лекаря к дверям в царскую опочивальню. Степан прошел вслед за лекарем, субтильным старичком в белой тоге.

Дверь нешироко приоткрылась, не дав мне рассмотреть, что за ней, лекарь и Степан проскользнули в узкую щель и дверь захлопнулась.

Мне показалось или действительно из-за приоткрытой створки донесся до меня длинный воющий стон?

Строй телохранителей немедленно сомкнулся перед мной.

– Ладно, – процедил я сквозь зубы, засовывая обрез дробовика обратно в набедренную кобуру. – Значит, ждем.

И мы ждали.

Я ходил вдоль строя данайских воинов, шесть шагов в одну сторону, шесть шагов обратно, образцово действуя им на нервы. Не то, чтобы я прям этого хотел, но раз заодно получается расшатать их дух, значит пусть будет, пусть мучаются, сговорчивее станут.

Вот так просто стоять в линии, удерживая плотный строй локоть к локтю, и ждать невесть чего довольно утомительно само по себе, уж я то знаю.

Я еще выше их всех на голову и заметно тяжелее, от светильников на стенах залы на ряд воинов постоянно падает моя тяжелая непроницаемая тень.

– Что, мужики? – бросил я походя. – Страшно? Я же вижу, что страшно. Это вы правильно. Я действительно страшен в гневе. Так что вы меня лучше не злите…

В наступившей тишине только и был слышен стук моих подкованных каблуков по изысканной узорной мозаике на полу.

– Александр Петрович, – подал вдруг голос мой оруженосец Вака. – А зачем всё-таки нужно их мелом обсыпать?

Не, ну а чо, про это можно и поболтать, всем интересно будет.

– Чтобы враг точно знал, куда я буду его бить, – зубасто усмехнулся я.

– То есть, это наотмашь, и куда прилетит? – озабоченно нахмурился Вака.

– Именно, что наотмашь, – подтвердил я. – Как завещал нам всем славный богатырь Илья Муромец. Махнешь рученькой– во вражеских рядах образуется улица, отмахнешься, значит, – образуется переулочек с двусторонним движением, а в конце бульвар.

– У-у, судя по всему, Илья Муромец – великий герой, – с неподдельным почтением отозвался Вака. – Он плохого не завещает.

– Ну, а ты думал! – пробурчал я.

А ситуация всё не менялась. Дверь не открывалась. Степка не возвращался, а меня всё так же туда не пропускали. Это вновь начало навевать на меня дурные мысли.

– Так, шестеро смелых. – я резко остановился перед строем заметно вздрогнувших телохранителей. – Меня эта драматическая пауза начала реально доставать. Это ожидание слишком затянулось. Давайте решать. Или вы меня пропускаете, или я пройду туда по вам. Вы меня знаете. Вака покажи им меч.

Вака выступил вперед, подняв меч рукоятью вверх перед собой.

– Некоторые говорят, что двуручник не предназначен для промывания пехотного строя, – махнул я рукой в сторону меча. – Но я вам так скажу как специалист. В умелых руках им можно страшных дел наворотить, а вы меня знаете. Я им людей разваливал от плечей до пят. Я им рубил таких тварей, каких вы жизни не видали. Вака, покажи им лапу.

Вака опустил меч и поднял другую руку показав им наш трофей обрубком кверху.

Невероятной длины когти свисавшие с лапы скоблили по плиткам пола.

Телохранители запереглядывались.

А, проняло вас-таки, сухарики… Что они там шепчутся? Лапа левая? Ну да, левая лапа, точно. Была бы еще и правая, показал бы вам обе, а так пока не комплект, это верно.

Телохранители тем временем пришли к какому-то решению и сообщили мне:

– Мы спросим.

Видать действительно, натурная демонстрация убедительнее тысячи слов.

– Ну так быстрее давайте, – подбодрил я их. – Одна нога здесь, другая тоже там!

Один из телохранителей отступил из строя, приоткрыл дверь и ловко юркнул внутрь.

Вроде никаких воплей изнутри не доносится.

Ну, вот чего там Степка-то застрял? Может, конечно, я зря тут обстановку накаляю, но ведь можно хотя бы выйти и знак дать, что мол живой, всё в порядке у меня.

А то ведь получается так, что не в порядке у них там примерно всё. Ещё бы я не накалял. Это я ещё и не разогрелся толком.

Телохранитель довольно быстро к нам вернулся.

– Ну наконец-то! – с облегчением возмутился я, потому как уже ждал худшего. – Чего они там говорят?

Вернувшийся телохранитель малость помялся, но все-таки сообщил:

– Сказали, что вам лучше обождать тут.

Чего? Они это мне говорят подождать? Они это серьезно?

Видимо у меня многое на лице отразилось, потому что телохранители без команды сбились обратно в оборонительную линию, щиты сомкнули и копья вперед выставили.

– Не мужики, ну мы так не договаривались! – искренне возмутился я. – У любого терпения есть предел. И вы только что пересекли мой!

Думаю, в этот момент они там у себя под шлемами синхронно взбледнули.

– Ну значит всё, мужики, – тяжко вздохнул я. – Меня это достало. Не обессудьте.

– Искандер! – выкрикнул их старший, в призрачной надежде отвратить необратимое.

– Я уже двадцать с лишним лет Искандер! – злорадно бросил я, разминая плечевой пояс, с хрустом сгибая шею. – Ничего личного, мужики!

В этот момент сбоку выдвинулся Вака с небольшим ведерком и метнул его содержимое в телохранителей. Между нами заклубилось облако белой пыли.

– Вака! Это еще что? – смог проговорить я прочихавшись, отряхивая от белого порошка рукава шинели.

– Мука! – довольно доложил мой телохранитель. – Мела нет, а тут кухня рядом, ну я и вот…

Я едва не заржал от такой его трогательной исполнительности.

– Сойдет! – хихикая, махнул я рукой. – Молодец, хвалю. Подготовился!

Я оглянулся, на своих, увидел, что меч и лапу Вака перепоручил Ангелине. Ну, тоже можно. У Фрола в руках пулемет, его больше нагружать нельзя.

Мучная пыль осела на доспехах телохранителей, скрыв их блестящую поверхность. Они не старались не шевелится, в ужасе ожидая, что дальше будет.

Что дальше, что дальше… Мука рассыпана, значит теперь бить буду.

Я сбросил шинель на руки доку Штирцу, с хрустом размял кулаки и медленно пошел на них.

Думаете они после такого разогрева взяли и разбежались? А вот и нет. Только сбились еще плотнее. Ладно. Убивать их я не собирался, я же не маньяк, но какие уж могут быть гарантии в таком деле. Могу и пришибить ненароком…

Первого телохранителя я выдернул из строя, поймав его за копье. Я, собственно, копье отобрать хотел, но он в него так вцепился, что просто вылетел из строя, и соседи его не смогли удержать. Он пролетел надо мной, как прыгун с шестом и грохнулся под ноги Ангелине. Она его и добила ударом походного ботинка в голову, помяв бронзовый шлем.

Нанотолий на её плече победно зашипел, вздернув полосатый хвост как флаг.

Копье осталось у меня в кулаке, и я вбил его тупой конец между шлемом и щитом другому телохранителю и, похоже, пробил до горла, боец осел по двери запрокинув голову в шлеме.

– Сомкнуть строй! – выкрикнул старший телохранитель и они сделали синхронный шаг вперед, ко мне, закрыв пробитый мной разрыв в середине строя.

Я встретил их на полушаге встречным ударом ноги, выбив из их строя третьего. Он взлетел в воздух, врезался спиной в дверь, створки сотрясло и он свалился вниз прямо на своего товарища ушибленного в горло.

– Гол! – в восторге выкрикнул я.

Роскошный удар!

Следующую пару минут царские телохранители со скоростью швейной машинки тыкали в меня сразу тремя копьями, а я проявлял чудеса гибкости и сосредоточенности, отбивая их уколы древком отобранного копья и голой ладонью.

Я отобрал еще одно копье и ударами тупыми концами вниз в подъемы стоп, выбил из строя бойцов справа и слева от старшего телохранителя.

Бойцы, заорав от боли, попадали на колени, оставив старшего стоять одного.

Старший глянул направо, глянул налево, заорал в отчаянии, прикрылся щитом и кинулся в отчаянную атаку на меня.

Я пропустил острие копья мимо, уклонился от удара щитом, поймал мужика за шлем и используя инерцию его атаки крутанул его вокруг себя, ноги мужика оторвались от пола, и швырнул его в еще стоящих телохранителей.

От удара телохранители разлетелись как кегли.

В этот момент дверные створки в царскую опочивальню раскрылись, и Степка, распахнувший эту дверь, едва успел пригнуться, когда старший телохранитель пролетел над ним прямо внутрь, грохнулся на пол и проехал по мозаичному полу прямо к подножию огромной царской кровати.