Текст книги "Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

Соавторы: Дмитрий Богуцкий
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– А что Наденька? Ты так и не рассказал вчера…

Я вздохнул. Признаться, я бы хотел обойти эту тему стороной.

– Ну, бурного воссоединения любящих сердец не было, если ты об этом.

– Хм… – отозвалась Ангелина, не то сочувственно, не то с нотками радости. – Чего так?

– Когда зомбирующий звук отключился, она принялась рыдать и говорить, что я злодей, убийца, и прикончил уже двух «хороших мужчин с нашего корабля», которых она знала. Это она про Замойского ещё вспомнила. И прочий бред. Разум Наденьки восстановился спустя пару дней, она пришла просить прощения и говорить, что я её спаситель.

– Куда пришла? К тебе на яхту?

Пришлось признаться.

– Ага.

– Он же не использовал её…

– Нет. После обследования тела оказалось, что просто нечем. Разве что надевал в непристойные одеяния – видимо, из средств получать удовольствия у разума осталось только зрение. Омелия тоже говорила об этом. Ты это… вон там дави сильней.

Ангелина кивнула и сверкнула глазом через плечо.

– То есть вы?..

– Ну… это был прощальный акт любви. Мы оба сошлись на том, что как раньше быть не может.

– Один прощальный акт любви… Второй прощальный… С кем? С Пржевальской? И с Марьянкой ещё – третий? Ну ты и злодей. А с Омелией этой опять?

– Упаси боже. Она забрала свою долю и тут же отплыла из города. Нанотолий не даст соврать.

– А с Владой?

Я покачал головой.

– Нет. С Владой вышли исключительно-деловые отношения. Как-никак, она будет наследницей имения Замойских, и это отличный шанс ничего не испортить и получить податливого соседа по долине безо всяких претензий. К тому же, я назначил её управляющим директором рынка и порта, а Артемия Пржевальского попросил стать антикризисным директором банка. Пржевальским удалось выкупить ещё четверть акций у прошлых бандюгадов, теперь он второй акционер. Хотя банк уже на момент передачи был близок к банкротству, пока не разберётся с активами – большой прибыли не жди.

– Как-как, говоришь, переименовал банк?

– Банк «Анатолийский». В честь Нанотолия, конечно. Ведь это он был главным моим козырем. Заслужил. Ты, кстати, помнишь, что тебе завтра быть на открытии югопольского филиала? Дави быстрей, ещё цедить и разливать полночи. И холодает, простынешь долго голая стоять.

По правде сказать, мне не терпелось спросить у тётушки про флаг Дионисовых. А то и водрузить его над Фламбергом. Тётушка Марго говорила, что старалась, шила в моё отсутствие, но так ещё и не показала.

Хотя, конечно, вид обнажённой Ангелины был не менее завораживающим.

– Помню, – кивнула она. – Слушай, Саш, поцелуешь меня? Я лет восемь ни с кем не целовалась.

Ангелина повернулась в кадке со сверкающими ягодами. Потянулась, смешно сожмурилась и вытянула губы трубочкой.

На этот раз после воздействия Артефакта Созревания созрело больше на двадцать процентов винного материала – апрель в южном полушарии, поздняя осень добавила вполне естественной спелости.

Но всё-таки дело было не только в Артефакте и спелости. Странная она какая-то стала, подумал я. Неужели действительно чувства проснулись у нашего второго номера? Скучала сильно, надумала чего. Или… просто тоже уже созрела?

И я поддался тоже. Тоже своего рода созрел.

– Ох уж этот Артефакт созревания. Поцелую. Только один раз, и без рук! И вылезай оттуда. А то знаешь же – плохо влияет на качество урожая.

– Хорошо, но в следующую луну я уже не здесь голой плясать буду, – заявила она, выпрыгнула из кадки и жадно впилась в мои губы.

И мне, что самое страшное, это тоже показалось приятным. А как же запрет на отношения с коллегами? Да уж, проблема. Когда-нибудь придётся и её решать.

Но – потом. Пока спишем всё на потребность в психологической разгрузке.

Впереди нас ждала не менее ответственная задача – найти царевну Марину Дмитриевну, удачно совпавшая по маршруту с просьбой родственника одного из моих сюзеренов…

Глава 108
Царь. Просто царь

– Ну и где обещанная погода? – хмыкнул я, глядя в горизонт.

…Я никогда раньше не был в Южно-Данайском море.

Пройти через него более чем непросто. Следовало обогнуть мыс Коршунова к югу от Астрономска, пройти проливами между островами, полных пиратов, а затем плыть вдоль западного берега Южной Аттики, мимо айсбергов.

Последним пунктом привычной мне цивилизации был посёлок Усть-Нокс, крохотный городишко, полный разного рода отрепья и торговцев людьми. Формально он принадлежал Астрономскому Княжеству, но фактически в нём правили ленд-лорды вперемешку с оседлыми кланами маори. В общем, задерживаться там мы не стали, пополнили припасы и отплыли дальше.

К тому же, основное веселье только начиналось. Мы пошли севернее и выйти на штормовые круговые течения, так называемую Данайскую Морскую Аномалию, преодолеть которую суда смогли только в самом конце двадцатого века – с теми самыми подводными крыльями. И то – счёт таким успешным путешествиям каждый год можно было сосчитать по пальцам одной руки.

Потому что помимо сильных течений, вечных штормов и айсбергов там было ещё кое-что: а именно бушующие океанических элементали-исполины, поднимающиеся из глубинных проломов.

Но мы всё-таки рискнули и смогли. Просьба о помощи от брата Стёпка пришла ещё до моего отъезда в Нововаршавск, и мы приняли решение, что пора бы уже плыть.

К тому же, задача посещения самого центра южно-данайской цивилизации отлично совпадала с заданием Болотникова.

Вернее, с моим личным заданием – найти царевну.

Был и другой, чуть менее опасный, но не менее трудоёмкий вариант – выйти в верховья Рио-Ройо, к перекатам, а дальше волоком тащить яхту несколько дней, а то и больше. Все заверяли, что по габаритам всё отлично проходило, и большие суда удавалось прокатить, и даже команду бурлаков можно было найти. Но риск потерять яхту в лесах выглядел не менее страшным, чем потерпеть кораблекрушение в открытом море.

Нет уж. Не первый раз мне ходить в бушующих южных морях…

– Ждите, – сказал Стёпка, глядя с носа «Вакханки» на бушующий океан. – Скоро шторм утихнет. Мне так передали.

Звучало как безумие, но разве мало странностей я слышал и видел за последние полгода?

Удивительно, но к вечеру действительно волнение утихло, и стало возможным преодолеть пролив на подводных крыльях.

Моя яхта прибыла в Альба-Канис ослепительным ранним утром.

Мы приняли лоцмана во внешней гавани и под его чутким руководством прошли во внутреннюю гавань. Не сказал бы, что лоцман был шокирован нашим технологическим преимуществом, видать человек опытный, насмотрелся уже на нам подобных.

Никакой осени здесь и в помине не было, в заливе по-прежнему стояло субтропическое, средиземноморское лето. Мы входили в гавань, а я озирал открывшийся мне вид в развязной пиратской позе, руку в бок, ногу на фальшборт и в обществе своих оруженосцев наслаждался надвигающимся пейзажем.

Ну и Нанатолий чесался у себя за ухом, сидя у меня на плече, в качестве этакого аналога шерстистого пиратского попугая.

Альба-Канис впечатлял.

Этот город явно был способен поработить мою душу и заставить остаться тут навсегда. Пожалуй, не будь у меня дел в других частях континента, так я бы и сделал.

Стены города из белого выгоревшего на жарком солнце булыжника, словно вырастали из лазурных вод залива. Над стенами поднималась застроенная до отказа гора, вся в крышах из красной глиняной черепицы. Вершину горы увенчала белая колоннада храма Всематери Дан, на него мне указал Степка.

Сотни гребных кораблей, галер и лодок встретили мы во внутренней гавани. Зеваки пялились с причалов на то, как «Вакханка – II» проходит вдоль пирса. Пялились и только, тоже, видать, уже насмотрелись на захожие имперские корабли…

– Я дома, – тихо проговорил Степан, глядя на храм на горе.

Эк его накрыло. Он же в Номоконовске вроде бы родился?

– Славный городок, – хмыкнул я. – Давно тут не был?

– Пять лет – вздохнул Степан.

Ого. Действительно давно.

– Что-то не похоже, что нас ждут, – проговорил я оглядывая назначенную нам лоцманом пристань. Думаешь, забыли про нас?

– Нет, – Степка покачал головой. – Нас встретят.

И нас действительно встречали.

Еще как встречали! Только цыган с медведем не хватало. А так всё остальное было.

Сам комитет по встрече я не сразу разглядел, потому, что они собрались в глубине у портовых зданий, но это было нечто.

Ряд воинов в надраенный бронзовых панцирях и красных гребнях-ирокезах из лошадиных грив над глухими шлемами с золотыми масками, с двумя бегущими белыми псами на круглых красных щитах, жрецы, танцоры, певцы и певицы, музыканты: барабанщики и трубачи, слуги, псари с собаками на поводках, акробаты, какие-то пышные девицы, то ли родственницы то ли куртизанки все прод шелковыми зонтиками от солнца, огромная толпа обычных зевак позади и все они собрались тут ради нас.

– Ничего себе, встреча, – проговорил я весело озирая встречающих – От души! Уважают!

Степка тихо и широко улыбался. Было видно, что он крайне рад вернуться сюда. Ну, вот и славно, значит, уже был смысл заявиться.

Только мы пристали, завыли трубы, забил барабаны, воины подняли копья к небу, толпа завопила, а нам к причалу раскатали красную дорожку, натурально, коврик длиной метров сто!

– Только после вас, Александр Петрович, – любезно уступил мне место Степка для первого шага по красной дорожке.

Я захохотал, махнул рукой, обнял его за плечи и потащил по красной дорожке, презрев все их варварские церемонии. Мои ближние шли следом: Вака, полный достоинства, нёс Меч Бури сияя свежезаряженным элементалем, за ним Станислав Штирц, Ангелина и Фрол. Фрол как раз подменял Степку, тащил, согнувшись почти вдвое, на себе мой походный пулемет.

До сих пор отрабатывает после той дуэли в Варше. Я же обещал, что без пулемета теперь никуда? Ну вот. Я обещания держу.

Нанотолий с моего плеча надменно взирал на причитающиеся ему почести, как на должное.

В конце дорожки, местный герольд затянул было что-то типа:

– О любезный богам Искандер, гость бесценный! Как рады все мы…

Но я ему эту тему быстренько скомкал:

– Потом! Потом! Всё потом!

Дураков нет на этакой жаре пустословия в свой адрес собирать. Всё потом!

И нас повели во дворец. Воины разбившись в две цепочки защищали нас с флангов, герольд расчищал дорогу, а с тыла нас прикрывали многочисленные музыканты сопровождавшие наше движение по городским улицам разнузданно ритмичной маршевой музыкой.

Нормально шествуем, с понтом, одобряю!

Из толпы кстати выкрикивали приветствия мне лично:

– Искандер! Восславься! Избавитель от зла! Бестибойца! Избавитель…

Надо же, народ и тут меня знает! Не скрою, приятно. Репутация у меня здесь похоже уже сложилась прочная.

Дворец, – цель нашего длинного восхождения, прятался за храмом Праматери Дан, он смотрел изысканным мраморным фасадом на сухопутные ворота города, гордо встречая путешественников из глубины континента.

Нормальный такой домишко. На пару гектар потянет. С одной стороны – ослепительно синее море, с другой —лесистые горы. И пронзительно прозрачное небо в высоте.

Чтоб я так жил.

И вот, мы, оставив позади оркестр и зевак, вошли в прохладную сень дворца. Почетный караул из дюжины надраенных до блеска воинов следовал с нами.

А богато у них тут. Мрамор синий и розовый, собранное в хитрые композиции трофейное оружие на стенах из данайских доспехов: скрещенные копья и мечи под щитами. Ещё мебель полированная, статуи в полный рост, пальмы в горшках, огромные раскрашенные сосуды в бронзовых золоченых треножниках. Мозаики на полу, и росписи на стенах, а занавеси из шелка, натурально.

И почти никаких имперских товаров. Сами справляются. Некисло они тут обитают.

– Мы брата твоего-то сегодня увидим? – поинтересовался я, шествуя вдоль колоннады, вслед за проводившим нас дворецким.

Подробности мероприятия он до сих пор не рассказывал.

– Конечно, – удивился Степка. – Как раз сейчас мы идем на царский прием, а потом мы с братом поговорить сможем.

Ладно, понял, значит, сначала царь, а к брату потом…

Нас провели в большой парадный зал, где предложили прохладительные напитки, и немного подождать. Царь скоро выйдет.

– Ну, как тебе? – спросил я у Ангелины, отпивая из запотевшего стеклянного бокала свеженадавленного апельсинового сока.

– Дорого-богато, – пожала плечами Ангелина – Но видывали мы дачки и пороскошнее.

Я только усмехнулся в ответ. Видывали, да. Но стильно же! Я всю эту античность ещё по прошлой жизни ценю, это у нас семейное, видимо о первопредка унаследованное…

А потом к нам вышел царь.

Я когда царя увидел, едва не ляпнул на расслабоне:

– Степка! А ты чего так вырядился? Когда успел?

Но вовремя сориентировался. Степка – вот он, рядом со мной, одет, как подобает оруженосцу в походе, а там это… Парень весь в белом и золоте, в браслетах, ожерелье на шее, а на голове серебряный темный обруч, с двумя бегущими навстречу друг другу сверкающими платиновыми гончими.

Лицо Степкино. Один в один. Только волосы чуть короче, Степка оброс за время нашего путешествия.

Вот тут я и заподозрил, кто здесь Степкин брат. А вариантов то собственно больше никаких.

Близнецы? Или просто очень похожи?

А вот эту историю я хотел узнать как можно быстрее!

– Так кто, говоришь, твой брат? – прищурился я.

– А я не говорил, – бросился во внезапный отказ Степка.

– Ну вот я и спрашиваю, – надавил я.

Умеет же он сохранять интригу.

– Мой брат? – улыбнулся мой оруженосец. – Царь. Просто царь. Просто я не привык это афишировать.

Опа. А вот это приятная неожиданность! А это мы нормально так приплыли!

Офигеть! Царь! Это же какой нажористый вариант!

– Единоутробный брат царский и славный герой Искандер Бестибойца, прибыли в царские палаты, с просьбой о приеме, о царь Валент! – немного внезапно для меня прокричал дворецкий. Прокричал так, словно царь стоял от нас метрах в ста и обязательно должен был это услышать. По тому как царь поморщился, я понял, что эта дворцовая условность его тоже раздражает, но приходиться терпеть.

Ладно, потерплю, раз царь терпит.

А затем царь приблизился к нам и обнял Степку:

– Рад, что ты дома, братец. Спасибо, что отозвался. Как добрались? Морем?

Потом царь отпустил брата и повернулся ко мне.

– Рад приветствовать господина и учителя брата моего под своей кровлей, – произнес царь, пожимая мне руку. – Я счастлив видеть вас, наконец, лично.

Ого! Просто тут них. Ну, или это нам такое снисхождение, на правах практически родственников…

– Мне было нетрудно, – пожал я плечами. – Надеюсь, ты в здравии, и всё в твоем царстве хорошо?

Царь мрачно покачал головой:

– Если бы всё было ладно в Альба-Канис, я бы не отважился оторвать тебя от твоих великих деяний, Искандер. Но я всё-таки призвал тебя, чтобы просить о помощи, которую ты не так давно обещал моему брату.

Ну, да. Точно, было дело, не отказываюсь. В тот памятный денёк, когда я стрелялся с Замойским-старшим, а потом вспомнил всё, я это говорил в присутствии Степки.

– Так чем я могу помочь тебе, любезный царь? – вопросительно поднял я брови.

– Тем же чем ты прославлен на всю Аттику, – отозвался царь, пока мы рассаживались вслед за ним за большим столом.

Опять чудовища? Ожидаемо. Что-то подобное я и предполагал.

– Вот как. Хорошо. А поподробнее? – спросил я, усевшись.

– Это очень неприятная тема для застольной беседы. Мы поговорим об этом чуть позже, – ответил царь.

Гм. Ну, как знаешь, твое венценошество.

– Подавайте угощение, – бросил царь своему дворецкому. – Мои гости устали. Несите разом всё самое вкусное! Мой брат, наконец, дома, хочу накормить его до отвала!

И начался пир, образцовый данайский пир, характерный кулинарной варварской роскошью, в виде зажаренных до хруста пяток верблюдов, каракатиц, сваренных в собственных чернилах, вареных и охлажденных бараньих мозгов, перемешанных с зеленым горошком, и поданных в распиленных пополам бараньих же черепах, и тому подобных изысков.

Ангелина вопреки ожиданиям с аппетитом вкушала все эти подозрительные яства хладнокровно, запивая их соком. Вака тоже ел, не поведя бровью, равнодушно, как картошку.

А вот доктор Штирц явно порой боролся с тошнотой, ишь какой неженка выискался…

Возможно, это понятное отсутствием алкоголя превращал любой пир в этом мире в извращенскую помесь аттракциона с дегустацией.

Пир не то, чтобы затянулся, но оказался продолжительным, пока внезапно, Степка не наклонившись над моим стулом произнес:

– Царь желает говорить с вами уединенно.

– Ну, хорошо, – отозвался я вставая из-за стола. – Поговорим. Давно пора, вообще-то. А то скоро и день кончится.

Степка провел меня в небольшую комнату рядом с залом. Царь уже ждал нас, сидя в кресле. Когда мы вошли, он молча он указал нам садится в кресла напротив.

Я сел и посмотрел на царя Альба-Каниса и его брата, моего оруженосца. Они сидели рядом, в одной позе.

Блин, как они всё-таки похожи.

– Так чем могу быть полезен вашему царскому величеству? – произнес я, наконец, когда пауза стала слишком очевидной.

Царь вздохнул. Переглянулся с братом. И наконец решился:

– Мой дом терзает нечистая неуловимая тварь. Я верю, что ты настигнешь и убьешь её, Искандер Бестибойца.

Блин. А так же хорошо разговаривали. Снова охота на чудовищ. Ну, следовало ожидать, ведь именно этим я и славен в народе.

– На что она похожа? – задал я свой вопрос.

– Её никто толком не видел, – отозвался царь, стискивая кулаки до побелевших пальцев. – Чёрная стремительная тень. Светящиеся огни. Она нападает ночью. Вот уже три недели. Она появляется в городе и во дворце. Никто не знает как. После нее остаются трупы. Много трупов.

– Сколько?

– Уже более трёх десятков человек, – мрачно отозвался царь. – Не считая собак, женщин и детей.

Хрена себе.

– А если всё-таки считать и детей, и женщин? – скривил я злую бровь.

– Больше сотни.

Хрена себе. И это в городе населением не больше пятидесяти тысяч человек. Как они ещё все отсюда не разбежались-то…

– Я патрулирую улицы, – произнес царь. – Я запираю ворота и двери. Я собираю охотничьи партии. Я плачу самым лучшим охотникам города. Приплывали люди и из Империи. Но всё без толку. Каждую ночь она является, а утром мы находим убитых, растерзанных огромными когтями.

– Она убивает всех подряд? – уточнил я.

– Она убивает всех подряд, имеющих дар призыва, – отозвался царь. – Алхимагов по вашему.

Фига се нюанс. А ты не спешил меня им обрадовать. Возможно, для того, чтобы я из твоего города до заката не сбежал? Надеяться больше не на кого?

– Вот оно как, – протянул я прищурившись. – Как интересно!

Я покосился на Степку, тот старался на меня не смотреть. Не, он явно не знал подробностей, во что нас втащил.

Ладно, это потом. Но, вот слушая царя, я не мог избавиться от впечатления, что он описывает нечто мне очень знакомое. Нечто похожее на одну мою знакомую тварь.

На Клеткоголового.

Только тот потяжелее будет. Больше и более полезно ел?

Надо, надо взглянуть на эту здешнюю тварь поближе, это может оказаться весьма познавательно.

– Полагаю, ты не знаешь, что я занял трон Альба-Канеса после длительной гражданской войны, – глухо проговорил царь. – Наш дядя захватил город и убил предыдущего царя. Дядя рано умер, оставив трон мне. Точнее его зарезали в городе, вместе со всей его охраной в время юбилейной гонки колесниц. Я смог удержать трон, но мне пришлось быть жестким. Кого-то казнили моим приказом, кого-то выслали. Положение моей династии в городе недостаточно прочно. К том же, у нас сложные отношения с соседями. И появление этой твари конечно не случайно. Это покушение на мою власть. Это покушение на меня.

Царь со Стёпкиным лицом внимательно смотрел на меня. Ждал, что я отвечу.

И что же я ему скажу, действительно? Звучит убедительно, особенно если ты сам такое утверждаешь. Дельце это явно грязное, и что всплывет на поверхность, стоит мне потянуть за кончик?

Но я всё-таки помогу тебе, царь. И даже не из-за просьбы Степки.

Если ты должен царю, это проблема. Но, когда тебе должен царь, это уже проблема для всех остальных.

Я действительно помогу тебе юный царь. Я убью эту тварь.

Но ты заплатишь за это и очень дорого, мой венценосный друг.

Заплатишь сполна…

Глава 109
Дом скорби

– Я берусь за это дело, – сказал я молодому царю Валенту, брату моего оруженосца.

А потом добавил меркантильное, но немаловажное:

– Что я получу за мой труд, мое время, мой риск?

Царь Валент не колебался ни секунды, он указал на сундучок на столике у стены и сказал:

– Вот это.

Я посмотрел на сундучок. Небольшой, деревянный, двадцать на тридцать сантиметров где-то, в решетке из проклепанных полос черного железа.

Я встал из своего кресла подошел к сундуку, откинул тяжелую крышку…

А вот это я удачно зашел.

Сундучок под край был заполнен маленькими, грамм на сто золотыми слитками, сложенными аккуратными рядами. На каждом вдавленная при плавке печать, две бегущих навстречу друг к другу гончие. Царская печать. Это сколько же тут? Вроде немного. «Вакханка» в воду по ватерлинию не уйдет, хе-хе…

Но в пересчете на имперские деньги сумма получается очень вкусная, мда. Больше сотни миллионов. Придется постараться, однако.

И охрану круглосуточную к сундучку приставить.

Это золото здорово поможет мне в моих ближайших инвестициях. Даже с учётом успеха в Старом Порту Варша – развертывание той же роты заметно обезжирит мои финансы. Но с этим золотишком мои дела радикально налаживаются. Тут и восстановление активов банка, и винодельческий бизнес, и портовый… И найм гвардии. Умеет мотивировать юный царь.

Такого царя определенно нужно спасать, такой союзник среди данайцев буквально на вес золота.

Я подавил в зародыше идею потребовать ещё один такой же ящичек. Ведь где есть один, там и второй найдется, ведь так? Подавил, потому, что Степка мне не чужой, а своих обезжиривать не хорошо.

– Да, – кивнул я. – Это мне подойдет.

И захлопнул ящик.

– Хорошо, – прожолжил я, усаживаясь обратно в свое кресло напротив царя. – Это мы решили. Теперь давайте определим план наших действий. Так где произошло последнее нападение?

– Это дом в придворном квартале, – ответил молодой царь. – Недалеко от дворца.

– Значит мы успеем взглянуть на него до заката? – уточнил я.

– Если поторопимся, – царь пожал плечами.

– Значит, нам стоит поторопиться, – заключил я, вставая из кресла.

А чего ещё тут перетирать? Все решили пора приступать к делу. Пункт первый сбор полевой информации…

Приближаясь к пиршественному залу по сводчатому коридору, я внезапно услышал как там гулко, но мелодично чем-то знакомый голос. Выводит этакий рэпчик под звуки ручной арфы – ритмические строчки данайского речитатива.

– Рыдает Кора, жрица богини,

Славит мать Дану и плачет.

Навек потеряв Искандера любимого,

Героя данайцами всеми чтимого!

Чего?

Это пела певица в ослепительно белом одеянии, а на арфе ей подыгрывал какой-то пацан. Все слушали их самозабвенно, как спасительную проповедь.

Появление в зале царя прервало это певческое выступление все загомонили, зааплодировали исполнителям, те с достоинство кланялись.

– Это что сейчас было? – негромко пробормотал я пробравшись вдоль стола и склонившись над плечом Ангелины. – Ты чего рыдаешь?

Та утерев набежавшую слезу, шмыгнула носом:

– Песня больно жалостливая. Бедняжка Кора, кто-ж знал, а она, оказывается так страдала…

– В смысле? – напрягся я.

– Да из-за тебя же и страдала, животное ты бесчувственное, истукан медный! – возмутилась Ангелина. – Ты что, не заметил ничего?

– Ну заметил, – пробормотал я. – Но не до такой же степени, чтобы концерты на стадионы по этому поводу собирать…

– Ой, ну все! – Ангелина надулась. – В тебе куртуазности ни грамма на самом деле! Песню послушать, так, можно подумать, что ты нежный и понимающий, хоть влюбляйся без памяти, а ты⁈ Не знают они, какой ты на самом деле.

Всё-таки сильно в моё отсутствие изменилась Ангелина. И поцелуй этот в полнолуние, в плавании намёки делала, а теперь ещё и это. Теперь «ой, ну все!» хотелось сказать уже мне.

– По сердцу ли пришлась тебе моя новая песня, Искандер?

А это у нас ещё что? Я с недоумением уставился на подошедшую певицу и вдруг вспомнил её. Это же та, автор данайского народного эпоса всех времен «Как Искандер Бестибойца подлых гостей на своем погребальном пиру в крови мочил» – и это короткая версия названия, если что. Мы её тогда ещё от жертвоприношения древу-вурдалаку спасли. Вот так встреча автора и персонажа!

Царь её за сегодняшнее исполнение уже наградил золотым браслетом, вон, болтается уже на тонкой руке, а вот она и подошла ко мне.

– Кого я вижу, славная певица! – воскликнул я. – И сын твой с тобой? А вырос-то как, не узнать! Вижу, дела твои идут на мажорный лад, и у тебя все хорошо.

– Это так, благодарение богам и твоей разящей длани, – поклонилась мне певица. – Я обязалась пред богами сложить три великолепные песни, восхваляющие твои деяния, такие, что народ будет петь на всех праздниках, и это была вторая из них.

– Я никогда в любовной лирике не был силён, – усмехнулся я, вспомнив свое рок-н-ролльное прошлое – и недавнюю подпольную запись альбома с Владой. – Я больше по бухлу и мордобою, но, судя как рыдают все окрестные девицы, едва услышав этот твой новый хит, дело своё ты знаешь.

– Мне приятно твоё признание, – поклонилась певица вновь. – И я прошу твоего соизволения следовать сегодня за тобой, чтобы участвовать в твоем новом подвиге, а потом и воспеть его в веках.

Предложение подкупающее своей новизной.

– Ну, если не боишься, что тебя всё-таки убьют, то можешь следовать за мной, – пожал я плечами.

Пожалуй, мне будет полезен такой личный фронтовой хроникер. Да и кто я такой, чтобы вставать на пути творца, собирающего материал для следующего шедевра? А заодно я и первым цензором стану, а то только дай волю этим мемуаристам, такого о тебе накропают, о чем ты сам и не знал никогда.

Я обрадовал мою команду, что веселье и расслабон на этом благополучно закончились, и пора работать.

Народ деланно расстонался, но с мест поднялся бодро, готовый ко всему.

Царь взяв с собой десяток надраенных до блеска телохранителей, самолично отправился с нами в город, нас проводить, чем изрядно меня удивил.

– А разве в городе для подобных прогулок достаточно безопасно? – спросил я молодого царя, вспомнив его собственный рассказ о его династических осложнениях.

– Я отсиживаться взаперти не стану, – раздраженно бросил царь в ответ. – Этого они не дождутся. Я в состоянии за себя постоять.

Ну, хорошо, коли так…

Вперед отправили герольд, чтобы расчищал путь знамени с царскими гончими, в руках дюжего знаменосца.

Дом, место последнего нападения твари неведомой и впрямь оказался недалеко, и четверти часу не ходили.

Этот дом был в трауре. Здесь готовились к похоронам.

У ворот в стене окружавших особняк, нас встретила исхудавшая от горя и почерневшая от траура седая женщина, сама скорбная как смерть.

– Ты уже отобрал у нас все, – приветствовала она своего царя. – Что ты хочешь отобрать сейчас? Право на пристойное погребение погибших?

– Уймись, женщина, – сквозь зубы процедил царь. – Это дело города, дело государственное. Впусти нас в дом, не задерживай на пороге.

– Кто эти люди? Кого ты привел в мой дом? – возмущенно воскликнула женщина, с подозрением глядя на меня и моих людей. – Что это за понаехавшие?

– Это люди Искандера Бестибойцы, – утомленно отозвался царь. – И он сам лично отозвался на мой царский призыв и готов преследовать и уничтожить чудовище, убившее твоих внуков. Дай ему взглянуть на следы, женщина и мы уйдем.

Женщина стояла в воротах и с ненавистью глядела на царя:

– Как всё-таки удобно для тебя все складывается, что тварь убивает врагов твоего дома, царь. Сначала мужчины моего рода, мой дед, мой муж, потом дети. А теперь? Тварь добьет уцелевших? Нас и так почти не осталось!

– Я привел к вам Искандера Бестибойцу, женщина! – воскликнул царь. – Лучше него во всей Аттике нет охотника на чудовищ. Что ты ещё смеешь от меня требовать? Я твой царь. Терпи!

– Где моя дочь моей дочери, узурпатор⁈ – закричала она. – Как смел ты арестовать её снова?

– В лучшей камере дворцовой тюрьмы, и о ней заботятся, согласно её положению, – раздраженно бросил царь. – Ты знаешь сама, женщина, что ей не стоило возвращаться, милосердие царя не безгранично. Пропусти нас, или я войду силой.

Женщина только что не плюнула нам под ноги, но с порога ушла, и мы смогли наконец войти внутрь.

Как интересно. Значит, это дом претендентов на трон? То-то я смотрю богатое владение, до дворца рукой подать. Вот оно как. Интересно-интересно.

Да! И тут во дворце похоже в застенках сидит девушка. Девушка в беде. Я ощутил непреодолимый интерес к этой истории.

– Неужто ты заложников держишь по темницам? – негромко спросил я у царя, когда мы вошли этот дом. Я не хотел спрашивать, практически само вырвалось.

– Не заложников, а беглых ссыльных, – раздраженно ответил царь. – Заговорщиков, прямо желающих мне смерти, между прочим. Будь уверен, я очень милостив, вообще им чаша с ядом положена.

– Жестко у тебя тут….

– Это мой младший брат может играться с собаками в доме нашего отца, – раздраженно бросил царь Валент. – Или изображать оруженосца в твоей свите. А у меня нет возможности на эти детские игры, я здесь сражаюсь за жизнь каждый день.

– Конечно, – легко согласился я. – Жребий царя тяжёл.

А девушка в беде. Мда. Девушка, тем не менее, в беде.

Спокойно, Саша. С этой девушкой нам не стоит связываться, она царская пленница. И он твой союзник. Не стоит нам так нарываться.

По крайней мере, не стоит это делать прямо сейчас. Придет ещё наше время. Терпение…

Сейчас мы работаем. Ловим неуловимую тварь. Так что тут у нас?

– Так, всё, – громко обратился я к своей команде. – Далеко не отходим. Держимся парами. Ищите все, что выглядит необычно, странно, непонятно. Начали.

Вака и Степка ушли наверх, осмотреть верхние комнаты и крыши, а Штирц, Ангелина и Нанотолий, перебравшийся на плечо нашей Смертоносной Девы, пошли вниз к погребам и сливам.

Я с Фролом и пулеметом остались ненавязчиво прикрывать царя. А мы уже так плавали, знаем, что за заказчиком глаз да глаз нужен. А то прибьют его первым делом, и кто мне потом заплатит? Певица и её сын озирались кругом, впитывая впечатления для будущего шедевра.

Разыскивая следы, подмечая всё необычное, моя команда быстро восстановила течение событий.

Тварь проникла в дом через крышу, спустившись по стене во внутренний двор, где и учинила резню прошлой ночью. Двое воинов членов семьи охранявших дом в полных доспехах схватились с тварью и полегли оба.

Два тела лежали на лавках во дворе. Уже обмытые, но ещё не приготовленные к погребальному костру, который зажгут только после заката…

Хозяйка дома указала на них:

– Не вздумайте осквернить тела. Я вас сама зарежу и не посмотрю, что царь присутствует.