Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Андрей Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

  – Не время философствовать, волхв. Смотри.

  Снорре и Ратко приблизились к деревне и увидели мечущихся по дворам девушек и мужиков. Большинство девушек уже отловили и собрали у дома старейшины. Прижимаясь друг к другу, они стояли на коленях: в ночных рубашках или попросту наполовину голые. Все грязные от того, что их волочили по земле, со следами побоев, девушки уже просто молчали, испуганно озираясь по сторонам. Они пытались найти хоть одно знакомое лицо, но не могли. И только Снорре догадывался, что как только морок спал, память пленниц могла со временем восстанавливать только то, что было до забвения – деревни, откуда их похитили, родных, мужей, матерей. Вся их, хоть и не долгая, жизнь на болотах растаяла, стерлась из памяти, как сон, который никак не вспомнить.

   Чуть поодаль горел дом. Деревня была наполнена всхлипами, грубыми окриками мужиков, испуганным кудахтаньем разбежавшихся кур и кряканьем гусей. С обнаженными мечами волхв и Ратко вышли из-за кустов вереска и спрятались за углом ближайшего сруба.

   – Здесь восемь домов, – быстро сказал Ратко. – Девять мужиков и пятнадцать баб.

   Снорре вопросительно глянул на товарища.

   – В прошлый раз посчитал.

   Тут в доме, за которым они скрывались, послышался шум и из двери, падая на руки, буквально вывалилась во двор небольшого роста брюнетка с длиннющей косой. Она попыталась подняться, но не смогла. Пробежала на четвереньках несколько метров и снова упала. Девица повернулась лицом к открытой двери и округленными глазами уставилась в проём. Глаз брюнетки заплыл от огромного синяка. Из носа и глаз текло, а подбородок дрожал.

   В двери показался долговязый бородатый мужик в одних грубых штанах, подпоясанных бечёвкой. Он подтянул спадающие штаны.

   – Чё, Фёкла, не признала кормильца, – вполголоса, растягивая слова, прохрипел кормилец и двинулся с порога на неё. – Забыла, как надо мужика пригреть, стерва. Сейчас напомню.

   Заметив Снорре и Ратко, он остановился в недоумении.

   – А вы чё здесь забыли?

   Снорре не знал, что предпринять. Как убедить мужиков отпустить своих рабынь? Он понимал, что это глупый вопрос, и их скорее пошлют к чертям. Просто так порубать всех жителей, тоже не годится. Да и силы были не равны.

   – Ратко, погоди... – было начал Снорре.

   Однако у воина из Изыхской стыни был намечен свой план, и он не собирался от него отступать. Видимо, он даже не собирался им делиться с Снорре. В два мягких, скользящих шага он подошел к оторопевшему мужику и молниеносным ударом обоих кописов как ножницами снял ему голову. Девушка завизжала. Гой оглянулся на Снорре.

   – Я упростил тебе ситуацию? Теперь гляди в оба.

  Пригнувшись, Ратко направился к двум домам справа, стоящим в отдалении от общего поселения. Оттуда доносились крики двоих мужиков. Снорре ничего не оставалось, как поспешить следом. Волхв и Гой прокрались во двор.

  Двое – видимо отец и сын – спорили о том, что делать с их рабынями.

   – Ведьма паршивая херово колдует. Испортила дев! Подумай, бать, куда мы с ними теперь? Они никак не оклемаются. Надо избавиться от обеих, да в болото. Лучше новых подыщем, а?

   – Да, но Кира. Мы с ней уже второй год...– сомневался тот, что постарше.

   Его сомнения быстро развеял Ратко. Гой даже не стал приближаться: первый дротик попал чётко в шею молодому. Он свалился на поляну, хрипя и разбрызгивая кровь. Снорре успел увидеть, как блеснул на солнце следующий дротик. Но на этот раз лезвие лишь пропороло плечо второму. Тот истошно заорал и бросился со двора к дому Сожина.

   – Чтоб тебя! – выругался Ратко, и со всех ног ринулся на перехват.

   Мужик успел выбежать на выложенную крошеным камнем дорожку, которая вела к подобию главной площади – поляне перед домом Сожина, где располагался деревянный колодец, и куда привели всех пойманных девушек. Справа и слева поляна была окружена кособокими домами поменьше. Собравшиеся в круг мужчины о чем-то переговаривались, поглядывая на заплаканных девиц.

   Как только на дорожку, спотыкаясь, выбежал раненый и орущий во всю глотку односельчанин, все обернулись на шум. Они увидели, как Ратко запустил один из своих кописов в спину убегающему, и как меч вышел у него из груди. Они также видели, как Ратко медленно подошел к уже мертвому поселенцу, спокойно вынул копис у него из спины, обтер кровь о штаны убитого, подождал пока к нему не подойдёт Снорре и затем двинулся к ним. Только после этого трое из пяти ломанулись в избы за топорами. Оставшиеся двое были Кнут и Сожин. Они были при оружии: верзила Сожин стоял с огромным двуручным мечом наперевес, а коренастый Кнут натягивал тетиву лука.

   – А ну стоять, черти? – крикнул Кнут, целясь в Снорре.

   Ратко даже и не думал останавливаться. Он чуть пригнулся и кошкой бросился в атаку.

  Снорре, готовясь отражать выстрел, уже выводил рукой круговые движения, собирая ману для блокирующего ледяного щита.

   Вжжж... Кнут мгновенно спустил тетиву.

   – Борваал дан! – выкрикнул волхв, и стрела пробила образовавшиеся в воздухе многослойные корки льда. Ледяные пластины в палец толщиной и метр в диаметре зависли на пару секунд в воздухе. Раз – первая пластина разлетелась надвое. Два – вторая приняла на себя ещё не потерявшую скорость стрелу. До третьей пластины стрела не достала и, застряв во второй, вместе со льдом рухнула на землю.

   Когда лёд упал и обнажил, наконец, видимость, пред Снорре открылась картина вертящегося в пируэтах Ратко. Один оборонявшийся уже бился в конвульсиях на траве, густо заливая её кровью, – Ратко любил удары по горлу. Остальные двое пытались достать Ратко топорами. В стороне Кнут дрожащими руками вынимал новую стрелу из колчана.

   Снорре перехватил меч поудобнее и, превозмогая боль от ноющих ожогов, побежал к лучнику так быстро, что тот сразу понял – ему не успеть ни натянуть новую стрелу, ни прицелиться. Кнут попытался выиграть секунды, быстро семеня назад, но вскоре уткнулся спиной в бревенчатую стену дома. Стрела уже была на тетиве, и он начал поднимать лук, когда волхв рубанул его сначала сверху вниз, перебив ключицу, а потом, не дав опомнится, пропорол колющим ударом живот. Волхв вытащил меч из обмякшего тела и быстро развернулся в сторону сражавшегося за его спиной Ратко.

   Второй боец, поверженный Гойем, распластался в стороне, широко раскинув руки и ноги. Оставшийся – длинноволосый блондин с испуганными округлившимися глазами – уже хромал на одну ногу и всё норовил зайти Ратко за спину, в то время как сам Ратко отражал разящие удары двухметрового Сожина.

   – Вот как вы платите за гостеприимство, падлы! – с каждым ударом выкрикивал Сожин. – Вот как? Вот как?

   Ратко Гой экономил силы, стараясь уловить шанс для удара. Короткие кописы не доставали до Сожина, который уверенно держал нападавшего на расстоянии своего длинного меча. Снорре решил, что в первую очередь надо избавить Ратко от назойливого блондина с топором. Видно было, что он опасался Ратко и принял скорее оборонительную позицию, лишь изредка обозначая нападение, видимо, надеясь, что Сожин сам разберётся с Гойем.

   Волхв приблизился к сражавшимся. Лёгкая онемелость в суставах говорила о том, что на ледяной щит (да и вчерашнюю битву с Квельмой) было затрачено много сил, и собрать ману на новую атаку магией быстро не удастся. Придется рассчитывать на умение сражаться мечом.

   Блондин развернулся: теперь только его топор против доброго, умеренно длинного меча, скованного гномами Бурых гор и подаренного Снорре по окончании Игмешской школы Чернокнижников пару лет назад. Волхв применял его крайне редко, но когда меч выходил из ножен, то он спасал колдуну жизнь. Поэтому он назвал его «Дарующий Жизнь». Других задач у меча не было. Клинок был облегчен магическим способом и прекрасно лежал в руке. И хоть волхвам не давали углублённого обучения бою на мечах, Снорре сразу после выпуска из академии ещё год совершенствовал боевые искусства в предместьях города-крепости Брунь на самом востоке страны. Это был хороший год.

   Выпад. Он был ложным. Без того испуганный блондин повёлся. Махнул топором, чтобы защититься и оголил весь правый фланг. Как вы думаете, что легче поднять – увесистый топор для колки дров или облегченный меч для убийства – Дарующий Жизнь? Снорре крутанулся, наращивая силу удара с помощью корпуса, и молниеносно снёс блондину голову.

   Теперь только Сожин и они двое.

   – Молодец, волхв. Давай-ка заходи этому господину в тыл, – подал голос Ратко, отступая от громилы, который вполне умело орудовал своим двуручным мечом. – Пусть теперь он попляшет.

   Сожин смекнул, что жизнь теперь его усложнится и решил не ждать окружения. Он прыгнул на Ратко, вложив всю силу в удар. Гой двумя скрещенными кописами смог ослабить рубящий сверху вниз удар. Блок! Кувырок влево. Меч Сожина оказался и там. Блок! Блок! Кописы слишком коротки чтобы достать! Вжжж! Они разрезают воздух в нескольких дюймах от здоровяка. Снова уклон!

   Сожин взвыл. Это Снорре зашел, наконец, с открытого фланга и перебил сухожилия на ноге последнего из поселенцев. Но Сожин был крепок. Он устоял. Взмахом меча он отразил следующий удар Снорре, изловчился и плотным ударом левой руки в грудь отбросил волхва назад. Меч остался в руке волхва, но на время он потерял способность дышать и сопротивляться, скорчившись на земле. Сожин снова взвыл. Теперь уже Ратко воспользовался моментом, прыгнул ему за спину и погрузил копис в ребра. Послышался противный хруст. Ратко ударил вторым кописом по руке. Кисть с мечом полетела, кувыркаясь, в сторону к перепуганным девушкам, которые ещё плотнее прижались к стене и завизжали. Сожин согнулся пополам, как будто хватая воздух ртом. Он не закричал. Он ждал конца. Гой не оставил верзилу долго мучиться. Мягкий скачок и резкое движение руки. С перерезанным горлом Сожин повалился на бок и так остался лежать, чуть подрагивая.

  Вокруг всё стихло. Снорре еле восстанавливал перебитое дыхание. Присел. Надолго закашлялся.

   – Чёрт... Это ж надо... Как же так? Чтобы всех... Они же, по сути... ничего такого... Ратко... – чередуя глубокие выдохи и слова, проговорил волхв.

   Тем временем Ратко уже снял свой лёгкий чёрный балахон и выжимал его. Оба обливались потом и были забрызганы кровью.

   – Ага, ничего. Только хотели порешить всех баб тут. Да новых понабрать. Этого ты не учёл? – вдруг вспыхнул Ратко. – Да если бы я знал тогда... Сразу б... Поганые скоты.

   Снорре молчал. Ратко махнул рукой наподобие тех жестов, которые обычно ставят точку на диалоге, и повернулся к притихшим женщинам.

   – Меня зовут Ратко. Это Снорре. Идите, собирайте вещи. Мы доведём вас до ближайшей деревни, а там уж люди постараются помочь вам найти дом, – Гой развернулся к сидевшему на траве Снорре. – Надо отмыться.

   Помывшись в бане и переодевшись в чистые рубахи, они начали собирать девушек во дворе. Обходили по очереди избы. Две девушки были обнаружены мертвыми. Остальных они старались успокоить и объяснить произошедшее. Многие были в шоке и ещё не полностью отошли от последствий морока. Был полдень, и на дворе стояла страшная жара. Вдобавок она усугублялась полным безветрием. Ветру было лень и травинку пошевелить, не то что подарить хоть немного прохлады. Весь двор был наполнен жужжанием мошкары, кудахтаньем кур и тихими разговорами девиц. Некоторые из них уже собрали одежду и еду в дорогу.

   Оставалось проверить последний дом на окраине поселения. Кособокий, он стоял в тишине и пугал своим мрачным видом почерневших брёвен. Вдвоем, стараясь не шуметь, Снорре и Ратко медленно вошли в сени. В доме было темно. Пахло рыбой и сушеными травами. Продвинулись дальше. Только теперь Снорре стал различать тихий плачь в глубине девичьего угла, как местные называли комнату, где обычно ночевали женщины. Ступив пару шагов, он споткнулся обо что-то мягкое.

   – Тшшш, – поднёс палец к губам шедший рядом Ратко и указал на распластанное тело.

   Не без труда они узнали щуплого мужчину в кожаной шапке, которого Сожин при знакомстве представил как Креслав. В животе у него по рукоятку был всажен кухонный нож. Голова была запрокинута. В руке он продолжал сжимать колотушку.

  Они переступили через труп и вошли в соседнюю комнату, откуда доносились всхлипывания.

   – Тихо, тихо, милая. Мы не тронем, – успокаивающе сказал Снорре и поднял руки ладонями вверх, показывая, что он без оружия. Сердце у него неожиданно забилось.

   На него подняла заплаканные бирюзовые глаза та самая девушка из харчевни, которая угощала их козьим молоком.

   Ратко осмотрелся вокруг и, не увидев больше опасности, похлопал друга по плечу. Потом он повернулся и тихо вышел из избы, пряча ухмылку в усах: «Ну, ну».

   – Как тебя зовут? – спросил Снорре.

   – Я... я не помню, – она было снова сморщила носик, чтобы заплакать.

   – Ну ничего, ничего. Ты обязательно вспомнишь. А сейчас нам надо уходить. Меня зовут Снорре. Мы постараемся найти твой дом... Здесь не твой дом, – он протянул руку. – Пойдем. Надо собираться.

   – Я ничего не помню, что со мной было? – девушка осторожно встала. – Я проснулась здесь и испугалась. А когда начала звать отца. Отец...

   Она замолчала.

   – Когда я закричала, то появился какой-то мужчина и начал на меня орать и бить меня. Он бы... Он бы убил...

   Только сейчас Снорре заметил следы синяков у нее на шее и руках.

   – Я знаю. Знаю. Пойдем. Так было надо. Просто не смотри вниз, ладно.

   Они осторожно на ощупь прошли к выходу. Солнце ослепило, когда они выходили из избы. Прикрывая глаза от ярких лучей, они подошли к группе собравшихся девушек.

   – Ну, кажется все, – проговорил Ратко.

   – Кто-нибудь знает, как её зовут? – спросил Снорре, показывая на стоящую рядом черноволосую кёльнершу.

  – Они не помнят, – выступила вперёд одна из девушек. Она была постарше других. Волосы повязаны синей лентой и собраны сзади в копну вьющихся кудрей. Брови нахмурены. Казалось, она была не уверена, но всё же решилась на что-то. – Я одна жила здесь по собственной воле. Меня не ворожили. Я помню многое. Уже год здесь. Остальные вспомнят только жизнь прежде того, как на них напустили морок, а это было обыкновенно до дня, как их сюда привели. Так мне сказали они. – и она махнула головой на трупы поселенцев.

  – Как ты здесь оказалась? – выступил вперед Ратко.

  – Угораздило влюбиться в этого, – показала на обезглавленное тело Сожина и быстро отвернулась. – Он привез меня из деревни километрах в ста пятидесяти на северо-восток. Я потом только поняла куда попала, но выбраться было невозможно...

  Она сглотнула, подбирая слова:

  – Они бы убили меня. Сожин не говорил остальным, что я не заговоренная... Свыклась... Сваля меня зовут.

  – Чем занимались эти люди? – спросил Снорре.

  – Много я не знаю. Все дела решали за границами деревни, если её можно так назвать. Иногда приводили сильно подсевших на сокх людей, но только на один-два дня. Схоронят вооон в том сарае, а потом уведут дальше в болота. Туда, на юг, к границе с Ливеллией.

  – Хм, мы слышали много про пытки. Народ поговаривает, ведьмы якобы черпают свою силу из людских страданий. Знаете что-нибудь про это?

  Сваля задумалась. Скептически скривила рот в улыбке.

  – Нет. Думаю, этот мир обрастает легендами быстрее, чем кролики спариваются. Какой-нибудь путешественник, проезжая очередную деревню, по пьяни чего только не наговорит, лишь бы его бабы заслушались. Короче, о пытках я не знаю, по-моему, брехня всё это.

  – Верно, волхв, – вмешался Ратко. – Мы никаких истязуемых там, у старухи, не находили.

  – Хм... Но мы и не искали особо. Ладно, зачем наркоманов на юг уводят?

  – Не могу сказать, – быстро ответила девушка, как будто ждала этого вопроса. – Послушайте, мы жили тихо. Стряпали, вели хозяйство. Мужики уходили на несколько дней. Потом приходили. Пьянствовали да гуляли. Обрюхатить нас никто не мог, ведуница давала им кое-какое зелье. Мы пили... Вопросы наши мужики не любили, но знаю, что с ведуницей они редко виделись, – её голос заметно стал тише. – Вы убили её?

  – Да.

  – Хорошо, – выдохнула Сваля. Тут она посмотрела на волхва и заговорщически улыбнулась. – Эту девушку мы звали Млада, но я не думаю, что это её настоящее имя.

  ***

  С запада потянуло прохладным ветерком. Ветер принес запах болотных растений, где первую скрипку играл багульник. Чтобы не терять время светового дня, путники шли быстро. Двое мужчин впереди, девушки следом. Сваля по дороге объясняла женщинам, что с ними произошло. Они шли тесно вокруг неё и кивали. Кто-то молча оплакивал потерянные годы, кто-то опустошенно смотрел перед собой, всё ещё не веря в произошедшее.

  По плану Снорре они должны были выйти на Виговец – первый крупный городок, почти вплотную примыкающий к северному краю Савошских топей. Там он хотел оставить девиц местному управителю для временного размещения и рассылки запросов о пропавших в ближайшие деревни. Селений было достаточно много, так как юг Республики считался благодатным краем для сельского хозяйства и от этого был густо заселён. Кукуруза, виноград, клубника, артишоки, абрикосы с апельсинами – практически всё росло в здешних местах. Сразу по прибытии Снорре хотел выслать срочное письмо Торчину дэ Лиллю, рассказав о результатах экспедиции. «А потом обязательно заглянуть к мельнику в Медовые Зорицы», – думал он про себя: «Единственная услуга, которую я мог оказать ему и вообще Медовым Зорицам – это покончить с теми, кто убивал и забирал жителей из их домов. Теперь они отомщены. Надеюсь, мельничный не обманет. Так, что он говорил? Да, надо узнать у Гуно имя духа».

  С этими мыслями он прибыл в Виговец, где их встретили так, как будто они выиграли войну. Угощеньям и благодарностям не было конца. Одну девушку из группы похищенных сразу узнали и повели к родным. Остальных милостиво принял местный градоначальник и разместил их в единственном в городе постоялом дворе с двумя просторными гостевыми домами. Девушки были рады, наконец, присесть с долгой дороги и очутиться в безопасном месте, где о них могли позаботиться.

  Снорре с Ратко задерживаться надолго не хотели. Рано утром следующего дня оба запланировали выезд в столицу.

  Вечером девушки бурно прощались со своими спасителями в небольшой апельсиновой роще с фонтанчиком во внутреннем дворе. Большинство из них смущались и ограничивались бесчисленными словами благодарности, но были и те, кто бросились Ратко и Снорре на шею и оставили горячие поцелуи на их небритых щеках. Когда мужчины уже выходили со двора, невысокая девушка, с тонким станом, еще больше подчеркивающим её округлые бёдра, тихо подошла к Снорре.

  – Господин Снорре, – тронула она его за плечо.

   Волхв обернулся и расплылся в улыбке.

   – Слушай, просто Снорре, ладно?

   – Снорре, – всё ещё без улыбки серьезно произнесла девушка. – Могу я поехать с вами дальше в Ларракию?

  Волхв вопросительно посмотрел на Младу.

  – Я чувствую, мой дом не здесь. Не могу просто ждать, пока меня найдут... Ведь это может длиться годами!

   Голос и характер у Млады оказались не такими, как представлял Снорре. Её голос не звенел милым колокольчиком как тогда в трактире на болотах. Вместе со снятым мороком изменилась и девушка. Она снова стала собой. Снорре видел, что во Младе есть и твердость, и достоинство, и смелость. Она не заигрывала с ним, а действительно хотела поехать дальше. Ему нравились эти железные нотки в голосе и уверенный взгляд прекрасных бирюзовых глаз.

   – Я думаю, тебе решать, Млада. Но что ты будешь делать в столице?

   – Хочу... Хочу найти работу, а потом сама буду искать свой дом, – сказала она, не сводя с него глаз. – Я не хочу жить в этом городе, ждать непонятно чего. Мне... Мне просто не сидится на месте после всего. Это, наверно, сложно объяснить. Даже самой себе.

   – Думаю, я понимаю, – медленно протянул волхв. – Сегодня мы ночуем здесь, а завтра выдвигаемся в Ларракию. Я постараюсь помочь, чем смогу. Возможно, подключу свои связи в городе. Посмотрим. Спокойной ночи, Млада.

   – Спокойной ночи. И...спасибо!

   Снорре проводил её взглядом.

  Он вынул пузатую зелёную бутыль в четверть литра, купленную у местного травника и оглядел её. В городке была единственная аптека, где можно было найти что-либо подобное – бутыль с толстыми стенками и расширяющимся горлышком. Туда он засыпет муки, как велел мельничный. «Не бог весть что, конечно, но сойдет. Надо будет потом сделать для неё кожаный чехол, а то расколет кто ненароком.» – думал Снорре.

   На утро они втроём двинулись по главной дороге на Ларракию. Ратко с накинутым, по обыкновению, капюшоном, казалось, был глубоко в своих мыслях. Волхв непринужденно болтал с девушкой. Он не мог и не умел скрывать своей симпатии к ней. Было видно, что и Младе нравится компания Снорре, но сейчас все мысли её были заняты собиранием тех осколочных воспоминаний, которые всплывали в её памяти, в единую картину. Пока же она делилась с Снорре только некими образами, то ли детства, то ли более поздних лет: уединение какой-то, по-видимому, небольшой деревушки или города, лица, небо сквозь шумливые ивы, вода. Волхв говорил, что всё может вернуться постепенно, а может сразу. Он советовал не торопиться и не расстраиваться, если воспоминания не приходят.

   На следующий день Снорре съехал с большака на неширокую дорогу, ведущую в Медовые Зорицы.

   – Я догоню вас ближе к Ларракии. Нужно заехать кое-куда по делам. Ратко, я тебе говорил.

   – Да-Да, – проворчал Гой. – Иди приручай своего мельничного.

   – Кого-кого? – спросила Млада, но Снорре уже пришпорил коня и удаляясь услышал, как Ратко нехотя начал рассказывать историю.

   «Наверняка, не упустит шанс упомянуть про оказию с мешком муки», – подумал он улыбаясь.

   На подъезде к Медовым Зорицам на дороге волхву встретились два всадника. Это были эльфы. Их белые волосы с синеватым отливом были собраны сбоку в пучок на манер, как это делали многие жители Айнах Ад"Дира. Светлые, почти прозрачные глаза спокойно наблюдали за приближающимся Снорре. «Странно, по виду вроде бы и торговцы, но оружие уж очень хорошей выделки», – подумал чародей. На плече каждого был вышит герб королевства северных эльфов – голова вепря.

   – Здравствуй, волхв! – сказал, остановившись один. – Поздравляю с победой!

   Снорре нахмурился.

   – Извините, мы знакомы?

   – Нет, но молва в здешних краях быстро разбегается. Твои успехи уже известны, пожалуй, всей южной Республике, – проговорил эльф, сдерживая ретивого мерина, который усердно мотал головой и рвал уздцы. – Извини за любопытство, но не видел ли чего интересного по пути? Говорят, где-то в здешних краях квартируется приграничный отряд Республики.

  Волхв задумался:

   – Не видал ничего такого. А зачем это знать гостям из далёкого Айнах Ад"Дира? Какими судьбами в наших краях, достопочтенные? – осторожно ответил Снорре.

   Эльф дёрнул уголками губ в полуулыбке и пришпорил коня.

   – Прощай, герой.

   Голос прозвучало довольно саркастично, да и странное неприветливое поведение эльфов немного озадачили волхва. Он глянул им вслед и немного погодя поскакал рысью.

   Зорицы жили своей обычной жизнью. Женщины ходили за водой к реке: кто воду набрать для дома, кто одежу постирать. Из местной кузницы слышалась громкая речь и смех. Дети носились в пыли с палками, играя в разбойников и доблестных рыцарей. Рыбаки сматывали удочки и подбирали ведёрки с налимами и форелью, заканчивая утреннюю ловлю.

   У мельницы было тихо. Снорре подошел к двери и постучал. Никого. Он позвал хозяина по имени. Тишина. Только поскрипывала где-то не закрытая дверь... Или это были ставни окна. Мельница тоже не работала.

   – Эй, мил человек, – окликнула его среднего возраста женщина, проходящая невдалеке сельской дорогой. – Нетуть ево. Не достучитесь. Теперь ужо через недельку ждите.

   – А где он, не знаете?

   – А в столицу укатил муку толкать. Сей год местные-то маловато у него беруть. Вот подзаработать решилси.

   – Спасибо, – крикнул в ответ Снорре, помахав рукой.

   Женщина кивнула и пошла своей дорогой.

   «Надо бы попытаться попасть внутрь», – решил волхв про себя. Он обошел мельницу со всех сторон и нашел дверь с внутреннего двора не запертой. Воровать особо было нечего. Снорре заглянул внутрь. Прошел маховой вал, небольшую хлебопекарню на первом этаже и поднялся на второй к жерновам. Тишина. Только ветерок шевелил листвой у реки. Волхв позвал духа несколько раз, надеясь, что тот выйдет на связь. Без ответа. Только доски поскрипывали от его шагов. Нагретые солнцем сухие брёвна приятно пахли деревом, хотя внутри было прохладно. Чернокнижник обошел второй этаж пару раз.

   – Я убил ведьму! – крикнул он. – Чем я ещё могу помочь ему? Я оказал услугу! Да!? Эй!!!

   Ни звука в ответ.

   Вдруг на первом этаже раздался глухой стук. Снорре быстро сбежал с лестницы, прошёлся по складскому отсеку. В дальнем углу что-то белело. Он подошел поближе и увидел на полу упавший мешок с мукой. Вокруг порванного мешка образовалась овальная мучная клякса. Но самое интересно было то, что на этой самой кляксе – на тонком слое муки – были выведены слова, как будто кто-то провел пальцем, выписывая кривые буквы. Послание явно предназначалось Снорре.

   «МЕСТЬ НЕ ЗАЖИВЛЯЕТ РАНЫ! ЕМУ НЕ НУЖНА МЕСТЬ!»

   – Вот чёрт! – выругался Снорре и через секунду добавил: – Так что ему нужно?

   Он подождал еще несколько минут, задавая вопросы, на которые никто не давал ответ... и вышел.

  Стало чертовски обидно, ведь он готов был пойти на многое ради своей цели. «Ладно... Значит не судьба. Всё что мог, сделал... Идиотские загадки! Не мог мне попонятнее объяснить. Кому нужны эти секреты?» – чертыхался волхв, то успокаивая себя, то снова негодуя на судьбу. Однако делать было нечего. «Возможно, если как-нибудь буду в этих места, надо будет проведать Гуно и попытать его поподробнее. Может, всё же даст какую-нибудь наводку», – решил Снорре. Затем он взобрался на коня и поспешил в сторону столицы.

  ***

   Город встретил их прекрасной погодой. Чайки как базарные торговцы галдели на берегах Дόована. Казалось, ничего не изменилось с того времени, как Снорре покинул город. Большая часть административного аппарата Республики по-прежнему находилась в загородной резиденции Верховного. Да, на улицах из-за приезжих было менее спокойно, чем обычно. В основном это были эльфы, причём не из соседки Ливеллии, а из более отдалённого северного Айнах Ад"Дира. Многие были похожи на беженцев: бедно одеты, с тюками поклажи. Они не были похожи на обычных путешественников. Где они все селились? Почему приехали? «Надо будет порасспрашивать Торчина», – подумал Снорре. Он также заметил, как улицы снова пополнились зависимыми от сокха наркоманами.

  В остальном же Ларракия жила своим размеренным ритмом – изящная и древняя, тёплая и богатая.

  Снорре в первый же день подал запрос на приём к Торчину дэ Лиллю и ожидал ответ. По словам секретаря градоначальника Торчин был в отъезде, и поэтому у чародея было время передохнуть. Весь следующий день после приезда он провёл в одной из известных купален столицы, нежась в горячих ваннах под открытым небом и подставив ноги нежным массажисткам. К вечеру они договорились с Ратко засесть в пивной с простым названием «Жаровня», которая располагалась в спокойном районе ростовщиков Гельветт Вагна вдалеке от шумного центра города.

  Когда Снорре зашел туда, кёльнер проводил его в отдельную подвальную полутёмную комнатку. Ратко, видимо, ещё не прибыл. Официант огласил меню и удалился за пивом. Помещение было уютно освещено свечами в подвесных подсвечниках. Волхв откинулся на спинку стула и закрыл глаза, наслаждаясь спокойствием и тишиной. Хорошее тёмное пиво и каре ягнёнка. Как же давно он их не пробовал! И ведь заслужил, а? Снорре улыбнулся сам себе. Однако вскоре он будто почувствовал чье-то присутствие. Он нахмурился и обернулся к небольшому камину за спиной. В углу комнаты стояла скрюченная темная фигура в капюшоне ростом не больше метра и подрагивала.

  – Я пришшлла отомстить тебе, глупый волхвишка! – начала разворачиваться фигура. – Трепещи перед Внуч-ч-чкой!!!

  Волхв на секунду остолбенел.

  Из-под капюшона выбилась непослушная черная борода.

  – Дурачина! – крикнул, волхв. – Ни с кем не шути так, Ратко!

  Ратко Гой распрямился во весь свой недюжий рост, от души веселясь.

  – Ну што, обоссался от страха поди? – не унимался Гой.

  – Странный ты человек, Ратко, – проговорил Снорре с улыбкой. – Вроде серьёзный, а такими глупостями занимаешься, как малец.

  При свете свечей волхв увидел, что Ратко, наконец, отмыл свои вечно слипшиеся космы и привел в порядок усы и бороду. «Видимо, ненадолго», – подумал Снорре, глядя как его друг уплетает огромную рульку, которая в «Жаровне» называлась почему-то «Одинокий воин», и вытирает жир со рта рукавом кафтана. Вскоре подошла Млада. Втроем они выпили и закусили, оживлённо болтая и строя планы на будущее.

   – Хочешь, я порекомендую тебя одной своей хорошей знакомой? Она квартирует несколько девушек, – спросил Снорре у Млады, прожевывая говяжью сардельку с кровью.

   Ратко посмотрел на него сначала вопросительно. Потом неодобрительно. Покачал головой.

   – Что? – засмущался Снорре. – У неё прядильное дело. Цех небольшой, на пять-шесть человек. Здесь, почти в самом центре. А ты что подумал?

   – Хм... Я так и подумал.

  Млада рассмеялась.

  – Хорошо, мне кажется, для начала это было бы неплохо. Спасибо. А ты чем дальше займёшься, Ратко?

  – Нууу, мне, подруга, одна дорога. В казармы Торчина. Снова на личную охрану. До следующих распоряжений. Хотя... думаю за голову-то этой курвы можно и небольшой отдых поклянчить. Может, съезжу на Стеффские холмы к родственничкам.

  Так они просидели весь ужин, напоследок закусив сладкими булочками с кофе, а затем вместе вышли на улицу.

  – Ладно, чай не в разных городах живём. Свидимся, – пожалуй, уже третий или четвёртый раз за вечер улыбнулся Ратко, что в целом, казалось, перевыполнением его планов на улыбки за год.

  Ратко и Снорре обнялись на прощанье. Разошлись.

  Волхв решил проводить девушку до заезжего двора, где она остановилась на пару ночей, пока хватало денег, выданных ещё в Виговце всем вырученным из неволи женщинам. Они шли через главный рынок, наполненный шумом от торговцев, зазывающих попробовать лучшие местные помидоры, самых жирных угрей и щук, самые сладкие ватрушки, свежевыжатый апельсиновый сок. На прилавках красовались только что завезенные из Ливеллии абрикосы, знаменитые лечебные травы из предгорий Айнах Ад"Дира, оленина из Ильгукка и даже такие редкости, как сушеная печень омгла -огромной человекоподобной обезьяны с земель орков.