Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Андрей Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

  Снорре, оставаясь в состоянии близкому к шоку, всё же отметил, что даже сердце Ратко несколько раз стукнуло с необычной для него силой и скоростью.

  Впереди, всё ещё частично заслонённая от них мхом и колючими ветками могучего кипариса, возвышалась фигура. Фигура человека находилась в полуметре НАД жижей болота, в полумраке ветвей, но она не левитировала. Тело покоилось на выросшем стволе дерева. У основания земли ствол раздваивался. Пара толстых ветвей входила прямо в стопы человека и пропадала в них. Дерево ВРОСЛО в тело! Где-то там, в глубине живота и грудной клетки жило, ветвилось и потом выбивалось голыми, острыми ветвями из поверхности кожи. Дальше ветки, как ни в чем не бывало, тянулись к солнцу, разветвлялись вновь и прорастали зелёными, радостными листиками. Рост ветвей и их искривления формировали положение тела человека, приподнятого над землёй, как будто распятого природой. Ветви выбивались из боков, рук, шеи. Одно плечо было приподнято, и из него торчал уже бурый толстый отросток основной ветки. Из головы, все ещё покрытой волосами, торчали тонкие веточки с почками. Из скулы чуть ниже глаза пробивался зелёный отросток. Рот несчастного был полуоткрыт. Можно было бы сказать, что он был открыт в беззвучном крике, но это был не крик, а уже просто безмолвный вечный стон. Но самое страшное. Самым страшным были эти живые, налитые кровью глаза. Они смотрели!!! Перебегали с одного на другого – со Снорре на Яробуда, с Ратко на перекошенное от отвращения лицо Драгана. Из одного глаза потекла кровавая слеза. Снорре слышал тихое и ритмичное биение сердца страдальца. И пальцы! Левая рука была неестественно вывернута и указывала пальцем по направлению на юго-восток. При этом из каждого пальца вырастали по несколько мельчайших, нежных веточек. Будто он показывал путь!

  – Что за чертовщина? – сказал тихо Ратко, подходя ближе.

   Снорре услышал трение клинка о ножны.

   – Надо его прикончить. Он ведь живой, – произнес Драган, подходя к человеку-дереву и обнажая клинок.

   – Нет, Драган, – Снорре остановил его движением руки, – Мы... Мы не можем сейчас что-либо менять. Всё это. Всё, что вокруг, уже её владения. Я это чувствую. Если что-то изменится, ведьма это почувствует как изменение в некоем её поле, где распространяются ЕЁ чары. Она поймёт, что пришли гости. Нам нельзя себя выдать. Мы близко. Оставим его. Двинемся туда, куда он показывает. Возможно, это знак для адептов Культа. И одновременно предупреждение тем, кто забрёл сюда случайно. Вряд ли заблудившийся крестьянин пошел бы по указанию этого... существа.

   – Ты уверен, что нам именно туда? – прищурился Драган.

   – Нет... Но других дорог все равно не видно, а тут, смотри, тропинка, вроде бы.

   От распластанного на ветвях тела действительно шла еле заметная тропа, петляя между тёмно-зелеными лужами, прячась в кустах папоротника и снова появляясь вдали.

   – Как разберёмся с ней, вернёмся тем же путём и закончим его муки, – сказал Снорре, посмотрев на остальных.

   Тело чуть дёрнулось. В открытом рту зашевелился сухой язык, похожий на обтрёпанную мочалку, но никакого звука, кроме сиплого стона, не последовало.

  Они двинулись дальше в темнеющее чрево болот. Мхи беззвучно колыхались лоскутной пеленой, ласкаемые тёплым вечерним ветерком. В воздухе и вправду висело то, что Речной Народ называл «червоточина миров» – некое полумарево, возникающее то тут, то там. Оно говорило о присутствии сил, необъяснимых, неподвластных простым людям. Сил тёмных...

   – Как же он ещё жив? – спросил Яробуд, догоняя Снорре и перешагивая поваленное трухлявое дерево.

   – Думаю, его питают соки самого дерева. Ну и магия, конечно. Не уверен, какого типа, но ясно это связано с Культом. А сейчас постойте немного.

   Снорре предчувствовал близость встречи с ведуницей. Он остановился дать последние инструкции своим соратникам.

   – Это важно, ребята.

   Сосредоточенные глаза остальных впились в него. Все были напряжены и возбуждены от ужасающего вида мученика. Всем хотелось побыстрее закончить это ожидание встречи чего-то ужасного, как иногда хочется, наконец, встретиться лицом к лицу со своими страхами, чтобы перебороть их.

   – Самое важное. Итак... Ведьма попытается вас убить... НО – не сразу. Сначала ей надо будет ослабить жертву. Ослабить – значит вывести вас из равновесия, напугать так, чтобы вы перестали себя контролировать. Именно тогда, на пике страха, вы уязвимы для её чар. Именно тогда ведьма будет атаковать. Но сперва я вам вот что скажу. Есть у всех ведуниц важная особенность. Они не нападают первыми, ЕСЛИ к ним по своей воле пришли в дом гости. Это – кодекс чести. Мы окажемся на пороге, и она ДОЛЖНА нас принять. Конечно, она всё поймёт. Поймёт сразу, зачем мы здесь и почему, но не нападёт, если мы застанем её дома врасплох. Поэтому первая задача – тихо пробраться в дом. Поняли?

   Все замотали головами, а Яробуд возбуждённо забормотал:

  – Какого рожна ты нам раньше это не говорил. Мы...

  – Тихо! Далее. Она нас примет. Начнет заговаривать, морочить по-всякому. Выводить из себя. Подозреваю, будет пугать всякими трюками. Это они могут. Помните – её главная задача, расшатать нашу психику – довести нас до такого состояния, чтобы мы потеряли контроль и в панике напали на неё первыми. И тогда у неё будет повод уже напасть на нас, не нарушая Кодекс Ведьм. Не провоцируйте её. И держите себя в руках. Всё что она будет вытворять, это не взаправду. Это не должно быть опасно...хм... поначалу во всяком случае.

  – Какой у Вас план, господин волхв? – спросил Драган Болеславович.

  Снорре призадумался.

  – В общем, план прост. Мы входим. Далее начинаем играть в её игру. Стараемся задавать ей правильные вопросы. Если начнется диалог, она не сможет просто молчать. Нам надо узнать как можно больше про Культ, прежде чем мы её убьем. Вы молчите. Я заговорю с ней сам. Главное – без паники и резких движений, которые могут вывести ведьму из себя или дать повод превратить кого-то из нас в лягушку.

  Снорре замолчал. Он хотел улыбнуться, но понял, что шутка была, мягко сказать, несвоевременной. Взгляды товарищей были серьезными, и никто даже и не подумал, что в лягушек уже давно никто никого не превращает, что есть более изощрённые способы напустить морок.

  – Хорошо. Дальше, – решил продолжить Снорре. – После всех наших вопросов, как только мы поймем, что узнали достаточно, или что старуха совсем несговорчива, я начну начитывать про себя заклинания – свои «мантры» для произведения максимального удара заморозки. Чем дольше я буду оставаться незамеченным в этом, тем сильнее будет эффект, но, я думаю, ведьма довольно быстро почувствует нарастающую силу маны, исходящую от меня, и будет атаковать. В общем, моя задача атаковать первым. Я брошу заклинание заморозки. Как только она остолбенеет, ты – Драган руби её мечом. Секи голову долой и всё. Остальные страхуют.

  Снорре замолчал. Вдали ухнул филин.

  – Всё понятно?

  Драган первый утвердительно закивал:

  – Да, господин волхв, разберемся на месте. В целом, понятно.

  – Ты уверен во всём этом? – спросил Яробуд, – Или выйдет как с мельничным?

  – С мельнычным? А откуда ты зна...

  Снорре моментально глянул на Ратко. Тот же спокойно ехал в стороне, будто разглядывая что-то вдали. Нахмуренный, делал серьёзный вид, словно вовсе и не слышал разговор. Однако спустя несколько секунд пристального взгляда Снорре он не выдержал и загоготал. Следом и Драган с Яробудом прыснули со смеху.

  А Снорре только и оставалось что укоризненно качать головой.

  – Извини, волхв, но уж очень ржачная история вышла. Не мог удержаться, – сказал Ратко Гой и снова упрятал голову в тёмный капюшон так, что были видны только торчащие из-под него спутанные волосы.

  Напряжённая обстановка немого разрядилась.

  – Скажи честно, Снор? – спросил Ратко по-свойски. – Ты бывал в серьезных передрягах? Приходилось убивать?

  Волхв кивнул.

  – Два раза... На Ужорском тракте. Защищали обоз от разбойников недалеко от Игмешской школы... Догадались тоже, ограбить кучку чернокнижников с последнего курса...

  Снорре добавил:

  – Обычно для магии, связанной со льдом, требуется вытягивать из окружающей атмосферы много влаги для формирования снега или льда. Понимаете? В пустыне я был бы крайне слаб. Даже когда мы тренировались в Медовых Зорицах, я был слабее, но здесь, на болотах, влаги в воздухе более чем достаточно. Я уверен, что смогу быстро и мощно колдовать.

  Ратко одобряюще кивнул и больше вопросов не задавал.

  Зашагали дальше. Вскоре температура воздуха заметно понизилась. Они уже не ощущали удушливой дневной жары, запертой под тёмными кронами кипарисов и сдобренной болотными зловонными испарениями. На смену жаре под вечер пришла освежающая прохлада, чего не было в предыдущие дни. Но складывалось ощущение, что сама прохлада была противоестественной. Как перед сильной грозой чувствовалось высокое содержание озона в воздухе.

  – Можно воды? Что-то горло дерёт, – сказал Драган, подъезжая к Снорре.

  Неожиданно у всех началась жажда.

  Клубы тумана раскатывались на горизонте, окутывая вросшие в воду корни древних исполинов. Драган глотнул, и взгляд его неожиданно остановился на трёх неясных фигурах. Его лицо окаменело.

  Невдалеке от них стояли, почти касаясь плечами, три полупрозрачные, одетые в лохмотья девы с искажёнными, морщинистыми лицами. Их силуэты колебались во мгле леса.

  – Трясавицы! Тихо! – скомандовал Снорре. – Не оборачивайтесь резко. Спокойно, Яробуд, убери к чёрту свой лабрис. Не делайте и шагу к ним.

  Они встали. Трясавицы тоже не приближались. Растрёпанные пакли белых волос колыхались на лёгком ветерке под стать свисающим с ветвей обрывкам мха. Светлячки их глаз безжизненно подрагивали. И вот... Одна из них вдруг покачнулась. Вторая тоже дёрнула ногой и задрожала. Воздух вокруг лихоманок завибрировал, и путники увидели, как одна из них сделала шаг вперёд.

  – Согрееееейййй, – послышалось со стороны трёх дев.

   ...И они пошли...Медленно. Дёргаясь, как будто от холода. Горбясь и снова распрямляясь. Их головы мотались – чуть вправо, чуть назад, чуть влево.

  – Снорре, – Яробуд потной ладонью затряс волхва за плечо. – Останови их. Ч-ч-что им нужно?

  – Тихо!!! Пойдем вперёд. Не бегом! Не бегом! Это ведьмины ловушки. Они, должно быть, охраняют её территорию. Трясавицы не должны напасть просто так. Обычно они нападают на пьяных или, например, тех, кто рубит лес. Но эти... Я пока не пойму... – зашептал волхв.

  Путники засуетились. Двинулись вперёд. Лихоманки медленно ковыляли следом, протягивая к ним руки и прося остановиться и обогреть. Пройдя несколько шагов, Яробуд обернулся и увидел, как девы были уже в метрах двадцати. Он в ужасе разглядел их измождённые, как в лихорадке лица. У одной из уголка рта сочилась вода и свисала прядь тины. Они шли плотно друг к другу, будто срослись. А может быть они и были сросшимися?

  Яробуд Ретивый вынул свой топор и обтёр запотевшие руки о штаны. Побежал. Но как только он ускорился, все три лихоманки завыли и тоже удивительно быстро заковыляли к путникам, сокращая расстояние. Вот они споткнулись о бугор и упали. Это позволило компании чуть оторваться. Теперь уже обернулся Снорре. Он увидел: правее от него бежит Яробуд, а трясавицы сзади быстро поднимаются..., но не на ноги. Чтобы не терять время они уже опирались на свои костлявые руки, испещрённые синими прожилками вен, и бежали на четвереньках. Преследуемые услышали, как девы захлюпали пятернями по лужам болота.

  – Не бежать!!! Так они быстро до нас доберутся. Яробуд, спокойно! – заорал Снорре. – Чем быстрее мы идём, тем больше они чувствуют наш страх и сами ускоряются. Не смотри на них! Дай, я пойду сзади тебя.

  – Смотрите под ноги! – кричал Драган, шедший впереди. – Если будет топь, я скажу. Вперёд!

  Лихоманки срослись в непонятное существо, напоминающее паука. Было слышно, как они пыхтят, стараясь настигнуть людей. Но как только преследуемые ими путники снизили бег, лихоманки тоже притихли. Встали на ноги. Снова разошлись на три трясущиеся от холода девицы. Медленно зашагали следом.

  – Согреееей наааасссс. Согреееейййййте!

  Они были очень близко. Пять-шесть метров и трясавицы могут дотянуться до затылка волхва. Чернокнижник лихорадочно соображал, чем можно на них воздействовать, ведь заморозить духов вряд ли удастся, как вдруг впереди за стволами деревьев появился просвет.

  Алый луч уже садящегося солнца блеснул в расщелинах стволов. Потом снова. И вот они выскочили на поляну. Поляна была погружена в полумрак – частично освещена бардовым светом, который расплавлялся как масло в лужицах болота. Путники повернулись.

  Никого.

  Только туман стелился порванными облачками по лесу, выкатывался на поляну и ласкал лужицы.

  Остановились, переводя дыхание и стараясь успокоиться.

  – Вот мы и на месте, – тихо сказал Снорре и указал на виднеющуюся вдали избушку – грубо сколоченный, деревянный дом с покосившейся крышей и почерневшими досками. Рядом с ним небольшая, низкая оградка. Поодаль – строение, похожее на амбар. Еле слышное кудахтанье кур.

  – Она не знает, что мы здесь. Это хорошо, что нас не тронули лихоманки и что мы не тронули их. Она бы почувствовала. А теперь осторожно. Не кричать, без лишней болтовни. Всё строго по плану. Пошли, – прошептал Снорре собравшимся вокруг него воинам.

  Он чувствовал сердцебиение каждого из них. «Так что же теперь?! Есть среди них тот, кто мог бы быть последователем Культа? – быстро соображал волхв. – Это точно не Яробуд. Здоровяк зарубил гонца из поселения в лесу, а сейчас он явно близок к панике. Лишь бы продержался». Снорре чувствовал учащенный пульс Яробуда и то, как сильно он потеет. Волхв снова и снова прокручивал варианты: «Что с Ратко и Драганом? Гой явно что-то скрывает и ... Что-то в нём есть странное. Что же это? Драган старался помочь и следил за ним все эти дни. Но так ничего и не выведал. При этом в последние дни они держались часто вместе. Почему?» Снорре глянул, как оба воина идут бок о бок и тихо о чём-то беседуют, и старался вспомнить: «Кажется, именно Ратко больше проявлял инициативу. Подходил к Драгану, спрашивал о жизни, как он это называл, „высшего общества“. Может, просто хочет найти себе покровителя и перейти на новую службу? Хотя он не похож на жополиза. Что ещё?» Их ритмы сердец были почти схожими. У изыхского воина, правда, он был почти всегда нечеловечески медленным и мощным – будто сердце было больше обычного. Хотя Драган тоже не отличался сбивчивым ритмом. «Значит, храбрец, – думал Снорре. – Видать, не только вино пил на светских встречах и фуршетах. В любом случае, разбираться будем уже на месте. А теперь надо идти».

   ***

  Осторожно ступая на землю, они начали пробираться к дому. На луг уже опустился полумрак, но было ещё достаточно светло, чтобы увидеть землю под ногами. Снова зажужжали комары.

  – Опять на сладкое летят, – хмыкнул Гой из-под своего капюшона, кивая в сторону Яробуда.

  Тот уже снова яростно отмахивался от вампиров, кружащих над его головой и норовивших сесть на белую, мокрую от пота шею. Он сделал ещё пару шагов, явно отвлекшись на вредителей и не смотря себе под ноги. Ещё шаг, и его левый сапог поехал вниз в мутную лужу. На первый взгляд лужа казалась неглубокой, и как только Яробуд Ретивый уткнулся пяткой в дно, его сапог только по щиколотку погрузился в жижу. Белобрысый вояка начал потихоньку вынимать ногу из лужи, но... Вдруг он вскрикнул и упал на колено.

  – Тихо!!! – Снорре бросился на Яробуда, закрывая рот ладонью.

  Яробуд утробно завыл и задёргал ногой, которую будто что-то увлекало, вниз в жижу, сильными рывками. Опершись о Снорре и о землю, он сам сделал рывок вверх и почти вырвал ногу из мути.

  – Что за хрень!!!

  Драган и Ратко подбежали к упавшим на землю и увидели, как в сапог Яробуда впилась... РУКА! Она высунулась из ямы, заполненной мутной водой. Теперь было видно, как пальцы руки мёртвой хваткой впились в щиколотку в самом узком её месте и сжимают, сжимают изо всех сил и тянут в топь. Рука была почти вся белая с едва заметными синими прожилками вен. Рука мертвеца! Жёлтые обломанные пальцы всё глубже входили в ткань сапога...почти в плоть, почти до хруста костей.

  Драган потянул меч из ножен.

  – Нееет! – зашипел Снорре. – Она узнает, что мы здесь. Не руби! Давайте сюда! Драган, Ратко, разжимайте пальцы. Сильнее!

  – Мммм...– замычал от боли Яробуд, но сдержал крик. Только зашипел. – Быыыыстрее...

  Все четверо навалились. Изо всех сил начали разжимать хватку.

  – Идёт. Идёт! Тяни ногу, дурень!

  Яробуд начал отползать дальше и дёргать ногой, всё ещё заключённой в капкан-руку мертвеца. Снорре чувствовал его панику и понимал, что парень может не выдержать и заорать. Они лишаться эффекта неожиданности и следовательно возможности расспросить ведьму о Культе. Этого нельзя было допустить. Волхв положил руку на макушку Яробуда и быстро проговорил пару простых успокаивающих мантр. Ретивый обмяк.

  – Давайте ребятки! – Снорре снова бросился помогать.

  Костлявая рука вместе с ногой моталась из стороны в сторону, разбрызгивая зелёную муть болота. Драган не выдержал. Он встал и несколько раз с силой двинул по запястью мыском своего сапога. Пара пальцев мертвеца соскользнули с ноги Яробуда, что дало Снорре и Ратко воспользоваться моментом и, наконец, вырвать ногу. Скрюченная белая кисть на секунду замерла. Затем пука по локоть вышла из ямы и медленно ушла на дно. Лишь только несколько пузырьков болотной жижи и оставленные на земле тёмно-коричневые борозды от сапог вокруг ведьминого «капкана» напоминали о том, что происходило буквально секунды назад.

  Все тяжело дышали, сев на землю.

  – Спокойно...Спокойно. Уффф, – перевел дух Снорре. – В лужи не ступать.

  – Да ладно??? – сделал удивлённый вид Ратко. – А то что?

  Они встали. Поправили клинки у себя на ремнях и аккуратно двинулись дальше. На этот раз медленнее и внимательнее.

  – Ведьма расставила ловушки. Больше, чтобы задержать и вывести из душевного равновесия непрошенных гостей. Как я вам говорил, главное, не паниковать. Иначе вы будете наиболее уязвимы для чар ведуницы. Яробуд, как ты?

  – Хорошо, Снорре, – тяжело дыша, ответил блондин. – Спасибо, что помог. Давайте побыстрее закончим с этим. Мне и вправду...

  Его вырвало.

  Они подождали пока пройдут спазмы, и пока не выйдет весь завтрак.

  Подошли к калитке. В доме, казалось, было тихо. Они не стали отодвигать защёлку, побоявшись, что ворота могут скрипнуть. Перелезли через низенький заборчик и очутились во дворе с неровно скошенной травой. Поодаль – конура без собаки. Пять кур тихо бродили по двору и, кажется, не замечали вторгнувшихся в их владения наглецов. Небольшой цветник с распустившимися ирисами. Две аккуратные грядочки: на одной зеленела петрушка и укроп, на второй наливались тыквы.

  – Мило, – прошептал Ратко, оглядывая грядки.

  Они завернули за угол дома: туда, где находилось крыльцо с входной дверью.

  Перед крыльцом был вбит невысокий колышек с верёвкой. Все четверо замерли. На верёвке за шею был привязан чёрный козёл с крупными изогнутыми рогами. Козёл уставился на них немигающим взглядом.

  – А вот это уже не мило, – снова прокомментировал Ратко и тут же замолчал, поймав серьезный взгляд Снорре.

  Охотники на ведьму двинулись дальше. Козел же остался на месте, но его взгляд не отрывался от них. Во всей его прямой, неподвижной стойке было что-то жуткое. Он не двигался. Даже хвост, чёрный с белым пятнышком на кончике, просто висел, не шевелясь. И только глаза с прямоугольными, горизонтально расположенными зрачками следили за каждым движением людей. Когда они медленно начали подниматься по лестнице к двери, голова козла постепенно поворачивалась вслед. Жуткий, похожий на куклу с крутящейся головой, он молчал. И это было главное на данный момент.

  Снорре тронул за плечо Ратко и показал рукой, что входит. Остальные тоже перестали смотреть на заворожившего их козла и внутренне собрались. Дверь была не заперта. Снорре выдохнул: «Помогите нам, Семиликие! Смилуйтесь». И вошел.

  ***

  В ту секунду, когда открывалась дверь, в голове у волхва неожиданно побежали безумнейшие мысли. Они, как свора бешеных собак, словно залаяли громко и резко: «Стоит ли?!?!? Эта треклятая ведьма спалит вас дотла! Ты хочешь рискнуть жизнью? Ради чего? Начитался трудов известных чародеев и чернокнижников и думаешь, справишься с ведуницей? Да половина этих магов была мошенниками и шарлатанами, не умеющими и огня разжечь без спичек. И ты рискуешь ещё этими людьми, ни в чем не повинными жизнями, которые на тебя полагаются! Обернись!!! Это не шутки! Обернись и беги пока не позд....»

  Прошла секунда. Или меньше. Мысли не успели закончиться. Их перебила реальность происходящего, которая давала новые вводные. Реальность, которая менялась вместе с положением тела в пространстве. Тело не слушало мысли. Оно просто шло к цели. И теперь уже мысли стали заложниками новой ситуации, стали подчиняться той новой реальности, которая открылась при входе в дом... И не было пути назад.

  Они очутились сразу в просторной прихожей, из которой был выход в столовую и по совместительству кухню. Запах озона и пряных высушенных трав наполнял помещение. Вокруг было достаточно темно, так что их глаза не сразу привыкли к полумраку жилища, несмотря на несколько свечей, уже подготовленных на ночь и теплящихся на столе и на печке с широким горнилом.

   Тихо ступая, они вышли сразу в столовую и увидели ЕЁ. Она стояла спиной к ним – высокая, очень высокая, метра под два, но всё же сгорбленная женщина со смолисто-чёрными, растрёпанными волосами – и тянулась за банкой с какой-то приправой на верхней полке, которая была прибита почти под потолком.

  Скрипнула захлопнувшаяся дверь, и женщина обернулась. Лёгкий, едва заметный, почти неуловимый, – но только не для волхва – испуг и удивление скользнули в её глазах. И тут же она стала уменьшаться. Уменьшалась. Уменьшалась. Горбилась. Её черты лица, ранее принадлежавшие женщине лет пятидесяти, теперь морщинились до сухого лика старухи. В волосах проступила седина. Волос, два, прядь. Мутация происходила в тот момент, когда ведьма разворачивалась к гостям – быстро, словно тление бумаги на огне. Вот она полностью развернулась, уменьшившись в два раза и представ перед ними уже в виде сгорбленной карги в оборванном, грязном сарафане: «Б-б-баааатюшки мои. А гостей-то мы и не ждааали. Не ж-ж-ждаали». Старуха явно заикалась. Голос был сиплый, певучий и... древний.

  Она прищурилась и с глухим стуком поставила на стол снятую с полки банку, набитую травами. Снорре чувствовал колоссальное напряжение в комнате – напряжение, которое исходило как от самой ведуницы, так и от его товарищей, особенно от Яробуда. Между ними и старухой был накрыт большой дубовый стол. «Это хорошо. Защитит», – подумал Снорре. На столе были разложены пара кружек: одна с молоком, другая пустая, глиняный кувшин тоже с молоком, крынка варенья и миска с творогом – ужин старухи. Чуть поодаль на углу стола – блюдце с налитым для кошки молоком. Боковым зрением волхв удостоверился, что все встали, как договаривались: слева от Снорре был Драган, левее от Драгана, напротив большого окна, обтянутого бычьим пузырём, – Ратко. Справа от Снорре встал Яробуд. Поехали...

  – Здравствуй, хозяйка, – проговорил Снорре. – Заплутали мы немного в лесу. Дорогу бы у тебя узнать. Да, наперво, познакомимся. Я – Снорре. А тебя бабушка как звать и одна ли живешь здесь?

  Ведьмино лицо исказила гримаса, как будто она внутренне боролась с чем-то. «Она ответит...Таков закон гостеприимства. Она ответит. Просто должна ответить. Надо разговорить её. Рано атаковать», – твердил Снорре про себя.

  – К-к-к-квельма, – через силу просипела она. – Не одна я. Внучк-к-ка со мнойй.

  Она криво, не по-доброму улыбнулась и показала рукой в проём, ведущий в другую комнату. В комнате тоже горели свечи, и была видна скамья-кровать, застеленная тряпьём. На скамье, скукожась, лежало что-то...или кто-то. Было сложно разглядеть, но было видно, что-то находилось на скамье под пледом, оно было повёрнуто лицом к стенке и немного подрагивало, как будто от холода.

  Снорре отметил существо в другой комнате как перспективно опасное и снова переключил внимание на старуху.

  – Что же ты тут делаешь, бабушка, так далеко от жизни людской?

  – Живу т-т-тут, милок. Не н-н-ужна мне жизнь на селе. Тут у меня дело с-с-сс-своё.

  – Какое дело?

  – Не н-н-надобно знать тебе, инач-ч-че не воротитесь, – сказала она, снова ухмыльнувшись.

  – А ты не беспокойся. Мы рассказы любим. А от гостей негоже тайны скрывать.

  Было видно, как она напрягается, борется с собой, но сильные и древние традиции «ведьминого гостеприимства» оказались сильнее.

  – Тогда присядь, м-м-милаай. Но помни....– она сглотнула, встала попрямее и проговорила пугающе холодным и спокойным голосом без запинки, делая большие паузы после каждого слова. – Ты сам попросил.

  Снорре присел. Остальные не шевелились. Снорре ощущал холодную напряженность Ратко, улавливал какое-то сомнение и неуверенность Драгана и страх Яробуда, его волхв чувствовал сильнее всего и он знал, что тот же страх уловила ведьма. Она стреляла глазами на каждого из них, мимоходом, почти незаметно... Она искала слабое место. Слабого воина, с которого можно начать. Волхв знал, что она уже убедилась, что каждого... КАЖДОГО из них надо убить.

   – Все з-з-нают Семиликих. Полмира поклоняется им. Все, кроме северных гномьих отступников, с-с-степняков, да и детей пустынь, – заговорила ведьма. – В начале времён была тьма. Из неё вышли семь богов. Семь б-богов создали всё живое вокруг. Они создали океаны, леса и зверей. Они создали человека, эльфа, гнома и других и подчинили их себе, чтобы все жили как одно целое в г-г-гармонии с миром вокруг... Шли века. Боги полюбили свои создания. Особенно тех, что ходили на двух ногах. Они полюбили песни эльфов, выдумки гномов, любовные утехи людей и игры орков. Пятеро богов захотели дать живым существам с-с-свободу, чтобы те без границ развивали свои таланты. Д-д-дуурни. Другие два – Гаáр и Шахнáэ – знали, что это ош-ш-шибка. Позже люди прозвали их Мракобесами и почти перестали им поклоняться. Мы же зовём их Творцами, творцами истинного блага на земле.

  В глазах ведуницы появились едва уловимые огоньки злобы, и волхв сразу почувствовал, как она добирается до него, как она прощупывает его слабые места, старается влезть в голову. Он попытался не выдать себя. Не выдать свои колдовские способности. Дал ей немного воли – столько, сколько нужно – и постарался не сопротивляться её гипнозу. «Ещё рано, – думал он. – Надо дать ей договорить. Пока она не опасна. Пока она только ищет с чего начать». И, действительно, вскоре он почувствовал, как ведьмино внутреннее внимание отступает, но взгляд её влажных, светлых глаз оставался на нём. Она продолжила рассказ.

   – Люди и гномы взяли свободу и принялись изламывать этот мир по своему образцу: дроб-б-бить скалы, осушать реки, вырубать леса. И только эльфы да орки пожелали сох-х-хранить этот мир первозданным. Началась «Война Первых»: пять богов сразились с Гааром и Шахнаэ на девяти облаках, с-с-семи горах, в пяти лесах, на т-трёх полях и в одной пустыне. В пустыне старший из богов – Нотук – сломал хребет Г-г-г-аару, который хотел снова подчинить людей воле богов и за всю Войну Первых погубил столько людей и гномов, что был наречён богом войны. Гаар был низвергнут в морские пучины и теперь покоится во льдах Северной В-в-воды. После этого Шахнаэ спряталась от преследовавших её богов, – ведьма явно уже говорила через силу, но ничего не могла поделать. Надо было завершить рассказ. – Хитрая Шахнаэ успела схоронить у себя часть того, с помощью чего боги правили людьми много веков назад. Пятеро верховных богов не з-з-знали об этом. Когда они, наконец, нашли её в самой глубокой пещере самых дремучих гор, боги не смогли окончательно убить Шахнаэ. И всё из-за сильнейшего заклинания, которое она наложила на себя. Каждый раз, когда боги убивали Шахнаэ, на земле наступала несконч-ч-чаемая ночь. Ха-ха-ха! Шахнаэ была умна! Боги вновь и вновь воскрешали Шахнаэ, чтобы посмотреть на мир при свете дня. Они не могли смириться с тем, что их любимый мир покроет вечный мрак. И тогда они сковали Шахнаэ и бросили на дно Великого озера Тáйдушо. Богам приходилось поддерживать к-крупицу жизни в Шахнаэ, чтобы за ночью всегда приходил день. Но теперь...

  Ведуница замолчала.

  – И что теперь? – спросил Снорре.

  На секунды воцарилась тишина.

  – Вам не остановить великое возрождение, ВОООООЛХВ! – повысила сиплый голос Квельма, кривляясь. Она сделала удивлённое лицо, передразнивая Снорре. – И ч-ч-что теперь?! Думал, я не знаю, кто ТЫЫЫ?

  Предметы в комнате завибрировали. Некоторые начали подниматься вверх, плавно переворачиваясь в воздухе, будто ил со дна реки, потревоженный проплывшим мимо налимом. Волхв встал. Он чувствовал колебание магии. Тёплые волны мягко обдавали лицо. «Она сильна, – подумал Снорре. – Пора». Он начал поспешно начитывать про себя заклинание для мощного броска заморозкой. Краем глаза он заметил, как Яробуд вытирает кровь, текущую из носа. Глаза его слезились, но он четко исполнял указание Снорре, держаться до последнего, хотя волхв уже давно почувствовал, что тот почти полностью потерял контроль, поддавшись страху. Что сейчас творилось у него в голове? Тело Яробуда подрагивало. А что слева? – Ратко и Драган стояли как вкопанные. «Ещё немного времени...Ещё есть немного...», – думал чародей.

  – Квельма, – открыто заговорил Снорре. – Скажи, кому ты помогаешь? В чём твоя служба?

  Дом начало потрясывать. Вдруг все заметили, как свет в окнах померк окончательно, а потом за окнами всё стало наполняться красно-зелёной жижей, будто дом погружался в кровавое болото. В некоторых местах жижа струйками сочилась из щелей, затекая в дом, стекая по стенам и окнам, в других мелкими фонтанами била прямо в дом, на пол, на стол, на людей.

  Ведьма стояла молча и улыбалась.

  Снорре быстро развернулся к товарищам и коротко бросил фразу.

  – Спокойно! Это иллюзия. Стоим! – и вдруг закричал, – КОМУ ТЫ СЛУЖИШЬ, Квельма?

  Неожиданно всё прекратилось. Законы притяжения вновь обрели земную реальность, а подвисшая в воздухе посуда со звяканьем упала на поверхность стола. Ведуница медленно наклонилась вперёд, опираясь руками о стол.

  – Я в-в-вижу ты знаешь наш Закон. Я скажу т-т-тебе, но за это я сож-ж-жру твою кожу с луч-ч-чком.