Текст книги "Перерождение (СИ)"

Автор книги: Андрей Назаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

  Когда обжигающая смола потекла прямо на плечи и изумленное красивое лицо поднимающегося по лестнице эльфа, которому не хватило лишь метра, чтобы добраться до края стены, Авилеро чуть не стошнило. Настолько близко был этот эльф с пузырящимся от ожогов перекошенным лицом. Это уже было не лицо! Эльф летел вниз, успев открыть рот в немом крике; немом, потому что в горло уже затекла огненная жижа. Кто-то подоспел с факелом, и лестница полыхнула вместе с оставшимися на ней бойцами.

  С другой стороны, метрах в десяти, с треском стукнулась о край стены ещё одна лестница. На стене, казалось, уже были все. Даже люди с катапульты бросили обстрел и вынули свои мечи. Авилеро увидел, как Военег недалеко от него размахивает своей булавой с заостренными набалдашниками. Другие налегали на рогатины, стараясь оттолкнуть лестницы. Ближе к восточным башням враг сумел не только взобраться, но и закрепиться на участке стены, прикрывая подход всё новых воинов.

  Бабах! Продолжал свою работу таран. Он реже наносил удары, но мощь их не ослабевала. Авилеро крикнул стоящему неподалёку Ереню:

  – Пали таран! Не бойтесь, что ворота загорятся, мы их быстро потушим песком. Сейчас нужно сжечь таран!!! Бери это на себя!

  – А ты?

  – Я возьму пятерых. Надо помочь выбить лесняков с того участка, – он показал пальцем на место, где толкались эльфы, стараясь расширить занимаемое на стене завоёванное пространство. Бой разгорался возле башни Сестрица Огневица. Авилеро позвал пятерых: Четвертака, Льдинку и ещё троих наиболее подготовленных бойцов. Он оставил лук в углу башни так, чтобы вспомнить где он, вынул из ножен меч и побежал по проходу стены. Сама стена была построена довольно широкой. Двое человек спокойно могли разойтись по ширине прохода, а если бочком, то и четверо. Поэтому Авилеро быстро приближался, минуя лучников, прямо к эпицентру борьбы. В голове дико пульсировала боль, но тело бежало, бежало, бежало. «Боги! Что там делается?!» Приближаясь к общей толчее, он видел, как падают со стены люди и эльфы. Военег весь забрызганный кровью собственноручно ломил черепа своей палицей, пыхтя и ругаясь. Авилеро подоспел вовремя, потому что последний оборонявшийся с его стороны стены воин вдруг присел на одно колено и повалился на край стенного зубца. Эльф, сделавший выпад, вынул свой меч и поднял глаза – Кто следующий?! Эльф не ожидал увидеть подбежавшего так быстро Авилеро. Он также не ожидал увидеть перед собой эльфийские зеленоватые глаза и типичный эльфийский овал лица. На долю секунды лесной эльф оторопело уставился на Авилеро и этой доли хватило на... Мир воина Петляющего леса разделился надвое и поплыл... Следом разъехалось пополам лицо, рассеченное лезвием. Авилеро замахнулся снова, чтобы ударить следующего, но его удар был отражен. Потом следующий... и следующий. Слева от него встал Четвертак, поддерживая атаку. С другой стороны закричал Военег:

  – Тесните их к лестнице! Иначе они так и будут лезть! Бляди!

  Льдинка и оставшиеся два воина не могли чем-либо помочь, находясь за спинами Авилеро и Четвертака. И тогда Блёмер Дау – бывший акробат бродячего цирка – сделал сальто и в один прыжок слетел с высокой стены вниз на землю, приземлившись чётко на ноги. Он вынул из-за спины лук и принялся отстреливать снизу сражающихся на стене эльфов. С внутренней части форта проход по стене был огорожен лишь тонкими дощатыми перилами, поэтому эльфы были как на ладони, беззащитные перед летящими практически в упор стрелами. Вжж! Вжжж! Вжжж! Один! Два! Три! Льдинка отличался прекрасной скорострельностью! Только не кончился бы колчан!

  – Ха! Хааа! – заорал со стены Военег. – Вот это ход! Молодца, Льдинка!!!

  Он хотел ещё что-то добавить, но решил поберечь дыхание. К тому же, на него налегли уже трое. Один удар меча выбил защитную пластину с плеча, другой попал точно в стык панциря с наплечником. Дядюшка Военег даже не повёл ухом, когда из плеча брызнула горячая струя. Увидев это, воины из его дружины тут же отстранили Военега и продолжили удерживать позицию.

  Эльфы запаниковали. Они не имели щитов и совсем не были защищены от обстрела снизу. Один из нападавших в панике спрыгнул со стены внутрь форта. Раздался хруст, и он завопил, держась за ногу, но ненадолго. Блёмер очередной стрелой быстро заставил его замолчать и уткнуться лицом в отмерзающую по весне влажную землю.

  Маленькая битва на данном участке стены была выиграна. Эльфы запаниковали и полезли назад по лестнице. Один на удивление здоровенный воин с покосившейся лисьей шапкой, из-под которой струилась на лоб кровь, выступил вперед, чтобы задержать напиравших людей. Он умело парировал удар Авилеро и каблуком ботинка больно вдарил ему в пах, отчего тот согнулся, хватая ртом воздух. Воин хотел было рубануть сверху, но Четвертак вовремя подстраховал. Во второй руке здоровяка мелькнул меч покороче. Быстрым движением он проткнул им запястье Четвертака, сжимающее меч. Четвертак вскрикнул и схватился за кисть. Меч выпал. Здоровенный эльф, не мешкая рубанул сверху вниз. Удар был мощный настолько, что перебил кольчужные кольца и врезался в грудь. Но это было последнее, что видел верзила. Стрела Блёмера ударила ему прямо в висок. Голова сильно дернулась влево, все тело ударилось о стену и бухнулось навзничь. Авилеро превозмогая боль подхватил осевшего Четвертака, из груди которого хлестала кровь. На всякий случай Авилеро поднял голову, но за упавшим здоровяком уже не было живых эльфов.

  На других участках ситуация тоже выровнялась. Эльфы не смогли закрепиться где-либо на стене. Большая часть лестниц была в огне. Многие лестницы сброшены и сломаны. На других просто не хватало бойцов, чтобы создать атакующий напор для захвата хотя бы части стены и дальнейшего проникновения внутрь форта. Изар понимал это и поэтому велел ещё больше расширить фронт наступления от Толстого Ригдара дальше на север вплоть до Брата Шибалы. Воинов Петляющего леса хватало на всю протяженность этого участка, а вот защитников Байу было намного меньше. И всё же первая волна атаки захлебнулась. Слишком много жертв со стороны нападавших действовали деморализующе. Эльфы Ливеллии не имели столько практики и военной подготовки, сколько имели защитники Байу. Для лесных эльфов сама война, да и все события ей предшествующие, казались слишком быстрыми, неожиданными и где-то даже сказочными. Они увидели нового «мессию», уверовали в его божественность, а королевские агитаторы и жрецы пробудили в них желание отвоевать потерянное и снова быть на вершине власти, как когда-то давно, но воевать они так быстро не научились. А воины Байу... Всю жизнь их обучали, как вести войну, им платили за такую жизнь. Они охраняли границу Драбанта – самого богатого и могущественного государства всех пяти королевств. В общем, они знали толк и в стрельбе из лука, и во владении холодным оружием... И все же эльфы подавляли числом.

  Основные войска Ливеллии по-прежнему стояли на почтительном расстоянии от стены напротив ворот Толстого Ригдара. Они видели, что лестниц не хватало, и штурм с их помощью, скорее всего, не удастся, и поэтому они ждали, когда свою работу закончит таран.

  Таран был главной надеждой этого штурма. Главной!

  Одновременно с событиями у Сестрицы Огневицы, где Военег и Авилеро со своими людьми добивали запаниковавших эльфов, Ерень Де Брёйне, оставленный защищать ворота, предпринял неожиданный шаг. Оценив ситуацию, он заметил, что крыша тарана, защищающая нападавших от стрел, находится совсем рядом с дырами-убийцами. А дыры в свою очередь вполне подходили, чтобы сквозь них мог пролезть человек. Бывалый вояка, славившийся своей храбростью, приказал использовать два передних более узких отверстия для слива кипящей смолы и свиного жира и тут же поджечь их, а сам вместе с несколькими воинами спрыгнул на крышу тарана из более широких отверстий, которые находились ближе к воротам и предназначались для камней и обстрела из луков. Таким образом, задняя часть тарана заполыхала, а внутри, в закрытом пространстве рядом с воротами началась резня. Эльфы, толкающие таран, были полностью застигнуты врасплох отчаянным шагом Ереня, ведь, по сути, он с небольшой группой воинов оказался за внешней стороной стены. Из-за огня и дыма бой у ворот не был виден другим отрядам эльфов, прячущимся за широкими сколоченными щитами намного дальше от стены. Эти группы эльфов ждали либо, когда ворота будут проломлены, и они смогут проникнуть в крепость, либо, когда настанет их очередь взбираться по лестницам. Но большинство лестниц сгорело, а таран все ещё не справился со своей задачей, поэтому они предпочитали не высовываться из укрытий. И, конечно, никто не понял, что в утробе Толстого Ригдара идёт отчаянный рукопашный бой. Из аркообразного свода башни была видна только задняя часть тарана. Когда она заполыхала, а из арки повалил дым и начали выбегать раненые эльфы, спасать таран было уже поздно. Ерень и его немногочисленная команда без труда расправились с деморализованными, обессилившими бойцами. Битва в замкнутом пространстве арки ворот была стремительной и жестокой. Отборные меченосцы Ереня рубили направо и налево. Они пробились внутрь, под крышу тарана. Дым мешал дышать, резал глаза. Люди с трудом разбирались кто свой, кто чужой, но всё же они успели зарубить немногих оставшихся эльфов и обрубить цепи, за которые было подвешено ударное бревно. Всё! Тарана больше нет!

  Ещё было время...

  – Скиньте песок и воду! Давай, твою ж мать-размать! – заорал Ерень наверх в отверстие на сводах крыши. – Надо срочно тушить, чтобы не загорелись сами ворота!

  Сквозь щиплющий глаза дым было сложно рассмотреть, что происходило вовне, но по усиливающимся крикам товарищей с башни Ерень Де Брёйне понял, что эльфы бегут. Крики переросли в ликующий ор. Он сам вскинул руки в победном жесте. Его бойцы начали принимать мешки с песком для тушения разваливающегося тарана. Вокруг стоял треск от огня и почему-то не прекращающиеся крики людей на башне.

  Были ли они такими уж ликующими?

  Неожиданно всю конструкцию тарана тряхнуло. Искры посыпались во все стороны и заметались по туннелю прохода как бешеные пчёлы.

  – Что за? – начал было Ерень, прикрывая глаза от искр.

  Таран содрогнулся снова и накренился на левый бок. Какая-то неимоверная сила заставила его сдвинуться и потянула назад, открывая бойцам Ереня вид из арочного прохода на поле и водяной ров. Их глаза в ужасе расширились.

  Перед ними стоял Шмель! Это жуткое создание с рёвом тащило таран наружу. Десяток глоток оглушительно визжали, брызжа слюной. С десяток человекоподобных рук зацепились за края полыхающего осадного орудия и тянули. Финальным рывком монстр окончательно выдернул таран из башни и тот, перевернувшись на бок, свалился в ров с водой. Вода зашипела, и вся конструкция наполовину ушла под воду.

  Опомнившись, лучники начали обстрел многорукого существа. Но было ощущение, что они стреляют просто по мешку с землёй. Стрелы входили в посиневшие части тела Шмеля и оставались там, будто бы даже не причиняя боли. Шмель развернулся к бойцам Ереня, стоящим перед своими же запертыми воротами. До них было два-три шага. Он преодолел их за пару секунд.

  Ереню Де Брёйне повезло, наверное, больше, чем другим. Воин успел даже рассечь монстру одну из рук, отрубить на второй несколько пальцев и воткнуть нож в третью, которая уже сжимала его горло. Оставшиеся пара рук монстра взяли его за ноги и с силой швырнули о стену, разбив вороненые латы в щепки.

  Тварь с лёгкостью разрывала воинов на кусочки и разбрасывала их тела: кого назад в поле, кого – через стену на крыши домов форта.

   Разделавшись с людьми, Шмель отошел назад. Он согнулся и подобрал с земли огромное дерево, видимо, принесенное из леса. Это была прямая и мощная сосна, вырванная с корнем. Великан поднял её всеми своими руками и понес к воротам.

  Эльфы начали стягивать силы ближе к Толстому Ригдару. Они предвкушали... Надеялись... Ждали... Изар на коне командовал перегруппировкой.

  Кхххрррр! Корни сосны заскребли по стенам. Буум! Дерево врезалось в правую створку ворот, изрядно потрепанную тараном ранее. Проломив отверстие, в которое могла бы влезть корова, сосна прошла насквозь и вышла корнями наружу во двор форта.

  Во дворе Байу уже фыркали и гарцевали от возбуждения кони. Пара десятков жеребцов били копытами и норовили сорваться с места. Они выстроились в десяти метрах от ворот, чтобы было место для разбега. Во главе – Закк Ревень с вылупленными глазами и открытым в оскале ртом. Почти карлик. Второй ребенок в семье. Нельзя сказать, что его не любили, но можно смело утверждать, что он точно не был самым обожаемым сыном или самым общительным парнем в поселении. Мрачный и нелюдимый Закк Ревень: за свои сорок два года он так и не обрёл семьи, полысел, а всё, что он отлично умел делать, – это сидеть в седле и одновременно орудовать коротким копьем. Впрочем, сегодня от него требовалось только это умение.

  Из-за угла показались ещё два всадника – это были Кессен Фойердаль и Имелик Дзыба. Капитан форта в полном облачении, позвякивая золочёными доспехами, спокойно ехал по направлению к Толстому Ригдару. Фиолетовый гербовый шарф – горностай со змеёй в лапах – по традиции Драбанта был повязан аккуратным бантом на предплечье. Рука покоилась на рукоятке длинного меча с темляком. Он понимал, что идёт на смерть. Ещё несколько ударов, и ворот не будет, а за ними АРМИЯ!

  Тем временем, Шмель с треском вытянул ствол сосны из пролома в воротах и отступил будто бы перевести дух. Чудовище чуть вздохнуло. То, что могло быть грудью – переплетение полуразложившихся эльфийских тел – едва приподнялось и опустилось вновь. Шмель оглушительно завопил. Вой нескольких глоток был настолько сильным, что как эльфы, так и люди с ужасом вздрогнули и заткнули уши руками.

  Но что это примешалось к этому страшному крику? Какой-то более утробный, более древний и глухой звук.

  Откуда он?

  Два звука. Два воя слились в один.

  Шмель замолк всеми своими глотками, но второй – протяжный и более грубый вой – продолжился, затихая, а потом резко оборвался и перешёл на странные Клок! Клак! Клок! Клок! Клок! Клок!

  Голова Шмеля мотнулась влево, потом вправо в поисках источника воя.

  Все многочисленные глаза Шмеля сузились, выискивая...

  В лесу!

  Этот звук.

  Из леса.

  Шмель повернулся к темному лесному массиву. Все, абсолютно все смолкли и также развернулись. Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь стонами раненых.

  Из влажных недр сосняка выступила корявая тень, размерами не уступающая Шмелю. Это был ЛЕШИЙ!

  Большие как две луны, тёмные как сама смерть и грустные как её неумолимость глаза с красными светящимися ободками радужки. Рога больше похожие на заточенные ветки старого дуба – не длинные, но толстые и мощные. Поросший седой шерстью клюв-пасть. Мощные и длинные передние лапы, на которые опирался леший, заканчивались двумя разветвлёнными пальцами. Они были грубыми, ороговевшими, больше похожими на копыта. Такими лапами леший мог как сорвать ветку с дерева (лешие были травоядными), так и схватить или растоптать непрошенного гостя. Эти дикие создания Петляющего леса были, конечно, поменьше Царя – знаменитого лешего из священного леса Эльневар, который раскинул свои безбрежные кроны по всему югу Ливеллии и уходил дальше в неизведанные и пустынные земли. Однако, здешний хозяин чащоб был ничуть не менее опасен, когда его потревожить. К тому же, все знали: лешие не подчиняются никакой силе – ни тёмной, ни светлой. Морок сильной ведуницы или колдуна им нипочем. Они – самые чистые дети леса, неподвластные никому.

  По седым прядям шерсти было видно, что леший уже не молод. Старые лешие редко нападали на людей. Они считались более мудрыми, ибо жили на земле дольше, чем даже эльфы. Но этот... Это лесное создание сильно потревожили. Очень сильно. Сначала эльфы целыми днями валили деревья, мастеря из них таран и мостки через волчьи ямы, а теперь этот невыносимый шум битвы... Леший долго не хотел и даже опасался выходить, но вой странного многорукого существа, которое он видел теперь перед собой... Этот вой был просто невыносим. Он доставлял боль. Он был не присущ ничему живому. Он был чужд этому лесу, и леший должен был положить этому конец.

  – Срань Гаара, да это ж лешак!

  – Лесовик точно! То-то щёлкал да прищёлкивал по ночам. Уж какую неделю, а?

  – Братцы, лесной чёрт! Хана всем!

  – А вот и гаркун заявился! Попали востроухие! Ща даст жару!

  Слышалось со стен форта.

  В рядах же эльфов шел тревожный говор:

  – Боровой тута... Только бы ведьма нас уберегла!

  – Думаешь Третья справится или этот... Шмель?

  – Чё-та не видел я её на поле-то. Ну-ка посторонись! Давай-ка назад!

  – Да убери ты лук, Вьемм! Хочешь беду накликать?!

  Со всех сторон звучали приглушенные шепоты и перебранки.

  Леший широко расставил передние лапы и утробно взвыл. Из его распахнутого заострённого клюва вырвались клубы пара и сгустки слюны. Стоящие ближе всех к лесному созданию воины попятились. Кто-то не выдержал и побежал назад к лагерю, кто-то выпустил стрелу. Она молнией метнулась по направлению к ревущему духу леса и впилась ему в плечо. Эльфы не успели распознать виновника, хотя многие повернули головы и уже было хотели идти бить морду тому идиоту, который догадался стрельнуть в самого хозяина лесов... Но было поздно.

  Авилеро наблюдал эту страшную картину издалека, но уже сейчас понимал, что этот момент может быть решающим.

  Военег с наспех перевязанным плечом был совсем рядом, на Толстом Ригдаре и всё бормотал себе в бороду: «Ну, давай! Давай! Задай им перцу!»

  Кессен Фойердаль с Имеликом подъехали к стене и пытались докричаться хоть до кого-то, чтобы понять, почему Шмель прекратил ломать ворота, и что это за страшный вой.

  Изар стоял как вкопанный на своем пегом скакуне. Он покосился на шатёр, где осталась Третья.

  Воспользовавшись моментом, защитники крепости скинули почти все оставшиеся лестницы со стен. Эльфов Ливеллии на стене форта Байу больше не было.

  Легкая утренняя дымка будто бы выбралась из леса и начала нежно обволакивать поле.

  Шмель, видимо, переварил увиденное, и направился прямиком через водяной ров к лешему.

  Между тем лесное создание двумя прыжками сократило расстояние до ближайших эльфийских отрядов. Ударом лапы – жилистой, покрытой клочками шерсти, местами сваленной в небольшие колтуны – леший отбросил сразу нескольких обезумевших от страха эльфов, стоящих в первых рядах. Остальные бросились врассыпную, наступая друг другу на пятки. Началась давка. Леший не всем дал уйти. Он топтал и ломал им позвоночники, расплющивал головы и отрывал своим клювом части тел. Ярость переполняла создание леса. Весь забрызганный эльфийской кровью, он кидался то налево, то направо, разбрасывая несчастных, пока не почувствовал сильнейший удар в бок, от которого повалился наземь.

  Над ним стоял Шмель.

  Леший тут же поднялся и взревел. Следующим взмахом лапы он так саданул Шмеля по груди, что скобы, скрепляющие чудовище воедино, затрещали и частично полопались. Из раны выпали несколько бесформенных ошметков.

  Лесной зверь в прыжке накинулся на Шмеля и впился острым клювом ему в то место, где у человека находилась бы ключица. Леший рванул мордой и выдрал у Шмеля ещё часть плоти, от чего тот заголосил десятками агонизирующих глоток.

  – Целься! – раздалась команда Изара, которому удалось развернуть бегущие полки, привести их в подобие порядка, построить лучников и дать команду начать скоростной настильный огонь.

  Стрелы замелькали в воздухе, впиваясь как в спину лешему, так и в отбивающегося Шмеля. Отряды встраивались вокруг них на почтительном расстоянии.

  Одновременно Изар приказал коннице поддержать атаку. После того, как основная кавалерия ушла к Угольному тракту, у эльфов оставалось лишь тридцать всадников, и сейчас они галопом приближались к месту боя двух великанов. Вместе с ними скакала ведьма. Со стороны форта могло показаться, что вокруг её рук, свисающих до колен, образуются мелкие молнии. Магия...

  – Открывай ворота! – заорал Закк Ревень.

  – Ты рехнулся!? – Кессен подъехал ближе к командующему небольшим конным отрядом. – Их же все ещё тысячи.

  – Капитан, дай сразиться. Это может быть нашим шансом обратить их в бегство. Смотри, они почти отступили!

  – Отступили! Но только со стен!... С поля ты их не сгонишь! Леший долго не протянет.

  – Пусть! Это лучше, чем погибать здесь с голоду!

  – Мы ещё долго продержимся, Закк. Нам нужны люди!

  – Капитан, сейчас – в седле, да в поле – я унесу больше жизней, чем отбиваясь на наших узких улочках форта, когда они возьмут Байу приступом. А это случиться, если не сегодня, то завтра!

  Кессен выдохнул:

  – Это верная смерть, Закк... Мы ещё можем дождаться подмоги.

  Он уже сам не верил в свои слова. Кессен опустил голову.

   – Открывай створки! – крикнул Закк. – Други, покажем поганцам как воевать!

  Двое людей спешно подняли засовы и отворили ворота. Когда всадники проносились мимо, все отметили ни на что не похожее выражение на их лицах... Нет, на лицах не читалась смерь, хотя и надежды выжить оставалось мало. На лицах была решимость и ярость. Они просто хотели, чтобы всё завершилось... но перед этим они хотели убить как можно больше эльфов.

  Двадцать с небольшим резвых всадников выскочили на поле.

  Закк и его бойцы быстро проехались по сколоченным подмосткам, оставленным неприятелем, и начали разгонять коней, нацеливаясь атаковать наиболее слабые ряды противника подальше от места, где бился леший со Шмелём. Они клином пошли на первых попавшихся воинов. Эльфы от неожиданности начали отступать ещё больше, а некоторые от вида свирепых скакунов и вовсе обратились в бегство. Запаниковавшие эльфы были лёгкой мишенью сначала для метательных копий, а потом и для мечей всадников. Закк с отрядом быстро продвигался, разбив пополам и рассеяв целый крагг – отряд в сотню.

  И всё же всадники Закка не могли совершить прорыв опасный настолько, чтобы оттянуть на себя хотя бы часть отрядов, атаковавших лешего. Хозяин леса оказался в окружении. Его шкура хоть и была достаточно толстой, стрелы, выпущенные с близкого расстояния, всё же пробивали её, причиняя неимоверную боль. От неё леший окончательно обезумел: начал крутиться, стараясь вынуть стрелы, которые впивались вновь и вновь; прыжками старался настигнуть обидчиков и разорвать их на части. Но лучники были везде. Подгоняемые Изаром, вокруг лешего собралось больше половины всей эльфийской армии.

  Люди понимали, насколько важно сейчас поддержать напор и заставить эльфов полностью отступить. В недрах форта вновь заработала катапульта. Со стен посыпались стрелы. Защитники Байу начали бить в сгустившиеся вокруг лешего отряды, сея в них панику.

   Вскоре на лешего напал и подоспевший конный отряд. Сначала они проскакали в стороне, метнули свои небольшие топорики, а потом осмелились пойти в рукопашную. Увидев, как леший припал на колено, тяжело дыша, они явно переоценили его состояние. Истекающий кровью, но по-прежнему опасный лешак с неимоверной силой вдруг замахнулся и обрушил на первых двух приблизившихся всадников обе передние лапы. Как несколько наковален... Всадники были просто вбиты в землю вместе с конями. Желающих идти в рукопашную сразу поубавилось.

  И только Шмель осмелился снова вступить с лешим в ближний бой! В многочисленных руках у чудовища была всё та же сосна. Само существо шаталось, а из разошедшихся швов выпадали остатки тел, ранее скрепленных в один противный самой природе организм – шутку, а может и великое творение Гаруццы. Всё это не помешало Шмелю сделать замах и сбить лешего с ног.

  На этот раз леший вставал медленно. Очень медленно. Он будто кашлянул, извергая из клюва сгустки крови. Светящаяся радужка правого глаза-луны подрагивала, то гасла, то разгоралась. Сам глаз стал похожим на луну во время полного затмения – кирпично-красным с серебряными отблесками слюды. Леший застонал. Рядом стоял монстр – творения зла. И леший знал это. Своим врожденным, тонким чутьём он многое ощущал. Мог чувствовать, как просыпается природа с наступлением весны, мог чувствовать, что завтра будет теплее, чем сегодня, а через несколько дней, наверняка, вернуться из тёплых краёв перелётные птицы, он слышал запахи прошлогодних трав и молодых, ещё не зазеленевших, а только пробуждающихся в глубине оттаявшей земли, он чувствовал страх этих маленьких и глупых двуногих созданий, которые причиняют ему такую ужасную боль. А ещё он знал, что внутри этого существа ЗЛО и больше ничего. В этой многорукой твари, клацающей десятком челюстей, не было ни боли, ни страха, ни любви. Это нехорошо для его леса. Этого не должно быть рядом.

  Леший собрал остатки жизни и ... опередил. Шмель был готов разбить ему деревом голову, но леший неожиданно приподнялся, взмахнул лапой и, растопырив два мощных пальца-копыта, поймал ими Шмеля за шею, как на рогатину. Лешак напряг все силы и сжал клешню так, что шея монстра громко затрещала, будто ломались десятки человеческих шей. Шмель пооткрывал свои рты, но из них вырывались только хрипы. Он уже давно сжимал своими многочисленными руками лапищу лешего, пытаясь разжать захват. Но как бы ни вздувались жилы на руках Шмеля, он начал оседать телом. Десятки стрел продолжали впиваться в лешего, да и в самого Шмеля. Эльфам было все равно. Они одинаково боялись обоих.

  Третья подоспела ровно, когда леший ударом второй лапы Шмелю в грудь выбил остатки того, что можно было назвать жизнью, а заодно и окончательно разорвал оставшиеся швы, скрепляющие эльфийские трупы в одно неимоверно отвратительное создание. Голова твари бессильно опустилась набок, некоторые человеческие глаза уже были закрыты, и только пара челюстей ещё дёргались в конвульсиях.

  Третья воздела руки к небу, и вокруг них начал собираться электрический заряд похожий на пляшущую молнию. Она что-то выкрикнула и направила заряд на лешего. Было ли это нужно или лесное создание уже умерло к той минуте, никто сейчас не ответит, но в тот момент, пронизанный током, он запрокинул морду и затрясся. Разряд перешел и на Шмеля.

  В полной тишине они оба рухнули на землю. Шмель уже был не похож на привычное существо, а стал просто грудой зловонных эльфийских останков. Леший же мелко задергался и замер.

  Немногие заметили, как зеленоватый светящийся сгусток, похожий на светлячка, плавно вылетел у лешего изо рта и полетел в сторону леса.

  Резкий запах паленого мяса, шерсти, мертвечины.

  Слякоть и таящий снег.

  Широкая спина леса – всё в той же серой мантии, накинутой на него с небес каким-то скучным и унылым богом.

  ***

  Последующие дни были на удивление тихими. Осаждающие с меланхоличной медлительностью хоронили множество падших. Обстрелы стали вялыми, больше похожими на некое напоминание о том, что «мы тут», «мы никуда не ушли», «скоро вернемся».

  В форте Байу так же прошли похоронные службы: Хорост Рэм совершил обряд упокоения по павшим в бою. Всех решили захоронить у северно-западной части стены за старыми конюшнями, недалеко от башни Смелый Юм.

  Особыми словами восхищения и скорби вспоминали Ереня Де Брёйне и его отчаянный поступок. Все понимали – его безрассудная отвага граничила с трезвым расчётом... Ещё месяц, и кони бы не продержались без сена. Толку от его летучего отряда тогда было бы мало... Некоторые говорили, как видели, что Ерень с молодцами почти добрались до шатра главнокомандующего. Другие утверждали, будто он разбил два крагга, прежде чем со славой сложить голову. Третьи же и вовсе были уверены, что он выжил, вовремя ускакав в лес.

  По правде говоря, Авилеро сам смутно помнил, как обстояли дела на той стороне поля, ведь он больше следил за сражением двух великанов. Он точно видел, как отряд Ереня распахал надвое целый крагг и обратил эльфов в бегство, преследовал их, но вскоре напоролся на следующую сотню, был окружен и слился в общей сумятице битвы, в серой массе воинов.

  – Думаю, там он и нашел свой конец... Вряд ли был способ выбраться из того ада, – тихо произнес Авилеро.

  Он сидел на углу кровати, где лежал умирающий Четвертак. Его мучил жар. Рассечение грудной клетки. Сломаны три ребра. Почти наверняка внутреннее кровотечение.

  – А в книгах герои умирают на поле......а ....кх, кх, кх, – закашлялся Четвертак. – А ты тут лежи как говно...кх, кх. Жди, пока подохнешь... Несправедливо... И некрасиво.

  – Ты храбро бился. Спас меня, – проговорил Авилеро. – Тебе нужен покой. Обойдётся... За тобой, видишь, как Уйка присматривает. На ноги точно поднимет.

  – Угу... Знахарка. Не по душе мне её энти зелья, ну да пёс с ними...теперь-то, кх, кхх, кх, – Четвертак посмотрел на Авилеро мутными глазам, сглотнул и продолжил. – Ты присмотри за Льдинкой. Он шалопай... Чую что-то мутит, но...кх... Не предатель он. Просто последи, ладно?

  – Конечно. Он к тебе обещался к вечеру зайти. Поговорите.

  – Подожди... Ещё... Если вдруг окажешься в Бруни... Если всё обойдется.

  – Нет, Четв...

  – Да постой ты. На всякий случай... Если будешь там, а меня не будет. Проверь моих, а? Василису и Элайу. Я знаю. Кх, кх... Не имею права просить тебя позаботиться о них, но ты хотя бы проверь. Мало ли. Дошли ли? Если ли хлебушек. И всё...

  – Да. Хорошо. Не волнуйся, – эльф встал.

  В душной, сильно натопленной комнате царил полумрак. Несмотря на то, что Четвертаку не становилось лучше, он был только рад, когда его переместили из небольшого госпиталя в собственный дом, где о нём заботилась старая знахарка. Уйка переехала к Четвертаку после того, как в её дом попал снаряд и полностью разрушил каркас. В госпитале же мест катастрофически не хватало, и Имелик Дзыба настаивал на размещении больных, по возможности, в домах. Особенно если о них мог позаботиться кто-нибудь из соседей или родных. Это также было связано с тем, что лекарь Зафар Льяхне как назло сильно простыл и лежал с температурой в общей палате, теперь он мог только указывать двум помощникам, как следует проводить операции по извлечению стрел, как ухаживать за гниющими ранами и как ампутировать конечности. Медики еле справлялись.

  Авилеро нагнулся и тронул друга за плечо:

  – Я зайду завтра, а ты спи больше и слушайся Уйку.

  – Ещё бы, – крякнул Четвертак. – Слушаюсь и повинуюсь.

  Уже у двери эльф натолкнулся на Уйку, которая тихо выходила из соседней комнаты, неся в руках небольшое корытце с дымящейся желтоватой жидкостью. С одной руки свисало полотенце для примочек. Она подняла взгляд на Авилеро так, что по глазам можно было ясно прочитать диагноз. Эльф не стал ни о чем спрашивать. Он только посмотрел на нее и тихо произнес: