Текст книги "Мифология русских войн. Том I"
Автор книги: Андрей Кураев
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Кто чаще выступал зачинщиком драки в многочисленных русско-турецких войнах?
Турция первой объявляла войну России в 1710, 1768, 1787 и 1809 годах[205]205
Интересны поводы к войне 1787–1791 годов:
«Порта требовала, чтобы российское правительство вовсе отказалось от Грузии, уступило Турции 39 соляных озёр близ Кинбурна и предоставила Порте иметь своих консулов в российских городах, в особенности же в Крыму, чтобы турецкие купцы платили пошлины не более 3 %, а российским купцам запрещено было вывозить турецкие произведения и иметь на своих судах турецких матросов».
Тут-то Потемкин с Ушаковым и бросились «на защиту ближних».
[Закрыть].
Но русско-турецких войн было много больше, чем четыре.
Проект покорения далекого и вовсе не русского Стамбула веками обитал в головах русских правителей. К тому вела и «шапка Мономаха», и брак с Софьей Палеолог, и борьба за именование «царем», а не «великим князем»…
Впервые московская претензия на владение Царьградом фиксируется всего лишь через 20 лет после падения Константинополя – в 1473 году.
Великий князь (впервые уже именуемый царем) Иван III отправил в Венецию письмо, содержание которого можно восстановить по документам государственного архива Венеции (Senato, Secreti t. XXVI. 1473–1474 p. 48, 50).
И вот в ответе на его письмо 4-го декабря 1473 года, мы впервые читаемо претензиях и правах русского царя на константинопольское наследство.
Поблагодарив царя за то, что он сохранять жизнь венецианскому послу Тревизану, синьория продолжает: «Мы отправили нашего секретаря (т. е. Тревизана) не с тем, чтобы он переговорами с ханом Золотой орды причинил вашему государству какой либо ущерб или опасность; напротив, вызванное письмом хана, наше посольство имело целью по возможности отвлечь и удалить его от вашего государства и освободить вас от этого тягостного и опасного соседа, направив его силы к областям Черного моря и на берег Дуная на борьбу с общим всего христианского мира врагом, властителем оттоманских турок, захватившим восточную империю, которая, за прекращением императорского рода в мужском колене, должна принадлежать вашему высочеству в силу вашего благополучнейшего брака»[206]206
Жак Волатерран Римский дневник. Публ. в: Успенский Ф. Брак царя Ивана Васильевича с Софией Палеолог // Исторический вестник. № 12. 1887. http://www.vostlit.info/Texts/rus17/Vollateranus_Jacob/text1.phtml?id=11 408
[Закрыть].
Далее мы видим, как Иван Грозный желал титула не московского царя, а римского (ромейского, греческого), для чего и родословие свое возводил к императору Августу[207]207
В послании Ивана Грозного Сигизмунду ІІ Августу, написанном от имени кн. М. И. Воротынского (1567 г.), говорится: «Вы государи не коренные, а наши великие государи почен от Августа кесаря, облаадающего всею вселенною, и брата его Пруса и даже до великого государя Рюрика и от Рюрика до нынешнего государя, его царского самодержьства, все государи самодержьцы» (Послания Ивана Грозного. М.,-Лд., 1951, с. 260).
[Закрыть].
В 1575 году, на пике московских успехов в Ливонской войне, император Максимилиан II отправил в Москву посольство Иоганна Кобенцеля. Его цель – заручиться помощью Москвы в продвижении эрцгерцога Эрнста Габсбурга на польский престол.
После того как эрцгерцог Эрнст получил бы трон Польши, Иван IV должен был примириться со Швецией, и вместе с империей выступить против Турции, а после её разгрома получить остатки Византийской империи – «всё Цесарство Греческое на восход солнца»[208]208
Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными. Тома 1–2. Священная Римская Империя. СПб., 1851 том 1, стб 523–525.
[Закрыть]. В «отпускной речи» послам дьяк Василий Щелкалов потребовал, «чтоб произволеньем брата нашего Максимилияна Цесаря и папы Римского и Короля Ишпанского… всё Царство Греческое на всход солнца к нам пришло»[209]209
Там же, стб. 554–555.
[Закрыть].
Пожалуй, именно тогда в матрицу московской политики был вшит императив «Константинополь должен быть наш». Причем для достижения такой цели даже Иван Грозный был готов идти на союз даже с Римским папой: «Максимилиан Цесарь, и сын его Княжата Эрнест, и папа Римской, и Король Ишпанской и все Государи хрестьянские навеки в братстве и в любви и в соединенье будут напротив всех недругов… те Государи хрестьянские будут в докончанье и в соединенье»[210]210
Там же, стб. 534–535.
[Закрыть]. Русскую армию и политику в сторону Стамбула активно подвигали книжники, причем не только московские. Они неустанно передавали «пророчества» о том, что Царьград должен стать русским.
В 1683 году в сочинении «Лебедь» архимандрит Иоанникий Голятовский писал:
«Есть у туринов пророчество, до сих пор сохраняемое, что полунощный Самодержец мечом своим покорит и подчинит своей державе Святой град Иерусалим и все Турецкое царство. Этот полунощный Самодержец есть Царь и Великий Князь Московский. Он-то истребит басурманскую скверную ересь и до конца погубит». «Не треба усомневатися о семь; приходить время, ижь оно махъметанское и атаманское господство падеть и ктому не имать востати. Имутъ бо о семъ i сами турцы многовременное волшество на погибель свою, ожидаютъ збытя его на всяко время; оно по их языку писано, нашим же языком истолковано сице: царь российский приидет, поганского махметанского начальника царство возмет и червленное яблуко приимши в свою силу мечем покорит. Аще бы за тем до семи лет меч российский противу его не востал, то еще двадцать лет будет господствовати, домы созидати, ограды тверды ограждати, винограды насаждати и чада будет умножати: подвоюнадесяти лет, яко яблуко червленно, в державу российскую впадет. И изыдет христианский меч с яростию и сильною крепостию, от всех стран обступивше и возмут Седмихолмъ и измаилетскую главу поразит и всех тогда турков до конца погубит и имя их потребит. Тогда восплачют жены турецкая и тщери ихъ, в пленение и порабощение неволею преклонени сыновом российским, и послужат им во все время их, яко раби господиям, и вознесется царство российское высше и славнейши всех царств на земли, храброю победою в высшее достоинство взыдет»[211]211
В основе этого пророчества – греческий апокриф «Книга Льва царя премудраго». В пророчестве Льва говорится, что турки не долго будут владеть Цареградом, ибо явится некий народ ξανθὸν γένος, который победит измаильтян и овладеет Седмихолмием. Русским книжникам полюбился этот извод, ибо в нем находило удовлетворение национальное чувство. В переводе на русский ξανθὸν γένος; значит «русый народ» – разве не соблазнительно было русскому читателю увидеть здесь «русский народ»? Это были не всегда переводы с греческого, но и вольные толкования оригинала. Они принимались в официальные памятники, например в Степенную книгу» (Успенский Ф. И. Как возник и развивался в России Восточный вопрос. СПб., 1887, с.19).
[Закрыть].
Полувеком ранее Захарий Копыстенский уверял, что
«Яко четыре седмерины имуть держати турки со измаилы Седмихолм, еже есть Царьград, а в пол пятыя седмины опанует российский род и покорит в свою власть, и всех турков до конца искоренить, и поживутъ время свое в нем, веселящеся со тщанием[212]212
Цит. По: Терновский Ф. А. Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в Древней Руси. Вып 2. Киев, 1876, с.270.
[Закрыть]
В 1667 году Паисий Лигарид передал царю Алексею Михайловичу пророчество из Жития Андрея Юродивого о том, что белокурый народ возьмет Константинополь.
13 октября 1653 г. св. Афанасий Третий, бывший патриарх Константинопольский, будучи на «отпуске» у государя, подал ему тетрадь, надписанную «Слово понуждаемое к… царю… Алексею Михайловичу…» (греческий подлинник, по-видимому, не сохранился; известны 3 списка XVII–XVIII вв. рус. перевода), где излагалась главная цель его приезда в Москву – побудить царя в союзе с Молдавией и Запорожским войском начать войну с турками, чтобы освободить порабощенные ими православные народы. После этого русский царь должен был занять престол византийских императоров, а Московский Патриарх – кафедру Вселенских Патриархов[213]213
https://www.pravenc.ru/text/76940.html
[Закрыть].
1672 год. «В Москве решили не дожидаться вторжения турок, а предупредить его. В мае 1672 года донским казакам направили приказ напасть на турецкие и крымские владения с моря; в июне такое же распоряжение получили запорожцы. Находившиеся в Москве крымские послы были отправлены в заключение в Вологду»[214]214
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE-%D1%82%D1%83%D1%80%D0%B5%D1%86%D0%BA%D0%B0%D1%8F_%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B0_(1672%E2%80%941681)
[Закрыть].
9 марта 1685 г. греческие монахи братья Лихуды выступили перед царями, придворными и духовными чинами с запомнившейся речью. Они только что приехали в Москву, и от имени угнетаемых турками православных народов Иоанникий и Софроний Лихуды заявили о священном праве российских государей на престол константинопольских императоров и византийское наследие в целом. «Они выдвинули два тезиса, существенных для про-правительственной публицистики периода регентства: Российское царство с Божией помощью неуклонно расширяется в мире благодаря высшей избранности своей идеи, а его экспансия ведет охваченные державой народы не к смерти и порабощению, но к свободе и просвещению истинной верой»[215]215
Богданов А. П. Московская публицистика последней четверти XVII века. М. 2001, с. 340.
[Закрыть].
В 1686 году Москва проводит «многовекторную политику». Пока посол Никита Алексеев уверял султана и визиря в вечной дружбе, другие московские дипломаты готовили войну. 26 апреля думный дьяк Емельян Украинцев объявил о заключении договора о Вечном мире с Польшей «московского чину всяким людям» в Кремле с Постельного крыльца. Россия присоединилась к антитурецкой Священной лиге.
Если бы тогда был телефон или интернет, Алексеев вряд ли бы смог унести ноги из Стамбула. 8 июня Никита Алексеев выехал из Стамбула назад в Москву, а 7 июня из Москвы выслали крымских послов без прощальной аудиенции у царей, причем с ними в Крым выехал московский посол с сообщением о союзе Москвы с Польшей[216].216
Кочегаров К. А. Речь Посполитая и Россия в 1680–1686 годах. Заключение договора о Вечном мире. М., 2008, с. 397.
[Закрыть]
21 августа 1686 года крымскому послу в Москве было объявлено о том, что московское царство находится в состоянии войны с Турцией и Крымом. В это время Никита Алексеев уже был задержан в Крыму (22 июня). Обмен арестованными послами состоялся много позже. 17 сентября Алексеев отпущен из Бахчисарая; а 6 октября – при получении известия о прибытии Алексеева в Запорожскую Сечь, – мурза Мубарекша из Москвы. Однако, узнав от Алексеев, что крымчане ничего не знают о русских военных приготовлениях на кампанию 1687 года, за мурзой (который слишком много что мог слышать и видеть в Москве) выслали гонца, который вновь арестовал его. Отпустили Мубарекша лишь в январе – с тем, чтобы тот раньше весны («сырной седмицы») не смог доехать до своей родины.
Русские полки идут в Крымские походы в 1687 и 1690 годах.
В 1695–96 годах Петр осуществляет «Азовские походы». И в этих дальних походах не турки осаждали русскую крепость Азов, а наоборот.
В 1710 году Пётр усиленно стал настаивать на удалении Карла 12, бежавшего из под Полтавы к султану, из османских пределов, грозя в противном случае начать военные действия в союзе с королём польским. Дело кончилось катастрофическим «Прутским походом» – и единственным в истории пленением русского царя[217]217
Добиваясь высылки Карла XII, Пётр I стал угрожать войной Турции, но в ответ 20 ноября 1710 года султан Ахмед III сам объявил войну России. Но сама география похода показывает, что именно русская армия вышла за пределы своей страны – в Молдавию (вассал Османской империи с 1456 года). Стоит заметить, что в той войне запорожские казаки действовали против русской армии, будучи союзниками крымского хана и турецкого султана. Не добившись, согласно Прутскому соглашению, выдворения Карла XII из Бендер, Пётр I повелел приостановить выполнение требований договора. В ответ Турция в конце 1712 года вновь объявила войну России, но боевые действия ограничились лишь дипломатической активностью вплоть до заключения в июне 1713 года Адрианопольского мирного договора, в основном на условиях Прутского договора.
[Закрыть].
В 1735 году, воспользовавшись внутренним политическим конфликтом в Константинополе Россия, начала войну с Турцией.
Посол (резидент) России в Стамбуле И. И. Неплюев уверял, что в данный благоприятный момент Турцию надо лишь подтолкнуть к анархии вступлением малого русского корпуса в их границы, и они запросят мира. Таким способом Россия без труда добьется выгодных для себя условий[218]218
Российский государственный архив древних актов РГАДА. Ф.9. Отд. II.Оп.4. Кн.77, Д. 9, Л. 175–175 об… Цит. по: Государева М. Ю. К вопросу о дипломатической подготовке русско-турецкой войны 1735–1739 гг. // Человек, образ, слово в контексте исторического времени и пространства: материалы Всероссийской научно-практической конференции, 23–24 апреля 2015 г., Рязанский университет им. С. А. Есенина. Рязань, 2015, с.192.
[Закрыть].
Российское внешнеполитическое ведомство во главе с А. И. Остерманом предписывало Неплюеву проводить политику «усыпления»: не представлять Турции громких заявлений с угрозами и «поддерживать у Порты обман, что о войне у нас ниже в мыслях»[219]219
Кочубинский А. А. Граф Андрей Иванович Остерман и раздел Турции. Из истории Восточного вопроса. Война пяти лет (1735–1739 гг.). Одесса: Тип. Штаба Одесск. воен. окр., 1899, с. 113.
[Закрыть].
Тем временем на заседании Кабинета министров 16 июня 1735 г. был составлен документ, утвержденный императрицей, представлявший собой, по существу, официальное решение русского правительства о принятии военных мер против Османской империи[220]220
Шульман Е. Б. О позиции России в конфликте с Турцией в 1735–1736 гг. // Балканский исторический сборник. Вып. 3. Кишинев: Штиинца, 1973. Сс. 25–33.
[Закрыть].
В Манифесте об объявлении следующей русско-турецкой войны Екатерина честно сказала: «при последней Нашей с Портой войне… та война с здешней стороны начата была» (Манифест Екатерины II от 18 ноября 1768 года «О начатии войны с Оттоманскою Портою»).
Главной целью задуманной войны 1735 года был выход к Черному морю, второстепенной – загладить у балканских и кавказских народов память о неудачном прутском походе Петра.
Поначалу это не удалось: осенью 1735 года командовать походом на Крым было поручено генерал-поручику Леонтьеву. 30 тысяч солдат вступили в черноморские земли, но вследствие рано наступивших холодов, недостатка воды и фуража пришлось, не добравшись до Крыма, возвратиться, потеряв около 9 тыс. человек. В следующем году крымский поход возглавил уже фельдмаршал Миних… В общем, по итогам спустя три года Азов «стал наш».
В 1768 году запорожские казаки, преследуя польский отряд, напали на пограничный городок Балта, вторгшись, таким образом, на территорию Османской империи, и далее выжгли город Дубоссары на Днестре, где укрылись турецко-татарские защитники Балты. Турция в ответ объявила войну России, требуя вывод русских войск из Польши.
«Слово при освящении знаков новаго военнаго ордена святаго Великомученика и Победоносца Георгия», сказанное в 1769 году будущим знаменитым московским митрополитом Платоном (Левшиным) в присутствии императрицы Екатерины II и наследника престола Павла Петровича:
«Границы Российския столь распространились, что превзошли границы древней Империи Римской и всей Европы; и если бы ныне Россия не восхотела своих пределов расширять далее, то не для того, аки бы под Божиим предводительством не могла она мужественно стремиться до концев вселенной; но что уже почла бы себя обильно удовольствованною настоящею славою.
…Россия покоилась в объятиях мира и наслаждалась в тишине плодами славы своей. Сей сладкий покой отважился помутить вероломный неприятель и дерзнул разбудить спящаго льва. Возстал воин против своего хотения, гневаясь на дерзнувшаго безпокоить его; и тотчас мужество россиян открылось в прежней славе, или и большей. Бежит дерзкий неприятель, оставляя везде по следам своим страх и стыд. Входит россиянин в его пределы, занимает его княжения, доходит до брегов Дунайских и, находясь теперь в сем славном течении, простирает желания свои и намерения далее»[221]221
Полное собрание сочинений Платона (Левшина), Митрополита Московскаго. Том 1. СПб.,1913, сс. 290–295.
[Закрыть].
Сколь «оборонительны» были войны екатеринской эпохи, видно из знаменитого письма Екатерины II императору Священной Римской империи Иосифу II от 10 (21) сентября 1782 года, в котором российская императрица изложила свои взгляды на будущее Греции, Оттоманской Порты и России.
Это был явный отказ от договоренностей Кючук-Кайнарджийского договора с Турцией 1774 года.
Екатерина предложила отдать Трансильванию Австрии, а за Россией закрепить все черноморское побережье (в том числе на ту пору формально независимый Крым) и Очаков.
Еще до того, как Россия взяла Крым (и ещё до подписания манифеста об объявлении войны), в начале ноября 1768 года тогдашние фавориты Екатерины II братья Алексей и Григорий Орловы переписывались о задачах планируемой и войны и морской экспедиции в Средиземное море:
«Если уж ехать, то ехать до Константинополя и освободить всех православных и благочестивых от ига тяжкого. И скажу так, как в грамоте государь Пётр I сказал: а их неверных магометан согнать в степи песчаные на прежние их жилища. А тут опять заведётся благочестие, и скажем слава Богу нашему и всемогущему»[222]222
[Майков Л.Н.] Первая мысль о морейской экспедиции графа А. Г. Орлова // Заря. 1870, № 6, Приложение, с. 142; Барсуков А. Князь Григорий Григорьевич Орлов // Русский архив. 1873 кн.1 сс. 61–62. Страдания христиан под турецким владычеством сильно преувеличивались и ими самими, и российской пропагандой. Священник Петр Лукьянов, побывав на Востоке в 1710–1711 годах, писал: «Таковы-та греки милостивы! А как сами, блядины дети, что мошенники, по вся годы к Москве-та человек по 30 волочатся за милостынею, да им на Москве-та отводят места хорошия да и корм государев. А, приехав к Москве, мошенники плачют пред государем, пред властьми и пред бояры: «От турка насилием отягчены!» А набрав на Москве да приехав в Царьград, да у патриарха иной купить митрополитство, иной – епископство. Так-то они все делают, а плачют: «Обижены от турка!» А кабы обижены, забыли бы старцы простыя носить рясы луданныя, да комчатныя, да суконныя по три рубли аршин. Напрасно миленъкова турка-та старцы греческия оглашают, что насилует. А мы сами видили, что им насилиа ни в чем нет, и в вере ни в чем. Все лгут на турка. Кабы насилены, забыли бы старцы в луданных да комчатых рясах ходить. У нас так и властей зазирают, как луданную-та наденет, а то простыя да так ходят. Прям, что насилены от турка! А когда к Москве приедут, так в таких рясах худых тоскаются, бутто студа нет. А там бывши, не заставиш ево такой рясы носить» (Хождение в Святую землю московского священника Иоанна Лукьянова. 1701–1703 / изд. подготовили Л. А. Ольшевская, А. А. Решетова, С. Н. Травников; отв. ред. А. С. Дёмин. – М.: Наука, 2008).
[Закрыть].
4 марта 1769 г. Екатерина сообщала Алексею Орлову, что манифесты «нарочно к поднятию христианских жителей» уже готовы, и рекомендовала «приискать людей, кои между благочестивыми греческими и славянскими народами отличный кредит иметь могут»[223]223
Рескрипты и письма Императрицы Екатерины II, на имя графа Алексея Григорьевича Орлова // Сборник Императорского Русского исторического общества т. I, с. 14.
[Закрыть].
19 июля 1770 г. царица назидала Орлова:
«К особливому и честному порадованию Нашему, ведаем мы удостоверительно, что все беспристрастные державы республики христианской полагают справедливость на нашей стороне и что сие самое общее удостоверение обуздывает против воли и склонности ненавистников. Надобно, чтобы вы, соединя в свое предводительство разные греческие народы[224]224
Имеются в виду народы «греческой веры», то есть православные.
[Закрыть], как можно скорее составили из них нечто видимое, которое бы свету представилось новым и целым народом и чтоб оный сей новый корпус, составляясь публичным актом и объявя в оном политическое свое бытие, отозвался во всей христианской республике в такой, например, силе: Что многочисленные греческие народы, быв попущением Божиим подвергнуты тяжкому игу злочестия агарянского, совокупясь воедино и составя новый член в республике христианской»[225]225
Там же. сс. 41–42.
[Закрыть].
Придворный поэт Петров сотрясал северный воздух:
О коль нечаянна, коль дивна там премена!
Спартане, распустив российские знамена,
Разносят по всему Пелопонису страх.
В участие войны окрестных созывают
И слезы проливают
С оружием в руках.
Итог этой авантюры или «диверсии» (термин Екатерины Великой) вошел в греческий язык как Ορλωφικά. Как пишет греческая Википедия, «Орлофика – российские военно-морские операции на юге Пелопоннеса, островах Эгейского моря и западном побережье Малой Азии. Имели болезненные последствия для повстанцев. Главным зачинщиком этого греческого восстания был Георгиос Папазолис, а его название произошло от фамилии его зачинщиков, русских чиновников, братьев Орловых»[226]226
https://el.wikipedia.org/wiki/%CE%9F%CF%81%CE%BB%CF%89%CF%86%CE%B9%CE%BA%CE%AC#cite_ref-8
[Закрыть].
В 1774 году был заключен Кючук-Кайнарджийский мир, и русский флот ушел с Кикладских островов. Взамен турецкий адмирал Хасан Джезаирли привел туда свои корабли.
В течение следующих девяти лет албанцы, которых турки натравили на греков, грабили Пелопонесский полуостров, сжигая, убивая, и продавая жителей в рабство.
Городок Эгий (Эгион, др. – греч. Αἴγιον), после славянской колонизации переименованный в Востицу (Востицца, Βοστίτσα), ныне Эйон, также Эгион (Αίγιον; ή Αίγιο) был вырезан полностью. Как утверждает греческий историк Сатас: «Все было разрушено албанской чумой. Там, где еще недавно были города и комы, щедрые и процветающие, уже царило запустение смерти и освещенные огнем руины. Пелопоннес был почти лишен своих жителей»[227]227
Σάθας Κωνσταντίνος, Τουρκοκρατουμένη Ελλάς. Ιστορικόν δοκίμιον περί των προς αποτίναξιν του οθωμανικού ζυγού επαναστάσεων του Ελληνικού έθνους (1453–1821). Αθήνα, 1869, σελ. 524.
[Закрыть]. Адмирал Хасан Джезаирли убедил Порту вмешаться в эту резню: «Если все греки будут убиты, кто заплатит пошлину?». Его десант соединился с греческими повстанцами под руководством Константина Колокотрониса. Албанцы были разбиты, но в 1780-м году адмирал вернулся на Пелопонесс и казнил самого Константина. Кара обрушилась и на прочих греческих повстанцев.
Спустя сто лет горькую память об орлифике фиксирует русский путешественник:
«В 1770 г. подстрекнула морейских греков к общему восстанию, которое произошло тогда и на острове Крите. Но известно, чем кончилось это морейское предприятие ее: греки опять подпали под иго турецкое, иго более тяжкое. Посему они, никак не ожидавшие нашей передачи их туркам, с той поры начали охладевать к нам. Это – естественно. В 1786 г. опять вспыхнула война между Россией и Турцией, и Екатерина опять подстрекнула греков к восстанию, но уже не в Морее, а в Епире и опять отдала их туркам, уступая угрозам Англии и Пруссии. Греки помнят это и опасаются нас»[228]228
Еп. Порфирий Успенский. Книга бытия моего. Дневники и автобиографические записки. Том VI Спб., 1897, (13 июля 1854)
[Закрыть].
(Отступление 1. В русской церковной истории эти события оставили свой небольшой след: Константинопольский патриарх Серафим Второй был низложен султаном Мустафой III 26 марта 1761 года и сослан на гору Афон. В 1770 году он призвал греков присоединиться к восстанию, спровоцированному Россией во время русско-турецкой войны. Поскольку свое воззвание Серафим рассылал с Афона, султан обязал афонские монастыри выплачивать тяжелые штрафы. Действующий Константинопольский патриарх Феодосий Второй с синодом лишил его сана[229]229
«πρώην πατριάρχη̋ με Συνοδική απόφαση γυμνώθηκε από κάθε ιερατικό αξίωμα». (Χαράλαμπο̋ Βουρουτζίδης. Ο Οικουμενικός Πατριάρχης Σεραφείμ Β ' και η Ιερά Μονή Τιμίου Προδρόμου Σερρών. 1951. http://apothesis.teicm.gr/xmlui/bitstream/handle/123456789/3171/Oikoumenikos%20Patriarxis%20Serafeim%20B%20sel%20145-157.pdf?sequence=1&isAllowed=y
Букв.: «обнажен» γυμνώθηκε (священнических облачений и полномочий) 154.
[Закрыть]. Как «отступника и возмутителя спокойствия и мужа кровей».[230]230
Χρονικά της Πατριαρχικής Ακαδημίας: Ιστορικαί ειδήσεις περί της Μεγάλης του Γένους Σχολής 1454–1830» του Μανουήλ Ιω. Γεδεών σε pdf. Η Μεγάλη του Γένου. Εν Κωνσταντινουπόλει, Εκ του Πατριαρχικού Τυπογραφείου 1883, С.289
[Закрыть] Он уплыл в Россию и поселился в Киеве, где и умер в 1779 году. Имп. Екатерина звала его патриархом и он продолжал служить[231]231
Православная энциклопедия. Т. 62, с. 586.
[Закрыть]. Это к вопросу о церковных войнах и взаимном признании-непризнании церковных санкций.
Отступление 2. В 1806–7 годах история повторилась. Эскадра адмирала Сенявиным захватила у французов черногорский город Котор. Черногорский митрополит Петр Негош обратился к Александру I с предложением о создании под протекторатом России Славяно-Сербского государства с центром в Дубровнике, включающее в себя и Котор. Но случился разгром под Фридландом и Тильзитский мир. 25 июля адмирал Сенявин получил царское повеление «сдать провинцию и город Боко-ди-Каттаро» французам. Эвакуация русских морских и сухопутных сил была закончена к 14 августа 1807 года. «Своих не бросаем?»)
У России во время орловской экспедиции еще не было ни Крыма, ни Черноморского флота (1783 год). Во время экспедиции Сенявина все это уже было. Но что толку от флота в черноморском озере, если ему закрыт вход в проливы и далее в Средиземное море. Проливы обнуляли его существование. Поэтому от наличия или отсутствия у России военного флота в Черном море ничего никогда всерьез не зависело. Севастопольский флот значим только как средство для прорыва в Царьград.
Мечта Екатерины видна и в ее указе Суворову о подготовке войны с Турцией от 16 января 1794 года: «Скорый выход в море нашего Черноморского корабельного флота, когда бы силы оного были превосходнее и в лучшем состоянии, не токмо ограждает знатную часть пределов южной России, изъемлет от нападения Тавриду, расторгает на Черном море связь и сообщение, приносит за собою страх и поражение от берегов Дуная до пролива Цареградского и оттоль во Азию до гор Кавказских, но и поспешнейшею стезею достигнуть может до торжественного успеха и чесменским пламенем объять стены Цареградские. Но как состояние оного еще не соответствует судьбе его и сему предположению…»[232]232
Суворов А. В. Документы. Т.3 М., 1952, с. 275.
[Закрыть], то пришлось повременить…
А Царьград нужен для «греческого проекта», который был ясно обозначен еще в 1768 году, когда Екатерина своего первого внука и наследника сделала тезкой Александра Македонского. «Имя Александр было своего рода номинативным шедевром Екатерины, С одной стороны, святым ее старшего внука был Александр Невский, покровитель Петербурга, – таким образом преемственность по отношению к политической линии Петра Великого была полностью соблюдена. С другой стороны, за «порфирородным отроком», рожденным «в Севере», легко угадывался иной, южный прообраз»[233]233
Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001, сс.63–64.
[Закрыть].
«В случае, если бы успехи наши в предстоящей войне дали нам возможность освободить Европу от врага Христова имени, выгнав его из Константинополя, в. и. в. не откажете мне в вашем содействии для восстановления древней Греческой империи на развалинах ныне господствующего на прежнем месте оного варварского владычества, конечно, при непременном с моей стороны условии поставить это новое Греческое государство в полную независимость от моей собственной державы, возведя на его престол младшего из моих внуков, великого князя Константина[234]234
Константину Павловичу тогда было 3 года. Но при выборе Екатериной его имени «греческий проект» уже явно существовал в ее голове. Екатерина повелела обучить мальчика ново-греческому языку и ввела в его окружение молодых греков. «В 1770 г. императрица Екатерина II, готовившая внука своего Константина на византийский престол и для того обучившая его греческому языку…» (Еп. Порфирий Успенский. Книга бытия моего. Дневники и автобиографические записки. Том VI Спб., 1897, (13 июля 1854)).
[Закрыть], который в таком случае обязался бы отречься навсегда от всяких притязаний на русский престол, так как эти два государства никогда не могут и не должны слиться под державою одного государя. В свое время такое обязательство имеет быть дано как великим князем моим сыном, так равно и его старшим сыном; до тех же пор я готова представить все ручательства, какие только потребуются от меня и моих преемников, в том, что никогда не возникнет притязаний, клонящихся к соединению этих двух государств под одною короною»[235]235
Русский архив. М., 1880, кн.1, с. 290.
[Закрыть].
О своих планах на приобретение Константинополя и даже Греции Екатерина рассказывала в письмах Вольтеру. Царица даже обещала ему выучить греческий язык в одном из университетов Европы. Пока же в порядке подготовки в России был подготовлен первый перевод Гомера (речь идет о прозаическом переводе П. Е. Екимова)[236]236
Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001, с. 42.
[Закрыть].
Конечно, царьградский трон освобождался вовсе не для того, чтобы вернуть его грекам. Один из придворных стихоплетов в уста Отмана, легендарного основателя Оттоманского царства, влагает такие строки:
Если приближился моей державе срок
И твердо положил неумолимый рок
Мне больше не носить короны Константина,
Да будет в ней властна отсель Екатерина![237]237
Зорин А. Кормя двуглавого орла. Русская литература и государственная идеология в последней трети XVIII – первой трети XIX века. М., 2001, с. 62
[Закрыть]
Этот раздел Турции не удался вследствие протестов Англии и Франции.
В 1806 Россия без формального объявления войны ввела войска на чужую территорию Молдавию и Валахии, бывших частями Османской империи. Турция в ответ объявляла войну. Причем в рескрипте командующему русской армией Михельсону от 16 октября 1806 года имп. Александр предписывал «надо уверять жителей (Валахии), что вступление моих войск в их страну никоим образом не должно быть признаваемым враждебным с нашей стороной действием против Порты Отоманской, но что совершенно напротив действия мои направлены к поддержанию недавно возобновленной между обеими империями союза. Не имея никаких намерений относительно завоевания принадлежащих Турции владений, я желаю лишь обеспечения независимости ее земель, коим угрожает влияние Бонапарте на поведение Дивана»[238]238
Петров А. Н. Война России с Турцией. 1806–1812 гг. Том 1 Спб., 1885, с. 65.
[Закрыть]. Соответственно, формальным требованием царя было увольнение нескольких турецких министров, подверженных французскому влиянию. И – отмена реформы по ликвидации янычар[239]239
Там же, с. 93.
[Закрыть].
27 октября Будберг, управляющий иностранными делами, предписывал тому же Михельсону уверять местное население, будто:
13 декабря с боем был взят Бухарест. Турция объявила войну только 18 (30) декабря[241]241
Текст турецкого манифеста там же, сс. 124–130.
[Закрыть]. Так кто начал эту войну? В 1808 году Эрфуртская конвенция с Наполеоном поясняла в Статье 8:
«Е. В. Император Всероссийский, в виду волнующих Оттоманскую империю революций и перемен, устраняющих всякую возможность дать и, следовательно, всякую надежду получить достаточные обезпечения в личном и имущественном отношении в пользу жителей Валахии и Молдавии, перенес уже границы своей Империи в эту сторону до Дуная и присоединил к своей Империи Молдавию и Валахию, не находя возможным признать целость Оттоманской империи иначе, как под этим условием. Вследствие сего Е. В. Император Наполеон признает помянутое присоединение и границы Российской Империи в эту сторону перенесенными до Дуная»[242]242
Собрание трактатов и конвенций, заключенных с иностранными державами. Составил Ф. Мартенс. Т.14. Трактаты с Францией 1807–1820. Спб., 1905, с. 70.
[Закрыть].
Письмо Наполеона к императору Александру I от 21-го января (2-го февраля) 1808 года предлагало вместе напасть на Турцию:
«Если б армия из 50 000 человек, русских, французов, пожалуй даже немножко австрийцев, направилась чрез Константинополь в Азию и появилась на Евфрате, то она заставила бы трепетать Англию и повергла бы ее к ногам материка. Я готов в Далмации, Ваше Величество готовы на Дунае. Чрез месяц после того, как мы условились бы, эта армия могла бы быть на Босфоре. Удар этот отразился бы в Индии и Англия была бы покорена. К первому мая наши войска могут быть в Азии и в то же время войска Вашего Величества в Стокгольме»[243]243
Там же, с. 41.
[Закрыть].
Прочитав первую половину письма, царь видимо остался довольным и, продолжая чтение, он вдруг воскликнул: «Вот великие дела!». Затем он несколько раз повторял: «Вот тильзитский стиль!»; «Вот он, великий человек!»[244]244
Там же, с. 44.
[Закрыть].
В ответ Министр Иностранных Дел России граф Румянцев собственноручно написал секретную записку, в которую были включены все мысли и соображения самого Государя, сообщенные им предварительно автору. Эта записка носит заглавие: «Общий взгляд на Турцию» и была впоследствии вручена французскому послу. В ней сказано:
«В Тильзите состоялось соглашение о том, чтоб изгнать турок обратно в Азию, оставя за ними в Европе только город Константинополь и Румелию. Тогда было соглашено, что Молдавию и Валахию должна была получить Россия с тем, чтоб Дунай сделался границею Российской империи, и Бессарабия была присоединена к ней. Если к этой доле, еще прибавится Болгария, то Государь готов участвовать в походе на Индию, о чем тогда не было условлено. Только необходимо, чтоб поход на Индию совершался таким образом, как император Наполеон сам его начертал, – через Малую Азию»[245]245
Там же, с. 45.
[Закрыть]. Теперь же царь желал бы забрать себе Константинополь (и азиатскую и европейскую его части). Румянцев говорил французскому послу Коленкуру о Константинополе: «Это будет город и область без обывателей»[246]246
Там же, с. 50.
[Закрыть].
Франции царь готов был отдать западную часть Македонии с Салониками и Хорватию. Для избежания общей границы России и Франции царь предлагал присоединить Сербию вместе с большей частью Македонии к Австрии.
Александр старался убедить французского посла в умеренности своих домогательств при разделе Оттоманской империи «Я уверяю вас», сказал он послу, «я умерен в моих притязаниях. Я требую только того, чего требует польза моего народа и от чего я отказаться не могу»[247]247
Там же, с. 52.
[Закрыть].
Публикатор этих текстов Ф. Мартенс, «непременный член совета министерства иностранных дел», комментировал:
«Нельзя не сказать, что граф Румянцев сделал попытку разрешить исторические задачи русской дипломами при соблюдении самых высших интересов своего отечества и уважении вековых стремлений русского народа. Его план раздела Турции был грандиозен, и он был одобрен Императором Александром I, который искренно им увлекался. Если б этот план быль осуществлен в начале XIX века, при помощи Наполеона I, вся будущность Европы и России получила бы совершенно новое направление. Центр тяжести России как Мировой державы, был бы безповоротно перенесен на берега Черного моря, Босфорского и Дарданелльского проливов. Государственная жизнь русского народа продолжала бы роскошно развиваться в широких рамках его историко-национальных стремлений. В дипломатических переговорах Александра I с Наполеоном I в последний раз был серьезным образом поставлен вопрос о водружении русского православного креста на храме св. Софии в Константинополе. В последний раз была дана России серьезная возможность стать твердою ногою на берегах Мраморного моря и сосредоточить здесь, недалеко от сердца России, жизненные силы своего народа и обезпечить достижение его Мировых задач»[248]248
Там же, с.48.
[Закрыть].
Весной 1808 года царь послал к Наполеону своего флигель адьютанта князя Волконского. За обедом Бонапарт сказал ему:
Но Наполеон был согласен отдать русским Босфор и Константинополь лишь при условии, что Франция будет контролировать пролив Дарданеллы. Контроль над Босфором делал Черное море внутренним русским озером и вполне гарантировал его безопасность. Но Алекснандру нужен был выход военного флота в Средиземное море. Эти планы будущих русских интервенций Наполеон почему-то счел неуместным.
Со своей стороны, Александр понял, что если он втянется в оккупацию Турции, то этот проект «совершенно отвлек бы все военные силы на берега Черного моря и заставил бы его оставить на произвол судьбы всю Западную Европу»[250]250
Там же, с. 57.
[Закрыть].
В 1827 году между Россией, Англией и Францией была подписана Лондонская конвенция, согласно которой Греции предоставлялась полная автономия. Османская империя отказалась признавать конвенцию. В том же 1827 году, соединённая эскадра России, Великобритании и Франции под командованием английского вице-адмирала Эдварда Кодрингтона подошла к Наваринской бухте, где находился турецко-египетский флот (всего до 2200 орудий) под командованием Мухаррем-бея. В этом бою отличились будущие русские адмиралы Михаил Лазарев, Павел Нахимов, Владимир Корнилов, Владимир Истомин. Сражение вышло славное. Но это была агрессия.
В апреле 1828 года император Николай I объявил войну Турции.
В 1850 году дипломат и поэт Тютчев пишет «Пророчество»:
Не гул молвы прошел в народе,
Весть родилась не в нашем роде —
То древний глас, то свыше глас:
«Четвертый век уж на исходе, —
Свершится он – и грянет час!
И своды древние Софии,
В возобновленной Византии,
Вновь осенят Христов алтарь».
Пади пред ним, о царь России, —
И встань – как всеславянский царь![251]251
Впрочем, уже по ходу войны Николай I вычеркнул последние две строки и начертал резолюцию: «Подобные фразы не допускать. Петергоф. Марта 10. 1854». И в самом деле – такого рода пропаганда явно не способствовала удержанию австрийского нейтралитета.
[Закрыть]
1853 год. Крымская война.
В некотором смысле повод к ее началу завязался в 1535 году.
Именно тогда король Франции Франциск I заключил с султаном Сулейманом Великолепным договор против Карла V, императора Священной Римской империи. Этим договором все католики, находящиеся на территории Османской Империи, были отданы под суд и защиту французского короля. Эти соглашения раз за разом перезаключались вплоть высадки Наполеона в Египте (1798 год). Это вторжение французов на территорию османов обернулось снятием с Франции всех привилегий. В 1852 году эскадра французов вошла в Дарданеллы, и султан согласился вернуть Франции ее покровительственные права. Россия была не согласна, и наша пресса закричала о притеснении православных.
Эта война Турцией началась по тому же сценарию, что в 1806 году: русские войска заняли молдавские княжества, а потом Турция объявила войну.
14 июня 1853 г. состоялся высочайший манифест Николая I о занятии Россией Придунайских княжеств:
«Истощив все убеждения и с ними все меры миролюбивого удовлетворения справедливых Наших требований, признали Мы необходимым двинуть войска Наши в Придунайские княжества, дабы доказать Порте, к чему может вести ее упорство. Но и теперь не намерены Мы начинать войны; занятием княжеств Мы хотим иметь в руках Наших такой залог, который бы во всяком случае ручался Нам в восстановлении Наших прав»[252]252
https://runivers.ru/doc/d2.php?SECTION_ID=6748&CENTER_ELEMENT_ID=146929&PORTAL_ID=7146
[Закрыть].
21 июня 1853 года начался переход русских войск через Прут (границу России и Османской империи) и форсированное движение с целью скорейшего занятия Бухареста, куда войска прибыли 3 июля 1853 г.
