Текст книги "Мифология русских войн. Том I"

Автор книги: Андрей Кураев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Глава 5
Почему мы такие большие?

– Россия только начинается Петербургом, а кончается… Ну-ка, вспомните, сударь, чему вас учили добрые патеры?

– Россия кончается Сибирью, – захохотал де Еон.

– Бездарно вас учили! – грянул Бестужев. – Сибирь только пупок России, а понюхать, чем пахнет русская пятка, вы можете лишь на Камчатке…

(Пикуль В. Пером и шпагой)

Зачем русские с Восточно-Европейской равнины дошли до берегов Тихого океана?

Можно сказать, что им был присущ неудержимый «фаустовский дух» (по Освальду Шпенглеру). Но отчего он тут пробудился раньше, чем у западно-европейцев? И почему он работал лишь в одном измерении – территориальной экспансии, без попытки создания других путей покорения мира – индустрии или науки?

Можно сказать, что это было бегство к свободе от родных деспотов и крепостников. Но отчего же крепостническое государство поддерживало этих своих сухопутных Колумбов?

А патриарх Кирилл говорит просто: это ради расширения власти именно его корпорации:

«Небольшое княжество Московское превратилось в ядро великого государства от океана до океана. Что означало это великое делание[67]67
  Не знает наш Святейший, что в истории словосочетание «великое делание» (Magnum opus) алхимики и масоны относили к поиску философского камня, а не к расширению Российской Империи.


[Закрыть] наших предков? Было ли это неудержимым стремлением к богатству, к умножению своей мощи? Или это была патологическая зависть к соседям? Не было ни того, ни другого, ни третьего. Народ наш сознавал свою ответственность пред Богом в том, чтобы нести свет Христовой истины на Восток, и совершалось это не только силой духовенства, но и силой всего нашего народа»[68]68
  Слово 7 апр 2014 http://www.patriarchia.ru/db/text/3621126.html


[Закрыть]. «Главной движущей силой была вера православная. Люди шли для того, чтобы утверждать Православие, чтобы привести ко Христу народы, которые жили в Сибири, а вместе с тем принести им образованность, культуру, то, что помогло бы им преодолеть значительное цивилизационное отставание от всего мира»[69]69
  Слово 21 сент 2023 http://www.patriarchia.ru/db/text/6061399.html


[Закрыть]. «У тех первопроходцев, которые шли без компаса и без карт, просто навстречу восходящему солнцу, без дорог, по болотам, по рекам, по лесам, по горам и перевалам, была единственная цель ― достичь места, где они могли бы поставить русский флаг и построить русскую церковь»[70]70
  Слово 16 сент 2014 http://www.patriarchia.ru/db/text/3747577.html


[Закрыть].

Поистине, Россия это страна с непредсказуемым прошлым. Еще недавно «мы знали», что в Сибирь уходили от тяжкой длани государя и помещиков. Теперь «мы знаем», что это не так: ЕДИНСТВЕННАЯ цель этого продвижения была в том, чтобы построить побольше храмов шаговой доступности для туземцев.

Мне же более убедительным кажется материалистическое, экономическое объяснение мотивов этой экспансии.

Земли срединного русского Нечерноземья малоплодородны. Инструменты ее обработки весьма примитивны: соха (даже если на ней были металлический наральник) давала слишком мелкую глубину вспашки, соответственно еле присыпанные семена оказывались в зоне большего риска при заморозках или засухе[71]71
  «Бедные почвы и холодный климат русского Северо-Запада делали пахотные угодья малоинтересными для вотчинника. Урожаи проса и ржи были небольшими, а урожаи пшеницы – нестабильными. Продовольствие приходилось закупать у соседних («низовых» – на новгородском языке) земель. Зависимые от новгородских вотчинников крестьяне – сироты – выживали в некоторые года только потому, что хозяин снабдил их хлебом. Богатство новгородской вотчины-патронимии исчислялось не пахотой и выпасами, а промысловыми угодьями – местами, где можно было добывать пушнину, мед, воск, жемчуг, ценные сорта рыбы, бивни морского зверя и другие промысловые товары» (Черникова Т. Европеизация России во второй половине XV–XVII веках. М., 2014, с. 16).


[Закрыть].

Допетровская Россия была крайне бедна ресурсами. Доступных полезных ископаемых было мало. На Руси не было своего золота, серебра, меди, олова. Железные месторождения были мелкие и очень плохого качества – с т. н. «болотной рудой» (с низким содержанием железа и затратой энергии и труда в 2 раза выше, чем на выплавку железа из богатых руд Европы). Проблемы были даже с хорошими глинами для кирпича. Для пушек требовалась медь, а на Руси в те времена не было медной руды; это стало главной проблемой для русских оружейников и для правительства. В 15 веке медь доставляли из Германии через Новгород. Эта торговля была сопряжена с большими трудностями: Ливонский орден запрещал вывоз металлов в Россию, и ревельские купцы вели торговлю контрабандой, отправляя металлы в бочках из-под сельди. Далее поставки меди на Русь контролировала Ганза и особенно город Любек, чуть позднее, с XVII века – Швеция.

Иван III просил венгерского короля Матьяша Хуньяди прислать в Москву горных мастеров, искусных в добывании золотой и серебряной руды. Два немца в марте 1491 г. выехали в экспедицию в Печорский край. Медную руду нашли, но прииск был бедный и малодоступный… В 1547 г. туда была послана еще одна экспедиция, на этот раз с саксонскими знатоками. Итог оказался тот же: добыча невозможна[72]72
  См. Кузнецов А. В., Кришталь И. С. Проблемы генезиса цветной металлургии в русском централизованном государстве XV–XVII вв. // Экономическая история. 2018, Т. 14. Отметим: любая индустриализация в Росси совершалась с помощью западных специалистов.


[Закрыть]. И лишь к концу царствования Петра Первого заработали уральские заводы. Свинца было так мало, что русские солдаты, готовясь к войне 1812 года, для тренировки получали лишь шесть пуль в год, а в основном стреляли пулями из глины.

Это важно: Московская Русь не обладала ресурсами, интересными для «западных захватчиков». Даже в 1850 году Бисмарк осаживал желающих повоевать с Россией указанием на то, что для Пруссии там нет «достойной добычи»[73]73
  Вismarck О. Die politischen Reden des Fursten Bismarck. Historisch-kritische Gesamtausgabe, besorgt von. Horst Kohl. Bd. 1. Stuttgart, 1892. S. 264. Цит. по: А. С. Медяков: «Наш Бисмарк»? Россия в политике и взглядах «железного канцлера» Германии // Российская история. 2015, № 6, с.64.


[Закрыть]. То, что им могло быть тут интересно, они предпочитали выкачивать с помощью торговых монополий: корабельный лес, пеньку для корабельных канатов. И – меха.

Вот эта чрезвычайная сырьевая бедность Московской Руси (вместе с бедными почвами и большими расстояниями) стала одной из главных причин возникновение жесточайшего авторитаризма, т. е. вечной мобилизационной экономики. И она же толкала к постоянной экспансии (прежде всего в поисках выбиваемого пушного зверя).

Важнейшей частью экономики и Москвы и Твери и обоих Новгородов была колонизация[74]74
  Интересно, что в политическом русском лексиконе начала 19 века слово колония было синонимом слова селение. В проекте манифеста об объявлении войны от 13 (25) июня 1812 г., было сказано (при пересказе претензий Наполеона к России): «нейтральные суда, к портам нашим пристающие, служили средством к распространению английской промышленности и ее селений, в Восточной и Западной Индии находящихся» (цит. по: Тарле Е. В. Нашествие Наполеона на Россию 1812 года // Сочинения. Т. 7. М., 1959, сс. 483–484). Через сто лет Энциклопедический словарь Гранат говорил о колониях Германии, имея в виду вовсе не Африку: «Славяне не только были отбиты от Эльбы. Их земли между Эльбой, Одером и Заалой были завоеваны; в них началась колонизация… Героями колонизации востока были два замечательных немецких князя XII века: маркграф Бранденбургский Альбрехт Медведь, основатель прусской державы (1134–1170), и величайший из Вельфов, герцог Саксонии и Баварии Генрих Лев (1139–1180). Альбрехт получил в 1134 г. в лен от Лотаря II Северную (ныне Старую) марку и земли между Эльбою и Гавелем. Отсюда он начал. Он захватил Гавельберг, славянское княжество к северу от Сев. марки, подружился с Прибыславом, князем Бранденбурга, и, когда тот умер, с помощью его жены овладел его княжеством (1150); потом, отстаивая свое новое приобретение, завоевал на Шпрее маленькое княжество Кёпеник (1157). Свои завоевания Альбрехт укрепил посредством бургов, основания епископских резиденций, призыва колонистов. Славянский крестьянин не имел тех навыков в земледелии, какие были у немецкого. Он пахал деревянной сохой, едва царапавшей землю, в то время как у немецкого крестьянина был уже в ходу плуг с железным лемехом, глубоко поднимавший новину. При том владельцы новых земель, князья, епископы, рыцари, понимали очень хорошо, какое важное значение будут иметь дюжие немецкие крестьяне в стране, едва покоренной. Что касается до самих немецких крестьян, то для них был большой расчет искать счастья в переселении на восток. Если их правовое положение было сносно и на родине, то в новых местах они могли надеяться на сильно увеличенный надел, не рискуя нажить более тяжелые цепи зависимости. Общинные привычки связывали их уже не так сильно…».


[Закрыть] соседних земель и племен с целью сбора дани с северных народов. Просто кто-то искал колонии за океаном, а у нас колонии начинались сразу за огородом.

И причина расширения «русских земель» – это желание расширить податную базу, а не миссионерский зуд, о котором говорил патриарх Кирилл. И не якобы «указание Божие Матери»[75]75
  «Именно Пресвятая Богородица, которая явилась в Казани в 1579 году, именно Она открыла этот путь русским людям, нашим предкам, на восток до самой Японии» – митрополит Владимирский Тихон Емельянов.
  http://www.eparh33.ru/news/Slovo_Visokopreosvyaschenneyshego_mitropolita_
  Tihona_v_den_prazdnovaniya_Kazanskoy_ikoni_Bozhiey_Materi/


[Закрыть].

О роли пушнины в жизни северных народов говорят пермяки-язычники в епифаниевом «Житии Стефана Пермского» (15 век):

«…и все, что на деревьях: белок ли, соболей ли, куниц ли, рысей ли – и всю прочую добычу нашу, часть которой ныне достается и вам. Не нашей ли добычей обогащаются и ваши князья, и бояре, и вельможи. В нее облачаются и ходят, и кичатся подолами своих одежд, гордясь благодаря простым людям, со столь давних времен живущим в изобилии, многие годы живущим в изобилии и занимающимся промыслами. Не наша ли добыча посылается и в Орду, и доходит до самого того мнимого царя, и даже в Царьград, и к немцам, и к литовцам, и в прочие города и страны, и к дальним народам»[76]76
  http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=10 091


[Закрыть].

Основным продуктом экспорта были дешевые шкурки белок:

«Новгород торговал не предметами экзотики, но таким товаром, который, если и не проникал глубоко в народные массы Западной Европы, то все же имел достаточно широкий круг потребителей. Эта отрасль торговли Новгорода не зависела от моды, прихоти и капризов ограниченного круга потребителей: княжеских дворов, земельной знати, городских богачей, но опиралась на твердую основу массового спроса и создавала устойчивые торговые связи»[77]77
  Лесников М. П. Торговые сношения Великого Новгорода с Тевтонским орденом в конце XIV в. и в начале XV в. // Исторические записки АН СССР. Т. 39. М, 1952, с. 271.


[Закрыть].

Вывозились меха в бочках. В одну бочку помещалось, как правило, от 4-х до 8-ми тысяч штук беличьих шкурок. За пять лет (1399–1404) только во Фландрию прибыло по меньшей мере 42 меховые бочки из Новгорода[78]78
  Там же, с. 272.


[Закрыть]. В одной из рижских торговых книг было отмечено прибытие корабля из Новгорода с 220 тысячами шкурок. Новгородский экспорт беличьих шкурок оценивается в районе 500 000 в год[79]79
  Хорошкевич А. Л. Торговля Великого Новгорода с Прибалтикой и Западной Европой в XIV–XV веках. М., 1963, с. 52.


[Закрыть]. «Белка наряду с воском оставалась основным русским экспортным товаром вплоть до конца 15 века»[80]80
  Там же. С.75 При этом самым дорогим мехом считалась «выимка» – шкурки еще нерожденных детенышей соболя и куницы. В 17–18 веках в немецких документах он обозначался словом wymeteken (с.89)


[Закрыть]. В 16 веке экспорт пушнины был более разнообразен, но в целом пушнина составляла 81,1 процента русского экспорта[81]81
  Там же, с. 118 При этом: «Европейские купцы по документам имели очень низкий процент прибыли – в основном не более 5–6 процентов.). Получается некая загадка – если купцы перепродавали в Любеке товар, купленный в Новгороде, почти по той же цене, то зачем они вообще занимались этой торговлей? Разгадка кроется, с одной стороны, в психологии купечества того времени, а с другой – в особенностях торговых операций. Средневековая этика требовала так называемой «равной цены»: за сколько купил, за столько и продал. Сверхприбыли в 20, 50 и тем более 100 процентов считались греховными. Прилично было получить за свои труды лишь небольшой процент. Однако буквальное соблюдение таких этических принципов делало бы торговлю невыгодной. Поэтому изобретались различные приемы, как прятать прибыль. Одним из них была дифференциация мер веса, длины и объема. И. Э. Клейненберг показал, что в разных пунктах в одну и ту же меру вкладывалось разное содержание. Например, шиффунт воска в Новгороде содержал 480 фунтов, в Ливонии превращался уже в 400 фунтов, а в Любеке – в 320! Разница в 160 фунтов потом продавалась отдельно и составляла чистую прибыль, при этом купеческая этика как бы соблюдалась, поскольку цена почти не менялась. В 1488 году, когда новгородский наместник Ивана III приказал, страшно сказать, взвешивать ганзейские товары, – это вызвало буквально взрыв беспокойства в Ливонии и Ганзе, бурную переписку и подготовку специального посольства в Москву с просьбой сохранить «старину», не взвешивать заморские бочки с медом и мешки с солью, а продавать по традиционным единицам товара – мешкам и бочкам, без контроля за весом содержимого»
  (Роман Храпачевский https://khrapachevsky.livejournal.com/11026.html).


[Закрыть].

Именно пушнина и стала главным мотивом проникновения русских на север и восток. По мере истребления пушного зверя в своих лесах – добытчики шли дальше, понуждая местные лесные народы платить им дань. И так – до Аляски. Такой была экспортная «нефть» русской экономики.

Ее вполне заметная струя текла и в церковной жизни. В 1590 году александрийский патриарх Мелетий воспротивился идее создания московского патриархата[82]82
  Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку // Собрание сочинений. т.1. М., 2008, с. 70


[Закрыть]. Но его вовремя подкупили: «В 1592 году Государь Феодор Иоаннович послал для александрийского патриарха Мелетия «шапку служебную святительскую, для святой воды чашу золотую, убрусец низан жемчугом дробным и четыре сорока соболей». В следующем году – 520 золотых, два сорока соболей[83]83
  архим. Порфирий Успенский. Александрийская патриархия. т.1. Спб., 1898, с. 138.


[Закрыть].

В 1684 году Москва послала «сорок» соболей константинопольскому патриарху, чтобы тот передал ей Киевскую митрополию… Ответ был отрицательный, но соболя исчезли. Через два года Москва послала соболей уже в три раза больше («три сорока»), и получила желаемое.

Но сейчас вспоминать про меха как-то не-экологично.

Мех – это кровь и смерть. Один из самых симпатичных зверьков на свете это белёк – новорождённый детёныш гренландского или каспийского тюленя, покрытый белоснежным мехом. Матери рожают его на дрейфующих льдинах – там, где никакие хищники не могут подобраться к малышам. Но люди находят эти льдины. И, чтобы не портить шкурки, глушат малышей ударами весел, забивая их тысячами… Героизировать этот труд уже неудобно. Вот и приходится приписывать духовно-миссионерский зуд обычным охотникам.

Итак, поиск еще неистребленного пушного зверя уводил русских охотников все дальше от дома. А вскоре оказывалось, что выгоднее на самому стрелять белок, а заставить местных жителей платить дань беличьими и иными шкурками[84]84
  В середине 17 века Павлу Алеппскому москвичи рассказывали, что «Царь посылал вызвать часть племени мученика Христофора, которое состоит под его властью. Имя его Лопани (лопари?). Страна их лежит при море – океане, что есть море мрака, во ста пятидесяти верстах за Архангельским портом и в 1650 верстах на восток от Москвы. У них нет лошадей, но есть животные, называемые по-гречески ἐ᾿ λαφος, что есть олень; он водится у них во множестве. Ежегодно они вносят в царскую казну известное количество оленьих шкур, которые похожи на пергамент» (архидиакон Павел Алеппский. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в первой половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. М., 2005, с. 303).


[Закрыть]. Охота на зверя превращалась в охоту на людей.

Так что соседним нерусским землям бывало несладко от военной активности русских дружин.

Дань бралась прежде всего мехами. За право взимать пушную дань воевали новгородцы с русскими князьями (в итоге в 1333 году Новгород уступает Москве контроль над Коми) и, конечно, с местным населением лесов, которые сегодня историки называют «северные колонии Великого Новгорода»[85]85
  Там же. С.52.


[Закрыть].

Туземцы сопротивлялись. В 1193 году крупный отряд новгородцев был разбит в землях Югры (Угры). Описывая эти события, Новгородская первая летопись упоминает истребление новгородского отряда, который осаждал некий город в Югре:

«Въ то же лѣто идоша из Новагорода въ Югру ратью съ воеводою Ядреемь; и придоша въ Югру и възяша городъ, и придоша къ другому граду, и затворишася въ градѣ, и стояша подъ городомь 5 недѣль; и высылаху къ нимъ Югра, льстьбою рекуще тако, яко «копимъ сребро и соболи и ина узорочья, а не губите своихъ смьрдъ и своеи дани», а льстяще ими, а вое копяче. И яко скопиша вое и выслаша из города къ воеводѣ: «поиди въ городъ, поемъ съ собою 12 муж вячьшихъ»; и иде въ городъ воевода, поимя съ собою попа Иванка Легена и инѣхъ вячьшихъ, исѣкоша я на канунъ святыя Варвары; и выслаша пакы, и пояша ихъ 30 муж вячьшихъ, и тѣхъ исѣкоша и потомь 50. И яко изнемогоша голодомь, стояли бо бяху 6 недѣль, слушаюче льстьбѣ ихъ, и на праздьникъ святого Николы вылѣзъше из города, исѣкоша вся; и бѣ туга и беда останку живыхъ; бѣ бо осталося ихъ 80 муж. И не бяше вести чересъ всю зиму въ Новегородѣ на не, ни на живы, ни на мьртвы; и печяловахуся въ Новегородѣ князь и владыка и вьсь Новгородъ».

Но новгородская экспансия идет не только на восток. Земли, сегодня известные как Эстония и Финляндия, также страдали от военных экспедиций Новгорода.

Весной 1123 г. князь Всеволод Мстиславич повел новгородцев в Финляндию:

«а на весну ходи Всеволодъ съ новгородьци на Емь, въ великое говение, и победи я́».

(Новгородская первая летопись, 21, 205)

Стоит отметить, что Великий Пост (говение) не помешал этому деянию.

В 1186 г. группа новгородских «молодцов» совершила грабительский набег на земли народа емь (финнов):

«Тъгда же ходиша на Емь молодьци о Вышате о Василевици и придоша опять сторови, добывъше полона».

(Новгородская первая летопись, 38, 228)

В 1191 г. новгородцы организуют большой морской (на лодках) поход на емь с привлечением союзных карел:

«Ходиша новгородьци [в лоивахъ] съ Корелою на Емь, и воеваша землю ихъ и пожьгоша и скотъ исекоша»

(Новгородская первая летопись, лето 6699)

В 1212 году правивший в Новгороде торопецкий князь Мстислав Удатной (Удалой) ходил на чудь, «рекомую Торму» (чудское племя торма обитало к северу от Юрьева), «и многа плениша их, скота без числа приведоша. По том же князь Мстислав на зиму ходи с новгородцы к чюдскому городу к Медвежьей голове, и села их потрати, и подступиша под город; и поклонишася Чюдь князю; и дань на них взя».

В 1214 году «иде князь Мстислав с новгородцы на Чюдь на Ереву, сквозь землю чюдскую к морю, села их потрати и взя на них дань».

В 1223 году князь Ярослав Всеволодович (отец Александра Невского) «повоева всю землю чюдскую и полона приведе без числа».

Зимой 1226/27 г опять нападает на емь: «Иде князь Ярославъ с новгородци на Емь, и повоеваша всю землю и полонъ приведоша бещисла» (Новгородская первая летопись, 65, 270, 510)…[86]86
  «Специфической чертой экономики Новгорода было явно выраженное экстенсивное использование природных богатств страны, осуществлявшееся как в энергичном собирательстве, охоте, рыболовстве, так и в открытом грабеже подвластных даннических народов Севера: карелы, чуди, пермяков, манси, ненцев, лопарей, югры, коми. Знаменитые новгородские ушкуйники, повольники, холопы-сбои в полной мере восприняли варяжско-норманские методы взаимоотношений с соседними народами и не стесняли себя скромностью и дружелюбием» – пишет современный историк. Это исследование – «Князь Александр Невский и Кольский Север. Неизвестные страницы жития» (СПб., 2013, стр. 12–13) – с надписанием «игумен Митрофан Баданин». Но оно столь разительно отличается от позднейших книг, подписанных «епископ Митрофан Баданин», что я сомневаюсь в том, что первую книгу Баданин писал самостоятельно. Мне представляется, что Митрофан свои благочестиво-патриотичные абзацы просто вставлял в текст, написанный более ученым человеком.


[Закрыть]

Шведский историк Улоф Далин (1708–1763 гг.) в своем труде «История шведского государства» писал об отце Александра Невского – Ярославе Всеволодовиче: «…сей князь по праву тартарскому начал чинить нападения на Ингерманландию, Корелию, Финмаркен….»[87]87
  Олоф Далин. История Шведского государства в 8 томах. СПб., 1805–1807. Т. 2. С. 265.


[Закрыть]. Имеется в виду поход 1226–27 годов.

Понятно, что при первой же возможности северные колонизируемые народы решили отомстить – и в 1240 вошли в состав шведского невского десанта – «Придоша Свеи в великой силе, и Мурмане, и Сумь, и Емь» (Первая Новгородская летопись).

Вот тут и появляется юный князь Александр. Яркими огнями его легенды всегда обозначаются его бои 1240 и 1242 года против рыцарей. Но ведь были в его жизни и другие военные приключения.

В «Журнале Московской Патриархии» за март 2021 можно прочитать:

«Буллами от 19 марта 1255 года и 11 марта 1256 года новый папа Александр IV (1254–1261) объявил против Руси еще один крестовый поход. В него снова двинулись шведы, немцы и датчане. Но Александр с дружиной появился на границе раньше, чем крестоносцы ее пересекли. Папские воители «побежали за море». Великий князь с лучшими воинами на лыжах зимним «злым путём», не различая дня и ночи, прошел по Финляндии. Крестоносцев гнали до Полярного круга, многие попали в плен. Не потеряв ни одного новгородского воина, князь с победой вернулся назад. Булла Александра IV в 1257 году объявила католическому миру, что ни одного слуги папы в Финляндии уже нет. Шведы и миссионеры были истреблены народом, восставшим при появлении Александра, насильственно крещеные финны вернулись к своей вере».

(Андрей Богданов)

1. Как видим, церковный официоз радуется возвращению народа к родному язычеству («крещеные финны вернулись к своей вере»).

2. Если «Папские воители побежали за море», то как их можно было преследовать по финским болотам до Полярного круга? А главное – зачем?

3. Копорье стоит на границе с Эстонией. По суше от новгородцев оттуда можно бежать только в нее, но не к Полярному кругу.

Все это изобилие домышленных деталей строится на кратком сообщении Новгородской первой летописи:

«В то же лето, на зиму [1256/57 гг.], приеха князь Олександръ, и митрополитъ с нимь; и поиде князь на путь, и митрополитъ с нимь; и новгородци не ведяху, кде князь идеть; друзии творяху, яко на Чюдь идеть. Идоша до Копорьи, и поиде Александръ на Емь, а митрополитъ поиде в Новъгородъ, а инии мнози новгородци въспятишася от Копорьи. И поиде съ своими полкы князь и с новгородци; и бысть золъ путь, акыже не видали ни дни, ни ночи; и многымъ шестникомъ бысть пагуба, а новгородцевъ Богъ сблюде. И приде на землю Емьскую, овыхъ избиша, а другыхъ изъимаша; и придоша новгородци с княземь Олександромь вси здорови».

Никаких боев у Копорья не описывается. Летопись говорит, что шведы за год до этого стали строить крепость на восточном берегу Нарвы, напротив уже существующей Нарвской крепости, которой владели датчане. Но, услышав про воинские сборы у новгородцев, «побежали за море». Причем это бегство произошло до прибытия князя Александра в Новгород, и уж тем паче до выхода его дружины в их направлении.

И главная причина их бегства была как раз в отсутствии единства среди самих католиков, отчего шведы боялись оказаться зажатыми между русскими и датчанами[88]88
  Назарова Е. Л. Крестовые походы за р. Нарву в XIII в.: планы и их реализация // Метаморфозы истории. Альманах. Вып. 2. Вена-Псков. с. 35


[Закрыть].

Воины русской дружины погибали в последующем походе от его тягот («бысть золъ путь»), а не от врагов. И врагами этими оказываются вовсе не паписты, а языческая емь.

Был ли это поход именно в Финляндию, да еще к полярному кругу? Емь и в самом деле живут на юге Финляндии. Но они туда переместились от Приладожья именно в ходе тех войн.

«Не видали ни дни, ни ночи». Если это описание зимней полярной ночи, то оно исключает передвижение армии по незнакомой местности. Если же это летние белые ночи, то они есть на Финском заливе и Ладоге, и вовсе не нужно для этого уходить к Полярному кругу. Но если это лето, то откуда уважаемый А. Богданов взял лыжи?[89]89
  Кажется, это открытие Б. А. Рыбакова: Военное искусство // Очерки русской культуры 13–15 вв. т.1. М., 1969, с. 364.


[Закрыть]

Лаврентьевская летопись вроде говорит, что поход был «тое же зимы». Но издатель обращает внимание на то, что после слова «тое же зимы поеха князь» вклеен лист, написанный другим почерком. Из предыдущих слов даже нельзя понять, к кому именно из князей это относится, равно как и то, что именно вынудило его отправиться в зимний путь. Продолжение по этой вклейке: «…князь Олександр на Емь и Емь победи и много полона приведе».

Это формула обычной грабительской вылазки к соседям, а не формула отражения агрессии. Поскольку же митрополит не сопровождал князя в его походе на Емь, то этот поход нельзя прикрыть фиговым листочком «распространения Христовой веры» и назвать его «крестовым». Обычное опустошение заграничных окрестностей.

По итогам этого похода началось массовое бегство народа, с древности известного как биармийцы (чудь, вепсы), с этих территорий: «Норвежский король Гокан [Хакон IV Старый (1204–1263)] принимал дружески бежавших Пермян»[90]90
  Далин Олоф. История Шведского государства. СПб., 1805. С. 263. Прим. III.


[Закрыть]. «В то время жители Биармии обратились с просьбой о защите к королю Хокону. Он позволил им поселиться у Малангена [в районе нынешнего Тромсе] с условием, чтобы они приняли христианство, что они и сделали»[91]91
  Haakon Haakonssons Saga (последняя глава). Цит. по: Кааран А. К истории Русского Севера: Русско-норвежские отношения // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. Архангельск, 1910. № 11, с. 25


[Закрыть].

Булла папы Александра в 1257 г. ярко живописует последствия русского похода на ранее захваченные шведами земли финнов:

«Среди всех прочих опасностей, которые причинили названному государству коварство и жестокость этого племени, особенно в этом году, когда оно, неистово вторгнувшись в некоторые части данного государства, свирепо убило многих из его верноподданных, пролило множество крови, много усадеб и земель истребило пожаром, подвергло также поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих возрожденных благодатью священного источника прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе»[92]92
  Цит. По: Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв. Лд. 1978, с. 220. При этом советский историк замечает – «описания поджогов и кровопролитий, составляющие основное содержание буллы, представляют для нас сравнительно мало интереса. Вполне понятно, что такой поход в 13 веке сопровождался жестокостями и кровопролитем» (с.222). Это понятно всем, кроме писателей «житий».


[Закрыть].

Согласно Новгородской Первой Летописи, «новгородци не ведяху, кде князь идеть». Новгородцы не только не знали, «кде князь идет», но и для какой кампании их собрали, отчего и гадали – вероятно на Чудь, на Эстонию, обычный маршрут для вторжения от Копорья.

«Скорее всего, после того как шведы бежали с Нарвы, датчане отправили послов в Новгород и открестились от действий Кивелей. Были созданы условия, чтобы исчерпать дело миром. Александр Ярославич предпочел согласиться. Его планы на Северо-Западе явно выходили за рамки простой карательной экспедиции. Князь, во-первых, хотел наказать своего давнего соперника шведского ярла Биргера[93]93
  Биргер стал ярлом в 1248 году и не был таковым в год Невской битвы. см. Богданов А. П. Александр Невский. М., 2009, с. 163


[Закрыть], а во-вторых, укрепить великокняжескую и церковную власть в регионе – в среде местных племен (води, ижоры, карелов). Ради этого можно было пожертвовать вторжением в разоренную лишь за три года до того Виронию… Из сообщения летописи видно, что князь не хотел заранее оговаривать с участниками похода его цель. Надо полагать, таинственность предприятия не только простой военной хитростью. Вероятно, Александр Ярославич с митрополитом Кириллом совершили объезд местных племенных нобилей, которые вынуждены были присягнуть великому князю. Личная присяга, как известно, важный элемент средневекового права. Над областью восстанавливался великокняжеский сюзеренитет. Местные жители становились подданными Владимирского государства, в то время как ранее они являлись просто новгородскими данниками. Скорее всего, именно поэтому новгородцы не были в курсе «кде князь идеть»»[94]94
  Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Историко-географическое исследование; Монголы и Русь. История татарской политики на Руси. СПб., 2002, с. 74


[Закрыть].

Также сегодня историки полагают, что последовательность событий была не та, что в ЖМП: сначала был грабительский поход Александра, а потом – папская булла:

«Землю тавастов он разорил масштабно и основательно… Папская булла непосредственно связана с походом Александра Ярославича. Вскоре после русского предприятия шведский король Вальдемар пожаловался на эту агрессию папе, который написал послание с призывом к организации крестового похода в Карелию: „Из писем дражайшего во Христе сына нашего Вадьдемара, прославленного короля Швеции (Sane litterarum carissimi in Christo filii nostri Valdemaris, Suecie regis illustris), стало известно неприятнейшее для нашего слуха и души сообщение о тягчайших и жестоких нападениях, которые очень часто переносят верноподданные этого королевства от врагов Христа, называемых обыкновенно карелами (Cariali), и от язычников других близлежащих областей (et a paganis alijs circumiacentium partium). Действительно, среди всех прочих опасностей, которые причинили названному государству коварства и жестокость этого племени, особенно в этом году, когда оно, неистово вторгнувшись в некоторые части данного государства, свирепо убило многих из его верноподданных, пролило множество крови, много усадеб и земель предало огню, подвергло также поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих возрожденных благодатью священного источника прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило их, к несчастью, в языческих обычаях и тягчайшим и предосудительным образом подчинило себе“[95]95
  Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. т.2.Спб.,2009, сс. 65 и 62–63.


[Закрыть].

А упомянутая в ЖМП папская булла от 3 августа 1255 г. объявляла поход не против русских, а против: «язычников Ватландии, Ингрии и Карелии».

Итак, князь Александр возглавлял вполне агрессивные и грабительские походы, втягиваясь в обычные «колониальные конфликты»[96]96
  Хрусталев Д. Г. Монгольское нашествие на Русь 1223–1253 гг. М., 2023, с. 238.


[Закрыть] с конкурентами.

Но «Север помнит».

Он помнит, что в 1251 году представитель князя Александра «рыцарь Микьял» (Михаил) прибыл в норвежскую столицу Тронхейм и подписал с конунгом Хаконом IV Старым соглашение об урегулировании пограничных споров и разграничений в сборе дани в Финляндии. Этот договор дозволил новгородцам сбор дани с саамов по всему Кольскому полуострову и во всем Финмарке вплоть до норвежского Галогаланда (нынешний округ Тромсе). Есть предположение, что за этих характерным именем скрывается Миша (не называемый по отчеству) – герой Невской битвы[97]97
  Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. т.2. Спб., 2009, с.25 и т.1.с.388. Военные походы новгородцев в Карелию имели место в 1178, 1186, 1191, 1227, 1245, 1256, 1274, 1290, 1292 годах.


[Закрыть].

В 1318 г. новгородцы сожгли город Або. В 1323 году новгородский отряд, проникнув на судах в Халогаланд, сжёг Бьаркэй, поместье правителя Норвегии Эрлинга сына Видкуна [98]98
  Шаскольский И. П. О возникновении города Колы // Исторические записки: Сборник статей. М.,1962, т. 71, с. 40.


[Закрыть] . Набег был повторен в 1326 году [99]99
  Бутков П. Три древния договора руссов с норвежцами и шведами // Журнал Министерства Внутренних дел. 1837. № 3, с343–344.


[Закрыть] . Результатом было то, что римский папа Иоанн Третий уступил королю Магнусу Смеку часть своих церковных доходов с Норвегии для укрепления ее границ.

В 1412 году «ходиша из Заволочья войною на Мурмане новгородским повелением, а воевода Яков Степанович, посадник Двинский. И повоеваши их»[100]100
  Новгородская Первая летопись старшего и младшего изводов. М.-Лд.,1950, с. 399


[Закрыть].

Послание, направленное жителями Галогаланда[101]101
  Галогаланд (Haalogaland) – в то время самый северный регион Норвегии. Теперь таковым является провинция Финмарк (Finnmark) с административным центром Вадсе.


[Закрыть] в 1420 году норвежскому королю Эрику Померанском жаловалось:

«Вследствие бедности мы не можем без Божьей и Вашей милости защищаться от обид, которые наносят нам русские и язычники, причинив и продолжая причинять нам большое зло. Они не хотят жить с нами в мире и, несмотря на заключенный мир, они перебили народу нашего, увели в плен женщин и причинили много зла. Но, надеясь на Бога, Ваш бедный народ отомстил за это зло»[102]102
  Chr. C. A. Lange og Carl R. Unger. Diplomatarium Norvegicum. Oldbreve. Christiania, 1849. № 670. S. 483. Кааран А. К истории Русского Севера: Русско-норвежские отношения // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. Архангельск, 1910. № 11, с. 31. См также: Бутков П. Три древния договора руссов с норвежцами и шведами // Журнал Министерства Внутренних дел. 1837. № 3, сс. 325–250


[Закрыть].

Итак, экономику, торговлю и тяжкую социальную пирамиду власти Северной Руси держали на плаву не земледельцы, а воины, идущие вместе со сборщиками пушной подати с северных колоний. Заодно они пригоняли и рабов.

В этом нет ничего уникального. Захват рабов и их экспорт были основой экономики некоторых кавказских народов даже в конце 19 века.

И совсем «мирных» народов на свете не было никогда. Например, в 13 веке эстонские пираты изрядно терроризировали датское побережье. «Эсты могли заниматься и пиратством. Рабов обычно захватывали во время пиратских рейдов на Швецию, Данию, Финляндию. Их называли Orja (индоевропейское *ori), и они выполняли функции похожие на те, которые в Руси выполняла челядь… Общество эстов многое заимствовало у скандинавов эпохи викингов и было милитаризованным… Осилия (термин встречался у Генриха Латвийского и обозначал Моонзундский архипелаг) известны у скандинавов как Ey-sysla. Остров Сааремаа на древнескандинавском назывался Adalsysla, что соответствовало эстонскому Suurmaa – Главная земля. Sysla или Syslir должно было перейти в древнерусском в сосоли. Эстонцы называли эту землю Сааремаа – Островная земля; финское название переводилось аналогично. В славянских летописях эта территория называлась Островьская земля (вместе с тем существовал этноним сосолы). Население Осилии занималось пиратством, и тамошние воины были одними из лучших в Эстонии. Моонзундский архипелаг был удобным пунктом для пиратских нападений на Швецию. Нужно сказать, что флот осилийцев насчитывал около 300 кораблей. Войско, которое могли выставить осилийцы, насчитывало 9 тыс. (30 человек на корабль, каждые 10 хозяйств выставляли по кораблю). В своих набегах на соседей эсты Осилии объединили свои усилия с куршами. Генрих Латвийский под 1206 г. написал, что осилийцы часто опустошают земли и сжигают церкви, убивают часть жителей, а остальных берут в плен. В записи под 1227 г. сказано, что на Моонзундских островах был рынок работорговли, где продавали женщин и юношей. В 1226 г. они совершили нападение на Швецию. Осилийцы были одними из наиболее фанатичных язычников, и поэтому от их рук принял мученическую смерть ливонский священник Фредерик во время похода эстов на ливов в 1215 г. На Моонзундских островах были большие залежи железа, и благодаря этому местное население не зависело ни от кого и могло самостоятельно изготовлять оружие и хозяйственные инструменты.

В «Ливонской рифмованной хронике» эзельцы описаны как люди, которых не страшит многочисленность врагов. Нужно сказать, что эсты-осилийцы нападали морем на датчан и шведов, а эсты-виронцы нападали на финнов и карел. Прибрежные городища должны были быть центрами работорговли. Для войн между народами Прибалтики была характерна жестокость. Мужское население захваченных поселений уничтожалось, опустошались борти и поля, сжигались села, женщин и детей уводили в рабство… Эстонцы на Балтийском море прославились как пираты. Генрих Латвийский отмечал, что эсты нападали на южное побережье Швеции. Датский король Кнут Свенссон в 80-х гг. XI в. охранял Данию от морских набегов куршей, пруссов-сембов и эстов. В 1170 г. эсты и курши опустошили шведский остров Эланд. Под 1203 г. Генрих Латвийский сообщает о нападении эстов на суднах (pyratici) из Осилии на датское поселение Лейре (Листрия) в Сконе. На обратном пути часть эстов была перехвачена и побеждена немцами около Висбю на Готланде. Генрих Латвийский пишет, что осилийцы продавали пленных шведов куршам и другим язычникам. Нападения эстов, куршей, пруссов-сембов стало удобным поводом для крестовых походов на эстов. Вальдемар II осуществлял кампании в Эстонии в 1194, 1196, 1219–1222 гг. В 1218 г. римский папа Гонорий III признал право датского короля на территории, которые он завоюет. Папа Иннокентий III еще в 1209 г. одобрил планы датского короля завоевать страны Балтии. Прибалтийские финны оставались проблемой еще в XIII в. Вероятно, тактика эстов и карел во время морских походов не отличалась оригинальностью и была похожа на походы викингов: ставка делалась на неожиданность нападения… В «Ливонской рифмованной хронике» анонимный хронист особо выделяет эзельцев, то есть эстов Осилии. Они названы соседями куршей и мужественными людьми. Летом они обычно совершали пиратские набеги на кораблях морем на всех соседей: указано, что от них страдали язычники и христиане. Отмечено, что они сильны на море и что живут на островах… Для того, чтобы умерший враг не мог отомстить, ему отрезали голову и вырезали сердце. Так, датскому правителю земли Гервии (Ярвамаа) Хеббе воины из Саккалы в 1223 г. вырезали сердце и кинули этот орган в огонь… Эстония эпохи Крестовых походов вовсе не была «землей незнаемой», скандинавы и немцы знали о богатстве и населении Эстонии. Эсты эпохи крестовых походов были умелыми воинами, а эсты Моонзундского архипелага пиратами – грозой стран у Балтийского моря. Набеги осилийцев были одним из предлогов для крестовых походов против эстов Сведения Генриха Латвийского указывают на взаимную ненависть между латгалами и эстами. Ливы сражались в войсках немцев против эстов. Литовцы осуществляли дальние походы на эстов и появлялись в Эстонии эпизодически. Русины в ХІ в. были настроены покорить эстов, однако после первоначальных успехов Ярослава Владимировича и Изяслава Ярослава это привело к восстанию эстов и к изгнанию русинов из Юго-Восточной Эстонии. Дальнейшие походы русинов и новгородцев не привели к серьезным последствиям для эстов – славяне в худшем случае брали с них дань и обращали в православие немногих[103]103
  Пилипчук Я. В. Эсты и их соседи. Международные отношения в Балтийском регионе (ХІ-ХІІІ вв.) // Valla. № 2(6), 2016. сс. 3–16.


[Закрыть].

Но предмет данной книги – это разбор тезиса о том, что русские и их государство были исключением из общемировых правил и нравов и в силу своей несравненной духовности никогда ни на кого не нападали…

И, конечно, не только северные земли еми были целями грабительских походов русских дружин. Вот как Симеоновская летопись говорит о походе войск Галицко-волынских князей на далекий Кавказ зимой 1277–1278 гг. на Кавказ:

«Князь же Ростовскии Глебъ Василковичь съ братаничемъ своимъ съ княземъ Костянтиномъ, князь Феодоръ Ростиславичь, князь Андреи Александровичь и инии князи мнози съ бояры и слугами поехаша на воину съ царемъ Менгутемеромъ, и поможе Богъ княземъ Русскымъ, взяша славныи градъ Ясьскыи Дедяковъ, зиме месяца Февраля въ 8, на память святого пророка Захарии, и полонъ и корысть велику взяша, а супротивныхъ безъ числа оружиемъ избиша, а градъ ихъ огнемъ пожгоша».

(Симеоновская летопись. ПСРЛ. Т. 18. С. 75)