Текст книги "Гном, медведь и посох (СИ)"

Автор книги: Андрей Олин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

– У него таланты 'Удача', 'Рывок' и 'Живучесть', это удвоенная регенерация здоровья. Для разработки месторождений удача особенно хороша, в руде могут алмазы попадаться, – шептал, следующий рядом, Коркра.

Замечательно, кем хочешь стать братец, керном или мастером? – спросил я пионера.

– Таном! – ответил Плюх.

– Это уж как получится, а пока станешь мастером кирки. Метнись в резиденцию к Рою, пусть обучит тебя и собирается на вылазку, – отправил я пионера, продублировав по героическому селектору сообщение Рою.

Вскоре на нижний план выдвинулся отряд. Пепел скрипел под ногами. Алое солнце, перевалило зенит. Впереди, лично персонально я, в драных латах под алым балахоном. На голове капеллина, этакая каска в форме тазика. Железа в ней, две дуги, крест-накрест, упирающиеся в обруч охватывающий голову, всё остальное кожа. Балахон и каска, трофеи от неприятельских алебардщиков. В руках молот на длинной рукояти, за поясом молоток поменьше, на плече баклер со львом.

Слева Плюх, справа Франк, позади четвёрка недавно обращённых кернов вперемешку пионерией, обладающей талантом 'Ходок'. В седине колонны Димка, чтобы накрывать всех своей 'Тактикой', даже если мы растянемся. Замыкал Войд, как самый бронированный. В пурпурном плаще и бронзовой чешуе он смотрелся как большое начальство.

Тройку кернов обрядили в трофейные алые балахоны и капеллины алебардщиков, парочке достались железные щиты драугров. Все получили декоративные топорики, снятые со стен тронной залы. Девушка-керн с талантом 'Рывок получила трофейную алебарду. Пионерок с талантом 'Ходок' оказалось больше чем мужиков, им выдали колья и алебарды, с тем, чтобы работать в бою из второго ряда. У многих дополнительным орудием шла праща, болос или кистень. Мастер Плюх оказался вооружён чебурашкой. Это инструмент бурлаков и укшуйников, обтёсанный до состояния шара кусок крепкой древесины, к которому привязана длинная верёвка. Чтобы крепление вышло надёжнее, в дереве нарезаны бороздки. Чебурашка не тонет и полезна при пересечении водных преград. Деревянный шар, внушительных размеров, грозно жужжит, если его раскрутить. Боевую вариацию могут утыкать гвоздями, но Плюх тем не озаботился не найдя таковые и носить шипастую дуру неудобно. Собственно, прозвище гном получил после испытаний чебурашки на какой-то грязной луже, ещё утром, когда мы шли к горе.

В качестве дополнительного бронирования, многие бездоспешные гномы, особенно те, кому не хватило щитов, примотали к рукам деревянные бруски. Получился этакий 'подольский уголок', импровизированный наруч беднейших гопников, сносно блокирующий удары.

Все эти вариации оружия нищебродов, пусть значительно уступают изделиям цивилизации, но изготавливаются в диких краях из подручных средств. Даже собственные волосы могут служить защитой или связующим элементом. Пионерки укоротили свои юбки до колена, пустив край верхней кожаной – на пращи, а нижней тканной – на бинты. Традиции и нормы морали меняются, если речь идёт о выживании. В реальной истории дамочки ландскнехтов доказали, что в юбке до колен передвигаться по полю боя устланному труппами удобнее, нежели путаться в предписанной инквизицией.

Выйдя на просторы нижнего мира, мы первым делом посетили ближайший лесок. Коркра, предложил немедленно наладить производство самых примитивных стрел, на которые он прочил пустить какие-то колючие кусты, произрастающие на нижнем плане.

– Собственно, берём ветку подходящей толщины, пусть даже с изгибами, греем над костром, аккуратно выжигая сучки, и выравниваем её руками. Пламя поможет, – поучал Коркра.

На стабилизаторы он хотел пустить какие-то жёсткие листья местных кустов. Вот с наконечниками получались сложности. Изготовление каменных наконечников требовало слишком много времени. Потому, решили оставить как есть, лишь заточить древесину, обтесав и опалив.

У лесочка объявилась стая местных, чёрных волков, зыркая на нас своими красными глазами. Гномы потренировались в метании камней из пращей, швырянии боло. Рой опробовал свой лук, потратив одну стрелу. Не промазал, прошив волка навылет. А вот пращники чутко мазали, храня практически полную тайну полёта булыжников. Прилетело даже кому-то в гномью голову, на которой не было каски. Потерпевший выжил, продолжив путь с живописной окровавленной повязкой, ворча и приговаривая: 'Бандитская пуля'.

Сократив поголовье хищников, мы оставили Коркра, Роя вместе с дюжиной вызвавшихся с ними пионеров, заготовителей стрел.

Бодро шли по узким тропам, огибающим гору. Я учился следить за дорогой, одновременно переговариваясь по селектору с героями и поглядывая на карту в интерфейсе. Если оступался, гномы поддерживали.

Заснеженные просторы верхнего плана, где я ещё не бывал, но видел его глазами своего героя, контрастировали с покрытой пеплом каменистой поверхностью нижнего.

– Штурм обследуй окрестности до моста тролля и возвращайся. Кернов оставь в твердыне, а сам на медведе, прихватив Секирыча, догоняй нас, – приказал я ударному тану.

– Мост уже весьма давно зачистил, ты за временем следи. Там был один тролль, на раз завалили. Внутри его логова оказался разрушенный монолит, растерзанные тела бойцов ассасина и трофейное оружие, – доложил тан.

Штурм в красках передал увиденное, дополненное деталями внимательного пионера с навыком 'Следопыт'. Очевидно в невидимости, герой ассасинов прокрался в логово и распотрошил там сундук. Это привело к мгновенной гибели завязанного на сокровища тролля. Второго лазутчик решил поразить, метнув отравленные кинжалы. Но тяжело раненный и отравленный страж моста сиганул в горный ручей.

Заснеженные камни склона поведали случившееся. Тролль кувыркался вниз, цепляясь за всё возможное, потом его унесло течением. Отпечатки ног в характерной, мягкой обувке с удлинённым носком, указывали, что отсюда смотрел вниз мой прежний конкурент. Решив, что тролль сгинул, ассасин успокоился. Получить в спину два отравленных кинжала, улететь в пропасть, биться об острые камни в горном ручье, уносясь вдаль стремительным потоком. Пережить такое вряд ли кто-то способен, кроме тролля, благодаря его чудесной регенерации. Поверх старых следов, вдоль обрыва протянулась свежая цепочка отпечатков когтистых лап, ведущая к норе под мостом. Тролль вернулся в логово, где его нашёл и без особых затей прикончил Штурм.

– Зря тролля завалил, он походу мост стерёг. Это тебе противник на пару ударов, а герой игрок, на начальных уровнях да при алебардщиках, шиш одолеет, – заметил я.

– Надо было чётче инструкции давать. Мне нужен опыт, тебе монеты, дело сделано уже, – сумрачно ответил Штурм.

Устроили селекторное совещание, пригласив всех героев. Составили портрет конкурента, который начал игру с отрядом алебардщиков где-то на верхнем плане.

– Какой-то лох странный. Лучше бы взять лёгких всадников, чтобы быстрее добраться до замка или объехать локацию, – заявила Димка.

– Или арбалетчиков, чтобы работать дистанционно, – заметил Рой, что уже опробовал на специально оставленном трупе волка стрелы, изготовленные Коркра.

– Эти изделия, качеством сродни орочьим, но за неимением иного сойдёт, шкуру пробивают. Скорость изготовления три-пять стрел в час с каждого задействованного пионера, – констатировал герой с блочным луком, на отвлечённую тему.

Из двенадцати приданных Рою пионеров, подходящий кустарник заготавливала едва половина, остальные стерегли, постреливая по снующим волкам из пращей. Собрав, сколько Коркра счёл достаточным, экспедиция отступила под тень твердыни. Тут, за время пока я блуждал в подземельях, деятельная Димка устроила небольшой парапет, удобный для дозорных и пращников, успешно отгоняющих зверей.

– Будем исходить из того, что оппонент идейный противник ассасина. Система подбирает принципиальных врагов. Возможно, алебардщики взяты, потому что у игрока есть талант, превращающий их в кого-то круче. Как если бы я набрал кернов изначально и превратил их в шарпшутеров, – вписался в разговор я.

– Или это очень хороший стрелок или маг, который окружил себя прикрытием из милишников, – заметила Димка.

– В любом случае, враг ассасина, может статься нам другом. Случись конфликт, его алебардщики-люди. Наши керны с метательными топориками и пращницы проредят их, не доводя до рукопашной. Уже вторая половина дня, всё, что надо мы в замке построили, до завтра ничего там не сделать. Нужно будет, отступим и вернёмся ночью, когда люди слепы, – успокоил нас Войд.

В полутора часах от твердыни, волки перестали следовать за нами, провожая голодными глазами, и повернули обратно.

– К чему бы это? – насторожился Франк.

– Смотрите! Кабан! – закричал Плюх.

Навстречу по узкой горной тропе на нас, разгоняясь, мчался огромный зверь с четырьмя длинными клыками под пятачком. Голая, чёрная шкура с многочисленными складками смотрелась уродливо. Удивительно, как в таком создании гном признал свинью.

Немедленно включив 'Боевое единство', приготовил отряд к бою. Щитоносцы выдвинулись вперёд, пикинёры и алебардщицы, спрятавшись за 'танкующими', выставили навстречу зверю своё оружие. Я занёс молот. Пары секунд нам хватило, а потом грузная туша натолкнулась на выставленное дреколье. Пусть часть импровизированных пик соскользнула с грубой шкуры, чья-то алебарда сломалась, но оставшегося хватило, чтобы остановить зверя. Мой молот, кирка Плюха и топорик Франка под разными углами опустились на огромную голову, оглушив, покалечив гигантского кабана. Несколько ударов довершили дело, потушив в злых, красных глазках искру жизни.

Разделывать тушу было некогда. Испарив добычу геройским навыком, мы стали богаче на несколько десятков монет, разжились внушительным шматом сала и большим куском жёсткой шкуры, которую пришлось бросить с мыслью забрать на обратном пути.

Больше приключений не случилось. В живописных низинах, если такой термин подходит для нижнего плана, мы наблюдали стада животных, похожих на бизонов.

– Вот они, наши мясные запасы, – мечтательно заметил Франк, хищно поглядывая на диких коров.

Часа через три, после выхода из твердыни достигли цели. На подходе к руднику нас догнали Штурм и Секирыч. В маленькой долине приютилось несколько гномьих домиков. Вход в шахту перекрывала баррикада, из-за которой выглядывали хмурые лица наших сородичей.

Уговаривать местных долго не пришлось. Хранителем сокровища оказался, бывалый дубль из оцифрованных игроков, назвавшийся Митя Капут. Он, как и его напарник – хускарлы, тяжёлая пехота гномов, ходячие арсеналы в добротной стальной чешуе от пят до макушки. Головы прикрыты крепкими шлемами, по виду, бацинет с забралом. В левой руке каждого стальной каплевидный щит. В правой рожон, этакое копьё с длинным, широкими наконечником, похожим на меч. Древко у рожна обычно значительно толще копейного, чтобы удержать вес разогнавшегося медведя, кабана или боевого коня. У продвинутых образцов длинномерного оружия, коими обладали Капут и Штурм, древки в разрезе имели не круглую, но эллиптическую форму, чтобы воин определял на ощупь плоскость клинка. За поясом каждого тяжёлого пехотинца виднелась традиционная пара метательных топориков и шестопёр. Деревенские жители, три семьи пионеров с детьми.

Вся описанная компания согласилась присоединиться к нам. Похоже, каждое месторождение с близлежащим посёлком стерёг кто-то себе на уме, а не просто бот.

Желания уйти отсюда хуторянам добавил пещерный медведь, проявивший к ним гастрономический интерес. Хускарлы быстро покончили с незваным гостем, но опасения остались.

Шкура хищника теперь украшала плечи Митяя. Без моего героического трофейного навыка 'Развеять', она бы сохла ещё сутки и не вышла столь хорошо. Вырезки, что сделали и прокоптили ещё до нашего прихода местные, удваивали восстановление характеристик, на короткое время и пришлись отряду кстати.

– Дядя Федя съел медведя! Как тебя сюда занесло? – пошутил я, обратившись к хранителю сокровища.

– Знамо дело, в реале по программе 'Общества', 'Ранний призывник', – ответил седобородый хускарл, совсем не стариковским голосом.

Я помнил ту новую программу армейской подготовки. Студенты и прочие, ради лишней отсрочки от армии, или улучшенной тренировки, копировали сознание в игры, с тем, чтобы через год синхронизироваться. Процедура неприятная, с небольшим риском сжечь свой настоящий мозг и навсегда остаться в Игре. Опасность 'срыва' нарастала лавинообразно, если частить попытками. Потому, молодым, в общем случае, запрещалось самостоятельно баловаться подобным. А вот пенсионерам, на здоровье…

Виртуальное рекруты проходили неплохую военно-тактическую подготовку, изучали ремёсла. В некоторых играх разрешалось и даже приветствовалось делать множество копий своего сознания за одну синхронизацию. После обратной перекачки воспоминаний, реальный студент приобретал специфический опыт, помноженный на число своих дубликатов.

Поначалу, для военного ведомства, появление таких новобранцев было шоком. Привыкли они видеть в рекрутах зелёных малолеток, которым даже водку пить ещё три года нельзя. А тут такое… Страха не ведают, прекрасно знают, как устраивать засады, убивать и выживать в самых трудных условиях. Инфантильность, в Генштабе сдуло, после того, как пара 'зелёных' новобранцев 'взяла в ножи' казарму с 'дедушками' безпредельщиками из 'дерзкой' республики, тихо вздёрнула на воротах заносчивого офицерика и растворилась в горах. Их так и не нашли, никогда, а может не особо старались. Программу 'Ранний призывник' прикрыли, рекрутов рассовали по элитным частям. Но вероятные противники из сопредельных держав, тоже тренировались. Алгоритм подготовки пришлось вернуть, но только для тщательно проверенных на адекватность кандидатов в специальные войска. Которые, надо заметить, вышли дёшево и на славу, так что опять встал вопрос об изменении всей военной доктрины. С чего бы, ветеран с памятью двадцати пяти лет непрерывных виртуальных войн неотличимых от реала и парочки реальных, будет подчиняться паркетному 'дундуку' – генералу, 'понты гнущему', но 'пороху не нюхавшему'? Вот и пришлось 'паркетникам', лезть в капсулы копируя свои сознания по тематическим играм. Интересный опыт получился, для всех.

С Митяем Капутом, получилось стандартно, только по не совсем легальной схеме, ибо 'Общество', как многие ЧОПы и корпорации, потихому готовило своих бойцов. А конкретно этот дубль ухитрился залететь из основной Игры в Партии 'Легенд…', где завис, пока не поправит 'карму' или не ухудшит настолько, чтобы сгинуть.

– Я настроен на победу. Два данжа прошёл, уникальных тренерских талантов набрал и раздал героям, такое не каждый донатор поймает, – обнадёживал я хускарла, которому весьма полезно оказаться среди победителей.

Монет нанять хранителей рудника не было. Вопрос решили просто, разрушив монолит месторождения. Плащик и 'Дипломатия' Войда сработали на славу, уменьшив втрое цену найма пополнения.

Вскрыли сундук хускарла. Там, оказалось пять мер руды и неожиданно, протазан. Этакий западноевропейский аналог рожна. С талантом 'Любимый протазан', в придачу, для того кто использует первым. Кому дать это чудо альтернативного военпрома не понимал, потому что все герои уже заполнили слоты талантами, а Штурм любил свою совню. Решил приберечь трофей для восьмого героя. Даже если им окажется магиня земли, что доступна к найму в таверне, пусть. Ведь надо же магу-сапёру чем-то сражаться накоротке.

– Монеты появятся, а подданные необходимы, – приложил я руку к монолиту, расположенному в большей, из гномьих избушек, наняв шестерых.

Совокупные поступления от трофеев, позволили добавить столько, что аккуратно хватило нанять всех доступных пионеров, после чего казна опять показало дно.

Нанимать в деревенских монолитах можно лишь мужчин, такова специфика. Создатели игры делали, военную стратегию, а не симулятор градостроения. Казна пуста. Но взять подданных в обелиске гномьего поселения, я считал верным. Больше рук сжимающих топоры и кирки, на моей стороне, выше шанс на победу. К тому же, пионеры, пришедшие со мной, нанятые в монолитах или улучшенные, в отличие от обычных наёмников имели заданные мной свойства племени. Штурм, Капут и их гномы не обладали повышенной на десять процентов точностью. Присутствующая при появлении пионеров Димка, влила свои тренерские способности, одарив пополнение талантом 'Любимый блочный лук', вдобавок к положенному, случайному.

Монолит деревеньки мне рушить нельзя. Сей акт, система зачтёт как уничтожение поселения, что условно светлым делать не рекомендуется, моральный дух всей нации сильно просядет, а меня могут одарить каким-то постоянным проклятием. Пусть так, если сюда доберётся орк, то судьба монолита в его руках. Но даже тёмному лорду, гномья деревенька выгоднее разовой прибыли в тысячу монет. Орки не любят и не умеют работать, разрабатывать месторождения они не смогут. Только если заведут рабов или наймут, например, пионеров.

Тем временем отряд готовился к возвращению в твердыню. Гномы прикидывали, что взять с собой. Тёплые оделяла, снятые с кроваток, что имелись в домиках, могли пригодиться при путешествиях по верхнему плану, где сейчас зима. Пополнение вооружалось, как умело. Но не стоит ждать от новичков успехов в обращении с пращой или боло. Мои ветераны и те, мазали много чаще, чем попадали.

Взглянул на виртуальную карту. Теперь я хозяин замка и каждый захваченный мной монолит работает как радар, расширяя видимую область. Вот этот знак на карте, фигура в балахоне с капюшоном и свечкой означает Светоча. Я встрепенулся.

– План меняется. Идём за 'свечкой', – обрадовал я отряд.

Никто не роптал, лишь кто-то спросил: 'А что это?'. Вопрошающему разъяснили.

Глава 9. Окно куда захочешь.

Около часа карабкались по утёсам, добравшись до маленького плато. Растительность из перекрученных, иссушенных кустов с острыми алыми листьями ограничивала обзор. Неожиданно, медведь Штурма зарычал.

– К бою – скомандовал я, перехватывая в левую руку боевой молот на длинно рукояти и доставая пионерский молоток, который собирался метнуть.

По уговору мы выстроились в клин. На острие я, лично – персонально. По бокам, оба хускарла со щитами и рожнами наперевес. Один их шаг вперёд или мой назад, и я окажусь под надёжной защитой щитоносцев в хорошей броне. Хускарлов с боков подпирали Франк и Войд. Их, в свою очередь, прикрывали керны с железными щитами драугров. Дальше вдоль клина заняли места бойцы с деревянными щитами и топорами. За первым рядом привычно разместилось пионерия с алебардами и кольями. Моя конница, Штурм на медведе и Секирыч на своих двоих, заняли места чуть сзади, на флангах. Там же Плюх разматывал свою чебурашку, Димка готовила боло, а особо меткие пионерки раскручивали пращи, зарядив те приготовленными голышами. Женщины с детьми из банды Капута оставались сзади. Там же в резерве и для наблюдения за тылами осталось несколько пионеров Митяя. Медленно и осторожно двинулись вперёд, чётко сохраняя порядок.

Вдруг, из-за небольшой скалы, поросшей корявыми, карликовыми деревьями, выскочило два цербера. Пепельно-чёрная шкура, хорошо маскировала тварей в засаде. Четыре пары глаз, полыхнувших адским пламенем и распахнувшиеся алые пасти с острыми белыми клыками, стали неожиданностью. Даже я вздрогнул, мгновенно активировав ауру 'Боевого единства'.

Дистанция стремительно сокращалась. Метнуть приготовленное, и схватиться за оружие ближнего боя, мы не успевали. Выбор прост, либо хороший бросок и встреча твари с пустой рукой, либо вскинутое для удара оружие. Наглядный пример, почему переход из античности к средневековью сопровождался массовым отказом от всевозможных дротиков.

– Ёжик! – заорал я, роняя под ноги пионерский молоток и вскидывая боевой молот, для удара на встречу, прыгнувшей на нас твари.

Через ауру успел скоординировать, чтоб керны щитоносцы первого ряда метнули топорики и присели, крепче ухватив щиты обеими руками. А второй ряд ловил зверя на выставленные колья и алебарды. Этакий, 'анти кавалерийский ёж' получался. Псов переростков встретил жужжащий рой топориков в упор. Метательный топор существенно лучше стрелы своим останавливающим эффектом. Франциске не обязательно воткнуться. Теперь я знал, что на близкой дистанции можно чуть подвернуть орудие, чтобы ось полёта и вращения не совпадали. Тогда топорик не воткнётся в жертву, а вырвет из неё кусок, наградив болевым шоком. От псов летели ошмётки. Хранители ада боли не ведали, но с перебитой челюстью трудно кусать. Пращницы, выпустив по голышу в 'Божий свет как в копеечку', хорошо своих не задели.

Одна двухголовая зверюга прыгнула на наш строй. Другая отскочила в сторону, решив обогнуть. Её перехватил Штурм. За нашими спинами подбадривающе орали пионерки и перепуганные дети.

– Ууу-ух! – молот полетел в левую голову цербера. От опрокидывания под весом твари, меня спаси хускарлы, ловко вздев цербера на рожны и подпирающие сзади пионерки.

Молот поразил цель, вскрыв черепную коробку пса, но вторая голова стража ада, чуть не откусила мне руку, сорвав с плеча баклер. Бронзовый щит остался в огромной пасти цербера. Гномы, кто умел, перешли в 'Рывок'. Крылья нашего маленького клина сомкнулись, зажимая пса. Пионерки замешкались, но быстро нашлись, принявшись охаживать практически мёртвую тварь алебардами и молотками на длинных ручках. Обе головы зверя превратились в кровавый фарш.

Посмотрел как там наши кавалеристы. Штурм, ловко маневрируя, срубил совней одну из голов и теперь шёл по дуге. Секирыч обежал нас сзади и добивал раненную тварь размашистыми ударами. Ему помогал Плюх, стремительно орудуя киркой.

Цербер это не кабан, а более серьёзный противник. К тому же гномы испугались, неожиданно выскочивших тварей Инферно и от страха силы не берегли. Мои керны растратились на 'Рывок'. Теперь, минут на десять, двадцать это не бойцы.

Внезапно раздался истерический хохот. На поле боя показался рогатый демон, в алых латах, вооружённый хлыстом, увенчанным лезвием. Умная тварь шестого ранга радовалась битве, творя заклятие. Позади Секирыча, что развернулся к новой угрозе, поднялся совершенно целый пёс. Измождённый Плюх ударил воскресшего зверя киркой, но улетел как кегля, от тычка мордой. Цербер, злорадно взвизгнув, с видимым аппетитом вонзил клыки в ляжку телёнка, так что захрустели крепкие кости королевского минотавра.

Ожившего перед нами адского пса удержали хускарлы, ловко нанизав на рожны. Я, лупил псину молотом, словно колол дрова. Растерявшиеся было алебардщицы, опомнились и мы сноровисто превращали несчастную тварь Инферно в фарш. Но жизнь покидала измочаленного пса не так быстро, чтобы останки допускалось развеять.

Димка метко швырнула боло, которое грянуло демона оземь, обернувшись вокруг копыт рогатого. Успех длился считанные секунды. Махнув когтистой лапой, демон легко порвал путы, перекувырнувшись, вскочил и устремился дальше.

Наш строй не мог быстро развернуться, и фигура в алом хитиновом панцире, минуя нас, длинными скачками неслась, к нашему обозу с детишками. Эта тварь восстанавливала ману, убивая, вот и выбрала цели легче. Путь демону преградили парни из обоза, отважно прикрывая своих подруг.

– Франк и вы двое, добейте и развейте. Войд, займись другим цербером. Остальные за мной! – перенаправил я отряд.

В бою, даже без ауры, соратники понимают с полуслова. Тем, кому указали дорубить поверженных псов остались, прочие бросились за мной.

Я с ужасом наблюдал, как Демон растопырил полуметровые когти одной из лап, а другой раскручивал хлыст.

Пионеры Митяя, приметно выделялись своим чёрно-красным одеянием. Прежний командир вооружил и немного натаскал их владению нунчаками, тем они занимались, сидя на своём руднике до нашего прихода. Теперь эти пионеры, отчаянно крутили перед собой восьмёрки, пытаясь остановить и отпугнуть врага. Как бы ни так, деревяшки на верёвочках даже не оцарапали хитиновых лат порождения Инферно. В три удара лапой демон покончил со всеми, заодно смахнув хлыстом кого-то из моего отряда.

– Гаси демона! – орал я Штурму, практически позабыв про координацию через 'Боевое единство'.

Ударный тан на медведе выручил Плюха и Секирыча, нанеся их церберу невосполнимый урон, и уже помчался к демону.

Пионерок спасла Димка, метнув второе боло. Бросок вышел не столь удачным, но демон остановился, прекратил погоню за пионерками в чёрно красном, что удирали, прижав к себе детей. Метательница боло раззадорила демона, обратив его ярость на себя. Радостно взвыв, порождение Инферно ударило героиню хлыстом. Димка успела прикрыться бронзовым баклером, но лезвие на кончике смертоносного оружия захлестнуло за выставленный щит, перерубило косы и оставило жуткую рану в затылке. Отважная гнома рухнул в беспамятстве, широко раскинув руки.

– Штурм! – проорал ударный тан, свой персональный боевой кличь, неожиданно для всех нас налетев на демона и опрокинув того боевым медведем.

Остриё совни, со всего маху, пробило бронированный бок монстра, войдя между пластинами, а Рыжик опрокинул и подмял под себя врага, полосуя когтями. Демон скастовал уцелевшей конечностью заклятие. Судя по звукам, за нашими спинами, опять воскрес цербер.

Боевой медведь и демон откатились в разные стороны, обменявшись ударами когтей. Штурм вылетел из седла, совня сломалась, щит потерялся. Герой ловко вскочил, выхватил короткий меч и поспешил в бой.

– Ррр-ааа! – прозвучало наш боевой клич, возникший случайно, когда мы добрались до врага.

– Капут тебе тварь! – подбадривал себя Митяй.

Хускарлы поймали демона на копья, прижав к земле. Тот изворачивался, сёк острыми когтями всё вокруг, мочалил древки впившегося в него оружия, стараясь зацепить окруживших гномов. Капут отбросил сломанный рожон и ломал шаловливые лапы врага шестопёром. Штурм вогнал в пасть меч, остановив поток сыпавшихся на нас проклятий. Агония длилась недолго. Ещё какое-то время дружно кромсали испустившего дух демона, пока не отошли от горячки боя.

Успокоился, только развеяв ненавистное тело своим героическим навыком. Слишком неожиданно страшным вышел бой. По характеристикам наш ударный тан на боевом медведе, как 'юнит' седьмого ранга должен превосходить демона, который имеет лишь шестой по замковой классификации. Пара адских собак уравновешивала их силы. А весь наш отряд, с героями и Секирычем, превосходил неприятеля. Но мы понесли суровые потери, демон переиграл нас тактически, оказался слишком ловок и хорошо бронирован.

Осмотрел поле боя. Камни вокруг густо забрызгала кровь, и покрывали рваные клочки тел. Это хлыст и когти демона прошлись по незащищённым пионерам. Мы безвозвратно потеряли четверых, трёх сторожил из деревни Митяя и одного недавно нанятого там же. Димке немедленно оказали 'Первую помощь'.

Ожившая позади нас псина, которую не успел развеять герой, издохла сразу после гибели воскресившего её хозяина. Этот цербер едва не догрыз Войда, которого спасла бронзовая чешуя. Секирыч не мог подняться, левая нога его оказалась буквально пережёвана, от бедра до колена и обильно сочилось кровью.

Раненные получали помощь и вкушали припасённую медвежатину, запивая взваром. То, что могло подождать или зажить само, перевязывали, чтобы избежать кровопотерь. 'Первая помощь', которой обладало несколько, включая меня, вытаскивала с того света порванных и пожёванных бойцов. Все новички взяли по уровню или больше.

– Рановато нам с демонами тягаться, – подумал я глядя на рассечённые тела сородичей.

Мне было отчаянно жаль каждого павшего бойца, каждую крупицу моей будущей победы. Развеивание останков принесло около трёх сотен монет. Менее уставшие и уцелевшие гномы обследовали окрестности. Прочие перебирали разбросанное имущество на предмет ценностей. Мне предложили сменить мою, почти рассыпавшуюся броню, на гораздо более крепкий панцирь демона. Пусть он продырявлен, но хитин, даже после стараний отряда гномов, выглядел целее моих лат. Увы, демонический доспех длинноват для гнома, потому отправился в обоз, шлема у рогатого врага не имелось. Видимо, в Инферно считали, что их лбы и так крепки.

От церберов остались крепкие чёрные шкуры, и множество острых клыков, которые я попросил приберечь, чтобы пустить на наконечники для самодельных стрел.

– Зря ты своих нунчаками вооружил, лучше бы просто кольев раздал, – попенял я Митяю, примиряясь к демоническому хлысту.

– Я кистенщиков хотел тренировать, а 'чаками' вооружил временно, из-за простоты конструкции, – грустно ответил тот.

Вспомнилось, что первые нунчаки появились у меня в раннем детстве, в начале 80х, была тогда мода на карате. Хоть власти запрещали, но каждый уважающий себя пацан тренировался, как умел, копируя у друзей тетради с приёмами-картинками, и выделывался, как мог. Первый шедевр 'нинзютской' мысли был изготовлен из берёзы. Будучи малых размеров, продержался он довольно долго, но в итоге просто треснул напополам. Следующее изделие из хорошего, тяжёлого дуба. Бруски струганы, чтобы оставались грани, а размеры изделия таковы, что скорее напоминало цеп. Третьи нунчаки, самые, как бы, правильные, мне подарили в общаге универа. Сделаны они были, 'по науке', из эбонитовых цилиндров, соединённых цепью. По окончании вуза кому-то их передарил. Суть выше обозначенного к тому, что крутил я 'чаками' самозабвенно, в школьном рейтинге являлся, пожалуй, вторым, а может и первым. Но отдыхая летом у деда в деревне, оценил пастуший хлыст и банальную гирьку на цепочке. Кистень из той гирьки оставлял внятные вмятины на выбранных для экзекуции поленьях, а в меру трухлявые разбивал на щепки. Японские же палки на верёвке, едва царапали испытуемую поверхность. Однако, следует признать, что 'чаки' хороши именно для тренировок, ими трудно себе что-то сломать. А вот если по неуклюжести засветить себе по затылку гирькой, то сотрясением не отделаться.

Обрастание знаниями, привело к тому, что я уже скептически поглядывал на оружие японской бедноты. Как впрочем, и на снаряжение самураев. В целом про Японию сложилось двоякое впечатление. С одной стороны красиво и романтично. А с другой, латы самураев до начала двадцатого века, увиденные мной на предметной японской выставке в Петербурге, прочностью, скорее соответствовали античности, республиканскому Риму и древней Элладе. Это я про лакированную кожу и шёлк, с бронзовыми бляшками, бисером и бантиками. Что касаемо сабель, именуемых катанами и прочими странными словами, то делались они холодной ковкой, представляя собой в массе довольно сырое железо. Имелось малое число, воистину, легендарных работ, но там многослойные клинки проковывали годами. Наглядно, что на той выставке лучших самурайских доспехов, достойных сёгуна, имелась сильно б/ушная португальская кираса, которую вместе с каской, где то в шестнадцатом веке, впарили японцам. А те, переделали под себя, развернув шлем задом наперёд, расшив накладки бисером, украсив бантиками и вручив очень знатному самураю.