Текст книги "Холодный рай (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Бог даст, с ним ничего не случится, а жильё построим другое,– мягко улыбается

Викентий Петрович.

Нина со слезами смотрит, как сворачивается лагерь. Палатки опадают,

выдёргиваются клинья, сматываются верёвки. Часть вещей грузится на лодку, остальное

распределяется по рюкзакам.

– Что, подруга, вновь в одинаковом положении?– ехидно спрашивает Нину Аня.

– Что ты,– стреляет взглядом Нина,– мы никогда не будем в одинаковом положении. Здесь

нереально раздобыть силикон, им обладаешь лишь ты.

– Причём тут силикон?– округляет глаза Аня.

– При том … такое богатство и всё в тебе одной. А раньше вместо … этих … ух(!), два

прыщика едва заметных торчало?– косится на выпирающие возвышенности Нина.

– Всё было!– зло восклицает Аня.– Я лишь слегка откорректировала.

– Слегка?! Да ты едва равновесие держишь.

– Дрянь ты!– вспыхивает Аня.

– Ну вот, за комплимент ещё и получила,– снисходительно улыбается Нина.

– Не надо ссориться, девочки,– Игнат неожиданно оказывается рядом и пытается обнять

Аню, но та гневно повела бровями, скидывает его руку:– От тебя плохо пахнет, помылся

бы, прежде чем лапать,– цинично выговаривает она.

Игнат потянулся носом к своему плечу, с недоумением поджимает губы:– Вроде

нормально пахну, зверем.

Обе женщины вмонтировали в него взгляды, но затем понимают, что мужчина

шутит, слегка улыбаются.

– Всё же помойся,– мягко произносит Нина.

– И не надо!– встрепенулась Аня.– Вполне нормальный аромат, по крайней мере, комары

ночью не приставали.

– Ну и дуры мы с тобой, Анька,– Нина заразительно смеётся,– нам же нечего друг с другом

делить!

– М-да … нечего,– неопределённо говорит женщина, бросает на Нину странный взгляд, дёргает за пояс Игната и они удаляются.

Нина долго с удивлением смотрит на необычную пару, пожимает плечами и

присоединяется к погрузке вещей на лодку.

Алик некоторое время наблюдает за Игнатом и Аней, лицо бледнеет, козлиная

бородка пытается принять острую форму, кулаки непроизвольно сжимаются. Но вот, Аня

резко отпихивает Игната и уходит в сторону остальных спелеологов.

– Аня,– встрепенулся Алик.

– А … это ты,– скользнула по нему рассеянным взглядом женщина.

– Давай я твои вещи понесу.

– Не возражаю. В последнее время я так устаю,– Аня шмыгает носом, украдкой глянула на

Игната, который увидев, что она подошла к Алику, изменился в лице.– Как ты считаешь, Виктора убили или он пока ещё жив?– задаёт она неожиданный вопрос.

– Конечно, жив! А почему задаёшь такие вопросы?

– Ну, просто если его убили, то его кто-то должен заменить. Я думаю, ты можешь.

– Глупости говоришь,– удивляется Алик. Во-первых, его не убили, а во-вторых, Викентий

Петрович больший профессионал, чем я.

– Он обычный поп, хоть и продвинутый, а нам нужен человек с трезвым взглядом на

жизнь, без всяких там религиозных завихрений.

– Всё-таки ты не то говоришь,– хмурится Алик.

– Вероятно,– соглашается женщина,– но мне кажется, ты недооцениваешь себя.

– Главное не переоценить,– хмыкает он.

– А вот это уже обычные комплексы,– Аня хлопает пушистыми ресницами, оценивающе

смотрит на мужчину, слегка приоткрыв чувствительные губки.

Алик плывёт под её взглядом:– Может ты и права,– неуверенно говорит он, а затем

с напором произносит:– Ты с Игнатом больше не путайся.

– Как грубо, я ни с кем не путаюсь, а выбираю настоящего мужчину. Так что … всё от тебя

зависит,– с насмешкой произносит она.

Нина помогает загрузить вещи в лодку, затем навьючивается как боевая лошадь,

вздыхает, глядя на свой дом.

– Не страдай так, детка,– ласково произносит Виолетта Степановна,– твой муж ещё лучше

построит.

– А вдруг с ним случилось что-то страшное?– Нина вскидывает затуманенный взгляд.

– Батюшка правильно говорит, на нём большая ответственность, поэтому он жив.

– Мне так страшно.

– А это ты зря. Посмотри сколько нас, мы справимся со всеми проблемами,– Виолетта

Степановна обнимает её, смотрит мягко как мать и Нина едва не заплакала, но

сдерживается:– Спасибо,– шепчет она.

– Всем сейчас тяжело,– вздыхает Виолетта Степановна,– но пока мы вместе проблем у нас

не будет.

– А вдруг, Виктор придёт сюда, а нас нет?– волнуется Нина.

– Антон останется, а затем к нему Саша присоединится. Не волнуйся, детка, всё будет

хорошо. Пойдём к девочкам, они уже все на ногах,– Виолетта Степановна легонько её

подталкивает, с усилием взваливает на плечи огромный рюкзак, неодобрительно смотрит

на Аню, которая не соизволила взять даже мотка верёвки, поджимает губы:– А эту шалаву

жизнь ещё накажет,– без особой злости говорит она.

Костры заливают водой, горящие угли рассерженно шипят, извергая предсмертные

тучи дыма, и поляна сиротеет от отсутствия людей.

Виктор крепко держится за чёрный плавник касатки, холодная вода обжигает кожу,

но от возбуждения он не мёрзнет. Берег вытягивается в одну линию и мужчина начинает

не на шутку волноваться, так долго продолжаться не может, скоро наступит

переохлаждение со всеми вытекающими от этого последствиями. Неужели касатка не

понимает что делает, человеку не выдержать столь длительное время в холодной воде?

Рядом, грациозно ныряя и всплывая, обнажая чёрные плавники, плывут остальные

животные. Они общаются между собой на непонятном языке, фыркают, выбрасывают

фонтанчики воды, иногда трутся мордами друг друга. Вибрации и щелчки достигают тела

человека и, неожиданно Виктору становится невероятно жутко, он один на один с

исполинскими хищниками, а вокруг необъятные просторы моря.

Он хлопает ладонью по блестящей спине, но она его не чувствует, уверенно

рассекает воду мощным корпусом, словно знает куда плыть. Рядом резвится её детёныш, он часто подплывает со стороны человека и тыкается носом. Первое время Виктор в

страхе поджимал ноги, но поняв, что малыш настроен дружелюбно иногда, да и хлопнет

его по морде, чтобы тот не был слишком назойливым.

Сложно сказать, сколько прошло времени, с тех пор, как Виктор отправился в

невольное путешествие на касатке, берег Караби яйлы растворяется в дымке, но вдали

возникает нечто похожее на остров.

– Так вот куда ты меня везёшь. Зачем? Я отсюда ввек не выберусь. Глупая, ты оказываешь

мне медвежью услугу,– Виктор хочет разозлиться, но не может.

Остров стремительно разрастается и сразу видно, что он дикий и неуютный, но

птицы кое-где гнездятся на отвесных скалах и … Виктор замечает дым от костра, а затем, притянутый к берегу плот, сооружённый из всевозможного плавучего мусора, среди

которого выделяются с десяток буёв. В центре плота сооружён помост с уродливой

крышей и мачта из доски, на которой болтается парус, изготовленный из брезента. На

палубе копошатся с десяток исхудавших людей, укрепляют ящики, паки с вещами, сетки, мешки и за своим занятием они не замечают подошедших совсем близко касаток.

– Здравствуйте!– Виктор, держась за плавник, встаёт на ноги.

Его такое простое приветствие вызывает шок, люди бросают своё занятие,

безумными взорами смотрят на нереальную картину.

Виктор отпускает серповидный плавник, спрыгивает с блестящей спины,

подплывает к самке, гладит ей морду. Она понимает, испускает звуки, напоминающие

барабанную дробь, затем мелодично свистит, касатки разворачиваются и уходят в море, эффектно разрезая воду узкими как клинки плавниками. А мужчина кролем подплывает к

плоту, вытягивает руку:– Ну, кто-нибудь поможет мне выбраться, замёрз как цуцик!

Никто даже не шелохнулся, смотрят на него как на приведение.

– Сбросьте верёвку!– требует Виктор.

Один из мужчин спускает металлическую лестницу. Виктор выбирается на плот,

оглядывает людей, с первого взгляда видно, что они на гране истощения, но на лицах нет

следов деградации, это несколько успокаивает.

– Ты кто?– задаёт вопрос, чисто выбритый немолодой мужчина. Виктор мгновенно

отмечает про себя, бритвенные принадлежности у них есть и они следят за собой – весьма

обнадёживающий признак.

– Человек, как и вы, звать меня Виктором, я с Караби яйлы.

– А … касатки … как это понимать?

– Вот так и понимайте,– улыбается Виктор.– Кто-нибудь, дайте мне чем-нибудь укрыться, так трясёт, сейчас зубы раскрошатся.

Одна из девушек протягивает ему тёплую лётную куртку. Виктор с наслаждением в

неё ныряет:– Голодаете?

– Приходится,– неодобрительно жуёт губы немолодой мужчина.

– Рыбу не пробовали ловить?

– Этот остров рыба почему-то обходит, а дальше от берега во множестве рыскают акулы.

Мы так едва нескольких парней не потеряли, поэтому я запретил в море выходить. Птиц

ловим, но пугливые они, много не поймаешь. А там, откуда ты … еда есть?– в его глазах

светится надежда.

– Немного, но есть. Рыба к берегу подходит, морские котики поселились, скоро будем

организовывать на них охоту, диких голубей до хрена… а по началу даже кузнечиков

ели,– улыбается Виктор.

– А мы всех змей съели,– вздрагивает худющая девушка.

– Как вы сюда попали?– испытывая сострадание, спрашивает Виктор.

– Как и все … море поднялось … говорят это внутренние воды Земли вышли на

поверхность. Наша сборная летела в Сочи на соревнование, по муай тай, затем шквальный

ветер, смерчи, молнии … с трудом сели, в вертолёте топливо на нуле,– с горечью хмыкает

мужчина. Мы даже не поняли где мы, а вот сравнительно недавно со скалы увидели

землю, вероятно, это и есть ваша Караби яйла, решили перебраться туда, здесь совсем нет

пищи.

– Значит, я за вами прибыл,– вполне серьёзно произносит Виктор.

– А много у вас людей?

– Не скажу, что много, но все разные,– криво усмехается Виктор.

– Это понятно, люди все разные,– кивает мужчина.

– Очень разные,– смотрит ему в глаза Виктор.

– Я понял, проблемы у вас ещё те.

– Да. Но наша группа достаточно серьёзная и вы, я вижу, вполне нормальные люди.

Поэтому я предлагаю влиться в нашу команду.

– На каких правах?– осторожно спрашивает мужчина.

– На правах свободных граждан.

– Это приемлемое решение,– кивает он.– Что ж, давайте знакомиться, меня зовут Николаем

Андреевичем – я тренер, а это мои ученики: два брата Семён и Виталий, Эдик, Костя, Геннадий, Маша, Лиза, Яна и Катя. А бортмеханик и летчики сейчас подойдут,– тренер

кивнул в сторону появившихся на берегу трёх мужчин.– И всё-таки, как воспринимать

твоё появление на касатке?

– Всё очень просто, у нас тоже был голод, на берегу нашёл застрявшего на отмели

детёныша, хотел убить, но вместо этого спихнул малыша в море, а самка меня запомнила

и когда мне понадобилась помощь – спасла.

– Невероятно!– удивляется тренер.

– Поведение разумного существа, как-то не верится,– пожимает плечами Яна.

– Они разумнее нас,– нахмурился Эдик.

– Чушь,– хмыкает Яна,– это что-то другое.

– Дура ты, Яна, я слышала о касатках, они умнее нас будут,– встревает разговор Лиза.

– Хватит перепалок,– устало произносит Николай Андреевич,– помогите экипажу

подняться на борт.

Лётчики, увидев Виктора, невероятно удивляются, девочки мгновенно

рассказывают про касаток, сильно приукрасив сюжет. Виктор хотел возразить, но

улыбнувшись, передумал.

– Ветер поднимается,– с тревогой глянул на вздувшийся парус Николай Андреевич.– Всё, обратной дроги у нас нет, отвязывайте верёвки!

Плот колыхнуло на поднявшейся волне, даже сердце сжалось, показалось, что

сейчас развалился, но это обманчивое впечатление, просто он состоит из множества

плавучих частей и они колеблются неравномерно.

Безобразная махина отваливает от берега и со скрипом, скрежетом не торопясь

набирает ход.

– Гений человеческой мысли,– шутит Виктор, оглядывая плот.

– Если бы ты знал, сколько труда мы потратили на его изготовление, не говорил бы с

такой иронией,– улыбается тренер.– Кстати, каждая часть плота пригодится в хозяйстве.

– Да я без иронии. А если ветер поменяется?

– На этот случай вёсла есть.

– Всё продумано,– с удовлетворением говорит Виктор.

– Как без этого,– тренер уже не улыбается, в глазах появляется печаль.

– На душе тревожно?– улавливает его состояние Виктор.

– На моей совести эти ребята,– грустно говорит он.

– Они достаточно самостоятельные.

– Даже слишком, им от семнадцати до двадцати с небольшим лет, часто сдерживать

приходится.

– Знаешь, Николай Андреевич,– Виктор выдерживает небольшую паузу,– а ведь куда мы

сейчас идём, там не всё просто.

– Ты уж говорил.

– Нет, ты не совсем представляешь, что происходит на Караби яйле. Давай собери ребят, я

расскажу о состоянии дел на плато.

– Я прогнозировал это, но не думал, что процесс пойдёт так быстро,– после рассказа

Виктора вымолвил Николай Андреевич.– А вот Гурий со мной был совершенно не

согласен,– он вскользь глянул на бортмеханика.

– И сейчас не согласен,– плотный мужчина чешет залысины на круглом черепе,– такое

ощущение, что люди монстры какие-то. Сдаётся мне этот гонец не то гонит, верно, идею, какую вынашивает … зеки-людоеды, рабы. Мне кажется, вас круто заносит … товарищ,-

неодобрительно произносит он.

– Хотелось, что бы ты был прав, но спорить я не буду, увидите всё сами,– встрепенулся

Виктор, где-то он слышал подобно суждение.

– А позвольте спросить,– вкрадчиво спрашивает Гурий,– а кто из вас там самый главный?

– Меня выбрали …

– Вот!– торжествующе произносит мужчина.– Вот та идея, о которой я говорил! Чисто

шкурный интерес – запугал и властвуй!

Раздражение волной поднимается до глаз, но Виктор сдерживается, стараясь

казаться равнодушным, но Николай Андреевич замечает его гнев:– Ты так не вспыхивай, это его мнение, а я не сомневаюсь в правдивости твоих слов.

– У нас складываются определённые порядки, народ и у нас разный, но команда одна. Я

предлагаю, чтобы и с вашим вливанием она осталась единой,– очень спокойно говорит

Виктор.

– За это я двумя руками,– вытягивает руку бортмеханик,– но в остальном я ещё погляжу.

– Не поглядишь,– с нажимом говорит Виктор, придавливая его тяжёлым взглядом.

Гурий ёжится, криво улыбается, но очередную реплику решил не отпускать.

– В чужой монастырь со своим уставом не ходят,– замечает Тимур, лётчик с узкими усами.

– Верно,– кивает его коллега Мирослав, поглаживая хорошо отросшую светлую бороду,-

Кстати, а насчёт зеков, которые жрут людей, я знаю. Лет десять назад работал в Магадане, слышал, были случаи, когда беглые с собой брали одного из заключённых, коровками их

называли.

– Как жутко,– передёргивается совсем юная девочка.

– Да, Катя, человек самое страшное существо на планете,– грустно улыбается Мирослав.

– С этим я в корне не согласен,– кривится Гурий.– Люди конечно разные, но в их основе –

доброта, это отличает человека от животных.

– А животные не бывают добрыми?– с иронией говорит Мирослав.

– Конечно, нет, все их чувства основаны на инстинктах.

– А как же живой пример,– Мирослав кивает в сторону Виктора.

– Обычная дрессура и не более.

– У меня был кот,– краснеет Лиза, так он умнее иного человека.

– Ну, если кот, то конечно,– снисходительно улыбается Гурий и треплет девушку по

волосам.

– И всё же ты не прав,– мягко говорит Николай Андреевич,– я случайно видел, как машина

сбила щенка, так сука стояла над ним, а из глаз текли слёзы.

Гурий не нашёлся, что ответить, скептически поджимает губы:– О себе сейчас

нужно думать, а не о животных,– бурчит он.– Так можно договориться, что охоту на них

запретим, а я бы не отказался от хорошо запечённого на костре морского котика,-

сглатывает он слюну.

Виктор внимательно оглядывает людей, все они вооружены кто арматурой, кто

ножами, у Мирослава даже виднеется кобура, хотя вряд ли остались патроны, вероятно, все истратил на птиц.

– По поводу морских котиков, думаю, плот нужно сразу гнать к месту их обитания. Нам

необходимо запастись как можно больше мясом.

– А вот это мудро,– впервые с уважением глянул на Виктора бортмеханик.

Ветер крепчает, вновь нависают тучи, кое-где появляются белые барашки. Плот

раскачивает, канаты, скрепляющие многочисленные сегменты, натужно скрипят и на

душе становится неспокойно.

– Выдержат,– увидев в глазах Виктора тревогу, говорит Николай Андреевич,– главное

мимо земли не пройти.

– Не пройдём, вон она.

Действительно, с потемневшего горизонта, ветром сдувает тучи, и чётко

вырисовываются скалы.

– Необходимо идти правее, а то нас гонит прямо к Идару, а он не отличается

человеколюбием. Парус слегка разверните и на вёсла становитесь,– тоном, не терпящим

возражения, произносит Виктор.

– Все слышали?– дублирует Николай Андреевич.– С левого борта подгребайте!

За борт плюхаются самодельные вёсла, мальчики, мешая друг другу, пытаются

грести, но тренер не вмешивается и, спустя некоторое время, появляется определённая

синхронность, плот лениво поворачивается, гремя буйками, как подраненная чайка

ринулся к далёким скалам.

Лишь когда на чёрном небе полыхнули холодные звёзды, плот с размаху налетает

на каменистый берег, лопается часть тросов, и он едва не рассыпается на части, но

слаженные действия людей помогают избежать потери столь нужного имущества. Вскоре

на берегу вырастает гора из хлама, который по ценности может поспорить с настоящими

пиратскими сокровищами.

Скалы кольцом окружают берег, вроде подойти чужим будет проблематично, но

Виктор требует выставить дозоры, его вновь посещает состояние, что кто-то за ними

наблюдает, ощущение не приятное, но нет чувства опасности, это удивляет и волнует

одновременно.

– Близко к скалам не подходите, ставьте палатки ближе к центру, сдаётся мне, мы под

чьим-то пристальным вниманием,– он озирается по сторонам, до боли в глазах пытается

рассмотреть, малейшее шевеление под разлапистыми кустами.

– Я тоже что-то чувствую,– Николай Андреевич непринуждённо повёл пальцами, зажатый

в них кусок арматуры ласково пропел, стремительно описав пару кругов.

– Определённо, за нами наблюдают,– Виктор окидывает взглядом окружающие скалы.-

Костёр пока не разжигайте,– увидев, что ребята уже сложили сухие ветки, размеренно

говорит он.

– Что делать будем?– спокойно спрашивает тренер.

– Дай мне пару ребят постарше.

– На разведку хочешь сходить?

– До утра ждать не следует,– кивает Виктор.

– Хорошо,– после небольшой паузы соглашается Николай Андреевич,– с тобой пойдут

Семён и Виталий. Только… ты точно знаешь, что делаешь?

– За ночь может многое что измениться, необходимо опередить события.

– Это по-нашему,– соглашается тренер и подзывает братьев:– Пойдёте с ним, слушать его

команды как мои. На свой зад приключения не ищите. Понятно?

Парни скользнули взглядами голодных волков по фигуре Виктора, нехотя кивают.

Виктор моментально берёт инициативу в свои руки:– Вон видите ту расселину – На левом

склоне торчит обломок скалы и всё в кустарнике. Там точно кто-то есть. Судя по этому

месту, более двух человек там нет. Я пойду по центру, отвлеку их, а вы постарайтесь

зайти с флангов. Бить жёстко, но не убивать.

Делая вид, что собирают хворост для костра, они отходят в сторону, затем, прячась

за каменными обломками, укрываются в колючем кустарнике. Братья достаточно

уверенно карабкаются на скалу, чтобы обойти наблюдателя с тыла, а Виктор, сознательно

демонстрирую себя, побрёл по расселине вверх.

Время идёт, братья ничем не заявляют о себе, может ещё не подлезли к

наблюдательному пункту, а Виктор выбирается на поверхность и видит долину,

окружённую неприступными скалами. В центре горят костры, в отблесках огня виднеются

силуэты людей, темнеют палатки, слышатся приглушенные разговоры, щенячье

повизгивание.

– Нет, это стоянка не людей Идара,– шепчет сам себе Виктор.

– Ты прав, а место просто великолепное. Ты не находишь?

Виктор подпрыгивает от неожиданности и в свете Луны видит насмешливое лицо

Викентия Петровича.

– Мы решили сняться с прежнего лагеря, он слишком открытый, защитить сейчас его нет

возможности. А сюда можно попасть лишь по расселине и она хорошо просматривается.

– Викентий?– Виктор всё ещё не может прийти в себя.– А где … эта … где ребята?

– С ними всё в полном порядке. Неплохие хлопцы, один даже успел в стойку прыгнуть. Я

их легонько обездвижил, маленько связал, чтоб не рыпались, больно горячие. Иди, сам их

развязывай.

– Викентий!– Виктор полез обнимать батюшку.

– Вижу удивлён, а ведь вычислил меня. Как тебе удалось определить моё укрытие?

– Я сразу понял, что там кто-то есть.

– Значит у тебя дар,– серьёзно заявляет Викентий Петрович.

Ошалелый происшедшим, Виктор, словно во сне гребёт за батюшкой, натыкается

на дёргающихся братьев.

– Недоразумение вышло, к своим вышли, сейчас я вас развяжу,– криво улыбается он.

Ребята сбрасывают верёвки, с почтением смотрят на бородача, так своим видом

походящего на обычного попа из какой-нибудь захолустной церквушки, вот только

автомат, висящий на плече стволом вниз, навевает другие мысли.

– Я вас несильно приложил?– по-доброму спрашивает батюшка.

– Мы привычные,– испытывая стыд, произносят ребята, слегка помялись и спрашивают:– А

вы кто? Мы прежде не встречались с такими профессионалами как вы, разве, что наш

тренер,– искренне вопрошают они.

– Зовут меня, Викентием Петровичем, я священник,– улыбается он глазами.

– Священник?!– в удивлении восклицают братья.

– Да, дети мои.

– С автоматом?

– Такое у меня послушание, дети мои,– батюшка скромно опускает взгляд.

Гл.12.

Нина налетает как ураган, Виктор поднимает в воздух счастливую женщину, затем

с силой прижимает к груди, что она едва дышит.

– Живой!– она плачет от счастья.

– Как видишь, да ещё и с командой,– он целует её мягкие губы.

– Я едва с ума не сошла, если бы что-то с тобой произошло, я не пережила.

– Удачно мы к этому берегу причалили … да и место удачное,– повёл взглядом Виктор.

– Жаль только, дом наш там остался,– печально шепчет Нина.

– Как окрепнем, мы вернёмся на тот берег.

– Там я испытала настоящее счастье … с тобой… поэтому мне и здесь будет хорошо. Вот

только, все решили стоить один дом, с перегородкой по центру. Одна часть для женщин, другая для мужчин, говорят так проще,– шмыгнула носом Нина.

– Правильное решение,– кивает Виктор,– но так как мы муж и жена, я построю отдельный

дом.

– Правда?– задыхается от счастья Нина.

– Так и будет,– заверяет её Виктор.

Аня слышит обрывки разговора, бросает неприязненный взгляд на счастливую

пару, зло дёргает Игната за рубашку:– Я тоже хочу жить в отдельном доме.

– Становись моей женой, и я всё для тебя сделаю.

– Сначала дом построй, а потом я решу,– заносчиво говорит она.

– Нет,– твёрдо отвечает Игнат,– неприятно удивив её этой решимостью.

– Так мы вроде как уже стали мужем и женой … там … в твоей безобразной хижине.

– Это не считается … у нас есть батюшка, пусть он нас и обвенчает.

Аня вспыхивает от злости, но старательно прячет её под прикрытыми ресницами:-

Как хочешь, Игнат, тебе решать, но ведь ещё Алик есть, он более сговорчив.

– Я убью этого щенка,– бледнеет Игнат.

– О, какие мы грозные,– смягчается Аня,– обвивает ему шею и со страстью целует.

– Ну … я конечно построю тебе дом, Анюта, но венчание и всё такое – это правильно,– он

плывёт под её томным взглядом и вот-вот утонет.

– Всё будет,– заверяет его женщина,– но сначала мой собственный дом.

– Будет у тебя настоящий дворец,– срывающимся голосом изрекает бородач.

Ночь в разгаре, но никто не спит, люди знакомятся друг с другом, зажигают новые

костры, подвешиваются жирные куски морских котиков и по долине, окружённой

неприступными скалами, ползёт восхитительный замах жареного мяса.

Виктор подзывает Викентия Петровича, усаживает рядом с собой:– Идар для нас

представляет немалую угрозу, как только он окрепнет, пойдёт на нас. В данный момент

расклад сил в нашу пользу, я считаю необходимо его опередить и первыми нанести удар.

– В любом случае без подготовки нельзя, вновь прибывшие должны освоиться. К

сожалению молодых много, горячие, но не обстрелянные. Я займусь их подготовкой,

думаю, через четыре месяца появятся результаты. Тогда можно попробовать его разбить,-

кивает Викентий Петрович.

– Через четыре месяца будет поздно, максимум через две недели. Идар ищет людей и

думаю, найдёт, плато достаточно большое. Рабами всех делать не станет, это будет не в

его пользу. Он произведёт жёсткий отбор и кажется мне, чтобы стать равноправными

гражданами за ним пойдут. В самое ближайшее время необходимо нанести по нему удар, людей освободить – им счастье нам польза.

– Будут большие потери,– не соглашается Викентий Петрович.

– Полностью согласен … но такого шанса может не быть.

– О людях надо подумать,– суровеет батюшка.

– Я о них и думаю,– с болью в голосе говорит Виктор.– Две недели крайний срок. С утра

организуй всех мужчин на забой морских котиков, большую часть туш необходимо

транспортировать в ледяную пещеру и там выставить круглосуточный пост, другую часть

закоптить и выплавить жир. А уже со следующего дня заняться тренировками,

изготовлением оружия и постройкой жилья.

– Как бывший спецназовец, я более чем согласен, но как священник – меня это пугает,-

задумчиво говорит Викентий Петрович.

– С утра будешь спецназовцем, после обеда – священником,– шутит Виктор.

– Раздвоение личности,– хмыкает Викентий Петрович,– в медицине это называется …

шизофренией.

– И отдельно, Алика пошлёшь на поиски других групп. А напарницей у него будет,-

Виктор некоторое время думает, замечает Аню, хмурится, ему не нравится возня вокруг

неё,– Маша из новой команды,– уверенно говорит он.– Я заметил, она уверенно

управляется с верёвками, знает, как вязать узлы, разрядница и … девчонка очень даже

симпатичная.

– Хочешь, чтобы Алик от Ани отвернулся?

– Было бы неплохо. У него с Игнатом назревает нешуточный конфликт. Игнат его порвёт

как Тузик тряпку.

– Это не факт, Алик не так прост, как может показаться,– прищуривается Викентий

Петрович,– но с Машей … ты прав.

– И ещё, необходимо приглядеться к бортмеханику, он чем-то похож на Олега, которого

зеки сожрали, такой же … нестандартный в мышлении, смуту будет вводить.

– Надо подумать над первичными законами,– серьёзно произносит Викентий Петрович.

– Не рано?

– Самое время.

– Но если будут законы, должны быть и судьи.

– И не только они,– кивает священник.

– Из кого наберём?

– А не надо ни из кого набирать, всё в тебе будет.

– Нет, так не годится, можно скатиться неизвестно до чего. Ты хоть сам понимаешь, что

предлагаешь? Это чистой воды тирания!

– А ты не будь тираном,– вполне серьёзно произносит Викентий Петрович.

– Но ведь я могу ошибиться.

– Тебе нельзя ошибаться,– ещё серьёзнее говорит батюшка.

– Я человек и мне свойственно делать ошибки.

– При тебе совет создадим, будешь прислушиваться к их словам.

– Всё равно это не дело. Это получается, какая-та монаршая власть. Нет, иначе должно

быть.

– Думаешь, я с тобой не согласен?– Викентий Петрович с интересом смотрит на Виктора,-

но если сейчас создавать полный институт власти, народа не хватит. Кто работать будет?

– Нет,– качает головой Виктор,– в этом решении мерещится нечто знакомое. Это уже было: цари, короли и прочая шелупонь.

– Как грубо сказано,– усмехается Викентий Петрович.

– Почему грубо? Где сейчас все они, со своей безграничной властью? Правильно … в

одном месте, что ниже пояса. Вот Идар дорвался до власти и что строит? То, что было

когда-то давно и не выдержало испытание временем.

– Не следует изобретать велосипед,– с едва заметной иронией произносит Викентий

Петрович.

– А может всё же стоит? Сейчас все в равном положении, а вдруг, да и получится нечто

нестандартное. Сейчас тот момент, от которого необходимо оттолкнуться и всё пойдёт

именно с первого рывка, если делать много телодвижений, это может завести в далеко

сторону, а результат будет предсказуемый.

– Рывок должен делать самый сильный.

– А кто это должен определить?

– Мы. И мы уже определили, все присягнули тебе.

– Ничего не значащие слова,– хмурится Виктор.

– Нет, это первый из законов. Теперь ты в ответе за наши жизни. Мне, если честно, глубоко наплевать, кто у нас будет: цари, князья, президенты, генсеки – главное, чтобы мы

выжили и не потеряли души.

– Хорошо,– неожиданно соглашается Виктор,– пусть будет по-вашему,– но решения будут

принимать все члены общества, по крайней мере, на первом этапе. Затем механизм

изменим, но принцип оставим прежний.

– Теперь понятно, сворачиваешь в сторону демократии,– понимающе хмыкает Викентий

Петрович.

– Я сказал все без исключения, а не избранные от лица других. На всех будет лежать

ответственность, и никто её не сможет списать на тех, кто избрал, то есть – на толпу. Все

будут в равном положении и уважаемые и неуважаемые.

– Опасное направление. А как же справедливость?

– Это, смотря с какой точки зрения смотреть. Но ты прав, необходимо отталкиваться от

тех законов, что не нарушат гармонию души. Мы их создадим, и они станут даже не

конституцией, а безусловным рефлексом, от них и будут приниматься все решения и

выход за их рамки будет незаконным.

– Хитро,– щурится Викентий Петрович,– но как заставить народ их принять, при твоём

подходе о всеобщем голосовании?

– Очень просто, они будут бесхитростны и доступны.

– Например?

– Допустим такие: «Почитайте своих родителей и содержите их в старости, так как вы к

ним отнесётесь, отнесутся и дети ваши к вам самим. Помогите ближнему в беде его, а

если беда придёт к вам и вам помогут. Не чините обид соседям вашим и живите с ними в

мире и согласии. Не унижайте достоинство других. Не радуйтесь чужому горю, Любите

ближнего своего, если он того достоин. Воспитывайте в детях любовь к своей земле.

Защищайте старых и малых, своих родителей и своих детей. Защищайте свою землю и не

продавайте её. Кто убежит из нашей земли в поисках лёгкой жизни, тот отступник нашего

рода и не будет принят обратно и прощён и т.п.». Ты понял мои мысли? Такое сложно

оспорить. Эти законы могут стать тем фундаментом, на который можно смело опираться.

И не должно быть других толкований, как это любят делать псевдодемократы. Они

должны быть предельно ясными и чёткими без адвокатских лазеек.

– Какие же это законы, это состояние души обычного человека?– с недоумением

произносит Викентий Петрович.

– Обычного … да, но души сейчас изранены, изгажены, изломаны … с азов надо

начинать,– уверенно произносит Виктор.

– Не мне надо быть священником, а тебе,– без улыбки молвит Викентий Петрович.

– Нет, каждому своё,– мигом открестился Виктор.– А вот на основании этих положений и

можно определить меру наказания,– добавляет он,– и оно может быть достаточно суровое.

И ещё, отдельным пунктом я хочу выделить закон запрещающий ростовщичество в

любых проявлениях. Товары или деньги под проценты давать будет нельзя. Считаю за

нарушение подвергать самому суровому наказанию, вплоть до изгнания или смерти.

– Ты против богатых?– с пониманием кивает батюшка.

– Нет, против ублюдков. Я желаю подрезать им крылышки, чтобы они не смогли жить за

счёт других, делая деньги из денег. Хочешь стать состоятельным, построй дом, засей поле, изобрети что либо и продолжай сей процесс постоянно. А то что получается, заработав