Текст книги "Холодный рай (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

смотрит в море:– Опять акулы появились,– замечает вдали чёрные плавники,– это хорошо, со стороны моря на нас нападать проблематично.

– Опять они кого-то жрали,– Антон ловко всаживает нож в бревно,– мне показалось людей.

– Да нет, то котики были,– Алик вновь натягивает на голову панаму.

– Так далеко они в море никогда не заплывают,– уверенно говорит Антон.

– Течением снесло,– буркнул Алик.

– Думаешь, то люди были?– напрягся Виктор.

– Очень похоже, хотя Алик со мной не согласен,– кивает Антон.

– Плот должен быть какой-то или лодка, в общем, что-то в этом роде, а этого там не было.

Значит, то не люди были,– уверенно произносит Алик.

– Плот, говоришь?– Викентий Петрович напрягает зрение и замер, что-то разглядывая.– А

там, что-то есть, может брёвна или доски.

– Неужели?– приподнимается на локтях Алик.

– Точно, что-то плавает, и акулы рядом шныряют,– утвердительно кивает Викентий

Петрович.

– Решили морем к нам подойти,– недобро улыбается Виктор.

– Думаю, это не люди Идара,– заявляет Викентий Петрович,– на такое безрассудство они

бы не пошли … это кто-то из новых. Хорошо бы лодку туда отправить, может, кто в

живых остался,– без особого энтузиазма произносит он.

– Акулы лодку в хлам превратят,– морщится Виктор.

– То-то и оно,– соглашается Викентий Петрович.

Алик свешивается с площадки, цепляясь за сучок, небрежно заламывает края

панамы и долго, до резей в глазах смотрит вдаль, затем вновь запрыгивает на площадку:-

Скоро все обломки течением пригонит к берегу, тогда и узнаем, что произошло, а так

ничего разглядеть невозможно. А людей, если и были, уже нет в живых, акулы оттуда

уходят.

– Интересно, кто там мог быть?– страдальчески корчит лицо Толик.

– Действительно, акулы уходят,– игнорирует вопрос Виктор, наблюдая как чёрные

плавники, исчезают из поля зрения.

– Там бочки какие-то,– умудрился их рассмотреть Антон.

– Глазастый,– хвалит его Викентий Петрович,– да, действительно, там металлические

бочки. Они чем-то наполнены и герметичны.

– Акулы ушли, будем лодку спускать,– оживляется Виктор.

– Людей спасать?– встрепенулся Толик.

– К сожалению их не видно. Надо бочки на берег вытащить,– Виктор окидывает взглядом

строящуюся верфь, замечает у причала покачивающуюся в такт приливной волны зелёный

борт резиновой лодки,– очень кстати, рыбаки готовятся в море выходить. Кто на ней?-

спрашивает он.

– Эдик с Геной, они уже на вёслах, я тормозну их,– подскакивает Толик Белов.

Он легко спускается по деревянной лестнице и бежит к ним, но лодка, повинуясь

сильным гребкам, быстро заскакивает на волну, легко скатывается с неё и стремительно

несётся прочь от берега. Создаётся такое ощущение, что мужчины не на рыбалку пошли.

– Эй!– Толик запоздало махнул руками и внезапно останавливается как вкопанный, он

замечает, куда несётся лодка, это полузатопленный остов непонятного механизма.

Внезапно он догадывается, на поверхности виднеется серое дно перевёрнутого самолёта-

амфибии и под воздействием волн обнажаются крылья, а за них цепляются трое крепких

мужчин и две женщины.

Толик едва не садится от неожиданности, в это время возле него оказываются

Виктор с Викентием Петровичем.

– Похоже, живые,– в возбуждении произносит Виктор,– Толик, ты давай-ка обратно на

пост, мы здесь как-то сами разберёмся. Больше самовольно поста не покидай,– строго

произносит он.

– Так там вы были,– смутился молодой парень, но дальше спорить не стал,

разворачивается и нехотя бежит обратно.

Тем временем лодка с Эдиком и Геной вплотную подходит к самолёту, мужчины её

замечают, сползают с крыльев, помогают спуститься женщинам и цепляются за борт

лодки. Самолёт-амфибия словно ждал этого, слегка поворачивается, с шумом подняв

крыло и уверенно сползает в глубину, оставив на поверхности лишь большие пузыри и

разноцветные разводы из топлива и масла.

События на море привлекает всеобщее внимание, работа на верфи застопорилась и

все собираются на берегу, оживлённо переговариваясь, с нетерпением ждут, когда лодка

доставит к берегу чудом спасшихся от гибели людей.

Мужчины, почувствовав под ногами дно, толкают лодку на отмель и, хмуро

озираясь, помогают женщинам спуститься на землю, затем и сами выбираются, со

странным недружелюбием оглядывая окружающих их людей.

Виктор выступил вперёд, некоторое время оглядывает их, усмехается:– Вы вроде

как не рады, что мы вас спасли. Откуда вы?

– А кто вас знает,– сквозь зубы цедит мускулистый мужчина, демонстративно прокатив

вал из напрягшихся мышц по всему телу.

– А вы крепкие ребята,– с иронией замечает Викентий Петрович, но те не поняли его

иронию и на их лицах скользнули пренебрежительные улыбки, вероятно, они посчитали, что достойных им здесь не наблюдаются.

Виктор прищуривает глаза, с некоторым недоумением произносит: – Я смотрю, вы

несколько заторможены, наверное, из-за холодной воды, на простые вопросы ответить, не

способны. Хорошо, вас отведут в посёлок, обсохните, покушаете, после этого и

поговорим.

– Посёлок?– встрепенулась одна из женщин, встряхивает мокрыми волосами и с надеждой

смотрит на своих мужчин.

– Строящийся посёлок,– уточняет Виктор.

– Кто у вас главный?– бесцеремонно спрашивает мускулистый мужчина, вновь

демонстрируя свои мышцы, но от пережившего холода, дрожь, как конвульсия искажает

губы, делая лицо некрасивым.

– Ты на него смотришь,– улыбается Виктор,– но вам стоит быстрее к костру, иначе

пневмонию схватите.

– Значит ты,– мужчина с бесцеремонностью смотрит в глаза.

– Значит я,– таким же взглядом отвечает Виктор.

– Ладно, ведите в своё село … а там посмотрим,– неопределённо произносит мужчина.

– Вы не ответили на мой вопрос,– с нажимом говорит Виктор,– откуда вы … такие?

– Борзые?– не удержавшись, выпалил Эдик.

Мужчина вздёрнулся и дёрнул плечом, словно был готов замахнуться рукой, но

встретившись со змеиным взглядом Эдуарда, несколько засомневался в себе.

– Они просто перемёрзли,– хохотнул Гена.

Одна из спасённых женщин жалобно посмотрела на мускулистого мужчину:-

Юрий, нам ужасно холодно.

– Да-да,– несколько смутился он,– действительно, мы несколько подмёрзли, как самолёт

рухнул, так почти всё время в воде торчали. Значит ты главный,– примиряющим тоном

произносит он, его лицо вновь искажает судорога.– Если бы мы сами знали, где были.

Много месяцев назад торнадо захватил наш самолёт и швырнул на какой-то остров. Мы

перевозили продукты на военную базу, поэтому жили в принципе без голода. Но недавно

последний ящик с консервами оприходовали, а ещё,– Юрий несколько смущённо

произносит, словно боится, что его признают не в своём уме,– мутанты из под земли

полезли, как живые мертвецы из комиксов, вот смех, каждый день отстреливались, но

боеприпасы закончились, вот и решились на авантюрный шаг, поискать обитаемую

землю. Самолёт отремонтировали, да вот топлива маловато было, слегка не долетели.

Затем акулы появились, еле отбились, химию с банок вылили, им не понравилось, а мы

под шумок отдрейфовали в сторону. А вы хоть что-то понимаете, что с миром

произошло?– его голос невольно дрогнул, выдавая сильнейшее внутреннее напряжение.

– Война, наверное, была, но странная, однако,– невесело улыбнулся Виктор.– А сейчас и

здесь воюем … друг с другом. Вот и вы, непонятные, появились. Мы тут немного

освоились, не хотелось, чтобы вы дискомфорт нам определённый вносили. У нас

выработались определённые правила и все должны их соблюдать, иначе нам не по пути, вон забор, за забором можете строить своё будущее.

– А что за забором?– не смущаясь, спрашивает Юрий.

– Лес, собаки людоеды, медведи, тигры … но главное люди,– зловеще улыбается Виктор.

– Интересно у вас тут,– хмыкает мужчина.

– Не то слово!– просиял лицом Викентий Петрович .

Мужчина впервые внимательно посмотрел на него, на лице появилась понимающая

улыбка:– Надо полагать … спецназ,– догадывается он, глядя на Викентия Петровича.

– А я, полагаю … СОБР?

– Не совсем … ПДСС.

– Звание, какое?– властно спрашивает Викентий Петрович.

– Старлей,– и вовсе примирительно отвечает Юрий.

– Я подполковник, краповый берет,– подводит итог Викентий Петрович.

– Я был нетактичен, товарищ подполковник,– без тени смущения произносит Юрий.

– Проехали,– отмахнулся Викентий Петрович.– Так ты говоришь, мутанты?

– Ага, оборжаться можно, морды гнусные, ходят как беременные гуси и гогочут также. По

ночам из каких-то щелей выползают, а под утро вновь зарываются. Но вот недавно другие

появились, землянки начали строить и даже днём иногда показывались, в грозу. Эти на

гоголевских упырей похожи, приятные во всех отношениях.

– А тётки их безобразные, бомжихи на последней стадии разложения,– передёрнулась одна

из женщин.

– Наташа с одной из них даже знакомство едва не завела,– неприлично громко заржал

мужчина из команды Юрия.– Ночью одна из бомжих вползла в дом и под одеяло полезла, Наташе что-то причудилось во сне и она её обнимать начала, а той даже понравилось, и

целоваться полезла, да от переполняющих её чувств едва горло не перегрызла. Пришлось

бомжихе голову проломить.

– Артём, не смейся,– скривилась Наташа, прищурив слегка раскосые глаза,– я потом до

утра отмывалась от вонючей слизи.

– А мы очередями монстров отгоняли,– хохотнул третий из команды Юрия мужчина с

чисто выбритой головой и с кривым шрамом на выпуклом плече.

– Весело у вас было,– Взгляд у Виктора потеплел,– но и у нас где-то также, мутантов

правда нет, хотя … в пещере с ними сталкивались,– вспоминает он.– Такое чувство, что

они на смену нам лезут, новая раса. Гм, а мы тут воюем друг с другом, а опасность снизу

идёт, нехорошо.

– И здесь война, куда бы мы не пришли, везде война – отрешённо произносит женщина со

стрижкой под ёжик и слегка заторможенным взглядом.

– Сама себе такую профессию выбрала, Инга. Нас война всегда завёт,– глянул на неё

мужчина с кривым шрамом на плече и, где-то в глубине глаз у него промелькнула

жалость.– Она сейчас без своей снайперской винтовки совсем потерянной стала,– слегка

улыбнулся он.

Инга глянула на него, словно в прицел,– Остап, ты как всегда прав, если у меня

сейчас спросят, что ты больше хочешь, мужчину или винтовку, выберу последнее.

– А потом, в любом случае, возьмешь мужчину,– бесцеремонно произносит Остап.

– Это само собой,– без стеснения кивает Инга.

– Сработаемся,– делает вывод Виктор, со спокойствием оглядывая нежданно-негаданно

прибывший к ним спецназ. Те простодушно отвечают на его взгляд, пытаясь показать своё

превосходство, но неожиданно сталкиваются с такой внутренней мощью, что невольно

опешили. Что-то у Виктора есть такое, что подавляет волю даже у таких как они. Странно, однако, но факт. Виктор сам понимает, в его характере словно произошла революция, и

теперь он рассматривает людей, как фигуры на шахматной доске.

– И повоюем,– по-доброму улыбается Викентий Петрович, слегка цепляя взглядом

пытающиеся замаскироваться под намокшей курткой крупные женские прелести, готовые

вмиг прорвать жёсткую ткань и выстрелить твёрдыми сосками по обалдевшему взгляду

бывалого спецназовца.

Инга отловила мимолётный взгляд и хотела съязвить по этому поводу, но решила

тактично смолчать, всё ж, в звании он выше её, целый подполковник. А Викентий

Петрович уже переключился на Наташу, пробежался взглядом по крепкой и гибкой как у

кошки фигурке, с удовлетворением отмечая про себя: «Боец во всех отношениях, такие

кадры нам нужны». Что говорить о мужчинах, то профессионалов видно невооружённым

взглядом, таких уважать надо и всегда держать в тонусе, чтоб дурных мыслей не

появлялось.

– Как вы уже догадались, лёгкой жизни ни у кого не будет, но мне кажется, вы даже рады

этому,– уверенно говорит Виктор.– Ваши навыки пригодятся, для всех найдётся работа.

– Главное, чтоб мы жирком не заплыли,– добродушно произносит Юрий.

– На этот счёт не бойтесь, если жирок начнёт завязываться, Вик скорость на тренажёрах

увеличит, с потом … а может со срезанными ушами, жир быстро рассосётся.

– И тренажёры есть?– удивляется Юрий.

– Ага … с топорами на верёвках,– хохотнул Эдик.

– А вы мне нравитесь!– впервые искренне заявляет Юрий и с радостью улыбается. Он

спокойно вздыхает, наконец-то они попали в знакомую среду, где рвущийся наружу

тестостерон можно сполна напоить адреналином и от этого получить незабываемый кайф.

Словно в подтверждении его мыслей, содрогается даже земля, резко дёрнувшись

под ногами. Люди не сразу поняли, что происходит, берег идёт ходуном, на строящейся

верфи жалобно скрипнули брёвна и часть, соскользнула вниз, со звоном покатившись по

камням. Широкие трещины ползут по земле, кроша скалы, вырывая деревья, обнажая

корни, столбы пыли взвиваются ввысь и словно наступает глубокая ночь.

– Землетрясение!– звучат крики. Люди хватаются друг за друга, цепляются за камни и

траву, чтобы не упасть в раздвигающиеся трещины. Ещё мгновение и всё перемелет в

труху, а поверхность рухнет в жуткую пустоту. Но внезапно всё заканчивается и – звучит

тишина.

Гл.21.

Идар решил отдать старцу раба, который, по его мнению, не нужен обществу. Это

пухлый парень с румянцем на щеках как у девушки и потерянным взглядом. Что бы тот ни

делал, всё плохо. Очищая шкуру – обязательно её прорезал, укладывая камни на

фундамент – ронял верхний на стоящих внизу людей, при ловле рыбы – рвал лески и

терял драгоценные крючки. И после всего этого он так искренне переживает, что его

товарищи даже жалели его, но Идару не до сантиментов, старец торопит, говорит, что его

бог Хримус требует жертвы.

В один из дней этот парень отошёл по нужде в сторону, страдая от невыносимой

головной бои, которая в последнее время совсем не хочет его отпускать, со стоном и

наслаждением прудил на камень, но рядом с камнем была канавка, ведущая прямо в

водоём с питьевой водой. Несчастный как-то не связал одно с другим и поплатился за это.

Новый надсмотрщик жестоко сбивает его с ног, в остервенении бьёт воющего парня и

забил бы насмерть, если бы не подоспел Идар.

Парень долго и бессвязно благодарит, а Идар, усмехаясь, толкает его в руки зеков-

людоедов и те волокут ничего не понимающего человека к старцу Харитону.

Старец ласково глянул на парня и тот обмочился от страха:– Ты меня не бойся,

дитя,– старец Харитон стягивает капюшон, обнажая мертвенно– белую кожу черепа и

пристально смотрит воспалёнными глазами на сотрясающегося от ужаса парня.– Тебе

несказанно повезло, ты скоро увидишь бога.

– Дедушка, отпусти меня!– взмолился несчастный.

– Тебя как звать, дитя?– с мягкостью в голосе спрашивает старец, опуская страшный

взгляд и парень, немного успокаивается и с трепетом произносит:– Илюша.

– Хорошее имя, Хримусу понравится,– с удовольствием шамкает старик.

– Отпусти, дедушка!!!– с новой силой кричит парень и пытается убежать, но ноги словно

прирастают к земле.

Старец оборачивается к Вагизу:– сынок, зашейте ему рот ниткой, мне тишина

нужна.

Несчастного сбивают на сырой пол, с силой наносят удар по голове и тот теряет

сознание и это благо для него. Бурый с хрустом прокалывает ему губы и туго затягивает

рот толстой верёвочкой.

– Где так шить научился?– гнусно улыбается Репа.

– Не поверишь. Я когда-то медбратом был.

– Гонишь?

– Клянусь Хримусом.

– Не упоминайте просто так его имя,– ворчливо произносит старец.– С Илюши рубашку

снимите и у алтаря привяжите, чтобы Хримус его видел.

Бурый с удовольствием облизывает окровавленные пальцы и вздрагивает, замечая

укоризненный взгляд старца:– Вновь на человечину потянуло?– грозно вопрошает он.

– В натуре, чисто случайно,– оправдывается Бурый.

– Ладно, уж, Илюша уже не человек. Завтра печень, сердце можете скушать, а сегодня

народ подготовьте. Кого это несёт?– старец слышит шаги и с неудовольствием

оборачивается.

В пещеру вваливаются несколько бойцов Идара и новый надсмотрщик. Они

пинками заталкивают Игната, Гурия и Аню:– Идар Сергеевич требует, что бы ты,-

деловито произносит Сеня и неожиданно видит парня с зашитым ртом. Илья начинает

приходить в себя, судорожно дёргает губами, тонкие струйки крови выбрызгиваются из-

под ниток и через нос раздаётся глухой стон. Бывший милиционер многое видел на своём

веку, но такое, в первый раз. Он в ужасе осекается от созерцания страшной картины и уже

другим тоном произносит:– Идар Сергеевич просит, чтобы вы узнали, правду ли они

говорят или гнусную ложь по поводу секретного хода в лагерь Виктора.

Аня вскрикивает, увидев несчастного, и с силой прижимается к Игнату.

– Однако, это уже за гранью,– шлёпнул губами Игнат, судорожно дёрнув кадыком.

Гурий бледнеет, но уверенно произносит:– Не нам решать и вмешиваться в чужие

законы.

– Разумно,– оборачивается к нему старец.– Проходите, гостями будите. А вы идите,– он

кидает неприязненный взгляд на Сеню,– я понял просьбу правителя и всё сделаю … а

завтра у нас праздник.

– Анька, ты что ли,– не верит Вагиз,– сама пришла?

– Уймись,– строго глянул на него старец.– Илюшу привяжите к алтарю, да так, чтобы

Хримус его видел, прямо перед его глазом, а мне с гостями необходимо поговорить.

Старец Харитон жестом приглашает их пройти в глубину мрачного грота и

предлагает сесть у высохшего пещерного органа. Затем долго смотрит на людей,

выворачивая их души наизнанку, прессуя сознание и заставляя их выть и стонать от

умопомрачающего ужаса.

– Кто вы, дети мои?– старец внезапно опускает взгляд и, люди испытывают настоящее

блаженство от доброго и мягкого старческого голоса.– Зачем решили предать своего

правителя?– с такой же мягкостью произносит он.

Игнат встрепенулся, смахивает пот с неухоженной бороды, смотрит с огромным

почтением на сгорбленную фигуру немощного старца, который одним лишь взглядом

может перекрутить все внутренности и размазать людей на пыльном полу.

– Разве он правитель,– хмыкает Игнат,– такого и предать не зазорно.

– А каким он должен быть в твоём понимании?– в смирении склоняет голову старец

Харитон.

– Он должен обладать нечто запредельным … как вы,– вполне искренне произносит Игнат, слизывая с губ струящийся с лица солёный пот и, дрожащими пальцами приглаживая

бороду.

– Нет во мне ничего такого … запредельного,– слегка улыбается старец,– а то, что я умею

делать взглядом, так это не моя заслуга, это Хримус даёт мне такую силу, поэтому я не

правитель, а его тень. Но правители приходят и уходят, а тень остаётся,– туманно

произносит он.

– Иметь такую тень, это счастье для любого правителя,– откровенно льстит Игнат.

– Хорошо сказано,– жуёт тонкие губы старец,– хотя это и лесть.– Но ты прав, я тень, но

тень Великого Хримуса, а все правители обязаны преклоняться перед ним.

– Для меня это было бы большой честью и благом,– дико сверкну глазами Игнат,

царственно вздёргивая бородой, окатывая брызгами пота старца Харитона. Но тот не

поморщился, напротив, улыбка растягивает тонкие губы, заострённый подбородок

вытягивается вперёд:– Вот какая твоя истинная причина предательства, царём хочешь

стать,– утвердительно произносит он.

Игнат хотел было возмутиться, но неожиданно кивает. Старец подходит совсем

близко к Игнату, Аня и Гурий моментально отползают назад, но Игнат упрямо смотрит на

старца, ожидая свой приговор:– Ты будешь царём,– старец ласково проводит костлявой

рукой по его голове, но лишь в том случае, если примешь Хримуса как своего бога.

– Я его принимаю,– истово крестится Игнат.

– Не так, по диагонали,– без злости поправляет старец,– Хримус всех осеняет … и павших

богов тоже … он милосерден.

Тяжёлый гул проносится где-то глубоко под землёй, Игнат в испуге взмахивает

бородой, в суеверном ужасе глядя на старца, ему кажется, это сам Хримус подаёт голос.

Но удивительно, старец Харитон в недоумении озирается, он явно озадачен. Внезапно

сильный толчок сбивает всех с ног, пол в гроте идёт волнами, кроша высохшие

сталагмиты, пещерный орган покачнулся и змеится трещина, всё расширяясь и

приближаясь к бьющемуся в конвульсиях Илье, привязанного на алтаре перед

нарисованным глазом страшного Хримуса.

Следующий подземный толчок сбивает с ног старца, он падает перед трещиной и

долго всматривается в темноту.

– Там ад?– Игната от страха так сотрясает, что крошатся зубы.

– Да … там ад,– шамкает старец,– но его не стоит бояться, там тепло. Если он разверзается, значит на то воля всесильного Хримуса.

Зеки с воем отползают от ширившейся трещины, но не могут прорваться к выходу,

лезут на стены, чтобы не упасть в ужасный провал. Аня вскрикивает, пытается вспомнить

молитву, но старец с яростью шикнул на неё, плюща смертельным взглядом.

Землетрясение как началось, также внезапно заканчивается. Трещина вплотную

подошла к алтарю и, словно окружило его. Илья с безумством обречённого дёргается, глаза в красных пятнах от многочисленных кровоизлияний, из сшитых толстой нитью губ

прыскает алая кровь и капает в замерший, словно в ожидании провал.

Внезапно старец что-то видит в глубине, быстро встаёт и отступает назад, бормоча

странную молитву.

– Что там?– прерывистым голосом, всё ещё пребывая в ужасе, спрашивает Игнат.

– Хримус решил принять жертву сейчас … царь,– старец без насмешки делает ударение на

последнее слово.– Помолимся всесильному Хримусу,– старец Харитон крестится по

диагонали.

Сначала неуверенно, затем и все начинают креститься, вслушиваясь в жуткие

шорохи, доносящиеся из глубин замершей трещины.

Внезапно толстая, словно в сучках и паутине рука, появляется из трещины, делает

взмах, с грохотом шлёпает о камни, пальцы, вооружённые острыми когтями царапнули

поверхность и из трещины просовывается ужасающего вида подземный монстр. Его

белые с красными огоньками в центре глаза сталкиваются с взглядом старца и, словно

начинается поединок. Старца Харитона начинает сотрясать, тонкие губы шевелятся в

молитве, на лице появляются многочисленные капельки пота.

Монстр с неудовольствием рыкнул, шумно вдыхает воздух в сплющенные ноздри,

чует кровь, медленно оборачивается и видит на алтаре привязанного человека.

– Бери его и уходи!– из последних сил истерически выкрикивает старец.

Илья дергает сшитыми губами, разрывая плоть и, душераздирающий крик звучит в

гроте. Монстр цепляет его когтями, верёвки лопаются и несчастный оказывается в лапах

чудовища, мгновение и они исчезают в чёрной трещине.

– Хримус принял жертву!– фальцетом выкрикивает старец Харитон, падает на колени, крестится, в кровь, разбивая лоб о каменистый пол.

Аня на гране обморока, Гурий тоже едва держится, зеки затаились в углу грота, но

Игнат гордо вскидывает бороду – он уже считает себя царём. А как же иначе? Сам старец

провозгласил его им!

Старец Харитон поднимается, оборачивается, на его окровавленном лице блуждает

улыбка:– Я прочитал его мысли … но мне это стоило года жизни … он невероятно силён.

Это Зуруг, он вышёл из ада.

– Значит, ад всё же есть?– невпопад брякнул Игнат.

– И ад и рай – всё это вотчины всесильного Хримуса,– с мягкостью в голосе шамкает

старец и кланяется перед Игнатом.– С этой минуты ты царь и тебе предстоит создать

церковь божественного Хримуса.

– Я готов,– поспешно отвечает Игнат, сверху вниз глядя на склонённого в поклоне старца.

– Но сначала ты должен привести к алтарю бывших правителей.

– Идара и Виктора?– пугается Игнат.

– У тебя всё получится … с божьей помощью … и с моей,– усмехается старец Харитон и

поднимает воспалённый взгляд и ужас пронзает душу Игната, но старец уже вновь

смотрит вниз. Он взглядом пытается проникнуть в бездну раскрывшейся трещины, но сил

не хватает и разум мутнеет в удушливых испарений, медленно поднимающихся к

поверхности. Что-то идёт не так, старец даже сам себе не может в этом признаться. То

существо, назвавшее себя Зуругом, в любой миг могло смять его волю, но по какой-то

причине отвернулось, словно испытывая равнодушие и брезгливость. Как это не похоже

на посланца божественного Хримуса. А ещё, и это вызывает недоумение, старец Харитон

чувствует, что Илюша жив, а значит, жертва не принята. Почему? Неужели Хримус

гневается. Нужны ещё жертвы и много! Глаза старца мрачно загораются. А Илюшу надо

найти и вырезать сердце, придётся спускаться под землю.

……………..

Где-то глубоко под землёй медленно течёт чёрная река и впадает в широкое море,

берега которого дымятся от подземного жара и источают призрачный свет. Это

пограничная зона, ступать на эту землю не позволено, сюда приходят сущности из

параллельных миров, но в своё время, Зуруг нарушил этот запрет, проникнув сюда,

взломав сотни бетонных заглушек.

Он спрыгивает на отмель, отшвыривает от себя человека, садится на корточки и

наблюдает, как тот пытается ползать. Какое странное существо, хрупкое и беззащитное, как можно существовать в таком обличии? А ведь они живут в смертельном мире, под

жгучими лучами. Зуруг загрёбает ладонью горсть полированных самоцветных камней,

некоторое время удерживает, затем в задумчивости стряхивает с перепонок между

пальцами, улыбается, раздвинув широкую щель рта, обнажает острые зубы и гулко ревёт.

От сотрясения воздуха со сталактитов дождём срываются холодные капли и со звоном

стучат по воде озера.

Илья словно очнулся, перестаёт ползать, садится и смотрит на монстра. Ему жутко

страшно, но не так, когда был привязан к алтарю, напротив ужасного глаза. Из-за боли в

разорванных губах, он начинает тонко подвывать, из глаз льются слёзы и их соль

разъедает раны, принося дополнительные страдания.

Зуруг чувствует его страдания, и она не приносит ему радости. На отмели

пузырится икра, она появилась здесь в момент открытия неких пространственных

шлюзов, в какой-то момент выплюнувших непонятных существ, чуждых подземному

миру … да и светлому, верно, тоже. Пришельцы проникают с маниакальной

настойчивостью и это тревожит. К счастью икра не вызревает в водах подземного моря, а

быть может, ждёт определённого момента. Зуруг морщится, уродуя приплюснутый нос, ему сейчас многое не нравится. Тот непонятный старик, пытавшийся подавить его волю, набухающие пятна в пространстве, готовые в любой миг выбросить ещё кого либо,

омерзение вызывает скулящий на отмели человек.

Зуруг встаёт, опутанные крепкими жилами хрустнули суставы, мышцы буграми

вздулись на мощном теле, он делает шаг, наклоняется, сгребает комок икры. Илья

взвизгнул и ползёт прочь от гиганта. Тяжёлая мысль с бесцеремонностью вонзается в мозг

человека, едва не сбросив Илью в беспамятство: «Размажь икру по морде, она целебная».

– По чьей морде?– не понимает Илья.

«Здесь имеется лишь одна морда»,– гулко звучат мысли и срывается саркастический

смешок. Зуруг швыряет липкий комок: «Зачем тебе рот зашили, болтаешь много?»

– Наверное … а может, кричал сильно,– Илья прикладывает икру к губам и взвизгивает от

боли, но старательно продолжает размазывать её по ранам, чувствуя как боль тупеет и

отступает на задворки сознания.

«Странные у вас отношения»,– Зуруг присаживается рядом, с шумом втягивая

приплюснутыми ноздрями воздух, почёсывая когтями бугристую кожу.

– А ты кто?– Илья непроизвольно отодвигается, косясь на страшного монстра.– И …

почему ты меня не съел?

«Ты вызываешь отвращение, ты не дичь, так … из любопытства тебя с собой взял … даже

не знаю зачем. Что теперь с тобой делать? Впрочем, я пойду, а ты, если сможешь, ползи

наверх, да избегай тех пятен, скоро из них полезет нечто, что и мне не понятно».

Илья вздрагивает, отрицательно трясёт головой и неожиданно говорит:– Можно я с

тобой пойду?

«Старика того боишься?»– с пониманием произносит Зуруг. «Сильная тварь, но я сильнее

… чем-то потусторонним от него веет, словно мёртвый он уже давно».

– А ты не потусторонний?– простодушно спрашивает Илья, с трудом ворочая

разорванными губами.

«Однако»,– хмыкает монстр. «Я человек»,– неожиданно вылетает мысль.

– Нет, человек я, а ты чудовище,– возмущается Илья.

«М-да, не зря тебе рот зашили»,– Зуруг сверлит его взглядом, и красные огоньки в центре

глаз разгораются.

– Извини,– сникает Илья, поняв своими несовершенными мозгами, что ещё миг и впадёт

не в милость.

Зуруг сгребает сияющие опалы, перекатывает их между толстых пальцев,

отшвыривает сторону, наблюдает, как они с мелодичным звуком ныряют в чёрную воду:

«Нет, ты не дурак,– делает он неожиданное заключение»,– мозг твой почти полностью

блокирован.

– Кем блокирован? Как это?– округляет глаза Илья.

«Опухолью».

Илья бледнеет, не в силах сдержаться мочится прямо в штаны. Зуруг нервно

говорит на неизвестном языке, затем посылает сверлящую мысль:– Какая мерзость и я ещё

тут нахожусь рядом с тобой! Так вы тоже называете себя людьми?

– Сколько мне осталось?– вяло спрашивает Илья.

«Ты давно должен был умереть, ты как тот старик – почти мёртв … или мёртв …

непонятная сила тебя держит. Странно это, но в тебе потенциала больше, чем в том старце

… неизмеримо больше. Неизвестно, что произойдёт, если я удалю опухоль».

– Ты можешь меня вылечить!– вскрикивает Илья и хватает толстые пальцы монстра.

«Какая непосредственность»,– морщится Зуруг и добавляет,– «и глупость».

– Я хочу жить!

«Зачем тебе жить? Ваши дни сочтены, вы сами себя уничтожили и при этом умудрились

открыть порталы в низшие миры. Теперь и у нас возникли проблемы, с которыми можем

не совладать. Придётся нам выбираться на поверхность и приспосабливаться к радиации

Солнца, оставив свой мир пришельцам».

– На земле всем места хватит,– быстро моргнул Илья.

«Уже нет»,– склоняет тяжёлую голову монстр.

– Как плохо,– Илья вздыхает, украдкой вытирает слезу, стремящуюся капнуть на

изувеченные губы.– А ты всё же вылечи меня,– едва не требует он.

«Настоящие сорняки, их выдёргиваешь, а они упрямо лезут из всех щелей. Ты знаешь, че-

ло-век, я тебе ничем не обязан, мне легче тебя убить и не выпускать в мир ещё одну

проблему».

– Не надо меня убивать!– отшатывается Илья.

«Тогда уходи пока не поздно».

– И уходить не буду … мне некуда идти.

«Зачем я тебя спас? Из-за своего любопытства навлёк на свою голову такие проблемы!»-

мысль чудовища нерешительно повисает в пространстве, а Илья с надеждой смотрит в его

ужасные глаза. «Я из касты воинов, мне нельзя быть милосердным»,– едва не стонет

Зуруг.

– А ты попробуй,– с простодушием советует Илья.

«Ты меня буквально размазываешь по земле своей непосредственностью»,– взвыл Зуруг.

Он отворачивается, некоторое время размышляет, попутно наблюдая за пульсирующими в

пространстве пятнами: «Скоро прорвутся»,– с опаской произносит он,– «вполне возможно

я один не справлюсь … у двоих будет больше шансов»,– Зуруг резко оборачивается: «А ты

согласен со мною принять бой?»

– Как это?– икнул Илья.

«Ты поймёшь, когда я удалю с твоего мозга опухоль».

– Тогда согласен,– радостно машет рукой Илья.

«Не обольщайся, может жизни у тебя будет меньше, чем, если ты сейчас уползёшь

наверх»,– предупреждает Зуруг.

– Но я буду полностью здоров?