Текст книги "Холодный рай (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

посадишь у тёрна, там уже несколько ям вырыто. Под вечер проверим … подруга,– с

пренебрежением произносит Нина и, они уходят обидно посмеиваясь.

– Ничего, мы скоро все посмеёмся,– лицо у Ани некрасиво дёргается, она злобно глянула

на Игната:– Тебе сказали брёвнами заниматься, так иди и не мозоль мне глаза. Вечером

Гурия ко мне позовёшь.

– Нахальные девицы,– вякает Игнат.

– Иди уже, и прошу, не делай резких телодвижений, строй забор, он нам самим

понадобится.

Игнат медленно встаёт, чешет вспотевшую спину, оттопырив в сторону локоть,

закатывает глаза от наслаждения, ласково смотрит на Аню и та, едва успевает скорчить

доброжелательную мимику. Затем он громко скребёт подбородок под густой бородой,

затем …

– Милый,– не выдерживает Аня,– ты бы помылся.

– Зачем? К вечеру вновь вспотею,– искренне удивляется Игнат.

– Всё же я настаиваю,– хмурится Аня, брезгливо поджимая губы и морща аккуратный

носик.

– Ладно, в море окунусь,– слегка раздражается Игнат, гордо выставляет бороду и с

важностью удаляется.

– Береги яйца от акул,– с иронией шутит Аня и с тоской смотрит вслед, вздыхает,

произносит сама себе:– Что поделать, других нет, надо бы из этого козла всё выжать, затем

пинком под зад,– она собирает саженцы, с пренебрежением смотрит на работающих вдали

женщин, бредёт к ним пунцовая от раздражения и гнева. Сейчас бы выбросить эту охапку

дров, но ведь Нина действительно лишит пайки, прецеденты уже были, а всё это быдло её

поддержит … даже Алик, сволочь этакая, сошёлся с Машкой! А у той, ни рожи, ни кожи и

даже веснушки есть. Пигалица, ей бы физиономию набить! К сожалению, эта дрянь, ногам

дерётся словно лошадь и кулаки острые, это Аня испытала на себе, когда сунулась к ней

со своими претензиями по поводу Алика. Ничего, к Идару подкачусь, всем достанется!

Аня несколько успокаивается и даже улыбается.

Забор устанавливается ударными темпами, последние брёвна втыкают

непосредственно в подводную гряду, идущую перпендикулярно берегу в море. В прошлом

эта гряда являлась верхушкой скалы, под ней сразу начинаются обрывы – излюбленное

место белых акул. Вот и сейчас они кружат в непосредственной близости от работающих

людей, выискивая неосторожных. Но люди знают их коварство, способность акул

выпрыгивать на сушу и вовремя отходят к берегу.

Викентий Петрович и тренер давно в пути, Виктор знает, что они профессионалы,

но что-то гнетёт душу. Ему кажется, что всё пройдёт не слишком гладко. Беспокоит

некоторая странность, разведка Идара всё ещё не нашла их поселение. Или уже нашла? Но

тогда почему нет нападения? Виктор знает, Идар будет использовать любой случай, чтобы

укрепить своё положение. А может он просто выжидает, ищет удобный случай, чтобы

наверняка, накрыть всех махом. Людей у него сейчас в достаточном количестве и он

может позволить себе подождать без особого вреда для себя. А ещё этот непонятный дед.

Старец Харитон почти не выходит из бывшей тюрьмы. В самом конце грота

сложил из тяжёлых камней алтарь, на стене выцарапал изображение глаза, а под ним

разжёг очаг, чтобы Хримус хорошо видел своих рабов. Старец не спешит, он знает, рано

или поздно, все с благодарностью примут его веру, а Хримус, давший способность одним

лишь взглядом перемалывать души людей, поможет ему в этом святом начинании. Мир

рухнул, а кто остался в живых, тот должен своей жизнью божественному Хримусу.

Старец тяжело вздыхает, вспоминая, как умер и был погребён в глубокую могилу,

но черви не успели забраться под дубовую крышку, пришедшая волна размыла кладбище

и вытолкнула гроб на поверхность. Харитон очнулся, глубоко вдохнул затхлый воздух, облизнул откуда-то попавшую на сухие губы солёную влагу, открыл глаза и долго

смотрел на лучи света пробивающиеся сквозь щели гробовой крышки. Вскоре ему начали

мерещиться оскаленные морды, церковные купола, сметаемые волнами, падающие

минареты и над христианским и мусульманским миром взметнулась великая тень

божественного Хримуса – он смёл всех и впитал их в себя. Для чего же в немощного

старика Хримус вдохнул жизнь? Старец Харитон прикоснулся костлявыми руками к

дубовой крышке, но не стал биться в истерике, он точно знает, ему не дано умереть, потому что он уже умер.

Летят дни и ночи, старец ждёт и вот, гроб налетает на берег и рассыпается,

ударившись об острые камни. Старик садится, оглядывается, пытаясь сообразить, где он.

Раздавшееся рычание его совсем не испугало, старец Харитон поворачивает голову и

видит подбирающегося к нему тощего пса. Испытывая нечто странное в душе, словно

некто в неё вселился, он пристально глянул на возбуждённого пса, готового в любой

момент прыгнуть и, неожиданно зверь вздрагивает, его начинает трясти от дикого ужаса, лапы онемели и невыносимая боль пронзает сердце.

Старец с трудом выползает из гроба, в желудке мучительно ноет, хочется, есть и

пить. Он ползёт к собаке и та дико взвывает, пытается отпрыгнуть в сторону, но старец

наползает на неё, впивается ртом в дёргающуюся глотку и долго пилит оставшимися

зубами свою добычу. Наконец брызнула кровь, старик долго глотает и чувствует, как к

нему возвращается сила, а у животного, напротив, быстро уходит.

Собаки ему хватило надолго, почти неделю он питался её мясом. Другие псы,

благоразумно огибали место, где поселился странный человек.

Старец Харитон долго думал, откуда к нему спустилась такая способность

подавлять волю одним лишь взглядом и неожиданно понимает – это не просто так, его

избрали, чтобы он нёс миру новую веру великого Хримуса.

Он долго бродил по каменистой земле, немощно шаркая ногами и постанывая от

болей в суставах, наблюдая, как дни сменяют ночи и наоборот. А как-то раз набрёл на

старое кострище, палкой ворошил угли, вытаскивая обугленные человеческие кости.

Радость всколыхнула сердце, на этой земле есть люди и с них он начнёт дарить миру

новую веру.

Его воспоминания нарушают звуки шаги, бесцеремонно ворвавшиеся в храм.

Старик поворачивается, грозно сверкнув воспалёнными глазами, но сразу гасит

смертельный взгляд под нависающим капюшоном и склоняется в поклоне:– Чем я

удостоился такой чести, что ко мне пожаловал сам правитель?– его хриплый голос

сопровождается покашливаниями и с трудом сдерживаемыми стонами.

Идар останавливается, внимательно смотрит на сгорбленную в смирении фигуру,

брезгливость появляется в душе, но и страх так некстати болью резанул по жилам -

чувство неприятное, мгновенно захотелось убить старика, но Идар лишь усмехнулся, поправил на плече автомат:– Что застыл, старый? Пора выполнять своё предназначение.

Среди рабов … да и среди свободных много лишних вопросов накопилось, надо к богу их

привести, чтобы дурных мыслей не было.

– Хримус голоден и требует жертву,– закаркал старик и Идар не сразу понял, что это смех.-

Пусть мои ученики приведут того у кого скопилось много вопросов и народ собери …

правитель. Сегодня вечером Хримус покажет свою силу,– уверенно прокашлял старец

Харитон, не поднимая глаз на нахмурившегося Идара.

– Мне не нужны убийства, людей и так мало,– сверкнул глазами Идар,– что-то другое

придумай.

– Лишь жертвенная кровь даст веру людям,– с нажимом произносит старец. Или ты

хочешь, что бы безбожники снесли твою власть? Только страх удержит их от произвола и

поселит в их душах любовь к богу … и к тебе, правитель,– старец вновь смеётся, каркая

как простуженный ворон.

– Это мне решать, как меня будут любить люди,– властно произносит Идар, а старец вновь

заходится в кашле.– Ты болен, старик,– без сожаления добавляет он.

– Нет, это не кашель, это смех,– старец внезапно поднимает взгляд и внутри у Идара, словно прошипел раскаленный металлический прут.– Я здесь, прежде всего, чтобы

служить Хримусу, а ты его избранник, но можешь впасть не в милость,– шамкает старец

Харитон.

– Ты вздумал мне угрожать?– неприятно удивляется Идар, но нехорошая дрожь пробегает

по коже.

– Безусловно, нет,– старик опускает взгляд и Идар украдкой вытирает холодный пот со

лба,– что я, такой же слуга как и ты, но я честно выполняю волю всесильного Хримуса, а

он может вмиг выдуть душу у любого … и даже у тебя … правитель. Осмелюсь дать тебе

совет, я помогаю тебе укрепить власть, а ты не вмешивайся в его божественные дела.

– И всё же, старик, ты борзеешь,– Идар незаметно цепляет курок АКМА, мысль свербит

как шило в мягком месте, а может разрядить в него обойму и головной боли конец?

– Братан, это ты борзеешь!– внезапно из дальнего угла грота, где как крысы притаились

зеки-людоеды, вырывается отважный голос Витька. Лучше бы он смолчал, злая очередь

швырнула в него горячий рой из пуль, разрывая его рот до ушей, и Витёк становится

похожим на страшного клоуна.

Старец Харитон даже не дёрнулся, лишь поджал сухие губы и укоризненно качает

головой:– А говорил людей у тебя мало и бросает воспалённый взгляд на вскочивших со

своих мест зеков и те безвольно опускаются на корточки у истекающего кровью трупа.

– Ему смешно, а мне уши заложило,– с мрачностью во взоре заявляет Идар, с интересом

рассматривая разорванный рот Витька.

– Сволочь,– слышится безвольный голос Вагиза.

– На то воля великого Хримуса,– старец крестится по диагонали.

В грот врываются бойцы, с копьями наизготовку, но Идар жестом решительно

останавливает и те застывают, с ужасом глядя на сгорбленную спину старца, а затем

замечают труп Витька.

– Нерадивые слуги бывают в каждом доме,– бросает Идар и стремительно уходит из

душного грота, а за ним спешат его люди, судорожно сжимая копья вспотевшими

пальцами. Едва все уходят из пещеры, как слышится кашель старика, он смеётся.

– Кто у нас из людей подойдёт на роль жертвенного барана?– Идар оборачивается к

Дмитрию и тот уныло опускает плётку.– Чего молчишь?– грозно глянул он на

надсмотрщика.

– Старику уже жертвы нужны?– осторожно спрашивает Дмитрий.– Не нравится мне это, совсем с ума сходит. Может, лучше убить его?

– Время придёт, убьём,– соглашается Идар,– но пока хочу понаблюдать за процессом, а

вдруг в этом есть своё рациональное зерно? Пусть дед потешится, а заодно и народ мой

развлечётся. Есть кто у нас на примете?

– Есть,– Дмитрий опускает голову, а в глазах появляется страх.

– И кто?– замечает его состояние Идар и настораживается как питбуль перед броском.

– Идар, кое-что произошло,– надсмотрщик, словно перед смертью глотает воздух,-

диверсанты проникли на наш объект, где хранятся надувные танки.

– И что?– напрягается Идар, глаза темнеют, ноздри хищно раздуваются.

– Пост, что их охранял, я арестовал,– заикаясь, еле выговаривает Дмитрий. Затем, хмуро

добавляет:– Всё изрезали, суки, ни одного танка не осталось.

Идар некоторое время молчит, от бешенства по телу пробегает судорога, но он

сдерживает себя и как кобра смотрит на надсмотрщика.

– Ты меня убьёшь?– с обречённостью спрашивает Дима, и щёки колыхнулись, словно у

огорчённого борова.

Идар с удивление глянул на него, пожимает плечами:– Я что, зверь поганый? Пока

нет, работай, но ещё один прокол старику отдам. Когда это произошло?

– Совсем недавно,– Дмитрий с удовольствием стегнул воздух плёткой,– изделия всё ещё

сдуваются.

– Погоню организовал?– нетерпеливо говорит Идар, со странным выражением глядя на

надсмотрщика. Дмитрий вновь скисает под его взглядом, засовывает плётку за пояс, нерешительно произносит:– Так мы бежали к тебе доложить, а потом выстрелы, зека ты

замочил.

Идар морщится:– Не надо мне блатняк разводить, мочиться ты будешь в сортире …

если сможешь,– непонятно произносит он.

– Идар, ты не злись,– колыхнул щеками Дмитрий,– мы давно знаем, друг друга, всякое

было между нами, но даже когда ты работал на меня, я никогда не срывался на тебе.

– А я, что, срываюсь?– Идар в удивлении округляет глаза, лёгкая улыбка пробегает по

губам, но в глазах застыло нехорошее выражение.– В последнее время ты каким-то

странным стал, жрёшь много, говоришь много, баб всех переимел, что-то цацкаюсь я с

тобой не по делу, вот и результат, диверсанты у нас шкодить стали. Знаешь, вот что я

сделаю,– Идар уже не улыбается,– ты пока каменщиком поработай, а Сеня, пусть временно

вместо тебя посуетится, а там посмотрим.

– Идар, за что?– помертвел Дима.

– Я сказал временно, и ещё, с этой поры я для тебя Идар Сергеевич. Надеюсь, ты понял?

– Да, Идар Сергеевич,– опускает голову Дмитрий Леонидович.

– И ещё, чуть не забыл, свой дом освободи, пусть мент пока в нём поживёт, а ты со всеми, в бараке.

Идар повёл глазами и улавливает довольные улыбки солдат:– Что скалитесь, волки,

за мной! Кто первый увидит диверсантов, дом подарю,– Идар перехватывает автомат и

метнулся к воротам, которые уже поспешно открывают.

Небольшая бухточка, окружённая остроконечными утёсами, радует своей

первозданной чистотой. Море гладкое и ровное, словно прямая извилина прапорщика из

анекдотов, чайки с важностью переваливаются у сдувающейся на глазах резиновой

техники. Стволы надувных танков потеряли стояк и вяло свесились, пугая мир некой

отрешённостью и безразличием, баллистическая ракета противно выхрюкивает остатки

воздуха, съёживается и превращается в медузообразное полотно, которое уже заполняет

морская вода и первые рыбки обследуют образовавшиеся ванночки.

Идар с усилием гасит в груди прилив бешенства, кусает губу, даже кровь брызнула, посылает бойцов к ближайшему лесочку, а сам спускается в бухточку, рыщет в округе, пытаясь разглядеть следы. С первого взгляда он понимает, что работали профессионалы, работу выполнили безупречно и даже камушек, случайно подцепленный ногой, аккуратно

положили на место, а густую траву выровняли, словно никто и не продирался сквозь неё.

Но Идар достаточно опытен и эти мелкие хитрости с толку не сбивают, но весьма

настораживают, он узнаёт своего брата по ремеслу. Он свистит, подзывая бойцов, часть из

них посылает прочёсывать берег, а сам, взяв с собой пару человек, уверенно идёт по едва

различимому следу.

Диверсанты стараются выбирать каменистые участки земли, цепляются за скалы,

пытаясь миновать густую поросль. А часть маршрута проделали по рядом стоящим

деревьям, прыгая по веткам, но сбитая кора и мох выдаёт их передвижение и Идар криво

усмехается, он знает, теперь они не уйдут, главное в ловушку не угодить, сам бы он

поставил её, например, там:– Стой!– останавливает он резким окриком одного из бойцов.

Осторожно подходит к застывшему человеку, замечает под его ногами гибкую лиану,

бесшумно смеётся, тыча стволом вниз.

– Это ловушка?– молодой парень пятится, выставив копьё вперёд.

– Она, родимая, она. Ловко поставили, стоит лишь её коснуться, как то бревно разнесёт

наши черепа в брызги,– Идар взглядом указывает, как её можно обойти, а сам заходит в

сторону, прячась в густой поросли, начинает отслеживать путь своих бойцов. Он точно

знает, его ребята дилетанты и обязательно подвергнутся первому удару, вот тогда можно

будет неожиданно зайти в тыл диверсантам.

Внезапно в воздухе чувствуется свежий запах убитого зверька и на кусте Идар

замечает заячью тушку. Что-то новенькое, это пугает, Идар отступает в сторону и

натыкается ещё на одну тушку зайца. Неприятное предчувствие холодком пробежалось по

коже, Идар вскидывает автомат, он догадывается, это очередная ловушка, но её функции

понять не может. Если это для того чтобы их учуяли одичавшие собаки, это не

эффективно, их он с бойцами разбросает в два счёта и диверсанты это понимают. Других

хищников на плато нет. Или есть? Идар застывает, капелька пота скользнула по чисто

выбритому подбородку и срывается вниз. Он осторожно отступает к своим бойцам, но

внезапно чувствует чей-то взгляд, вскидывает автомат, в зарослях колыхнулись молодые

деревца и слабый ветер доносит острый звериный запах и он явно не собачий, Идар

пятится, автоматом выискивая цель и она появляется в виде оскаленной морды тощего

медведя. Зверь с невероятной быстротой выламывается из зарослей, Идар пытается

нажать на курок, но ствол цепляется об ветку, и очередь радостно щёлкает по траве, выбивая листья и корни, а медведь уже нависает, разинув слюнявую пасть. Идар с размаху

бьёт автоматом в его морду, чудовищные челюсти сжимаются, корёжа легированный

ствол и с неистовством выдирают его из рук человека.

– Ко мне!– орёт Идар, но бойцы, забыв про копья, в ужасе застыли.

Медведь поднимается на передние лапы, шерсть стоит дыбом, маленькие глазки

красные от злости, из пасти вырывается такое зловоние, что Идара едва не выворачивает

прямо в тощее брюхо голодному зверю.

На большом валуне, утопая в мягком мхе, прикрывшись срубленными ветками,

замерли Викентий Петрович и Николай Андреевич.

– Как славненько получается,– шепчет тренер.– Не стреляй, медведь и так ему голову

откусит,– видя, что Викентий Петрович едва не нажимает на курок, говорит он, трогая его

за плечо.

– Это не по-божески,– непонятно произносит Викентий Петрович.

– Что ты имеешь в виду Вик?– тренер вскидывает на него недоуменный взгляд.

– Зря мы на него зверя вывели, бог мне не простит,– кривится Викентий Петрович и

решительно стреляет.

Пуля как оса впивается в зад разъярённому медведю, выбивая шерсть вместе с

клочьями мяса. От громогласного рёва содрогнулась земля, зверь молниеносно

поворачивается, пытаясь зацепить зубами жгучий свинец. Ещё одна пуля вскользь цепляет

ему морду и зверь жалобно ревёт, ломая деревья, с позором бежит. Идар мгновенно

оказывается у своих бойцов, с силой вырывает копьё, направляет его в сторону валуна, где

притаились диверсанты.

Викентий Петрович не таясь поднимается, держа Идара на прицеле:– Остынь, мы

не в равном положении, что твои копья против АКМА.

– Зачем мишку обидел, и объясни смысл своих действий? Кто ты?– Идар втыкает копьё в

землю.

– Был священником, сам себя лишил сана, теперь просто воин,– Викентий Петрович

улыбается, но продолжает держать на мушке Идара.

– Везёт мне на попов,– со смехом произносит Идар, осторожно шаря взглядом по

сторонам,– у меня тоже поп есть, правда странный какой-то … наверное, все священники

дёрнутые.

– Ты в чём-то прав, поэтому пользуйся моментом и уходи,– Викентий Петрович

недвусмысленно повёл стволом.

– Хорошо-хорошо, мы уходим,– Идар пятится, не сводя внимательного взгляда со

странного человека,– и всё же, ты хоть и придурок, хочу сказать спасибо. Единственно, хочу тебя заверить, на ответный жест не надейся, я пока в порядке со своей головой.

– Благодарю за искренность, теперь я буду знать, что от тебя ожидать,– со смехом

произносит Викентий Петрович.

– Взаимно,– Идар не удерживается и со злостью сплёвывает.

– Какой шанс был,– вздыхает тренер.

– Был,– с грустью соглашается Викентий Петрович.– Но зато у нас абсолютное

преимущество, его автомат безнадёжно испорчен и надувной флот пошёл ко дну.

– У них людей больше.

– Это правда,– Викентий Петрович попытался пригладить несуществующую бороду, но

коснувшись отросшей щетины, и вовсе расстроился.

Гл.19.

Гурий с тоской прыснул взглядом на непонятно изменившуюся Машу. Что-то в ней

появилось новое, её пугающе задумчивый взгляд вселяет смутные подозрения и этот

сверкающий камень … ходят слухи, что раньше он был у попа:– Хорошая девочка Маша,-

Гурий вздыхает, разговаривая сам с собой,– а туда же, за цацку продалась.

– Ты что-то сказал?– навострил уши Игнат.

– Нет … это я так, сам с собой,– Гурий в душе ругает себя, за то, что так неловко выронил

фразу.

– Машка классная девочка,– Игнат ковырнул палкой горящие поленья,– и не стоит её

осуждать. Ну, скажи мне, что мы можем дать своим женщинам, когда Виктор и его поп

всем верховодят? Всё до сэбэ, ничего нам не дают. Я уверен, скоро нас будут заставлять

дома им строить и помои выносить, а нам в землянках придётся жить. Неужели ты

думаешь, твоя Маша в землянку к тебе зароется?

– Да ничего я не думаю!– окрысился Гурий.– И вообще, с чего ты взял, что я имею виды на

эту … Машеньку?

– А что, девочка ещё то!– Игнат вызывающе вздёргивает бороду.– Молоденькая, может

столько детишек нарожать. Жаль если от попа, по мне … ты лучше.

– Отстань, Игнатушка, в душу лезешь,– Гурий тягостно вздыхает.

– Вот-вот, устроили беспредел, царями хотят стать. А по мне, народ должен всё решать, демократия нужна,– Игнат качнул узловатым пальцем.

– Да сколько тут людей, до народа не дотягиваем,– хмыкает Гурий.

– Это сейчас, но корабль построим, начнём людей собирать, глядишь, до народа дорастём, а там институты демократического устройства понадобятся, правозащитные организации

и прочие нужные вещи. Сам знаешь, не будет этих тормозов в тиранию можно свалиться, а первый претендент на монархию – Виктор, будь он не ладен. А ты, Гурий, мог бы

следить за справедливостью и не допускать их обогащения и вседозволенности. Пускай

они в землянках живут, а ты Машеньку в просторный дом приведёшь,– хитро улыбается

Игнат.– Именно, в просторный дом!– с нажимом добавляет он.

– Надоела мне эта палатка, соседи, пускающие по ночам шептунов,– Гурий искоса глянул

на Игната.– А с чего это ты такой разговор завёл?

– У меня есть к тебе разговор,– Игнат глубокомысленно подбрасывает лохматые брови

вверх,– пойдём к Ане, поговорим о том, о сём. Есть интересные предложения, думаю, тебе

трудно будет от них отказаться, так как это на благо нашего народа,– высокопарно

заявляет Игнат.– И будь спокоен, Машенька будет твоей,– подмигивает он.

– Послушай, Игнатушка, а какой твой интерес во всём этом, кем ты думаешь стать?– Гурий

с пониманием смотрит рыбьим взглядом.

Всё существо Игната завопило, хочется с жаром выкрикнуть: «Царём хочу стать», но он

скромно опускает взгляд и с некоторой неловкостью произносит:– Президентом.

– Что ж, как говорится: «Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом»,– с иронией

усмехается Гурий.– Впрочем, мне эта шахматная партия нравится, можно попробовать её

разыграть, но вдвоём или даже с твоей Аней у нас ничего не получится, фигур мало.

– Фигуры будут, к Ане пойдём, скоро всё сам поймёшь.

Вечереет. Ветер зачем-то разметал тучи и в образовавшиеся просветы с

любопытством заглядывают чудовищно далёкие звёзды. Забор изготовлен, бойцы уже

засели на площадках, готовые в любой момент подать сигнальный огонь. В посёлке

спокойствие и умиротворение, можно несколько расслабиться от тяжкого труда и

погреться у уютных костров. Декан Павел Сергеевич разошёлся не на шутку и шепчет

Есенина в мягкое ушко Виолетты Степановны, та млеет от восторга и как бы невзначай

жмётся к его заросшей буйной порослью груди. Братья Семён и Виталий сосредоточенно

выковыривают из рапанов запечённых моллюсков. Эдик с задумчивым видом правит нож

с неприятно широким лезвием, Катя заглядывает ему через плечо, тихонько вздыхает, о

чём-то думая. Маша слегка отодвигается от Алика, когда тот решил её о чём-то спросить, затем и вовсе встаёт и уходит к женщинам, поглаживая на ходу гладкий самоцветный

камушек на своей груди. Вероятно, Алик единственный из всех, кто не знает, что Маша

уже не с ним. В общем, в посёлке всё идёт своим чередом со своими проблемами и

удачами.

Виктор и Нина как обычно прогуливаются вдали от всех, у моря, наблюдают за

приливной волной, за крабами, которые уже успели обосноваться на новом месте и

деловито бегают по скользким камням, выискивая кусочки пищи.

– Забор сделали и, сразу такую защищённость чувствую, на душе так радостно,– Нина

прильнула к Виктору.– А ты знаешь, говорят уже дикие собаки не приходят в долину.

Правда, здорово?

– Наверное,– неопределённо произносит Виктор,– странно только.

– Что именно?

– Что дорогу к нам забыли, словно кто-то лаз их засыпал.

– Ну, нормально, раз засыпали,– Нина хлопнула густыми ресницами.

– Да, но почему об этом никому не сказали, это более чем странно,– Виктор потрогал

отросшую к вечеру щетину на подбородке. Сдаётся мне, кто-то непонятную игру затеял.

Но зачем?

– Это сделали для того чтобы этот лаз никто не искал,– неожиданно выпалила Нина.

– Что ты сказала?– встрепенулся Виктор.– Ты знаешь, а ведь всё идёт к тому, сдаётся мне, кто-то предательство задумал.

– Боже, неужели это может быть правдой?– восклицает Нина.

– Есть вероятность, что собаки поменяли место охоты, медведь их сильно помял, а может, кто-то для Идара готовит подарок. Завтра попробуем поискать этот ход, только аккуратно, чтобы никто об этом не знал. Антона и братьев возьму, они надёжные ребята.

– А Анька с Игнатом постоянно шушукаются,– вставляет Нина.

– Любовь у них,– ухмыльнулся Виктор.

– Чушь, Анька Игната едва терпит, он ей для чего-то нужен. А сейчас они с Гурием

сошлись, сама видела, как Игнат с ним разговаривал, а потом к этой общались,– с

пренебрежением произносит Нина.– И вот ещё, когда мы сажали саженцы, Лиза и Катя

видели двух больших лягушек.

– Очень больших?– улыбнулся Виктор.

– Мне кажется, они из тех головастиков, которые из вашей икры вылупились. У этих

лягушек зубы как у крокодилов и появились они с дальних скал, где обрывы.

– Ерунда, мы этих головастиков сотнями дохлыми находили, они на поверхности не

выжили!– отмахнулся Виктор.

– А вдруг некоторые всё же добрались до пещер и сейчас там живут?

– Мы не нашли там никаких пещер. Впрочем, завтра поиски собачьего лаза начнём именно

с тех мест, может, в прошлый раз чего и пропустили,– кивает Виктор.– Зубастые лягушки, говоришь, и какого они размера?– хмурится он.

– С две ладони, так Лиза с Катей говорят.

– Это не страшно … хотя, может, они ещё не выросли,– у Виктора царапнуло под

сердцем:– Принесли на свою голову икру!– в сердцах восклицает он.

– Так их всего две,– утешает его Нина.

– Вот именно, две,– сплёвывает Виктор.– Надо их найти и уничтожить, чтобы лягушки не

успели икру отложить, нам не нужна лишняя головная боль. А по поводу Ани и Игната, а

ещё вот Гурий … надо за ними понаблюдать,– задумался Виктор, а глаза темнеют и

желваки пробегают на лице, словно стальные шарики.

Свист один длинный и два коротких всполошил часовых на площадке забора, затем

слышится радостный окрик, натужно скрипят канаты, опуская тяжёлый мостик.

– Это Викентий с Николаем,– улыбается Виктор, но в глазах тревожное ожидание.

Знакомые голоса переговариваются с часовыми и вот два человека ловко

спрыгивают на землю и, увидев Виктора с Ниной, спешат к ним:– Не спится?– Викентий

Петрович с радостью пожимает руки, целует в макушку Нину.

– Заснёшь тут, такой шум устроили,– шутит Виктор.– Как экспедиция прошла?– пытливо

спрашивает он.

– Обосновались они что надо, но мы лучше,– бесшумно смеётся Викентий Петрович.-

Бухту с их надутыми гандо… извини,– осёкся он, метнув быстрый взгляд на Нину,– в

смысле, с их резиновыми изделиями нашли достаточно быстро, подрезали так, чтобы

восстановлению они не подлежали. А перед этим ловушек наделали и не зря, Идар быстро

встрепенулся и за нами припустил. Но, кажется, он мастерство своё несколько растерял, в

одну из них угодил…

– Ты ликвидировал Идара?– встрепенулся Виктор и его лицо мрачно осветилось.

Викентий Петрович, неожиданно опускает взгляд и это удивляет Виктора, но

Николай быстро говорит:– Мы медведя к ним подманили, он автомат Идару испортил,

изгрыз как леденец на палочке.

– А затем я медведя выстрелами отогнал,– глухо произносит Викентий Петрович.

– В смысле, как отогнал?– не понял Виктор, ещё сильнее мрачнея.

– Не по-божески это, чтобы зверь рвал человека. Был бы открытый поединок, всё иначе

произошло бы,– с грустью произносит он.

– Ты не воспользовался таким шансом?– вскричал Виктор, встряхивая за грудки

спецназовца.

– Я не смог полностью стать мирским человеком,– искренне говорит Викентий Петрович,-

мне для этого время нужно.

– Нет у нас времени,– опускает его Виктор.

– Теперь автомат имеем только мы,– вмешивается Нина, с уважением глядя на Викентия

Петровича.

– Да, теперь имеем его только мы. Но автомат не панацея, пули закончатся, и станет он

обычной дубиной, а у них людей больше. Корабль надо срочно строить, промедление

смерти подобно,– он криво улыбается, глядя на поникшего спецназовца.– Всё же мне

придётся признать, основную задачу вы выполнили и на том спасибо,– сухо произносит

Виктор.– А автомат передай Николаю, а то он, что-то руки тебе жжёт,– с иронией

добавляет он.

– Ты прав, жжёт,– с некоторым вызовом произносит Викентий Петрович и смертельно

бледнеет, поняв, что сказал лишнее.

– Виктор,– Нина смотрит, раскрыв на всю ширь глаза,– ведь всё так хорошо прошло.

Теперь мы успеем построить корабль и снарядить экспедицию и они не смогут нам

помешать.

– У них людей больше, если они решат тоже строить судно, спустят его на воду быстрее.

Идара надо было ликвидировать,– жёстко произносит он и смотрит в глаза Николаю

Андреевичу,– подготовь группу для решения этой задачи.

– А мне, что делать?– осторожно спрашивает Викентий Петрович.

– Как обычно, на тебе охрана посёлка и займись кораблём. Времени для этого тебе на

раскачку не нужно.

Они уходят. Виктор хмурый, губы сомкнуты. Нину раздирают противоречивые

чувства, с одной стороны она полностью оправдывает благородство Викентия Петровича, но с другой – понимает, сейчас не время для сантиментов. Окружающий мир также

прекрасен, как и жесток и, как кто-то сказал: «Оказавшись в раю, рот не разевай, там

разные бывают». Парадокс, но окружающая действительность многократно сложнее

чувств и сложившихся стереотипов. Главное сейчас, чтобы тебя не съели и в переносном

и прямом смысле.

Нина трогает за плечо Виктора, он поворачивается, готовый встретить в её глазах

непонимание, но она мягко улыбается:– Викентий Петрович хороший мужчина, но

несколько зацикленный,– Нина прижимается к нему, смотрит ясными глазами, украшение

на груди призывно переливается загадочными огнями.

– Вероятно, ему действительно необходимо время,– вздыхает Виктор и целует в мягкие

губы, с наслаждением почувствовав привкус мёда и воска.– Ты настоящая женщина,– его

охватывает неукротимое желание.

– Я до сих пор потрясена твоим подарком,– она скромно повела подведёнными

ресницами.– А я Яне и Виолетте Степановне немного из косметики дала. Ты не против?-

Нина подставляет смеющееся лицо для поцелуев.

– Я рад этому, тушь закончится, ещё сажи наскребу из котелков,– простодушно говорит

Виктор.

– Ах ты бессовестный, всю романтику ломаешь,– притворно сердится прелестная

женщина, ударяя его кулачком и, мигом оказывается в его объятиях.

– Пойдём к морю,– грубо волочёт её за собой Виктор.

– А ты зверь!– в притворном ужасе вскидывает она на него поплывший взгляд и

прижимается к нему отвердевшими сосками, мигом оттопырившими лёгкую рубашку.

– Дорогая моя, ты для меня единственная, ты для меня одна,– млеет Виктор и сжимает её

напрягшуюся грудь. Она испускает стон и шепчет:– Уже не одна.

Виктор непонимающе глянул в её полузакрытые глаза, а она с нежностью опускает

его ладонь своему животу:– Чувствуешь, как он округлился?