355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Буровский » Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси. » Текст книги (страница 25)
Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси.
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 23:41

Текст книги "Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси."


Автор книги: Андрей Буровский


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

А вот Артур Конан-Дойль, описывая реалии Столетней войны, грустно констатирует: «…и вся феодальная система, пошатываясь, брела к гибели» [137. С. 139]. При том, что сэра Артура можно обвинить во многих грехах, но только не в незнании истории.

На Руси

Рассказывая про «феодализм» во всем мире, марксистам приходилось туго: все время они вынуждены были придумывать. Если очень хочется, увидеть можно все что угодно и где угодно. Академик H. H. Конрад в Китае, Индии и в Африке находил не только феодализм, но даже варварские нашествия, губившие ихнюю китайскую античность [138. С. 89].

Академик Лурье нашел феодализм даже в Древнем Вавилоне. Академику не позавидуешь: ведь пользоваться дикой терминологией марксистов он был вынужден… Приятнее всего было бы найти в Вавилоне «рабовладельческий строй»… Но слишком очевидно, что не было никакого рабовладельческого строя в Вавилоне. Пришлось «откопать» там феодализм…

По мнению господ марксистов, феодализм был везде, во всем мире. Но всякий раз, «находя» феодальный строй в разных странах, приходилось оговаривать, в чем его особенности и почему он такой странный. Существовал даже термин «кочевой феодализм» – потому что находить феодализм полагалось даже у монголов, арабов и казахов.

Везде феодализм упорно «оказывался» какой-то не такой… С местными особенностями… Феодализм – но «почему-то» без феодальной системы.

На Руси тоже с феодализмом дело обстоит неважно: какой-то он на Руси весь «неправильный»… Да и вообще в разных областях Руси совсем разный.

И потому если раздробленность даже была – то это не феодальная раздробленность. Так же точно, как Древняя Русь, Господин Великий Новгород и более поздняя Московия – не феодальные государства.

Впрочем, и раздробленности не было – даже не феодальной.

Почему она не раздробленность

Термин «раздробленность» тоже неверен, – даже если применять его к Западной Европе. Можно подумать, раньше было что-то единое, а оно потом взяло и «раздробилось». Но ведь после падения Западной Римской империи появляется не другая единая империя, а множество варварских королевств.

В VII–IX веках на их месте возникает несколько более крупных, но непрочных государств. Карл Великий собрал воедино часть бывшей Римской империи и даже короновался императором. Иногда говорят: соединил Францию, Италию, часть Германии.

Это глубоко неверно! Не было в IX веке даже подобия этих современных стран! Сами названия Австразии или Нейстрии прозвучат дико для современного читателя: а ведь на эти области делилась Северная Галлия, страна франков. К югу же от Луары простирались области, на которых формировались совершенно другие народы, с другими обычаями, нравами, правительствами и языками.

Италия? Множество карликовых государств и вольных городов, враждующих друг с другом. Везде разные то ли языки, то ли по крайней мере диалекты.

Германия? Баварцы вовсе не считают себя сородичами жителей устья Рейна. Племя саксов воюет и с Карлом, и с баварами, и с фризами. Везде разные языки, разные нравы и понятия.

Все это земли, которые только через сотни лет станут Францией, Германией и Италией, и все они связаны между собой крайне слабо, все зависит буквально от любой случайности. Пришел могучий король Карл Великий, сильный организаторскими способностями, умом и авторитетом, объединил эти чужие друг для друга земли… А после его смерти все и развалилось.

В XII–XIII веках появляется множество разных государств, вложенных друг в друга, как матрешка. Где-где, а во Франции феодальная система была!

Но в те же столетия очень хорошо видно – на месте враждующих племен и чужих друг другу областей возникают народы. Еще в XVI и XVII веках провансальцы, бургундцы и лангедокцы вовсе не считали себя французами… Но это были именно родственные друг другу народы, общности единого языка и культуры.

Раздробленность? Очень сомнительно.

И на Руси то же самое. По официальной версии, Древняя Русь распалась на разные государства… А раньше она была единая.

Но ведь внимательный читатель давно знает: Древняя Русь вовсе не была единым государством-монолитом. Как раз до XII–XIII веков – до «раздробленности» – существовало племенное деление.

Подданные Киева и Новгорода говорили на разных, и не только на славянских, языках. Разные области Руси не были связаны между собой ни хозяйством, ни языком, ни культурой, ни осознанием своего единства. Даже слово «Русь» еще в X веке применялось только к части территории, а тиверцы и вятичи вовсе не называли и не считали себя русью.

В XII–XIII веках на место племен приходит хотя бы единое самоназвание. Теперь Русь – единый народ, осознающий себя все более и более целостным. «Слово о полку Игореве» – это просто гимн национальному объединению – в X веке просто немыслимый психологически.

Междоусобия князей производят тяжелое впечатление. Но можно подумать, их никогда не было раньше! В эпоху «раздробленности» князья не начали, а продолжили воевать друг с другом. А сколько воевали в Древней Руси!

Междоусобий не было только тогда, когда а еще не стало кому их устраивать. Игорь не отнимал силой власть у Олега, и Ольга вполне мирно растила Святослава после гибели мужа. И Святослав, единственный сын Игоря, он при самом пылком желании не мог бы устроить междоусобицу с самим собой.

Но вот Владимир уже отбивал княжение в Киеве у своего брата Ярополка.

В следующем поколении сыновей Владимира, Владимировичей, было двенадцать. И никаких сложившихся традиций наследования престола! В католическом мире хотя бы очевидно было, что именно старший сын наследует престол. И там старших сыновей, законных наследников, свергали, изгоняли и оттесняли – но хотя бы подобие законности имело место быть. В православном мире не было даже подобия.

Ярослав пришел к власти после междоусобной войны и с собственным отцом, и со всеми братьями. Последним из братьев, по одному перерезанных Ярославом, был Судислав; последний брат, добитый им в Пскове в 1036 году.

Можно установить твердую закономерность, даже своего рода строгий закон: «как только число князей превышает 1 (одного) человека, на Руси начинается междоусобица».

Разница между резней X и XII века очень проста: в X веке режут друг друга князья над конгломератом диких, враждующих между собой племен. В XII веке – князья огромной, рыхлой, везде разной, но единой страны.

Раздробленность?! Нет, объединение!

Да! И еще разница – в XII веке княжеские распри осуждаются. Сами князья в Любече в 1097 году рвут на себе рубахи. Каждый съезд князей, – крик людей, которые честно пытаются объединиться хотя бы против внешнего врага.

В XII веке «Слово…» осуждает князей за вражду, а половцев – за жестокость. Мол, уводят в плен, а то и убивают детишек.

Но ведь в XII веке нравы если и изменились по сравнению с X веком – то в лучшую сторону, к исправлению.

Владимир и Ярослав воевали с братьями точно так же, как Ольговичи с Ярославичами. Даже хуже – в XII–XIII веке хотя бы старались братьев не убивать. Это князья «единой» Древней Руси резали братьев до единого человека. Не только теснили и свергали – но убивали.

В X веке не нашлось поэта, который осудил бы поступки Ярослава и Владимира.

В X веке поляне резали древлян тысячами – и никто, никакой скальд, боян, сказитель – никто не сказал слова осуждения и отвращения. Летописец же пишет об истреблении древлян с явным удовлетворением; ему приятна гибель племени, жившего «звериным обычаем», – например, не носивших сапог, хотя кожи в их земле много.

В XII веке убийство ребенка воспринимается уже совсем иначе.

Почему ее никогда не было

К XII веку на Руси устанавливается представление о единстве Руси: единство языка, народного самосознания, православной веры.

Русь видится как область похожих вечевых обычаев, область правления рода Рюриковичей. Веча играют разную роль в городах Руси, Рюриковичи враждуют между собой… Но в Германии правят Габсбурги, а в Англии – Плантагенеты. Магистраты заседают в ратушах городов, управляемых по Магдебургскому праву. У нас – как-то вот веча и Рюриковичи.

Русских из других земель называли «иногородними» или «иноземными», тогда как нерусских иностранцев – «чужеземцами».

Новгородец жил в государстве с иным политическим строем, нежели житель Суздальского княжества. Но суздалец в Новгороде был «иногородним», а немец из Любека – «чужеземцем». Очень четкое различие!

В XII–XIII веках на Руси было даже единство денежной системы! И гарантировали ее именно князья.

Абу Хамид ал-Гарнати писал о том, как действуют на местах представители князя. Напомню, что в эту эпоху беличьи шкурки были платежным средством, своего рода мягкими монетами. Так вот, в местах торга Гарнати наблюдал такие сцены: купцы сдают приказчикам князя беличьи шкурки с дефектом; ведь если оторвалась лапка или хвост, вытерся мех – беличьей шкурке уже другая цена, она не годится для расчетов.

Приказчики собирают порченые шкурки в мешки, завязывают их, ставят княжую печать. А вместо 18 порченых шкурок выдают купцам 17 новых и целых.

Позволю себе небольшой тест на знание экономики: о чем напоминает это соотношение: 18 и 17 шкурок? Да– да, Вы совершенно правы, мой просвещенный читатель – это очень напоминает сдачу в банк испорченных банкнот. Банк выдает целые вместо испорченных, удерживая традиционные 6 % за ведение этой полезной операции.{94}

Белки и куницы на всей Руси были платежным средством, меховыми монетами. И получается – на Руси существовала единая экономическая система с общей валютой. Говоря современным языком: единое экономическое пространство с единой протобанковской системой. И поддерживали эту систему не кто иные, как князья из рода Рюриковичей. Кстати, кредитные деньги (а шкурки – лысые, вытертые, но платежеспособность сохраняющие) на Руси появились задолго до появления кредитных денег в Европе. Разве что в Китае кредитки стали применяться раньше.

Кроме того, «даже с точки зрения психологической, в период разъединения Руси оставалось нечто вроде федерации, очень непрочной федерации конечно, но… это не было просто механическое скопление совершенно независимых государств» [35. С. 236].

Уточню лишь одно: не такая уж и непрочная она была, эта федерация. Как только появлялся внешний враг, государства федерации мгновенно находили общий язык. Половецким набегам княжества Руси противостояли сообща.

Культурная, психологическая, духовная связь между землями и княжествами Руси XII–XIII веков была сильнее, чем между германскими княжествами и землями.

Существуют просто поразительные польские аналогии с «феодальной раздробленностью» на Руси: «После смерти Болеслава III (1138) польское королевство стало свободным объединением местных областей, имевших полное сходство с объединением русских земель» [35. С. 343].

Болеслав III – современник Владимира Мономаха (1053–1125)! Польская «раздробленность» началась примерно тогда же, когда русская, и с того же самого: король Болеслав III разделил польскую землю между своими пятью сыновьями.

В романо-германском мире полагалось передавать престол только старшему сыну. На «праве первородства» настаивала и католическая церковь. Поляки были верными детьми папы Римского, но в Польше отец мог выбрать и не только старшего сына. Сам Болеслав Кривоустый, кстати, старшим сыном своего отца тоже не был.

Но в Польше король по старинным польским обычаям, оделяя владениями всех сыновей, одному из них давал больше других. Настолько больше, что если даже наступала междоусобица, выиграть мог заведомо только один.

Болеслав нарушил обычай, дав сыновьям примерно поровну. То ли он рассудил, что тогда ни один из его сыновей не сможет покорить остальных, то ли права легенда о том, что у смертного одра короля стояла его вторая жена, требовала, чтобы младшие принцы получили побольше.

Естетвенно, после смерти короля началась свара, жестокая династическая война, и в этой войне принимали участие не только поляки. Восточные германские княжества, особенно Саксония, имели в Польше свои интересы, а к тому же один из сыновей Болеслава Кривоустого, Генрих – немец по матери. В Саксонии он был своим человеком. Другой сын Болеслава, Казимир – женат на русской княжне Елене. Ему помогали князья Галича.

К 1173 году в живых осталось двое из пятерых сыновей Болеслава, в 1194 году неожиданно умер и последний, Казимир (подозревали отравление).

Междоусобица продолжалась и после смерти младшего сына Болеслава – за польскую корону воевали внуки и правнуки Болеслава (в точности, как за киевский великий стол воевали потомки Ярослава, а потом Мономаха).

Междоусобие и «раздробленность» продолжались до воцарения новой полурусской династии Ягеллонов. Владислав Ягелло воссел на престол польских королей в 1386 году и сидел на нем до смерти в 1434-м, после него Польша осталась единой.

Но никому ведь не приходит в голову, что Польша в 1125 году распалась и перестала существовать как единое государство, а собралась заново в начале XV века!

Глава 2
ВАРИАНТЫ РУСИ

…устроили хорошо организованный бардак.

В. Суворов

На крыше построил скворечник

И хлебные крошки носил им.

Скворцы обожрались и сдохли.

Мергиона Пейджер

Судьба пышной южной красотки

Что поражает в истории Киева и Киевской земли XII–XIII веков – все так же неспособность играть самостоятельную роль. Иногда, конечно, вече в Киеве и принимает какие-то свои решения… Но лучше бы оно этого не делало! Всякая попытка киевлян вмешаться в политику почему-то кончается или новым витком междоусобицы, или еврейским погромом.

Пока на киевском престоле сидел младший сын Мономаха, Ярополк, власть князя в масштабах Руси ослабевала – Ярополк не проявил талантов отца и брата Мстислава. Но хотя бы самого Киева не брали и не грабили!

Но не успел умереть Ярополк (1139), как энергичный черниговский князь Всеволод Ольгович захватил Киев и держал его до самой смерти в 1146 году. Перед смертью он передал престол своему брату Игорю. На этот раз и киевляне сказали свое слово: сначала они целовали крест на верность Игорю, но скоро он им надоел, и они пригласили на княжение Изяслава Мстиславича, внука Мономаха и сына Мстислава Владимировича.

Игоря (которому только что целовали крест) свергли с престола, и он постригся в монахи. Спустя год Изяслав стал воевать с черниговскими князьями, и добрые киевляне… убили, буквально разорвали на части смиренного инока, своего недавнего князя.

К тому времени Новгород совершенно утрачивает интерес к «матери городов русских». Но «зато» этот интерес все активнее проявляет Северо-Восточная Русь.

Младший сын Владимира Мономаха суздальский князь Юрий Владимирович Долгорукий начинает войну с племянником Изяславом: он ведь дядя, а тот всего лишь племянник! Пусть отдает Киев по-хорошему!

Изяслав не отдает, он воюет. В 1149 году Долгорукий опрокидывает войска племянника и вступает в Киев. Уже спустя год он вынужден выйти из Киева, Изяслав опять садится на трон великого князя. Сидит на нем он до смерти в 1154 году.

Сменил было его брат Ростислав, но просидел недолго: бежал обратно в Смоленск от черниговского князя Изяслава Давидовича. А Изяслав бежал обратно в Чернигов от Юрия Долгорукого: «Мне отчина Киев, а не тебе» – так заявил Долгорукий дальнему родственнику и двинул на него свое войско.

В 1155–1157 годах он сидит на киевском столе. «С ним не ужити…» – говорят киевляне, но что характерно – подчиняются. Это вам не новгородцы, не псковичи. Вот едва умер Юрий – тут-то они восстают и истребляют пришедших с Юрием суздальцев.

В 1168 году на киевский престол воссел Мстислав Изяславич, сын Изяслава Мстиславича, – того самого, у кого Киев отнял Юрий Долгорукий.

Но тут сын Юрия Долгорукого суздальский князь Андрей Юрьевич Боголюбский бросил на Киев большое войско. К Боголюбскому присоединились 11 других князей, как с Северо-Востока, так и с Юга Руси, да еще половцы.

В 1169 году союзники взяли и разграбили Киев. Они вели себя, как в столице вражеского государства, подожгли даже Киево-Печерский монастырь. Хорошо хоть монахи смогли потушить пожар.

Андрей Боголюбский стать киевским князем не захотел, посадил на престол младшего брата Глеба. И потом суздальские князья не раз распоряжались киевским престолом; Андрей Боголюбский то сажал на киевский стол смоленского князя Романа, то пытался согнать его с киевского стола, и даже выгнать его братьев с Руси. Князь Роман с братьями выступил против Андрея Боголюбского и наголову разбил его войско; тем самым он отстоял себе Киев.

Я описываю только малую часть «страстей по Киеву»: с 1146 года за 30 лет в нем сменилось 28 князей. Описать их всех – и чересчур долго, и не нужно. Только в 1176 году на 18 лет в Киеве утвердился Святослав Черниговский, и стало как-то потише.

Но что характерно – все это время сам собой Киев распорядиться не в состоянии, все зависит от воли князей и от характера очередного князя.

В 1203 году Киев берет новая коалиция: черниговские Ольговичи плюс смоленский князь Рюрик Ростиславич вместе с половцами. Они опять грабят город до нитки.

В 1235 году – еще один погром черниговских князей в союзе с половцами.

Так много лет подряд идет междоусобная война между ближайшими потомками Мономаха. То дядя, то племянник, то троюродный брат отнимают друг у друга, захватывают безвольный, не способный защитить сам себя Киев…

В литературе очень красочно описывается взятие монголами Киева в 1240 году, чудовищное разорение города…

Итальянский миссионер и путешественик Плано Карпини проезжал Киев в 1246 году, направляясь в ставку монгольского хана с посольством. Он насчитал в когда– то громадном и роскошном Киеве всего 200 домов, жители Киева показались ему запуганными и нищими.

Так что видно по всему – было и взятие Киева монголами, и разорение взятого города.

Вот только многое ли унесли монголы, если город уже до них несколько раз грабили «свои» же? Непонятно. Похоже, нашествие степных дикарей было последним и страшным ударом – но лишь одним из ударов в ряду прочих.

Представляю, что бы началось, попытайся князья эдак вот делить между собой Новгород или ограбить взятый ими Псков!{95} Набат, народное ополчение, конная дружина архиепископа садится на-конь, князей начинают чувствительно обижать… Но Киев не способен даже на самую скромную оборону.

Киев XII–XIII веков – это увядающая красотка, которой добиваются, похоже, не за нее саму, а потому, что обладание ею престижно. Князь, сидящий в Киеве, – это главный среди князей. Но обладание Киевом в XII–XIII веках не делает князя богаче.

Умирание Киевщины

Два столетия идет последовательное обнищание Киева и всей Киевской земли. Происходит это в силу не внутренних, а сугубо внешних причин: изменились торговые пути.

В IX–X веках «путь из варяг в греки» имел огромное международное значение. «Путь из варяг в хазары» по Волге связывал Русь с Востоком.

Через Тмутаракань и всю Приазовскую Русь шла торговля с Кавказом и Закавказьем, с Передним Востоком.

Русь была торговой посредницей между Европой, Византией и Азией, а Киев стоял на перекрещении торговых путей и был к тому же торговой факторией первых Рюриковичей.

Крестовые походы XII–XIII веков создали более удобные торговые пути, в обход Руси: с восточного Средиземноморья в Италию. В XIV веке Генуя и Венеция основывают торговые колонии на Востоке. Генуэзские крепости читатель мог видеть в Крыму.

У кого-то, возможно, вызывал удивление такой факт: генуэзцы дали войско Мамаю! Мало вероятно, что для генуэзцев Мамай был настолько уж симпатичен, а Москва настолько неприятна… Собственных интересов итальянцы не видели в этой войне. Но раз татары владели Крымом, следовало поддерживать татарских ханов Золотой Орды в их требованиях и даже в просьбах.

В XIII веке гибнет Приазовская Русь под ударами половцев. И этот торговый путь пресекся.

В XIII веке Византия в глубоком упадке, в 1204 году крестоносцы захватывают Константинополь, основывают на месте Византии Латинскую империю. Сбывать дань и товары с Востока стало негде.

Кроме того, сам род Рюрика размножился, князей стало слишком много. В X веке была одна семья князей, к концу XII века – пятьдесят. Русь богатела – но не в десятки же раз. То богатство, что раньше накапливалось в Киеве и уходило в Византию, распределяется теперь по всей Руси, гораздо более равномерно.

Все это ведет к постепенному обнищанию Киева. Мало того что его грабят и грабят, – он еще и сам по себе становится все беднее и беднее.

В XII–XIII веках кончается одна Древняя Русь и появляется какая-то совсем другая страна, но к «раздробленности» это не имеет решительно никакого отношения.

Новые и старые варианты Руси

Пройдут века, и в Московии сложится исторический миф, который я назвал Большим Московским Мифом – БММ. Главная составляющая этого мифа будет такова: Московия будет объявлена даже не главной – единственной наследницей Древней Руси.

Эта идейка проталкивалась в дипломатии XIV–XVI веков, когда великий князь Московский объявлял себя «Государем Всея Руси» – вызывая раздражение в Великом княжестве Литовском и Русском и в королевстве Польша, объединявших многие русские земли.

Эта же идейка красной нитью проходит в сочинениях историков XIX века. Передам слово Сергею Михайловичу Соловьеву, который прекрасно и емко сумел выразить самую суть этой части мифа.

«Вообще движение русской истории с юго-запада на северо-восток было движением из стран лучших в худшие, в условия более неблагоприятные. История выступила из страны, выгодной по своему природному положению, из страны, которая представляла путь из Северной Европы в Южную, из страны, которая поэтому находилась в постоянном общении с европейско-христианскими народами, посредничала между ними в торговом отношении. Но как скоро историческая жизнь отливает на восток в области верхней Волги, то связь с Европою, с Западом, необходимо ослабевает и порывается… Но Западная Россия, что же с нею сделалось? <…> Западная Россия, потеряв свое значение, потеряла способы к своему дальнейшему материальному, государственному и нравственному развитию, способы иметь влияние на Восточную Россию результатами своего общения с европейцами. <…> Татары и Литва разорили ее вконец…Запустелая, лишенная сил, раздробленная Юго– Западная Русь подпала под власть князей литовских. Галич, счастливый уголок, где было сосредоточились последние силы Юго-Западной Руси, быстро поднялся и процвел, но скоро и пал вследствие своего уединения от остальной, живой Руси, то есть Великой, ибо Малую Русь в описываемое время нельзя было назвать живою» [139. С. 225].

И в советское время во всех литературных источниках по истории России – та же тенденция: единственным наследником Киева признается Москва и только Москва. Остальные русские земли как бы и не имеют права на историческое бытие и являются только периферией то Киева, то Москвы.

Вот совершенно фантастическое сообщение, которого никогда не позволил бы себе С. М. Соловьев: «…B конце XV – начале XVI века все русские земли окончательно объединились вокруг Москвы» [140. С. 252].

Соловьев никогда не позволил бы себе сказать, что в 1349 году Львов был «захвачен польскими феодалами» [141. С. 245]. Но ведь многое в его словах выглядит почти так же.

Но все это – только миф и ничто больше. Только попытка привязать историческое развитие к одному региону из трех. Попытка отрицать русское разнообразие, многоцветие русской политической и культурной жизни. Попытка свести все это многоцветие к одному-единственному варианту развития.

Если же смотреть не на мифы, а на факты, легко заметить: в XII–XIII веках на Руси формируются три огромных региона. Каждый из них со своими особенностями климата, хозяйства, поведения жителей, особенностями политического строя и со своей исторической судьбой.

В XII–XIII веках Северо-Запад, Псковско-Новгородская Русь, вполне стабильна, активна. Северо-Запад меняется, он не таков, как был век или два века раньше; но в нем продолжается развитие того, что заложено в IX–X веках. Нормальный поступательный рост.

Юго-Запад, Червонная Русь, в XII–XIII веках переживает стремительный подъем хозяйства. В IX–X веке это – малоразвитая, малокультурная окраина. Теперь это молодой очень динамичный регион, который активно торгует с Германией и Польшей, в котором происходит устойчивый экономический рост.

Северо-Восток Руси, Ростово-Суздальская, позже Суздальско-Владимирская Русь, в XII–XIII веках растет и развивается буквально взрывообразно.

В эту эпоху мы видим вовсе не перетекание жизненных сил с юго-запада на северо-восток, а нечто куда более сложное. Сосуществуют прежние две части Древней Руси: Киевская Русь и Новгородская Русь. А одновременно формируются еще два новых региона: Червонная Русь и Северо-Восток.

Северо-Восток – самая стабильная, самая устойчивая часть Руси. Она и не прибывает, и не убывает в это время.

Остальные три региона не так стабильны. Два новых – на подъеме, а из Киевщины в XII–XIII веках население «вытекает» двумя ручейками.

Один ручеек бежит из бывшего центра, ставшего бедным и неуютным, и «впадает» в Юго-Западную Русь. Другой такой же ручеек направляется на Северо-Восток.

Киевщина – единственная область Руси этого времени, где нет никакого развития, где убывает и богатство, и сокращается население.

Печальна участь торговой фактории Рюриковичей, которая перестала быть факторией.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю