Текст книги "Первая Галактическая (сборник)"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 63 страниц)

Глава 13

«…Мы покидали сфероид с мучительной, трепетной надеждой. Нас ждала неизвестность, и у меня это вызывало некое подобие восторга. Я предвкушал ту новизну, что откроется перед нами в населенных человечеством мирах. Теперь я понимаю – для Семена и Яны было бы лучше, сгори цивилизация дотла в котле двух галактических войн, тогда они сохранили бы свою память о людях горькой, но светлой и нетронутой мечтой.

Впервые с момента активации я испытываю чувство, инициализированное моим процессором как СТРАХ. Моя сущность распадается на две половины, и трещина между ними катастрофически превращается в пропасть. С одной стороны, холодная логика базовых программ, с другой – жизненный опыт моей личности. Я человек и машина одновременно. Мое металлокерамическое тело мешает мне и доставляет массу неудобств.

Я жду. Страх гложет блоки логической памяти, мешая их работе. Два человека, которых я люблю, ушли, чтобы вернуться другими. Моя судьба меня не заботит: фотонный процессор – это все еще завтрашний день цивилизации. Ни одна машина просто не в состоянии тягаться со мной. Я боюсь за них, но вынужден бездействовать. Сейчас я начинаю понимать, почему существа, наделенные чувствами, неизбежно изобретают религии. Мне тоже хочется молиться, не важно, каким богам, лишь бы Семен и Яна не потеряли себя. Мое логическое восприятие мира распространяется далеко за пределы обозримого будущего цивилизации, и я понимаю – завтрашний день за ними. Вмешиваться в ход истории – это глупая самонадеянность. Я не в состоянии изменить мир – он не готов к переменам и не желает их. Но если не такие, как они, то кто?.. Кто сможет остановить человечество в его безумном падении в пропасть, в смертельной для цивилизации игре с беспощадными силами? Кто соберет осколки человечества, после того как грянет апокалипсис?

Я клянусь, что никогда не буду влиять на их решения. Они люди. Я был и буду их верным другом. Без них я – ничто. Просто отличная машина, равной которой нет… как нет равных Семену и Яне… Я – следующее поколение машин. Они – следующее поколение людей.

Боги, если вы есть, дайте им сил сохранить свои души…»

***

Неуклюжий орбитальный челнок, покрытый тремя слоями отражающей брони, осторожно пробирался в небесах Рори. Его вела автоматика, но Джедиан на всякий случай занял кресло пилота в тесной кабине управления.

В душе его царил настоящий ад.

Он проклинал себя за минутную слабость. Всего на мгновение он поддался человеческому состраданию и тем самым разрушил свое будущее… Ему следовало сразу же уничтожить тот злосчастный кристаллодиск с расшифрованными воспоминаниями Семена…

На мгновение ему стало не по себе. Джедиан чувствовал, что стремительно теряет контроль над собственным разумом. Словно в душе разверзлась пропасть, о существовании которой он и не подозревал. Мысль о потерянном наследстве буквально сводила его с ума.

В довершение всех мук в кабину управления вошел Семен.

– Яна уснула, – пояснил он, найдя себе место сбоку от пилотского кресла. – Мы долго будем так ползти? – спросил он, наблюдая, как две шаровые молнии безуспешно пытаются догнать челнок, болтаясь в турбулентной струе его двигателей.

– Еще двадцать минут, – выдавил Джедиан.

Корабль входил в многокилометровый слой напитанных водой облаков, и обзорные экраны начала заволакивать серая муть.

– Ты бы шел в салон, – угрюмо посоветовал Ланге. – Впереди грозовой фронт, и скоро начнется болтанка.

– Почему мы не увеличим скорость? – Казалось, Семен намеренно игнорировал его последнюю фразу.

Джедиан мысленно сосчитал до десяти.

– Здесь полно электричества. Ты же не хочешь, чтобы сотня шаровых молний села нам на хвост?

– Их скорость слишком мала, – возразил Семен. – Расчет возможностей силовой установки челнока позволяет выставить задний экран, не нарушая питания двигателей.

– Ты откуда знаешь?

– Это простая арифметика, – улыбнулся Семен.

– Посчитал в уме, да?

Семен пожал плечами, наблюдая, как по правому борту челнока клубятся свинцовые облачные замки. С их вершин в серую муть то и дело били молнии. Раскаты грома ощутимо раскачивали корабль.

Джедиан с трудом сдерживал свой гнев. Что он тут корчит из себя? Подумать только, – всего пару недель назад он держал в своих руках судьбу этого найденыша! Уничтожь он тогда диск, и «Ио» канул бы в глубинах космоса изуродованным куском металла, в полном соответствии со своим предназначением!..

Теперь же все пошло прахом. Он с ненавистью посмотрел в спину Семена. Если этот старый маразматик Воронцов объявит его наследником, то он, Джедиан, уже ничего не сможет поделать. Придушить его сейчас, что ли, собственными руками?..

На мгновение он ухватился за эту безумную мысль, но тут же отрезвел, представив последствия. Адмирал распнет его без суда и следствия, если хоть один волос упадет с головы Семена. Он для него – тень из прошлого, грех, который не смыть ни слезами ни кровью. Старый дурак решил откупиться от собственной совести…

Стоп!.. А знает ли Семен, кто приговорил его отца, бросив подыхать на обломке корабля? И вообще, сын ли он Андрею?.. Джедиана даже заколотило от таких мыслей. Он непроизвольно оглянулся, но Семен по–прежнему наблюдал за полетом, присев на край пульта. Мысли Ланге вернулись в прежнее русло. Нигде в воспоминаниях Семена не фигурирует его мать! Кто сказал, что среди уцелевших были женщины?

Проклятье Шииста!.. Даже если он тот, за кого себя выдает, стоит посеять у деда сомнения! Да, конечно! Он просто обязан столкнуть их лбами! «Зная характер адмирала, можно достичь поразительных результатов! – Джедиан наконец понял, что его мозг заработал в верном направлении… – Безусловно, – думал он, – нужно потребовать сравнения генотипов!»

Казалось, Семен уловил его мысли.

– Я вмешался в твою жизнь, – не оборачиваясь, проговорил он. – Но ты ошибаешься, если думаешь, что мне нужны миллиарды Воронцова.

Джедиан вцепился в подлокотники кресла. Это уже выходило из ряда вон!

Семен повернулся.

– Мы просто хотели вернуться, понимаешь?! – с горечью проговорил он. Все равно куда, лишь бы к людям.

– Твое счастье, что ты попал в систему Рори!.. – уже не в силах сдерживать себя, прохрипел Ланге. – Только поэтому ты до сих пор жив! Знаешь, что было бы с тобой, попади ты на любую другую планету? Ты уже сдох бы с голода! Твоего ублюдочного робота вышвырнули бы в утиль, а Яна никогда бы не очнулась, потому что у тебя нет ни гроша, чтобы платить за еду и лечение! Что ты можешь? – Джедиан привстал в кресле. – Вокруг полно нищих! С какой стати кто–то стал бы помогать тебе? Из сострадания? Да на любой планете ты увидишь тысячи голодных детей! И они умирают!

Лицо Семена посерело.

– Мне не нужен ни твой мир, ни твои миллиарды! – повторил он. – Вы все свихнувшиеся идиоты, если позволяете унижать собственных детей и спокойно смотрите, как они умирают! Вы истребите сами себя!

– Тогда зачем ты летишь на Стеллар?! – в бешенстве выкрикнул Ланге.

– Это не твое дело. Я хочу увидеть Воронцова.

– Ага, значит, ты признаешь власть денег. Без них ты – ничто! А ты знаешь, что адмирал Воронцов обрек на смерть собственного сына – твоего отца?! – уже абсолютно не контролируя себя, выпалил Джедиан. – Да, да! Можешь поднять архивы! Он бросил своего сына умирать в обломках ради собственной карьеры! Во имя тех самых миллиардов!

– Хватит! – внезапно оборвал его Семен. – Я знаю об этом…

Джедиан выпучил глаза, в замешательстве рухнув назад, в кресло.

– Откуда?! – выдавил он.

Семен был бледен как смерть.

– Я читал дневники своего отца, – ответил он. – И можешь не сомневаться, у меня нет иллюзий относительно того, куда я вернулся!

Он развернулся, чтобы уйти, но задержался на пороге отсека.

– Не нужно впутывать сюда Яну, – проговорил он. – Умерь себя хотя бы до Стеллара. Это моя единственная просьба!

Двери сомкнулись.

Джедиан в бешенстве ударил кулаком по приборной панели.

– Я выведу тебя на чистую воду! – сквозь зубы процедил он. – Чего бы мне это ни стоило!

На обзорных экранах серая муть сменилась фиолетово–черной бездной, в которой, как драгоценный камень, сверкал Стеллар.

Челнок наконец вырвался в космос.

***

Джедиан едва дождался, пока челнок состыкуется с личным кораблем адмирала. Не обратив на встречающих внимания, Ланге прошел прямиком в свою каюту, оборудованную, как и его лаборатория на Стелларе.

Джедиан твердо решил бороться до конца.

Пока автоматика устанавливала связь со Стелларом, он вытащил копию кристаллодиска и вставил его в дисковод бортового компьютера.

Не все воспоминания Семена были расшифрованы.

Нет, только не торопиться… Джедиан удивлялся сам себе. Он всегда был так уравновешен, точно рассчитывал свои ходы и упорно, шаг за шагом, шел к своей цели, а тут… Внезапный крах надежд выбил его из колеи.

«Нет… – мысленно повторил он. – Так не пойдет». Пальцы Джедиана легли на клавиатуру. Он задержал запрос на Стеллар, заказал кофе и углубился в анализ воспоминаний Семена, которые бортовой компьютер считывал для него с кристаллодиска.

Он работал упорно, как никогда. Словно волк, почуявший близость добычи, он все глубже и глубже уходил в ирреальный мир мысленных картин, стремясь добраться до самых первых, еще полубессознательных впечатлений.

Это было нелегко. Даже совершенные процессоры двадцать восьмого века зачастую оказывались бессильны перед тайнами человеческого мозга. На кристаллодиске имелось несколько программ, разработанных в секретных лабораториях Стеллара. В основном они предназначались для мнемотических допросов. Это был венец всей работы Джедиана Ланге, его детище.

Десять лет назад все боевые скафандры флота Конфедерации по приказу Воронцова оснастили особыми сканерами. Они постоянно записывали электрические импульсы коры головного мозга человека, находившегося внутри скафандра. Каждый день тысячи дисков с такими записями стекались на Стеллар, в лаборатории Джедиана. Так постепенно он создал уникальную базу данных, анализ которой позволил опознать некоторые импульсы как чувства или же определенные зрительные образы.

Десять лет кропотливой работы сосредоточились сейчас в бегущих по экрану монитора кривых. Они переплетались в сложный узор, читая и анализируя который компьютер в какой–то момент вырисовывал сначала смутный, а затем все более четкий образ. Фигуры на экране принимали определенные черты и начинали жить…

Иногда картинки сопровождала бегущая текстовая строка, отражавшая мысли, но чаще Джедиан останавливал программу и переходил к следующему образу, как только понимал, что очередное воспоминание вновь привело его во мрак и хаос кладбища кораблей.

Он искал нечто другое.

И он нашел. Спустя сорок минут, бледный и измученный, он откинулся в кресле, впившись дрожащими пальцами в его подлокотники. Вот оно… именно то, что он искал. Все–таки Семен родился не на кладбище кораблей…

…Он сжался в комок. От камней шел холод. Этот холод постепенно захватил маленькое тельце, и оно перестало вздрагивать. Синяя травинка, качающаяся на легком ветру, тяжелые шаги, бряцание металла – вот все, что он запомнил.

И еще большая обида на теплый мир, ставший вдруг чужим и холодным…

Это было самое раннее из воспоминаний Семена, и оно явно доказывало, что он рожден на планете, а по изображению странной, почти фиолетовой травы можно попытаться определить его родину!..

Джедиану наконец удалось справиться с нервным возбуждением. Включив шифратор текста, он начал набирать первые строки докладной записки, предназначавшейся лично адмиралу.

В глазах Ланге метался лихорадочный, почти безумный блеск…

***

Дежурный офицер проводил Семена и Яну в салон для гостей.

Они попали в сферическое помещение, стены и потолок которого занимали сектора огромного экрана, дающего полный телескопический обзор. По желанию можно было управлять отдельными его участками, масштабируя изображение и ракурс по своему вкусу. Мягкие кресла и раскладные диваны у привинченных к полу резных столиков были напичканы чуткой электроникой; в салон не прорывался ни один посторонний звук, и судить о том, что корабль движется, удавалось лишь по беззвучному перемещению звезд на экране, да редким отсветам от вспышек корректирующих дюз.

Яна села в кресло, украдкой взглянув на Семена, который склонился над терминалом компьютера. Вот уже несколько часов как он не проронил ни слова. Она с трудом воспринимала произошедшие в нем перемены. Очнувшись в реанимационном центре Рори, она с первых секунд видела вокруг себя именно ту мечту, которая жила в их сердцах. Почему же Семен так угрюм? Конечно, она знала о схватке на «Ио», но ведь хорошо все то, что хорошо кончается! В конце концов, разве на Острове ему не приходилось чуть ли не ежедневно вступать в схватки с боевыми машинами?!

Яна болезненно переживала тот внезапный холодок, который возник между ними… Нет, их не в силах разлучить никто и ничто, но она чувствовала в Семене перемены, словно он постарел…

Не в силах больше сдерживать своих чувств, она подошла и обняла его за плечи.

– Что с тобой?.. – прошептала Яна.

Семен накрыл ее руку ладонью.

– Ожидание праздника было счастьем… – внезапно признался он.

Яна заглянула в его глаза. Так разговаривать могли лишь они двое во всей вселенной.

– Ты что–то знаешь…

Голубые глаза Семена таили сероватый оттенок. «Голубая сталь…» – подумала Яна. Ни он, ни она еще не понимали, что уже перешагнули границы детства и юности в своих отношениях.

– Я видел смерть.

Это прозвучало для нее как приговор, словно удар хлыста по нежной коже. Яна вздрогнула.

– Но мы вернулись… – попыталась возразить она.

– И что?

Короткий вопрос оглушил ее. Действительно, что?..

– Может быть, мы неудачно попали?

Семен отрицательно покачал головой. Он слишком много думал в эти дни. Их мечты, взращенные детским сознанием, были скомканы и выброшены на помойку. Он не мог объяснить это Яне. Но в его сердце стыл смертельный холод с того момента, когда началась атака на «Ио». Его мечты были втоптаны в грязь, их посекли лазеры вместе с телом Спайта, их разорвало в клочья, как Фрайенберга, удушило вакуумом, как Володю…

Люди не ведали, что творят. Но самое жуткое – им нравилось это!..

– Нет… – отчаянно прошептала Яна, вновь взглянув в его глаза.

Вместо ответа он бережно взял ее за плечи и повернул к тем секторам экрана, где проплывала лишенная воздуха поверхность Стеллара.

Корабль двигался по высокой орбите, и главный город планеты был перед ними как на ладони.

Гигантский мегаполис мог поразить воображение самого искушенного путешественника. Он располагался на дне стокилометрового лунного кратера, накрытого пузырем силового поля. Город сверкал и переливался огнями, окольцованный круглой горной цепью, на вершинах которой грозно застыли батареи противокосмических орудий. Собственно, именно изрезанная тоннелями и пещерами горная цепь первоначально именовалась Фортом Стеллар, который много лет был серой, функциональной и сугубо военной базой, очень удобно расположившейся на подступах к Рори. Город на дне котловины вырос позже.

Они летели над бесконечной, лишенной воздуха равниной, покрытой серыми квадратами стратегических космодромов. Часть из них пустовала, на некоторых возвышались герметичные, наполненные воздухом ремонтные стапели, третьи покоили на пусковых площадках целые эскадры космических кораблей.

Это было сердце военной машины Конфедерации солнц. Десятки, сотни километров серой брони, неисчислимое количество металла и пластика, миллиарды галактических кредитов, сотни тысяч человеческих жизней и судеб, все во имя так называемой доктрины безопасности…

Семен смотрел на это, и его надежды таяли, как дым. Оставшиеся далеко внизу бархатные равнины Рори, равно как и десятки других планет, были не более как заложниками этого серого, угрюмого монстра, раскинувшегося на площади целой луны. Бесчувственный, механический страж жизни, создатели которого давно превратились в кучку копошащихся в его недрах муравьев.

Он посмотрел на Яну, которая, как и он, в полном молчании глядела в экран. Румянец исчез с ее лица, сменившись смертельной бледностью.

Ее губы беззвучно шевелились. В груди девушки застыл холод. Десять дней, что она провела на вилле Джедиана, после того, как ее выписали из реанимационного центра, казались ей сейчас далеким, розовым сном. Словно пелена внезапно начала спадать с ее глаз.

Яна невольно сдерживала рвущееся наружу дыхание. Она даже раньше Семена нашла единственное определение раскинувшейся внизу панораме. Это был их Остров, совершенно исправный, наполненный до краев кричащей механической смертью, управляемый бездушными машинами, а люди… Неужели они не понимали, что созданный ими механический мир принесет лишь горе, смерть и страдание в десятки других, пока еще живых миров?!

За спиной с легким шипением распахнулись створки дверей, и в салон вошел Джедиан.

Семен повернулся.

– Скоро посадка? – спросил он.

Ланге кивнул, садясь в кресло. Открыв стеклянные створки бара, он достал бокал.

– Присаживайтесь, – предложил он.

– Плохие новости? – Семен испытывающе посмотрел на него.

Джедиан вновь почувствовал острый приступ ненависти. Почему он так спокоен?

– Нет. Но прежде чем мы совершим посадку, я бы хотел задать тебе один вопрос.

Яна присела в кресло напротив. Семен оперся о его спинку.

Он был готов к неприятностям и не ошибся.

Джедиан отхлебнул из бокала.

– Скоро мы будем на Стелларе. Твой дед наверняка потребует полный отчет о моих исследованиях твоих воспоминаний. Я раскопал там кое–что интересное, он ухмыльнулся. – Скажи, а в дневниках твоего отца не было упоминаний о планете с голубой травой?

Яна недоуменно посмотрела сначала на Ланге, потом на Семена.

– Нет, – ответил Семен. – И я совершенно не понимаю, о чем ты.

– Жаль. – Джедиан встал. – Ты все–таки подумай, пока у тебя есть немного времени, – посоветовал он уже на пороге. – Всего хорошего!

Дверь бесшумно закрылась.

Семен сел в кресло и застыл, обхватив голову руками.

Он боялся сойти с ума.

– Семен, милый, что с тобой? – с тревогой спросила Яна, присев рядом. Ну, только не молчи!

– Трава… – в его голосе была мука. – Яна, я ведь действительно помню…

– Что?!

Семен зажмурился до радужных кругов, поплывших перед сомкнутыми веками. Ему казалось, еще миг, и его мозг не выдержит…

– Нет… – спустя несколько мгновений выдохнул он. – Не помню… Не могу вспомнить!.. – Он в отчаянии огляделся вокруг, словно ища поддержки у стен, ровно сияющих чередой огромных экранов.

– Оставь, не мучайся!

Семен кивнул.

– Что нам делать? – Яна по привычке взяла его за руку. – У меня такое чувство, словно я сорвалась без фала в открытый космос… – призналась она.

Поверхность Стеллара укрупнилась и теперь проносилась на экранах во всех подробностях. Корабль летел над искусственной корой планеты. Посадочные поля сменялись угловатыми орудийными башнями, потом они откатывались назад, и вместо них к черному небу поднимались прямоугольные коробки цехов какого–то автоматического завода. Серая броня повсюду, лишь россыпи габаритных огней разнообразили краски ландшафта, а впереди неумолимо надвигался сверкающий купол силового поля, накрывавшего гигантский супермегаполис.

– Ты хотела бы остаться и жить тут? – Голос Семена прозвучал глухо.

Яна ответила не сразу. Перед мысленным взором теплые равнины Рори наслаивались на серый монолит ледяной брони, и сверкающие вьюны, нежные листья которых она целовала еще вчера, упиваясь этим счастьем прикосновения к живому, карабкались в вакууме по башням противокосмических батарей, словно ее сознание рисовало противоестественный коллаж под названием «Безысходность».

– Почему? – вырвалось у нее вместо ответа.

Семен горько усмехнулся.

– Мы покинули сфероид в поисках счастья. Мне казалось, нет места более противоестественного, чем Остров… потому что он создан несправедливостью и безумием. Так внушал мне отец. Но там был наш дом, понимаешь?

Обзорные экраны лизнуло пламя. Корабль заходил на посадку, и впереди уже вспыхнули две цепочки голубых солнц, обозначившие открытый проход в силовом куполе города.

Семен повернулся. В его глазах нежность смешивалась с яростью. Он вовсе не собирался отдавать этому монстру их жизни. Он совершенно не боялся машин, да и люди не внушали ему страха.

– Реальность Острова подчинялась законам. Мы привыкли играть по правилам и думали, что так будет всегда. – Он коснулся ладонью ее щеки. – Мы с тобой были и хотели остаться детьми. – Он улыбнулся. – Все разделялось, как линия терминатора – по одну сторону свет, по другую тьма.

– Нет… – Яна схватила его за руку. – Зачем ты порочишь людей, ведь мы столько мечтали о них! Подумай, может быть, не все так страшно?

Корабль несколько раз ощутимо дернулся, вплывая в створы огромного ангара. Семену казалось, что время вновь вернулось назад. Когда–то он заставил ее надеть скафандр, чтобы вывести в жуткую реальность сфероида. Теперь все было сложнее и больней…

Семен был устроен немного иначе, чем обыкновенные люди. Слова Джедиана явились для него лишь подтверждением горьких выводов, и ему не нужны были в качестве щита ни наивные надежды, ни утопические мечты. Боевые машины сфероида, воспитавшие его, не различали подобных уловок человеческого сознания.

За тридцать дней он прожил целую человеческую жизнь.

Учиться полутонам и получувствам, раболепствовать и лгать, приспосабливаясь то к толпе безликих, уставших от жизни трудяг, то к сильным мира сего, было для Семена равносильно смерти. Он привык к чистым, сильным и честным чувствам…

– Мы не можем тут жить, – произнес он. – И лучше признать это сразу, чем прикрываться мечтами и надеждами…

Яна понимала, что он прав, но ей трудно было смириться. Признать реальность такой, как описал ее Семен, означало умереть. Внезапно до нее дошел весь ужас их положения.

– Мы обречены? – с тоской спросила она.

Семен стиснул зубы.

– Есть два пути, – проговорил он. – Но в конце концов нам уготована моральная смерть. Все, чем мы дышали до сих пор, будет выкинуто вон. Жизнь обяжет нас приспособиться к «цивилизации», – произнес он с горькой иронией.

Лицо Яны дрогнуло. Она не верила, что это говорит он!

– Есть другие планеты! – почти крикнула она.

– Нет. Мы с тобой выродки, – отрезал Семен.

– Ты предлагаешь изменить мир?

Семен посмотрел на нее с искренним удивлением.

– Изменить мир? – переспросил он. – Зачем?

– Он станет лучше!

Семен сокрушенно покачал головой.

– Сто семьдесят обитаемых планет… Две галактические войны… Казалось, он размышляет вслух, обращаясь в никуда. – Родовые муки цивилизации. Потерянные поколения. Мы с тобой верили в утопию, а ее не существует! И никогда не будет существовать… Людям плевать на нас. Мы для них лишь эпизод, несчастный случай.

Он понимал, что говорит жестоко, но иначе было нельзя…

Несколько секунд они молчали.

– Ты прав… – По щеке Яны скатилась слеза. – Ну неужели тут нет никого, кто мог бы помочь?

Ей показалось, что почва уходит из–под ног…

На самом деле это корабль вошел наконец в захваты причальных штанг.

Они прибыли на Стеллар.