Текст книги "Крестоносец: Железная Земля (СИ)"

Автор книги: Андрей Астахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– А ты что можешь нам предложить, шевалье? – ответил за Варина один из старейшин, тот самый, что говорил об ответственности.

– Я маленький человек, господин, и не могу говорить за власть предержащих. Но если Империя протянет вам руку, готовы ли вы ее принять?

– Ты говоришь от имени империи, но, передав нам меч, ты становишься ее врагом, – заметил старец.

– Да, если союза между Ростианом и виари не будет.

– Мы знаем цену союза с Ростианом, – сказал старейшина. и я уловил в его голосе презрение. – Когда-то Империя бросила нас на произвол судьбы, и мы лишились всего, что имели. Империя всегда делала вид, что нас не существует.

Можем ли мы верить вашим командорам, вашему императору? Для последователей веры в Матерь виари – всего лишь безбожные язычники. И наши земли теперь часть империи. Никто не вернет их нам.

– У империи и у вас общий враг. Разве это не причина стать союзниками?

– Наш отказ выдать Брианни может стать поводом для разрыва Договора, а может и не стать, – ответил Варин. – А вот заключение союза с империи куда как более недружественный поступок. Магистры не простят нам этого.

– Договор Двадцати Статей стоил бы чего-нибудь, если был бы договором равных. Магистры считают вас своими слугами – не хочу сказать "рабами".

– А разве ваш император так не станет считать?

– Еще раз повторюсь, милорд – я не могу говорить за императора. Я не его посланник, и не наделен полномочиями вести переговоры с вами. Я здесь, как частное лицо, я не посол. Но я прошу поверить мне. Мои слова – это слова человека, которому небезразличны судьбы и людей, и виари. Мы были в Хареме и видели картину Мацея Хомрата.

– Кто такой Мацей Хомрат? – отозвался один из старейшин.

– Пророк, – я перевел дыхание. – Он предсказал новое нашествие Зверя, и оно начнется скоро. Мы видели изображение на картине...

– Пророчества людей! – фыркнул старейшина. заговоривший со мной первым. – Разве люди наделены Даром Предвидения? Ни разу...

– Погоди, Элемар, – остановил его Варин. – Мы и без ваших пророков знаем, куда идет мир, шевалье. Как моряк предугадывает приближение шторма по ветру, воде и поведению морских обитателей, так и мы видим, что великая буря вот-вот разразится. И наши мысли о том, станет она для нас началом новой истории виари, или же окончательной погибелью.

– Ты все время говоришь о погибели, милорд. Неужто все так безнадежно, или ты сгущаешь краски?

– Хочешь сказать, что я трус, и мои собратья по Совету тоже трусы? – В глазах Варина сверкнул гнев, но миг спустя эта искра погасла. – Нет, юноша. Мудрость иногда бывает похожа на трусость, но это не одно и то же.

– И в чем состоит такая мудрость? – Я сделал ударение на слове "такая".

– Среди виари нет единства. Два наших дома уже присягнули сулийцам, а прочие колеблются. Большинство из нас хотят остаться независимыми, но все понимают, что в случае большой войны нам придется принять чью-то сторону. Или же воевать друг с другом. Что может быть страшнее?

– Нашествие нежити, – сказал я. – Когда-то вы сумели спастись сами, но потеряли свои земли. Сможете ли вы отсидеться на своих кораблях, если вся земля станет принадлежать мертвым?

Варин не ответил – протянул руку и стащил ткань с округлого предмета на столе. Я увидел драконье яйцо, точно такое же, что было в руинах Минга и открыло нам портал в Заповедь, только крупнее и покрытое красноватыми прожилками.

– Харрас Харсетта, – вздохнула Домино.

– Вы сказали, что драконы вернулись, – сказал Варин, положив ладонь на артефакт. – Даже если это правда, что толку? И как это поможет нам найти правильный путь?

– Вы его уже нашли, – ответил я. – Вы приняли решение оставить Домино и харрас у себя. И вы не так беззащитны, как тебе кажется, милорд. Имей мужество поверить в себя и свой народ.

– Мы разбросаны по водам океана. Один берег – это Суль с ее пиратами, черной магией и живыми мертвецами. Другой берег – империя, высокомерная, чужая и вероломная. Кому верить?

– Старой Эзиле. И пророчествам Эская.

– Странно – фламеньер, приверженец материанства говорит мне об этом! Мальчишка, ставший мужем моей родственницы. И я трачу время на то, чтобы говорить с ним.

– Ты сам меня пригласил. Я не напрашивался на эту встречу.

– Не горячись. Этой ночью у меня был долгий и трудный разговор с главами домов. У нас много разногласий, но есть одно, в чем мы едины – возврата к прежней жизни для виари не будет. Нам предстоит ступить на путь, который приведет нас или к славе, или к погибели.

– Мудрые слова, милорд. Так в чем дело? Первый шаг вы уже сделали, пора сделать второй и третий.

– Затем вас и пригласили сюда. – Варин перевел взгляд на Домино. – Главы домов хотят, чтобы ты, Брианни, отправилась ко двору императора и встретилась с ним. Ты Блайин О`Реах, у тебя есть все права говорить от имени всего народа виари. Готова ли ты сделать это?

– Да, готова. – твердо ответила Домино.

– Это будет нелегкое поручение, дочка, – Варин помолчал, а потом добавил уже обращаясь ко мне: – Но я знаю, что после случая на Порсобадо Брианни считается в вашей империи преступницей, поэтому Харрас Харсетта останется у меня – как гарантия того, что с Брианни ничего не случится.

– С ней ничего не случится. Она ваш посол, она моя жена и...

– Тем не менее. Мы не доверяем салардам, ты знаешь. И твое заступничество не будет иметь веса, уж прости. – Варин сделал знак стоявшему виари, и тот, достав из поясной сумки запечатанный свиток, вручил его дуайену, а Варин передал свиток Домино. – Вот письмо для императора. Его подписали все главы домов. Пусть он прочитает его. И пусть он увидит, что меч Зералина – не вымысел, что он существует.

– Я приветствую ваше решение, милорд, – сказал я, искренне обрадованный таким поворотом событий.

– Пришло время всем нам покидать Мьюр, – задумчиво сказал Варин. – Поэтому готовьтесь в путь. Капитан Орфин доставит вас в Каль. Его корабль "Афалина" один из самых быстроходных, так что через несколько дней вы бросите якорь в тамошней гавани.

– Могу я задать тебе вопрос, милорд?

– Да, фламеньер.

– Почему вы не стремитесь обрести землю? В океане немало островов, где виари смогли бы осесть, и ваши скитания прекратились бы? Власть магистров Суль не беспредельна и вы...

– Ты не понимаешь, – оборвал меня дуайен. – Нам нужна наша земля. Не клочки суши среди безбрежного моря, а те земли, которые изначально принадлежали моему народу. Тот, кто обедал за столами в королевском чертоге, не станет есть выброшенные кем-то объедки.

– Хорошие слова, милорд. Обещаю, император услышит их.

– К завтрашнему утру вы должны быть готовы отправляться к имперским берегам. – Варин тяжело вздохнул. – Много опасностей ждет вас, поэтому будьте осторожны. И помните, что мы вручили вам судьбу нашего народа. Мы будем ждать вас. Я буду ждать...

***

Последние корабли виари покидают бухту Мьюра, и мы отплываем вместе с ними. Моряки «Афалины» поднимают паруса, а мы с Домино стоим на баке и смотрим вперед, в открывающуюся за утесами бухты даль океана.

Странно, но сейчас мне вспоминается сцена из фильма "Титаник", когда герои ди Каприо и Кейт Уинслет стоят на носу лайнера, и девушка разводит в стороны руки, будто летит. Красивая сцена, но почему-то мне кажется, что слишком много в ней наигранного, киношного, хотя...

– О чем думаешь? – спрашиваю я, наклонясь к ушку Домино.

– О нас с тобой. О том, что вот-вот начнется.

– Что начнется?

– Не знаю.

Паруса "Афалины" разворачиваются, хлопают, наполняются ветром, и корабль начинает движение туда, где изящные виарийские суда, выстроившись в караван, плывут в открытый океан. Матросы-виари суетятся, проносятся мимо нас, занимаясь своим делом, и я почему-то чувствую себя на корабле лишним.

– Все будет хорошо, – шепчу я Домино. – У тебя все получится.

Я замечаю, что Элика стоит у носовой надстройки, постукивает себя по левой ладони магическим жезлом и наблюдает за нами. Ее глаза серьезны, в них нет насмешки. Только какая-то печаль.

– Начинаем путешествие, милорд собрат рыцарь! – громыхнул подошедший к нам Домаш. – Госпожа Брианни, ты нынче прекрасна, как это утро. Счастливец твой супруг, Матерью клянусь, счастливец. Не каждому дано эдакой красотуни взаимную любовь заслужить.

– Ты такой любезный, сударь, – Домино опустила глаза.

– А ты не смущайся, госпожа, не надо. Матерь наделила тебя красой неземной, сим гордиться пристало! – Домаш совсем по-свойски хлопнул меня по плечу. – Убедил ты меня, милорд Эвальд, вот вернусь к себе в Бобзиглавицы, начну искать себе невесту.

– Давно тебе пора хозяйкой обзавестись, – сказала со слабой улыбкой Домино. – Такой видный мужчина, и один.

– Видный? – Домаш аж задохнулся от счастья. – Ну, скажешь тоже...

– И воин славный, – продолжила Домино. – Эвальд мне про твои подвиги рассказывал. Такому нужно много наследников родить, чтобы о славе твоей поколениями помнили.

– Ах, госпожа, твои бы слова да Матери на слух! Давно о сем мечтаю, да все не складывается. – Тут Домаш подкрутил усы. – Ничего, как женюсь, за шесть лет двенадцать детей с женкой моей родим.

– Это как? – не удержался я.

– А каждый год по двойне! И сил и желания у меня вполне достанет на такое увеличение рода Домашей. – Роздолец наклонился ближе, перешел на шепот. – Вон, возьму да и паненке Элике нашей руку, сердце и все мое прочее достояние предложу! Как думаете, примет она?

– Еще как примет! – с самым серьезным видом заявила Домино.

– Коли собрат мой Эвальд женился на виарийской деве, то и мне не след отставать. Да и хороша собой волшебница наша.

– Помнится, пан Домаш, говорил ты мне, что волшбы боишься, – заметил я.

– Так то ж черной волшбы. А паненка Элика наша златоволосая – добрая ворожея, чаю, меня колдовством изводить не станет.

– Ой, Домаш, это ведь любовь!

– Так и мне порой кажется. Или душой я к ней прикипел за время странствований наших? А еще я женской красоте ой как неравнодушен, а дамзель Элика ну уж очень красивая. Разве возможно мимо такой вот барышни пройти спокойно? Никак нельзя. Но госпожа Брианни лучше, – Домаш неожиданно наклонился и, взяв руку Домино, запечатлел на ней звучный поцелуй. – Оставлю вас, а то вы, верно, вдвоем желаете побыть.

– Он и впрямь обхаживать ее начнет, – шепнула Домино, глядя, как Домаш подошел к Элике и о чем-то с ней заговорил. – И вот будет забавно, если у него все получится!

– Да, было бы здорово.

– А ты не ревнуешь? – внезапно спросила Домино.

– Ревную? К кому?

– Ну, Элику к этому рыцарю, – тут Домино покраснела, опустила глаза. – Прости, я глупость сказала.

– Глупость, – я обнял ее и крепко поцеловал в губы. Потом мы стояли обнявшись, и над нашими головами хлопали паруса и кричали чайки, будто слетевшиеся сюда со всего острова. "Афалина" понемногу набирала ход, плавно скользя мимо последних ледоров, еще не покинувших бухту.

Я подумал, что очень скоро мы вернемся в имперские земли. А там...

– Ты думаешь о будущем? – Домино непостижимым образом угадала мои мысли. – Не надо, не стоит.

– Я боюсь за тебя.

– А я за тебя. Но это всего лишь любовь.

– Любовь, – я посмотрел ей в глаза. – Да, любовь. Я люблю тебя.

– А я тебя, – Домино прижалась ко мне, вздохнула. – Как хорошо, что есть любовь. И она бережет тех, кто в нее верит.

***

Мне снилась пучина. Темная, холодная, бесконечная, куда я медленно погружался, раскинув руки и ноги. И из этой смертельной глубины мне навстречу поднималось нечто. Что-то, не имеющее названия, никогда не виденное живущими на суше, огромное, бесформенное и смертельно опасное. Оно будто обволакивало меня струями тьмы, похожими на щупальца. Странно, но я не боялся. Я понимал, что эту неведомую тварь можно одолеть, и потому бесстрашно опускался ей навстречу, раскачиваемый подводным течением, сопровождаемый целой стаей рыб. Мне нечего бояться – со мной меч Зералина, со мной сила Домино, которая ждет меня наверху, на корабле и знает, что я обязательно вернусь к ней! Ведь я же фламеньер, и еще – я уже столько раз ходил рядом со смертью, что этой мерзкой глубоководной твари меня не напугать. Только бы спуститься на расстояние удара мечом, и подводная гнусь получит то, что заслужила...

– Эвальд!

Это Домино, она зовет меня. Я хочу крикнуть, что у меня все хорошо, что я вот-вот расправлюсь раз и навсегда с мерзким подводным ужасом, но не могу раскрыть рта. Скорость падения в пучину внезапно убыстряется, и я уже почти лечу навстречу подводной гадине.

– Ааааааааааааааааа!

– Эвальд!

Пробуждение пришло мгновенно. Пучина исчезла, я лежал на койке в каюте. Прикроватный фонарь почти погас, и я увидел в круге колеблющегося света Домино. Рядом с ней стоял капитан Орфин.

– Идем, милорд, тебе надо это видеть, – сказал эльф очень нехорошим тоном.

– Что-то случилось? – спросил я, натягивая дублет.

– Сейчас все сам увидишь.

Наступавшее утро было серым и ветренным, тяжелые облака почти сплошь скрыли небо. Похоже, надвигался шторм, но капитана Орфина, как оказалось, озаботило совсем не это. На корме "Афалины" уже стояли Домаш, Ганель, Джарем и Элика. Магичка выглядела очень встревоженной.

– Вон там, – она показала на горизонт. – Видишь? Корабли, и они идут за нами.

– Ca`nei a vian, soerie, – сказал Орфин, раскрыл сумку, вытащил короткую подзорную трубу и подал мне. – Смотри прямо, фламеньер.

Я посмотрел в трубу и сразу увидел корабли – их было три. Два парусника, и, похоже, ледор, поменьше тех, что я видел на Мьюре. До них было, наверное, миль пять, и они шли в нашу сторону.

– A`ren Sulean vel, – сказала Элика. – Сулиец. И с ним два наших корабля.

– Понятно. – Я посмотрел на Домино. – Такова, значит, виарийская честность. Не думал, что Варин опустится до предательства.

– Не надо говорить пустых слов, салард, – бросил Орфин с презрительной гримасой. – Мы еще не знаем их намерений.

– Пустить нас всех на дно, вот чего они хотят. – Я плюнул на палубу. – Джарем, готовь мои доспехи!

– Да, милорд! – отозвался оруженосец и побежал к надстройке.

– Эвальд! – крикнула Домино.

– Я не позволю им! – Я сжал кулаки и повернулся к Орфину. – Можете меня убить, но я не позволю.

Вот он мой сон, подумал я, затягивая ремни на куртке. Есть океанская пучина, а есть пучина предательства. Теперь я знаю, как называлась тварь в моем сне.

Проклятые предатели! Варин, сволочь, не решился пойти против воли Совета, так пошел на подлость, подстроил встречу в открытом море с сулийскими пиратами.

Подонок!

– Джарем, – я сделал паузу, ком в горле мешал говорить. – Возможно, мы сегодня умрем.

– Все в воле Матери, милорд, – ответил оруженосец, подавая мне шлем. – Она в милости Своей позаботится о нас.

– Да, ты прав.

– Эвальд! – Домино вбежала в каюту, бросилась ко мне на грудь. – Орфин ничего не знает про эти корабли. Он поклялся.

– Это все твой дядюшка, будь он... Только он мог знать, куда мы плывем. пусть он сдохнет, пес!

– Эвальд, не надо! Ты несправедлив к дяде. Он...он не мог.

– Я не отдам им тебя, – выдохнул я, пытаясь побороть охватившие меня ужас и отчаяние. – Никогда, Домино. Если мы умрем...

– Ты собрался умирать? – осведомилась Элика из дверей каюты. – А я думала, мы будем сражаться и победим.

– Да, будем. – Я взял из рук Джарема меч. – Насчет победы не знаю, но будь я проклят, если сдамся без боя.

На палубе нас ждал Орфин, окруженный матросами.

– Мы еще не знаем их намерений, салард, – сказал капитан, – но мы готовы.

– Готовы к чему?

– К бою, поглоти меня пучина!

– Значит.... – Я осекся, мне вдруг стало стыдно за своим слова, сказанные сгоряча. – Так вы с нами, капитан?

– У меня приказ Совета доставить тебя и Брианни в Каль. И никто мне не помешает этого сделать.

– Прости меня, Руэль, – я протянул капитану руку. – Я был неправ.

– Прощаю, – Орфин не принял моей руки, но положил ладонь на сердце и поклонился. – Постарайся не падать за борт, салард. Ты не выплывешь в своих доспехах и утопишь меч Зералина.

Я хотел ответить, но громкий и протяжный звук рога сбил меня с мысли. Матросы "Афалины" быстро собирались на палубе. Многие уже вооружились луками, мечами и абордажными топорами. Это зрелище меня немного подбодрило. Потом я увидел Домаша – роздолец уже успел облачиться в кольчугу и вооружиться.

– Деремся? – спросил он, подойдя к нам. – Никогда прежде не дрался в море.

– Боюсь, придется, – я посмотрел на приближающиеся корабли: теперь их было видно уже без трубы.

– Посланник Исан`д`Кур решил взять силой то, что не получил уговорами, – сказала Элика.

– Да, это "Магистр Магут", крейсер, на котором сулиец прибыл на Мьюр, – подтвердил Орфин. – И с ним наши братья из Туасса ад-Руайн. Думаю, они тайно шли за нами от самого Мьюра, а теперь решили, что время атаковать пришло.

Я поднял трубу, чтобы рассмотреть приближающийся корабль. Сулийский крейсер выглядел очень необычно. На таком расстоянии было трудно определить его размеры, но было ясно, что он очень большой, намного больше виарийских кораблей сопровождения. Странно, но у сулийского корабля не было ни мачт, ни весел – он напоминал огромного черного кита, выставившего из темного предштормового моря покатую спину и тяжело разрезающего высокие свинцовые волны. Судя по тому, как быстро сокращалось расстояние, – а ведь "Афалина" продолжала идти полным ходом! – крейсер повелителей мертвых развивал очень приличную скорость.

– Сколько воинов может быть на таком корабле? – спросил я Орфина.

– Не меньше сотни. Иногда полтораста.

– Добавь еще сотню виари с кораблей сопровождения, – сказала Элика таким странным тоном, что я вздрогнул. – Они тоже отличные воины.

– Да, – произнес я. – А у тебя, капитан?

– Сорок пять человек. С вами пятьдесят.

– Один к пяти, значит. Ну что ж, пусть так. Каковы наши действия?

– Погоди, они сигналят! – воскликнул Орфин. – Приказывают остановиться.

– Нет! – глухим голосом произнесла Домино. – Нельзя останавливаться.

– Как прикажешь, арас-нуани, – Орфин поклонился.

– Через какое время они нагонят нас? – осведомился я.

– Гонка не может продолжаться долго. У сулийских боевых кораблей особые машины, использующие магию и позволяющие им развивать большую скорость. Моя "Афалина" даже с попутным ветром не пойдет так быстро.

– Значит, мой сон был вещим, – пробормотал я, глядя на вражеские корабли. – Каков твой план, капитан?

– Маневрировать, не дать им протаранить нас или взять нас на абордаж. Это все, что мы можем сделать. Весь вопрос в том, как долго мы сможем уворачиваться.

Я отчетливо услышал в голосе Орфина обреченность, и отчаяние и ужас вновь овладели мной. Вот и все. Еще два-три часа, и мы...

– Поджечь их никак не получится? – спросил я.

– Корабли Туасса ад-Руайн можно поджечь, но черный корабль никак.

– Черный корабль? – Я перевел взгляд на преследующее нас чудовище. Да, действительно черный корабль. Самое то название. И теперь, когда враг приблизился на расстояние примерно в милю, я разглядел, чего не увидел раньше. Поверхность сулийского крейсера не была гладкой. Она напоминала корку черной лавы, сплошь покрывавшую судно от носа до кормы. Ни люков, ни портов, ни надстроек, только торчащие из корпуса кованые тараны, решетчатые и телескопические стрелы с абордажными крючьями и лестницами, какие-то широкие трубы с раструбами – видимо, приспособления для метания снарядов или горючей смеси. Теперь, когда сулийский Левиафан подошел к нам на расстояние не больше мили, я мог оценить его размере – вражеское судно имело не меньше восьмидесяти метров в длину и не меньше пятнадцати в ширину. Даже по самым современным судостроительным меркам очень и очень прилично, тянет на эсминец. У него и команда должна быть внушительная, а если представить себе, что это мертвецы, которых совсем непросто убить...Да еще и два виарийских корабля сопровождения.

Похоже, мы влипли.

– Снова сигналят! – крикнул капитан Орфин. – Приказывают остановиться и принять их ял. Если не остановимся, они нас атакуют.

– Чем ответим, капитан? – спросил я.

– Ничем. – Орфин повернулся и бросил несколько отрывистых команд собравшимся на палубе матросам. – Пришло время драться.

Я посмотрел на Домино. Ее лицо стало бледным, глаза сузились, в них появился нехороший блеск. Я попытался коснуться ее руки, но она одернула ее, точно мое касание было ей неприятно.

– Домино! – воскликнул я.

– Не сейчас. Погоди. Элика!

– Да? – отозвалась магичка.

– Нам нужно будет создать двойной поток магии, – сказала Домино, продолжая смотреть на приближающийся сулийский крейсер. – Мне нужна подпитка, одна я не справлюсь.

– Отличная идея, Блайин О`Реах, – одобрила Элика, но почему-то заметно побледнела. – Когда начнем?

– Прямо сейчас, – тут Домино посмотрела на меня. – Мы пойдем на нос корабля, Эвальд. Так надо. Я не знаю, сработает ли мой план, но лучшего у нас нет.

– Я пойду с тобой!

– Нет, твое место рядом с моряками. Ты нам ничем не поможешь, наоборот – можешь помешать, потому что я буду отвлекаться, думая о тебе.

– Что ты задумала?

– Потом, любимый. – Домино поцеловала меня и прижалась щекой к груди. – Береги себя, Если тебя убьют, я... моя жизнь закончится.

– Не убьют, солнышко мое. Я бессмертный.

– Глупенький ты мой! Ну все, пора идти. Я люблю тебя, Эвальд.

– Ме лаен туир, Брианни.

– Удачи, герой! – крикнула Элика и помахала мне рукой. – Помни, что я тебе говорила, пригодится! И не поминай лихом...

– Не поминай... – Я осекся. Почему-то слова Элики наполнили мое сердце тоской. И ее глаза...

Неужели Элика думает, что мы обречены? И моя Брианни...

– Возьми это, – капитан Орфин вернул меня к реальности. Он протянул мне круглый большой щит из дубленой акульей кожи с массивным костяным умбоном. – Если начнется обстрел, он тебе понадобится.

Я хотел поблагодарить Орфина, но тут что-то пронеслось над мачтами, оставляя черный дымный след, и упало в море метрах в пятидесяти по курсу нашего корабля.

– Порви их кракен! – выдохнул капитан и побежал на нос. Вновь взревел боцманский рог, моряки "Афалины" частью начали подниматься на реи, чтобы занять позицию для стрельбы, частью собрались у бортов.

Еще один снаряд, посланный с сулийского корабля, упал недалеко от "Афалины". Мертвые канониры пока пристреливались, но я не сомневался, что рано или поздно снаряд попадет в цель. Корабли Туасса ад-Руайн тем временем слегка вырвались вперед – видимо, сказывалось то, что ветер усилился, – и теперь брали "Афалину" в классические "клещи". До них было уже не больше пяти кабельтовых, и скоро они выйдут на расстояние выстрела из лука...

– Два перестрела! – услышал я голос капитана. – Лучники!

Да уж, стрелы слишком жалкое оружие, чтобы причинить хоть какой-то урон бронированному Левиафану, с горечью подумал я. И хрен его возьмешь на абордаж. Разве что попытаться атаковать его союзников-виарийцев, и даром что их вдвое больше чем нас?

Мгновение спустя я увидел, как из трубы с раструбом по левому борту сулийца вылетел еще один метательный заряд. Он прочертил в воздухе черную дымную полосу и с шипением погрузился в море метрах в пяти от нашего корабля. Я поискал глазами Домино и Элику, но такелаж фок-мачты скрывал от меня бак "Афалины".

Почему я здесь? Я должен быть рядом с ней!

Я уже обернулся, чтобы сказать капитану Орфину, что иду на бак, но встретился взглядом с Домашем. Роздолец стоял чуть позади меня, подняв щит и сжимая в руке свой грозный топор: глаза у него горели, челюсти были стиснуты. Рядом с роздольцем был мой оруженосец Джарем с обнаженным фальчионом в руке, а за ними стоял Ганель, наш всезнайка, но не книга была в его руках, а виарийская фигурная пика. Он тоже собирался сражаться рядом с нами. Рядом со мной.

Могу ли я покинуть их? Даже ради моей...

– Полтора перестрела! – крикнул капитан.

В третий раз взревел рог: моряки вокруг нас сноровисто наложили стрелы на тетивы своих луков, готовясь дать залп. Корабли Туасса ад-Руайн развернулись и теперь шли прямо на нас, будто собирались таранить нас в борт. Но еще раньше будет смертоносный дождь стрел с обоих кораблей, и кто его знает, дойдет ли дело до рукопашной схватки? Вот они, виари, выбравшие службу повелителям мертвых – я уже могу видеть их, как они стоят на баках и вдоль бортов, держа наготове длинные луки из китового уса, предвкушая быструю и легкую победу. Их много, больше, чем нас, и очень скоро они захватят наше судно и бросят наши головы к ногам сулийского посланника, который сейчас наверняка предвкушает быструю и легкую победу. Мою голову, Домаша, Джарема, Ганеля, Элики.

Голову моей Брианни...

А если попробовать сделать ВОТ ТАК?

– Капитан Орфин! – крикнул я.

– Чего тебе. фламеньер?

– Можете просигналить этим молодцам, чтобы смотрели на нас?

– Конечно.

– Тогда сигнальте, сейчас же.

На этот раз боевой рог "Афалины" издал длинную переливчатую трель. Я вытянул из ножен кинжал подошел прямо к заднему лееру кормы, так, что теперь меня могли хорошо видеть с обоих кораблей Туасса ад-Руайн. Домаш и Джарем двинулись было за мной, но я жестом остановил их и теперь чувствовал на своей спине их недоумевающие взгляды. И такие же напряженные и вопросительные взгляды были устремлены на меня с вражеских палуб, где собрались готовые к бою команды Туасса ад-Руайн.

Я вытянул левую руку перед собой, сдвинул рукав куртки вверх почти до локтя и коротко резанул себя по предплечью. Выступившая из пореза кровь потекла по руке и закапала на палубу.

Вот так, Элика, подумал я, с вызовом глядя на приближающиеся виарийские корабли. Если твой совет не поможет нам, то уже ничто нас не спасет...

Ответом мне была тишина – слишком долгая, как мне показалось. И следом торжествующе запели рога на коряблях Туасса ад-Руайн, и им ответил рог с "Афалины". А потом меня схватил за руку капитан Орфин и воскликнул:

– Они трубят отбой! Они выходят из боя!

– Есть! – заорал я в восторге.

– Разорви демоны мою печенку! – выпалил Домаш.

Действительно, виарийские суда начали менять курс, разворачиваясь к нам бортами и расходясь в стороны. И на "Магистре Магуте" сразу поняли, что означает этот маневр. Левиафан испустил долгий, пронзительный режущий уши гудок – настоящий вопль ярости и злобы. Повелители мертвых поняли, что их рабы изменили им, вышли из подчинения, не захотели убивать своих братьев. Что сила живой крови и древней традиции нарушила их планы. Сразу два снаряда вылетели из чревы чудовища и упали совсем рядом с "Афалиной". И теперь всем на судне, не только мне, было совершенно очевидно, что следующий залп попадет точно в цель.

За моей спиной раздался громкий треск, и этот звук заставил нас всех обернуться. Над носом "Афалины" появился огромный светящийся шар, в котором вспыхивало множество электрических разрядов. На наших глазах этот шар поднялся выше мачт, и понесся над морем в сторону черного корабля, оставляя за собой полосу из разноцветных искр. Повис прямо над сулийцем – и взмыл вверх, к облакам, осветил их призрачным слепящим светом, таким ярким, что мы все невольно прикрыли глаза. А когда свет померк, мы все увидели, как над крейсером некромантов буквально на глазах сгустилась непроглядная черная со зловещим багровым отливом туча. И ослепительно сверкнула первая молния, ударившая прямо в сулийский корабль. А потом еще одна, и еще, и еще.

Это была даже не гроза – настоящий электрический шторм, если можно так сказать. Молнии поражали Левиафана раз за разом, с интервалами меньше секунды, и гром грохотал непрерывно, оглушив всех нас. Я видел ужас на лицах стоявших рядом виарийских моряков, я видел страх в глазах Домаша – а ведь напугать роздольца совсем непросто! Да и мне было страшно. Могу поклясться, что никто никогда ни в одном из миров не видел такой чудовищной грозы, какую в тот день видел я. Может, только в аду – если, конечно, в аду бывают грозы, – можно увидеть что-то подобное. Сулийский крейсер весь окутался электрическими разрядами, вода вокруг него буквально кипела, он на глазах терял скорость, а молнии из магической тучи все продолжали бить в него, не теряя своей силы. Поднявшийся шквалистый ветер обрушился на "Афалину", осыпая нас брызгами, волны подхватили наш корабль, но никто не покинул кормы – все мы, с трудом сохраняя равновесие, вцепившись в леера и снасти, наблюдали, как буйствует магическая стихия. Наконец, сулиец потерял ход, его начало разворачивать на месте, но молнии продолжали сыпаться на него, добивая уже беспомощное судно. Прошло еще, наверное, с минуту, и я увидел, что черный корабль начал крениться на нос.

– Он тонет! – заорал я, пытаясь перекричать вой ветра и непрерывный грохот громовых раскатов. – Тонет, сволочь!

Крен сулийского монстра увеличивался буквально на глазах. Вот уже корма задралась над водой, и стали видны застывшие неподвижно винты. Белый пар окутал его плотным облаком – это раскаленный молниями металл обшивки соприкасался с морской водой. Потом черный корабль начал заваливаться на левый борт. Словами не описать, какое торжество я ощущал в эти секунды. У меня больше не было сомнений, что с кораблем магистров покончено.

Агония Левиафана продолжалась недолго – не более двух минут. Молнии расстреляли его подчистую. Мы всем кораблем наблюдали, как уходит под воду сулийский крейсер. И лишь когда край кормы чудовища скрылся в кипящей водяной воронке, электрический шторм стих. Черная туча исчезла, будто ее и не было, и мы все долго не могли прийти в себя.

– Превеликая Матерь! – вздохнул Домаш. Лицо его было белым, как бумага, в глазах стоял ужас. – Не приведи мне еще раз увидеть такое...

– Брианни! – выкрикнул я и бросился к трапу.

Она была жива. Стояла на коленях, с разведенными руками и глядя невидящими глазами в небо. Я схватил ее, поднял, прижал к груди, покрыл поцелуями ее лицо.

– Милая моя! – шептал я. – Маленькая моя! Что с тобой? Ответь мне, не молчи!

– Все... хорошо, – слабым голосом отозвалась Брианни. – Ме... лаен туир.

Я не успел ответить ей, сказать, как же она мне дорога, как я люблю ее. Мимо меня промчался Домаш, едва не сбив нас с ног. Подбежал к распростертой на досках палубы маленькой беспомощной фигурке, подхватил ее – и заревел, так горько и обреченно, что радость, владевшая мной еще миг назад, сменилась невыразимым горем.

В жизни, наверное, есть много вещей, которые будят эмоциональную бурю в нашей душе. Кого что берет за живое, как говорится. Но я для себя определил одно – никогда больше не хочу увидеть то, что мне довелось видеть в тот недоброй памяти день. Никогда больше не хочу слышать, как огромный, сильный, непобедимый в бою мужчина рыдает над телом женщины, которую любил...

***

К закату все было готово. Тело Элики, обмытое, умащенное благовониями и завернутое в чистую парусину, было уложено на специально сколоченный моряками "Афалины" маленький плотик с кольцами для талей шлюпбалок. Домино сама проследила за всеми приготовлениями, а потом вернулась в нашу каюту. Мягко отстранилась от меня, когда я попытался обнять ее, и села на койку. Я сел рядом.